Горец-победитель

Глава 5

Кайра придирчиво оглядела Лайама: он выглядел таким бледным, непонятно было, как он еще держался в седле. В их бегстве от разъяренного лэрда Киннэрда Лайам взял лидерство на себя, и Кайра чуть не забыла, что он мучается от боли. Мужская гордость, подумала она и осуждающе покачала головой.

– По-моему, нам пора остановиться на ночлег, – предложила она.

– Еще достаточно светло, а для нас лучше уехать как можно дальше. – Лайаму отчаянно хотелось спуститься на землю и дать ноге отдохнуть, но он не мог себе этого позволить.

– У вас такой вид, будто вы вот-вот упадете.

– Нет, я…

– Сэр Лайам, я не настолько сильна, чтобы подхватить вас, если вы начнете падать, а падение может вызвать серьезные осложнения. Прошло всего две недели, как я сняла лубки с вашей ноги, и, надеюсь, вы не хотите начать все сначала.

– Хорошо. – Лайам кивнул. – Через час будет деревенька, там можно отдохнуть.

Кайра поняла, что больших уступок от него она все равно не добьется, и промолчала. Мужчины становятся ужасно упрямыми, когда задета их гордость. Не исключено, что если она будет настаивать, он проедет дальше, чем до ближайшей деревни, а она не желала всю ночь не отходить от бесчувственного тела или заново спасать ему ногу. Все же она надеялась, что у Лайама хватит здравого смысла сдаться раньше, чем он потеряет сознание.

Когда они въезжали в деревню, у Лайама и в самом деле начало темнеть в глазах. Он остановился возле маленького постоялого двора, где проезжим предоставляли комнаты, и из последних сил пытался не свалиться на землю, прежде чем ему удастся слезть с коня. Он глубоко дышал, подавляя боль и дожидаясь, когда Кайра подойдет помочь ему. Больше всего на свете ему сейчас хотелось поскорее улечься на одну из удивительно чистых и удобных кроватей старика Денни.

После того как с ее помощью Лайам слез с коня, Кайра продолжала поддерживать его и не отходила от него до тех пор, пока они не вошли внутрь.

Однако уже через минуту ей захотелось оказаться за сто верст отсюда, потому что какая-то женщина тут же выкрикнула его имя и чуть не сбила Лайама, кинувшись обниматься.

Проклятие! Лайам осторожно, но твердо отстранился от цепких объятий пышногрудой Мэри. Он не заслуживает такой кары! Незачем и смотреть на Кайру, без того ясно, как она отнеслась к доказательству его невоздержанности. Теперь будет еще труднее убедить ее, что леди Мод вводит себя и всех в заблуждение.

– Приятно снова увидеться. – Он изо всех сил пытался удержать Мэри подальше от себя.

– Ох, а мне-то как приятно! Но еще приятнее, когда мы…

– Позволь представить тебе мою жену. – Лайам не стал дожидаться, когда Мэри разразится воспоминаниями. Кайра, конечно, поняла, что он спал с этой женщиной, но ей совсем не нужно знать, когда, где и как.

Кайра открыла было рот, чтобы опровергнуть слова Лайама, но быстрый, колкий взгляд заставил ее замолчать. Здравый смысл подсказывал ей, что сейчас лучше притвориться. Лучше уж делить комнату с мужчиной, о котором она думает как о распутнике, чем спать в отдельной комнате без всякой защиты. Тем более что вид некоторых посетителей заставлял думать, что их не остановит ни запертая дверь, ни нежелание женщины. При всех его недостатках Лайам никогда не пытался воспользоваться преимуществом в силе.

Мэри все еще стояла рядом с разинутым ртом, и Кайра попыталась приветливо улыбнуться. В конце концов, Мэри не виновата, что Лайам не способен держать штаны застегнутыми.

– Так ты женился? – недоверчиво произнесла Мэри, потом отступила на шаг и, глядя на Кайру, сделала неуклюжий реверанс. – Ах да, ты же еще и был ранен. Тут приезжали твои кузины, разыскивали тебя.

– Когда?

– О, уже два раза, и последний раз был не далее как четыре дня назад. – Мэри усмехнулась. – Целая орава красивых шумных дам. Уж мы с ними повеселились!

Что ж, она не ошиблась, назвав Мэри шлюхой, подумала Кайра. Хорошенькая, жизнерадостная, не делает секрета из своего распутного образа жизни. Впрочем, мужчины часто тянутся к таким даже после свадьбы; что же удивительного в том, что Лайам такой же и не пропускает ни одной юбки!

Хорошо хоть, она очнулась от грез раньше, чем случилось непоправимое.

Узнав все, что можно, Лайам потребовал комнату, ванну, обед, и Мэри, не переставая щебетать, отвела их в маленькую спальню; при этом Лайам не спускал глаз с Кайры – как бы она не удрала в последний момент.

Этой ночью ему вряд ли удастся за ней поухаживать, подумал Лайам, когда Мэри, не умолкая ни на миг, втолкнула их в спальню. Может, Кайра вообще разговаривать с ним не будет. Ему вдруг показалось, что молчание – хорошая вещь. Раньше он не замечал, как много Мэри болтает. Впрочем, прежде он ко всему относился чересчур равнодушно. Печально признавать, но кузен Сигимор, возможно, был прав, когда говорил, что настанет день и он расплатится за все, чем пренебрегал; вот только Лайам не предполагал, что расплата будет так сурова.

Пока готовили ванну, Кайра молчала. Она была бы не прочь вести себя любезно, как будто ей дела нет до того, что Лайам – распутная свинья, но боялась сорваться на крик. Когда он ушел, попросив ее не затягивать купание, потому что он тоже хочет порадовать себя теплой водичкой, она вздохнула и стала раздеваться. Погрузив усталое тело в воду, она почти пожалела Лайама, который пока не мог наслаждаться ванной. Пройдет не меньше двух недель, прежде чем он окунется в воду, да и то ему придется влезать и вылезать из ванны с чужой помощью.

Ей представился обнаженный Лайам и как она помогает ему мыться. Кайра почти чувствовала под руками крепкие мышцы и упругую кожу, словно прямо сейчас намыливала его широкую грудь.

Тряхнув головой, Кайра обозвала себя идиоткой. У Лайама действительно красивая грудь, но ее касалось столько женских рук, что она даже не хотела об этом думать. Ей вдруг захотелось плакать, и она принялась изо всех сил. скрести себя мочалкой. Этот человек не стоит ее слез, но некоторые ее мечты были так сладки, что над ними можно и поплакать. Хуже того, она не сомневалась, что еще долго будет видеть его во сне. Вряд ли ее сны будут приятными, потому что в них обязательно проявятся неотвязные мысли о том, что Лайам делал с этими женщинами, и мучительно отчетливые сцены. Скорее ее сны будут похожи на ночные кошмары, но она найдет в себе силы вырвать его из сердца. Довольно, с глупостями покончено. С этой минуты Лайам для нее – случайно встреченный ею человек со сломанной ногой, которого она вылечила.

Кайра надеялась, что сумеет уверенно действовать в соответствии с заданным курсом. Перед Лайамом трудно устоять, даже если она на него злится. Даже когда пышная брюнетка повисла на нем, она не столько злилась, сколько страдала от потери иллюзий: ее галантный рыцарь оказался куклой на тряпичных ногах, и она его за это от души ненавидела.

Кайра вылезла из ванны, вытерлась и задумалась над тем, что надеть. Поскольку Лайам много раз видел ее в ночной рубашке и халате, она выбрала их. Когда он вымоется, она постирает свои вещи в теплой воде, чтобы избавить их от пыли и запаха.

Когда она расчесывала мокрые волосы, в комнату вошел Лайам с тяжелым подносом. Хлеб, холодная баранина, сыр, овсяные лепешки и яблоки – простая еда, но у Кайры заурчало в животе от предвкушения.

– Обед на столе, барышня. – Лайам поставил поднос и, получив в ответ холодный короткий кивок, незаметно вздохнул.

Кайра собралась сесть на табурет возле грубо сколоченного стола, но тут Лайам разделся до пояса, и она стиснула зубы, чтобы удержаться от мурлыканья. Он опасный тип, сердито подумала она и повернулась к нему спиной.

Лайам мылся, поглядывал на Кайру и посмеивался. У нее такая напряженно-прямая спина, что ей, видимо, больно сидеть. То, что она на него злится, – ничуть не смешно, зато немного смешно видеть, как эта злость проявляется.

Куда больше Лайама беспокоило то, что он ее в некотором роде разочаровал. Впрочем, вряд ли Кайра не знает, как ведут себя мужчины, особенно неженатые, так что чем именно он ее разочаровал, для него оставалось загадкой; возможно, отчасти тем, что наставил рога лэрду Киннэрду. Вот только едва ли ее родственники неповинны в таких же грехах еще больше, чем он. Кажется, Кайра каким-то образом составила о нем странное представление – как о совершенном рыцаре, чистом и безупречном, и вот теперь этот образ разбился вдребезги.

Ну и хорошо, решил он. Если она его таким себе представляла, то все равно эту роль он ни за что не смог бы долго выдержать. По характеру он лучше, чем многие из его сородичей, по крайней мере в отличие от них способен сначала думать, потом действовать, но у него не меньше недостатков, чем у любого мужчины. Его удивляло, как, прожив с ним месяц, Кайра об этом не догадалась, но, с другой стороны, он и сам тогда вел себя наилучшим образом.

Разумеется, он мог бы все объяснить про Мод и чувствовал, что Кайра по меньшей мере постаралась бы понять его, но злило то, что ей мало его слова. Конечно, он и с этим бы справился, если бы Кайра не встретилась с Мод, а потом и с Мэри.

Сидя на краю чана с водой и пытаясь вымыть, голову, Лайам нахмурился. Не оставить ли ему все как есть? Пускай злится. Однако что-то в нем решительно восстало против этого. Он понимал, что она заслуживает мужчину более высокого положения, с более толстым кошельком, достойна прекрасного места, которое могла бы назвать своим домом, но решил победить ее таким, каков он есть. Лайам и не думал разбираться в том, что стоит за его влечением; просто, глядя на нее, он чувствовал, что это его половинка, его партнер, мать его будущих детей. Чтобы ее добиться, придется приложить много сил и разозлить нескольких людей, но отступать он не собирался и заранее был уверен в победе.

Отжав волосы, Лайам вытер их и с трудом встал на ноги. Кайра начала было поворачиваться к нему с явным намерением помочь, но замерла и опять отвернулась – это давало надежду, что она не совсем к нему охладела. С ее злостью и разочарованием он справится, хоть это и утомительно, а вот если она его полностью отвергнет, он так упадет духом, что потом уже не сможет подняться.

Сев за стол напротив Кайры, Лайам положил себе еды и налил пива; обедая, он поглядывал на нее, и искра надежды в его душе разгоралась все ярче. То, как напряженно сидела эта женщина, как поднимала голову, чтобы посмотреть на него, доказывало, что она не в силах его игнорировать. Если бы она к нему совсем охладела, то не отводила бы взгляд так старательно. Ему надо только набраться терпения, и ее доверие восстановится.

Хотя Лайама злило, что Кайра не приняла его слова на веру, он старался притушить раздражение. У нее были веские причины усомниться в том, стоит ли ему верить. За последние несколько часов она сначала услышала, как одна женщина объявила его своим любовником, при этом он отвечал ей жестко, как черствый негодяй, безжалостно использовавший несчастную для своего удовольствия. А потом Кайра столкнулась с Мэри, с которой он действительно спал. На месте Кайры он бы тоже разозлился, если бы ему довелось представить Кайру в объятиях другого мужчины. Он должен убедить ее, что хотя прошлое его небезупречно, но если он даст ей обет, то эту клятву уже никогда не нарушит.

Когда Кайра, встав, собрала потрепанную одежду и принялась стирать ее в чане, Лайам улыбнулся и накинулся на еду с истинным наслаждением, радуясь тому, что к нему вернулся пропавший аппетит. Кайра Мюррей Маккейл к нему неравнодушна! Битва начинается, подумал он и чуть не засмеялся.

В то же время Кайра была отвратительна самой себе. Она месяц прожила с этим человеком и могла бы легко подавить в себе потребность смотреть на него. Прежде он был слаб, не мог сам о себе заботиться, и она вынуждена была видеть каждую часть его тела. Правда, тогда Лайам был не так красив, но потом опухоль и синяки стали спадать, и он с каждым днем становился все красивее, а сейчас и вовсе достиг предела совершенства.

Свирепо выкручивая белье, Кайра призналась себе, что встала из-за стола потому, что готова была потребовать, чтобы он снял рубашку, и он сразу понял, что она чувствует. Злость она бы еще могла объяснить: какая женщина не разозлится, если мужчина, над исцелением которого она так упорно трудилась, оказался немногим лучше охотничьей собаки, вынюхивающей суку в течке? Кайра также подозревала, что многие женщины злились бы, как она, по единственной причине – что эта собака вынюхивает не ее.

Думать об этом было еще больнее, чем вспоминать, что Дункан не испытывал к ней желания. Он целый месяц пробыл с ней в уединенном коттедже, но даже не попытался поцеловать. Что же удивительного в том, что она давилась слезами, глотая пищу?

Что-то промелькнуло перед ее глазами и шлепнулось в чан. Рубашка Лайама. Кайра подцепила ее и вытащила из воды. Кажется, он хочет, чтобы она ее постирала? На мгновение Кайра представила себе, как запихивает ее ему в рот.

Она обернулась и увидела, что Лайам спокойно доедает обед. Хотя он ласково ей улыбнулся, она просверлила его взглядом насквозь и снова принялась стирать.

Лайам чуть не засмеялся про себя. Она одарила его таким пронзительным взглядом, что оставалось только удивляться, как у него не потекла кровь. Он всегда считал, что манера кузена Сигимора злить людей для того, чтобы разрядить конфликты, – не лучший способ действий, но теперь увидел в этом определенные достоинства. Кайра дымилась от ярости, и если бы он продолжал смотреть на этот огонь, то из нее вырвались бы все слова, которые ее душат, и вряд ли они бы ему понравились.

Сделав несколько безуспешных попыток заговорить, Лайам несказанно обрадовался, когда пришли Мэри и два ее брата, чтобы забрать поднос и ванну. Разговаривать с Кайрой было все равно, что со стенкой или с самим собой, зато Мэри сразу заговорила о тех счастливых временах, когда он и несколько его кузин из Дабхсйдлеила останавливались здесь на ночлег. Тем не менее Лайам быстро вытолкал болтушку из комнаты, и все же по сузившимся глазам Кайры ему стало ясно, что он опоздал.

Сев на кровать, Лайам стал снимать сапоги.

– Что вы делаете? – Кайра неодобрительно посмотрела на него. Глядя на Лайама, она пыталась изгнать из памяти то, что сказала Мэри. Это было нелегко, и хотя Мэри не успела сообщить что-то определенное, но сказанного оказалось достаточно. Перед глазами Кайры прошли яркие картины того, что здесь происходило. Ее воображение разыгралось, и ей нужно было срочно его остановить, чтобы поскорее заснуть.

– Ложусь спать. – Лайам улегся на кровать и стал лениво поправлять подушку, пока не придал ей правильную форму.

– Мы не можем спать в одной кровати.

– Я в штанах, и мы прожили вместе целый месяц…

–: Но не спали в одной кровати. Наша совместная жизнь была необходима, пока вы не поправились настолько, чтобы делать для себя некоторые вещи самостоятельно. А вот делить кровать нам не обязательно, вы можете спать и на полу.

– Позвольте напомнить, что у меня сломана нога и ей плохо пришлось, пока я трясся на лошади в течение нескольких часов. Итак, я сплю на кровати, а вам, если вы не доверяете моей способности обуздать похоть хотя бы на ночь, придется спать на полу. Я беру верхнее одеяло, а вы заворачивайтесь в то, что останется. – Лайам натянул на себя покрывало и закрыл глаза.

Кайра поколебалась, затем сняла халат и залезла на кровать. Ее рыцарь очень раздражителен и невежлив, подумала она, и это вернейшее доказательство того, что у него болит нога. К тому же за все время, проведенное вместе, он ни разу не прикоснулся к ней. Едва ли мужчина может долго носить такую личину и не выдать себя хотя бы взглядом, а значит, она не вызывает в нем похоти, хотя становится все очевиднее, что с женщинами Лайам Камерон ведет себя весьма свободно.

Закрыв глаза, Кайра поборола тоску, вызванную этим суровым заключением, и поудобнее устроилась на чистой и мягкой постели. Она была благодарна изнеможению после долгой езды, надеясь, что тревожные мысли, собственная дурость и ноющее сердце не помешают ей заснуть.

Как только она улеглась, Лайам тихо спросил:

– Вероятно, все ваши родственники хранят невинность до свадьбы? – Он усмехнулся, услышав в ответ нечто похожее на рычание.

Лайам готов был признать, что в прошлом мог бы быть более сдержанным, но не собирался с кротостью принимать отношение к себе как к прокаженному всего лишь за то, что не сохранил девственность до брака. Он брал то, что ему предлагали, не давал пустых обещаний женщинам, с которыми ложился в постель, никогда не трогал девственниц, чужих невест и замужних женщин.

Последнее правило он должен будет донести до Кайры так, чтобы она ему поверила.

Кайра кипела от злости, и это вселяло надежду. Не может быть, чтобы женщина так злилась за его прежние амурные дела, если у нее нет других чувств, кроме доброты и дружбы. Он будет подпитывать ее злость, при каждом случае подливать масла в огонь, пока она не лопнет, как орех на сковороде, и тогда из нее вырвутся все слова, которые она держит в себе.

Погружаясь в царство сна, Лайам решил, что перед тем, как она лопнет, надо будет убедиться, что у нее под рукой нет оружия.