Голубоглазый дьявол

Глава 2

Незнакомец продолжал держать меня в объятиях в этой душной темноте, он погладил меня по спине, пытаясь убрать напряжение, сковавшее позвоночник.

-Боже, я сожалею, - произнесла я непослушными губами. – Я думала что вы мой парень.

Голос его показался мне грустным:

-Я бы, черт возьми, желал им быть.

Его рука прошлась от моего затылка по обнаженной шее и нежно сжала ее, расслабляя сведенные судорогой мышцы.

-Мне включить свет?

-Нет! – я вцепилась в него.

Он держался уверенно и спокойно. Улыбка окрасила его голос, когда он спросил:

-Не будете ли вы столь любезны назвать свое имя?

-Нет. Абсолютно никаких имен.

-Хорошо, босс.

Он снял меня со стола, удерживая равновесия руками. Мое сердце, стучало, яростно и глухо, словно загнанное.

-Никогда ничего подобного не делала. Я... я чувствую, что упаду в обморок, или закричу.

-Я предпочел бы, чтобы вы не делали ничего подобного.

-Я действительно не хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Я бы хотела и сама об этом не знать. Я...

-Вы говорите так быстро, когда вы возбуждены, - сказал он.

-Я говорю быстро все время. И я не возбуждена. Я - в шоке. Мне жаль, что я не могу уничтожить это из своей памяти. Я чувствую себя подобно одной из тех ошибочный страниц, что иногда выскакивают, стоит нажать что-то не т на компьютере.

-404?

-Да. 404.

Он тихонько хмыкнул мне в ответ.

-Все в порядке, - пробормотал он, подтягивая меня к себе ближе.

Близость его тела была настолько утешительна и приятна, что я не могла заставить себя отодвинуться от него. И его голос успокаивал так ловко, что вполне мог бы остановить стадо бросающееся в паническое бегство.

-Все хорошо. Ничего не случилось.

-Вы никому не скажете?

-Конечно, нет. Ведь если ник узнает, он вполне захочет надрать мне задницу.

Я кивнула, даже при том, что образ Ника, надирающего задницу этому парню был смехотворен. Даже сквозь его смокинг я могла чувствовать контуры тела, столь твердого и мощного, что оно казалось неуязвимым. Внезапно, вспышка памяти осветила меня, и я вспомнила того парня на приеме.

-О!

-Что, о? - Он пригнул низко свою голову, и его горячее дыхание шевелило мои волосы.

-Я видела вас на приеме, вы тот, с синими глазами, так?

Он внезапно окаменел.

-Вы - подружка невесты в зеленом платье. - Низкий, иронический смех вырвался у него, звук, настолько восхитительный, что волосы на моем теле встали дыбом. – Проклятье. Вы - Трэвис, не так ли?

-Я не собираюсь вам отвечать.

Я изо всех сил пыталась унять волнение и скрыть разливающееся в моих венах беспокойство и смущение. Его рот был настолько близок. Я хотела еще тех завораживающих, почти душащих поцелуев. И от этого чувствовала себя еще ужасней. Но этот его теплый солнечный аромат... он пахнул лучше чем любой человек, которого я когда-либо встречала.

-Хорошо, - неуверенно сказала я, - забудьте то, что я сказала про имена. Кто вы?

-Для тебя, дорогуша... я проблема.

Мы оба были молчаливы и напряжены, пойманные в полуобъятия, как будто каждая секунда нашего запретного разговора формировала связь друг с другом. Часть моего сознания, которая все еще могла размышлять здраво, убеждала меня бежать от него со всей должной поспешностью. И все же я не могла двигаться, парализованная сенсационной мыслью, что со мной случило что-то экстраординарное. И даже не смотря на весь тот шум, что слышался за пределами винного погреба, не смотря на сотни людей, ходящих рядом, я чувствовала, будто нахожусь где-то далеко.

Одна его рука взлетела к моему лицу, кончиками пальцев исследуя линию моей щеки. Ослепленная чувствами и темнотой, я ухватила его кисть, ища твердую полоску обручального кольца.

-Нет, - пробормотал он, - я не женат.

Кончик его мизинца нашел чувствительную часть моего уха и провел по ней. Я скользнула в странную, приятную пассивность. «Я не могу сделать этого», - думала я, в то время как я позволила ему притянуть меня ближе, а его руке впечатать мои бедра в его. Моя голова отяжелела, откинувшись назад, когда он вдохнул аромат моей кожи. Я всегда думала, что могу довольно хорошо сопротивляться искушению. Но сейчас, в первый раз я почувствовала напряжение, истому и жажду и я не была настолько сильна, чтобы сопротивляться чему-то подобному.

-Вы друг жениха? – сумела спросить я, - Или друг невесты?

Я почувствовала, что он улыбнулся не отнимая своих губ от моей кожи.

-Не могу сказать, что я особо популярен у одного или другого.

-Мой Бог. Вы испортили прием, не так ли?

-Сладкая моя, половина людей здесь испортила прием. - Он пробежался пальцем по одной из лямок, придерживающей мое платье и в моем животе что-то оборвалось.

-Вы из нефтяного бизнеса? Или разводите скот?

-Нефть, - сказал он. Почему вы спрашиваете?

-У вас сложение тела как у рабочего на нефтяной вышке.

Смех, зашелестел в его груди.

-Я уже прошел свой пусть от грязной работы, - признался он.

Его дыхание было мягким и горячим, оно шевелило прядки моих волос.

-Так…Вы когда-либо встречались с синими воротничками? Держу пари - нет. Богатая девочка как вы... Вы придерживаетесь своего класса, не так ли?

-Вы носите хороший смокинг для синего воротничка, - пробормотала я. - Армани?

-Даже грубияны принаряжаются время от времени. – Он положил руки по обе стороны от меня, незаметно впечатывая меня в край стола. – Для чего это?

Я откинулась назад, чтобы сохранить маленькое, но хоть какое-то расстояние между нашими телами.

-Стол дегустации?

-Да.

-Это - для того, чтобы откупорить и сцеживать вино из бутылки в графин. Мы держим винные принадлежности в ящиках. И еще белые ткани, чтобы драпировать стол, чтобы вы таким образом смогли оценить цвет вина.

-Я никогда не дегустировал вино раньше. Как это делать?

Я уставилась на очертание его головы, теперь смутно видимой в тяжелых тенях.

-Вы держите бокал за ножку, опускаете нос прямо внутрь бокала и вдыхаете аромат.

-В моем случае это очень просто.

Я не могла сопротивляться желанию и коснулась его, мои пальцы пробежались по его лицу, исследуя прямую линию его носа. Я почувствовала легкую горбинку.

-Как вы сломали его? – спросила я.

Его теплые губы заскользили по моей ладони.

-Это одна из историй, которые я рассказываю только когда я пью кое-что намного более крепкое чем вино."

-О, - я отняла свою ладонь от его губ. – Жаль.

-Не сожалейте. Я не возражал бы когда-нибудь вам рассказать.

С трудом я нашла в себе силы вернуть беседу в прежнее русло.

-Когда вы делаете глоток вина, вы должны подержать его немного во рту. Есть местечко в глубине вашего рта, которое позволяет аромату вина попасть прямо в нос. Это называется возвратное обоняние.

-Интересно. - Он сделал паузу. – Так, после того, как вы почувствуете и прочувствуете вкус и запах вина, его нужно выплюнуть, правильно?

-Я предпочитаю глотать, чем плевать.

Поскольку я немедленно поняла двойное значение своих слов, я немедленно вспыхнула румянцем и я была уверена, что он может видеть это даже в темноте. Он проявил милость и не стал комментировать это, хотя я почувствовала смешок в его голосе, когда он произнес:

-Спасибо за подробное объяснение.

-Пожалуйста. Мы должны уйти теперь. Вы выйдете первым.

-Хорошо.

Но ни один из нас не сдвинулся с места.

И затем его руки нашли мои бедра, скользя по ним вверх, задевая мозолистыми пальцами за нежную ткань моего платья. Я боялась его, боялась его веса, движения его рук, тяжелых мускулов под рубашкой. Звук его дыхания электризовал все вокруг.

Длинные пальцы, огрубевшие от работы, не останавливались, пока он не подхватил мое лицо в ладони не стал баюкать его с нежностью, которая сдавила мое горло. Его рот искал мой, весь горячий шелковый и сладкий. Но не смотря на всю мягкость поцелуя, было в нем что-то настолько дикое, что к тому времени, когда он отодвинулся, мои нервы сжалились от удовольствия. Из моего горла вырвался звук, смутивший меня, какое-то хныканье, но не было сил взять себя в руки. Я не могла контролировать саму себя.

Я дотянулась до его тяжелых запястий и схватила их, главным образом чтобы удержаться от падения У меня дрожали колени. Я никогда еще не чувствовала ничего столько взрывоопасного, столько коварно-соблазнительного. Мир сжался до размеров этой маленькой душной винной комнаты. Два тела в темноте, боль желания кого-то, кого я никогда не могла иметь. Он переместил свой рот к моему уху, я почувствовала влажный жар его дыхания, и прислонилась к нему, ослепленная.

-Слушай, милая, - прошептал он. – Лишь пару раз в моей жизни мне было так хорошо, что становилось наплевать на любые последствия.

Его губы скользили по моему лбу, моему носу, моим дрожащим векам.

-Пойди, скажи Нику, что ты нехорошо себя чувствуешь, и идем со мной. Прямо сейчас. Сегодня вечером полная луна. Мы пойдем куда-нибудь и найдем полянку с мягкой травой, и разделим бутылку шампанского. И я увезу тебя в Галвестон наблюдать, как солнце катится по заливу ранним утром.

Я была поражена. Мужчины никогда не предлагали мне подобного. И я никогда не думала, что есть на свете нечто столь соблазняющее.

-Я не могу. Это сумасшествие.

Его губы ухватились за мои в мягком, и в то же время резком поцелуе.

-Возможно, сумасшествие не сделать этого.

Я задохнулась и отодвинулась от него, стараясь сделать хоть какую-то дистанцию между нами.

-У меня есть парень. – сказала я несчастным голосом. - Я не знаю, почему я только... Я не знаю, почему я позволяю, вам и дальше так поступать со мной. Я сожалею.

-Не приносите извинения. По крайней мере, не за это.

Он вновь подошел ближе и меня прошиб холодный пот.

-Вы должны сожалеть только из-за того, - продолжил он, - что до конца моей жизни, мне придется избегать винных погребов. Потому что иначе я не смогу удержаться от мыслей и воспоминаний о наших поцелуях и о вас.

-Почему? – горестно и чуть пристыжено спросила я. – Неужели целовать меня так плохо?

Я услышала его мягкий дьявольский шепот:

-Нет, моя милая. Это было великолепно.

И он вышел первым, когда я прислонилась спиной к столику для дегустации, едва удерживаясь от того, чтобы упасть.

Я вновь вышла в шум и гам и прокралась к широкой лестнице, ведущей на второй этаж, в спальни. Либерти ждала меня в старой детской Гейджа. Я врывалась сюда тысячи раз, желая получить свою толику внимания от единственного человека, у которого, кажется, было на меня время. Должно быть, я была настоящей занозой в заднице, болтая с ним, пока он делал свою домашнюю работу, таща к нему все свои поломанные игрушки и заставляя его чинить их. Но Гейдж сносил все это с тем, что я сейчас могу назвать, ангельским терпением.

Я вспомнила один случай, когда я была примерно в возрасте Каррингтон, может, немного моложе, и Джек и Джо выбросили мою любимую куклу из окна, а Гейдж спас ее. Я зашла в комнату Джо, наполненную хаосом из разбросанных игрушек, помятой одежды и увидела Джека и Джо, склонивших колени перед окном.

-Что это вы делаете? – спросила я, рискнув подобраться к ним ближе.

Две темные головы повернулись ко мне одновременно.

-Убирайся отсюда, Хэвен, - скомандовал Джек.

-А папочка сказал, что вы обязаны позволить мне играть с вами.

-Позже. Исчезни.

-Что это вы тут держите? – спросила я, подходя ближе.

Мое сердце забилось сильнее. Когда я увидела нечто в их руках, связанное какими-то ремешками.

-Это… это Бутси?

-Мы просто позаимствовали ее, - ответил Джек, занятый ремешками и какой-то пластиковой тканью.

-Вы не можете! – закричала я, ощущая всю тяжесть полного бессилия, возмущение от того, что у меня отняли мою собственность. – Вы не спросили меня. Отдайте ее назад. Отдайте! – мой голос сорвался на крик, когда я увидела как Бутси раскачивается за оконной рамой, а ее голое розовое тело связано, словно в упряжку хитроумным переплетением ремешков, ленты и бумажных листьев. Моя маленькая куколка была отправлена на миссию, как парашютистка. – Нееееееееет!!!

-Да господи же ты, - пробормотал Джек с неким отвращением, - это же просто куча пластика, - и он послал мне гадкий взгляд, словно собираясь оскорбить еще больше, и отпустил куклу.

Бутси полетела вниз, словно камень. Я бы не была расстроена так же сильно, если бы мальчики выбросили за окно настоящего ребенка. Рыдания вырывались из моего горла, когда я выскочила из комнаты и помчалась вниз по большим ступеням лестницы. И я продолжала рыдать, когда выбежала за пределы дома, и не разбирая дороги, летела по гравию, не обращая внимания за крики родителей, экономки и садовника.

Бутси упала в самый центр массивного куста. Единственное, что можно было разглядеть, это мятый парашют, зацепившийся за высокую ветку. Моя кукла висела где-то внутри, среди обилия зеленой листвы и белых цветов. Так как я была слишком маленькой, чтобы дотянуться до веток и снять ее, я могла только стоять и плакать, пока жара полуденного Техасского солнца ложилась на мои плечи шерстяным одеялом.

Встревоженный суматохой, Гейдж вышел ко мне и пробирался сквозь ветки до те пор, пока не нашел Бутси. Он отряхнул куклу от листьев бирючины, прижал меня к себе и держал так, пока мои слезы оставляли уродливые мокрые пятна на его футболке.

-Я люблю тебя больше, чем кого бы-то ни было, - прошептала я ему.

-Я тебя тоже люблю, - ответил мне Гейдж и я почувствовала, как он улыбнулся прямо в мои волосы. – Больше всех.

Когда я вошла в комнату Гейджа, я увидела Либерти, сидящую на кровати. На куче мерцающей органзы. Ее ноги стояли на полу, а вуаль богатой волной пенилась по матрасу. Казалось невероятным, что она могла быть еще более оглушающее сногсшибательной, чем там, в церкви. Но она выглядела даже лучше сейчас. Светящаяся, горящая. Она была наполовину мексиканкой с такими плавными линиями тела, большими зелеными глазами и формами, которые заставляли думать о ретро секс-дивах. Она так же была стеснительна. Осторожна. Создавалось впечатление, что жизнь не была для нее легка. Что она свела довольно близкое знакомство со многими трудностями.

Либерти состроила смешную гримасу, увидев меня.

-Ты – мое спасение. Ты должна помочь мне вылезти из этого платья. У него тысячи застежек и заклепок и все они находятся на спине.

-Без проблем.

Я села на кровать рядом с ней и она повернулась спиной, чтобы мне было удобнее. Я почувствовала себя неловко, борясь с невысказанным напряжением, которое не могло разогнать никакое ее дружелюбие и забота.

Я старалась придумать, что бы такое любезное сказать.

-Я думаю, что сегодня лучший день в жизни Гейджа.ты делаешь его по-настоящему счастливым.

-Он тоже делает меня счастливой, - ответила Либерти. – больше, чем просто счастливой. Он самый необыкновенный мужчина... он, - она замолчала, и затем приподняла свои плечи в беззащитном жесте, словно говоря, что ее чувства просто не могут уместиться в простые слова.

-Мы не самая приятная и простая семейка, чтобы влиться в нее. Слишком много сильных личностей.

-Я люблю Тревисов. – Сказала она без тени сомнения. – Всех вас. Я всегда хотела большую семью. Ведь мы с Каррингтон остались одни, после смерти мамы.

Я никогда не задумывалась о том факте, что мы обе потеряли матерей, когда были еще подростками. Только, наверное, это было гораздо страшнее для Либерти, ведь рядом не было богатого папы, не было семьи, хорошего дома и уютной жизни. И она вырастила свою маленькую сестру. Вырастила сама. И я восхищалась этим.

-Твоя мама заболела? – спросила я.

Либерти покачала головой:

-Автомобильная авария.

Я подошла к шкафу и, открыв его, вытащила белый брючный костюм, который затем повесила на дверцу. Я отдала его либерти, которая, наконец, вылезла из своего свадебного платья. Она была великолепна в роскошном ворохе белых кружев. К тому же, ее беременность была более очевидна, чем я ожидала.

Либерти надела белые брюки и облегающий блейзер и бежевые туфли-лодочки на низком каблуке. Одевшись, она подошла ближе к зеркалу и подправила стрелки на веках бумажной салфеткой.

-Ну, - пробормотала она, - лучше уже не будет.

-Ты выглядишь потрясающе, - сказала я.

-Усталой.

-Но в великолепном смысле этого слова.

Она обернулась через плечо с хитрой усмешкой.

-Вся твоя помада куда-то исчезла, Хэвен, - она притянула меня к себе ближе перед зеркалом. – Ник поймал тебя в уголке, так ведь?

Она подала мне тюбик с чем-то мерцающим и бледным. К счастью, прежде чем мне пришлось отвечать, раздался стук в дверь.

Либерти пошла, чтобы открыть и на пороге возникла Каррингтон в сопровождении моей тети Гретхен.

Тетя Гретхен, старшая и единственная сестра моего отца, была моей любимой родственницей из обеих ветвей семьи. Она никогда не была элегантной, как моя мама. Тетя Гретхен была рождена в деревне и была столько сильна и сурова, как и любая из женщин-пионеров, когда либо пересекавших Большой каньон или Тропу Чероке. В те времена женщины должны были уметь постоять за себя, потому мужчин, когда они были особенно нужны, никогда не было рядом. Современная версия этих женщин была так же крута, с железной волей под легким слоем их макияжа от Мэри Кей.

Можно сказать без иронии, что тетя Гретхен была фигурой трагической. Она была три раза помолвлена, и потеряла всех троих женихов. Первого в Войне с Кореей, второго в автомобильной катастрофе и третьего от неизвестной болезни сердца. Каждый раз она смело смотрела в глаза своей потере, глубоко скорбела и принимала свою судьбу. И каждый раз она говорила, что никогда более не соберется замуж – было ясно, что ей просто не суждено иметь мужа.

Но тетя Гретхен брала от жизни все. Она носила только яркие цвета и оттенки коралла или красного, подбирала помаду к одежде, носила драгоценности при каждом подходящем случае. Ее волосы всегда были уложены и пышно взбиты в большой бело-серебряный шар. Когда я была маленькая, она много путешествовала и всегда привозила нам подарки.

Когда бы тетя Гретхен ни приехала к нам на неделю или две, мама говорила, что время неудобное. Поместить двух сильных духом женщин под одну крышу, все равно, что поставить два локомотива на одни пути и ждать, когда они столкнутся. Мама хотела бы ограничить визиты тети Гретхен, но не смела. Отец один лишь раз резко разговаривал с мамой, в тот момент, когда она жаловалась на его назойливую сестру.

-Мне плевать, даже если она перевернет весь дом кверх тормашками, - сказал отец. – она спасла мне жизнь.

Когда он все еще был в школе, его отец, мой дедуля, ушел из семьи, аргументируя это тем, что его жена была самой ужасной женщиной из всех, при чем еще и сумасшедшей, и если он еще мог жить в браке с сумасшедшей, то уж с ужасной, увольте. Он исчез из Конро, где они тогда жили, и от него никогда больше не пришло ни весточки.

Кто-то мог бы подумать, что исчезновение дедули натолкнет бабулю на некоторые размышления и заставит стать немного лучше. Напротив. Бабуля пошла по другому пути. Она стала поднимать руку на своих двоих детей Гретхен и Черчилля по малейшему поводу. А поводы она находила повсюду. Она хватала кухонную утварь, садовые инструменты и била ими своих детей до полусмерти.

В те времена люди относились к подобным вещам более спокойно и не вмешивались в то, что считали семейными делами. Гретхен знала, что она и ее брат окажутся в смертельной опасности, если она не вытащит их из дома.

Она сберегла деньги от дополнительной работы по мытью посуды и починке одежды, и сразу после ее шестнадцатилетия разбудила Черчилля как-то ночью, собрала всюих одежду в старенький картонный чемодан и вывела его на улицу, где их ждал ее парень на машине. Парень довез их сорок миль от Конро до Хтюстона, высадил и пообещал скоро навестить. Он не вернулся никогда. Но Гретхен и не думала, что он приедет. Она обеспечивала себя и Черчилля, работая в телефонной компании. Бабуля не нашла их, но вероятнее всего, она и не искала.

Много лет спустя, когда они поняли, что бабуля слишком стара, чтобы причинить им какой-то вред, Гретхен попросила кого-то узнать о ней. Они обнаружили, что она жила в полном хаосе и бедствии, в куче мусора с какими-то животными в доме. Итак, Гретхен и Черчилль поместили бабулю в дом для престарелых, где она со счастьем и упоением задирала других постояльцев в течении десяти лет, прежде чем умерла. Черчилль никогда не наносил ей визитов, а Гретхен бывала время от времени. Она отводила ее в местные универмаги, чтобы купить новое платье и потом возвращала в дом престарелых.

-Она была добра с тобой, когда ты приходила к ней? – спросила я как-то тетю Гретхен.

Мой вопрос заставил ее улыбнуться.

-Нет, дорогая. Она не знала, как это быть доброй. Чтобы ты ни делал для нее, она жаловалась и считала, что заслужила куда как больше.

-Тогда почему ты продолжала заботиться о ней? Я бы оставила ее в том мусоре, где она была.

-Ну… - Гретхен осторожно постучала по губе. – Я поняла, что она совсем разорена, когда нашла ее.

Последующие года немного утихомирили Гретхен. Она стала немного забывчивой, немного ворчливой. Она двигалась так, словно ее суставы не были соединены вместе, как должны быть. Появилось новое ощущение от ее прозрачной тонкой кожи, сквозь которую просвечивали голубые сосуды, похожие на рисунок паутины, который не смогли до конца стереть с листа бумаги. Она стала жить с нами, с тех пор как мама умерла. И ее присутствие очень порадовало папу, потому что он желал присматривать за ней.

Когда Каррингтон пришла в наш дом, это дало Гретхен необходимый толчок к возрождению. Не было ни малейших сомнений Вт том, что они обожали друг друга.

Одетая в розовое и лиловое, с забранными в высокий конский хвост и заколотыми большой искрящейся заколкой золотистыми волосами, Каррингтон олицетворяла собой настоящую девятилетнюю леди от-кутюр. Она несла с собой букет невесты – миниатюрную версию, которую сделали специально для того, чтобы Либерти бросила ее незамужним гостьям.

-Я его кину сама, - провозгласила Каррингтон. – Либерти и близко не может кинуть так же хорошо, как я.

Гретхен вышла вперед, сияя лучезарной улыбкой.

-Ты самая милая невеста из всех, что мне доводилось увидеть, - сказала она, обнимая Либерти. – Что ты наденешь, когда вы будете прощаться, прежде чем уехать?

-Вот он мой прощальный костюм, - ответила Либерти.

-Ты в брюках?

-Это костюм от Escada, тетя Гретхен, - сказала я. – Очень стильный.

-Ты должна надеть больше драгоценностей, - заявила тетя Гретхен. – этот твой костюм слишком бледный.

-У меня нет большого количества драгоценностей. – Ответила Либерти, улыбаясь.

-У тебя есть кольцо с камнем размером в дверную ручку, - напомнила я. – Очень неплохое начало.

Я хмыкнула, когда увидела как Либерти заморгала в смущении. Она считала. Что помолвочное кольцо неприлично большое. И мой брат Джек делал все возможное, чтобы она и дальше чувствовала это смущения, обозвав бриллиант «горой».

-Тебе необходим браслет, - решительно произнесла тетя Гретхен, держа что-то в маленькой бархатной сумочке. – Возьми это, Либерти. Просто маленькое нечто, чтобы дать людям знать, что ты в одой с ними упряжке.

Либерти аккуратно открыла мешочек и мое сердце ухнуло, когда я увидела, что было внутри. Прекрасный золотой браслет, что тетя Гретхен носила не снимая. На нем были брелки из всех экзотических мест, что она посетила в своей жизни.

Когда мне было пять лет, она пообещала отдать его мне.

Я даже помнила точный день – тогда она подарила мне настоящий детский кожаный пояс для инструментов с петлями и карманами. Это был самый настоящий набор, включающий в себя клемма, пилу, зажим, плоскогубцы, измеритель уровня, молоток, восемь гаечных ключей и набор отверток.

Как только моя мать увидела как я примеряю ремень с инструментами, глаза у нее почти вылезли из орбит. Она только открыла рот и пока единого звука не было произнесено, я уже точно знала, что она попросит тетю Гретхен забрать подарок обратно. Поэтому я схватила инструменты и помчалась к отцу, который в это время только вошел в гостиную комнату:

-Смотри, папа, что мне подарила тетя Гретхен!

-Ну не здорово ли это! – сообщил папа, улыбнувшись сначала тете, а затем маме.

Улыбка сползла с его лица, когда он увидел ее лицо.

-Гретхен, - твердо сказала мама, - я прошу тебя советоваться со мной в следующий раз, когда ты будешь покупать подарок моей дочери. Я не собираюсь растить строителя или плотника.

Мои каблучки прекратили отбивать дробь.

-Я не отдам это обратно!

-Не груби своей матери, - сказал отец.

-Ради всего святого! – крикнула Гретхен. – Это всего лишь игрушки, Эва. Хэвен любит собирать всякие вещи. Тут нет ничего плохого.

Голос мамы был полос колючих интонаций.

-Это мне решать, что лучше для моей собственной дочери, Гретхен. Если ты так много знаешь о детях, тебе было бы неплохо самой завести одного.

Она прошла мимо меня и папы, оставив после себя ледяную тишину.

Тетя Гретхен вздохнула, покачивая головой и глядя на отца.

-Могу я оставить себе инструменты, пап? – спросила я.

Папа кинул на меня раздраженный взгляд и последовал за мамой.

Я медленно подошла к Гретхен, сложив руки на груди. Она была тиха, но я знала, что я должна была сделать. Я отстегнула пояс с инструментами и аккуратно положила его обратно в коробку.

-Думаю, ты должна была подарить мне заварочный чайник, - уныло сказала я. – Забери его назад, тетя Гретхен. Она все равно не даст мне с ним играть.

Гретхен похлопала себя по коленям и я взобралась на них, глубоко вдыхая ее запах пудры, лака для волос и парфюма от Рив Гош. Видя, настолько я заинтересовалась ее браслетом для брелков, она сняла его с руки и дала мне, чтобы я могла ближе все рассмотреть. Она покупала себе брелок каждый раз, когда ехала в новое место. Я увидела маленькую Эйфелеву башню, миниатюрный ананас с Гаваев, тюк хлопка из Мемфиса, матадора с красным плащом, перекрещенные лыжи из Нью Хэмпшира и много других.

-Когда-нибудь, - сказала тетя Гретхен, - я отдам этот браслет тебе и ты сможешь добавить на него свои собственные брелки.

-Я посещу так же много новых мест, как и ты, тетя Гретхен? – спросила я.

-Ты можешь и не захотеть. Такие люди как я путешествуют лишь потому что ничто не держит их на одном месте.

-Когда я вырасту, - сказала я, я никогда не буду засиживаться на одном месте.

Гретхен забыла об этом обещании, подумала я. Это не была ее вина. В последнее время она забыла много вещей. Все в порядке, я сказала себе. Просто сделай вздох, и забудь. Но я знала историю каждого брелка. И казалось, словно Гретхен забирала эти бесценные воспоминания у меня и передаривала их Либерти. Кое-как я удержала улыбку на лице.

Моя тетя застегнула браслет на запястье Либерти. Каррингтон танцевала от них, подпрыгивая от нетерпения и любопытства, требуя показать все брелки. Улыбка уже больше не была частью моего лица. Она висела будто картина, которую прибили к стене гвоздями.

-Думаю, я что-то должна с этим делать, сказала я, поднимая с покрывала вуаль и перекидывая ее через руку, - Я никчемная подружка невесты, Либерти. Думаю, ты должна уволить меня.

Она бросила на меня быстрый взгляд. Не смотря на всю мою маску радушия, она увидела что-то что заставило ее выглядеть озабоченно.

Когда мы вышли из комнаты, Гретхен и Либерти прошли вперед, но либерти остановила меня легким касанием руки.

-Хэвен, - прошептала она, а браслет зазвенел, - это ты должна была получить его когда-нибудь?

-О, нет-нет, - быстро сказала я. – Я не большая поклонница браслетов для брелков. Они вечно за все цепляются.

И мы прошли дальше, пока Гретхен и Либерти ждали лифт.

Когда мы очутились на последней ступеньке, кто-то подошел к нам неторопливой раскованной походкой. Я обернулась и увидела перед собой пронзительные голубые глаза. Тревожный звонок позвенел в моей голове, когда он остановился у высокой колонны и облокотился о нее. Мое лицо побелело. Это был он, тот самый мужчина из винного подвала. Мистер Голубой воротничок в смокинге. Большой и сексуальный, и такой же нахальный и самоуверенный как дворовый пес. Он послал мне понимающий и насмешливый взгляд, и его внимание немедленно переключилось на Либерти.

К моему удивлению, Либерти не смотрела на него как на незнакомца, а приветствовала его приветливой усмешкой. Она скрестила руки на груди.

-Пони, как подарок на свадьбу?

Улыбка закралась в уголки его губ.

-Он понравился Каррингтон, когда мы ездили на прогулку.

Его акцент был чуть заметнее, чем в винном подвале, такой растянуто-певучий, что можно услышать большей частью в трейлерных парках.

-Я же знаю, что у тебя уже есть все, что нужно, поэтому решил подарить кое-что твоей маленькой сестренке.

-Ты хоть знаешь, во что обойдется содержание этого твоего кое-чего?

-Если хочешь, я могу забрать его обратно.

-Ты прекрасно знаешь, что Каррингтон никогда нам этого не простит. Ты поставил моего мужа в сложную ситуацию, Харди.

Его ухмылка превратилась в нежную усмешку.

-Ты знаешь, как мне неприятно слышать что-то подобное.

Харди.

Я отвернулась и на секунду прикрыла глаза. Черт. Просто... черт. Я не только целовалась с кем-то, кто не являлся моим парнем, так этот некто еще и оказался врагом моей семьи. Враг моего брата, который сознательно разрушил крупную сделку, которая значила много для Гейджа в личном и профессиональном смыслах.

Из того немного, что я знала о нем, Харди Кейтс некогда был большой любовью Либерти, но затем он оставил ее, разбив ей сердце, а теперь вернулся, чтобы доставлять неприятности. Такие как он всегда доставляли неприятности.

Это было так унизительно понимать, что я его вовсе не привлекала, и то его предложение в винном подвале было всего лишь очередной атакой против Тревисов. Харди Кейтс хотел унизить мою семью и вполне мог использовать меня ради этой цели.

-Хэвен, - произнесла Либерти. – Познакомься, это мой старый друг, Харди Кейтс. А это моя золовка, Хэвен Тревис.

-Мисс Тревис, - мягко сказал он.

Я заставила себя посмотреть на него. Его глаза были необыкновенного голубого цвета. На его лице не было особых эмоций, но я уловила отблески смеха в этих его необычных глазах. Он протянул мне руку, но я не могла принять ее. Я просто боялась того, что могло бы случиться, если бы я дотронулась до него.

Забавляясь моим сомнением, он повернулся к Либерти и сказал:

-Твоя золовка уж больно робкая и пуглива.

-Если ты здесь, чтобы закатить сцену, - спокойно проговорила она.

Его взор переместился на Либерти.

-Нет, мэм. Только лишь для того, чтобы пожелать всего самого наилучшего.

Что изменилось в ее лице, когда она взяла его руку в свою.

-Спасибо.

Новый голос ворвался в разговор.

-Эй вы там. – это был мой брат Джек.

Он выглядел расслабленным, но в глазах его что-то блеснуло в его темных глазах, что предупреждало: сейчас начнутся неприятности.

-Мистер Кейтс. Мне сказали, что вас нет в списке гостей. Так что я попросил бы вас удалиться.

Харди смерил его взглядом.

Все мои мускулы свело ожиданием. Я только молилась о том, чтобы не началась свара на свадьбе Гейджа. Обернувшись на Либерти, я увидела, что она побледнела. Я злобно подумала, что Харди Кейст просто ублюдок, потому что явился на свадьбу и вел себя таким образом.

-Без проблем, - насмешливо сказал Харди. – Я получил то, за чем приходил.

-Давайте я покажу вам выход, - предложил Джек.

Либерти и я одновременно выдохнули, когда они удалились.

-Надеюсь, он успеет уйти до того, как Гейдж увидит его.

-Поверь мне. Джек сделает все возможное для этого, -Теперь я понимала, почему Либерти выбрала Гейджа, а не этого шельмеца. – Кейтс человек дела, - сказала я. – Он мог бы масло корове продать.

-Харди амбициозен, - признала Либерти. – Но он поднялся из ничего. Если бы ты знала, что ему пришлось пережить... – она хмыкнула. – Спорю, что в течении года он жениться на какой-нибудь дебютантке из Речных Дубов, которая позволит ему подняться на верхушку.

-Ему потребуется много денег для этого. Мы, дебютантки из Речных дубов очень дорогие.

-Из всех веще, что он хочет для себя, - сказала Либерти, - деньги – самые легко доступные.

Каррингтон подбежала к нам, наконец-то выйдя из лифта.

-Пошли, все уже выходят на улицу, - возбужденно затараторила она. – Скоро начнут запускать фейерверки.

Как раз то, что мне нужно, - думала я, - еще больше фейерверков.

На следующее утро я паковала чемодан в своей комнате, когда вошел Ник. Мы заняли разные комнаты, когда приехали в Речные дубы, но ник сказал. Что это правильно, потому что он ни за что не прикоснется ко мне, пока мы под одной крышей с моим отцом.

-Он старше тебя и вдвое меньше ростом, - сказала я, смеясь. – Что ты думаешь, он тебе сделает? Побьет, что ли? Или?

-Вот именно это или пугает меня больше всего, - ответил Ник.

Стоило только Нику войти в мою комнату, как я поняла, что он разговаривал с моим отцом. Его лицо выражало стресс. Он не был первым и не был последним, кто был раздавлен после разговора по душам с Черчиллем Тревисом.

-Я же говорила тебе, - пробормотала я. – Папа просто невозможен. Он не примет тебя, каким бы чудесным ты ни был.

-Да что ты? – он послал мне комический взгляд.

Я обняла его и положила голову на его грудь.

-Что он сказал? – прошептала я.

-Ну, вариацию на тему «ни одного ломаного гроша». – Ник потянул мою голову назад и посмотрел мне в глаза. – Я сказал ему, что всегда буду ставить тебя на первое место. Что я и сам заработаю достаточно, чтобы содержать тебя и что его одобрение мне было нужно только для того, чтобы у тебя не было конфликта в семье.

-Тревисы любят конфликты, - сказала я.

Его ореховые глаза тронула улыбка. На его щеках все еще было отражение того разговора, что состоялся с моим папочкой-бульдогом. Улыбка исчезла, когда он откинул мои волосы назад и нежно провел рукой по моему затылку. Он был серьезен и сконцентрирован.

-Ты этого хочешь, Хэвен? Я не смогу жить в мире с самим собой, если причиню тебе боль.

Эмоции захлестнули меня.

-Единственное, что ты можешь сделать, чтобы причинить мне боль, это перестать любить меня.

-Это невозможно. Ты та самая, Хэвен. Ты одна единственная для меня, навсегда.

Он наклонил голову и накрыл мои губы своими. Я жадно ответила на его поцелуй.

-Эй, - сказал он мягко, - что ты скажешь, если мы сбежим и поженимся?