Голоса веков

— Кто ты, мальчик? куда?.. Твои волосы

Нежней королевского золота,

Тебе пажом надо стать…

Отчего ты один? Где мать?

— Титурэль мое имя. Я вышел,

Когда рассказал мне дед

О песне: он сам её слышал

И прекраснее в мире нет.

Ту песню ангелы пели

В Сальватэрре, земле святой…

Нет на свете другой мне цели,

Как дорога к стране той.

— Ты ошибся, дитя. Туда

Надо плыть по многим морям.

Попадают даже суда

То к пиратам, то к дикарям;

А когда каравелла в шторм

На подводной рухнет скале

Яйца чаек, единственный корм,

Испечёшь ты в тёплой золе.

Но нечего будет пить,

И когда оборвётся нить,

Ты обрадуешься концу.

Возвращайся ж, дитя, к отцу.

Меняются годы, несутся года и года,

Мужает упорство, духовная крепнет страда,

И встречные птицы с небесным лучом на крыле

Всё дальше и дальше манят его в путь по земле.

— Кто ты, юноша? и куда?

Благородна твоя стать,

Твои тонкие руки не знают труда,

Тебе надо рыцарем стать!

— Мне не надо быть рыцарем. В рубище сером,

Как Спаситель ходил по земле,

Я достигну скорей Сальватэрры

В этом мире, лежащем во зле.

— В Сальватэрру путь долог и крут.

Далека твоя цель ю не дойти!

Византийцы в рабы продадут,

Сарацины убьют по пути.

— Но не знаю другой я цели;

Невозможен мне путь иной.

Помолись о рабе Титурэле,

О дороге его земной.

Меняются страны, несутся года и года,

Встают из-за моря империи и города,

И плачутся ветры, и волны бушуют во мгле

О пламенном хоре, которого нет на земле.

— Без оружия?! Путник, зачем

Ты бредешь в эту степь один?

Азра пала, пал Вифлеем,

По пятам спешит Саладин!

— Но к неверным проникну легче я

Без оружия и щита.

Да будут щитом мне вера моя,

Смирение и нищета.

— Э, мы тоже верили прежде,

Пока от бед и утрат

Нас хранило, подобно надежде,

Имя Конрада Монферрат.

Но погиб он — и пламень веры

Победы нам не стяжал:

Оттеснены тамплиеры,

И Тевтонский орден — бежал.

Меняется время, несутся года и года,

Нигде нет покоя, нигде, никогда, никогда

И чайки, и бури, и кедры на кажлой скале

Тоскуют о хоре, которого нет на земле.

— Мир тебе, страник Аллаха!

Гостем быть удостой,

Стопы от жаркого праха

Под кровом шатра омой.

Ты стар, голова в сединах,

Но вижу твой дух — в огне.

Когда до святой Медины

Дойдешь — помолись обо мне.

— Брат! Не святыня Каабы,

Не царственный город Ислама

Не мудрость ученых арабов,

Не светоч Христова Храма

Иная жжет меня рана,

И жажда неутолима

Ни пенной струей Иордана,

Ни солнцем Иерусалима.

Уж силы мои догорели,

Но слава нищей судьбе…

Молись о рабе Титурэле,

Как я молюсь о тебе.

В песках Сальватэрры влачатся года и года,

Барханы песчаные за чередой череда,

И лишь умирая, во всепоглощающей мгле,

Услушит он голос, которого ждал на земле.

Прострут ему ангелы дивную Кровь в Хрустале

Причастье и радость для мира, лежашего в зле,

Чтоб в горних высотах, молчаньем и тайной объят,

Хранил ее вечно незыблемый град Монсальват.

И будут сходить от обители по ледникам

Народоводители к новым и новым векам,

Пока на земле хоть один еще есть пилигрим,

Духовную жаждой, как пламенем смертным, палим.

Мне радостно обнять чеканкой строк,

Как влагу жизни — кубком пира,

Единство цели, множество дорог

В живом многообразье мира.

И я люблю — в передрассветный миг

Чистейшую, простую негу:

Поднять глаза от этих мудрых книг

К горящему звездами небу.

Как радостно вот эту весть вдохнуть —

Что по мерцающему своду

Неповторимый уготован путь

Звезде, — цветку, — душе, — народу.