Голоса за стеной

Часть первая СВЕТ В КЛАДОВКЕ

Осень в этом году началась рано. После первых дождей небо очистилось, синева его стала густой и холодной. Неподвижно висело растрепанное высокими ветрами перистое облачко. Было много солнца, но тепло его стало скупым. И хотя каштаны за окном еще не растеряли свою листву, она уже светилась по краям желтыми подпалинами. Это обожгли ее неурочные ночные заморозки…

Утром за завтраком Андрюша с сожалением думал, что теперь до весны не придется играть в футбол: поле на школьном дворе запятнали непросыхавшие лужи. Разве что еще удастся покататься на велосипеде…

— Андрей, ешь, картошка остынет, — прозвучал голос отца.

В воскресенье завтрак обычно готовил отец, за столом сидели все вместе: мама, папа, бабушка и Андрюша. Вставал отец рано и, покуда все спали, возился на кухне. Он умел и любил готовить. Осенью, в пору обилия овощей, он делал острую икру из синих баклажанов, приправлял ее помидорами, пек в духовке картошку. Она получалась рассыпчатая, вкусная, с румяной корочкой. В тостере отец поджаривал сухарики и намазывал их, еще горячие, сыром «Янтарь».

Так было и в этот раз.

— Ну, как икра? — улыбнулся отец.

— Вкусно, — жуя, сказал Андрей.

— Перцу много, — отозвалась бабушка. — Вы, наверное, специально, чтобы я не могла есть.

Мама выразительно посмотрела на отца. Это значило, что он не должен вступать с бабушкой в спор, иначе завтрак будет испорчен.

— Хорошо, — сказал отец сдержанно, — в следующий раз я вообще перчить не стану, каждый будет сыпать себе в тарелку столько, сколько любит.

— Ему тоже не надо, — кивнула бабушка на Андрюшу. — Для молодого организма это вредно.

Возражать никто не стал.

— В кладовке опять всю ночь горел свет, — продолжала бабушка. — Я вставала в шесть утра пить лекарства.

— Я его не зажигал, — пожал плечами отец.

— Но вы же ложились позже всех.

Отец действительно всегда шел спать последним. И по заведенному порядку проверял все краны, гасил на кухне и в ванной свет. Если же уезжал в командировку, эти обязанности выполнял Андрюша.

История со светом была давней. Много раз бабушка, которая обычно раньше всех выходила по утрам на кухню и заглядывала в кладовку, обнаруживала горевшую там всю ночь лампочку. Много раз пытались выяснить, кто же все-таки оставляет свет, но конкретный виновник не был найден. Поэтому косвенно, по мнению бабушки, им становился зять, то есть отец Андрюши, поскольку спать он ложился позже всех…

— Ладно, — сказал Андрюша. — Теперь я прослежу за этим делом. Просто уже любопытно.

После завтрака отец ушел в гараж. Надо было долить дистиллированной воды в аккумуляторные батареи, зачистить окислившиеся за лето свинцовые контакты и снять с сидений чехлы — бабушка обещала их выстирать.

Мама села за проверку тетрадей: два ее шестых класса писали вчера сочинение. Андрюша любил иногда заглядывать в эти тетради, сравнивать сочинения, какие пишут у них в классе и в той школе, где работала мама.

Бабушка отправилась на кладбище красить оградку на могиле дедушки.

В квартире наступила тишина. Уроки Андрюша сделал еще вчера, в субботу, вернувшись из школы. Не зная, чем себя занять, он открыл ящик письменного стола. Там лежало много ненужного, как мама говорила, хлама, который выбрасывать Андрюша все же не позволял. Он считал, что кое-что еще может пригодиться. Например, двояковогнутая линза от старого бинокля. Или обрывок гитарной струны. Как-то бабушке понадобилось разрезать кусок стирального мыла. Нож в него не шел — увязал. Тогда Андрюша вспомнил об этой струне. Попробовал — получилось: кусок мыла был быстро и аккуратно разделен. Хранилось в ящике еще немало всякой всячины. Но сегодня ничто не вызывало Андрюшиного интереса, видимо, потому, что не нашлось никакого конкретного дела, к которому он мог бы применить ту или иную вещь из своего хозяйства.

«Конечно, хорошо бы пойти на пустырь и пострелять пустой консервной банкой, — подумал Андрюша, но вспомнил, что нет карбида. — Или разжечь бы костер и выплавить из кабеля свинец… Нет, все-таки в воскресенье скучно… Хоть бы кто-нибудь позвонил», — он посмотрел на телефон.

Он бы и сам не прочь позвонить Севке, но вчера они поссорились. Причина ссоры была старой, как и их дружба: что бы Андрюша ни предлагал, Севка все отвергал или подвергал сомнению. «Не получится», — говорил он по любому поводу. Или: «Фантазер ты, Андрюха». — «Но хоть попробовать надо, — настаивал Андрюша. — А ты все заранее знаешь, да?» — «Может, давай наделаем шороху», — сказал Севка. «Какого шороху?» — «Ну, подожжем газеты в почтовом ящике у соседей». — «И что?» — усомнился Андрюша. «А ничего, будет шорох, — сказал Севка. — Или отца боишься?» — «А ты подожги в своем ящике», — предложил Андрюша. «Зачем в своем? Это не интересно», — возразил Севка. «А мне чужие не интересно». — «Значит, такой ты?» — спросил Севка. «Никакой я. Обыкновенный», — ответил Андрюша. «Ну и валяй», — Севка повернулся и ушел…

Андрюша прошелся вдоль книжных полок. «Как это люди насочиняли столько? — не в первый раз удивился он. — В них все разговаривают и задают уйму вопросов. А в конце становится ясно, что и почему».

За неделю у Андрюши обычно накапливались свои вопросы. Возникали они, как правило, вечером, когда он уже лежал в постели. Но не успевал подыскать на них ответы, потому что незаметно засыпал. А вопросы эти не задашь ни приятелям в школе, на классному руководителю Ивану Петровичу, ни даже родителям. Не потому, что Андрюша не доверял этим людям. Просто он не смог их точно сформулировать, они походили больше на ощущения, нежели на прямые вопросы. Действительно, почему, например, ему вот не захотелось поджигать чужие газеты, а Севке захотелось?.. Или: почему бабушка и папа об одном и том же, ясном для Андрюши, имеют разное мнение?.. Вот и у него со Светкой Шаргородской так же получается. Светка считает, что она права, Андрюша — что он. Разве так может быть?.. Но ведь так и есть в действительности. А вот — почему так?..

Хлопнула входная дверь, вернулась бабушка. Андрюша слышал, как она прошла в свою комнату.

Андрюша побежал на кухню, открыл дверь в кладовку. Там горел свет. Ну, дела!.. На полках стояли банки законсервированных перцев, огурцов и помидоров. На гвоздях висели золотые венки лука, несколько красных стручков горького перца, связка пахучих сушеных грибов. Стоял особый запах осени. Сквозь узкую вертикальную форточку-щель виднелся кусочек синего неба. Андрюша присел на маленькую скамеечку и задумался. Его душа требовала чего-то необычного, хотелось совершить что-нибудь интересное, но ничего не придумывалось.

В это время за стеной щелкнул выключатель, и свет в кладовке погас, отворилась дверь и просунулась голова бабушки.

— Ты что тут делаешь? — спросила она.

— Банку с гвоздями ищу, — ответил Андрюша.

— Зачем тебе?

— Линолеум на пороге задрался, — нашелся Андрюша. — Ты сама споткнулась там, чуть не упала. Прибить надо.

— Ну, прибей, прибей, хозяин мой маленький, — обрадовалась бабушка. — Только гляди, банку с огурцами не опрокинь, — голова ее исчезла, бабушка, видимо, забыла, что ей понадобилось в кладовке.

Щелкнул выключатель, зажегся свет. Это бабушка по привычке надавила клавишу. Андрюша улыбнулся. Он понял сейчас, почему лампочка оставалась зажженной на ночь, за что бабушка ругала всех. Но что поделаешь, — бабушке семьдесят два года, и ее бы очень обидело, укажи Андрюша или кто-либо другой из домашних на ее оплошность. Тем более этого не следовало сообщать при папе, решил Андрюша. Папа не удержится: использует этот факт в каком-нибудь очередном конфликте с бабушкой, что, конечно, испортит маме настроение.

И тут внезапно какая-то мысль словно обожгла Андрюшу, он заспешил к телефону и набрал Севкин номер.

— Что делаешь? — спросил Андрюша, будто никакой размолвки между ними и не произошло.

— Задачка по алгебре не получается, — тоскливо ответил Севка. — Я ее и так и эдак, а с ответом не сходится. Слушай, а в ответах бывают опечатки?

— Все бывает… Еще и не такое. Выйти можешь? Есть дело.

— Какая-нибудь чепуха? — усомнился Севка.

— Не, честно.

— Мать не пустит.

— Придумай что-нибудь. Задачку я тебе объясню.

— Попробую. Подожди у телефона…

После уговоров и обещаний Севка отпросился у матери на часок. Он прибежал к Андрюше запыхавшийся, потому что в этот «часок» входило и время на дорогу в оба конца.

— Что за дело? — спросил Севка.

Андрюша рассказал ему, что кто-то зажигает по ночам свет в кладовке. О бабушкиных промахах он, конечно, умолчал.

— Идем глянем, — решительно сказал Севка. — Может, проводка не в порядке, где-нибудь замыкает?

Андрюша отверг это предположение, да и сам Севка убедился, что выключатель и провода в порядке. Он посмотрел на форточку-щель.

— В нее тощий кот едва пролезет, — сказал Севка. — А может, кто-нибудь из домашних по забывчивости?..

— Нет, — сказал Андрюша.

Севка оглядел полки, вышел на кухню и устроился на табурете.

Прошло несколько минут. Андрюша из кладовки не появлялся. Подождав еще немного, Севка заглянул туда и увидел друга сидящим на корточках и произносящим какие-то слова.

— Ты чего? — удивился Севка.

— Тише, не мешай, — Андрюша приложил палец к губам. — Не видишь, что ли?

— Что?

— В углу под полкой.

— Ничего не вижу. Что там?

— Он.

— Кто?

— С которым я разговариваю. Ты что, и голоса его не слышишь?

— Нет… — опешил Севка.

Он все еще всматривался в угол под полкой, но ничего не обнаружил. До него доносились лишь вопросы, которые Андрюша задавал кому-то. Судя по всему, разговор происходил серьезный.

Ошеломленный, Севка притих. Заметив это, Андрюша повеселел и, уже не обращая внимания на друга, продолжал разговор.

— Как вас зовут? — спросил Андрюша.

— У меня нет имени, — последовал ответ.

— Как же можно без имени? — удивился Андрей. — Даже у Карлсона, который жил на крыше, и то было имя. Не могу же я звать вас карликом.

— Пожалуй… Я бы даже обиделся. Потому что это внешний признак. А по внешним признакам ни о ком судить нельзя. Это часто приводит к роковым ошибкам… Мы совершим с вами необычайное, как в сказке, путешествие. Разумеется, необычайное для вас. Поэтому можете, как в сказке, сами придумать мне какое-нибудь имя. Впрочем, можем все это решить проще. Какой месяц вы любите больше всего?

— Май, — подумав, ответил Андрюша.

— Почему?

— Весна, уже тепло, и мы начинаем играть в футбол на школьном дворе.

— Вот и зовите меня Май…

Андрюше показалось, что голос Мая, интонации и многие слова напоминают ему отцовские. Поразмыслив, он не нашел в этом ничего предосудительного и спросил:

— А почему вы обращаетесь ко мне на «вы»? Я ведь еще школьник.

— Потому что я имею в виду не только вас. Вы, так сказать, представитель множественного числа. Имея дело с вами, я одновременно общаюсь с сотнями других ребят, — на этот раз голос Мая стал тоньше, он был похож на голос Андрюшиной мамы, которая у себя в школе к ученикам девятых и десятых классов обращалась на «вы». Это удивляло и смешило Андрюшу.

— Когда же мы отправимся в путешествие? — спросил Андрюша и оглянулся на Севку. Тот все еще недоуменно хлопал глазами.

— В ноль часов минус два, плюс четыре, плюс семь и так далее, — сказал Май и выжидательно посмотрел на Андрюшу.

Андрюша задумался. Фраза Мая напоминала ему задачку из журнала «Веселая география». Ее однажды на урок принесла Евдокия Захаровна, преподававшая у них географию.

— Я же вам объяснил, что одновременно общаюсь со многими ребятами, — сказал Май. — Скажем, в Москве ноль часов. Но кто-то живет в Варшаве, Свердловске, Хабаровске и других городах земли. Разве вы не знаете о существовании поясного времени? — спросил Май так, как спросила тогда Евдокия Захаровна.

— Знаю! — засмеялся Андрюша.

— Какие еще будут вопросы? — обратился к нему Май.

— Вы-то пролезете в эту форточку, а как же я? Она очень узенькая, я даже голову сюда не просуну.

— Это относительное понятие — «широкое — узкое». Что-то же для вас является широким, а для кого-то узким. Вы помните Гулливера? Как по-разному выглядел перед ним мир в стране лилипутов и в стране великанов. Но вам нет необходимости уменьшаться в размерах. Достаточно стать на табуретку, глянуть в форточку и увидеть, как огромно небо, и вы почувствуете себя за пределами кладовки, — на этот раз Май будто повторял слова учительницы литературы Клавдии Федоровны.

Ответы Мая внушали доверие и какие-то надежды. Правда, оставались некоторые сомнения, но Андрюша побоялся выяснять, чтобы не выглядеть невеждой. Он решил, что еще представится случай кое-что уточнить у отца или у мамы. Однако имелся один вопрос, который очень хотелось задать, но Андрюша не был уверен, что Май сможет ответить, а ставить его в неловкое положение не хотелось. Дело касалось локаторов, их возможностей, о которых он однажды беседовал с отцом. В частности, могут ли они улавливать на своих экранах тайные мысли.

И все же Андрюша не удержался:

— У меня еще один вопрос, — обратился он к Маю. — Если во время путешествия мы будем пересекать границы государств, нас могут обнаружить локаторы?

— Нам не придется пересекать границы, потому что они будут в нас самих, в нашем представлении. Это во-первых. Во-вторых, меня вообще нельзя засечь, поскольку я не материален, то есть в известном смысле вымысел, фантазия. Каждому человеку я вижусь иным. Таким, каким вы меня видите, я существую лишь для вас, потому что не существую вообще… А теперь прощайте. Встретимся здесь же в ноль часов московского времени…

Вскоре Андрюша и Севка сидели на кухне. Андрюша подробно передал приятелю разговор с Маем.

— Так ты думаешь, это он зажигает свет в кладовке? — спросил Севка, все еще недоверчиво глядя на Андрюшу.

— Кто же еще?

— А почему же я слышал только твои вопросы и не видел его самого? — Севка сощурил глаз.

— Потому, что ты не верил, что такое может быть, — нашелся Андрюша. — Если и дальше будешь сомневаться, то никогда вообще не увидишь и не услышишь его… Как хочешь, а я отправлюсь с ним, — твердо сказал Андрюша и осторожно глянул на Севку.

— Ладно, — вздохнул Севка, подавляя в себе последние колебания. — Всякое бывает. Я согласен, — решился он, вспомнив, что постоянные заносчивые сомнения уже не раз подводили его, а тут подвернулся такой необычный случай! Стоило ли рисковать — отнекиваться только потому, что считал Андрюшу невероятным фантазером…

— Значит, в двадцать три пятьдесят пять жду тебя у нашего подъезда. Не опоздай, смотри!

— По рукам! Все остальное — мухи! — весело сказал Севка и двинулся домой.

Поздно вечером, когда телевизор уже был выключен, Андрюша ушел к себе в комнату. В верхнем ящике письменного стола он нашел свою заветную тетрадь — словарик, придуманный отцом. Андрюша записывал в нее все незнакомые слова, какие слышал или встречал в книгах, затем брал соответствующий том Большой Советской Энциклопедии, отыскивал эти слова и узнавал их значение. Со временем Андрюша так привык к своему словарику, что обходиться без него уже не мог.

Перелистав тетрадь, Андрюша положил ее на стул. Там лежала его школьная форма, выглаженная бабушкой и приготовленная на завтра. Раздевшись, он юркнул под одеяло.

Минут пятнадцать он читал свою любимую книгу «Мифология. Верования и легенды греков и римлян», которая всегда находилась под рукой вместе с «Атласом мира». Чтение было прервано стуком в дверь — это мама напоминала, что пора спать. Андрюша дернул шнурок выключателя настенной лампы. Комната погрузилась в полумрак. Все предметы как бы сдвинулись со своих мест, прижались к стенам и углам. Из окна дома напротив долетал свет. Вскоре и он погас. И лишь мягкое лунное сияние холодно поблескивало на покрытом лаком паркете. Чуть слышно постукивал маятником-балансом будильник на столе. В доме воцарилась тишина. Но в такую пору Андрюша обычно вслушивался, как в квартире просыпались отдыхавшие днем звуки: сонно булькала на кухне вода, устало скрипнула паркетина, вздохнула со звоном пружина дивана в столовой. Все эти шорохи, скрипы, позвякивания, бульканье возникали сами по себе, без участия человека. Предметы как бы начинали жить отдельной, своей жизнью, занимавшей Андрюшу. «Почему так? — удивлялся он, открывая слипающиеся веки и стараясь не заснуть. Чутким ухом он улавливал какой-нибудь прежде не знакомый звук и пытался угадать его происхождение. — Интересно, а какие звуки по ночам в квартире Светки Шаргородской? — подумал Андрюша. — Неплохо бы и ее взять в наше путешествие. Но Севка не согласится…»

Незаметно для себя Андрюша лег на правый бок, лицом к стене, — только так обычно и засыпа́л. И хотя сейчас ему казалось, что спать вовсе не хочется, все же он остался лежать в этом положении…

Трудно сейчас точно установить, как это произошло: то ли во сне, то ли наяву, то ли на грани между сном и явью. Только Андрюша хорошо помнит, что голос Мая внятно произнес: «Пора». Причем голос этот раздался не в комнате и не за окном, а в самом Андрюше. Будильник показывал двадцать три часа пятьдесят минут. Через пять минут должен прийти Севка. Лунный свет все еще поблескивал на паркете. Андрюша тихонько оделся и, держа ботинки в руке, вышел в коридор. Чтобы не шуметь, он не стал вызывать лифт, а, натянув ботинки, сбежал вниз с пятого этажа. Севка стоял уже в подъезде. Они поднялись в квартиру и на цыпочках двинулись к кухне. У Севки за плечами был рюкзак.

— Что у тебя там? — шепотом спросил Андрюша.

— Самопал на всякий случай. Спички, свеча и два бутерброда: один с колбасой, другой с маслом и сыром. Пойдет?

— Пойдет. Надо еще «Атлас мира» и мой словарик. Все может пригодиться.

— Пресной воды бы захватить.

Наконец все было уложено, и они направились к кладовке.

— Слушай, а может, все это лепу́ха? — перед самой дверью вдруг засомневался Севка.

— Ты опять? — разозлился Андрюша и распахнул дверь. В кладовке горел свет. И тогда Севка решительно шагнул следом за Андрюшей.

Едва уместившись, они оба влезли на табурет, глянули в черный провал форточки. Оттуда тянуло холодом осенней ночи. Они увидели темное небо, исколотое дрожащими звездами. Оно было пугающе плотным и вместе с тем маняще глубоким и беспредельным от сияния миллиардов звезд. Одна звездочка желтоватого цвета передвигалась по ночному небу. Андрюша понял, что это спутник. Внизу под ними виднелся город. Полз маленький, как игрушечный, трамвай, светящиеся точки фонарей очерчивали улицы.

Незаметно город начал удаляться. Становился все меньше и меньше. Сильнее подул ветер. И тогда Андрюша понял, что они летят, что стены кладовки остались где-то за спиной. Но это был странный полет. Андрюша не ощущал движения. Ему казалось, что он висит на месте, а мимо проносится пространство. Холода он тоже не чувствовал.

— Началось! — крикнул Андрюша, однако голоса своего не услышал.

— Ну и ну! — отозвался Севка, опасливо вертя головой по сторонам…

Часть вторая ДВОРЕЦ

Приземлились они так же незаметно, как и улетели, — земля приблизилась, коснулась их ног и позволила опереться. Андрюша оглянулся. Вокруг белели наметенные ветром барханы мелкого как пыль песка. Над ними знойно дрожал воздух. Пустыня простиралась на все четыре стороны. Не было ни деревца, ни тропинки. Кое-где торчали лишь сухие искореженные ветки саксаула. Песок был очень похож на тот, какой Андрюша видел на пляже в Евпатории.

Они взобрались на вершину самого высокого бархана и вдруг увидели расположившийся на отдых караван. Двугорбые верблюды общипывали колючие низкорослые кустики и лениво жевали большими губами. Возле колодца, обложенного серыми камнями, расхаживали люди в чалмах. Одеты они были странно: из-под белых бурнусов торчали расклешенные джинсы, прикрывающие босые загоревшие ступни. Каждый был вооружен: на одном боку кривая сабля-ятаган, на другом — колчан со стрелами и рядом — кобура с пистолетом. Но самое поразительное Андрюша увидел в небольшой пальмовой роще. В тени, которую отбрасывали широкие, истрепанные ветром листья, стояли столики, застеленные белыми скатертями. За каждым сидело по четыре человека. Это были люди разного возраста, бородатые и гладковыбритые, седые, с морщинистыми лицами, высушенными солнцем до пергаментного блеска, и юные, с легким пушком над губой. И одеты они были по-разному. Кто голый по пояс, в шароварах и чувяках с задранными носами, кто в белых, распахнутых на груди полотняных рубахах и тоже в шароварах, но заправленных в сапожки из тончайшей коричневой кожи. Общим же для всех было одно: запястья рук охватывали кандалы, прикованные к единой цепи. Столиков было восемь. Все тридцать два невольника жевали и пили. Но как! Вокруг них суетились официанты в высоких белых колпаках, белых жилетах, надетых прямо на голое тело, и в белых передниках. Официанты кормили невольников из ложечек яйцами всмятку, подносили ко рту на огромных вилках ломти сочного поджаренного мяса, поили прохладной водой из высоких, запотевших хрустальных кубков, добавляя туда малиновый сироп. Бабушка покупала такой сироп в гастрономе. Тому, кто отказывался есть, официанты силой открывали рот и вталкивали пищу, которую брали со столиков. Их было три, и над каждым висела своя надпись: «Белки», «Жиры», «Углеводы».

— Ну и чудеса! — воскликнул Андрюша.

— Как в зверинце, — засмеялся Севка. — В неволе, а кормят будь здоров.

— Ничего смешного тут нет, — раздался голос Мая.

Андрюша обернулся. Май выглядывал из-за ветки саксаула.

— Кто эти, в кандалах? — спросил Андрюша.

— Тестомесы. Они месят тесто в пекарнях всей страны. Без них не было бы хлеба. Но Правитель этого государства приказал переловить их, приковать к цепи и доставить в целости и сохранности. Чтобы ни единый волосок не упал с головы и никто не заболел.

— А зачем они ему? — спросил Андрюша.

— В том-то все дело, что пока никто ничего не знает. Известно лишь, что Правитель велел поселить их временно в лучших комнатах своего Летнего Дворца, приставить лучших лекарей, знаменитых поваров и самую надежную охрану. Но вам предстоит раскрыть эту тайну. Если вы, конечно, проявите смелость, любопытство и достоинство.

— Проявим! — за двоих воскликнул Андрюша.

— Тогда отправляйтесь во Дворец! — сказал Май и исчез.

Ребята двинулись по караванной тропе к городу. День был знойный. Преодолевая усталость и жажду, они шли по пустыне. Вскоре на горизонте показалась городская стена. За ней виднелись остроконечные и куполообразные крыши домов, сложенных из белого, обожженного солнцем кирпича. У Главных городских ворот, окованных нержавеющей сталью, их остановил стражник. Он был в тюрбане и кольчуге, в левой руке держал щит, а в правой — винтовку.

— Кто такие? — спросил он.

— Гости Правителя, — выпалил Севка.

— Понятно, — сказал стражник и утер пот, текший из-под тюрбана. — Ну и жара! Покурить не найдется, ребята?

— Мы не курим, — ответил Андрюша. — Мы занимаемся спортом. Вот он хорошо бегает стометровку, — кивнул Андрей на Севку.

— Понятно, — снова сказал стражник. — А что такое стометровка?

— А у вас в городе в футбол играют? — спросил Севка.

— Это что такое? — опять не понял стражник.

— Как что? Футбол и есть футбол! — возмутился Севка. — По одиннадцать человек в команде, двое ворот на стадионе. Гоняем мяч от ворот к воротам.

— Понятно, — повторил стражник. — Не, у нас про такое не слыхали, — он распахнул перед ними ворота. — Проходите.

— Ну и чудак! Чайник какой-то! — засмеялся Севка.

Миновав туннель, они очутились в городе.

Базарная площадь встретила их шумом. Суетились лоточники, рекламируя свой товар, вопили зазывалы у ларьков. Истошным криком исходили на привязях ослики, нагруженные тюками.

— Как в кино, — сказал Андрюша.

— Ага! — согласился Севка. — Куда двинем?

— Во Дворец.

— А где он? Ты знаешь?

— Спросим.

Они пересекли площадь, полюбовались фонтаном, в котором плавали диковинные пестрые рыбы, потом направились к широкой улице, выложенной цветными плитами. Если смотреть по ней вдаль, казалось, что это не плиты, а сплошной длинный ковер. На углу стояла старуха и торговала семечками. Она была ужасно похожа на ту, что продает семечки в их городе у входа на стадион «Буревестник» в дни футбольных матчей.

— Скажите, пожалуйста, как пройти к Дворцу Правителя? — спросил у нее Андрюша.

— Один ноль, — ответила бабка и засмеялась. — А забьют с углового… Семечки, милые, жарила в духовке. Да не на газу, а на углях… В самом конце Дворец-то, в самом что ни есть. По этой красоте идите, — указала она на цветные плиты.

— А бабка с футбольным образованием, — хмыкнул Севка, когда они уже шагали к Дворцу. — Выходит, стражник у Главных ворот соврал, что тут про футбол и не слыхали.

— Тут вообще много странного, — серьезно ответил Андрюша.

Дворец возник перед ними действительно в самом конце улицы. Многоэтажное здание из стекла и бетона. Стекло оказалось непрозрачным, поэтому невозможно было разглядеть, что делается внутри. Вдоль фасада цепочкой стояла охрана.

Они поняли, что здесь проникнуть во Дворец не удастся. Решили обойти его, посмотреть, что делается с тыльной стороны. Но оказалось, что со всех четырех сторон здание абсолютно одинаковое — строго квадратное. Понять, где фасад, где бока, а где тыл, не представлялось возможным. Охрана опоясывала Дворец тоже замкнутым квадратом.

— Как же проникнуть? — спросил Андрюша.

Севка пожал плечами.

И тут возле афишной тумбы Андрюша увидел Мая. Он вроде наблюдал за ним, сидя на стебельке травы, росшей меж цветными плитами тротуара.

— Не получается? — спросил Май.

— Нет, — откровенно признался Андрюша.

— Оно и понятно. Для того, чтобы что-нибудь получилось, надо очень хотеть этого.

— А мы очень хотим, — обиженно ответил Андрюша.

— И вместе с тем сомневаетесь: получится ли? Вот она, ваша ошибка, ваша помеха. Пока не избавитесь от сомнений, не сможете преодолеть ни одного препятствия… Простите, мне пора, — и Май исчез, лишь слабо раскачивался стебелек, на котором он только что сидел…

— Мы должны туда попасть, — твердо сказал Андрюша. — Понимаешь, Севка, должны! А иначе зачем было отправляться в это путешествие? Чтоб вернуться ни с чем? Или у тебя есть сомнения?

— Нет! — затряс головой Севка. — Погоди, я придумал!

Севка полез в карман и извлек оттуда горсть каких-то цветных резинок. Это были воздушные шарики.

— Надувай, — сказал Севка.

Шариков оказалось восемь. Они надули их, перевязали ниткой, которая завалялась в одном из Севкиных карманов, подбросили вверх. Теплый поток воздуха подхватил их и понес. Но путь шарикам преградил Дворец. Они раскачивались перед его окнами где-то на уровне пятнадцатого этажа. Тут-то стражники и заметили диковинные цветные пузыри. Задрав головы, они повернулись к ребятам спиной и, дивясь, стали разглядывать шарики.

Ребята воспользовались этим и быстро шмыгнули к железным дверям. Попробовали открыть, но двери не поддавались: они были невероятно тяжелы, да и петли их поржавели.

— Есть идея! — воскликнул Севка. Он достал из рюкзака бутерброд, снял с него масло и смазал петли. — Теперь давай поднажмем.

Они налегли, петли скрипнули раз-другой, и двери распахнулись. Ребята очутились в огромном мраморном зале. Он был залит белым светом, который лился из сотен трубчатых ламп, висевших на стенах. Андрюша понял, что оконные стекла здесь сделаны из светофильтров, поэтому свет наружу отсюда не проникал. Зато улица была видна хорошо. Народу в зале было полным-полно. Все куда-то спешили, появлялись и снова исчезали. Никому не было дела до других, никто ни с кем не останавливался, не разговаривал. У одной из стен стояла стремянка, на ней восседал седобородый старец и вешал картину в золоченой раме. Картина была Андрюше знакома — «Аленушка» художника Васнецова. У другой стены на такой же стремянке сидел рыжебородый, он что-то малевал на холсте, тоже вставленном в золоченую раму, но что — понять было невозможно. Краски, едва он наносил их кистью, тут же исчезали, и холст опять становился чистым.

Ребята подошли к седобородому.

— Скажите, пожалуйста, — обратился к нему Андрюша, — что делает этот человек? — и кивнул на рыжебородого.

— Аллах его знает, мальчики, — пожал плечами седобородый.

— Кто он такой? — спросил Андрюша.

— Понятия не имею. Тут вообще никто никого не знает. Видите, сколько народу суетится? — и он указал на снующих по залу людей. — Сотни три, не меньше. Это чиновники Правителя. Такая у них работа.

— А почему петли на дверях у вас ржавые? — спросил Севка. — Дворец, а такой непорядок.

— Ими никто не пользуется, мальчики. Сюда можно попасть, ежели человек очень жаждет этого. За теми, кто входит сюда, двери закрываются один раз в жизни, поскольку выходить отсюда уже никто не хочет. Да и какой смысл? Харчи здесь казенные, работа не пыльная, знай суетись да помалкивай. После первых десяти лет на улицу уже не тянет, да и противопоказано: свежий воздух, ветерок и прочее здоровью уже вредны. А помираем — нас на лифте прямехонько в крематорий… Ну, гуляйте себе, ребятки, веселитесь, а мне некогда. Второй месяц уже картину вешаю, а сроку осталось всего две недели…

Слушая седобородого, Севка с трудом сдерживал смех. Андрюша старался быть серьезным, хотел понять, куда же это они попали.

— Смехота, Андрюха! — качал головой Севка. — В классе расскажи — не поверят. Рыжебородому-то с виду лет тридцать, не больше. Во дает! Он похож на нашего слесаря-сантехника из домоуправления. Его так все и зовут: «товарищ Шабашник». Мама говорит, что без рублевки в зубы с места не сдвинется.

— Пойдем на разведку, — сказал Андрей.

И они двинулись по Дворцу. Их удивляло бесконечное количество коридоров и закоулков, множество дверей, на которых висели надписи: «Комната Дураков», «Комната Доносчиков», «Комната Сочинителей Ненужных Бумаг». На одной двери не было никакой надписи. Они остановились. Снаружи торчал ключ. Севка хотел было вытащить его, чтобы заглянуть в замочную скважину, как вдруг она заговорила:

— Я — Замочная Скважина. Прошу вас, не трогайте ключ. Мне больно, когда его трогают. Каждый норовит вынуть его, чтобы заглянуть, повертывают, царапают меня и причиняют боль. Вы просто входите.

Ребята переглянулись. Андрюша взялся за дверную ручку. Вдруг наверху, на незамеченном ими раньше табло красным светом вспыхнули слова: «Запретная комната. Любимые герои Правителя».

Но это не остановило Андрюшу, ему не терпелось раскрыть тайну Тестомесов, поэтому он решительно распахнул дверь.

В комнате сидели люди и громко разговаривали, похоже, спорили. Они не обратили внимания на вошедших ребят. На подоконнике устроился человек в белом хитоне. На ногах у него были сандалии, ремешки их вились вокруг щиколоток. Он щурил свои маленькие глаза, ковырялся в носу и хихикал.

— Что ваши подвиги против моих! — говорил он, обращаясь к остальным. — Я сжег одно из семи чудес света — храм Артемиды Эфесской еще в 356 году до вашей эры! Понимаете — до вашей! Я сделал это в день рождения Александра Македонского. Жители Эфеса приняли решение предать мое имя забвению. Дудки, ничего не вышло у них, — снова хихикнул он. — Я, Герострат, и поныне в памяти людей!..

— Ну и какой толк? — отозвался мрачный детина огромного роста в красном камзоле и в красном колпаке. — Я пытал Джордано Бруно. Привязывал его к столбу и поджигал хворост в костре, на котором сгорел этот еретик. А толку-то что? Сжигать надо не храм, а идеи.

— Все вы мелкота, — загоготал человек в солдатской форме цвета хаки, в каске и с автоматом. Руки его лоснились от ружейного масла и были темны от пороховой гари. Я участвовал в уничтожении отряда Эрнесто Че Гевары. Собственноручно всадил в него очередь из этой штуки, — похлопал по автомату. — А этот сеньор тоже маху не давал, — кивнул он на элегантно одетого мужчину в светлом костюме, при галстуке с золотой булавкой, который молча жевал жвачку. — У него в руках побывал Виктор Хара и тут же остался без рук, — оскалился он, довольный своей шуткой. — Чик-чик — и нет кистей, больше не будет бренчать на своей гитаре. Не так ли, сеньор?

Жевавший улыбнулся.

— Ну и компания! — шепнул Севка. — Дать бы им по глазам из самопала, — и он потянулся к рюкзаку, где лежал его самопал, заряженный сухими вишневыми косточками.

Но Андрюша удержал его руку.

— Не нужно Севка. Будет много шуму, а толку никакого. Все испортим. Ведь наша главная задача — узнать тайну Тестомесов. Помнишь, что сказал Май? Идем отсюда, — но прежде чем уйти, он записал в свой словарик: «Выяснить, кто такие Герострат, Че Гевара и Виктор Хара…»

Они еще долго петляли по коридорам Дворца, пока не наткнулись на дверь, выходившую во внутренний двор. Там стоял деревянный флигель с вывеской «Прочие». Поднявшись по невысокому крылечку, они вошли внутрь и очутились в большой светелке. Посредине стоял стол, горели три свечи, а вокруг сгрудились люди и о чем-то негромко говорили. Вскоре Андрюша и Севка поняли, что это те, кто обслуживает Дворец, — Столяр, Аптекарь, Конюх, Книготорговец, Электрик, Зеленщик, Переплетчик и Садовник. Все они были связаны с внешним миром, поскольку этого требовала их профессия, и хорошо знали, в каких заботах пребывает народ. Сейчас у них было что-то вроде тайного собрания. Каждый выступал и с гневом говорил о том, что в городе не выпекают хлеба, народ возмущен. Причина тому одна: все Тестомесы схвачены, скованы одной цепью, их пригонят сюда сегодня вечером и запрут в Летнем Дворце. Временно. Пока для них будут строить отдельный Дворец-Изолятор. Но зачем все это и что предпринять — никто толком ничего сказать не мог.

— Освободите Тестомесов, устройте им побег, — вмешался в разговор Севка.

— А вы кто такие и откуда? — спросил Книготорговец, разглядывая ребят.

— Мы здесь по делу, — ответил Андрюша.

— Из СССР, — добавил Севка.

— Мы не знаем такой страны, — сказал Аптекарь.

— Как не знаете? — возмутился Севка.

— Видите ли, — заговорил Столяр. — У каждого, кто попадает в этот Дворец, по приказу Правителя отнимают многие слова, которые начинаются на «С» и на «Р».

— Вам нужна Революция, чтобы завоевать Свободу, — сказал Севка.

— А что это такое — Революция, Свобода? — спросил Зеленщик. Руки и одежда его пропахли землей и овощами.

— Мы же объяснили вам, — обратился Электрик к Андрюше, — что не понимаем значения многих слов на «Р» и «С». Эти слова у нас украдены и заперты в Книге Главного Предсказателя.

— Чтобы эти слова вернулись к нам, они должны исчезнуть из Книги Главного Предсказателя, — промолвил Переплетчик. — Но как это сделать, мы не знаем: Книга хранится в тайнике. Главный Предсказатель очень хитер и верно служит Правителю.

— А где живет Главный Предсказатель? — спросил Андрюша.

— На двадцать седьмом этаже, — сказал Электрик. — Туда идет специальный лифт. Дверь в кабинет Предсказателя обвешана сигнальными устройствами. Постороннему туда проникнуть непросто.

— Понятно, — кивнул Севка.

— Попробуем помочь, — сказал Андрюша. — Но нужна будет и ваша помощь, — обратился он к Электрику. — Если вас станут вызывать на двадцать седьмой этаж для ремонта лифта, не ходите.

— Постарайтесь сачкануть, — разъяснил Севка.

— Что такое «сачкануть?» — не понял Электрик.

— Придумайте что-нибудь и откажитесь. Например, что у вас вирусный грипп. Здесь ведь все боятся простуды, сквозняков, свежего воздуха. А гриппа, наверное, и подавно.

— Еще как!..

Они пробыли во флигеле с полчаса. Из разговоров выяснили, что раз в неделю Предсказатель спускается лифтом на нулевой этаж в покои Правителя. Там он читает ему предсказания на очередные семь дней…

В одном из закоулков Дворца на первом этаже Севка и Андрюша обнаружили железную дверь с надписью «Щитовая. Высокое напряжение. Опасно для жизни». И все же они открыли ее. Там было множество рубильников, контактных панелей с включенными предохранителями и электроприборами.

План действия созрел быстро.

Часть третья ТАЙНА ТЕСТОМЕСОВ

Лифт плавно спускался с двадцать седьмого этажа. Это был персональный лифт Главного Предсказателя — человека хитрого, завистливого, невероятно любопытного, но и трусливого. Росту Предсказатель был очень маленького, лицо худое. Черная козлиная бородка задиристо торчала кверху. Был на нем длинный полосатый халат и шелковый белый тюрбан — одежда, в которой он всегда являлся к Правителю…

На двадцатом этаже кабина лифта внезапно остановилась, погас свет. Предсказателю стало страшно. Он подумал, что это козни Главного Массовика, с которым враждовал. Для такого опасения были основания. Посидев минуту-другую в темном неподвижном лифте, Предсказатель нашел кнопку аварийного сигнала. Он проклинал в душе коварного Массовика, вовсе не зная, что лифт остановил Севка. Тем временем Севка, выключивший и щитовой рубильник, несся вместе с Андрюшей на двадцатый этаж. Вот когда им пригодились натренированные ноги и хорошо поставленное дыхание!

Не без труда ребята вызволили Предсказателя из остановившегося лифта.

— Где Электрик? — пискнул Предсказатель.

— Болен. У него вирусный грипп, — сказал Севка.

При слове «грипп» Предсказатель в страхе отшатнулся.

— А вы кто такие, мои спасители? — спросил он.

— А мы никто, — засмеялся Андрюша.

— Так оно и есть. Вас я в моих книгах не видел, — промолвил Предсказатель. — К Правителю я уже опоздал сегодня из-за этой задержки. — Что вы умеете?

— А все, — ответил Андрюша.

— Пойдем ко мне, — предложил Предсказатель и стал подниматься по лестнице на двадцать седьмой этаж.

Ребята, перемигнувшись, двинулись за ним.

Предсказателя, конечно, смущало, что эти двое ни разу не упоминались в его книгах. Уж не подосланы ли они Главным Массовиком? Хотя, с другой стороны, они все же его выручили. И один из них сказал, что умеют всё. Может, удастся использовать их в борьбе с Главным Массовиком?!

Борьба эта шла давно. Правитель до безумия любил всякие игры. И Главный Массовик подставлял ему всё новые и новые, за что Правитель осыпал его всякими милостями и почестями. Предсказатель ревниво относился к этому, завидовал. Он всячески хотел оттереть Массовика, скомпрометировать, отобрать его должность себе. Борьба шла с переменным успехом. Сейчас, в связи с делом Тестомесов, Предсказатель был в великой милости у Правителя. Еще небольшое усилие, казалось ему, и он свалит Массовика…

Наконец они достигли двадцать седьмого этажа. Предсказатель как-то странно согнулся, и стальная дверь распахнулась. Они вошли в круглую комнату, где стены были обиты черным бархатом. На полке лежали две толстенные книги, запертые винтами. Высились мягкие кресла. Поблескивал металлом видеоскоп, нацеленный на экран. Стояла тахта с неубранной постелью.

— Это мое рабочее место, — сказал Предсказатель. — Располагайтесь. Будем знакомиться.

Ребята уселись в кресла.

— Можете задавать вопросы, — хитро предложил Предсказатель. Он рассчитывал, что по вопросам незнакомцев узнает их истинные намерения.

— У нас вопросов нет, — сказал Андрюша. — Наверное, вы хотите о чем-то спросить, если позвали к себе.

— Логично, — ответил Предсказатель. — Вы знаете, что это? — указал он на видеоскоп.

— Да. У нас такой в школе есть, — кивнул Андрюша. — На уроках литературы пользуемся. А вам-то он зачем?

— О! У меня дела посерьезней! — хвастливо воскликнул Предсказатель. — По Главной Книге вычитываю предсказания, переношу их на кинопленку, а затем показываю на экране Правителю, — он открыл ящик, в котором лежали круглые коробочки с диафильмами.

— А может, все это «липа»? — усомнился Севка.

— У меня «липы» не бывает, — обиделся Предсказатель.

— Тогда угадайте, как сыграет в этом сезоне «Спартак».

— Одну минуточку, — Предсказатель встал, вытащил из ящика гаечный ключ, открутил гайки на болтах, скреплявших толстенную книгу. Затем раскрыл ее, полистал и изрек: — В этом сезоне «Спартак» вылетит из высшей лиги. Возвратится в следующем, когда вылетят «Карпаты» и «Крылышки». Я не знаю, что такое «высшая лига», «Спартак», «Карпаты» и «Крылышки», но так здесь написано.

— Чепуха! — махнул рукой Севка. — «Спартак» не может вылететь!

— Поживем — увидим, — усмехнулся Предсказатель.

— Скучно у вас тут, — поднялся Андрюша. — Пойдем, Севка.

Но, видно, Предсказателю не хотелось, чтобы они уходили. Он надеялся извлечь какую-нибудь пользу от своих гостей.

— Что же вы спешите? Может, поиграем во что-нибудь? Вы какие-нибудь игры знаете? — с надеждой спросил он.

— Мы много игр знаем, — ответил Андрюша.

— Покажите, покажите! — запричитал Предсказатель. Глаза его блестели. — Я так люблю игры!

— Некогда нам. В другой раз, — отмахнулся Севка, а сам подмигнул Андрюше, мол, старикашка завелся.

— Хотите, я вам тоже покажу что-то интересное? — подпрыгивал Предсказатель. — Видите эту авторучку? К ней подсоединен шланг. Он питает ручку специальными секретными чернилами. Только такими чернилами я могу записывать все предсказания и все слова в свои книги. Эти чернила никто не может подделать, резинка их не стирает. У меня их полный бак на крыше. Он наполняется раз в сто лет. Оттуда чернила и поступают по этому шлангу прямо ко мне!

— Подумаешь — чернила! Мы все теперь пишем «шариком», — пожал плечами Севка.

— Ну покажите какую-нибудь игру! — взмолился Предсказатель. — Мне это так необходимо.

— В другой раз как-нибудь. Может, завтра. До свидания…

Ребята вышли и пустились бегом вниз по лестнице.

Запыхавшиеся, они остановились на первом этаже за огромной колонной. Андрюша наклонился завязать болтавшийся шнурок туфли и у самой ноги увидел Мая.

— Вы поняли, в чем дело? — спросил Май.

— Не очень, — откровенно признался Андрюша.

— Он хочет выведать у вас какие-нибудь игры, чтобы развлекать Правителя и заслужить его расположение. Тут с Предсказателем конкурирует Массовик. Учтите это. И действуйте, — Май исчез.

— Старикашка у нас на крючке. В обмен на игры мы у него вытянем все тайны! — весело сказал Севка.

— Рано радуешься, — ответил Андрюша. — Он хитрющий.

Они слонялись по огромному мраморному залу, заглядывали, во все его уголки, обсуждали, что же делать дальше. Среди снующих по залу вроде без толку людей Андрюша вдруг приметил двоих, которые все время попадались ему на глаза.

— Севка, по-моему, за нами шпионят, — сказал он.

— Кто?

— Эти двое, — указал Андрюша на здоровенных, одинакового роста и в одинаковых серых костюмах мужчин, державших руки в карманах.

— Проверим. Идем сюда, — Севка свернул за угол и двинулся по пустынному коридору, в конце которого была закрытая дверь, а перед нею — круглый стол и два кресла. — Садись, Андрюха. Доставай листок бумаги и ручку — будем играть в «крестики-нолики».

Ребята сыграли уже три партии, когда в противоположной стороне коридора показались двое в серых костюмах. Они приближались ровными шагами, тяжело стуча подковками черных ботинок.

— Что вы здесь делаете, огольцы? — спросили двое одновременно и одинаковыми голосами.

— Играем в «крестики-нолики», — спокойно ответил Севка и как ни в чем не бывало поставил в клеточку очередной крестик.

Серокостюмники переглянулись.

— А нам можно поиграть с вами? — спросили они одновременно и одинаковыми голосами.

— В эту игру играют только двое, — ответил Андрюша, подмигнув Севке.

— Научите нас, — попросили серокостюмники.

— А почему бы нет! — воскликнул Севка.

«Пусть эти шпики ввяжутся в игру, — подумал он, — потом их тягачами не растащишь. А мы тем временем исчезнем». И он начал объяснять серокостюмникам правила игры.

Объяснял Севка долго, но никак не мог им втолковать что к чему. «Ну и балбесы! — подумал он. — Как неживые».

В этот-то момент и раскрылась дверь, возле которой они сидели. Из нее показался огромного роста человек в двухцветной — красное и белое — клоунской блузе, заправленной в двухцветные — белое и красное — шаровары. Серокостюмники вскочили и вытянулись по стойке «смирно», а он заорал на них басом:

— Вы что здесь делаете, негодяи? Шпионите за мной?! — глаза его выпучились. Широченные кустистые брови зашевелились, как усы у рассерженного кота. — Марш отсюда! — гаркнул он.

Серокостюмников как ветром сдуло.

— Я — Главный Массовик, — назвался человек. — Эти двое шпионили за вами, — загоготал он. — Их приставил к вам Предсказатель, этот столетний карлик. Кроме пакостей он ничего в своей жизни не придумал… Чем вы тут занимались, ребятишки?

— Обучали их игре в «крестики-нолики», — сказал Севка.

— Напрасно! Обучите меня, и я отвечу на любой ваш вопрос. Не говорите, что у вас нет вопросов! У каждого самого умного или самого глупого человека есть вопросы. Один вопрос — в обмен на одну игру. Вот мои честные условия.

— Хорошо, — обрадованно согласился Андрюша.

Через десять минут они обучили Массовика игре в «крестики-нолики» и в «морской бой». Он был в восторге, хлопал себя огромными ручищами по разноцветным шароварам и кричал от радости:

— Ну! Теперь держись, бездарный карлик! Я утру твой длинный нос! Задавайте вопросы, ребятишки, задавайте!

И Андрюша решил рискнуть, хотя Севка, предостерегая, толкнул его под столом ногой.

— Дверь в жилище Предсказателя имеет секретный замок, — сказал Андрюша. — Как туда проникнуть?

— Проще простого! — захохотал Массовик. — Мне об этом проговорился сам Правитель, когда я научил его играть в «жучка»… Так вот, этот негодяй отпирает замок кончиком бороды: вставляет в скважину, щекочет там колесики и шестеренки. От этого они начинают подергиваться, шевелиться, раскручиваться, пружина сжимается, втягивает внутрь язычок замка — и дверь распахивается. Понятно?

Ребята кивнули.

— Следующий вопрос?

— Про Тестомесов нам интересно… История какая-то непонятная, — замирая, сказал Андрюша.

— О-о-о! Величайшая тайна! Речь идет о жизни и смерти Правителя! Но вам я доверяю, вы славные ребятишки. Вы поможете мне обскакать этого хитрющего карлика, и тогда Правитель размажет его по стене!.. Слушайте же. В своей книге Предсказатель вычитал, что жизнь нашего обожаемого Правителя зависит от жизни Тестомеса: если умрет Тестомес, спустя час умрет и наш Правитель. Но в этой идиотской книге не было сказано, о каком именно Тестомесе идет речь. И тогда было принято решение схватить всех, построить им специальный Дворец. Одним словом, всячески оберегать их жизнь. Иначе — понимаете, что может произойти… Они должны жить как можно дольше, и тем самым продлится жизнь нашего Правителя.

— А сами Тестомесы согласились на это? — спросил Андрюша.

— А кому нужно их согласие? — засмеялся Массовик. — Этот карлик и сейчас торчит у Правителя, нашептывая ему очередную пакость.

— Ну и порядочки! — удивился Севка.

Пообещав Массовику еще с пяток новых игр, ребята попрощались. Они бродили по вестибюлю, не зная, что предпринять дальше.

— А чего нам тут еще околачиваться? — пожал плечами Севка. — Тайну Тестомесов мы узнали. Ну и что?

— Как — что?! — удивился Андрюша.

— А так! Пусть сами решают, что им делать.

— Но они-то сами как раз и не знают. Понятия не имеют, за что их схватили и свезли сюда. Кормят, поят, а весь народ из-за этого живет без хлеба, пекарни закрыли.

— Слушай, Андрюха, ведь Правителю нужен всего один Тестомес, тот, от которого зависит его жизнь. А как мы узнаем, кто он, если даже Предсказатель не знает. Может, нам потолкаться среди народа, выведаем чего-нибудь?

— Пустое дело, — сказал Андрей. — Ты что, забыл, что Предсказатель отобрал у них слова на «С» и на «Р» и запер их в своей Книге?

— Ну и что?

— А то, что объясниться с ними мы не сможем. Что мы им втолкуем, если они не понимают слов «свобода», «союз», «стремление», «равенство», «революция», «решительность»?

— Есть идея! — воскликнул Севка. — Поехали на двадцать седьмой этаж к этому ученому чайнику!

— Его сейчас нет. Массовик же сказал, что он у Правителя.

— В этом и заключается моя идея. Как открыть его конуру, мы уже знаем. Возьмем эту книженцию и выскребем оттуда все слова на «С» и на «Р». Усек?

— Как-то не очень красиво получается, вроде мы взломщики, — усомнился Андрей.

— Эх ты! Мы идем освобождать слова «свобода» и «революция» из тюрьмы! Понял? Вперед, мушкетеры!..

Они быстро зашагали вдоль зала к лифту. Возле одной стены Севка заметил маляра, который тусклой серой краской по красивому мрамору малевал зачем-то панель. Оказавшись за его спиной, Севка схватил кисть, торчащую из ведра с чистой водой, и сунул ее за пазуху. Весь свой дальнейший план он изложил Андрею подробно, коротко и по-деловому.

Часть четвертая ВПЕРЕД, МУШКЕТЕРЫ!

Выйдя во внутренний двор, ребята направились к знакомому деревянному флигелю, где была надпись «Прочие». В полутемном коридоре отыскали дверь с табличкой «Аптекарь». Постучались, вошли. В светлой комнате пахло травами, настойками. На просторных стеллажах и столах стояли колбы, реторты, баллоны из тонкого стекла. К ним были подведены такие же стеклянные змеевики. В баллонах и ретортах что-то булькало, пузырилось, клубился легкий светлый дымок.

От стола к столу ходил розовощекий человечек в белом халате и в белом колпаке. Он сдвинул толстые очки в роговой оправе на лоб и, чуть прищурившись, подносил горящую спичку к фитилю спиртовки. Заметив ребят, улыбнулся:

— Входите, молодые люди, входите! Мы ведь уже с вами знакомы. Присаживайтесь, — он указал на круглые вертящиеся табуреты. — Каковы же ваши впечатления о нашей стране?

— Неважные, — откровенно признался Севка.

Андрюшу смутила такая прямота приятеля.

— Что ж, вы не ошиблись, — согласился Аптекарь. — Но что поделаешь, — он развел руками. — Мы не можем ничего изменить, потому что не можем ничего придумать.

— А вот мы придумали, — гордо сказал Севка. — Мы хотим возвратить вам слова на «Р» и на «С». И тогда вы поймете, что вам нужно делать.

— Не получится, — печально улыбнулся Аптекарь.

— Не получается у тех, кто ничего не делает, — возразил Севка.

— Так что же вы придумали? — спросил Аптекарь.

— Нам нужен какой-нибудь химический состав, который обесцвечивает чернила, — сказал Андрюша. — Сможете изобрести?

— Изобретать его нет надобности, — ответил Аптекарь. — Вы просто плохо знакомы с великой наукой — химией. Все, что вам нужно, уже давным-давно существует.

Он отошел к высокому дубовому шкафу с множеством ящиков. На каждом из них были написаны какие-то формулы. К стыду своему, Андрюша ни одной из них не знал.

Порывшись в ящичках, Аптекарь извлек оттуда два пузырька.

— Вот это, — указал он на пузырек с темными мельчайшими кристалликами на дне, — марганцовка. А этот белый порошок — щавелевая кислота. И то и другое надо отдельно растворить, скажем, в пятидесяти граммах воды. Затем следует смочить необходимое место сперва марганцовым раствором, потом — раствором щавелевой кислоты. И чернила исчезнут. Надеюсь, что вы употребите это для дела благородного?

— Честное слово! — воскликнул Андрей.

— Я верю вам. Честное слово — самый дорогой и надежный залог. Берите эти пузырьки. Желаю удачи. Прощайте.

Поднявшись в лифте на двадцать седьмой этаж, где жил Предсказатель, ребята остановились перед дверью, переглянулись.

— Ну что? Давай? — спросил Севка.

Андрюша кивнул. Севка выщипнул из малярной кисти несколько щетинок и хотел было вставить их в замочную скважину, когда дверь вдруг открылась. На пороге стоял Предсказатель. Ребята растерялись.

— О! — воскликнул Предсказатель. — Дорогие гости! Как хорошо, что вы пришли, — хихикнул он. — Входите.

Они вошли.

— А я на вас обижен, — сказал Предсказатель. — Я слышал, что вы показывали новые игры моему большому другу Главному Массовику. Почему же меня обошли? Мне вот сейчас опять идти к Правителю, а с чем? Новых игр нет, — переводил он взгляд с Андрюши на Севку.

«Сейчас важно спровадить его отсюда, — подумал Севка. — Но как?»

Андрюша, как будто прочитав его мысли, сказал:

— Ладно, я вам покажу одну интересную игру.

— В обмен на что? — осторожно спросил Предсказатель.

— А ни на что. Так просто.

— Так не бывает. Я вам за это разрешу полистать мою Главную Книгу Предсказаний. Хорошо?

— Хорошо, — притворно-равнодушно согласился Андрюша. — Дайте, пожалуйста, лист бумаги и карандаш. И себе возьмите. Готовы? Так… Пишем слово… — он задумался. — Ну, например, «закономерность». Написали? Из букв этого слова нужно образовать новые слова. Только имена существительные в именительном падеже и в единственном числе. Понятно?

Предсказатель кивнул.

— Выиграет тот, кто придумает больше слов.

— Прекрасно! — подскочил Предсказатель. — Я готов.

— Начали! — скомандовал Севка.

Предсказатель резво застрочил, глаза его лихорадочно блестели. Андрюша же, подперев щеку ладонью и покусывая карандашик, не спеша выводил новые слова.

Спустя какое-то время Предсказатель отложил карандаш.

— Я закончил, — сказал он. — Больше не получается.

— Ладно, — согласился Андрюша. — Читайте.

— Нет, вы первый! Вы первый!

Андрюша начал читать: «зарок», «кора», «конь», «река», «окно», «камень», «закон», «кон», «мера», «кость», «сон», «рост», «торс», «торос», «Озон», «скот», «ток», «кот», «корт», «крот», «рак», «кран», «смена», «роза», «зерно», «сан», «оса», «номер», «ремонт», «корм», «мать», «масть», «нос».

«Да, натянул Андрюха нос старикашке, — подумал Севка. — Молоток! Тридцать три слова!»

Предсказатель сидел мрачный.

— Читайте, — предложил Андрюша.

— У меня всего десять, — пробурчал Предсказатель и начал читать: — «рок», «мор», «мерзость», «корь», «месть», «стон», «арест», «казнь», «смерть», «мрак».

— Ну и словечки! — покачал головой Севка. — Действительно, сплошной мрак.

— Но игра очень хорошая, — промолвил Предсказатель. — И я вам благодарен. Пойду к Правителю, вот обрадуется! На полдня этой игры хватит. А такое редко бывает. — Он встал, снял с полки толстенную книгу, открутил гаечным ключом болты и протянул Андрею.

— Это Главная Книга Предсказаний. Держите, она очень тяжелая. Полистайте, пока я вернусь. Если что не поймете, позже объясню. Она — свидетельство моего величия и моих успехов. Пока! — махнул он рукой и вышел, недобро сверкнув глазами…

— Чего будем делать? — спросил Севка. — Химичить?

— Давай, — сказал Андрюша и отложил Главную Книгу Предсказаний. — Если останется время, мы ее потом посмотрим.

Севка засуетился — откупорил пузырьки, набрал в каждый немного воды и стал взбалтывать. Кристаллы марганца медленно растворялись, будто пускали струйки фиолетового дыма. Постепенно вода становилась похожей на школьные чернила. Щавелевая кислота растворялась бесцветно.

Тем временем Андрюша, обнаружив на полке Книгу Изъятий из Памяти, перелистывал ее. Там были вписаны имена каких-то людей, важные события в их жизни, знаменательные даты, дни веселых праздников и карнавалов. Страницы были толстые, как картон, тяжелые. И вся книга была тяжелой. Андрюша понял: это потому, что Предсказатель похитил у людей так много главного и запер в этой книге все, что люди должны знать и помнить.

Наконец он обнаружил то, что искал. Это была страница с похищенными из человеческой памяти словами. Они были расположены в алфавитном порядке. Он быстро отыскал слова на «Р» и на «С», среди которых были «решительность», «революция», «равенство», а также «свобода», «совесть», «Советский Союз», «смелость» и многие другие.

— Есть! — воскликнул Андрюша. — У тебя готово, Севка?

— Готово! — подошел Севка с пузырьками.

Он оторвал от носового платка две полоски, одну смочил раствором марганцовки, другую пропитал щавелевой кислотой и сделал все так, как советовал Аптекарь. На их глазах порозовевшая от марганцовки бумага стала светлеть, буквы блекнуть, словно в тумане, и вскоре вообще исчезли. Бумага стала совершенно чистой, будто к ней чернила никогда и не прикасались.

— Вот это да! — восхищенно прошептал Севка.

— А ты думал! Химия, Севка, — великая наука.

Таким образом они обработали еще несколько страниц, записи на которых показались им важными. И тут Андрюша сказал:

— Слушай, а не зря ли все это? Ведь старик сумеет все восстановить по памяти. Он может даже вписать сюда и наши имена, чтобы их забыли. И никто о нас ни знать, ни помнить не будет. Мы с тобой вроде исчезнем. И есть мы, и нет нас.

Севка задумался. Слова Андрюши смутили его: значит, все их усилия напрасны?

В задумчивости они сидели какое-то время перед опустевшими страницами, откуда только что вызволили и вернули людям важные слова и понятия, без которых жизнь человека лишена смысла. И вдруг Андрюша сказал:

— Ты помнишь, за что тебе снизили оценку по поведению? Во второй четверти.

— Ну, помню, — не сразу ответил Севка.

— За что?

— Сказал же тебе: помню! Карбида я тогда насыпал в чернильницу Клавдии Васильевне.

— И она не могла выставить оценки в журнал: чернила разложились и не писали, — уточнил Андрюша. — Ты еще дал честное слово на собрании, что больше не будешь.

— Мне от отца тогда здорово влетело. Его завуч вызывал… Ну и что с того? Чего это ты вспомнил? — нахмурился Севка.

— А что, если насыпать карбида в бак с чернилами этому старику? Ведь бак заполняется раз в сто лет!

— Вот это будет шорох! — подскочил Севка. — И старик останется безработным на столько лет!

— Только где достать карбид?

— Достану! — заходил Севка по комнате. — Соображать надо стратегически, — повеселев, потирал он руки. — Я пошел. Жди меня тут, — он вывалил из рюкзака все, что было, и, перекинув его через плечо, выскочил из комнаты…

Двор был залит солнцем. Щурясь, Севка огляделся по сторонам и двинулся к хозяйственным постройкам, за которыми виднелись башни кранов. На строительной площадке стояли шум и грохот. Сотни людей, как муравьи, сновали по огромной территории. Одни укладывали перекрытия на бетонные опоры, другие прокладывали трубы канализации. Вертелись бетономешалки. Гудели сварочные аппараты. Это срочно возводился по приказу Правителя Дворец-Изолятор для Тестомесов.

Побродив по стройке, Севка подошел к газосварщикам. Они варили арматуру: в руках держали резаки, из которых с шипением било сказочной красоты синее пламя. Лица их были прикрыты защитными масками с синими стеклами. Наблюдать за их работой Севка мог бы часами.

— Тебе чего, малый? — спросил его высокий человек в комбинезоне.

— А вы кто? — поинтересовался Севка.

— Бригадир.

— Значит, я к вам.

— Ко мне? От кого?

— Мне нужен карбид, с килограммчик. Во Дворце Правителя поломался лифт, рельса лопнула, — с ходу сочинил Севка. — Там сварщики работают, а у них карбид кончился. Вот меня и послали сюда.

— Шустрый ты, однако, — сказал бригадир. — Давай свой мешок. Два куска хватит? Тут поболее килограмма… Слушай, — оглянулся он по сторонам. — Какие там, во Дворце, слухи ходят насчет хлеба? Не слышал ничего? Сколько времени уже без хлеба сидим! Говорят, Тестомесов зачем-то переловили и заперли в Летнем Дворце Правителя.

— Скоро все будет в порядке, — неопределенно ответил Севка. — Так и скажите всем. До свидания, — подхватив потяжелевший рюкзак, он заспешил во Дворец, сел в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Загудев, лифт потащился вверх. Вот уже промелькнул двадцать седьмой этаж, где в комнате Предсказателя в тревожном ожидании сидел Андрюша.

Наконец лифт остановился. Севка вышел на площадку, где никаких дверей уже не было, лишь на потолке темнела квадратная крышка люка. К ней вела железная стремянка. Это был ход на крышу. По стремянке Севка добрался до самого верха, сильно уперся руками в крышку, пытаясь откинуть ее, но она не поддавалась. Он уперся в крышку плечом, но безрезультатно. Севка взмок от усилия, глянул вверх и только сейчас увидел в крышке маленькую замочную скважину — люк был заперт. Рушились все планы. Хитрющий Предсказатель все предусмотрел. Севка готов был зареветь от обиды, он представил себе лицо Андрюши, к которому явится сейчас и сообщит, что ничего сделать не смог. Но не это главное. Хуже всего, что все их труды оказались бессмысленными.

Севка слез со стремянки, сел на нижний прут и задумался, с тревогой понимая, что время движется, а оно сейчас не их союзник.

Горестно вздохнув, Севка еще раз окинул взглядом стремянку и крышку люка, и тут его пронизала мысль. Он бросился к лифту, торопливо нажал кнопку спуска, зашептал: «Быстрее! Быстрее!» Не без страха он думал о том, что ему предстоит сделать.

Когда лифт достиг первого этажа, Севка выскочил и побежал во внутренний двор. Он несся вдоль здания. Наконец увидел то, что искал: аварийную пожарную лестницу. Она начиналась у самой земли и шла отвесно вверх на такую высоту, на которую Севке взбираться еще не приходилось.

Было ли ему страшно? Да, было. Но все же он шагнул к лестнице и поставил ногу на первую перекладину.

Поначалу Севка взбирался довольно легко. Он все время внушал себе, что лезет не вверх, а лестница лежит на земле и он идет по ее перекладинам. Старался вниз не смотреть, не оглядываться. Вскоре стали болеть руки. Он уже не знал, на уровне какого этажа находится. Ему казалось, что лестница бесконечна. Рюкзак за плечами с каждым метром делался тяжелей. Пришлось сделать две передышки. Во время второй Севка все же заставил себя глянуть вниз. Холодные мурашки забегали по спине. Земля была невероятно далека. Знакомый деревянный флигель казался спичечным коробком. «Что сейчас делает Андрюха? — подумал Севка. — Эх, видел бы он, где я! Ладно, чего уж там», — сказал он вслух и двинулся дальше…

Сколько прошло времени с начала его восхождения, он не знал. Борт крыши возник перед лицом внезапно. Еще несколько перекладин — и нога Севки уперлась в крашенную суриком жесть.

На крыше в разных местах торчали высокие, с человеческий рост, кирпичные дымоходы. Севка был уже возле одного из них, когда раздался какой-то хлопок и возле лица что-то жутко свистнуло. Севка бросился плашмя на крышу, дополз до дымохода, залег за ним, прислушался, потом осторожно выглянул. Крыша была как огромный стадион, и в другом конце ее Севка увидел человека с винтовкой. Он что-то кричал и махал угрожающе рукой, затем поднял винтовку к плечу. Он, видимо, потерял Севку из виду, водил головой по сторонам. Севка достал из кармана зеркальце, которым дома пускал зайчиков на балкон противоположного здания, где жил рыжий жирный кот. Острый лучик солнца попадал коту в глаза, он дергал мордой и начинал чихать…

Когда стрелок обнаружил высунувшуюся голову Севки и начал было целиться, Севка, поймав зеркальцем солнце, послал его белую слепящую иглу в глаза стрелку. Тот, не понимая в чем дело, зажмурил глаза и, опустив винтовку, начал их протирать. Этого было достаточно, чтобы Севка успел юркнуть за другой дымоход. Так, пригнувшись, перебегая от одного кирпичного прикрытия к другому, он скрылся от стрелка…

Путешествие по крыше продолжалось долго. Наконец на противоположном ее скате Севка набрел на бочку с водой. Рядом стоял ящик с песком. Возле него лежали лопата и тяжелый пожарный багор. Севка сел на ящик, огляделся и тут же увидел огромный прямоугольный бак из нержавеющей стали.

«Он!» — вскочил Севка и подбежал к баку.

На одной из сторон его была застекленная вертикальная щель с нанесенными делениями, которые указывали уровень жидкости. Бак был почти полон. Сверху он был наглухо закрыт стальным листом, над ним чуть возвышалась круглая крышка, очень похожая на ту, какой задраивают иллюминаторы на кораблях.

Отвинтив барашки, Севка откинул крышку, извлек из рюкзака карбид и опустил его в горловину. Булькнув, карбид ушел на дно. Через какое-то время над поверхностью секретных чернил появились серые пузыри. Они лопались, шипели, образовывая пену. Севка захлопнул крышку и туго завернул барашки.

«Ну вот! — весело подумал он. — Дело сделано». Но радость омрачилась мыслью, что спускаться надо будет снова по той же длиннющей пожарной лестнице. А прежде чем Добраться до нее, придется миновать стрелка, тот, наверное, стережет его. Вздохнув, Севка пустился в обратный путь, но вдруг остановился, глянул под ноги и стал метр за метром исследовать крышу. Через некоторое время нашел то, что и рассчитывал найти: квадратную крышку люка. Это ее он, стоя на стремянке, не мог сдвинуть, потому что она оказалась запертой.

Севка схватил тяжелый пожарный багор, несколько раз с силой вонзил его в щель между крышкой люка и крышей. Щель расширилась. Тогда он поддел крышку, навалился на багор. С хрустом выскочил из паза язычок замка, и, взвизгнув петлями, крышка откинулась. Севка юркнул в люк, по знакомой стремянке спустился вниз. Через минуту он уже был в лифте и вскоре вбежал в комнату на двадцать седьмом этаже, где его с нетерпением ждал Андрюша.

— Ну что? Чего так долго? Вечно ты куда-нибудь завеешься, — недовольно сказал Андрюша.

— Подожди! — Севка открутил кран и стал жадно пить из тугой струи. Вода стекала по подбородку на шею, за воротник, но он не замечал. Напившись и отдышавшись, плюхнулся в кресло и начал рассказывать Андрюше о своих приключениях.

— Эх, если б наши в школе знали, где я побывал! — воскликнул в заключение Севка. — Кто бы еще так смог?!

— Ладно тебе хвастать! Кончай. Чего дальше-то делать будем?

— Передохнем малость и двинем во флигель. Проверим результат нашей работы: вернулись ли к ним слова на «Р» и на «С». Потолкаемся среди народа, послушаем, а там видно будет. Пусть они своих Тестомесов теперь вызволяют… Слушай, давай хоть перелистаем этот блокнотик, — кивнул Севка на возвышавшуюся Главную Книгу Предсказаний, о которой вовсе забыли.

Андрюша взял со стола огромную книгу в переплете из верблюжьей кожи весом килограммов в шесть. Края переплета были окантованы позолоченным металлом. Бумага в книге выглядела странно — толстая, негнущаяся, воскового цвета, буквы на ней как бы проступали изнутри темными контурами.

Ребята прочитали несколько страниц. Всё это были предсказания, относившиеся в основном к жизни Правителя: когда и какой болезни ему остерегаться; какой доход принесут его казне отнятые у соседнего государства сочные земли; какая будет погода в этом году и как она скажется на урожае хлопка на плантациях Правителя. Что же касается жизни его подданных, то им в этих предсказаниях были посвящены самые мрачные и самые грустные строки: одним была уготована тюрьма, другим — смерть на строительных работах в пустыне. Там Правителю вздумалось возвести высоченную башню — с нее он намеревался наблюдать лунное затмение, предсказанное еще пять лет назад. Третьим по предсказанию предстояло погибнуть через два года во время наводнения. Деньги, собранные народом для строительства плотины, Правитель истратил на свадьбу дочери-горбуньи…

Так, листая страницу за страницей, они добрались до того места, где речь шла о Тестомесах, то есть о тайне жизни и смерти Правителя. Эта страница была толще прочих, но ребята, не обратив внимания, готовы были перевернуть ее, чтобы читать дальше. И в этот момент раздался голос Мая. Он сидел на водопроводном кране, из которого с большим интервалом падала маленькая капля. Май подставлял под нее ладошку и мыл свои маленькие башмачки.

— Вы торопливы и невнимательны, — сказал он, приступая ко второму башмачку. — Разве вы не заметили, что эта страница толще других вдвое? А почему? Знаете ли вы о том, что в древности строители добавляли в раствор яичный белок? Он обладает высокой клейкостью. Поэтому и по сей день швы между камнями или кирпичами в старинных зданиях так прочны… Так вот: каждое утро Предсказатель съедает на завтрак пару сырых яиц с кусочком брынзы. Однажды во время завтрака он читал книгу Предсказаний. И тут на ней проступили сведения о Тестомесах и судьбе Правителя. Предсказатель доедал в это время второе яйцо. Он был потрясен открывшейся ему тайной, тем, что жизнь и смерть Правителя зависят от кого-то из этих Тестомесов. Однако прочитать дальше ничего не успел: в этот момент вспыхнул световой сигнал, срочно требующий его к Правителю. Он испугался, и ложка, полная яичного белка, выпала из рук, содержимое ее расплескалось по непрочитанной правой странице. Предсказатель очень спешил, захлопнул книгу, запер ее винтами, спрятал и понесся к лифту. В суматохе забыл о пролившемся на книгу белке. Между тем страницы, сжатые винтами, склеились, и все, что осталось непрочитанным, так и прошло мимо Предсказателя. А теперь вы разъедините страницы и узнайте то, чего не узнал он…

С этими словами Май юркнул в горлышко крана и исчез.

Перочинным ножичком Андрюша осторожно разъял склеенные страницы и был удивлен: они совершенно не пострадали. Странная бумага этой книги, видимо, обладала свойством вечно сохраняться и не подвергаться порче.

Ребята прильнули к правой странице и среди прочего прочитали следующее: «…росту этот Тестомес высокого, глаза серые, волосы темные, лет ему двадцать, на подбородке слева родинка, живет он в селении Оазис Цапли, крайний дом у оливковой рощи. И зовут его Юнал. Жить он имеет право столько, сколько пожелает жить Правитель, ибо Правитель умрет спустя час после смерти Юнала».

Так до конца открылась им тайна Тестомесов. Потрясенные, они какое-то время сидели молча. Затем Андрюша сказал:

— Надо немедленно идти во флигель. Предсказатель может возвратиться сюда в любой момент. Нельзя, чтобы он застал нас за чтением этой страницы. Ведь он так и не доискался, какой именно Тестомес им нужен. Вставай, Севка, надо сматываться.

— Но это так оставить ему нельзя, — указал Севка на раскрытую книгу. — Попробуем наделать шороху, — Севка достал коробок спичек, чиркнул, поднес горящую спичку к краю страницы, но бумага не загоралась. Он извел еще несколько спичек — результат был тот же. — Да-а, хитрющая бумага, — покачал он головой и в раздумье обвел глазами комнату. Взгляд его остановился на холодильнике. Севка подбежал к нему, распахнул дверцу и сразу же увидел в гнездах ее с десяток яиц. — Сделаем ему омлет из одного яйца, — засмеялся он. — А то он больно шустрый.

Андрюша понял.

Севка надбил яйцо, желток вылил в раковину, а белок — на раскрытые страницы, захлопнул книгу, стянул ее винтами и водрузил на место.

— Все, Андрюха, ходу!..

Когда они подошли к флигелю, там уже толпилось много людей. Стоял шум голосов. Но в этом галдеже отчетливо слышались слова «свобода», «революция», «равенство», «смелость», «республика», «решимость», «совесть». В центре толпы ребята увидели уже знакомых им Аптекаря, Столяра, Конюха, Книготорговца, Электрика, Садовника, Зеленщика, Переплетчика.

Андрюша и Севка переглянулись, довольные, улыбнулись друг другу.

— Они еще не всё знают, — шепнул Андрюша приятелю.

Постепенно шум стих. Люди смотрели уже на Столяра. Видимо, он считался самым авторитетным. Это был коренастый смуглый человек с широкими скулами. Высокий его лоб был вкруговую перехвачен ремешком, чтобы волосы не падали на глаза и не мешали во время работы. Рукава рабочей блузы были закатаны по локоть. Сильные мускулистые руки покрыты загаром.

Андрюша и Севка протиснулись к нему. От его длинного фартука, на котором белело несколько мелких стружек, пахло древесиной. Стоя на перевернутой тележке Зеленщика, Столяр говорил народу:

— Теперь все мы знаем, что нужно делать! К нам вернулось понимание главных слов в жизни. Но этого еще недостаточно. Надо действовать. Мы создали руководящий Комитет Важных Поступков. Это наш штаб. Разработаем план и сообщим его вам. Собирайтесь все завтра после захода солнца на пустыре, что возле Ненужного болота. А сейчас расходитесь, чтобы не привлечь внимания стражи.

Когда все разошлись и остались только те, кто вошел в Комитет Важных Поступков, Столяр соскочил с тележки и бросился пожимать ребятам руки.

— Спасибо вам, — весело говорил он. — Все поняли, что это вы нам помогли. Мы уже кое-что о вашей стране знаем. Прежде всего собираемся освободить всех Тестомесов. Потом будем готовить восстание против Правителя и всех его дармоедов.

Ребята поняли, что настал момент, когда надо сообщить Столяру и его товарищам тайну Тестомеса Юнала. От этого многое зависит.

— Есть одно дельце, — сказал Севка, отзывая в сторону Столяра.

— Да вы говорите при всех, — сказал Столяр.

— Это чрезвычайно секретное сообщение, — засомневался Севка.

— Тут все свои, — возразил Столяр. — А если вы боитесь, что ветер донесет эту тайну до ушей стражников или шпионов Правителя, идемте тогда в мою мастерскую, там нам никто не помешает.

Мастерская его помещалась рядом с флигелем в полуподвале, где стоял большой верстак. На полках аккуратно были разложены рубанки разных размеров, стамески, долота, сверла. Пахло свежей сосновой стружкой и столярным клеем. Андрюша с завистью смотрел на инструмент, на тиски, на струбцины. Он подумал, что хорошо бы и у себя завести такую вот мастерскую и научиться делать все своими руками.

Когда все расселись — кто на верстаке, кто на подоконнике, кто на выструганных досках — и в ожидании уставились на Севку, тот кивнул Андрюше, мол, говори ты.

И Андрюша поведал им тайну, связывающую жизнь Тестомеса Юнала и Правителя.

Известие это всех потрясло. Сидели притихшие, Наконец Столяр сказал:

— Многие из нас знают Юнала.

— Очень начитанный молодой человек, — сказал Книготорговец.

— Его отец тоже был Тестомесом. Он умер в прошлом году. Юноша приходил ко мне за лекарствами, — вспомнил Аптекарь.

— Да-а, сложное положение, — задумчиво произнес Столяр. — Чтобы умер Правитель, Юнал должен погибнуть.

— Зерно гибнет в земле, чтобы дать новые всходы, — сказал Зеленщик.

— Оно-то так, однако человек — не зерно, — возразил Электрик. — Не станем же мы убивать Юнала, чтоб издох Правитель.

— Мы должны все рассказать ему. Пусть сам решит, как быть, — сказал Столяр.

— А если Юналу понравится та жизнь, которую уготовил ему Правитель, — ешь, спи, плюй в потолок, но только живи? — спросил Садовник.

— Все равно мы должны будем освободить остальных Тестомесов и готовить восстание, — сказал Конюх.

— И все-таки без Юнала мы ничего решить не сможем. Сейчас главная задача — пробраться в Летний Дворец, отыскать его и поговорить с ним. Вы поможете нам пробраться в Летний Дворец? — спросил Столяр у ребят.

— Поможем, — откликнулся Андрюша, хотя еще не очень ясно представлял, как это сделать.

— Только приготовьте фосфора побольше, — сказал Севка Аптекарю.

— Сколько угодно, — пообещал Аптекарь.

Поздно ночью, когда всюду погасли огни и светила лишь огромная желтая луна, похожая на головку жирного сыра, Андрюша и Севка тихо шли через дворцовую площадь. Возле сквера с фонтаном, изображавшим раздувшуюся жабу, изо рта которой вылетала струя воды, они остановились.

— Жди меня здесь, — сказал Севка, а сам закинул за спину пустой рюкзак и двинулся по узенькой улочке.

Андрюша опустился на скамейку. Сюда долетали брызги воды из фонтана и, как горошины, рассыпались на пыльном камне.

На одной из таких горошин и возник Май.

— Вы довольны своим путешествием? — спросил он Андрюшу.

— Очень, — ответил Андрюша. — Еще бы освободить Тестомесов и узнать, как поступит Юнал: захочет ли помочь народу освободиться от Правителя?

— Всё впереди, — неопределенно сказал Май. — Но учтите, уже три часа ночи, понедельник. Скоро мы покинем эту страну. В восемь вам уже надо идти в школу.

— Я забыл, что сегодня понедельник, — вздохнул Андрюша.

Капельки воды постепенно впитывались в пыль, и вскоре Май исчез.

Через какое-то время вернулся Севка. Рюкзак его был набит чем-то тяжелым.

— Смотри, — Севка присел на корточки и раскрыл рюкзак.

Андрюша увидел металлические кругляшки размером с рубль.

— Это я на стройке насобирал среди металлолома, — сказал Севка. — Сейчас будем серебряные монеты клепать, — подмигнул он. — Усек?

Андрей кивнул.

В банке, которую принесли с собой, был фосфор. Они принялись натирать им кругляшки. Закончив работу, затянули тесемкой рюкзак и двинулись к Летнему Дворцу. Там, спрятавшись в кустах, их должны были ждать Столяр и его друзья.

Улицы были пустынны. В тишине слышалось, как далеко за городскими стенами свистел ветер, гнавший песок с бархана на бархан.

У входа в Летний Дворец, где временно содержались Тестомесы, стояли два стражника.

— Стой! Пропуск! Кто такие? — окликнули, они ребят.

— К вам мы, — весело сказал Севка. — Зарплату и премию принесли от Правителя за верную службу.

— А почему ночью? — удивились стражники.

— Чтобы вы видели, как красиво сияют эти монеты при луне, — ответил Андрюша.

— Глядите, — и Севка развязал рюкзак.

Натертые фосфором, кругляшки излучали серебряный свет, казавшийся в лунных лучах золотым.

Стражники ахнули, присели и, толкая друг друга, начали набивать кругляшками карманы.

— Не спешите, успеете, — давясь от смеха, сказал им Севка.

Это была условленная фраза. Услышав ее, из-за кустов тихо вышли Столяр с товарищами. Они быстро заткнули кляпами рты стражникам, связали им руки и ноги, отволокли в кусты. Ключами, снятыми с их поясов, отперли двери и бросились во Дворец. Через полчаса все Тестомесы были освобождены. Они покинули свои камеры — роскошные комнаты, где стояли широкие кровати с белоснежными постелями и столы, ломившиеся от обилия самой вкусной и калорийной пищи.

— Идите по домам, — сказал им Столяр. — Приготовьте много теста, чтобы испечь побольше хлеба народу. А перед заходом солнца приходите на пустырь возле Ненужного болота… Но я что-то не вижу среди вас Юнала.

— Он живет на десятом этаже в башне, — сказал самый старый Тестомес. У него была длинная седая борода и совершенно лысый череп, покрытый розоватой кожей в веснушках. — Мы соскучились здесь. От спанья, жратвы и безделья околеть можно. Это за что же нас сюда упрятали? У Правителя, наверное, излишек еды?

— Там, на пустыре, мы расскажем вам, в чем дело, за что такие милости посыпались на ваши головы, — сказал им Столяр. — А теперь побыстрее отправляйтесь по домам…

Комната, в которой жил Юнал, находилась в самой башне, застекленной со всех сторон. Когда Столяр, Андрюша и Севка вошли в нее, Юнал спал. Он, видимо, ничего не слышал, что происходило на нижних этажах, и удивился внезапному появлению ночных гостей.

— Не зажигай света, — предупредил его Столяр. — И так видно.

И действительно, комната была залита лунным сиянием. В ней можно было разглядеть богатое убранство: мебель блестела от лака, в застекленных шкафах стояла дорогая посуда, а на овальном столе у стены было полно всякой снеди.

Андрюша и Севка разглядывали Юнала. Он стоял у окна, высвеченный лунным светом. Это был юноша лет двадцати, узколицый, с серыми грустными глазами. Сильные, перевитые мышцами руки его были скрещены на груди.

— Мы пришли к тебе по делу, — сказал Столяр.

— Я знаю вас, — ответил Юнал. — Вы — Столяр. Я был у вас однажды, когда у нас рассохлось корыто для замеса теста, — улыбнулся Юнал.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — спросил Столяр.

— Понятия не имею.

— И не поинтересовался, почему тебя поместили сюда, заперли и кормят как на убой?

— У кого ж я мог узнать? Меня схватили, заперли здесь, сказали, что по приказу Правителя. — Юнал нахмурил темные брови.

— Ладно, расскажу тебе, потому что от тебя многое зависит, — и Столяр поведал Юналу, какими нитями связана его жизнь с жизнью Правителя.

По мере рассказа лицо Юнала мрачнело. Он то вскидывал глаза на Столяра, то переводил взгляд на Андрюшу и Севку. Когда Столяр умолк, Юнал спросил:

— А почему вам было не убить меня сразу, спящим? Все бы решилось само собой.

— Мы не убийцы, Юнал, — ответил Столяр. — Благодаря этим ребятам, — он указал на Андрюшу и Севку, — к нам вернулись понятия Свободы, Равенства, Справедливости, Решимости. Разве это обошло тебя стороной?

— Нет, они и ко мне пришли, эти понятия. Я принадлежу к тому же народу, что и вы.

— Вот и решай, как быть.

Юнал провел ладонью по высокому лбу, пригладил черные курчавые волосы, задумался. Потом сказал:

— Есть несколько путей избавиться от Правителя. Например, выброситься мне из этой башни и погибнуть. Или пойти во главе восставших и нарваться на пулю жандармов.

— В тебя стрелять не будут. Прикажут в Тестомесов не стрелять, — сказал Столяр.

— Если так, то кому, как не мне, проще всего проникнуть во Дворец и захватить Правителя, — подумав, ответил Юнал.

— У тебя есть еще один выбор: остаться беззаботно жить в этой комнате в сытости, праздности и безделье, — сощурив глаз, схитрил Столяр.

— Вы хотите сказать, что и от этого умирают? — усмехнулся Юнал.

— Да. Но это бесславная смерть, — кивнул Столяр.

— На когда назначено восстание? — спросил Юнал.

— Свое решение ты должен сообщить нам сегодня перед заходом солнца. Мы соберемся все на пустыре возле Ненужного болота, — сказал Столяр. — А сейчас надо уходить отсюда. Мы и так задержались.

Юнал окинул взглядом комнату, подошел к постели и достал из-под подушки белый, накрахмаленный высокий колпак, какие надевают Тестомесы во время работы.

— Это я возьму с собой, — сказал он и натянул колпак на свои курчавые черные волосы.

— Прощайте, друзья, — сказал Столяр ребятам. — Спасибо вам за все. С остальным мы управимся сами. Не так ли, Юнал?

Юнал ничего не ответил и вышел вслед за Столяром.

Наступила тишина. Андрюша и Севка подошли к окну, распахнули его. Теплый ветер, дувший из пустыни, обвевал лица. На ночном небе звезды стали тускнеть, луна уменьшилась, приближался рассвет. В чистом воздухе терпко пахло осенними цветами. Город еще спал. Но где-то уже закричал петух, залаяла собака.

— А как ты придумал этот фокус с фосфором? — спросил Андрюша.

— Я вспомнил, что у отца есть часы-хронометр. У них светящиеся стрелки и цифры, покрытые фосфором. А обрезки-кругляшки я видел на строительстве, когда ходил за карбидом, — Севка вытащил из кармана руку, разжал пальцы, и Андрюша увидел кругляшку. — Эту взял на память. — Севка подбросил круглую железку на ладони, а потом покатил ее по паркету.

— Осторожно! — вдруг раздался голос Мая. — Вы чуть не раздавили меня этим колесом, — увернувшись от кругляшки, он вскочил на плинтус. — Уже светает. Я за вами. Пора в обратную дорогу.

— Но мы же не знаем еще, что решил Юнал! — огорченно воскликнули ребята.

— Он поступит так, как поступили бы в этом случае вы, — сказал Май.

Друзья переглянулись.

— Это точно? — недоверчиво спросил Севка.

— Абсолютно!

— Знаете, как бы мы поступили? — горячо заговорил Андрюша. — Мы бы…

— Не спешите о ответом, — перебил его Май. — Сперва хорошенько подумайте. Для этого у вас будет время. А сейчас — пора!

Сквозь открытое окно сюда, на десятый этаж, долетел проснувшийся птичий щебет. На крышах зданий, мокрых от росы, в спокойной воде каналов еще лежал лунный свет. Но где-то далеко, за городскими стенами, у самого горизонта, темное небо прорезала бледная зеленовато-голубая полоса.

Руки у ребят стали легкими как крылья. И вот уже комната в башне отступила и уплыла вниз. И уже где-то далеко под ними лежал этот странный город с ниточками улиц и спичечными коробочками домов, а звезды и луна стали ближе. Потоки воздуха — то холодного, то теплого — касались их лиц. И вскоре все исчезло. Было только бездонное небо и огромное пространство впереди.

— Слушай, Андрюха! — крикнул Севка, захлебываясь свежим ветром. — А нам в классе поверят, что мы были в этом путешествии?

— Ты-то веришь? — отозвался Андрюша.

— Верю!

— Это самое главное! — крикнул Андрюша.

И в этот момент из-за горизонта высунулся край раскаленного диска. Это выходило Солнце нового дня.