Голый на маскараде

Глава 18

В пустоту утекали минуты, а быть может и часы. Но время все одно стояло – казалось прошли века, но не было ещё и полудня. Леня лежал на диване, в своем лучшем костюме, и бессмысленно глядел в потолок. На этом белом потолке иногда возникала синь Средиземного моря, тесные улочки Гераклиона, уходил за горизонт алый диск солнца.

Потом что-то подняло Леню с дивана и оказалось, что он среагировал на длинный нетерпеливые звонки в дверях, пошел открывать, открыл и снова побрел к дивану, даже не глядя через спину, кто заявился к нему в гости.

– Леня. – Вася осторожно тронул его за плечо. – У вас в лифте раздавило девушку... Это – она?

Леня не ответил и даже не пошевелился.

– Да... Я не знаю, что сказать... Я тебе гостя привел. Можно запускать?

Леня повернулся, сел на диван, спросил механически.

– Кто?

– Ты его знаешь. – ответил Вася и крикнул в приходжую. – Входи, Стас.

Леня потярял всякую реакию на происходящее. В комнату вошел Прыщ, игривый, но озабоченный.

– Привет, Леня! Нашел деньги старухи?

– Что? – Леня его решительно не понимал.

– Так нашел наследство старухи Лимоновой?! Ты ж обещал поделится!

Леня напряг память и ответил неприязненно.

– Тебе квартиру в Левобережной оставили.

– Это я и без тебя знаю! – хохотнул Прыщ. – Ради этой хаты я и вернулся, хотя меня здесь разыскивает бригада с носилками и лопатами.

– Какими лопатами?

– Да чтобы мне могилу копать! – захохотал Прыщ. – Мне от этих кретинов откупиться надо!

Леня смотрел на Прыща, пытаясь понять, что было связано с этой пижонисто одетой, вихляющейся фигурой.

– Хату придется продать, я весь в долгах! – деловито обьявил Прыщ. Но это – семечки! Ты не докопался, Леня, до настоящих башлей старухи?

– Каких? – туповато спросил Леня.

– Ты что, с похмелья?! Мозги включи! Она мне намекала, что рядом с такими деньгами оказалась, какие мне и не снились!

– Пошел вон. – сказал Леня безразличо, словно от комара отмахнулся.

– Подожди. – остановил Вася. – Леня, дай мне ту бумагу, которую вчера переводили.

На чтение десятка строк у Прыща ушло минут пять, после чего он произнес напористо.

– Какая-то мыслишка у меня возникает, мужики! Но поймать её за хвост я не могу... Намекала старушка, что на своей фирме засекла какую-то махинацию. Я думаю, что бабуся намеревалась прижать этих деятелей, слупить с них деньгу! За что её и замочили!

Леня тяжело поднял голову, разглядел Прыща посреди комнаты и сказал медленно.

– На твое содержание у неё деньги были. Она промотала ради тебя остатки семейного наследства, альфонс вонючий.

– А зачем такие грубые слова? – ничуть не смутился Прыщ. – Старушка реализовала последний счастливый вздох своей жизни! Пятьдесят лет сидела на своих капиталах, как крыса на сале, а новые времена предоставили новые возможности – курорты, море, рестораны, яхты и красавец мужчина, то бишь я – рядышком! Осенью она обещалась отвезти меня в круиз по всем Тихоокеанским фешенебельным курортам.

– Ну и что? – спросил Леня, плохо соображая: события скользили мимо него, время пульсировало, он не все улавливал.

– Значит у неё были перспективы! – продолжал ликовать Прыщ. Подожди, она обмолвилась, что очень большие деньги крутятся при одной Комисссии, которая составляет списки медикаментов, препаратов и всяких лекарств на всю страну... Может быть там кубышка закопана?

Назойливость радостно озабоченного Прыща оказалась уже непереносимой.

– Вася, – позвал Леня. – Гони его в шею.

Прыщ отскочил и заголосил.

– Уйду, уйду! Только заплатите мне за информацию! Я ж вам ценные сведения дал, а что – нет?!

– Да. Убирайся. – ответил Леня и начал приподыматься.

– Ладно, ладно! – Прыщ шарахнулся в двери. – Я потом выйду на связь, когда вы дело провернете!

Прыщ исчез, словно видение из дурного сна.

Вася сходил на кухню и вернулся с чайником в руках:

– Горячего кофе не тяпнешь?

– Налей.

Вася принялся заваривать растворимый кофе в чашках, спросил через плечо.

– Для тебя что-нибудь прояснилось?

– Да... Может быть... Эта Комиссия составляет список препаратов. Набор жизненно необходимых лекарств заказывают как своим фирмам, так и заграницей. Заказ оплачивает государственная казна. Рублями, валютой, золотом. Для любой фирмы получить такой заказ – равно пропуску для грабежа в подвалах государственного казначейства.

Вася встрепенулся.

– Ленька! Идет борьба за этот заказ! Фирмачи сцепились в смертном бою за сбыт своей продукции! Что наши деятели, что зарубежные! Ты представь, какая идет игра?!

– Нет. – сказал Леня. – Не представляю.

– Да Лимонова раскрыла международную банду! – закричал Васька переполненный восторгом исторического открытия. – На первой странице, которой у нас нет – Лимнова дала полный список мафии!

– Нет, – будто сквозь сон ответил Леня. – Там не список мафии. Там список её жертв... Тех людей, на которых они наехали, шантажировали, хотели подчинить своей воле. Там список тех – КТО РАСПРЕДЕЛЯЕТ ЭТИ ЗАКАЗЫ МЕЖДУ ФИРМАМИ. Этих людей и будут давить.

– А мафиозники тогда кто?! Кто, Леня?!

– Мафиозники неизвестны. Иди домой, Вася. У меня в башке кирпич.

Леня лгал старому другу. Если и застрял в его голове «кирпич», то он не мешал увидеть, наконец, почти все причины и следствия происходящего. Оставались для окончательного понимания лишь детали, вспомогательные факты и – имена клоунов этого кровавого маскарада.

Леня не приметил, когда тихо исчез Вася. Кажется, он сказал, что ушел в школу проводить занятия. Стрелки часов показывали всего навсего час пополудня. Текуший день оказался бесконечен. Но время снова стронулось с места и для Лени начало отсчитывать свое течение. Он понимал, что его ещё неведомый противник ждать не будет и очень скоро перейдет к активным действиям. Те, кому нужен документ Лимновой будут выдирать его из зубов хоть Дьявола и, цели своей ради, пойдут на всё. Как уже пошли...

Для собственных действий, хоть сколь-нибудь осмысленных, требовались завершающие факты. Леня перебрал в уме имена людей, которые могли ему помочь и пришел к выводу, что только один человек на фирме «Кураре» мог стоять возле этих фактов.

Только мимо бухгалтера не может ни в одном учреждении пройти незамеченным любое деяние. Только от бухгалтера ничего нельзя скрыть. И если его, бухгалтера, даже в чем-то обманешь, то тень любой аферы все равно будет замечена. Без бухгалтера, фигуры не всегда приметной, не проворачивается ни одно серьезное мошенничество.

Леня оделся и вышел из дому. Он знал, что хотя фирма «Кураре» рухнула и прекратила свою деятельность, но главбух Сенчукова Тамара Васильевна все одно будет торчать на службе, пока не получит последнего приказа ликвидации, или её силком не выгонят с рабочего места.

...На дворе фирмы, как обычно, грохотали строительные механизмы. Двери офиса оказались открыты и Леня поднялся на второй этаж. Поначалу показалось, что здесь безжизненная пустота, безлюдье, но потом из-за дверей бухгалтерии послышался голос Сенчуковой.

Леня вошел в кабинет и не удивился, когда обнаружилось, что в кабинете уже стоял стол, два стула, шкаф – на обломках крушения фирмы Сенчукова пыталась продолжать работу, уже с кем-то разговаривала по телефону. Но она тотчас опустила трубку и вскинула на Леню близорукие глаза.

– Ленечка?!... А ты зачем явился? Я-то уж так, в последней надежде...

– Здраствуйте, Тамара Васильевна. – Леня уселся на шаткий стул. Простится пришел. Я в тюрьму сажусь.

Тамара Васильевна глянула на него неуверенно, улыбнулась, но спросила заинтересованно.

– Когда?

– Сегодня. Или завтра поутру.

– Тогда понятно, отчего ты выглядишь, как мертвец. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Да. – ответил Леня и в последний момент заколебался. До него дошло, что «бухгалтер», как таковой, может быть не только сторонним «свидетелем» аферы и преступления, но и её непосредственным участником, может даже возглавлять её, хотя ожидать таковой роли от добрейшей и скромной Сенчуковой никак не приходилось. Но все же, коль сегодня весь мир для Лени с ног становился на голову, он решил начать издалека.

– Вы не знаете, кто такой Шродер Д.? Из города Бостон?

– Дэвид Шродер? – с легким удивлением переспросила Сенчукова. Фармацевтическая фирма «Сейбр». Антибиотики и транквелизаторы. Очень надежный наш партнер.

– Он жив?

Сенчукова тихо засмеялась.

– Да, насколько я знаю. Скажи лучше сразу, что с тобой происходит.

– Шродер наш партнер, – сосредоточеено повторил Леня, не зная, куда дальше направить беседу. – А чем наша фирма занимается, Тамара Васильевна? По настоящему?

Она вскила брови и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Леня, ты вовсе не в себе. Не выпил лишку?

– У нас подставная фирма, Тамара Васильевна. Кто у нас настоящий Хозяин?

Сенчукова грустно вздохнула и взяла со стола стакан с остывшим чаем.

– Ленечка... Я тебя понимаю. Ты заразился от своего напарника Коли Мартынова. Ему везде мерещаться аферы и мафия. Наш единственный Хозяин, со всеми правами – Степан Степанович Куравель. Степ-Степ, как вы его зовете. Сегодня, рано утром он, президент Куравель, позвонил мне домой и сказал, что фирма «Кураре» жива и будет жить. Скоро мы получим право частично заказывать препараты, оплачиваемый из бюджета страны. Это очень большие деньги. Завтра приходи на работу.

Последних слов бугхгалтера Леня не расслышал.

– Куравель... Вам звонил?

– Да.

Снова тупик! – сверкнуло с озарением в голове Лени. Модель, уже выстроившаяся в его голове, модель преступления рухнула, не успев укрепиться. И уже по инерции Леня задал подготовленный вопрос.

– Тамара Васильевна, вы знаете членов Комиссии по составлению списков необходимых препаратов для всех медецинских учреждений в России?

– Ленечка, это не мое дело. Насколько я слышала, Комиссию каждый раз составляют «наверху». В прошлом году туда попали наш шеф, академик Плахова, профессор Секретаров.

– А в этом году? – быстро спросил Леня.

– Не знаю. И думаю, что не знает никто. Списки не афишируют по понятным соображениям. Что б на этих людей не оказывали давления всякие бандиты.

Леня смолк. Сенчукова улыбалась сочувственно, слегка тревожно, но он острегся сказать ей, что этих членов Комиссии собираются подкупить, шантажировать, запугать – чтоб навязывать свою волю. Заставить передать государственные заказы на препараты только определенным фирмам, входяших в круг структуры мафии, организованной международной преступной группы, называйте эту банду как угодно. Леня понял, что либо Сенчукова это знает и без него, либо такие сферы – выше понимания скромного бухгалетра.

– Леня. – словно издалека позвала Сенчукова. – Тебя напугала гибель Лимоновой? Смерть Акмалова? Крах нашей фирмы? Не делай из этого криминальных выводов. Всё утрясется.

– Утрясется. – согласился Леня. – Через сто лет. А сегодня эта Комиссия под давлением мафии составит список препаратов, распределит заказы по тем фирмам, которые им укажут. И они заполнят все аптеки и больницы не самыми дешовыми и хорошими лекарствами, а дорогой дрянью! Быть может, даже вредной.

Сенчукова помолчала, потом бросила очень тихо.

– Я полагаю, что эта ситуация под контролем.

– Ага! Контроль такой же, как над подпольной водкой, от которой каждый год травятся на смерть десятки тысячь человек.

– Леня, – прошептала Сенчукова. – Если ты действительно так считаешь, иди в МУР!. Найди следователя Свиридова, оночень умный человек. Мне кажется, что он всё знает, что тебя волнует.

Правильно, подумал Леня – все знает Свиридов из МУРа, но вот контр-мер предпринять не может никаких. Не по зубам Свиридову те люди, которых он обязан арестовать. А потому сей Свиридов хватает и сажает в камеру заключения людей незащищенных, незначительных и безопасных – вроде убогого Коверкотова, крановщика Дмитрия, и его самого Волохова Л.М. Этих можно сажать под следствие, выбивать из них показания, даже отправлять под суд.

Разговор с бухгалтером потерял для Лени всякий смысл.

...Он вышел из офиса ещё не зная, куда двинется дальше. Из гаржей фирмы доносился железный стук молотка – видимо механик Петраков, как и бухгалтер верили в возрождение фирмы.

Леня присел на ящики закурил и долго бессмысленно смотрел на двор, где когда-то, в прошлом веке, горел в машине Акмалов.

Промелькнувшая фигура приклекла его внимание и крановщика Дмитрия он не сразу признал. В пятнистой, черно-серой форме, в армейских башмаках, с большой сумкой наперевес тот пересекал двор. Во всей его мощной и увалистой ранее фигуре появилась стремительная гибкость, уверенность и какая-то перманентная настороженность. Леня решил, что крановщик сменил профессию и, наверное, утроился в охрану. Окликать Дмитрия он не стал, а тот дошел до такси, уселся рядом с водителем и машина уехала.

Леня тут же забыл про крановщика, стараясь припомнить те две всё определяющие фразы, которые были сказаны ему за минувшие сутки. Первая: «Тебя раздавят между жерновами милиции и мафии», это сказал, кажется сквалыжник Коля Мартынов, имел на то основания, сам оказался раздавлен. Вторая фраза:«Сегодня вечером. Малаховка. Большая игра» – слова Помяловского, участника большой игры Больших Игроков. Леня выбросил окурок и однялся с ящика.

...Во дворе родной школы подростки играли в баскетбол, не обращая внимания на легкий дождь. Но в спортивном зале было пусто, по каникулярному времени августа все занятия прекратились: и Васины танцы, и драки каратистов Борисы Рымникова.

Скучающих руководителей секций Леня нашел в пустом буфете для учитилей. Маэстро Вася и сенсей Боря Рымников толковали о сложностях своей работы за чашками кофе.

Леня сел на стул рядом с ними и спросил.

– Сенсей, есть у тебя пятерка парней для активной работы?

Борис взглянул на него без удивления, внимательно и спросил.

– Попал в переплет?

– Да.

– Команду я найду. Весь вопрос, что именно они должны делать.

– Подстраховка. Вы прикроете меня во время одной беседы за городом. Сегодня ночью.

– Ленька! – встрял Вася. – Ты имеешь ввиду Малаховку?!

– Да.

– Но эти засранцы вооружены, Леня! В меня стреляли на поражение! Тяжко ранили, травили собаками и...

– Я помню. – прервал Леня и в упор посмотрел на Бориса.

Тот спокойно кивнул.

– У меня есть группа, которая готовится в профессиольнальную охрану. Подготовленная группа. Им не помешает тренировка. Без награды, конечно.

– Ты должен понимать, сенсей, что, – загорячился было Вася, но Борис перебил.

– Я все понимаю сразу и лишних вопросов не задаю. Мы старые друзья. Вы двое, единственные, кто писал мне на зону. Вам не понять, как много значит там, получать такие письма. Говори, толстый, что нужно.

Ответ у Лени был уже продуман.

– Машина. Человек пять-шесть. В десять часов.

– Убивать ты никого не собираешся? – ровно спросил Борис.

– Не знаю.

– Твое дело. – кивнул Борис. – Но предупреди по ходу событий, чтобы я вывел из под удара свою команду. За остальное ответишь сам.

– Конечно.

По лицу Васи он уже видел, что тот сейчас запылает, потребует обьяснений, влезет со своей энергией в разработку деталей плана, – терпеть все это у Лени не было сил. Он встал и кивнул на прощанье.

– Собираемся в десять. Здесь, возле школы.

...До восьми вечера его телефон в квартире молчал. В четверть девятого раздался первый звонок и, когда Леня поднял трубку, тут же зазвенел девичий голос, настойчивый и капризный.

– Леня? Это Вика! Вика-вторая, как вы меня назвали! Так вы не забыли, что у меня завтра день рождения? Вы обещали прийдти!

– Да. – ответил он не осмыслив как её вопроса, так и своего ответа на завтра он мог обещать что угодно, этого завтра, скорее всего, попросту не будет.

– Я жду вас на даче, вы помните где?

– Помню.

Она что-то ещё говорила завлекательное и Леня односложно отвечал, пока не положил трубку, и в ту же секунду начались непрекращающиеся звонки – безостановочные и настойчивые, с интервалом в несколько минут. Но он не подходил к аппарату – заведомо знал, кто звонит, кто чего будет требовать.

Одноглазый бандит Иванов, к примеру, заявит: «Достал документ?! Время истекло, уважаемый, или вы свою заложницу выкупаете, или...»

Фраков Илья прокричит испуганно: «Ленька, я уже ходил в милицию, всё рассказал, меня отпустили, но твое положение – рыбец!»

И это положение подтвердит Свиридов из МУРа: «Камера в изоляторе временного содержания давно соскучилась по вашей персоне, Леонид Максимович, просим поутру явится без промедления.»

Ну, а Вася-Блин извинится: «Толстый, я с японкой познакомился, настоящая гейша! У неё задница торчит, как у кенгуру! Ты уж прости, но сегодня вечером я занят!»

Все тексты своих абонентов Леня знал, а потому не поднимал трубки.