Голубоглазый дьявол

Глава 10

Ванесса Флинт послала мне взгляд, который мне был уже знаком и говорил о том, что она не желала, чтобы её прерывали. Но её голос был тёплый и дружелюбным. «Хэвэн, рада видеть тебя здесь! Наслаждаешься вечером?»

«Невозможно описать словами как», сказала я. Это был однозначно не мой вечер. Из всех людей, находящихся здесь, Харди вздумалось подцепить именно мою начальницу из преисподней. Судьба пыталась довести до меня, что это не сработает ни на одном уровне.

Харди поставил свой стакан на барную стойку. «Хэвэн…»

«Привет, мистер Кейтс», холодно сказала я. «Хорошего вам вечера. Я уже ухожу».

Не давая возможности ни Харди, ни Ванессе отреагировать, я развернулась и смешалась с толпой. С побелевшим лицом и ощущением тошноты от ярости, я признала, что моя семья была абсолютно права насчёт Харди. Он был неприятностью, которая мне была ни к чему.

Я пришла к такому выводу, пройдя половину зала, когда почувствовала, что он подошёл ко мне сзади, и его рука коснулась моей. Я застыла и обернулась к нему лицом. Его лицо было твёрдым, как гранит.

«Возвращайся к Ванессе», сказала я ему. «Если она подумает, что я увела тебя от неё, я буду чистить туалет в офисе всю следующую неделю».

«Я был не с ней, я пил у бара. Или я был обязан ждать в одиночестве в углу, пока ты пыталась решить, что делать со мной?»

«Не в углу, нет», посмотрела на него. «Но ты мог подождать хотя бы пять минут, прежде чем найти мне замену».

«Она не была заменой. Я ждал тебя. И у тебя ушло к чёрту намного больше, чем пять минут, чтобы решить, хочешь ли ты танцевать со мной. Я не собираюсь терпеть это дерьмо от тебя или от твоей семьи, Хэвэн».

«После того, как ты вёл себя в прошлом, чего ты ожидал? Цветы и почести? У них есть все права сомневаться насчёт твоих мотивов».

«Ну а ты? Как ты думаешь, какие у меня мотивы?»

«Не думаю, что ты захочешь, чтобы я ответила тебе на глазах у всех этих людей».

«Тогда мы пойдём в какое-нибудь уединённое место», сказал он сквозь стиснутые зубы. «Потому что я собираюсь получить ответ, клянусь Богом».

«Прекрасно». Мой разум опустел, застыв от дикой паники, когда я почувствовала, что он взял моё запястье. В последний раз, когда меня держал разгневанный мужчина, я оказалась в больнице. Но его хватка, будучи твёрдой, не причиняла боли. Я заставила себя расслабиться и идти за ним, пока он вёл меня через толпу.

Певица напевала "Summertime", мрачная, угрюмая мелодия окутывала нас, как туман.

Я была в шоке, пока мы прокладывали путь из зала мимо толпы в фойе. Мы добрались до дверей, но мы были вынуждены остановиться, когда кто-то стал у нас на пути. Гейдж. Его глаза сверкали, как молния, закупоренная в бутылку, когда он посмотрел на нас, не упуская ни одной детали, включая и то, как Харди держал моё запястье.

«Я тебе нужен?», спокойно спросил меня Гейдж.

Харди выглядел так, словно был готов совершить убийство. «Она в порядке», сказал он.

Мой брат не обратил на это никакого внимания, только продолжал смотреть на меня. Я почувствовала, как на меня нахлынула волна благодарности к нему, понимая, как трудно ему было позволить мне уйти с мужчиной, которого он презирал. Но Гейдж знал, что это был мой выбор. Он был здесь только чтобы предложить свою помощь, если я бы этого захотела.

«Всё нормально», сказала я ему. «Мне ничего не нужно».

Мой брат кивнул, хотя было очевидно, что он боролся с собой, чтобы не вмешаться. Когда мы покидали его, он выглядел так, словно наблюдал, как я прогуливалась с самим Люцифером. Я знала, что Гейдж боялся за меня. Он не доверял Харди Кейтсу.

Как и я, если уж вдуматься.

Харди тащил меня мимо дверей, потом за угол, пробираясь вглубь здания, пока мы, наконец, не остановились в месте технического обслуживания лестничного проёма, который издавал запах бетона, металла и застарелой влажности. Оно было тихим, за исключением звука падающих капель, и бурного ритма нашего дыхания. Освещение откуда-то сверху лилось на нас неясным свечением.

Харди стоял передо мной и казался огромным и тёмным на фоне бетона. «Сейчас», сказал он отрывисто, «скажи мне, что не сказала там».

Я выдала ему то, что он хотел. «Я думаю, что если бы я не была Трэвисом, ты даже не обменялся бы со мной приветствиями. Я думаю, ты хочешь показать моему брату, что если он получил Либерти, ты ему отомстишь, переспав с его сестрой. Я думаю, что у тебя больше скрытых мотивов, чем ты можешь признаться в этом даже самому себе. Я думаю…».

Я остановилась, задохнувшись, когда он схватил меня. Дикое чувство пульсировало во мне, смесь страха и гнева, и, невероятно, возбуждения.

«Неправильно», язвительно сказал он, его сильный акцент обжигал презрением. «Я не такой уж сложный, Хэвэн. Правда в том, что я хочу тебя с того момента, как встретился с тобой в этом проклятом винном погребе. Потому что за пять минут я возбудился сильнее, чем это происходило с любой другой женщиной до того и с той поры. Никаких тайных козней против твоей семьи, Хэвэн. Никаких скрытых мотивов. Ясно и просто, я всего лишь заинтересован в том, чтобы затрахать твои мозги».

Моё лицо застыло в оскорблённом смущении. И прежде чем я смогла связать хоть какие-то вразумительные слова, Харди поцеловал меня. Я оттолкнула его, и его рот сместился, и он прошептал что-то, показавшееся мне непристойным, но я не смогла это толком услышать за рёвом пульса в моих ушах.

Он взял мою голову обеими руками, распластав пальцы по моему затылку. Его губы нашли мои снова. Его вкус и запах был невыносимо сладким, когда его язык погрузился в мой рот. Удовольствие от этого кричало во мне, голод, столкнувшись с равным ему голодом, зажёг огонь. Я раскрылась ему, дрожа так сильно, что едва могла держаться на ногах. Его рука обняли меня, защищая мою спину от холодного давления бетона, его другая рука прошлась по мне спереди. Я поцеловала его в ответ, полизывая его рот так, как он это делал с моим. Чувства переполняли меня, я теряла контроль.

Его рот оторвался от моего, грубо блуждая по моей шее сбоку. Трение его бритого подбородка посылало стрелы удовольствия к моему животу. Я слышала, как он шептал что-то, и смысл его слов сводился к тому, что после посещения престижного колледжа мне следовало бы быть достаточно сообразительной, чтобы понять, когда мужчина хотел лечь со мной в постель. За исключением того, что он выразился намного грубее.

«Я не джентльмен», продолжал он, сжимая моё тело, и я чувствовала его горячее дыхание на своей коже. «Я не смогу затащить тебя в постель красивыми словами или приятными манерами. Всё, что я могу тебе сказать, что хочу тебя больше, чем когда-либо хотел женщину. Я нарушу любые законы, чтобы заполучить тебя. Если бы ты пошла со мной в ту ночь, когда мы с тобой встретились, я забрал бы тебя в Галвестон и держал бы там неделю. И постарался бы, чтобы ты больше никогда не захотела уйти».

Когда его рука сзади меня нажала, чтобы выгнуть мой торс вверх, я поняла, что он стягивал моё платье в сторону, пока мои груди не обнажились. Он обхватил ладонью тот несущественный вес, и его большой палец играл с вершинкой, пока она не порозовела и не напряглась, а потом он наклонился, чтобы коснуться её языком. Я приподнималась, задыхаясь, пока он целовал возбуждённый сосок, плотно обхватив своим ртом напряженную плоть. Он ритмично потягивал, посылая волны удовольствия по моему телу, полизывая после каждого нежного потягивания. Я прижимала его голову к себе, и слёзы жгли уголки моих глаз, потому что это чувствовалось так хорошо.

Он поднял голову и снова соединился с моим ртом своим в глубоком и пьянящем поцелуе. «Пусти меня в свою постель», шептал он. «Я дам тебе это любым способом, каким ты захочешь… долго, медленно, жёстко, нежно… Чёрт, я даже попытаюсь сделать это, как джентльмен, если это то, что тебя возбуждает. Ты думаешь, я хочу тебя, потому что ты – Трэвис? Я хотел бы, чтобы ты была кем угодно, только не хреновым Трэвисом. Вы из тех, кто смотрел на меня свысока всю мою жизнь».

«Я никогда не смотрела на тебя свысока», сказала я резко, сотрясаясь от неудовлетворённости и желания. «Если бы ты знал хоть что-то обо мне, то никогда бы так не подумал».

«Так в чём проблема?», зарычал он. «Твой бывший муж? Ты всё ещё испытываешь чувства к нему?»

«Нет», мои руки теребили складки его лацкана, вцепившись пальцами в гладкую ткань.

«Скажи, что ты не хочешь меня. Скажи мне, и я оставлю тебя к дьяволу одну».

«Я не хороша в этом», взорвалась я. «Боже мой, разве это не видно? Ник – единственный, с кем я когда-либо спала. Я не могу быть легкомысленной в этом».

Я никогда не собиралась признавать это. Но я была беспомощна, сломлена, открыта, испытывала страх, что не смогу вынести, чтобы мне причинили боль, как собирался это сделать Харди. Секс, боль и страх – всё смешалось в моей голове.

Харди замер. За один стремительный миг всё изменилось. Он вынудил меня поднять лицо вверх, обхватив рукой мой затылок. Его глаза были голубыми даже в темноте, когда он смотрел на меня. Медленно его хватка стала более нежной, превратившись в защищающую, его свободная рука поглаживала мою покрытую гусиной кожей верхнюю часть руки. Я поняла, что он был потрясён. Ему не приходило в голову, что я могла быть слишком неопытной, чтобы знать, как играть в эти игры.

«Хэвэн…» Появившаяся в его голосе нежность заставила дрожать меня ещё сильнее. «Я не знал. Я думал…»

«Что я испорченный ребёнок из Ривер Оук? Снобистка…»

«Замолчи».

«Но я…»

«Молчи».

Я замолчала, позволив ему обнимать меня. Я затерялась в его объятиях, прижавшись к его твёрдой груди. Часть меня хотела сбежать. Другая часть меня желала этого, жаждала, чтобы меня обнимали, прикасались ко мне. Он гладил мои волосы, кончики его пальцев нежно двигались по линии роста волос. Я почувствовала, как что-то отступало во мне; какая-то внутренняя напряжённость исчезала.

Мы слегка покачивались, пока стояли вместе, словно ощущение было океаном, накатывающим волнами на нас. Харди тыкался носом в мою шею. Я изогнулась, чтобы найти его рот, и он дал мне то, чего я хотела, целуя меня с медлительной жаждой, пока я не ослабла и не почувствовала головокружение. Его обнимающая меня рука была сильной, бережно прижимающей и поддерживающей. Своей свободной рукой он ухватился за свободные складки моего платья, поднимая спутавшуюся ткань вверх.

Я подскочила, когда его рука обхватила моё бедро. Он целовал моё горло и говорил вещи, которые я слышала только наполовину, нежности, подбадривание, успокаивающие меня, пока он раздвигал мои ноги. Он коснулся меня, нежно открыл, его кончик пальца двигался по складкам плоти дразнящими кругами, сужаясь, пока он не достиг центра. Я беспомощно согнулась, когда он ласкал это пульсирующее местечко снова и снова, и каждый раз, когда мозоль на его пальце задевала влажную поверхность моего клитора, крик удовольствия поднимался в моём горле.

Я растекалась на нём, стонала, когда нужда в сексе, желание быть наполненной пульсировало во мне. Повернув к его рту свой, я позволила ему целовать меня так глубоко, как он хотел, приветствуя его агрессивные удары языка. Его рука приподняла меня, и он потянулся к застёжке на своих брюках… а потом ударила беда.

Когда я почувствовала его огромную и твёрдую плоть, прижимающуюся ко мне, всё удовольствие исчезло, как волной смыло. Внезапно всё, что я могла видеть, слышать, чувствовать, был последний раз с Ником, жгучая боль, жестокие толчки, облегчённые только влагой моей собственной крови. Моё горло и живот скрутило от тошноты, и мужское тело, прижимающееся к моему, стало отвратительным, его вес – невыносимым, и я начала бороться, не думая ни о чём.

«Нет», задыхалась я, извиваясь, яростно отталкивая его. «Нет. Я не хочу этого. Я не хочу этого. Я…», я оборвала себя, сильно прикусив себе губу, осознав, что мой голос усиливался резким эхом.

«Что с тобой?», услышала я вопрос Харди, его дыхание было неровным.

Я дрожала, враждебность кипела во мне, каждая моя клеточка включила свой инстинкт самосохранения. «Оставь меня одну», резко сказала я. «Убери руки от меня». Я неуклюже теребила платье, пытаясь вернуть его на место, мои пальцы жутко тряслись.

«Хэвэн», его голос был осипшим. «Я сделал тебе больно? Что с тобой?»

«Я не трахаюсь в публичных местах», сказала я холодно, продвигаясь к двери. Если бы он коснулся меня снова, я бы рассыпалась на части… Я бы сошла с ума. «Мне не нравится, когда меня принуждают».

«Чёрта с два я тебя принуждал. Ты хотела этого».

«Не льсти себе, Харди».

Он выглядел покрасневшим и угрожающе возбуждённым, и злым, как чёрт. Медленно он начал поправлять свою собственную одежду. Когда он снова заговорил, его голос был низким и контролируемым. «Есть слово, Хэвэн, для женщины, которая делает то, что ты сейчас сделала».

«Уверена, ты знаешь много интересных слов», сказала я. «Почему бы тебе не пойти и сказать их кому-нибудь другому».

И прежде чем он смог ответить, я бежала из лестничной шахты, как беглец из тюрьмы.

Каким-то образом, я нашла дорогу в модульный амфитеатр, звуки танцев и смеха окружали меня. Я была в ужасе от осознания того, насколько я была не в порядке, что я не могла вынести обычный половой акт с мужчиной, к которому меня влекло. И я испытывала унижение оттого, как я только что себя вела. Харди ничего не оставалось, как подумать, что я была сукой, которая динамила парней. Он больше никогда не захочет иметь дело со мной. Эта мысль была для меня как будто облегчением, но в то же время мне хотелось разразиться слезами.

Тодд нашёл меня мгновенно. Он разговаривал с каким-то парнем возле бара, а его взгляд неспешно бродил по залу, когда он увидел, как я вошла. Он подошёл ко мне, его взгляд задержался на моём бледном лице и губах, припухших от поцелуев. «Ты выглядишь так, словно только что пробила ряды Ковбоев из Далласа», сказал он. «Первую и вторую линии».

«Пожалуйста, ты не мог бы вызвать мне такси?», прошептала я.

Забота смягчила его голубовато-зелёные глаза. «Я отвезу тебя домой, дорогая. Давай, обопрись на меня».

Но я вздрогнула, когда он попытался обнять своей рукой мои плечи.

«Хорошо», весело продолжал Тодд, словно не заметил мою странную реакцию, «почему бы тебе не взять меня под руку, и мы выйдем через боковую дверь?»

Он отвёз меня на Мэйн 1800 в своём БМВ купе, не задавая вопросов, поддерживая уютную тишину, пока мы не добрались, наконец, до моей квартиры на седьмом этаже. Он декорировал её с эклектической смесью старинной мебели и парочки его собственных, ему не понадобившихся, предметов. Кремовые и белые оттенки уравновешивались тёмным, имитирующим старину, деревом. И Тодд добавил несколько штрихов причуды, покрыв, например, внутреннюю сторону моей входной двери древним бамбуковым щитом девушки хула.

Бросив один взгляд на моё несчастное лицо, Тодд потянулся к зелёной синели, брошенной на мой диван, и завернул меня в неё. Я устроилась в углу дивана, подтянув к себе ноги, чтобы дать ему место.

«Тот ещё, наверное, был танец», сказал Тодд, развязывая узел своего галстука. Он оставил его висеть свободно на шее, и расслабился на диване возле меня, грациозный, как кот. «Что случилось?»

«Мы не танцевали», сказала я беспомощно.

«О?»

«Он завёл меня в какой-то тёмный угол. Лестничный пролёт».

«Чисто для моего искупительного удовольствия, скажи мне… он хорош?» Я почувствовала, как моё лицо покраснело. «Так хорош?», спросил Тодд.

У меня вырвался дрожащий смех. Я не была уверена, что смогу выразить это словами. «Ты знаешь, бывает, что кто-то целует тебя, и ты можешь сказать, что он делает это, как шаг к чему-то ещё? Словно просто пытаются поскорее покончить с этим? Так вот, Харди целует так, словно это единственная вещь в мире, которую он хочет делать. Каждый поцелуй – это завершённый сексуальный акт». Я закрыла на минуту глаза, вспоминая. «И он не роняет достоинства».

«Мммм. Люблю это. Так что, кто-то из твоих братьев застал вас?»

«Нет, всё из-за меня. Это я всё свернула. Взбрыкнула на полпути».

Долгое молчание. «Как взбрыкнула? Что ты… Хэвэн, опусти руки и посмотри на меня. Это Тодд. Просто скажи это».

«Я испугалась. Больше чем испугалась. Я оттолкнула его и бежала оттуда так быстро, как только могла».

«Испугалась чего?»

«Я почувствовала его… ты знаешь, его…»

Тодд послал мне сардонический взгляд, пока я запиналась. «Что у него стоит?», подсказал он. «Что он упакован? Его инструмент? Давай, Хэвэн, не будем говорить об этом, как пара подростков»

Защищаясь, я нахмурилась. «Мои разговоры обычно не включают в себя обсуждение эрекции».

«Вот и плохо. Во всех самых лучших разговорах, она как раз и обсуждается. Давай, дорогая».

Я сделала глубокий вдох. «Когда мы целовались, я почувствовала его эрекцию, и всё желание тут же исчезло. Пуф. И нет. После того, через что я прошла с Ником, ощущение этого имеет совсем плохой подтекст для меня».

«Прошла через что?», тихо спросил он. «Ты никогда мне не рассказывала. Хотя у меня были подозрения».

«В ту ночь, когда я ушла от Ника», я отвела взгляд от Тодда, пока заставляла себя сказать это, «у нас был грубый секс».

«Грубый секс?», спросил Тодд. «Или изнасилование?»

«Я не знаю», меня затопил стыд. «Я хочу сказать, что мы были женаты. Но я не хотела делать этого, и он заставил меня, поэтому предполагаю…»

«Это было изнасилование», ровно сказал он. «Не имеет значения, женаты вы или нет. Если ты не хочешь этого делать, а кто-то тебя заставляет, это – изнасилование. Дерьмо, убил бы ублюдка». Лицо Тодда потемнело от гнева, таким я его раньше никогда не видела. Но когда он посмотрел на меня, выражение его лица изменилось. «Хэвэн, дорогая… ты знаешь, если женщина готова, возбуждена, это не причинит боли. Особенно, если мужчина знает, что делает, а насчёт Харди, я даже не сомневаюсь, что он знает».

«Да, но даже если мой разум знает это, моё тело – нет. Так что, как только я почувствовала эту огромную штуку, вжимающуюся в меня, я не смогла удержаться и впала в жуткую панику. Я определённо чувствовала, что меня стошнит. Боже». Я завернулась крепче в зелёную синель, словно это был кокон.

«Хэвэн, ты уже говорила об этом со своим врачом?»

Я покачала головой. «Мы работаем над вопросом о моих границах. И она уехала отдыхать на две недели, так что я жду пока она вернётся, чтобы помочь мне разобраться с этим».

«Секс разве не затрагивает вопроса твоих границ?»

Я насупилась на него. «У меня есть более важные дела, чем волноваться о сексе».

Тодд открыл рот, чтобы ответить, но, подумав лучше, закрыл его снова. Спустя минуту он сказал, «Значит, как только стало жарко, ты сказала Харди остановиться».

«Да», я опустила подбородок на мои согнутые колени. «И я… Я была не очень любезна, когда говорила это».

«Что он сказал? Какая у него была реакция?»

«Он не очень-то говорил. Но я могу сказать, что он был злой как чёрт».

«Ну, да, парням свойственно становиться весьма раздражёнными, когда их бросают в опасном состоянии, что касается секса. Но суть вот в чём, Харди не причинил тебе боль, не так ли? Он не пытался заставить тебя делать то, чего ты не хотела?»

«Не пытался».

«Я сказал бы, что ты в полной безопасности с ним».

«Я себя не чувствовала в безопасности».

«Я думаю в этом смысле, безопасность – это не чувство, это процесс. Начинающийся с доверия. Почему ты не попыталась рассказать Харди те вещи, которые рассказала мне?»

«Он не сможет с этим справиться. Я знаю, он не станет. Он направится к выходу ещё до того, как я закончу рассказывать ему, какая я ненормальная».

«Ты не ненормальная», спокойно сказал Тодд, «и он не хренов слабак, Хэвэн. Я думаю, что причина, по которой ты тянешься к нему, в том, что глубоко в душе ты знаешь, что он может справиться с любой проблемой, какую ты ему выкинешь».

«Но что, если он не захочет?»

«Здесь твой выбор: ты можешь дать ему шанс проявить себя, или можешь пройти мимо, даже не выяснив этого. А потом тебе придётся столкнуться с той же проблемой со следующим парнем, к которому ты испытаешь влечение».

«Или…»

«Или что?»

Я нервно увлажнила губы. «Я могла бы попрактиковаться с тобой сначала».

Я никогда раньше не видела, чтобы Тодд терял дар речи. Его глаза распахнулись, и его рот открывался и закрывался, как у рыбы, наверное, секунд десять. «Ты просишь меня лечь в постель с тобой?», наконец, удалось ему спросить.

Я кивнула. «Если я взбрыкну или брошу это на полпути, я бы предпочла быть в этот момент с тобой. И если мне удастся пройти через это с тобой, я буду знать, что смогу сделать это и с Харди».

«Вот, дерьмо». Тодд беспомощно рассмеялся, схватив мою руку и поцеловав ладонь. «Дорогая. Хэвэн. Нет». Он держал мою руку, прижавшись нежно щекой к моей ладони. «Я был бы счастлив помочь тебе пройти через это, маленький друг, и я полностью признателен тебе за то, что ты попросила. Но сейчас ты хочешь не дружка для постели. Ты хочешь чертовски большего, чем это. И где-то, недалеко отсюда, есть большой, голубоглазый грубиян, который умирает от желания показать тебе настоящее удовольствие в постели. Если бы я был на твоём месте, я дал бы ему попытку». Я почувствовала улыбку на его губах, прижимающихся к моей кисти руки, когда он добавил, «Если сможешь подойти ему, будучи такой страшненькой и тощенькой».

Когда он отпустил мою руку, я сомкнула пальцы на ладони, словно его поцелуй был монеткой на удачу. «Тодд, когда ты танцевал с Либерти… она что-нибудь говорила о Харди?»

Он кивнул. «Она сказала мне, что несмотря на то, что произошло у них с бизнесом Гейджа, она не видит никакого риска в том, что вы с Харди интересуетесь друг другом. Основываясь на том, что она узнала о нём, когда они жили оба в маленьком дерьмовом городке…»

«Уэлкоме»

«Ну да, что-то вроде». Тодду не был фанатом проживания в маленьких городках. «Основываясь на этом, Либерти не думает, что он причинит тебе боль. Она сказала, что Харди всегда старался изо всех сил не обманывать её, и сделал всё, что смог, чтобы помочь ей. Фактически, она считает, что вы можете принести друг другу пользу».

«Не могу представить как», сказала я угрюмо, «если мне не удаётся, находясь рядом с его эрекцией, не взбрыкнуть».

Тодд улыбнулся. «Отношения – это нечто намного большее, чем просто эрекция. Хотя, если ты меня попросишь… пораскинуть мозгами, что с ней делать, то это очень приятная проблема».

После того, как Тодд ушёл, я приняла долгий душ, натянула фланелевую пижаму и налила себе бокал вина. Я думала о том, где мог быть сейчас Харди, остался ли он в театре после того, как я ушла.

Искушение позвонить ему было почти непреодолимым, но я не была уверена в том, что хотела ему сказать, как много объяснений я могла заставить себя дать ему.

Я вернулась на своё место в углу дивана, глядя на телефон, лежащий неподалёку. Я хотела услышать голос Харди. Я думала о тех лихорадочных минутах в лестничном проёме до того, как я испугалась, когда его руки и рот блуждали по мне, неторопливые, исследующие и нежные… и такие умелые. Такие невероятно умелые…

Зазвенел телефон.

Вздрогнув, я отставила вино в сторону, почти разлив в спешке. Я схватила телефон и ответила, задыхаясь от облегчения. «Алло?» Но голос принадлежал не Харди. «Привет, Мэри».