28

Жизнь стала похожей на прекрасный сон. Старинный обеденный стол даже по будням накрывали как к празднику. Финн переодевался к ужину в темный вечерний костюм, Кристина тоже облачалась во что-нибудь нарядное, а шею ее охватывала тонкая, но явно дорогая цепочка. Полу сослужил службу его хоть и поношенный, но еще вполне приличный, сшитый на заказ костюм. Миссис Лемберт, молча улыбаясь, подавала блюда, всегда начиная с хозяина дома. И так про­должалось каждый вечер. Пол завидовал этим людям, зави­довал самому себе, что судьба забросила его сюда и он был принят с таким радушием. При этом он часто ловил себя на мысли, а смог бы он выносить этот непрерывный праздник всю жизнь?

Финн воспринял его появление совершенно спокойно. Коль скоро дочь решила, что Шорт должен поселиться у них, то не имеет ни малейшего значения, нравится отцу это или нет. Об этом Финн заявил в первый же день, когда Пол сде­лал попытку как-то объясниться. Разумеется, гостю была предоставлена отдельная комната, и, разумеется, большую часть ночи он проводил не там. Кристина оказалась гораздо требовательнее других партнерш, с кем Полу когда-либо приходилось иметь дело, и она явно не собиралась хранить в тайне их отношения, хотя и соблюдала некоторый деко­рум. Шорт каждый раз вынужден был на рассвете удалиться к себе, чтобы его не застала домоправительница, которая по установившейся традиции будит девушку, подавая ей в постель чашку чая. Вечерами молодые люди учтиво раскла­нивались и расходились по своим комнатам, а затем, по прошествии получаса, Пол прокрадывался к Кристине, словно каждому, включая миссис Лемберт, самого Финна и даже соседей, не было известно, чем они занимаются по ночам.

Прошла неделя райского существования, и Пола напуга­ла настойчивая мысль: а согласился бы он прожить так всю жизнь. Еще больше его напугало то, что он не смог ответить на этот вопрос. Именно о такой жизни он мечтал, когда в детстве выслушивал пьяные перебранки родителей, когда дрался с другими уличными мальчишками, когда бежал из дому, когда записался в "Спешл Эйр Сервис" и, как ему ка­залось, защищал именно эту патриархальную Англию, когда на Фолклендах по ночам выслеживал в темноте незадачли­вого крестьянского парнишку-аргентинца, облаченного в военную форму и стоявшего на часах. Пол до сих пор по­мнил движение, которым в последний момент отвел нож. чтобы не прикончить часового. Он и теперь понимал, что со­вершил безумие. Несколько мгновений, понадобившихся, чтобы оглушить часового ударом рукоятки ножа в висок, вполне хватило бы жертве, чтобы закричать. А тогда — крышка и самому Полу, и его товарищам; Фил так и не стал бы отцом семейства, а Мак не заделался бы лондонским старьевщиком.

И вот теперь, по прошествии всего лишь недели безоб­лачного существования, ему не достает прежней свободы. Так и подмывает уйти под вечер из дому, перехватить где-нибудь в пивной сандвич и, заливая его пивом, слушать гул благодушных голосов вокруг, обменяться улыбками с незнакомой симпатичной девушкой, изловчиться подцепить ее и всласть подраться, если это вдруг кому-то не понра­вится.

Ужин был сервирован на французский манер — с крас­ным вином, — и Пол облегченно вздохнул, когда трапеза подошла к концу и ему удалось не закапать соусом накрах­маленную скатерть. В завершение участники застолья выпи­ли по рюмке бренди, после чего Пол, извинившись, прошел к телефону. В эту пору миссис Ипсом обычно закладывает тарелки в посудомоечную машину и на чем свет стоит поно­сит жильцов, которые не только не объявились к ужину, но даже не сочли нужным предупредить, чтобы на них не рас­считывали.

На третий звонок миссис Ипсом сняла трубку. Поначалу в голосе у нее, как обычно, звучала подозрительность, сме­нившаяся бурным оживлением, когда хозяйка пансиона узнала звонившего.

— Вас разыскивали десятки людей! Я, конечно, всем объ­яснила, что, мол, понятия не имею, где вы находитесь. Не по адресу обращаетесь, ответила я им, уж от меня-то мистер Шорт утаил, куда он съехал...

Пол даже не пытался прервать этот словесный поток, а уж тем более объяснениями, почему он вообще никому не сказал, куда уезжает. Ведь в том и был смысл отъезда, что­бы его не нашли.

— Я сказала, что могу передать, кто звонил, если вы объ­явитесь, но, возможно, вы вообще не позвоните, и тогда я не несу ответственности...

Терпение Пола было на исходе.

— Кто же меня разыскивал?

— Наведывался ваш симпатичный друг — тот, что был у нас не так давно, молодой человек с курчавыми волосами. Его зовут Джон Дир.

— Джон Дир? — повторил Пол. Ловко связал этот Джон свое скорее всего вымышленное имя с фамилией их общего знакомого.

— Потом заходил некий господин из полиции, — не­сколько неодобрительным тоном продолжила миссис Ипсом, и Шорт понимал, что, не завоюй Джон столь прочных симпатий пожилой дамы, ему, Полу, сейчас куда больше досталось бы из-за визита полицейского. — Вас спрашивал некий... обождите, сейчас найду его визитную карточку... ин­спектор Хогарти. Он сказал, чтобы вы сразу же позвонили ему, иначе вас ждут неприятности. Надеюсь, вы не впутались в какую-нибудь сомнительную историю...

— Кто еще был?

— Мистер Ким, собственной персоной. Владелец извест­ного издательства.

Пол только покачал головой. Интересно, откуда бы этой доброй вдовушке знать, кто такой Ким?

— Больше никто меня не спрашивал? — осведомился Пол, даже по телефону явственно ощущая молчаливое нео­добрение хозяйки: неужели, мол, этого мало?

— Никто, — отрезала наконец миссис Ипсом, и на том разговор был окончен.

Финн тем временем испарился: почти каждый вечер он сразу же после ужина куда-то исчезал. Кристина, сидя в кре­сле, изучала журнал мод, но Пол знал, что она ждет его. Де­вушка была очень хороша собой, и нарядный костюм был ей к лицу, линии стройных ног радовали глаз, бедра не назой­ливо, но все же заметно вырисовывались под мягкой тканью. Чем больше было надето на Кристине, тем красивее она выглядела, а уж в пальто и вовсе казалась неотразимой. Пол, улыбаясь, подошел к девушке и положил руки ей на плечи.

— Какая ты красивая!

Ответом ему была улыбка, от которой Полу сразу же расхотелось проводить вечера где-то вне этого дома, пере­мигиваться с незнакомыми девицами, распивать пиво с при­ятелями. Оба направились было к своим комнатам, когда зазвонил телефон. Трубку взяла Кристина, затем передала Полу, обращаясь к нему кислым и слегка недоброжелательным тоном, какой появлялся у нее, когда речь заходила о Гвен.

— Это ты, Пол? — Голос Гвен звучал подозрительно ве­село.

— Кому еще быть?

— Теперь под подозрением остаются три машинистки.

— Замечательно! — Пол все время забывал об этой ли­нии расследования: возможно, оттого, что ничем не мог тут помочь и практически оставался в стороне. Разумеется, он понимал, как важно знать, кто вместо Гвен составил тот спи­сок и переправил его служебной почтой в полицию, но это не занимало его по-настоящему. У него хватало ума скры­вать свое безразличие и, даже напротив, выказывать к делу живейший интерес.

— И кто же эти трое?

— Выясню в ближайшие дни.

— Умница!

Кристина снова взялась за свой журнал, делая вид, будто этот разговор ее вовсе не интересует.

— Только будь осторожна, — продолжил Пол. — Если одна из них действительно имеет отношение к этой истории, лучше ей не знать, что ты докопалась до истины.

Опять это знакомое хихиканье и подозрительная весе­лость в голосе.

— Меня есть кому защитить: один твой добрый знако­мый. Обожди, я передам ему трубку.

Шорт инстинктивно отстранил трубку от уха, словно же­лая тем самым держаться подальше от очередного возлюб­ленного Гвен. Кто бы это мог быть, черт его дери?

— Пол? Рад, что удалось с вами связаться. Дир упоми­нал, будто вы хотели поговорить со мной.

— Джон... — Шорт сглотнул комок в горле и выдохнул с такой силой, что Кристина, оторвавшись от журнала, вскину­ла на него вопросительный взгляд.

— Ну конечно, это я, старина. В пансионе симпатичная пожилая дама сказала, будто бы вы уехали, вот я и подумал, что Гвен, должно быть, знает куда.

— Давно вы с ней знакомы? Откуда вы ее знаете?

Пол и сам понимал, что задает дурацкие вопросы. Кем бы ни был Джон, прежде чем встретиться с Полом впервые, он, конечно же, собрал о нем всю информацию, и факт, что секретарша заместителя министра внутренних дел состоит с ним в близкой дружбе, наверняка стал известен Джону одним из первых. Джон даже не стал отвечать на его вопро­сы.

— В чем дело? Полагаю, вы хотите со мной встретиться.

— Да.

— Где вы находитесь?

Этого, по крайней мере, Гвендолин не выдала, однако неизвестно, сумеет ли она и впредь держать язык за зуба­ми.

— У одного приятеля. Когда вы свободны?

— Сегодня вечером, скажем, в восемь. Не могли бы вы приехать сюда? Здесь на углу есть премилая пивная.

Нашел кому рассказывать! Пол готов был лезть на стен­ку; этот пройдоха разговаривает с ним, словно законный муж Гвен, и, как видно, чувствует себя владельцем не только девушки, но и всей округи.

— Буду в восемь. — Он бросил трубку и повернулся к Кристине. Девушка холодно смотрела на него поверх журна­ла.

— Могу я поехать с тобой?

— Нет! — резко ответил он. — Не стоит, — продолжил он более мягким тоном. — Лучше этому типу не знать о тебе. Лучше, если он и понятия не будет иметь, у кого я жи­ву!

Загрузка...