Голубоглазый дьявол

Глава 9

В предупреждении Ванессы насчёт того, чтобы держаться подальше от владельцев не было необходимым. Я уже решила отнестись серьёзно к оценке Тодда о Харди. Я не собиралась никоим образом с ним сближаться. Парень, реабилитирующий меня, когда и если я найду такого, не будет манипулятором или повёрнуто повёрнутым. Он будет тем, с кем я смогу совладать, тем, кто не будет подавлять меня. И хотя Харди был только на семь или восемь лет старше меня, его жизненный опыт очень сильно превосходил мой собственный во всём. Что касается секса, он ходил ”вокруг сахарницы”, как тётя Гретхен сказала бы, чуть слишком много раз.

Но в тот день, когда Харди переехал на Мейн 1800, я обнаружила на своём столе упакованную коробку, изящно перевязанную красной ленточкой. Так как это не был мой день рождения или какой-нибудь другой праздник с вручением подарков, о котором я могла бы подумать, я была в недоумении.

Кимми стояла у входа в мой кабинет. «Это оставил здесь пару минут назад», сказала она, «один из самых шикарных парней, которых я когда-либо видела. Весь такой голубоглазый, загорелый, мускулистый».

«Я думаю, это был новый владелец», сказала я, приближаясь к коробке так, словно там была бомба, «мистер Кейтс».

«Если это тот тип владельцев, которых мы притягиваем», сказала Кимми, «я буду работать здесь всегда. Бесплатно».

«На твоём месте, я остерегалась бы его». Я села за стол. «У него отсутствует уважение к женщинам».

«Можно на это только надеяться», сказала она.

Я метнула в неё расстроенный взгляд. «Ванесса видела, как он принёс это? Она встретила его?»

Кимми оскалилась. «Не только встретила его, она облизывалась на него, как Саманта и я. И она изо всех сил пыталась разузнать, что было в коробке, но он не сказал бы ей».

Великолепно, подумала я, подавила вздох. Мне не надо было быть гением, чтобы понять, что я буду чистить кофеварку как минимум десять раз в этот день.

«Ну… ты собираешься открыть её?»

«Позже», сказала я. Бог его знает, что было в коробке – я собиралась дождаться того момента, когда смогу её распаковать без свидетелей.

«Хэвэн… ты – сумасшедшая, если думаешь, что можешь забрать подарок из офиса, не позволив Ванессе узнать, что там». Хотя, казалось, что Кимми нравилась наша начальница, все были осведомлены, что ни одна подробность из того, что происходило в офисе, не ускользала от внимания Ванессы.

Я поставила упакованную коробку на пол. Она была тяжёлой, с металлическим дребезжанием, исходящим изнутри. Может быть, это был какой-то прибор? Боже, пусть только это не будет какая-нибудь причудливая сексуальная игрушка. «Я не должна позволять ей совать нос в подробности моей личной жизни».

«Хм». Кимми бросила на меня скептический взгляд. «Подожди, пока Ванесса вернётся с ленча. И твоя частная жизнь продержится не дольше, чем ледяной куб в Браунсвилле».

Не было, конечно, ничего удивительного в том, что Ванесса прямиком направилась к моему рабочему месту, когда вернулась. Она была одета в непорочно белый костюм с юбкой и в бледно-розовую блузку, которая сочеталась с цветом её ногтей и искусно наложенным блеском на губах. Я напряглась, когда она присела на краешек моего стола, глядя на меня сверху вниз.

«У нас был посетитель, пока ты отсутствовала», заметила она с улыбкой. «Видимо, ты и мистер Кейтс стали друзьями».

«Я дружелюбна со всеми владельцами», сказала я.

Она выглядела развеселившейся. «Со сколькими из них ты обмениваешься подарками, Хэвэн?»

Я посмотрела на неё, не моргнув. «Мистер Кейтс и я не обмениваемся подарками».

«Тогда, что это?» Она указала на коробку возле моего стола.

«Предполагаю, это знак благодарности. Потому что я рекомендовала ему дизайнера интерьера».

«Предполагаешь?» Она мягко засмеялась. «Хорошо, давай перестанем предполагать и узнаем, что там?»

Я сражалась с отчаянием в своём голосе. «Я слишком занята, чтобы разбираться с этим прямо сейчас. У меня много…»

«О, всегда есть время для подарков», сказала радостно Ванесса. «Давай, Хэвэн. Открывай».

Молча я проклинала её, себя, и больше всего Харди Кейтса за то, что он поставил меня в такое положение. Потянувшись за коробкой, я опустила её на колени. При первом же звуке разрывающейся бумаги, другие служащие, включая Кимми, Роба и Фила, показались у входа в мой кабинет. Сейчас у меня были зрители.

«Эй», сказала Кимми, оскалив зубы, «наконец-то ты открываешь эту штуку».

Безжалостно я разорвала упаковку, скомкала её и зашвырнула в корзину для мусора. Подарок, чем бы он ни был, находился внутри безобидной белой коробки. Если там было что-нибудь, вызывающее смущение, подумала я, не позже чем через час я убью Харди Кейтса. Задержав дыхание, я подняла крышку и обнаружила там ящичек из прочного розового литого пластика. Там был ещё ярлычок, привязанный к ручке, на котором было написано несколько слов:

Надеюсь, тебе это пригодится.

«Это набор для душа?», подсказала Кимми. «Косметика? Драгоценности?»

«Драгоценности, в такой большой коробке?» Я открыла серебристые защёлки.

«Мы в Техасе», резонно заметила Кимми.

«Давай», поторопила меня Ванесса, когда я колебалась перед тем, как поднять крышку.

Прежде чем, я смогла остановиться, неконтролируемая улыбка озарила моё лицо, когда я открыла ящичек. Это был набор инструментов, укомплектованный молотком с розовой ручкой, рулеткой, отвёрткой, и гаечными ключами.

«Набор инструментов?», тупо спросила Кимми. «Ну. Это необычно».

Даже Ванесса выглядела разочарованной. Без сомнений она ожидала чего-то скандального и компрометирующего, или, по крайней мере, дорогостоящего. Но подарок, представляющий собой набор инструментов, едва ли намекал на страстный роман.

К несчастью, в моём случае, это было более эффективным, чем груды бриллиантов. Это говорило о том, что Харди понимал меня, получил меня так, как не мог этого сделать ни один мужчина. Даже Ник. Это пугало меня даже больше, чем нравилось.

«Мило», вежливо сказала я, отвернувшись, чтобы скрыть свои горящие щёки. Я закрыла ящичек с инструментами и поставила его на пол возле моего стола.

Ванесса оставалась у моего стола, пока все не разошлись по рабочим местам. Я чувствовала её взгляд на моём затылке. Я игнорировала её, слепо изучая экран моего ноутбука.

«У тебя действительно так плохи дела с мужчинами, не так ли?» Услышала я её слова, сказанные вполголоса, чтобы никто не услышал. «Я смогла бы заполучить от него что-нибудь намного лучшее, чем это».

Я убедила себя, что надо проявить порядочность и поблагодарить Харди за подарок. Так что я пошла к нему после ужина этим вечером, надеясь, что он будет отсутствовать. Моим планом было оставить бутылку вина и записку на пороге, избегая всякого контакта с ним.

Но когда я вышла из лифта на восемнадцатом этаже, я увидела Харди, набирающего комбинацию кода на дверном замке. Он только что закончил тренировку – должно быть он ходил в фитнесс-центр на шестом этаже – и был одет в спортивные штаны и влажную футболку, которая облегала каждую линию его тела. Его телосложение было не мускулистым, только…. мощным. Жилистым. Я видела все выемки мускул на его спине. Его бицепсы натягивали рукава майки. Волосы на затылке промокли от пота. Влажное мерцание от приложенных усилий покрывало его кожу.

Он был большим, потным самцом, и я почти ощущала запах солёного, свежего пота и горячей кожи даже с того места, где стояла. Я испытывала сбивающие с толку противоречивые приступы отвращения и желания. Я хотела ощутить его вкус. Я хотела прижаться ртом к нему, к любой части его тела. И я также хотела убежать так быстро, как только это было возможно, в противоположном направлении.

Мне удалось улыбнуться, прижимая к себе бутылку вина, когда он повернулся, чтобы взглянуть на меня поверх своего плеча.

«Привет», сказал он тихо, сцепившись своим взглядом с моим.

«Привет». Казалось, что у меня ушло до смешного много времени, чтобы подойти к нему, словно коридор стал конвейерной лентой, двигающейся в противоположном направлении. Когда я, наконец, добралась до него, я протянула бутылку вина неуклюжим движением. «Спасибо», сказала я. «За подарок. Он мне понравился». Он толкнул дверь. «Заходи».

«Нет, спасибо, я только хотела отдать тебе это…» Наши пальцы соприкоснулись, когда он забирал у меня бутылку, и я отдёрнула руку.

Он выглядел развеселившимся, с искорками вызова в глазах. «Не хочешь посмотреть, что получилось у Тодда?»

«Я… да, думаю, я могу зайти на минутку». Я последовала за Харди в квартиру. Он включил свет, и я почти разинула рот оттого, как изменилось это место. Оно превратилось в сельское, но утончённое пристанище. Насыщенные землистые тона дерева и обивки завершались обилием окон. Мебель сводилась к минимуму: несколько удобных предметов крупных размеров, включающих в себя глубокие диван и кресла и низкую, плоскую тахту из кожи карамельного оттенка. Стилизованная, трёхпанельная картина, изображающая бегущее стадо, висела на стене. Безупречно.

«Сколько бы ты не заплатил Тодду», сказала я, «оно того стоило».

«Это он мне и сказал». Харди смотрел на бутылку признательным взглядом. «Напа. Вино с гор. Люблю их, особенно Каберне».

«Так тебе удалось попасть на дегустацию?», спросила я, почувствовав прилив крови, когда вспомнила, как он усадил меня на стол в винном погребе и стоял между моих…

«Пару раз». Харди поставил бутылку на стойку. «Узнавал кое-что, то там, то здесь. Хотя так и не научился различать оттенки запаха и вкуса после первого глотка».

«Это дело тонкое. Иногда помогает, если ты подержишь вино во рту и позволишь ему нагреться до температуры тела…» Когда Харди пододвинулся ближе, я полностью забыла, о чём я говорила. Мой взгляд прошёлся по загорелой коже его горла, по влажной ямке у его основания.

«Так…», сказала я, «мне надо идти. Дам тебе принять душ сейчас». Мысль о нём, обнажённом, с горячей водой, струящейся по его твёрдому телу, по этой спрессованной мощи, потрепала моё самообладание ещё больше.

«Ты не видела остальную часть квартиры», сказал он.

«Я уверена, что всё великолепно».

«Тебе стоит посмотреть на спальню, по крайней мере».

Я увидела озорные искорки в его глазах. Он дразнил меня. «Нет, спасибо».

Харди склонился надо мной, весь из сплошных мускул и гормонов, опершись рукой о стену. «Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил», спросил он словоохотно, «что твои глаза точно такого же цвета, как ”Доктор Пеппер”?»

Я рассмеялась, покорённая. «Далеко заходишь с подобными изречениями?»

Казалось, он наслаждался моей веселостью. «Достаточно далеко с правильной женщиной»

«Я не правильная женщина».

«Ты и Тодд… вы - друзья уже долгое время?» Я кивнула. «Со средней школы».

Нахмуренная складка между тёмных бровей. «Ты встречалась когда-нибудь с ним?»

«Ты имеешь в виду свидания? Нет».

Его выражение лица прояснилось, словно мой ответ подтвердил что-то, о чём он размышлял. «Он – гей, тогда».

«Ну, нет. Тодд относится к типу ’сойдёт всё’. У него бывают взаимоотношения и с мужчинами, и с женщинами. Он открыт для любой возможности, потому что для него внешность человека – всего лишь упаковка. Это весьма просвещённая точка зрения, если поразмышлять над этим».

«Я непросвещенный», сказал Харди ровно. «Я интересуюсь только упаковкой, которая включает в себя груди». И его взгляд на миг скользнул по моей груди с интересом, который я посчитала несколько неуместным, принимая во внимание отсутствие у меня объёмов. Он снова посмотрел мне в глаза. «Хэвэн, тут такое дело, я иду завтра вечером… на открытие театра…»

«Харрисберг?» Известный по всей стране театр перенёс в течение года реконструкцию после того, как подземный уровень был разрушен наводнением. Открытие произойдёт с участием местных и национальных знаменитостей, не говоря уже о политической и светской элите Техаса. «Я иду туда с Тоддом».

«Один из моих партнёров сделал пожертвование в интересах нашей кампании. Так что меня тоже туда заарканили».

У меня возникло впечатление, что Харди собирался попросить меня пойти с ним. Как на свидание. Я почувствовала, как начинаю испытывать жар и задыхаться от этой мысли. Я не была готова к свиданию ни с кем, и особенно с ним. «Возможно, мы увидимся там». Я пыталась казаться беззаботной. «Но если наши дорожки не пересекутся… желаю тебе хорошо провести вечер».

«Тебе тоже».

«Хорошо. Увидимся позже». Я повернулась и стала неуклюже искать дверную ручку. Он потянулся вокруг меня и схватил её. «Дай я открою».

Я ждала с паническим нетерпением, готовая бежать. Но Харди помедлил перед тем, как открыть дверь.

«Хэвэн». Он подождал, пока я повернулась к нему, моё тело поравнялось с его телом, совершенно не касаясь друг друга. Осознание близости наших тел было таким сильным, что я могла почти чувствовать его давление на мою кожу, его твёрдость и вес. Я не могла удержаться, чтобы не подумать, на что был бы похож секс с ним, стал бы он тискать и причинять боль, или был бы нежным.

А потом я подумала, бил ли он когда-нибудь женщину.

Почему-то я не могла представить себе это, эти мощные руки, причиняющие вред кому-нибудь более слабому, чем он сам, разбивающие посуду, оставляющие синяки. Ник научил меня тому, что невообразимые вещи были возможны.

Когда я действительно наберусь мужества попытаться снова, это не будет с неким чрезмерно мускулистым существом. Но, может, это было частью влечения - осознавать глубоко внутри, что настоящие чувства, настоящая привязанность никогда не могла произойти с Харди.

Я посмотрела в его глаза, загипнотизированная их голубизной. Даже зная, как неправильно это было, я хотела утонуть в них, просто растянуться на этом большом, крепком теле и… расслабиться. Дышать. Доверять.

«Останься», сказал он тихо, «Выпей со мной вина».

«Тебе… тебе надо в душ».

Медленный оскал раздвинул его рот. «И душ тоже можешь со мной принять».

«Точно», сказала я мрачно, когда мой разум наполнился видениями намыленной мужской кожи и скользких от воды мускул. «Как бы не так».

Харди открыл дверь и позволил мне сбежать. «Было бы весело», крикнул он мне вдогонку, пока я шла по коридору.

И я вынуждена была спрятать улыбку, не осмеливаясь обернуться.

После этого я чувствовала себя беспокойной всю ночь, мой сон прерывался сновидениями, и утром я проснулась с головной болью и в дурном настроении. Я осознала, что каждая случайная встреча с Харди начинала ощущаться, как предварительные ласки.

«Звёздное впечатление» было темой вечера, особенностью которого стало то, что все певцы и музыканты свидетельствовали своё почтение братьям Гершвин. Как минимум пятьсот человек пробиралось в здание, пока лёгкая, джазовая музыка заполняла воздух.

Гершвин был прекрасным выбором для вечера, придавая ему ощущение спонтанных, собранных наспех удовольствий.

Харрисбург фактически состоял из двух этажей, верхний этаж был около четырёх ярусов высотой, представляя собой широкий традиционный амфитеатр для постановок представлений. Но нижний амфитеатр показался мне более интересным. Это была модульная сцена с сегментным полом, каждый сегмент был установлен на своих собственных независимых пневматических поршнях. Таким образом, полу можно было придать любую форму, в зависимости от потребностей постановки. Стены тоже были сегментированные, предоставляющие простор для всевозможных реализаций замысла.

Хотя я была невосприимчива к Тодду в плане романтических чувств, мне очень нравилось, как он выглядел в смокинге. Судя по взглядам, которые на него бросали, многим другим людям тоже. Он был по-кошачьи лоснящимся в смокинге, висящем со свободной элегантностью на его худощавом теле.

Тодд свозил меня в бутик и выбрал мне платье - простое длинное, чёрное облегающее платье с монашеским вырезом и чёрными бархатными ремешками. Передняя часть платья был относительно скромной, но вырез на спине был таким низким, что я не смогла надеть никакого нижнего белья.

«Есть одна хорошая вещь в том, чтобы не иметь большие груди», сказал мне Тодд. «Тебе не нужен бюстгальтер, чтобы выглядеть дерзкой».

«Я не волнуюсь о виде спереди», сказала я. «Или о том, что дерзко выгляжу. Что меня беспокоит, так это то, что я чувствую гуляющий ветерок в местах, где обычно не светит солнце».

Но Тодд пристально изучил мой вид сзади и заверил меня, что я не выставляла напоказ половинок своих ягодиц. Ничего нельзя было увидеть, сказал он, до тех пор, пока кто-нибудь не стал бы надо мной и не заглянул бы мне прямо вниз на спину.

Как я и ожидала, большая часть моей семьи была здесь, включая папу, Либерти и всех трёх моих братьев. Либерти выглядела восхитительно в красном шелковом платье, мерцающая ткань которого ниспадала складками и извивалась вокруг её роскошного тела.

«Не могу оторвать глаз от твоей жены», сказал Тодд Гейджу. «Это как смотреть на огонь».

Гейдж оскалился, обняв рукой Либерти. Оркестр начал исполнять "Embraceable You", и Либерти посмотрела на него. «Ты хочешь танцевать», сказал Гейдж, интерпретируя её ожидающий взгляд, и она кивнула. Он взял её за руку и прошептал, «Ну, давай», низким тоном, заставив её покраснеть. Их пальцы крепко сплелись, когда он её уводил.

«Она хорошо тебя выдрессировала, парень», крикнул Тодд им вслед, и сел рядом со мной и Джеком. На другом конце стола нескончаемая процессия людей подходила засвидетельствовать почтение моему отцу.

«Она идёт ему на пользу», заметил Джек, глядя, как Либерти танцевала с моим братом.

Он стал более раскрепощённым с тех пор, как они поженились. И я никогда бы не подумал, что увижу, как Гейдж сходит по ком-то с ума».

Я ухмыльнулась Джеку. «С тобой тоже такое произойдёт. Однажды ты повстречаешь кого-то, и почувствуешь себя так, словно тебя ударили по голове бревном».

«Я чувствую себя так каждую субботнюю ночь», проинформировал меня Джек.

«Твоя подружка – горячая штучка», сказал Тодд, когда девочка дня Джека направилась к нашему столику, возвращаясь из дамской комнаты. «Как её зовут. Это та Хэйди?»

Джек побледнел. «Нет, боже мой, пожалуйста, не зови её так. Это Лола. Она и Хэйди устроили публичную склоку на прошлой неделе».

«По поводу чего?», спросила я и закатила глаза, увидев виноватое выражение на его лице. «Не обращай внимания. Я не хочу знать».

«Есть ещё кое-что, что ты, наверное, не захочешь знать», сказал мне Тодд.

В ответ на мой озадаченный взгляд, он кивнул в другую сторону стола, где папа всё ещё приветствовал своих почитателей. Моё сердце сжалось, когда я увидела Харди Кейтса, стоящего там и пожимающего руку отца. Харди не носил смокинг с пренебрежительным изяществом аристократа, но со смутным нетерпением человека, который охотнее выпил бы холодного пивка с парнями. Как на цепи удерживаемый цивилизованной одеждой, он больше чем когда-либо казался природной стихией.

Мой папа смотрел на него заинтересованными прищуренными глазами. Как обычно, он был нежный, как мотыга. И как обычно, все задержали дыхание, когда он заговорил. «Вы планируете повздорить в Трэвисами?», спросил папа с дружелюбным интересом. «Попытаетесь облапошить нас?»

Харди смело встретил его взгляд, как молодой мерзавец, оценивающий старого мерзавца, не без уважения. «Нет, сэр».

«Тогда почему вы поселились в моём здании?»

Пренебрежительная улыбка скользнула по губам Харди. «Трэвисы не единственные, кто желает иметь вид с верхнего этажа».

Мне не надо было смотреть на лицо моего отца, чтобы понять, что ему это понравилось. Но с другой стороны, он был не из тех, кто забывал старые счёты. «Хорошо», сказал он Харди. «Ты выразил почтение большому псу, так что можешь уходить сейчас».

«Спасибо. Но вы – не тот Трэвис, ради которого я пришёл».

И Харди посмотрел на меня.

Меня преследовали прямо на глазах у моей семьи. Я бросила быстрый, отчаянный взгляд на Тодда, молча моля о помощи. Но он уж слишком наслаждался развернувшимся перед его глазами шоу.

Когда коллективный взгляд клана Трэвисов сосредоточился на мне, я посмотрела снова на Харди. И самым нормальным тоном, на какой я только была способна, я сказала, «Здравствуйте, мистер Кейтс. Вам нравится вечер?»

«Надеюсь на это».

Уйма неприятностей притаилась в этих двух словах. «Привет, Кейтс», сказал Джек, поднявшись со стула и хлопнув Харди по плечу. «Как насчёт того, чтобы пойти в бар и выпить по пивку?»

Харди не пошевелился. «Нет, спасибо».

«За мой счёт, я настаиваю».

И словно и так не было всё плохо, Гейдж и Либерти вернулись за стол. И Гейдж, у которого были более чем выражены территориальные инстинкты, когда дело касалось его жены, устремил на Харди взгляд, который обещал смерть.

Либерти схватила руку Гейджа и крепко её сжала. «Харди», сказала она с расслабленной улыбкой, «сколько лет, сколько зим. Как поживаешь?»

«Отлично. А ты?»

«Чудесно», сказала она. «У нас мальчик. Мэтью».

«Я слышал об этом. Мои поздравления».

Гейдж смотрел на Харди так, что у меня волосы дыбом вставали на руках. «Чего ты хочешь?», тихо спросил он.

Взгляд Харди повернулся ко мне и задержался, пока он отвечал. «Я хочу потанцевать с твоей сестрой».

Прежде чем я успела ответить, Гейдж сказал. «Ни за что».

И Джек сказал почти одновременно с ним. «Не думаю, что стоит».

Мой отец посмотрел на меня через весь стол и приподнял свои брови.

И мой брат Джо выбрал именно этот момент, чтобы подойти к моему стулу сзади и положить руку мне на плечо. «У нас проблема?», спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Я почувствовала, что они подавляли меня - мужчины моей семьи, так решительно настроившись защищать меня, что даже не принимали моё мнение в расчёт. Я сбросила руку Джо. «Никаких проблем», сказала я ему. «Мистер Кейтс просто попросил меня потанцевать с ним. И я собираюсь…»

«Чёрта с два», сказал Джо, снова положив свою руку на моё плечо. Раздражённо я ткнула локтем его в бок. «Я не спрашивала твоего мнения».

«Может, следовало бы», пробормотал Джо, послав мне тяжёлый взгляд. «Мне надо поговорить с тобой, Хэвэн».

«Позже», сказала я, оскорблённая. Мы устраивали сцену. Люди смотрели на нас.

«Сейчас», настаивал Джо.

Я недоверчиво уставилась на него. «Ради бога», сказала я, «даже для семьи в духе ненормальных причуд техасцев, это смешно».

Харди начал злиться. «Пока у вас тут идёт совещание комитета по вопросу позволено тебе танцевать или нет», сказал он мне, «я буду в баре».

И он удалился, пока я смотрела на Джо, который обычно был меньше всего склонен вмешиваться в чужие дела.

Конечно, это не о многом говорило. Но тем не менее говорило.

«Звините нас», сказал Джо остальным Трэвисам и вывел меня из-за стола.

«Что происходит?», спросила я напряжённым шепотом, пока мы протискивались сквозь толпу. «Неужели это такая большая проблема, если я потанцую с Харди Кейтсом?»

«От парня – сплошные неприятности», сказал спокойно мне Джо, «и все это знают. Со всеми мужчинами, из которых можно выбрать, зачем давать ему возможность пораскинуть мозгами. Этим ты собралась надавить на семью?»

«Экстренное сообщение, Джо: есть вещи в жизни, которые я собираюсь решать, не принимая во внимание семью».

«Ты права», согласился он, задумавшись на миг. «Но я не собираюсь стоять и спокойно смотреть, как ты проваливаешься в ещё одну дыру в земле. Нет, если есть шанс удержать тебя от этого».

«Что бы я делала или не делала с Харди Кейтсом, это моё личное дело», сказала я. «Я справлюсь с последствиями».

«Отлично. До тех пор, пока ты не узнаешь, как велики шансы быть подставленной и использованной».

Я резко на него посмтрла. «Почему ты говоришь такое?»

«Два года назад, некоторое время спустя после твоего замужества, меня позвали делать фотосъёмку для Texas Monthly для материала о Кейтсе. По его просьбе. Я провёл большую часть дня с ним. Мы разговаривали о многом, но к концу съёмки я осознал, что все темы разговора сводились к одному человеку… он продолжал задавать вопросы, вытягивать информацию, желая интимных побробностей…»

«О Либерти», прошептала я.

«Чёрт, нет, не о Лиьерти. О тебе».

«Что?», слабо спросила я.

«Он сказал, что вы познакомились на свадьбе».

Казалось, моё сердце перестало биться. «Он сказал тебе как?»

«Нет, но это произвело на него впечатление, если не сказать больше. Я дал ему понять, что к тебе путь закрыт. Сказал ему, что ты замужем. Но казалось, что его это не волновало ни капельки. Он всё равно хотел знать о тебе больше. У меня было плохое предчувствие, даже тогда». Джо замолчал и посмотрел на меня такими же тёмными глазами, как мои собственные. «А сейчас ты восстанавливаешься после развода, такая уязвимая, а он положил на тебя глаз».

«Он не положил на меня глаз, он просто попросил меня потанцевать с ним».

«Он хочет тебя», твёрдо повторил Джо. «Из всех женщин в этом помещении, ты единственная, ради кого он пришёл. Как ты думаешь, почему, Хэвэн?»

Озноб прошёлся по моему телу. Дерьмо. Может, я была снова женщиной в Астродоуме. Может, моё влечение к Харди было своего рода самодеструктивным мазохизмом.

«У него что-то вроде плана», сказал Джо. «Он хочет отличиться, отомстить Трэвисам, получить что-то от нас. И он без зазрения совести воспользуется тобой, чтобы сделать это. Потому что понимает, что для тебя нет ничего лучше, чем парень, которого не одобряет твоя семья».

«Это неправда», возразила я.

«А я думаю, так оно и есть». Джо с сердитым видом запустил свою руку в волосы. «Ради Бога, Хэвэн, найди кого-нибудь другого. Ты хочешь встречаться с парнями, я знаю, уйма…»

«Нет», сказала я угрюмо. «Я не хочу встречаться ни с кем».

«Тогда возвращайся за стол».

Я покачала головой. Мысль о том, чтобы вернуться к моей семье, как провинившийся ребёнок, была невыносимой. «Ты хочешь потанцевать?», спросил Джо.

Это вызвало у меня неприязненный оскал. «Со своим братом? Нет, это было бы жалкое зрелище. Кроме того, ты ненавидишь танцевать».

«Согласен», сказал Джо, с облегчённым видом.

«Схожу в дамскую комнату, поправлю макияж», сказала я. «Вернусь за стол через несколько минут».

После того, как Джо ушёл, я безутешно бродила по залу. Очевидно, мне не следовало идти на открытие театра. Мне следовало остаться дома. Мне надо было подумать о многих вещах, включая вопрос почему, несмотря на моё лучшее решение и убеждённость моей семьи, что это была ошибка, меня всё ещё влекло к Харди Кейтсу.

Но до того, как я осознала, что делала, я приблизилась к бару.

Было легко выделить из массы высокую, поджарую фигуру Харди. Он стоял, наполовину опираясь о барную стойку, со стаканом, наполненным кубиками льда. Казалось, он с кем-то разговаривал, хотя его плечи закрывали обзор. Я нерешительно приблизилась к нему, наклонив немного голову, так как пыталась мельком увидеть его собеседника.

Он разговаривал с женщиной. Естественно. Было невообразимо, чтобы мужчина с такой внешностью не привлёк бы женского внимания. Женщина была стройной и пышногрудой, одетой в сверкающее золотистое платье. Со всем этим, ещё к тому же с её лёгкими белокурыми волосами, она была похожа на статуэтку церемоний награждения.

Я застыла, когда увидела её лицо.

«Привет, Ванесса», сказала я слабо.