- Ага, разбежалась. - Верно оценив ситуацию и не поддаваясь на провокацию ответила Верещагина. - Сейчас по сотовому я вызову своих качков и остаток дней вы будете работать на аптеку.
- Не веришь, ну и не надо. - Разочарованно отступился Тура. - Замочим тебя вместе с твоим кабаном, только потом не говори, что мы тебя не предупреждали.
Кира, а мне тоже жрать захотелось. - После паузы переключился он на хрипатого.Я рано позавтракал. Давай что - нибудь придумаем.
- А что тут думать, к тачке шлепать надо, а это больше километра. Недовольно отозвался хрипатый. - Но там в багажнике лежит ржаной батон и курячьи окорочка. Я думал дома поджарить, но на крайняк можно и здесь сожрать.
- Сырые окорочка? - С отвращением спросил Кастрат. - Жри их сам.
- Что ты сразу сырые! Их и зажарить можно. Наверху костерок запалим и все дела. Такой шашлычок получится - в кабаке не пробовал! Ну что? Я пошел?
- Потерпим до пяти. - На правах начальника постановил евнух. - До пяти они у нас в шоколадный пломбир превратятся, тогда и пообедаем.
- Как хочешь. - Обиженно согласился хрипатый. - Только до пяти часов мы вместе с ними тоже превратимся в куски замороженного дерьма. Давай наверху костер запалим. Все равно они никуда от нас не денуться, дорога здесь одна.
- Одна. - Поддержал его Кастрат. - И ведет она прямиком на кладбище. Пойдем.
Прийдя к единому согласию они протопали вверх по лестнице, а меня от нервного перенапряжения и холода затрясла крупная и неуправляемая дрожь. Только теперь я понял в какую собачью стужу мы угодили и подумал, что прогнозы евнуха имеют под собой реальную почву. Особенно плохо дело обстояло с ногами. Лишенные обуви они задеревянели и уже потеряли чувствительность.
Моя голозадая работодательница совсем раскисла. Она уже не жаловалась, не ругалась, а скрутившись в какой - то хитроумный узел вклинилась между моих волосатых ног. Кого из нас трясло больше, сказать было трудно, потому как в этом ансамбле мы составляли единый и целостный агрегат.
- Ну что, курица? - Погладив её по голове я выбил зубами короткую дробь. - Похоже, что ты права, не видать мне твоих двух тысяч как собственных ушей.
- Костя, сделай что-нибудь. - Прижавшись щекой к моему колену заревела она. - Не хочу умирать. Может быть мы тоже костер сделаем?
- Из каких дровишек? - Постарался я сохранить чувство юмора. - Из моих кальсон и твоих подштанников? Так у нас даже и этого пустяка нет. Мы можем сжечь мой свитер и твой пиджак, но тогда у нас ничего не останется, да и запалить наш скромный гардероб нечем. Ты хоть помнишь, что собой представляло это бомбоубежище и что в поседнее время здесь хранилось?
- Да, эта комната величиной больше кухни и расположена как раз под нею. Тридцать лет назад она служила подсобным помещением для кухни. Слева от входа стояли большие холодильники, справа полки с сухими и сыпучими продуктами, крупами, макаронами и так далее. Прямо напротив выхода стояли стеллажи с ящиками, там хранились овощи, а под ними стояла выгородка, где ссыпали картошку. А десять лет тому назад все это стало не нужным
и быстро похерилось...
- Погоди, погоди. - Зачарованный внезапно пришедшей мыслью остановил я её. - Ты сказала, что под стеллажами хранилась картошка. Так?
- Так, а что тут удивительного? Картошка хранится во многих столовских подвалах. Не пойму, почему это тебя заинтересовало?
- Этого и не требуется. Вспомни, пожалуйста, много ли там хранилась картошки?
- Не знаю, я её не пересчитывала. Наверное тонн пять, а может и все десять.
- Десять тонн! Это же прекрасно! Верочка, ты даже не знаешь какая ты умная девочка. - От восторга заплясал я. - Дай ка я тебя поцелую.
- Уже целовались! Гончаров, объясни в чем дело?
- Вера, я поражен твоей тупостью! Как по твоему каким образом картошка попадала в подвал? Ее что, ангелы приносили на крылышках?
- Перестань пудрить мне мозги. Картошку в мешке спускал рабочий.
- По этой-то лестнице? Он бы вышиб себе мозги на второй ходке, а чтобы перетащить десять тонн ему бы потребовалось двести раз спуститься в подвал и двести раз подняться. Улавливаешь?
- Улавливаю, улавливаю! Вместо того, чтобы набить морду этим скотам, ты паришь мне мозги и трещишь как старая кофемолка.
- А ты непробиваемая дура. Не можешь понять, что в этом подвале должен находится лифт или, по крайней мере грузовая площадка.
- Тогда иди и ищи. Лично я никакой площадки никогда не видела. Ищи если умный.
- Я так и сделаю, но немного попозже, а пока раздевайся и положи свой жакет на пол. Не волнуйся, я не собираюсь делать того о чем ты сейчас подумала.
- Мне уже совершенно безразлично, что ты со мной собираешься делать. Жалостливо захныкала она. - Но ты отнимешь мой пиджак и я совсем замерзну. Не стыдно?
- Не стыдно, раздевайся, пока говорю по хорошему.
- Я думала о тебе все что угодно, но только не это.
Повизгивая и поскуливая она сделала все, что требовалось. Сняв свитер я честно разодрал его на четыре части по паре портянок на брата. - Где там твоя ходулина?В темноте, на ощупь я поймал её холодную как лед ступню и крепко обернул её четвертушкой свитера.
- Что ты там делаешь? Что у тебя там трещит? - Совершенно ничего не чувствуя равнодушно спросила она. - Ты случайно не отсасываешь у меня кровь?
- Не имею такой привычки. Это больше по твоей части. А вообще заткнись и давай сюда вторую конечность. Да смотри, не потеряй онучи. Береги их пуще глаза. Больше мне тебя обувать не во что. На мне осталась только майка и рубашка.
- Господи, да ты же порвал джемпер! Ты и в самом деле сумасшедший!
- Это не твое дело. Поднимайся и ходи, три шага туда и три назад. Обязательно ходи, не стой на месте, а то мне будет не с кого получить должок в две тысячи.
Осторожно ступая по бетонному полу я отправился в свое трудное, но нужное путешествие. Пару раз споткнувшись о какие - то трубы и трижды вписашись в кирпичные стены, в конце концов, через два десятка шагов, я добрел до толстой металлической трубы которая при столкновении с моим лбом отозвалась отрывисто и недовольно. В радиусе полутора, двух метров я обнаружил второй стояк, который я вычислил уже чисто теоритически.
Они уходили перпендикулярно вверх и к их внутренним сторонам были приварены мощные рейки с крупными зубьями для сцепления с шестернями.
- Пока все идет отлично, Гончаров. За исключением того, что тебе придется взбираться по трубе с резко отрицательной температурой. Это путь к спасению, но он опасен. Твое единственное богатство может примерзнуть и надолго остаться украшением этой самой трубы и только с наступлением тепла почерневший лоскут кожи печальной бабочкой упадет на пол. Твой ташкентский дядюшка как - то рассказывал, что немцы в особенно лютые морозы надевали на кончик меховой мешочек и будто бы там охотно культивировались теплолюбивые насекомые. Насекомых нам не требуется, мехового мешочка у нас нет, а вот капроновый носок и даже два, найдется...
Предупредив эту возможную неприятность, а так же соорудив из майки что - то похожее на рукавицы я подошел к правому стояку. Его высоту, которую мне предстояло взять и тем самым заработать себе шанс на жизнь, я не видел, поскольку тьма стояла египетская и лишь где - то там наверху слабо серел едва уловимый отсвет. Это меня в какой - то степени подбодрило.
Горестно вздохнув я обреченно обнял стойку. Она тут же обожгла меня злым арктическим холодом, но кожа не прилипла и это радовало. Как вошь по гребешку, так и я по трубе, цепляясь за реечные зубья, медленно и расчетливо пополз к своему апофеозу. Рукавицы, или то, что я называл рукавицами слетели на первом же метре и только изобретение Вермахта с честью выдержало все испытания.
Потолок оказался ближе чем я предполагал. Метра через три, много четыре затылок стукнулся о что то твердое. Больше всего я боялся, что это и есть сама грузовая платформа сдохшая десять лет назад в своей навысшей точке. Но мои опасения, благодаря старательным рукам металломанов, оказались напрасны. Аппарель была давно демонтирована. Лишенная двигателя и всякого медного добра она валялась рядом.
С большими ухищрениями и только с третьего раза мне удалось откинуть деревянные, обитые жестью створки люка. Морозный воздух, холоднее подвального, ударил по легким, но яркого света, ради которого я даже зажмурил глаза, не наблюдалось.
Длиная узкая комната находилась в крайней степени разрушения и освещалась одной оконной амбразурой под провисшим фанерным потолком. В ближнем торце помещения некогда находились ворота через которые, по всей видимости и выгружались овощи. Сейчас ничего похожего на ворота не было, а вместо них до самого потолка громоздилась куча битого кирпича, пройти сквозь который было невозможно.
Одна единственная и пока непонятная для меня дверь располагалось в дальней стене комнаты и могла служить выходом из того капкана, куда мы угодили по собственной инициативе. Все это я рассмотрел достаточно хорошо уже после того как полностью вылез из подвала и направился в сторону двери.
Запах дыма и приглушенный говор заставил меня насторожиться и оцепенеть на полпути к вожделенному выходу. Приостановив дыхание я прислушался. Разговаривали двое. Надтреснутый баритон Хрипатого о чем - то спорил с визгливым тенорком Кастрата. Не было никакого сомнения в том, что коварная дверь чуть было меня не вывела на кухню прямо в грязные лапы убийц.
Времени на то чтобы прислушиваться к их разговорам у меня не оставалось. План созрел мгновенно и если я хотел его успешного претворения, то нужно было немедленно переходить к действиям. Уже смеркалось.
Проверив надежность верхних запоров створок я уже знакомым путем проскользнул в подвал и самым подробным образом проинструктировал Верещагину.
- Ты думаешь у нас получится? - Послушно шагая на месте спросила она.
- Получится. - Торопливо заверил я. - Но только в том случае, если все мои приказания ты выполнишь с ювелирной точностью. От этого зависят наши жизни. Обостри внимание, напряги слух и действуй строго по моим сигналам. В запасе у меня есть второй вариант, но он менее эффективен, а в случае срыва первого, на него расчитывать не приходится. Иначе говоря, второго шанса нам не дано. Начинаем.
За руку я подвел её к люку и на всякий случай предупредил.
- Верочка, если ты, коза драная, вздумаешь слинять в одиночку, а меня оставить на заклание этим волкам, то вынужден тебя огорчить. Сначала они прикончат меня, а потом догонят и завалят тебя. Но если тебе все же удасться от них сквозануть, то я встану из гроба и задушу тебя своими холодными руками, счастливого пути.
С божьей помощью и благодаря моему росту Верещагиной удалось выбраться из подвала. Подождав пока закроется люк я вернулся к двери и переждав условленные три минуты я взялся за дверное колесо. Перекрестившись и пообещав Богу впредь никогда не пить горькую я отчаянно заорал и принялся крутить эту самую баранку освобождая ржавые ригеля. С мерзким скрипом и свистом они освободили дверь и я тут же бросился вглубь подвала, к леденящим живот стойкам.
По грохоту железной лестницы и матерного разноголосья я понял, что мои крики и дверные вопли услышаны.
- Чего орешь? - Гулко и грозно как Командор спросил Хрипатый.
- Холодно! - Сложив ладони трубочкой ответил я.
- Так иди к нам. - Любезно предложил Кастрат. - Мы тебя отогреем. У нас тепло.
- Мы костер развели. - Подтверждая его слова проскрипел Хрипатый.
- Так вы же нас убьете. - Затягивая переговоры засомневался я, тем самым давая даме возможность как следует освоиться.
- Какая глупость. - Негодующе вскричал евнух. - Нет, ты только послушай, Кира! И кто им мог сказать такую глупость?!
- Зачем же вы гнались за нами с самого верха? - Старательно карабкаясь вверх по стойке въедливо спросил я. - Делать вам больше нечего?
- Ты неправ, мужик, мы просто хотели тебя кое о чем спросить.
- Вот и спрашивайте. - Находясь на самом верху разрешил я.
- Как же мы через дверь разговаривать будем? Открой, тогда и поговорим.
- Мы не можем, у нас ноги не ходят.
- Ну тогда и разговаривать нам не о чем, загибайтесь дальше. - Заржал Хрипатый.
Это никак не входило в мои планы и потому после некоторой паузы я вновь подал голос. - Помогите, мы замерзаем. А дверь вообще не закрывается, наскрозь проржавела. Просто вы плохо её открывали.
Они ворвались как стадо слонов и ещё не веря своему счастью начали палить прямо с порога. Выпустив по крайней мере по пол-обоймы и не услышав должной реакции, они озадаченно замолчали.
- Эй, где вы там? - Настороженно спросил Кастрат. - Чего молчите?
- А что тут говорить, когда и так все понятно. - Скорбно ответил я ожидая действий со стороны Верещагиной. Ее промедление могло привести к самым плачевным результатам, как для меня, так и для неё самой.
- Смотри ка, Кира, ещё живые. - Искренне удивился Кастрат. - Ни одного попадания! Ну где ты там, иди сюда, козел, чего время тянуть.
- Скоты, да я же ходить не могу.
Откровенно заржав палачи двинулись в моем направлении и в этот момент ловушка захлопнулась. Верещагина сработала безукоризненно. Теперь уже, слыша их бессильные проклятия и град ударов в беспорядке обрушившийся на дверь, ржал я. Получая неизъяснимое наслаждение и пребывая в самом наилучшем расположении духа я не торопясь покинул подвал. Уже закрывая люк я не смог отказать себе в маленьком удовольствии. Просунув голову вниз я пожелал им доброй ночи.
- Кира, он наверху! - Заорал Кастрат, как будто только в этом и заключался весь ужас их положения. - Выпусти нас, Гончаров, мы тебе ничего не сделаем.
- Уже сделали. Откуда вы знаете мое имя?
- Выпусти, тогда мы тебе скажем.
- Обойдусь. Не так уж это важно. Всего доброго, господа. Что передать Топору?
- Принеси ему вот это. - Хлопнуло два выстрела и одна из пуль впилась в крышку люка в пяти сантиметрах от моей головы. Решив, что дальнейшая беседа может пагубно отразиться на моем здоровье я прекратил перебранку и с чувством закрыл створки. Потом старательно забил задвижки, а сверху навалил грузовую платформу.
Только после этого я огляделся по сторонам, впрочем я мог бы этого и не делать. Меня как и в подвале окружала сплошная темнота и даже просвет амбразуры теперь угадывался с трудом. Лишь слабая полоска света выбивавшаяся наружу могла служить мне ориентиром. На неё я и пошел.
Верещагина стояла каменным изваянием и неотрывно смотрела на затухающий костер. Она уже не дрожала и вообще потеряла интерес ко всему окружающему. Подбросив в костер в избытке заготовленный хворост я принялся интенсивно её растирать.
- Не надо, Костя, мне тепло. - Блаженно растянув красные щеки с трудом проговорила она.
Не трогай меня. Мне нельзя шевелиться, потому что иначе я замерзну. Ты иди домой, а я здесь побуду. Мне хорошо.
Только этого мне и не хватало. Не надо быть медиком чтобы понять - она находилась в критическом состоянии, то ли сходила с ума, то ли окончательно замерзала. И в том и в другом случае нужно было что - то предпринимать. Но что? Мое универсальное лекарство, щедрые пощечины тут не помогут. Да и вообще может ли ей теперь что-то помочь? Гончаров, это какой - то рок. Стоит только бабе с тобой переспать, так она сразу же становится потенциальным покойником, впрочем мы все потенциальные покойники и ходим под Богом.
Взвалив её на плечо я вышел из развалин. У самого - то ноги работать отказывались, а тут ещё эта непосильная ноша, которую временами хотелось бросить и бежать из этого леса куда глаза глядят. Но я знал, что если это сделаю, то сам, своими руками поставлю на себе крест. Стиснув зубы я делал следущие мучительные шаги и вновь гаденькая мысль скользким змеенышем забиралась в черепную коробку. Сколько продолжалось это мучительное путешествие с остановками, теперь трудно сказать.
Однако оно пошло мне на пользу. Достигнув обрыва я с удивлением почувствовал, что мои мышцы вдруг разогрелись и заработали с большей отдачей. Больше того, нещадно заболели, ожили ноги, а самое главное то, что подлая мыслишка, вконец устав со мной бороться оставила меня раз и навсегда.
- Ничего, Верунчик, ещё поживем. - Довольный произошедшей во мне переменой похлопал я по её голому заду. - На берегу не так холодно, а в лесу ещё теплее будет. Самое главное вскорабкаться к беседке, а там мы уже дома. Сейчас я тебя как следует разотру и мы рванем в обход. В лоб нам эту высоту не одолеть. Эй, да ты меня не слушаешь? Сейчас ты у меня заговоришь.
Правильно я делаю или нет, этого я не знал, но кроме как растереть её снегом я ничего не мог. Швырнув её сугроб я с яростью накинулся на её тело. Я его щипал, рвал, кусал, топтал... Господи, что только я с ней не делал!
- Больно! - Закричала она и только тогда я вытащил её из снега и хлесткими пинками погнал вверх, в обход обрыва.
В беседку она заскочила сама. Мне оставалось только укутать её в свою куртку и влить в неё двести граммов коньяка. Все остальное ушло на растирание ног, которые я старательно завернул в гепардовый плед. Сам же я довольствовался бутылкой сухого вина и зажигательной лезгинкой под луной, которую исполнял с большим чувством. Лишь через час она кое-как обогрелась и завопила от боли.
Восприняв это как сигнал к действию я перешел ко второму этапу нашего возвращения, а именно заставил мою прелестницу бежать по траншее. На этот раз она падала гораздо реже и уже вскоре мы увидели бруствер за которым нас поджидал уютный салон БМВ со всякими его приятностями и сюрпризами.
Сюрприз нас поджидал, но только не в салоне БМВ, а рядом с ним, или вернее сказать, то что от него осталось. А осталось от него не много. Кусок задницы и торчащие в стороны дверки. Они уродливо и жалко топорщились из под отвала бульдозера. Сам бульдозер не пострадал. Сделав свое грязное дело, теперь он невозмутимо молчал. Видимо его сил хватило только на то, чтобы сплющить автомобиль в лепешку и вдавить его останки в обледеневшую глыбу снега. С самой же глыбой, без твердой руки машиниста, он справиться уже не мог. А может быть он просто маленько заспал и не успел вовремя подбросить топливо. Трактор заглох, а бульдозерист, желая избежать ненужных осложнений, позорно бежал. В любом случае было понятно, что сама по себе, накатом, машина не могла бы принести столько неприятностей. Без человеческих рук ни одна гадость не обходится.
- ... как истукан? - Наконец - то до меня дошел голос Верещагиной. Очнись.
- Уже очнулся. - Прижался я к ней. - Такие вот пирожки с котятами, Верунчик.
- Значит все? - В сотый раз за день заревела она. - Мы столько старались, столько натерпелись, а конец один...
- Конец, Верочка, один не бывает. У каждой современной женщины их должно быть много, а помирать пока рано. Имея под руками такого мастодонта это было бы просто смешно. Залезай в кабину, там хоть не дует, а Константин Иванович тем временем что - нибудь придумает.
Перво - наперво я выключил скорость, а потом попробовал завести его со стартера. К моему великому удивлению, аккумулятор оказался в полном порядке и не остывший ещё пускатель, радуя серце, затарахтел весело и ритмично. Не продвел и его подопечный, выдохнув в небо шматок дыма дизель хлопотливо и заботливо застучал всей своей требухой. Методом проб и ошибок я отыскал тумблеры включения фар и вскоре наш агрегат стал похож на новогоднюю елку.
- Верка, сплюнь три раза, чтоб пронесло. - Отрегулировав газ я передернул реверс и отпустил сцепление. - Поехали, мой хороший, поехали, мой славный. Ну вот, Верка, а ты боялась. - Забыв поднять нож я начал на месте разворачивать бульдозер.
- Что ты делаешь! - В ужасе вскричала она видя как над капотом вздымается и растет уродливая лепешка её БМВ. - Ты же мне всю машину искорежил!
- Ожила? - Перекрывая дизельный рев крикнул я. - Тепло стало ты и расчирикалась? Успокойся и не вякай, от твоей иномарки одни воспоминания остались. Лучше подними свою задницу, вытащи из под неё телогрейку и накинь на меня, а тачку ты себе другую купишь. Скажи спасибо, что живые.
- Да я же не про то. - Набрасывая на меня засаленный фуфан извинилась она. - Думала достать оттуда какую - нибудь одежду, мы же снизу совсем голые.
- Голые. - Печально согласился я. - Но вытащить из сплющенного груда железа хотя бы носовой платок мы все равно не сможем. Только замерзнем и зря потеряем время.
- Но там же все мои документы, деньги и кредитная карточка, а потом как ты собираешься ловить машину в таком виде? Они подумают, что ты маньяк и не остановят.
- Сексуальный маньяк с голым членом по дорогам не разгуливает. Удачно парировал я. - Он сидит под кустиком и выжидает свою жертву.
- Тогда подумают, что ты идиот. - Не сдавалась она. - И все равно не остановят.
- В таком разе тачку будешь ловить ты. - Согласившись с её доводами ответил я.Какое тут расстояние до дороги?
- Не знаю, наверное километра четыре.
- Значит часам к восьми допыхтим, а в девять будем уже дома. Как у тебя ноги?
- Болят, но ноги ещё полбеды, главное чтобы с женскими делами обошлось. А ещё меня волнуют документы и кредитная карточка. И ещё там старые фтографии, которые ты просил. Там их всего пять штук, будет жалко если они пропадут.
- Успокойся, завтра утром сюда вернемся и все заберем. Почему ты привезла мне только пять фотографий?
- Сколько нашла, хотя мне кажется, что их было гораздо больше. Жалко, если пропадут и эти. Постарайся их сохранить.
- Не волнуйся, я обязательно за ними приеду. А кроме всего прочего надо выяснить, что это за киллиеры и кто их прислал. Они тебе знакомы?
- Ага, это мои лучшие друзья. Дурак ты, Гончаров, и уши у тебя холодные. А что ты с ними намерен делать? Убьешь?
- Конечно. Убью и съем. Не знаю я, Вера, что с ними делать, завтра посмотрим. Скорее всего сдадим их, как и положено, в милицию.
До дороги мы добрались даже быстрее чем я предполагал, но, что толку, если там нас никто не ждал. За час, что мы провели в томительном ожидании мимо нас не проехало ни одной машины. Вконец отчаявшись я снова взялся за рычаги и приготовился к долгому путешествию.
На пятой скорости, да при повышенной передачи он гнал как скаковая лошадь, но при этом так ревел, что мне пришлось оставить его потенциал и свои нервы в покое. Прекратив эксперимент я переключился на оптимальный режим и не спеша потрюхал по зимнику. По моим расчетам в тракторной кабине нам предстояло провести не меньше полутора часов, а значит только к половине одиннадцатого мы достигли бы городской черты. Тоскливо, но что делать? Лучше тихо ехать чем быстро идти, а тем более в такую холодрыгу. Однако дело не в этом...
- Костя, - словно читая мои мысли тронула меня Вера, - а каким образом ты хочешь добираться до дома уже находясь в городе?
- Точно таким же. - Недовольно отозвался я. - А кто имеет, что - то против, того мы не держим. Того мы высаживаем на первой же автобусной остановке.
- Костя, машина! - Истошно завопила она заметив где - то за поворотом проблески фар. - Остановись, сейчас мы его остановим!
- Так он тебе и остановился, сиди и молчи, сейчас я его ущучу. Злорадно усмехнулся я и полностью перекрывая дорогу развернул бульдозер.
- Гончаров, ты явно живешь в прошлом времени. - Подумал я наблюдая как осторожный жигуленок остановился, немного подумал и включив заднюю скорость шустро попятился прочь от опасного места.
- Стой! - Выпрыгивая из кабины истошно заверещала Верка, но этим она ещё больше его испугала, потому как во время приземления моя куртка задралась, а юбку - плед вообще снесло в сторону. - Стой, мерзавец. Упустив это остоятельство из виду пустилась она вдогонку за убегающей машиной. - Я заплачу-у-у.
- Не волнуйся, ничего страшного не произошло. - Усаживая её назад принялся я её успокаивать. - Часом раньше, часом позже, но мы все равно вернемся домой.
- Ты же ничего не понимаешь. - Распустила она сопли. - За этот час у меня же там все воспалится. Мамочки, что будет! Я уже и сейчас это чувствую. Будто живот когтями раздирают. Поехали скорее, может быть ещё не поздно все поправить...
Теперь на грохот я не обращал никакого внимания, выжал из трактора все его возможности. Хрустя и посвистывая гусеничными суставами он старательно и добросовестно мотал на них метры дороги.
- Костя, смотри, опять машина едет... Наверное он понял, что мы замерзаем...
- Держи карман шире, так он тебе и вернулся. Сиди, этот-то от нас уже не уйдет. Хороший урок мне преподали, теперь поступим по другому.
Перво - наперво я выехал на середину дороги и как ни в чем не бывало убавил газ. Никак не реагируя на раздраженные сигналы грузовика я продолжал пилить своей дорогой занимая при этом почти всю проезжую часть, а когда он все же решился на обгон я неторопливо и аккуратно прижал его к обочине. Ничего другого как врезаться в неё носом ему не оставалось. Врюхавшись по самые уши он пропахал ещё метров пять и застыл в метре от бетонной опоры.
Не вставая с места я наблюдал как хлипкий, но ужасно взбешенный мужичок с монтировкой наперевес бежит выяснять отношения. Усмехнувшись я зажег в кабине свет и показал ему ключ на сорок шесть.
- Ты что, камнем долбанутый? - Заметно поубавив спесь, исключительно для сохранения реноме заорал он. - Или мочи из под бешенной коровки напился?
- Закрой хлебало. - Приоткрыв дверку посоветовал я ему. - Будешь базарить - я тебя здесь вообще зарою и никто не узнает, где могилка твоя. Цепляй веревку, я тебя выдерну, ханурик. Да поживее, мне некогда.
Понимая, что в его положении и при моем превосходстве сил, спорить бесполезно, а ругаться опасно, он выкинул из кузова трос и скрепил ими машины.
Вытянуть порожний ЗИЛ за задницу даже из глубокого снега большого труда не составило и заняло считанные минуты. По идее можно было выходить из трактора, отцеплять трос и пересаживаться в теплую кабину грузовика, но наученный горьким опытом я терпеливо ждал... И оказался совершенно прав.
- Эй, ты, отцепляй бульдозер, - выглянув из-за угла борта приказал мне шофер.
- Твой трос, ты и отцепляй. - Не теряя натяжения ответил я.
- Ладно. - После некоторого размышления согласился он. - Дай слабину.
- А ты сам дай слабину. - Ухмыльнулся я. - Сдай назад.
Пока он корячился, сдавал назад, отцеплял и сворачивал трос мы с противоположенной стороны забрались в его кабину и терпеливо ждали когда он вылезет из кузова. Однако мужичонка оказался не в меру подозрительным и осторожным. Прямо с борта он перелез на подножку и мы оказались носом к носу.
- Ты что? - Вытаращив глазенки он попытался окрыть дверку. - Ты как...
- Вот так. - Показав ему язык я хрустнул передачей. - Содись в трактор, там тоже тепло. До утра посидишь, а потом можешь забрать свою судорогу. Я оставлю её возле церкви в левом проулке. Ключи от зажигания будут лежать под поликом с правой стороны. Слезай, дядя. - Отпуская сцепление заржал я.
- Козел... - Все ещё цепляясь за ручку возмутился он. Козел...там...Козел...
- А за козла ты мне ответишь. - Стряхивая его на дорогу от души укатился я. - Ну Верон, считай, что твой детородный агрегат спасен. Кстати, а у тебя есть дети?
- А ты что, так ничего и не понял? - Скривилась она то ли от боли, то ли от презрения к моей безграмотности. - Нет, Костя, детей у меня нет и не предвидется.
- Значит плохо вы со своим мужем старались.
- У меня и мужа - то нет.
- А куда ж ты его дела?
- Тебе нет никакого дела. Езжай, ради Бога, быстрей.
- Потерпи, уже недалеко. Где ты живешь, я отвезу тебя прямо до дома.
- Домой не надо. Отвези в больницу и не забудь завтра с утра забрать из машины мои документы и фотографии. Фотографии лежат в бардачке, а все остальное в моей дамской сумочке. Попробуй их вызволить, может быть они ещё мне пригодяться.
В десять часов, уже совсем кислую, я подвез её к больнице. На территорию меня не пустили, а терять время она не захотела. Выбравшись из машины она упала прямо в руки охранника. Тот не растерялся, погрузил её в свою машину отвез в отделение скорой помощи. Вернувшись назад он вернул мне куртку, назвал номер телефона и велел позвонить через пару часов.
Если бы я предложил ему чаевые, то он бы неприменно обиделся. Впрочем, чаевых у меня не было. И поэтому я ограничился только тем, что стрельнул у него сигаретку, прикурил, поблагодарил и уехал.
Поздним вечером раъезжать по городу на тяжелой машине, к тому же угнанной, без прав, да ещё без штанов, занятие крайне рискованное. Но в половине одиннадцатого приходить к жене с обнаженным членом - это уже не риск, а заведомое самоубийство.
Конечно все это не смертельно, можно поехать к какому - нибудь товарищу, например к Ухову, на время одолжить у него штаны и подштанники и с самым независимым видом заявиться домой. Однако и тут появлюются свои трудности. Во-первых, по дороге к Ухову ЗИЛ может остановить какой - нибудь скучающий ебэдэдэшник, во - вторых, Уховской бабе может не понравится ночное появление голого визитера, в-третьих, Милка может спросить, почему на мне чужие штаны, а в четвертых, сверкать по улицам и подъездам голой задницей просто неприлично.
Так толком ничего и не придумав я загнал грузовик во двор и заглушив двигатель уставился на окна. Во двор выходило три наших окна, кухонное, полковничье и окно общей комнаты. В данное время все они были ярко освещены. Балконная дверь Милкиной спальни выходила на улицу и что там твориться я видеть не мог.
Проклиная наш уклад, по которому мы ложились спать не раньше двенадцати, я содрал с сиденья чехол и сделал из него то ли набедренную повязку, то ли шотландскую юбку. Выдернув из куртки шнурок я накрепко им подпоясался. Получилось не то чтобы от Кардена, но вполне приемлемо и со вкусом.
Теперь мне оставалось только ждать, ждать двенадцати часов, когда мои домочадцы наконец - то улягутся и заснут безмятежным сном. Откинувшись на сиденье я закрыл глаза и мысленно прокрутил все кадры сегодняшнего дня стараясь понять откуда и с какой стороны по мою душу были засланы киллеры. Ничего, ни единого проблеска. Как в случае со Свиньевым их могла прислать Елена Батурина, и это могли быть товарищи, взятых под стражу, Бочкова и Дорошенко. Но оснований делать какие-то выводы в ту или иную сторону у меня не было. У меня вообще ничего не было за исключением самих убийц и эфемерной клички их работодателя. Топор - это все чем я на сегодняшний час располагал, но почему - то этот Топор не давал мне покоя больше самих исполнителей. Чем больше я думал, тем острее становилось убеждение, что я его знаю. Нет, не верно, не знаю, но каким-то образом я уже с ним встречался или хотел встретиться.
Неожиданно и резко о кузов что-то стукнуло и в ту же секунду погасло кухонное окно. Хмыкнув от этого совпадения я посмотрел на часы и присвистнул. Стрелки показывали полночь, а полковник с дочуркой все никак не могли успокоиться.
- Чертова семейка. - Тихо ругнулся я. - Сами не спят и другим не дают!
Словно услышав мои пожелания почернело окно большой комнаты, а немного погодя и кабинет тестя наступил покой. Подождав ещё четверть часа я огляделся по сторонам, воровато открыл дверцу и высунул голову.
От душераздирающего вопля мои барабанные перепонки чуть не лопнули. Дернувшись я стукнулся затылком о стойку кабины и подумал, что схожу с ума. Тет-а-тет, прямо мне в рожу смотрели квадратные глаза козла, а его паскудная борода уже залезла мне в рот. Отгоняя наваждение я плюнул в его наглые, разлетистые ноздри и захлопнул дверь. Переведя дух я всерьез задумался о количестве выпиваемого спиртного. Повторный крик припечатал меня к месту. Не решаясь вновь столкнуться с ним лицом к лицу я взлянул в зеркало и теперь все мои страхи рассеялись. Наконец - то до меня в полной мере дошли слова несчастного шофера: "Козел... Там... Козел...". Оказывается они относились не ко мне, а к его бортовому пассажиру.
Засмеявшись легко и свободно я вылез из кабины и заглянул ему в рожу. Он сбычился и хотел было меня боднуть, но я во время отпрянул, а тугая веревка здорово стесняла его движения.
Времени, чтобы играть с забавным животным у меня не было и потому показав ему козу я приготовив ключи опрометью бросился в подъезд, но на первой же ступеньке меня остановил его блеяние больше похожее на ржание удалого жеребца.
Первой моей мыслью было оставить его в кузове, а самому поскорее бежать домой, мол ничего не знаю, ничего не ведаю, но второй его вопль заставил меня задуматься. Этак он перебудит всех соседей, те сообщат в милицию, она приедет и увидит угнанный ЗИЛ. Дальнейшее представить не трудно...
Матеря по чем свет зря весь его козлинный род я залез в кузов, отвязал животнное и выкинул вон, обрекая его тем самым на мучительную смерть в зубах бездомных собак или под ножом бродячих бомжей.
Эта сволочь догнала меня уже в лифте в момент закрытия дверей. Доставив его до второго этажа я пинками выдворил его из кабины. Не успел я заскочить в лифт как он поднял такую истерику, что из ближайшей квартиры выглянула моя хорошая знакомая. Вызванный сверху лифт закрылся перед самым моим носом.
- Костя!? - Вылупила она ничего не понимающие глаза. - Ты что тут делаешь?.. Господи!.. Что у тебя на ногах... Козел!.. У тебя руки в крови... какой запах... Откуда такая вонь...Откуда козел?.. Почему ты без брюк?..
- Иди спать. На прогулку я его выводил. - Устремляясь в верх по лестнице закрыл я все вопросы. - Сама свою Жучку на день по два раза выводишь, а козла нельзя?
За пять минут общения с ним я возненавидел всех овец, баранов, архаров и муфлонов, в общем весь их козлинный род. А кроме своего паскудного характера он смердил как десять тонн гнющей рыбы. Я готов был его убить, разодрать спустить с четвертого этажа или перерезать горло тупым ножом. Однако не смотря на мое отрицательное к нему отношение он не отходил от меня ни на шаг, подобно верной и преданной собаке он шаг за шагом проводил меня до самой квартиры.
Больше это безобразие я терпеть не мог. Заманив зверюгу на пролет ниже я наканул на его рога шнурок и накрепко привязал его к перилам. Возмущенный такой несправедливостью он заорал и забил копытом, но я в это время уже входил в квартиру.
В полной темноте, стараясь не опрокинуть очередную Милкину вазу, я прокрался к ванной комнате и возздав хвалу Николаю Угоднику, уже собирался в неё проскользнуть. Щелчок шпингалета, как пистолетный выстрел заставил меня замереть на месте.
Подтягивая свои необъятные трусы из сортира выполз полковник. Распахнув рот он несколько секунд молча взирал на колоритную фигуру чучела с трудом узнавая в ней своего любимого зятя.
- Костя, это ты? - Не мог он спросить ничего глупее.
- Нет, это тень незаконорожденного внука Гамлета от первого брака. Растопырив грязные пальцы я скорчил жуткую рожу и скрылся в ванной.
Когда через десять минут я оттуда вышел в доме стояла мертвая тишина, а на дверной ручке висело чистое белье. На цыпочках пройдя в комнату я позвонил Ухову, и назначил наутро встречу. Потом завел будильник и растянувшись на диване тут же провалился в очередной жутковатый сон.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
В половине шестого я был уже на ногах. Кое-как умывшись я набил карманы продуктами и во избежании утомительных вопросов тихо выскользнул из квартиры.
От козла в подъезде осталась только вонь, зато грузовик стоял на месте и этому обстоятельству я был несказанно рад. Забросив в кузов все лохмотья служившие мне одеждой я сел за руль и пережевывая ранний завтрак направился к церкви.
Уховская "девятка" маячила в обусловленном месте, а сам он сидел на корточках и что - то высматривал в куче строительного мусора. Свистнув тормозами я остановился под фонарем, в пяти шагах от него.
- Что за жемчуг ты узрел в этом навозе. - Соскакивая на землю спросил я.
- Иваныч? - Удивился он. - А на БелАЗе ты приехать не мог?
- Нет, БелАЗ бы там не проехал. Чем тебя привлекла эта груда кирпичей?
- Чепуха, мне показалось будто там кто - то есть.
- С утра это бывает. - Успокоил я его. - Поехали, времени у нас мало.
- Может быть объяснишь, что у тебя опять приключилось?
- Похоже, что кто - то из наших новых знакомых пытается передать нам привет через двух веселых киллеров. Поехали, по дороге все расскажу.
Опустив все интимные подробности я поведал ему все то, что вчера нам довелось пережить. Не смотря на мою краткость и лаконичность, пересказ этой истории занял у меня весь путь, вплоть до того места, где мы оставили бульдозер и пересели в грузовик.
Грузовик, отсутсвовал по понятным причинам, а бульдозер был налицо. Скромно и терпеливо, никому не мешая, он тарахтел за обочиной.
Надо иметь талант и веками выработанный менталитет, чтобы ночью, на безлюдной дороге, в чужом тракторе так напиться. Хозяин паскудного козла и водитель угнанного мною ЗИЛа скрючившись на крохотном тракторном сиденье храпел глубоко и вдумчиво. Пустая и никому теперь ненужная бутылка горестно подрагивала на полу.
- Нажрался. - Констатировал Ухов.
- Нажрался. - Не посмел возразить я.
- Пусть спит дальше? - Вопросительно посмотрел Макс.
- Пускай отдыхает. - Опять согласился я.
Прийдя к такому решению мы отправились дальше. У искореженной иномарки Ухов остановился, вышел из машины, помочился на дверцу и задумчиво произнес.
- Хороша была Маруся... Что ты тут хотел забрать?
- Свою одежду, её документы, кредитную карточку и фотографии.
- Это я уже слышал. Ты меня не понял, я имею ввиду, как ты все это хочешь забрать? Тачка по стене размазана. На неё не просто трактор накатил. Он её после этого ещё минут пять утюжил. Ее резать надо.
- Ладно, решим на обратном пути, а пока пойдем посмотрим на моих убийц. С ними тоже что - то надо делать. - Первым ступая в траншею я повел за собой Ухова. - Послушай, ты говоришь, что ВМВ проутюжили, а значит за рычагами бульдозера кто - то находился. Но кто, если эти двое крались к нам в тот самый момент когда трактор уже вовсю пер на нас? Что это значит?
- Ничего хорошего. Это значит, что с ними был кто-то третий. А ещё это значит, что пока ты забавлялся со своим козлом он выпустил из подвала своих корешей. Не исключено, что этот третий и есть машинист бульдозера. Хотя откуда им было знать, что ты направляешься именно сюда? Разве, что твоя потаскушка о своих планах сообщила им заранее. Но тогда почему она сама пострадала? Не понятно. Котелок раскалывается. Нет, версию о сопричастности бульдозериста со счетов мы сбрасывать не будем, но займемся её в последнюю очередь.
Не нравится мне все это. Иваныч, мы ещё с теми делами не разобрались, а ты за новое ухватился. Она хоть платить - то думает?
- Она не думает, она уже заплатила. Выдала мне аванс в сумме пятисот баксов из коих двести велела передать товарищу Ухову.
- Хорошая женщина, порядочная. - Оживился Макс. - Напрасно я её оскорбил, не заслуженно. Неужто вы с этого обрыва сигали?! Это ж как вас надо было напугать!
- Умник, посмотрел бы я на тебя!
- Иваныч, я в отличии от тебя, сплю дома со своей бабой и с разными подозрительными шлюхами на пикники не езжу. Ладно, чего там, со страху я бы и с пика Коммунизма спрыгнул. А назад, как я вижу, вы с левой стороны по снегу поднимались.
- Если смотреть снизу, то с левой, а сверху-с правой. Чем тебе не нравиться?
- А тем, что после вас по этой тропинке ещё три человека прошло. Три человека, три протектора. Иди сюда. Смотри сам. - Тыкая меня носом в снег торжествующе подпрыгивал он. - Здесь кроме вас один человек сошел вниз, а потом трое поднялись на верх. Видишь?
- Вижу, Чингачгук хренов. - Тоскливо ответил я уже понимая, что птички улетели и тем самым лишили меня удовольствия вволю потешиться над их погаными рожами.
- А если видишь, то соображаешь, что делать нам там нечего. Досадливо сплюнул Ухов. - Разве глянуть одним глазком, может они какие следы оставили?
Как это не скорбно, но подонки сбежали, причем давно. Это мы поняли по остывшему костру разведенному прямо в бомбоубежище. Они сложили её из остатков картофельного закрома, в углу которого упокоилась рваная собачья шкура с торчащими из неё костями. Прошарив фонариком все углы и не найдя там ничего интересного Макс довольствовался десятком окурков и двумя обертками от жвачки.
- Пойдем скорее, Иваныч. - Заторопился он. - Пока не смылся твой шофер надо его опросить. Вполне возможно, что он видел твоих киллеров и даже имел с ними разговор, иначе как объяснить появление бутылки?
Поднявшись к брустверу мы остановились задумчиво рассматривая останки ВМВ.
Прежде чем приступать к детальному осмотру машины надо было вытащить её морду из снега. При помощи троса и Ухова и его "девятки" мы сделали это довольно быстро. К моей великой радости, передок пострадал не очень сильно. По крайней мере, глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что раньше это был автомобиль.
Стойки намертво влипли в двери и открыть их мог только китайский факир. Крыша сплющилась, но между нею и приборной панелью оставалась щель, куда свободно проходила моя рука. Засунув её по локоть я без особого труда нащупал и тут же вытащил женскую сумочку. С фотографиями мне повезло гораздо меньше, бардачок находился под носом, но как его открыть я не имел ни малейшего понятия. Только пришедший на помощь Ухов разрешил эту проблему.
К бульдозеру мы подъехали своевременно. Шофер - забулдыга явно нуждался в нашей помощи. Какой - то здоровенный амбал опрокинув беднягу в снег мутузил его старательно и со вкусом. Даже наш приезд не мог оторвать его от любимого дела.
Не говоря долгих слов, без лишних церемоний, Ухов двумя пинками уравнял драчунов и положил насильника рядом с его жертвой.
- Мужики, драться не хорошо. - Назидательно погрозил он пальцем амбалу. - И тебе не стыдно, такой большой, а бьешь такого маленького? За что ты его?
- Его не бить, этого крысятника убить надо! - В праведном гневе задохнулся разбойник. - От же хотел угнать мой бульдозер!
- Не ври. - Восстанавливая справедивость сурово остановил его Ухов. Угонять твой примус он не собирался. Мужик просто в нем спал.
- Это он его угнал. - Тыча в меня пальцем торжествующе заверещал шофер. - Он угнал и трактор и мой ЗИЛок вместе со Степаном. Бей его!
- Молчи, алкаш. - Встряхнул его Макс. - Твоя Коломбина стоит в городе возле церви, как тебе и обещали. А теперь расскажи нам кто тебе дал бутылку?
- Мужики. А вам - то какое дело?
- Спрашиваю здесь я. Ты этого ещё не понял?
- Понял, понял. - Отряхиваясь поспешно согласился он. - Когда ваш товарищ угнал у меня меня машину я начал ловить машину, но мне никто не останавливал. Я замерз и залез в трактор обогреться. А часа через полтора они подъехали.
- Кто подъехал? На какой машине?
- На белой "Волге" подъехали мужики. Их было трое, но со мной разговаривал только один, тот что сидел рядом с водителем. Остальные из машины даже не выходили.
- Какой у него голос и о чем он тебя спрашивал. - Вклинился я в допрос.
- Голос у него был хриплый и я его испугался. Он залез ко мне в кабину и спросил меня, не видел ли я голого мужика с бабой. Я ему ответил, что баба с мужиком недавно угнали мою машину, а голые они были, или нет - этого я не знаю. Потом он спросил, куда вы направились? Я сказал, что не знаю и тут он вытащил пистолет и хотел меня застрелить. Тут я вспомнил про ваши слова на счет того, что ЗИЛок вы оставите у церви и сказал об этом ему. Он рассмеялся, спрятал пушку и сел в машину. Я попросил их подбросить меня до города, но он кинул в снег бутылку водки и и велел мне отдыхать. Вот я и отдыхал, а потом появился этот зверюга и начал меня бить. За что, спрашивается?
- Убью, падла! - Внимательно выслушав историю о приключениях своего бульдозера сжал кулаки и пошел в атаку амбал. - Ты всю солярку мне за ночь спалил!
- Это вы, ребятки, разбирайтесь уже без нас.Поехали, Иваныч. Направляясь к машине ухмыльнулся Ухов. - У нас свои разборки, а у вас своя свадьба.
- У нас одна свадьба. - Раньше нас оказавшись в машине замкнул он дверки. - Только с этим дебилом я справлять её не собираюсь. Доставите меня до города, отчитаетесь за машину, за козла, тогда и устраивайте свои разборки.
- Ладно, до города мы тебя довезем, а там посмотрим. - Согласился я надеясь выудить у него дополнительные сведения. - Ты, случаем, не заметил номера "Волги"?
- Нет, мне не до этого было. Я водку из снега вытаскивал.
- Во что был одет хрипатый и как он выглядел?
- Одет он обыкновенно. В черную кожаную куртку, а штаны я не разглядел. На левой руке у него наколка. Это я разглядел когда он поднес мне к носу пистолет...
- Погоди, он что, пистолет держал в левой руке? Он левша?
- Вроде того. А какая разница с какой бы руки он меня пристрелил?
- Большая разница, мой занюханный друг. Опиши нам его физиономию.
- Чисто уголовник. - Не задумываясь убежденно заявил шофер и подкрепляя свои слова красноречивыми жестами начал описание. - Морда кирпича просит... Щеки во!... Глазки вот такусенькие!.. Как ножики в ножнах спрятанные. Лобяра - чистый булыжник, разок стукнет - враз коньки отбросишь. А носяра - я вообще молчу...Натуральный банан, только набок свернутый. Прикинь, Иваныч, у него из этого носа, ну из ноздрей, значит, натуральная сапожная щетка торчит. Не знаю как вы, а лично я больше бы не хотел с ним встречаться. У вас похмелиться нечем?
- Какое похмелье! Чудик, тебе же за руль садиться. Тебя как зовут?
- Тимоней, то есть Тимофеем Сергеевичем Авдеевым. А за руль я все равно сегодня не сяду. Голова болит, а значит надо похмелиться. Только Степана на базар отвезу, продам и как следует похмелюсь.
- Это твое дело, Тимоня, хоть залейся, но сначала мы отвезем тебя к грузовику и ты сделаешь все то, что я скажу...
Не доезжая до церкви двухсот метров мы высадили страждующего мужика, а сами проехали дальше, надеясь приткнуть машину в каком - нибудь тупичке, с таким расчетом, чтобы незаметно подойти к грузовику с другой стороны.
- Я ж тебе говорил, что в куче мусора кто-то сидел. - Лавируя между деревьями и штабелями строительных материалов обиженно бубнил Ухов. - А у тебя на уме все одно. Осторожней! Пригнись и не шуми.
Подчиняясь приказу и следуя его примеру я юркнул за железобетонное перекрытие и тут же найдя подходящую дырку просунул в неё нос словно в амбразуру дота.
В радужных лучах мартовского солнца, озираясь по сторонам и балансирую на скользком бардюрчике к грузовику подходил гражданин Авдеев Т С. Замерев я напряженно уставились на кучу бросового кирпича, которая утром приковала внимание Ухова. Однако сейчас кирпич вел себя миролюбиво и не казался таким подозрительным.
Тимоня подошел к машине, заглянул в кузов, а потом залез в него сам. Прошло не меньше минуты прежде чем до него дошел весь ужас постигшего его несчастья. Наверное те же самые чувства испытывает хозяин новой, угнанной из под носа, машины. Потрясая сжатыми кулаками он в бешенной злобе запрыгал по кузову оглашая церковные окрестности непотребной бранью. Кирпич по прежнему молчал никак не реагируя на его проклятия. Только вороны с большим пониманием отнеслись к его горю и вторили громким карканьем.
- Пойдем, Иваныч, нам здесь делать нечего. - Провожая взглядом удаляющийся грузовик тронул меня Ухов. - Срочно едем вам домой, может быть киллеры уже там. Надо предупредить Алексея Николаевича об опасности.
Поехали, - согласился я, - только предупреждать будешь ты.
Волновался он совершенно напрасно. За то время, что меня не было дома, киллеры к нам не забредали и даже по телефону моей персоной не интересовались.
- Но это ещё ничего не значит. - Сытно отрыгивая он забрался в машину. - Надо их покараулить несколько часов прямо возле подъезда.
- Вот и карауль. - Передернув плечами недовольно проворчал я. - Садись на ступеньки и карауль, а с меня и вчерашней холодины довольно.
- А мы из машины посмотрим. - Сразу нашел он компромисс. - Сиди в тепле и смотри.
- Хорошо сидит тот у кого набит живот. Мог бы и мне корочку хлеба захватить.
- Не мог, мне для тебя ничего не продложили. Видно не заслужил, пошарься в сумочке у своей шлюхи, может быть у неё что - то найдешь, а заодно посмотри её документы. Не нравится мне вся эта история...
В сумочке Веры Вениаминовны ничего съестного не было, зато паспорт, который я открыл заставил мою челюсть опуститься до уровня колен.
- Что ты там обнаружил? - Живо заинтересовался Ухов. - Говорил же тебе, что мне не нравится эта история. Говорил, что она монгольская шпионка.
- Да погоди ты, послушай, Вере Вениаминовна Коляринская! Каково?
- Не хило. - Округлил глазенки Ухов вырвал у меня паспорт и перевернув несколько страничек сообщил. - Девятого мая 1985 года зарегестрирован брак с гражданином Коляринским Геннадием Владимировичем. Полный абзац! Что я тебе говорил, Иваныч!
- Да погоди ты. - Отмахнулся я. - Верещагиной в прошлом году стукуло сорок годков, а Коляринский на пять лет младше. Скажи, зачем ему понадобилось брать в жены бабу которая на пять лет его старше? Я ничего не понимаю.
- А тут и понимать нечего. - Снисходительно усмехнулся Ухов. Коляринский вкалывал каким - нибудь слесарем, а она имела фирму. Усек?
- В то время она могла иметь только зубное кресло. Тут надо копать глубже.
- Копай, а пока ты будешь копать они зароют тебя в этой же яме. Ты куда?
- Я в сберкассу, а ты сиди и охраняй сон своего любимого начальника. Подхватив сумку вместе с паспортом я отправился в больницу.
Список с фамилией Коляринской я отыскал все в том же травматологическом отделении городской больницы. Все таки не везет милым женщинам. Стоит им закрутить со мной роман, как они тут же оказываются в травматологии. Рок какой - то.
Встречаться с Инной Николаевной Соколовской сейчас мне хотелось меньше всего. Но именно так и произошло, причем на лестнице между первым и вторым этажом, где разминуться просто невозможно. Состяпав на роже приветливый оскал я пошел навстречу готовясь засыпать её ворохом комплиментов.
- Ба, Инна Николавна! - Растопырил я руки преграждая ей проход. Какая встреча!
- Простите, мы с вами незнакомы. - Холодно посмотрев мне в глаза она с неожиданной силой отбросила мою руку в сторону. - Пропустите.
- Как? - Растерянно каркнул я, но не удосужив меня ответом она спешно побежала вниз, а у меня хватило ума, чтобы не броситься за ней вдогонку. Умная женщина и принципиальная. - Поднимаясь на третий этаж пробубнил я себе под нос. - Иметь дело с такими - одно удовольствие.
Верещагина занимала триста десятую палату, которая предназначалась участникам ВОВ. Хмыкнув от такого нахальства я бесцеремонно открыл дверь. Она занимала единственную койку в этой комнате. До ушей накрытая простынями Коляринская одним смотрела телевизор.
- Здравствуй, Верунчик. - С издевкой поклонился я. - Не думал, что ты у меня защищала Москву, брала Берлин, или мерзла в окопах Сталинграда.
- Что за чушь ты несешь? - Повернув ко мне личико скривилась она от боли. - Просто одноместные палаты заняты и меня определили сюда. За неё надо платить. А ты мог бы прийти пораньше. У меня ни нет ни родственников, ни денег, ни документов. Ты мне хоть что - то принес, или побоялся туда возвращаться?
- Не волнуйся, принес я тебе и деньги и документы и даже родственника. - Пройдя в палату я поставил сумку на тумбочку и повторил. - И даже родственника.
- Какого родственника, о чем ты болтаешь?
- Геннадия Владимировича Коляринского, только не говори, что вы не знакомы.
- В сумочке, значит, рылся. Наверное и доллары пригрел.
- Нет, до долларов я не дошел, а вот паспорт пролистал внимательно. Может быть ты мне объяснишь, чем вызван ваш брачный союз с этим паскудником?
- А почему это тебя так волнует? - Удивилась она. - Гончаров, что за радость ковыряться в чужом грязном белье?
- Конечно, радости никакой, но такова моя профессия. Почему ты скрыла от меня свою настоящую фамилию, госпожа Коляринская?
- Ничего я не скрывала и тайны тут никакой нет. Этого подонка я вычеркнула из своих списков раз и навсегда ещё три года назад. Но почему он тебя беспокоит?
- А потому что он фигурирует в моем предыдущем деле, хоть косвенно, но фигурирует. Оно ещё незакончено, а тут появляешься ты, да плюс вчерашняя история. Согласись, это наводит на определенные размышления. Соизволь объясниться.
- Почту за честь. - Мне в тон ответила она. - Сразу замечу, что от этого подонка можно ожидать всего, но в нашем вчерашнем приключении он, скорее всего, не замешан. Простое совпадение. Подумай сам, киллеры охотились не на меня, а на тебя.
Теперь о том, что было и как все произошло. Тебя ведь это интересует? Тебе интересно как двадцатипятилетняя оторва женила на себе двадцатилетнего мальчонку? Слушай. Весной восемьдесят четвертого года девятнадцатилетний Геночка пришел ко мне лечить свой гнилой зубик. Я и сейчас ничего, а в те года была просто красавицей и этого не мог не заметить прыщавый юноша с пылкими и похотливыми глазами. Он начал за мной ухаживать и оказывать всяческие знаки внимания. Денег у него не водилось, так что эти знаки внимания носили чисто эмпирический характер. Самое большее, что он мог себе позволить, так это сводить меня в театр или пригласить на дешевую попойку к таким же нищим друзьям. В театр я с ним ходила неохотно, а от скоростной подъездной любви и вовсе отказывалась. Иногда мы ходили в кафе или в рестораны, где всегда расплачивалась я. В ту пору денег я не считала поскольку была замужем за зубным техником, Григорием Ароновичем Клейманом. Сам понимаешь, финансовых трудностей я не испытывала.
Ты можешь спросить зачем мне, молодой женщине, нужен был брак с пятидесятилетним стариком, да к тому же неизлечимо больным? Я отвечу тебе прямо и честно, мне было наплевать на его рак, мне нужна была его шикарная квартира и солидное материальное обеспечение. Но тут я немного пролетела. После его смерти, вместо ожидаемой кубышки я нашла в его закромах только пару мышиных хвостиков. Сумасброд, он все деньги тратил на меня ещё при жизни. Но Геночка этого тоже не знал и потому в первых числах мая сделал мне предложение. А почему бы и нет? Я достаточно натерпелась старого и больного мужа, так что молодой парень с его неиспользованной энергией пришелся бы мне очень кстати.
Девятого мая мы зарегестрировались, а уже через месяц узнав о моем финансовом крахе он устроил мне жуткий скандал плавно перешедший в банальное мордобитие. Но я терпела, потому что как мужик он устраивал меня, пардон, по всем параметрам. Я терпела, а он наглел, с каждым годом становился все хуже и хуже. Гулял и мотался по бабам уже в открытую. Он бы давно от меня ушел, кабы не квартира. Да, до самого последнего момента, вплоть до Нового, девяносто восьмого года его удерживала трехкомнатная, шикарная квартира оставленная мне покойным Клейманом. Как только началась приватизация я быстренько и без особого шума стала её полновластной хозяйкой, чем довела Геночку до полного бешенства. С тех пор и на шесть лет он стал полностью от меня зависим. Мало того, что я предоставила ему совсем не хилый кров, так я ещё его и поила и кормила и давала деньги на карманные расходы.
Откуда я их брала? Ответить не сложно, деньги не ворованные. Пусть это тебя не удивляет, но я была одной из немногих высокооплачиваемых врачей города и потому попасть ко мне на прием было достаточно сложно, а порой и невозможно. Сначала я не придавала этому никакого значения, но потом, когда ввели платные услуги я поняла, что мои руки - это мой капитал. После работы меня стали приглашать сначала власть имущие, а позже денежные мешки. Каждый такой вызов к больному на дом стоил больше чем моя месячная зарплата.
Настало время ковать деньги не отходя от кассы. Вот я их и ковала, в то время как Геночка или лежа на диване плевал в потолок, или открывал для себя тайны своей очередной шлюхи.
Вскоре я накопила достаточно средств, чтобы открыть собственный кабинет с современным оборудованием и пригласить на работу двух врачей, медсестру и санитарку. Дела пошли успешно и к концу года я полностью расчиталась с кредитами и налоговиками. Больше того, у меня осталась довольно солидная прибыль, которую я пустила на покупку помещения под тренажерный зал. Заправлять им должен был мой Геночка.
Я далеко не моралистка, наверное ты сам в этом убедился, но его поведение перешло все допустимые границы. Он знал, что по вторникам, сразу после обеда, я все время прихажу в его зал с проверкой. Так вот, именно во вторник и после обеда он устраивал там такие оргии, какие не снились и римским императорам. Смешно, доходило до того, что я стучалась в дверь массажной комнаты, а он мне отвечал, подожди, кастрюля, я скоро кончу.
В общем, в начале девяносто седьмого года я выперла его из дому в первый раз. Думала, что насовсем, но через неделю он приперся весь больной, голодный и несчастный. Ползал передо мной на коленях и заверял, что он страстно меня любит, что пересмотрел свои жизненные принципы и с этого самого дня мы с ним заживем счастливой и светлой жизнью двух любящих супругов. Естественно я ему не поверила, но в дом пустила. Такая уж наша бабья участь.
Почти год мы прожили нормально, а потом он как с цепи сорвался, стал хуже чем был и дошло до того, что в мою отсутствие он начал своих шлюх таскать домой. Это был предел моему терпению. Я сделала все красиво и с выдумой.
Тридцать первого декабря, за два часа до прихода Нового года, когда мы с тремя моими близкими друзьями уже сидели за столом, в дверь позвонили.
- Кого в такое время черт несет? - Поставив рюмку возмущенно спросил Геночка.
- Открой, милый. - Очаровательно улыбнулась я. - Наверное к тебе пришел дедушка Мороз. Мешок подарков тебе принес и кучу писем от срамных девок. Открой.
- Сейчас он уменя будет лететь вниз по лестнице. - Ничего не подозревая храбро пообещал он и рванул двери.
Вошли два дюжих Деда Мороза нанятых мною за коробку водки. Я подмигнула одному из них и показала пальцем на блудливого супруга. Ни слова не говоря они накинули ему на голову праздничный мешок и поволокли по лестнице. Господи, как он орал и колотился в этом мешке! У меня от радости заходилось сердце. Вместе со всей компанией я вышла на балкон и с восторгом хлопала в ладоши, когда мои Санта Клаусы бросили его в снег и принялись обламывать о него свои посохи. Потом они запихали Геночку назад в мешок, крепко его завязали и подвесили на дворовый турник.
Это был лучший Новый Год в моей жизни, такого новогоднего карнавала не видели даже соседи, а о друзьях я вообще молчу. Они буквально писались от восторга. Потом какой - то проходящий мимо придурок испортил нам все представление. Он вытащил нож и перерезал веревку. Мешок с Генкой стукнулся о турник, упал в снег и он из него выполз. Прихрамывая на обе ноги он неуклюже запрыгал в сторону арочного проема, а наша компания вернулась к столу. Так я встретила девяносто восьмой год.
После этого наш союз распался, а о разводе и замене паспорта я как-то не думала. Наверное уже хватало того, что я больше не видела его раздобревшую харю.
- Как? Неужели с того самого времени он к тебе больше не доставал?
- Нет. Примерно через неделю он забрал свои вещи, а днем позже приехал ко мне на работу и вернул ключи от квартиры. Вот тогда я видела его в последний раз.
- Вот оно что? - Задумчиво пропел я. - А ты случаем не интересовалась как склад - ывались его дальнейшие дела?
- Специально не интересовалась, но по слухам, он наконец взялся за ум, открыл какое - топроизводство и его дела круто пошли вверх.
- Это мы знаем. Верунчик, припомни, пожалуйста, такой факт, ты никогда ему не говорила о своем прадеде, Василии Вячеславовиче?
- Говорила и не один раз. Он мне прямо таки помешен на этой теме. Выспрашивал и выпытывал все до мельчайших подробностей. До того уже надоел, что я однажды не выдержала и спросила, а не попытаешься ли ты, дружок, всерьез заняться поискоми несуществующего клада моего предка? После этого он замкнулся и уже никогда этой темы не затрагивал. Костя, а не думаешь ли ты?..
- Я не думаю, я анализирую и сопостовляю. - Важно поправил я её. Интересная у нас штука получается...
Первое, бездельник, лоботряс и лентяй, Геннадий Владимирович Коляринский, после того как был с позором отлучен от трона и выставлен со двора, вдруг ни с того ни с сего берется за ум и начинает богатеть, причем богатеет он с бешенноц скоростью. Тебе не кажется это странным?
Второе, ещё до опалы, он проявляет повышенный интерес к твоему предку, Василию Вячеславовичу. Точнее не к нему самому, а к его золотым изделиям.
Третье, неизвестно как и неизвестно куда из дому пропадает твой архив и в час
тности старые фотографии Василия.
Четвертое, вскоре на рынке появляется золотой перстень изготовленный руками все того же Василия Вячеславовича. Тебя это не наводит на определенную мысль?
- Теперь наводит. - Охнув от боли напряглась Верещагина. - Убью подонка.
- Прежде чем убивать необходимо его вину доказать. Чего ты охаешь? Лежишь на чужой кровати и охаешь. Я бы на твоем месте постеснялся.
- Так ведь больно, Костя. У меня обморожение второй степени. Мои ножки волдырями покрылись. Повязки через час меняют. Прямо с мясом отрывают. Бо-о-ольно.
- Нечего было по лесу с незнакомыми мужиками шастать. - Направляясь к двери загоготал я. - Ладно, бывай, займусь твоим бывшим мужем и рыжим продавцом.
- Подожди, Костя, а ты ко мне когда придешь?
- Завтра, если не убьют. Принесу тебе сушеных яблок.
- Подожди, я не люблю сушеные яблоки, принеси мне нормальные. Возьми деньги.
- Обойдусь, а у тебя их много?
- Есть пока.
- Тогда найми себе охрану. Это я говорю совершенно серьезно. На меня охотятся, не исключено, что они заинтересуютс и тобой.
- Ты не шутишь? - Испуганно зыркнула она на дверь. - Ты правду говоришь?
- Нет, шучу! Наши вчерашние киллеры бежали, точнее кто-то помог им бежать. Как бы ты ни было они со вчерашнего вечера разгуливают на свободе и уже хотели прист релить нашего вчерашнего шофера. Я могу прислать тебе парня, за десять долларов в сутки он будет охранять твой покой, а ночью согревать постель.
- Дурак! Возьми деньги и фотографии, а парня все же пришли.
На том мы и расстались. Вернувшись к Ухову я вкратце пересказал ему суть нашего разговора и спросил живы ли ещё мои домочадцы.
- Домочадцы живы, а вот мне охранять их покой изрядно надоело. С трудом дождался тебя. Принимай смену, а я домой поехал, неспокойно что-то у меня на душе, да и подумать надо, все каку следует взвесить.
- А чего тут думать? Надо тряхнуть сначала Коляринского, а потом рыжего фраера
- Это понятно, только надо наоборот, сначала рыжего, а потом Коляринского.
- Определимся в этом завтра с утра, а напоследок у меня к тебе просьба. Направь к ней в палату какого - нибудь мужика. Она обещает десять долларов за сутки и долгую, на всю ночь, сказку Шахрезады.
- На кой черт нужны её сказки если у неё ноги в волдырях? - Заржал Ухов захлопывая дверцу. - Поглядим, возможно я сам приду давить её пузыри. Ты не возражаешь?
- Действуй, истребитель-перехватчик. Действуй, если у тебя нет совести. Десять долларов на дороге не валяются.
- Шутка, Иваныч. До завтра. Кланяйся Людмиле Алексеевне, зразы были отменные.
Вздохнув я проводил удаляющуюся машину завистливым взглядом. Надо было возвращаться домой, а этого мне не хотелось. Не хотелось укоризненных и всепонимающих взглядов жены, не хотелось лишних вопросов полковника, мне вообще ничего не хотелось. Ноги как - то сами собой увели меня от подъезда и быстро доставили в крохотное кафе на углу дома. Больше для порядка чем от жажды я заказал порцию водки и объемную бутылку лимонада.
Терпеливо дождавшись вечера я крадучись пробрался в квартиру и убедившись, что папенька с дочкою целиком поглощены телевизором, проскользнул в ванную. Скребся, брился, терся и чесался я там не меньше часа, но и этому удовольствию бывает предел. Разодрав шкуру до красноты я в конце концов покинул свое убежище. А зачем? Чтобы Милка с ехидной улыбочкой тут же пригласила меня к вечернему столу.
За ужином, не в меру разговорившийся тесть, засыпал меня такими вопросами, что я был вынужден укрыться в его кабинете, где он достал меня уже через час. Выпив от его щедрот рюмочку водки я был вынужден выложить ему то, что мне довелось пережить за последние тридцать два часа.
- Мне кажется, что ты опустил некоторые подробности. - Выстукивая желтым когтем Старинный егерьский марш с лукавой укоризной заметил он.
- Возможно. - Высокомерно посмотрев на него не мог не согласиться я. Но к делу эти подробности не имеют никакого отношения.
- Верно. - Насупился он. - Но я отец и мне неприятно когда к моей дочери относятся наплевательски. Ладно, оставим эту тему. Вмешиваться в отношения мужа и жены всегда считалось занятием неблагодарным и изначально обреченным на провал.
Вернемся к нашим баранам. Итак, ты считаешь, что эти мерзавцы пасли вас от самого нашего дома? Я верно тебя понял?
- Да, другого варианта я не вижу, откуда им было знать, что мы направляемся в сторону разрушенного дома отдыха?
- Допустим, что это так, но тогда как объяснить мне взаимосвязь между делом Соколовской и делом твоей потаскухи, Верещагиной?
- Простое совпадение. К тому же к делу Соколовской мои киллиеры никакого отношения не имеют. Скорее всего они засланы к нам из другого города, и даже области. От них так и попахивает Еленой Дмитриевной Батуровой.
- Еще лучше. - Возмущенно запыхтел полковник. - Мой мальчик, тебе так и хочется связать все три дела в один узел, а потом разрубить его единым ударом. Мечта хорошая, но поверь мне, старому удаву, в жизни так не бывает. Надо потихоньку.
- В том - то вся и беда, что старый, больной удав, просто не в состоянии в один присест заглотить трех кроликов. Клыки уже не те.
- Клыки тут роли не играют. Мудрость и опыт - вот мое главное оружие. Давай ка сначала мы упорядочим данные и посмотрим, что у нас получится. В деле Соколовской фигурирует фамилия Коляринской, проходит он стороной, эпизодом, но тем не менее... Кстати сказать, не забудь, что его личностью до сих пор интересуется подполковник Мишин. Надо думать, что интересуется он им не из праздного любопытства. Но это к слову. Немного погодя к тебе приходит бывшай жена Коляринского и просит раскрыть загадку появления перстня её прадеда. А через пару дней происходит покушение на тебя и эту самую Верещагину - Коляринскую. Спрашивается, кто организовал и профинансировал это покушение? Ответ прост - сам Коляринский.
- Ответ прост, но к сожалению он далек от истины. Зачем Коляринскому жизнь исполнителя Гончарова, когда гораздо проще и эффективней убрать заказчика Верещагину? Коляринский убьет меня, Коляринская наймет вас. Так конца и края не будет. Нет, Геннадий Владимирович не заказывал ни меня, ни её, в этом я глубоко убежден.
- Тогда кто же вас заказал, по чьей просьбе вас гнали по лесу словно блудливых зайцев? Друзья Гриценко и Дормидонта, что ли?
- Нет, Алексей Николаевич, не думаю я, что у этих придурков есть преданные друзья, не того полета птички. Заказчик мне рисуется туманно и туман этот идет откуда - то со стороны Батуровой и её мужа Синельникова Станислава Александровича. У себя дома они уже грохнули Свиньева, а теперь и к нам ручонки протянули.
- Может быть, может быть. - Участил он ритм марша. - А завтра вы с Уховым опять собираетесь совать свои бестолковые головы в капканы?
- Как получится. - Усмехнулся я. - У нас кроме голов нет ни опыта, ни мудрости.
- Ладно, иди спать. Завтра возьмешь у меня из под сейфа ПМ. На нет номера.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Подождав пока все улягуться я прошел на кухню, включил яркий свет и вытряхнул перед собой фотографии Василия Вячеславовича Верещагина. Всего их оказалось пять штук. На первом и основном портрете был изображен сам хозяин. Выпятив обтянутое жилеткой брюшко он короткими сильными пальцами ласкал часовую цепочку и старательно топорщил в объектив свои черные тараканьи усы.
На втором художественном фото он понравился мне гораздо больше. Или он сам или фотограф был знаком с творчеством Ярошенко и композиция фото одно в одно походила на знаменитую картину "Кочегар". Только вместо кочерги Василий Вячеславович держал здоровенную кувалду.
Третий снимок показывал безмятежные часы райского отдыха. Все в той же неизменной жилетке и косоворотке заметно повзрослевший Василий Вячеславович сидел под яблоней и обнимал ядренную бабу, наверное жену, потому что в ногах у них ползала пятилетняя худая соплячка в кружевных панталончиках и панамке.
На четвертом это же семейство было запечатлено на скамье перед фасадом добротного деревянного дома, о котором с таким упоением рассказывала Верунчик.
Пятая фотграфия была тождественна четвертой с той лишь разницей, что чета Верещагиных на ней стояла, а не сидела как на предыдущей фотографии. Присмотревшись я понял, что и ракурс съемки на ней иной. Если раньше фотограф снимал фронтально, то здесь он стоял немного левее и вследствии этого невидимый ранее угол дома теперь вошел в кадр. Угол был самый обычный. Деревянный дом стоял на полуторометровом кирпичном фундаменте и на первый взгляд ничего необычного в нем не было.
Привалившись к стене я закурил и закрыл глаза стараясь понять почему именно пятая фотография вдруг так обеспокоила меня.
Дом. Фундамент. Угол. Кирпич. Как мне все это знакомо, словно я когда - то давным-давно уже видел этот дом. Видел выходящего оттуда человека... Стоп!
Опять кусачие мурашки пробежали по спине. Сон! Конечно мой бредовый сон!
Затушив окурок я схватил снимок и начал пристально разглядывать дом в котором уже давно никто не живет. Точка, а точнее булавочный прокол заставили меня вздрогнуть. Не доверяя глазам я провел по нему пальцем.
Теперь сомнений не оставалось, фотография была наколота и наколка эта приходилась на самый угол нижней части фундамента. Укол был глубоким, почти на всю толщину картона, но при этом достаточно аккуратным, так что сомневаться в его целенаправленности не приходилось.
Крепко обхватив виски руками я задумался.
Ухов приехал в десять часов, когда тестя уже не было. Милка ещё спала, а я лежа на животе выуживал этот самый бандитский ПМ. Открыв ему дверь я прямо с порога показал ему ефимовский презент и для большей убедительности передернул затвор.
- Можешь положить его назад. - Мрачно посоветовал он не удостоив пистолет даже взглядом. - Он нам больше не понадобится.
- В чем дело, что произошло? - Отступая вглубь коридора ошарашенно спросил я.
- Поехали, по дороге расскажу, не забудь захватить с собой перстень своей зубнички. - Коротко бросил он уже на лестничной площадке.
Готовый ко всему наихудшему я забрался в машину и выжидающе уставился на него.
- После того как мы вчера с тобой расстались я заехал к своему знакомому Борису Головину и предложил ему немного заработать в качестве больничной сиделки. Он с удовольствием согласился, взял координаты твоей Верещагиной и мы разъехались. Я вернулся домой, бросил тачку у подъезда и завалился спать. Ночью-то ты мне спать не дал. Проспал я до полуночи, а тут меня моя кастрюля будит. Иди, говорит, за хлебом, тунеядец, совсем от дома отбился. Ну я, чтоб не скандалить, авоську в зубы и пошел. Отсутствовал то всего ничего, минут десять, не больше.
Подхожу к подъезду и нате вам! Белая "Волга" стоит. Темно кругом, ни хрена не видать, а у неё ещё и стекла тонированные, а номер, как я потом выяснил, ворованный. Первой моей мыслью было подойти к ним и спросить, кто они такие и какого черта стоят у нашего подъезда, но потом думаю, а не дурак ли я? Возможно в подъезд - то ещё никто не заходил, все в машине сидят. Только шум устрою, а они спокойно уедут. Решил действовать по другому. Насвистывая 7/40 я как ни в чем не бывало прошел в подъезд и затаился в тамбуре у входной двери.
Простоял я так несколько минут и тут мне послышалось, что сзади меня, по лестнице кто - то спускается. Я осторожно поменял позицию и приготовился встретить его как в лучших домах Лондона.
Я был наготове, а он просчитался, выпрыгнул из темного подъезда в ярко освещенный тамбур. Одного взгляда на его торчащую из носа шерсть мне было достаточно, чтобы понять - это тот самый верзила, что грозился порешить нашего Тимоню. В левой руке он держал пистолет, но выстрелить не успел. Тут я тоже немного просчитался. Мне казалось, что физически он так же здоров как выглядет, но.. Выбив у него пистолет я сломал верзилу пополам и не давая очухаться взял его шею в захват.
Клянусь Богом, я не хотел. Чавкнул шейный позвонок, он дрыгнулся и резко раскинув ноги обмяк.
Только тогда я понял, что немного переборщил. Браток сдох тихо, совсем не так как он жил. Злой на себя и злой на этого идиота я схватил его "пушку" и выскочил к "Волге" у которой уже вовсю молотил движок.
Увидев меня, да ещё с "дурой" в руках они сразу врубились, что к чему, вдарили по газам и исчезли в дворовой арке. У меня хватило ума, чтоб не палить вдогонку.
Понимая, что проиграл, я все свое внимание переключил на труп. Можно было просто оставить его в подъезде, а там иди, докажи, что это я свернул ему шею. Но такой вариант меня не устраивал, надо было выжать из мервого всю информацию, которую он только мог дать. Но обыскивать его в подъезде я не решился, слишком большой риск и слишком много может оказаться советчиков.
Подогнав к крыльцу машину я отыскал две пустые бутылки и засунул их в карманы мертвеца. Так, на всякий случай, мало ли кто может появиться и спросить, братан, а что ты с ним делаешь? А тут и так все ясно, усаживая в усмерть пьного товарища в машину, хочу доставить его к жене.
В общем, с горем пополам загрузил я этого дебила в машину и отвез в лесок. Там выгрузил и при свете фонарика не торопясь его обшмонал. Иваныч, ты веришь? Ничего такого за что можно было зацепиться при нем не было. Ничего кроме штык - ножа от автомата. Не было даже сигарет и спичек, да что там спичек, у него не было носового платка. Только ПМ с глушителем, который я выбил у него ещё в подъезде и новенький штык - нож.
По мере того как я его раздевал росло мое удивление. Во - первых, все его вещи, вплоть до трусов были абсолютно новые, а во - вторых, наколка, которую видел Тимоня, оказалась липовой. Да-да, эластичная прозрачная пленка, которую я легко содрал. А других портачек на его теле не было. Это сразу натолкнуло меня на мысль, что он не тот каким хочет казаться. Нигде он не сидел и никакой зоны не топтал.
Вот и все. Я присыпал его снегом и уехал. По пути домой, для отмазки, я осушил стакан водки и явился к кастрюле заметно навеселе.
- Где ты его зарыл?
- Иваныч, не обижайся, но лучше тебе этого не знать. Пойми правильно, так будет спокойней нам обоим. И вообще выходи из машины, мы давно уже приехали.
Ювелирный магазин "Агат" занимал трехкомнатную квартиру на первом этаже жилого дома. Вход в него находился с торца куда вели довольно крутые ступеньки выложенные черным мрамором. Открыв зеркольную дверь мы попали в узкий коридорчик словно специально выгороженный для грабителей. Видимо здесь и состоялась купля - продажа перстня, который сейчас болтался на моем указательном пальце.
Подойдя к первой от входа секции Макс подмигнул симпатичной, но изможденной продавщице и спросил, как она провела эту кошмарную ночь.
- А ты что, свечку у меня над попой держал? - Немного вульгарно спросила она.
- А ты разве не заметила? - Удивился Ухов. - Всю ночь, от заката до рассвета.
- Не приведи Господи. - Всплеснув руками перекрестилась она. - У меня бы от твоей рожи спазм влагалища случился. Чеши отсюда, дядя, а то охрану вызову.
- Это так-то вы встречаете гостей, которые хотят купить купить свом женам жемчужные ожерелье? - Обиженно набычился Ухов. - Пойду жаловаться вашему директору.
- А я и есть директор. - Торжествующе хихикнула она. - Что, съел? Валяй, жалуйся. У меня спина крепкая, все стерпит.
- Вот и отлично. - Махнув красным удостоверением строго посмотрел на неё Макс. - Вы то нам и нужны. Уголовный розыск. Представьтесь пожалуйста.
- Семечко Валентина Петровна. - Растеряно зашлепала она ресницами. - А что такое? Что случилось? Кажется у нас ничего такого не было...
- Не было так будет. - Ухов жестко припечатал её взглядом. Рассказывайте, Валентина Петровна Семечко, как вы докатились до такой жизни?
- До какой?
- До такой, что позволяете торговать всяким спекулянтам и грабителям на территории вашего магазина ворованными ювелирными изделиями.
- Кому это я позволяю торговать и какими изделиями. - Начиная принимать глухую оборону возмутилась Семечко. - Вы сначала докажите!
- Если вы не поумнеете - доказывать вам будет прокурор, а я уполномочен только найти этого преступника. Товарищ Константин, покажите подозреваемой покупку вашей жены и опишите его приметы. Если у неё и после этого не заработает память, то будем принимать к ней соответствующие меры. Лицо ей мое не нравится!
- Какие приметы, какие соответствующие меры? - Возмущенно запротестовала перепуганная директриса. - В чем я подозреваюсь?
- В пособничестве преступнику. - Авторитетно пояснил я. - А соответствующими мерами для вас будет являтья взятие под стражу. Посмотрите внимательно на этот перстень. Вам знаком тот человек кто продал его моей жене?
- Не знаю я никакого человека и перстень вижу впервые.
- Даю вам ещё один шанс, его приметы. Сорокалетний рыжий мужчина примерно моего роста. Одет в белесый джинсовый костюм и черные сапоги. Плохо выбрит, щетина от седой до рыжей, нос приплющенный так, что кажется будто он прилипает к щекам. Глаза узкие, грязно - голубые, а щеки то ли в оспинах, то ли в угрях.
Этот перстень он продал моей жене, седьмого марта в помещении вашего магазина. - В сердцах сплюнул я проклиная Макса за такую неудачную подтасовку. - Я надеюсь, что это хоть немного освежило вашу память?
- Конечно. - Облегченно вздохнула Семечко. - Только вы не по адресу обратились. Вам нужен Мост Самара, я правильно поняла?
- Правильно. - Одобрительно кивнул я. - Только назовите его настоящее имя.
- Этого я не знаю, все называют его Мост Самара. У него рожа хуже чем ва... То есть, я хотела сказать, что он не красавчик. Это все, что мне о нем известно, а подробнее о нем вам расскажет Светка из отдела напротив. Она ходила с ним в ресторан, а может и куда подальше. Только не говорите ей, что наколку дала я, а то характер у неё ещё тот, да и Мост не подарок. Опасный тип.
Кучерявая болонка Светка действительно оказалась на редкость стервозной бабой. Она сразу поняла откуда дует ветер и во время нашего разговора то и дело многозначительно посматривала в сторону своей начальницы.
После утомительного, десятиминутного запугивания, она все таки не выдержала и начала давать боле менее правдивые показания.
- С Пашкой я здесь познакомилась, в магазине. Первый раз он ещё зимой пришел. Покрутился, спросил как идет торговля, узнал цены и исчез, а потом через неделю нарисовался, приволок мне шампанское с коробкой конфет и пригласил в кабак.
По первому разу я не согласилась, уж больно у него уголовная рожа, аж смотреть страшно. Но потом ничего, привыкла и в конце февраля он повез меня в "Утес". Напилась я тогда до чертиков, не помню как оказалась в его квартире. Очухалась только утром в его кровати.
- Он что же, подмешал тебе снотворное? - Насторожился я.
- Какое там к черту снотворное. - Поморщилась болонка. - От бутылки шампанского и бутылки коньяка без всякого снотворного охренеешь. Обиделась я в тот раз сильно, получается, что он меня невменяемую трахнул. А он засмеялся и натянул мне на палец ажурное колечко. Говорит, если будешь со мною жить, то я тебя как куклу одену. А как жить с такой обезьяной. Ночью ещё куда ни шло, хоть темно, а днем и самой неприятно и перед людьми стыдно.
Ничего я ему в тот день не сказала, но кольцо взяла, уж больно оно мне понравилось. Старинная работа, сейчас таких не делают. Я его потом выгодно продала одной своей знакомой. А Пашка после этого зачастил ко мне на работу, хоть плачь. Я уж на все согласилась. Говорю ему, буду к тебе на хату сама приходить, только ты меня своей личностью не дискредитируй. А ему все равно, рабочий сезон ещё не начался, делать ему не чего, вот он и слоняется по всему городу как неприкаянный.
- Он на Севере работает, что у него сезон кончился?
- Нет, здесь, просто он водолаз, а когда Волга закрывается, он нырять в неё не может и поэтому сидит без работы.
- А за каким дьяволом он туда ныряет? - Встряхнулся я почувствовав как веселые мурашики взлохматив шерсть на моей спине побежали вниз вдоль позвоночника. - Что он делает на дне Волги? Раков разводит?
- Откуда мне знать, - развела руками Светлана, - наверное утопленников ловит. От него вечно пивом и вяленой рыбой воняет.
- А какая связь может быть между утопленниками, пивом и вяленой рыбой? - Не мог удежаться я от смеха. - У вас поразительный склад ума.
- Не знаю, но Пашка всегда ассоциирует у меня с пивом, рыбой и утопленниками.
- Хорошие ассоциации, а вы не интересовались откуда у него золотые вещи?
- Нет, меня волнует другое, сколько этих украшений перепадет мне.
- Это здоровое желание. - Поощрительно улыбнулся я. - Когда и где вы в последний раз виделись с Пашкой Самарой? Если соврете - обещаю вам кучу неприятностей.
- А я и не собираюсь вас обманывать. - Скривилась продавщица. - Делать мне больше нечего. Сегодня утром я вышла из его квартиры и отправилась на работу.
- Назовите нам его адрес и номер телефона.
- Телефона у него нет, а адрес я дам только при условии, что вы меня не заложите. поймите, я его боюсь, а у меня на руках больные родители и шестилетний сын.
- Тогда зачем же вы его вообще закладываете?
- Это мое дело и вас оно не касается.
Павел Мостовой проживал на первом этаже в однокомнатной квартире. Это иы поняли как только подъехали к указанному дому. На его окнах виднелись решетки и это радовало. Оставалось надеятся, что в данное время рыжый водолаз ещё сладко спит или, как предположила болонка, смотрит развлекательную порнуху.
Бесцеремонно отодвинув Ухова в сторону я решительно надавил на кнопку звонка. После недовольного бурчания к двери прошлепали голые ноги и без лишних колебаний полуголый, мужик в мокрых трусах распахнул дверь.
- Чего тебе надо? - Возмущенно удивилась и в самом деле жутковатая образина. - Я же под душем купаюсь, неужели не видно?
- Конечно не видно. - Появляясь из-за моей спины резонно ответил Макс. - Вот если бы ты мылся на улице, то мы бы тебя видели.
- Правильно. - Немного подумав согласился водолаз. - А чего вы от меня хотите?
- В гости мы к тебе пришли, познакомиться хотим. - Дружелюбно улыбнулся Ухов.
- А я не хочу. - Категорически отрезал Мостовой и хотел было захлопнуть дверь, но моя нога помешала ему выполнить задуманное.
- А мы хотим. - Настаивал на своем Макс. - Бутылочку за знакомство принесли...
- В гробу я видал таких знакомых вместе с вашей вонючей бутулочкой, убирайтесь к трепаной маме, или я проломлю вам тыквы. - Непонятно как, но в его руках появился старый ржавый топор, острие которого было нацелено мне меж глаз. - Дергайте, падлы, или я за себя не ручаюсь.
- Я тоже. - Ухмыльнулся Макс и оттолкнув меня широко распахнул дверь. - Ходи на сюда, Самара! Лови пташку, Иваныч!
Не знаю, что он имел ввиду, но только вместо пташки в меня полетел топор выбитый из рук водолаза. Сберегая свое здоровье я пригнулся и мне в спину воткнулась внушительная мокрая туша Пашки Самары. Потеряв равновесие я растянулся на цементном полу и замер, терпеливо ожидая пока Ухов, используя мою спину как разделочный стол, придаст этой туше товарный вид.
Много времени это не заняло. Лишенного речи и аккуратно упакованного мы заволокли его в прихожую, где могли относительно спокойно с ним побеседовать. Оказавшись в родном доме, где как известно и стены помогают, водолаз снова взбрыкнул. Выплюнул кляп, извернулся и укусил меня за щиколотку. Заорав от неожиданности и боли я со всей силушки пнул его по почкам.
- Собака, в следующий раз я выставлю тебе все зубы. - Чуть успокоившись пообещал я. - Всю оставшуюся жизнь будешь манную кашку кушать.
- Ничего он кушать не будет. - Ухмыльнувшись пообещал Макс. - Потому что той оставшейся жизни у него осталось только пять минут. Понял, водолаз, спугнул мордой унитаз. Тебе что больше нравиться? Чтоб я тебя пристрелил, или удавил?
- Мне не нравится ни то, ни другое. - Честно признался Мостовой.
- Извини, земля, а по другому я не умею. - Навинчивая на ствол глушитель сокрушенно вздохнул Макс. - Прощай, раб божий Павел.
- Не надо, мужики! Вы что, с ума спятили? - Отчаянно задергался Мост. - Чего вы от меня хотите? Так ведь дело не делается! Пришли и ни с того, ни с сего убиваете. Игрушки нашли! Убери ствол, он же выстрелить может!
- А по твоему мы сюда пришли чтобы играть с тобой в страшилки? Быстро поворачивайся на живот и не смотри мне в глаза. Когда я стреляю, то не люблю чтобы покойник смотрел мне в глаза.
- Не надо. - Наконец - то поверив в нашу комедию покрывшись потом взмолился Пашка Самара. - Заберите все мои деньги и золотые цацки, только не убивайте!
- А что, это мысль, капитан. - Почесав в затылке переварил я идею. Заберем бабки, хмыря отпустим, а шефу скажем, что он сбежал. Как ты на это смотришь?
- Отрицательно. - Мастерски продолжил свой мрачный спектакль Ухов. Евойные бабки и цацки мы сами заберем, без его помощи и согласия, а с нашим шефом, сам знаешь, подобные шуточки не проходят. Или ты хочешь посмотреть какого цвета у тебя кишки? Лично я этого не хочу. Поворачивайся, Мост Самара...
- Если я вам не покажу, то никаких цацек вы у меня не найдете. Отчаянно и тоскливо завыл водолаз. - Не убивайте, я все вам сам отдам... Там много... На всех хватит... Чего вам стоит...Я сразу же отсюда уеду...
- Жалко мужика, хороший мужик. - Просительно глядя Ухову в глаза я отвел ствол от головы Мостового. - Подумай, товарищ, не так уж и много нам платит шеф.
- Это ты точно заметил. - Неуверенно согласился он и поддев лежащего водолаза носком ботинка спросил. - Придурок, а во сколько ты оцениваешь свою жизнь?
- Полторы штуки долларов. - Торопливо ответил тот. - Это все, что у меня есть.
- Маловато. - Наморщив лоб, что - то прикидывал Ухов. - Нет, так дело не пойдет.
- Подождите, я могу сюда добавить золотые украшения, четыре кольца, два мужских перстня, три пары сережек и один браслет на сорок граммов веса.
- Маловато. - Опять поморщился Ухов. - Пока твои цацки сдашь, так пять раз засыпаться можно. Ну да ладно, можешь считать, что сделка состоялось, мы тебя отпускаем, но только при двух условиях. Во - первых, ты нам расскажешь, где ты награбил все это барахло, а во - вторых, ты сегодня же сматываешься из города по крайней мере на месяц. По рукам?
- Конечно. - Поспешно согласился Мостовой. - Развяжите меня.
- Нет, браток, тут ты не угадал. За лохов нас принимаешь? Мы тебя развязываем, а ты задницу в горсть и поминай как звали. Ни денег, ни цацек, ни твоего трупа. Такой номер у тебя не пройдет! Докла. Сначала мы тебя внимательно выслушаем, не врешь ли ты ненароком, а уж потом будем решать, отпустить нам тебя с миром, или с отверстием в голове. Мы слушаем, но учти, время - деньги, это я к тому, что выслушивать твое вранье мы не намерены, у нас попросту нет этого времени.
- Я все понял, золотые украшения мне остались от бабушки... Нет-нет, я ошибся. - Заверещал он увидев как Ухов вогнал патрон в ствол. - Все не так, мне стыдно об этом говорить, но вздули мы одного фраера. Хату его накрыли.
- Это уже ближе к правде. - Присаживаясь на стул я поощрительно похлопал его по щеке. - А теперь расскажи нам об этом подробно, причем нормальным человеческим языком. Кто тебе дал наколку и что это за фраер?
- Я не знаю его имени, но фамилия его Коляринский. Наколку мне дал один парень с работы, он же был моим напарником.
Осенью прошлого года мы с ним сидели в своем вагончике и пили вино. Как-то само собою разговор у нас зашел о деньгах. Ну там, вроде того, что жить стало невмоготу, скоро зарплаты не будет хватать на булку хлеба и так далее. Тут я возьми да и ляпни, мол, знал бы кого грабануть, не задумываясь бы грабанул, а там хоть трава не расти. А он усмехнулся и говорит.
- За чем же дело встало? Есть у меня на примете один жирный петушок. Если его маленько пощекотать то с него столько жира накапает, что хватит каждому гражданину Китая. Это если работать по полной программе, но по полной программе мы работать не будем. У нас не хватить ни силенок, ни финансовой мощи. Мы люди не гордые, мы люди простые, склюем только то, что лежит сверху.
- Почему же сверху? Можно и поглубже залезть. - Возразил я.
- Ничего ты, Самара, не понимаешь. Глубже лезешь-дольше сидишь. Ты за что срок мотал? Наверное по "бакланке" пошел баланду кушать? Так я и прикидывал. Тупой ты, Самара, как средневековый колун. Ничего, будешь дядьку слушать, все у тебя будет тип-топ! Для начала даю тебе простое задание, этой ночью ты все хорошо обдумаешь, а завтра утром дашь мне свой ответ. Но учти наперед и заруби на носу, если повернешь оглобли, пеняй на себя. Это не угроза, это предостережение. Прежде чем согласиться или отказаться все взвесь. Скажешь нет-гуляй с Богом, скажешь да-впрягайся в телегу и тащи не оглядываясь. Только назад тебе пути не будет.
Утром я сказал ему да, а вечером мы встретились в том же вагончике, только бухать на этот раз он не велел. Вообще, как только он заговорил о деле, то оказался совсем другим человеком. От всех его шуточек и прибауточек не осталось следа.
- Значит так, Самара, основной капитал этого петушка хранится у него дома в подвальном сейфе. Где он его взял и каков его объем знать тебе необязательно, поскольку доступа к нему у нас все равно нет.
- А если мы постараемся? - Спросил я.
- То положим там головы. - Резко остановил он меня. - Мало того, что у него в доме дежурит охранник, так сейф ещё стоит на сигнализации.
- Сигнализацию можно отключить.
- И через пять минут в доме будут менты. А кроме того охранник постоянно торчит на первом этаже как раз у входа в подвал, да и сам петушок не хилый. Ты ведь не хочешь мокрухи? Например я отношусь к ней негативно, а пока парадом командую я. Можно было бы справиться одному, кое - что я уже заготовил, но мне нужно действовать наверняка, второго случая может не быть и я решил подстраховаться. Я давно подыскиваю себе напарника, к тебе присматривался, руки у тебя золотые, да и тыква неплохо варит. В общем, Самара, я выбрал тебя. Ты меня устраиваешь, но как говорится, знай свой шесток.
Раз и навсегда забудь про подвал и находящийся там сейф, тем более, что он не один. Второй сейф, более примитивный, находится в его спаленке на втором этаже. Вот его то мы и бомбанем. Если тебе вдруг не удасться его взломать, то не теряя даром времени вы просто сбросите его вниз.
- Кто это вы? Ты берешь кого - то третьего? - Удивился я. - Бабки тоже раскидаем на троих? А ты сам, пока мы там горбатимся, будешь лежать на диване и сплевывать семечки? Так что ли? Козырно ты придумал.
- Не гони гусей, Самара, мое участие будет самым активным. Если ты не сможешь вспороть медведю брюхо, то набросишь на него капроновые канаты и сбросишь вниз. Сам я, вместе с машиной и лебедкой буду стоять на стреме за кирпичной стеной. А когда я пойму, что сейф упал вниз, то врублю лебедку, выволоку его с той стороны и спокойно загружу в тачку.
- Пока мы будем его тащить, да грузить охранник перещелкает нас как мух.
- Вот для этого нам с тобой и нужно ещё одно двуногое существо.
- А может обойдемся? - Спросил я. - Зачем нам лишний рот, я сам справлюсь.
- А выполнить роль камикадзе и сесть на пару годков в тюрягу ты тоже согласен?
- Не надо, мне того что было за глаза хватит. А почему обязательно сесть?
- Вовсе не обязательно, это на крайний случай. Если охранник или сам хозяин услышат шум и побегут в спальню, то им навстречу из кабинета выйдет наш подставной. Пока они будут им заниматься, крутить руки, вызывать ментов, мы с тобой благополучно закончим дело и не прощаяясь уедем.
- Заманчиво, но кто же согласиться быть подставным и на три года отправиться к хозяину. Где гарантия, что он не сдаст нас на первом же допросе?
- За ту сумму, что он получит и пяти лет не жалко, а если смотреть реально, то он может отделаться легким испугом или двумя годами условно. Когда он выйдет навстречу милиции, в руках у него будет не больше ста баксов, а в том, что петушок не поднимет волны по поводу исчезновения сейфа я уверен на сто процентов.
- Откуда такая уверенность?
- Тебя это не касается, чем меньше знаешь, тем больше живешь.
- Это ты прав, но два момента я знать обязан. Во - первых, сколько бабок мы возьмем у твоего петушка и как их разделим? Во - вторых, каким образом мы попадем в дом твоего петушка незамеченными и как из него выйдем?
- О том как вы выйдете, я тебе уже рассказал, вместе с сейфом я вытащу вас лебедкой, а если подставного повяжут, то тебя одного. Что касается вашего незаметного проникновения в дом, то я скажу об этом накануне перед операцией.
Денег в сейфе может не оказаться ни гроша, но пусть тебя это не волнует, там и без них будет что пощупать. Не меньше килограмма золота, причем в изделиях, которые никто не ищет. Пятьдесят процентов мне и пятьдесят вам с подставным.
- Не много ли? Пятьдесят процентов на одного, а по двадцать пять нам?
- Ищи где выгодней, Самара. - Вставая усмехнулся он. - Можешь больше не беспокоиться, считай, что никакого разговора у нас не было.
Пришлось мне перед ним извиняться и доказывать, что я просто пошутил.
В начале февраля, когда я уже и думать забыл о том нашем разговоре, он приходко мне домой и говорит, чтобы я не пил, а завтра ждал его здесь со свежей головой и обязательно с Николаем.
- Кто такой Николай? - Тут же насторожился Ухов.
- Зачем вам знать? - Жалобно посмотрел на нас Мостовой. - Мою долю вы все равно заберете, а подставлять мужика ещё на раз я не хочу.
- Можешь не подставлять, мы и без тебя его знаем. - Счастливо заржал Ухов. - Это Николай Михайлович Курослепов. Я верно говорю? Только не понимаю, что его подставлять, если он уже сидит?
- А если вы все знаете, зачем же вы меня расспрашиваете? - По новому посмотрел на нас водолаз. - Послушайте, а вы случайно не менты?
- Много будешь знать, быстрее сдохнешь. - Нахмурился Макс. - Кажется так тебя учил твой старший товарищ? Я могу повторить тебе то же самое. Ври дальше!
- Дайте закурить? - Приподнимаясь закряхтел водолаз. - Или руки пазвяжите.
- Обойдешься. - Воткнув ему в рот недокуренную сигарету отрезал Ухов. - Не стесняйся, мы тебя внимательно слушаем.
- Тринадцатого февраля это было. Еще днем я приехал в местечко, где находится двухэтажный дом Коляринского. Возле магазина стоял канавокопатель с отвалом. Как следует напоив тракториста я выдал ему его месячную зарплату и объяснил, что мне от него надо. Он с удовольствием согласился. Вместе с ним на его "гинекологе" мы спокойно подъехал к коттеджу Коляринского. Как только начало темнеть он начал расчищать снег на задах дома, где проходил силовой кабель. Из - за забора на него залаяла овчарка и охранник. Пока он ругался с охранником я подбросил собаке кусок отравленного мяса и она быстро успокоилась.
В восемнадцать тридцать, как мы и договаривались, к моему укрытию подошел Николай Курослепов. Можно было начинать и я дал знак трактористу. Он мигнул фарами и прибавил обороты. Через минуту, когда он порвал силовой кабель, за углом раздался треск и стало светло как днем. Тотчас из ворот вылетел охранник и с кулаками набросился на пьяного мужика.
Не теряя даром времени мы с Колей проскользнули в открытые ворота и сверяясь с планом нашего шефа, проникли в дом. Там мы сняли сапоги и переобулись в заранее приготовленные тапочки. Безо всяких трудностей мы поднялись на второй этаж и прошли в спальню Коляринского. Кроме шикрного спального гарнитура там стоял сейф, но совсем не тот о котором мне подробно рассказывал шеф.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять - на его взлом мне понадобится не меньше часа, да и то если работать дрелью, которая воет как пожарная сирена. Сразу же забраковав этот вариант мы с Курослеповым обмотали "медведя" капроновыми канатами, привязали к концу грузик и открыв окно забросили за кирпичную ограду, где наготове уже должен был находится шеф.
После этого Курослепов отправился в кабинет выполнять свою часть задания, а мы с шефом занялись основным делом. Как мы и договаривались, трактор все ещё тарахтел и потому мы с ним работали сравнительно спокойно. Обесточенная колючая проволока по периметру забора теперь никакой опастности не представляла. Прямо сверх неё шеф набросил рогатину с двумя блоками и трижды дернул за трос. Это было сигналом к началу операции.
Вместо приводной лебедки, как он обещал, у него была только ручная и это здорово осложнило задачу. С её помощью мы подтащили сейф к окну. Он весил килограммов двести, представляяете как мне пришлось покорячиться прежде чем удалось взгромодить его на подоконник? Ну а дальше пошло легче. Шеф тащил сейф на себя, а я подтравливал свободный конец. В итоге мы благополучно опустили его на на снег, а следом за ним туда спустился и я.
В это время трактор уехал и в игру включился Курослепов. Это позволило нам совершенно спокойно перетянуть "медведя" за забор и погрузить в пикап. Прикрыв его тентом мы спешно покинули место преступления, потому как к воротам подкатила машина Коляринского и с минуты на минуту должны были приехать электрики.
На следующий день у шефа на даче я спокойно разрезал сейф. Кроме полутора килограммов золотых украшений там оказалось три тысячи баксов, которые мы сразу же разделили пополам. Вот и все, что я могу вам рассказать, а теперь прошу меня развязать и отпустить на все четыре стороны.
- Отпустим. - Пыхнув дымом пообещал Ухов и внимательно посмотрел на водолаза.Но прежде всего ты отдашь нам награбленное и откроешь имя своего, так называемого, шефа, а за это мы дадим тебе один ценный и бесплатный совет. По рукам?
- По ногам, я и так вам рассказал больше чем мог. - Возмутился Мостовой. - Я отдам вам половину того, что у меня есть. Это больше ста граммов чистого золота. А имя шефа мы вообще забудем. Он же меня убьет!
- Убьет он тебя или нет, это ещё вилами писано, да и когда это будет? А вот мы тебя замочим здесь и сейчас. Выбирай, что лучше?
- Хуже всего, когда здесь и сейчас. - Подумав, пришел к правильному выводу Мост Самара. - Но где гарантия, что вы меня не ухлопаете после того как я передам вам обещанные драгоценности?
- Никаких гарантий нет. Придется тебе положиться на нашу порядочность, водолаз, другого выхода я просто не вижу. - Грустно согласился Ухов и повернувшись ко мне попросил. - Товарищ, присмотри за ним, а я пока водички вскипячу. Нельзя нам отправлять Пашку Самару на тот свет грязным. Прежде чем всадить пулю в лоб я хорошенько окачу его кипяточком.
Он вышел, а что получилось потом я и сам толком не понял.
Кажется я засмотрелся в окно, где семилетний мальчик при помощи деревянной лопатки воспитывал свою очаровательную сверстницу. От неожиданного и мощного толчка я ударился лбом об оконную ручку и на долю секунды потерял сознание. Непонятно как освободившись от пут, водолаз воспользовался моим замешателством и пулей вылетел за дверь. Метнувшийся следом Макс остановился на пороге.
- Пусть задницу поморозит, может поумнеет, урод конопатый. Ухмыльнувшись мрачно изрек он. - Он нам все равно больше не нужен.
- То есть как это не нужен? - Растирая ушиб удивился я. - Он не отдал нам награбленное и мы не знаем имя его дружка.
- Имя дружка нам скажет Коляринский, а золотишко у него где - то дома. Надо только хорошенько поискать. Наверное на кухоньке, он на кухоньку все время зыркал. Вот там и поищем, времени у нас до вола, ментов он не вызовет, так что можем работать не спеша и с перекурами.
- Ментов - то он не вызовет. Он их сам как черт ладана боиться. Согласился я.
А вот своему дружку о нашем визите неприменно сообщит и продавщицу может на уши поставить. Интересно, все таки, почему она его сдала?
- Неужели не понятно, Иваныч? Все очень просто. Она надеялась, что мы его повяжем, а она тем временем спокойно присвоит все его движимое и недвижимое имущество. Это лишний раз подтверждает, что драгоценности он хранит дома.
В четыре руки, обстоятельно и делово мы начали обыск. Больше двух часов мы обнюхивали помещение объем которого не превышал пятнадцати кубических метров. Простучали все стены, содрали подозрительный кафель, раскрутили холодильник, газовую плиту и раковину, но ничего не нашли. После перекура подняли линолеум, переворошили все продукты и вытряхнули на стол инструментальный ящик.
- Вот они! - Потрясая пучком железных безделушек вне себя от счастья заорал Ухов. - Вот они! Нашел же куда спрятать, козел! К ржавым болтам и гайкам закинул! Думал, что дядя Макс не найдет, а дядя Макс шибко умный.
- Только ты никому про это не говори. - Внимательно осмотрев его находку заржал я. - А то в округе все курицы от смеха передохнут. Ты что, сам не видишь, идиот?!
- Что такое? - Потрогав одно из колечек ногтем поскучнел он. - Не пойму.
- А тут и понимать нечего. Ты когда - нибудь видел чтобы золото притягивалось магнитом? А у тебя кусок магнита облеплен этим самым "золотом". Дешевая бижутерия, положи на место и никому об этом не говори.
- А где же настоящее золото? - Бросив железный хлам в ящик растеряно спросил он. - Больше и искать негде, всю кухню перевернули...
- Значит надо смотреть в коридоре, или ещё где... - Случайно глянув в окно запнулся я. - Внимание, Макс, наша болонка, в полной уверенности, что её рыжая образина уже за решеткой, радостно спешит домой. Что будем делать?
- Ничего. - Воспрял он духом. - Она-то нам и укажет место тайника.
Вернувшись в комнату мы со скучающим видом развалились на диване ожидая дальнейшего развития событий.
- Как? Вы ещё здесь? - Открывая двери своим ключом огорчилась продавщица. - Почему вы все ещё здесь и где Мост Самара?
- Он вышел немного подышать свежим воздухом. - Приветливо объяснил Ухов. - А вы, я вижу, нашим присутствием очень огорчены?
- Да, я пришла, чтобы раз и навсегда забрать отсюда свои вещи.
- Зачем вы нам это объясняете? Мы вас ни о чем не спрашиваем. Надо берите.
- Боже мой, что вы здесь наделали? - Заглянув на кухню ужаснулась Светлана. - Вы наверное сошли с ума? Нет уж, за вещами я зайду в другой раз. - Повернувшись и не глядя на нас она стремительно вышла из квартиры.
- Фокус не удался. - Проводив её взглядом огорченно заметил Макс. Хитрая бестия, не захотела делиться с нами своею маленькой тайной, а жаль, но ничего, у нас все ещё впереди. Вернется и останется с носом, потому что мы сами к тому времени все найдем. Вперед, Иваныч, куй железо не отходя от кассы.
Еще полтора часа мы бесплодно обнюхивали квартиру, пока Макс не захотел испить водицы. Зайдя на кухню он неожиданно примолк.
- Ты что там застрял? - В четвертый раз осматривая половицы спросил я.
- Слушай, Иваныч, а бижутерию - то она забрала. Ты не знаешь зачем?
- Не знаю. - Ответил я уже все понимая.
- Зато я знаю. Знаю, что из двух идиотов, ты у нас главный идиот.
- Может быть она сдуру их прихватила, сама ничего не соображая.
- Ага, продавщица ювелирного магазина не сообразила где золото, а где дерьмо! Хоть теперь - то не пудри мозги ни себе, ни людям. Смотреть на тебя тошно! Гляди! - Отрешенно и бесцельно роясь в куче ржавого хлама он вдруг воскликнул. - Колечко.
- Колечко. - Вырывая из его рук чудом сохранившуюся реликвию согласился я. - Оно от пучка отскочило и болонка его не заметила, да и времени у неё не было. Максишушка, а парень-то не такой дурак как прикидывается.
- Парень не дурак, зато мы выглядем лопоухими ослами.
- Гляди, что он надумал! Заляпал кольцо бронзовой краской, а во внутрь его вставил железный ободок, чтоб магнитом притягивалось.
- Зачем такие сложности? - Со знанием дела спросил Ухов. - Не проще ли ему было капнуть на него ртуть? Нержавейка получилась бы один к одному.
- Твоя осведомленность меня восхищает! Только амальгама со временем сползает, а кроме всего прочего на магнит не реагирует. Он потерял бы главный козырь - иллюзорность. А так - хоть на витрину выставляй, кусок растопыренной бижутерии. Ни у кого бы и подозрения не возникло.
- У меня-то возникло. - Самодовольно возразил Макс.
- Товарищ, будем откровенны до конца, первые подозрения возникли у продавщицыболонки, а мы только шли за ней следом. Кстати, тебе не кажется, что она уже достаточно далеко и нам пора её тормознуть?
Хитренькую Светку мы накрыли на подступах к "Агату". Заметив нас возле служебного входа она резко развернулась и побежала в обледеневшие кустики. Там мы её и сгребли. Она царапалась, брыкалась и пищала. Дуреха, не понимала, что два здоровых мужика сильнее одной взбесившейся бабенки.
- Что вы от меня хотите? - Уже поверженная и стреноженная грустно спросила она. - Я вам все рассказала и теперь разбирайтесь с Пашкой.
- Раздеремся. - Поднимая дамскую сумочку успокоил её Ухов.
- Не смейте рыться в чужих вещах. - Отбросив меня с удвоенной силой она бросилась на Макса. - Как вам только не стыдно!
- Стыдно должно быть тем кто обворовывает своего любовника. Вытаскивая ком украшений удовлетворенно проворчал он. - Ступай на работу, кучерявая, а то начальство тебя уже заждалось.
- Вы не посмеете, это моё! - Заревела она преграждая нам путь к машине.
- Это никогда не было твоим. - Оттолкнув её в снег нравоучительно поднял палец Ухов. - А если будешь нас преследовать, то твой Мост Самара узнает кто дал наколку и тогда за твою щенячью жизнь я не дам и ломанного гроша. Сама знаешь, мужчина он серьезный, моего товарища чуть было топором не порубал.
Советую тебе успокоиться и все произошедшее принять как должное.
Геннадий Владимирович Коляринский удостоил чести и в восьмом часу вечера принял нас в личном кабинете своего просторного особняка.
- Здравствуйте уважаемые господа. - Отпуская охранника нам навстречу поднялась длинная унылая фигура с висячим носом и опущенными уголками глаз. - Разрешите поинтересоваться по какому поводу и что за неотлагательное дело привело вас ко мне в такой поздний час?
- О, господин Коляринский, у нас для вас приготовлен приятный сюрприз. - Наступив Ухову на пятку опередил я его неуклюжее словоизлияние. Считайте сегодняшний день своим праздником и никогда не забывайте тех кто вам его устроил.
- Вот как? - Слегка занервничал он. - Заранее вам благодарен, но не будет ли правильнее, господа, если мы сразу перейдем к сути и вы мне объясните в чем заключается ваш сюрприз. Знаете ли, долгое ожидание подарка немного утомляет.
- Понимаю вас, господин Коляринский и не смею долее томить. Обаятельно улыбнулся я и откусив треть предложенной сигары грациозно выплюнул её на ковер. - Прошу прощения, волнуюсь, знаете ли... Не часто такое бывает... Как бы лучше начать? Не каждый день приходишь с такой комиссией... Вам охранник доложил, что мы из органов? Замечательно, полдела уже сделано, осталась самая малость... как бы вам тактичнее намекнуть... Понимаете, на вшивом западе, да и у нас существует добрая традиция. Нашедшему клад выплачивается премия в размере одной четверти стоимости самого клада. Я верно говорю?
- Верно, только я - то тут причем? - Наивно захлопал хвостом Коляринский. - Какой клад? Чего вы городите? Какая ещё премия?
- Да, вы правы, премией это не назовешь. Это скорее выплата за материальные и моральные издержки. Просто с ума можно сойти от того, что ты отдаешь сто рублей лишь затем, чтобы тебе вернули двадцать пять. Полный маразм. Согласитесь со мной.
- Да, это не лучшее размещение капитала. - Осторожно кивнул Коляринский и демонстративно посмотрел на чернеющее окно. - Сегодня уже поздно, может быть перенесем наш разговор на завтра? Утомился я здорово, да и голова побаливает...
- Это не страшно, сейчас я вас обрадую и вы забудете, что такое головная боль. Я правильно говорю, коллега?
- Правильно. - Жизнерадостно хрюкнул Ухов. - Правильно, но слишком долго. Я тебе, шеф, так скажу, просто и понятно. Того ханыгу, что тебя бомбонул тринадцатого февраля мы сегодня утром повязали. При нем мы нашли целый мешок побрякушек. Маломало с ним поговорили и через шесть секунд он у нас закудахтал. Растер по палитре сопли и раскололся. Дело мы на него заводить не стали, сам понимаешь почему, копеечка она никогда лишней не бывает. Соображаешь? Короче, Коляринский, мы возвращаем тебе кило каратов твоих рыжиков, а ты нам отдаешь четверть в долларовом эквиваленте. Это будет восемь тысяч баксов. Дорого? Но это же не лом, а старинные изделия ценяться по другой шкале...
- Какая мне разница. - Закончив внутреннюю борьбу беззаботно рассмеялся Коляринский. - Что лом, что в изделиях, для меня разницы нет, а знаете почему?
- Не знаем. - Разочарованно ответил Макс. - Почему?
- А потому что я ничего не терял и меня никто не грабил.
- То есть как это никто не грабил? - От всего сердца возмутился Ухов. - Он ведь сам нам во всем чистосердечно признался. Грабил!
- Нет, не грабил! - Злорадно возразил Коляринский.
- А я говорю, грабил. - Упорно продолжал настаивать Ухов. - Грабил!
- Не грабил! - От полноты захлестнувшей радости упал в кресло хозяин. - Не грабил, господа хорошие! Никто меня не грабил, а Александра Николаевича Корейко поищите в другом месте.
- Неужели вы добровольно от этого отказываетесь? - Тряхнув перчаткой я высыпал перед самым Геночкиным носом кучу драгоценного металла. Потому как округлились и забегали его глаза я понял какого труда это ему стоит. И теперь в его причастности я был уверен на все сто процентов. - Берите и не сомневайтесь, это ваше золотишко, просто наш ханурик - грабитель его немного закамуфлировал и железки вделал, чтобы на магнит оно реагировало.
- Вот пусть на магнит оно у вас и реагирует, а меня оставьте в покое. Не понимаю, чего вы ко мне прицепились, забирайте ваши украшения и живите в свое удовольствие. Всего вам доброго, я вас больше не задерживаю.
- А мы сами ещё маленько подзадержимся. - Добродушно улыбнулся Макс. Политика твоя, товарищ Коляринский проста и очень нам понятна. Жертвуя малым ты хочешь сохранить большее. Но это заблуждение. Мой троюродный прадедушка, известный в губернии разбойник, Рваное Ухо, тоже так думал. Когда палач тащил его на плаху затем чтобы аккуратно отрубить голову, то по неосторожности выдернул деду клок бороды. Это обстоятельство настолько возмутило моего уважаемого родственника, что он с кулаками бросился на мастера. И что же? Вместо того чтобы красиво и качественно выполнить свою работу, добрый палач без всякого прицела был вынужден развалить деду весь череп.
Такая вот история. Вместо того чтобы красиво и благородно сложить свою голову на плахе, дед из-за куска вонючей шерсти принял поистине собачью смерть. Ты понимаешь, висельник, на что я намекаю?
- Понимаю, а сейчас и вы у меня поймете. Майкл! - В крайней степени раздражения крикнул он дежурившему за дверью охраннику. - Выдвори гостей и без особенных церемоний. Можешь на них испробовать челюсти нового пса.
- Староваты они для него. - Вытащив огромный револьвер оскалился Майкл. - Пойдем, попрошайки. И не вздумайте у меня дурить, так пулями нашпигую, что собака жрать не станет. Быстро на выход!
- Обижаешь, начальник. - Огорченно заглянув в дырку пистолета причмокнул губами Ухов. - Нехорошо, браток. - Сделав примитивный обманный выпад он ногою отшиб пистолет, так что пуля вместо уховского глаза уложила Коляринского под стол. Выстрелить второй раз Майкл не успел по той простой причине, что его неестественно вывернутые руки повисли двумя безжизненными плетьми, а сам он открыв рот и выпучив глаза зашелся в молчаливом болевом шоке.