14
Рядом с Владом последние восемь часов презентаций пролетают незаметно. Жаль, что я не сидела рядом с ним с самого начала.
Я не могу удержаться и постоянно оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, не замечает ли кто-нибудь, что во время собраний мы чувствуем себя немного ближе, чем раньше. Время от времени он касается моего плеча и шепчет на ухо шутку или замечание, а я стараюсь не хихикать, как школьница, и не касаться своим коленом его колена слишком часто. Понятно ли окружающим, что мы флиртуем?
Все в порядке. Сомневаюсь, что кто-нибудь подозревает, что мы сделали что-то, чего не должны были делать. Даже если мне придется менять язык своего тела, чтобы не вторгаться в его личное пространство каждые несколько минут.
В конце всех презентаций, когда все собирают свои вещи, Влад вручает мне лист с чем-то, что блестит в тусклом свете. Когда я подношу ее поближе к лицу и прищуриваюсь, я нахожу металлические очертания маленьких звездочек.
Я сдерживаю улыбку.
— Ты наградишь меня одной?
— Я думаю, ты заслужила их все, — шепчет он в ответ.
— Это значит, что ты снизил планку? — я поддразниваю, отклеивая одну. — Я не знаю, подходят ли они к моему наряду.
— Тогда тебе следует поместить ее туда, где она не будет выбиваться из образа, — отвечает он, и я чувствую тепло во всем теле от этого предложения.
— Только если ты найдешь ее позже, — поддразниваю я, прежде чем вспоминаю, что на самом деле не могу этого предложить.
Другие наши коллеги собираются в последний раз перед отелем, и мы улыбаемся друг другу и увеличиваем расстояние между собой еще на один шаг.
Это последняя ночь поездки, и от этого факта у меня странно сжимается в груди. Всего несколько дней назад я не могла дождаться, когда она закончится. Я боялась всего этого события в течение нескольких месяцев, предшествовавших ему.
И теперь… я не знаю, чего я хочу.
Нельзя сказать, что я не скучаю по собственной кровати. И по возможности часами лежать в одиночестве, без помех. Притворяться, что уделяешь внимание всему, что не имеет отношения к моему отделу, — это все равно, что получить вторую работу на полный рабочий день.
Я пытаюсь убедить себя, что просто боюсь возвращаться к своей настоящей работе после того, как в течение всех дней презентаций рисовала и ничего не сделала.
Вот оно.
Вот и все.
Паром отвезет нас вниз по реке на ужин, хотя некоторые из наиболее подверженных укачиванию сотрудников нашей компании придумали вариант добраться до ресторана на машине. Примерно через две минуты пребывания на лодке я начинаю жалеть, что не выбрала этот вариант. Здесь многолюдно и холодно, и мне приходится слушать, как Деанна громко рассказывает Совену, как она была бодибилдером. Я обращаю на нее внимание только изредка, когда мне надоедает смотреть на воду, и я не уверена, имеет ли она в виду соревнование или некромантию.
Время от времени я бросаю взгляд на Влада через паром и получаю от него улыбку или дурацкое подмигивание. Мне приходится бороться с улыбкой. С тех пор, как мы переспали, у нас не было ни одного настоящего момента наедине, и это активно мучает меня.
В этом нет смысла. Прошло уже достаточно времени, и после той ночи в его гостиничном номере мои потребности должны быть удовлетворены. На самом деле, я думаю, что мне должно было хватить «витамина D» на всю жизнь, но даже при взгляде на него у меня до сих пор горят щеки.
Паром прибывает в какой-то причудливый лодочный причал — я не расслышала названия, когда Лили объявила его. Я следую за потоком людей.
Это немного приятно, обдумываю я, проводить время со всеми ними и болтать ни о чем конкретном.
— Итак, тусовщики, вы готовы присоединиться ко мне в вашем личном расширении возможностей? — кричит в микрофон женщина, приветствуя нас в ниспадающей фиолетовой мантии и капюшоне, закрывающем большую часть ее лица.
Кэти бросает на меня взгляд.
— Они не могут говорить серьезно. У них есть спикер из Культа Продуктивности?
— Готова с треском покончить со всем этим корпоративным энтузиазмом.
— Это не культ, это тимбилдинг, — вмешивается Лили, проходя мимо нас, и трусцой на каблуках направляется к одному из сотрудников причала со своим блокнотом в руке.
— Тогда Культ Тимбилдинга, — поправляю я Кэти. Она закатывает от этих слов глаза, но остается рядом, пока мы следуем за потоком людей в здание, которое сразу же переходит в большую комнату с высоким потолком.
Это напоминает мне бальный зал, хотя и немного чересчур простой. У него есть атмосфера «здесь можно провести любое мероприятие», которая на фото выглядит не так хорошо, как хотелось бы. Тем не менее, пространство заполнено воздушными шарами, несколько столиков с одной стороны комнаты, небольшой бар в углу. Пустое пространство и колонки на другой стороне комнаты вызывают у меня некоторое опасение. Я не знаю, кто в здравом уме мог спланировать это и действительно думал, что сможет заставить кого-нибудь из своих коллег танцевать.
Кэти направляется прямиком к бару, и, поскольку я отчасти выразила ей свое желание быть общительной, я следую за ней. Я заказываю то же, что и она, и стараюсь не показывать слишком явно, что у напитка отвратительный вкус.
Мы занимаемся тем, что у нас так хорошо получается, когда тусуемся, а именно вообще не разговариваем, подолгу разглядывая комнату. Мы наблюдаем, как наши коллеги выбирают закуски и расслабляются после нескольких рюмок. Музыка звучит намного громче, чем нужно, и все же леди из Культа Продуктивности звучит громче.
Она продолжает спрашивать чрезмерно драматичным голосом:
— Люди, вы собираетесь быть частью проблемы или частью решения?
— Ну, у нас не может быть людей, решающих проблемы, без людей, их создающих, — фыркает Кэти, пытаясь поднести чашку к клюву.
— На самом деле вы жизненно важная часть экономики.
— Действительно важно, что мы делаем проблемы еще сложнее, чем они были вначале.
Я воздержусь от замечания, что она слишком близка к реальности.
— Я отправлю твой файл в шредер, если ты на самом деле скажешь ей что-нибудь из этого, — предлагаю я с легким намеком на шутку. Я вроде как серьезно.
— Но я так усердно работала над ним!
Я закатываю глаза, а затем мой взгляд снова ловит Влада, потому что культистке удалось загнать его в угол.
Она ходит в своей длинной фиолетовой мантии, представляясь всем и проводя много времени в беседах с людьми об их карьерном росте, о том, что они видят для себя в будущем. Ей есть что сказать о максимизации наших утренних ритуалов, о том, как мы все могли бы делать больше.
Да, конечно, он знает всю эту чушь, ему это надоело, я закатываю глаза вместо него. Надеюсь, он даст ей шанс отработать свою зарплату.
Мы отходим, когда культистка подходит к нам слишком близко, и когда мы обошли комнату по периметру, я спрашиваю Кэти:
— Где Тед?
— Вон там, — отвечает она, даже не глядя, кивая головой в угол бального зала. — В какой-то момент мы должны вернуться к нормальной жизни, не так ли?
Когда она это говорит, я оглядываюсь на Влада, и все мое тело воспламеняется, когда я вижу, что он смотрит на меня своими темно-янтарными глазами. Я должна сдерживать себя, чтобы не убежать от этого разговора и не подойти к нему. Мои руки впиваются в ближайшую скатерть, и мне удается сдвинуться всего на несколько дюймов, прежде чем вес тарелок на ней останавливает меня.
Мне грустно думать, что мы даже не увидимся на работе, потому что мы в разных офисах. Мы могли бы время от времени отправлять электронные письма или созваниваться и общаться. Но это не то же самое, что быть рядом с ним. Тем не менее, возможно, мы могли бы время от времени встречаться лично для повторения.
Я зависаю поблизости, надеясь уловить что-нибудь из его разговора, но музыка слишком громкая, чтобы услышать низкий, успокаивающий голос Влада. Я слишком долго стою на месте, пытаясь прислушаться. Через несколько минут я разобрала ровно столько, чтобы понять, что он говорит о волонтерстве в местном убежище нежити.
— После смены Темного режима произошел огромный приток новых посетителей, — говорит Влад, когда я на дюйм приближаюсь. — …Я спрашивал Анджелу, не поможет ли она с коллективным иском, который готовит приют. В контракте была опечатка. Теперь вместо душ, обреченных на вечное проклятие, это суп. Попытки пересмотреть условия привели к неразберихе.
Я никогда не догадывался спросить его об этом. Мое сердце переполняется при мысли, что он такой милый парень, что потратил бы свое небольшое свободное время на волонтерство, что я все еще многого о нем не знаю, но хотела бы знать. Но в то же время это немного трогает меня. Конечно, у него есть причины отстаивать и поддерживать, у него своя жизнь.
Я настолько погружена в свои мысли, что едва замечаю, как Кэти убегает в другом направлении, и кто-то занимает ее место с другой стороны от меня, вспыхивая фиолетовым.
Я замечаю Влада поблизости, и на мгновение мне кажется, что, может быть, это он, с его голубовато-серыми крыльями. Но он все еще слишком далеко.
Затем я вижу, что женщины из культа нет рядом с ним, она передо мной.
Ее широкая улыбка обнажает слишком много зубов, когда она хватает меня за руку и пытается профессионально сломать ее. Я не думаю, что у людей должно быть так много зубов, но я не совсем уверена. Она использует свою хватку, чтобы оттащить меня обратно туда, где она разговаривала с Владом, и в моей груди закрадывается паника от мысли, что я в беде. На самом деле это невозможно, потому что у нее нет никакой власти над нами.
— Привет, я Дженна, гуру с семинара «Новая инициатива по расширению возможностей для повышения производительности». Я здесь, чтобы научить всех в Зло Инк. максимизировать свои цели.
— О! Вау. Это труднопроизносимо. Я, э-э, Гвен, я из отдела по работе с монстрами, — заикаюсь я и уже чувствую себя немного потерянной. Я не знала целей, которые можно максимизировать, и мне немного страшно узнать, что это значит.
— Владыр только что рассказывал мне о тебе, — говорит она мне, и он, кажется, все еще участвует в нашем разговоре.
— Виноват, — пожимает он плечами и извиняюще улыбается мне. Очевидно, он не понимал, что Дженна искала жертв. — Я как раз рассказывал ей о твоей идее предоставления неограниченного количества дней отгула.
Во мне поднимается что-то вроде игривого порыва. Как только она отвернется от меня, я собираюсь отомстить ему за это.
Я делаю глубокий вдох и смотрю на культовую леди. Пока не представится возможность, мне просто нужно пережить этот разговор.
Честно говоря, я избегала ее, потому что была уверен, что она собирается сказать мне, чтобы я перестала давать слабину и стала более ответственной, но я могу извлечь из этого максимум пользы. Может быть, она могла бы дать мне несколько советов, и моя маленькая идея превратилась бы в реальный план.
Она выбирает иной курс действий, чем я ожидала, и начинает с вопроса:
— Итак, каковы ваши показатели удержания персонала?
Я моргаю.
— Что?
— Показатели удержания персонала в вашей компании, или текучесть кадров, или…
Она смотрит на меня и ждет, что я назову реальную цифру, пока у меня в руке коктейль. Я несколько раз перевожу взгляд с нее на Влада, чтобы убедиться, что она серьезна. Все, что я получаю, это приподнятую бровь Влада и выжидающий взгляд от нее, прежде чем слабо ответить:
— Эм, я не менеджер по найму.
Это едва ли ослабляет ее пытливость.
— Ну, а как насчет статистики вовлеченности сотрудников? Обучение и развитие?
— У меня нет этой информации прямо сейчас, — начинаю я говорить ей и указываю в сторону остальной части бального зала, где все остальные, кажется, вовсю веселятся.
— Это не оправдание, — ахает она, глядя на меня так, словно я ее обидела. Внезапно я словно вернулась в школу, и меня ждет тест, к которому я должна была лучше подготовиться.
Она так допрашивала всех остальных? Я не вижу никого другого, кто был бы так расстроен, как я, и это заставляет меня задуматься, неужели я единственная, кто настолько неподготовлен. Я внутренне сжимаюсь, пытаясь не упасть.
Я обращаюсь к Владу за помощью, но он смотрит на меня так, словно тоже ждет моего ответа. Неужели он ожидает, что я просто все время буду знать о подобных вещах? Возможно, это просто стандарт, по которому он работает.
Тогда мне становится ясно, что они оба видят меня насквозь. Я всегда знала, что все мои рассуждения о том, что я в курсе актуальных тем в своей области, ничего не значат, потому что у меня нет ученой степени в этой области. Хотя я, возможно, и в состоянии справиться с бумажной работой и совещаниями, у меня нет никакого реального опыта, который я могла бы предложить.
— Мне нужно в уборную, я сейчас вернусь, — бормочу я, вручаю свой напиток Владу и ухожу, прежде чем кто-либо из них успевает что-либо сказать. Меня не волнует, что я вроде как явно убегаю.
Я на мгновение выхожу в коридор, закрываю глаза и потираю виски. Глубоко дышу. Оглушительная музыка все еще просачивается из-под дверей, стуча в такт моему учащенному пульсу.
Я могу отложить этот экзистенциальный ужас на потом. Как бы сильно это ни портило мне настроение, нет ничего такого, чего бы я еще не знала о себе. И, возможно, я провела пару веселых дней, притворяясь, что я работаю на том же уровне организации и компетентности, что и все остальные, но пришло время вернуться к реальности, как бы сильно это ни задевало мое эго.
Мне не требуется много времени, чтобы встряхнуться и отбросить это. Микрофон визжит от обратной связи, когда кто-то тестирует его.
— Пришло время для офисной викторины! — слишком энергично объявляет культовая ведущая, ее голос соперничает со слишком громкой музыкой. — Надеюсь, вам достаточно уютно со своими коллегами, чтобы знать все ответы!
Возможно, она меня немного напугала, но я могу вернуться туда. Все начали двигаться к круглым столам, окруженным складными стульями.
Я замечаю Влада в дальнем конце комнаты, он оглядывается по сторонам, мой бокал все еще у него в руке. Было бы так легко пойти туда и попытаться все это разыграть, объяснить отсутствие у меня опыта и знаний короткой шуткой о том, что здешние напитки слишком крепкие.
Я заставляю себя отвести взгляд. Мне нужно начать отдаляться от него. Когда мы все вернемся домой, мы больше не увидим друг друга.
Несколько обычных подозреваемых собираются поблизости; Джессика, Билл и Деанна все сидят за одним из столов. Джессика, кажется, хорошо вписывается в обстановку, говоря о том, что привыкла к собственному столу. В итоге я опускаюсь на стул рядом с Биллом, выглядящим немного более нежитью, чем обычно. Прошло совсем немного времени с тех пор, как у меня был личный разговор с кем-либо, но на прошлой корпоративной встрече я просто позволила ему рассказать мне о своих увлечениях и объяснить, как решать судоку кучу раз.
— Что ж. Ммм. Ты все еще играешь в судоку?
— Немного, я взял перерыв с тех пор, как застрял над сложной головоломкой. Я думаю, взглянуть на что-то свежим взглядом всегда помогает, — начинает он рассказывать мне, но его скрипучий древний голос быстро заглушается громкой болтовней Деанны.
— Ну, это и есть первая настоящая работа Гвен, не так ли?
Я оборачиваюсь, когда слышу свое имя, и хмурюсь. На самом деле это не тот факт, который я хочу, чтобы все знали. Мои зубы начинают сжиматься сами по себе, когда я пытаюсь улыбнуться и пожать плечами во время разговора.
Расплывчатая фигура Джессики на секунду наклоняется ко мне, ее пустота издает любопытные звуки.
— Мне казалось, ты говорила мне некоторое время назад, что была временным сотрудником в Пик Дистрикт?
— Нет, нет, она соблазняла в Пике, — перебивает Деанна, прежде чем я успеваю что-либо сказать. Деанна добродушно подталкивает меня локтем и подмигивает: — Это то, что ты имела в виду, говоря, что то, что ты делала, высасывает душу, верно4?
Она явно считает себя забавной. Должно быть, так оно и есть, потому что остальные смеются.
И я никогда не чувствовала себя меньше.