Город любви

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Сюда нельзя! — воскликнула Вероника, когда он сделал шаг вперед.

Люк прислонился плечом к двери, засунув одну руку в карман, и стал внимательно смотреть на девушку. Не обращая внимания на смущение Вероники, он изучал пышные формы ее тела, едва скрываемые легкой летней одеждой.

Он даже знал, как она выглядит без нее — классическая модель для великих художников, воспевающих чувственное женское тело.

Не для Рубенса, а скорее для Ренуара, решил Люк, и воображение унесло его обратно в парижскую квартиру. Вероника лежала, раскинувшись на кровати, ее гладкая кожа излучала тепло, пышные груди отвердели от возбуждения, и розовые соски напрягались, когда он играл с ними.

Люк почувствовал огонь, разгоравшийся в его паху, и возбуждение хищника, предвкушавшего охоту. Но он отогнал от себя эти ощущения и сконцентрировался на своей непосредственной цели.

— Почему? — с вызовом спросил он. — Ведь ты оставила двери широко открытыми, значит, ты ждала меня...

— Я оставила их для того, чтобы сюда проникал ветерок...

Его потемневшие глаза окинули ее с головы до ног, и Вероника вдруг осознала, что стоит с поднятыми руками, все еще держась за волосы, и в весьма соблазнительной позе. Она быстро опустила руки вниз.

— Ведь я твой знакомый, — криво усмехнувшись, сказал он. — Ты смущаешься и не хочешь признавать, что занималась бурным сексом с парнем из соседней квартиры?

— Твои слова похожи на заголовок из дешевой бульварной газеты, — бросила Вероника, инстинктивно целясь в его наиболее уязвимую, как она думала, точку. Девушка уперла руки в бока. Неужели он думает, что она постыдно неразборчива в связях? — Я... ты...

— Да, я и ты, — пресек он ее неуверенную попытку отгородиться от него, — чуть не испепелили простыни. Теперь же, ты пытаешься вести себя так, будто мы никогда не встречались. А ведь я, Вероника, реальный человек, а не образ из сексуальных фантазий.

В нем говорит уязвленное мужское самолюбие, сказала она себе, вот и все.

— Я... этого не должно было произойти, — неуверенно проговорила девушка.

— Но ведь это произошло, а я очень любопытный человек и хочу знать, почему, — жестко произнес он. — Почему ты не хочешь потолковать об этом? Я нарушаю какое-то табу?

Щеки ее порозовели, она схватила тряпку и стала вытирать и без того чистый стол.

— У меня нет привычки, спать с незнакомыми мужчинами...

— Ты хочешь сказать, что у тебя это было в первый раз? — язвительно спросил он, опершись о стол и прекращая тем самым ее бессмысленную работу.

— Да... Я хочу сказать — нет, — поспешно сказала Вероника, на случай, если он подумает, будто она хочет изобразить из себя девственницу. Девушка отбросила в сторону тряпку и с вызовом взглянула на него. — Я не понимаю, почему я должна отвечать на твои оскорбительные вопросы. Моя интимная жизнь — это не твое дело...

— Интимная жизнь? — Брови Люка взметнулись вверх, и она мысленно выругала себя за эти бездумно произнесенные слова. — Интересно, почему ты считаешь мои вопросы оскорбительными? Я хочу просто понять, как я вписался в твою... интимную жизнь. А ты сама, впрочем, не хочешь меня о чем-нибудь спросить?

Сердце Вероники учащенно забилось. Вопросы иногда могут открыть больше, чем ответы.

— Вот об этом, например. — Люк вынул руку из кармана, и девушка чуть не вскрикнула, когда увидела на его ладони нефритовый кулончик. — Я нашел его в своей постели в парижской квартире, и это было замечательно, потому что иначе я подумал бы, что все происшедшее ночью было плодом воспаленного воображения. Хорошенькая вещица, да? Хотя немного жестокая по своему содержанию — коварный крючок, на который попадается ничего не подозревающая рыбка — беспомощная жертва неумолимой судьбы.

Вероника бросила на него уничтожающий взгляд. Не себя ли он считает «беспомощной жертвой»?!

Он смотрел на нее, задумчиво покачивая кулон в руке.

— Достаточно ценная вещичка, я думаю... — Рука девушки метнулась вперед, но пальцы ее лишь слегка коснулись цепочки. — Наверное, это романтический подарок любовника — того, который остался в Новой Зеландии?

Вероника машинально вспомнила бриллиантовое кольцо, которое Нейл потребовал вернуть назад после их расторгнутой помолвки. Это было единственное украшение, которое он подарил ей за два года их отношений.

Люк явно не собирался возвращать ей кулон, пока она не попросит об этом.

— Мне подарили этот кулон родители, когда мне исполнился двадцать один год, — сухо произнесла она. — Я не часто снимала его, поэтому неудивительно, что не заметила, как цепочка порвалась.

Но вместо того, чтобы отдать ей кулон, Люк сунул его в карман.

— Будет очень жаль, если ты потеряешь его в чьей-нибудь постели.

— Ты не собираешься возвращать мне его? — Вероника была шокирована его ответом.

— Сейчас — нет, ведь его все равно нельзя носить. Я обращусь к ювелиру — пусть сначала починит цепочку.

Девушка не верила его невинному взгляду. Он не хочет отдавать ей кулон, чтобы добиться от нее примерного поведения.

— В этом нет необходимости...

— Знаю, но мне хочется сделать это. Считай, что я хочу таким образом извиниться перед тобой.

— За что? — осторожно спросила Вероника, не полагаясь на его угодливую откровенность.

— За то, что сказал тебе тогда, на дороге, когда думал, будто ты — назойливая журналистка. — Он помедлил, наблюдая за тем, как к ней медленно возвращается воспоминание о его словах.

Потрясающая любовница, такой у меня давным-давно не было...

А затем, когда она с трудом пыталась подавить вспышку гнева, он просто добавил:

— О том, чтобы ты держалась подальше от меня.

И все. Вероника окончательно потеряла над собой контроль, когда поняла, что за некоторые вещи он совсем не собирается извиняться...

— Я должна была бы дать тебе пощечину, — прошипела она.

— Пожалуйста, ты можешь сделать это сейчас, — предложил он, раскинув руки и сделав еще один шаг вперед. — Попробуй — возможно, нам обоим понравится это. Ведь нам было так хорошо в Париже. Жаль, что ты сбежала от меня, а мы не исследовали еще все возможности...

Серые глаза Вероники изумленно расширились. Он осуществил практически все ее эротические фантазии. Что же они еще не исследовали?..

Голос его понизился и стал почти мурлыкающим:

— Ты мгновенно откликалась на все мои прикосновения. Так что заставило тебя выбрать именно меня в качестве партнера на ночь? Что ты искала в мужчине, в любовнике, когда вышла на охоту?

— Я не выходила на охоту! — запротестовала девушка. — Я… я так взволновалась оттого, что оказалась в Париже... Я просто вышла на улицу, чтобы... чтобы...

— Чтобы проверить, каковы французы в постели?

Не любые французы, а ты! — хотелось сказать ей в свою защиту, но в этом было слишком опасно признаваться.

— Я не искала любовника, — возразила она. — Просто хотела встретить человека, с которым могла бы провести последнюю ночь в Париже, и ты показался мне... интересным человеком.

— Но недостаточно интересным для того, чтобы продолжить со мной общение утром, — подхлестнул он ее. — Похоже, ты не стремишься вступать в серьезные отношения со своими сексуальными партнерами.

— И это говоришь ты! Я не заметила у тебя желания отказаться от единственной ночи! — горячо воскликнула она.

Глаза его удовлетворенно блеснули, когда он увидел ее реакцию на свое подстрекательское утверждение.

— Я думал, что между нами существует взаимное согласие. Полагал, что после страстных наслаждений мы проснемся вместе утром...

— И что? Посмеемся над тем, как ты меня дурачил? — бросила она ему.

— О, я полагал, что в горячке той страстной ночи мы прекрасно понимали друг друга. И когда ты стала умолять меня заняться с тобой любовью, мне совершенно не требовался перевод...

— Я? Я не помню... — Вероника вспыхнула и отвернулась, задев его рукой. Когда он успел так близко к ней подойти?

Девушка осознала свою стратегическую ошибку, когда Люк обнял ее за талию. Отступать было поздно.

— Разве? Ты уверена? — пробормотал он, уткнувшись твердым подбородком в ямочку возле ее шеи. — Я думаю, ты помнишь гораздо больше, чем готова это признать. — Его пальцы скользнули по ее бедрам. — Не надо стыдиться, Вероника, — прошептал он. — Ведь мы доставляли друг другу взаимное наслаждение... свободно выражали обоюдное желание.

Вероника напряглась, желая дать ему знать, что больше не собирается совершать такую ошибку. Она вела себя тогда, как необузданная школьница.

— Я не стыжусь. Ведь это был просто эпизод, и для меня он ничего не значит, — сказала Вероника, стараясь говорить небрежным тоном.

Люк коснулся щекой плеча девушки, а его руки скользнули под край ее блузки.

— Ты помнишь, как нам было хорошо, когда мы полностью разделись?.. — спросил он хриплым голосом, пощипывая пальцами ее возбудившиеся соски. — Как ты стонала, когда я взял их в рот, как чутко отзывалась на малейшее прикосновение моего языка?.. — Вероника содрогнулась, беспомощно выгнулась и прильнула к нему. — Я буду лизать и сосать эти сексуальные, напрягшиеся соски до тех пор, пока ты не обезумеешь в моих руках... — Люк проигнорировал ее судорожный вскрик. — Ты такая сочная и женственная... — Он слегка прикусил ей мочку уха. — Помнишь, как я целовал тебя в то самое чувствительное место?..

Веронике пришлось крепко сжать свои бедра в попытке сдержать горячее пульсирующее желание, которое грозило превратить ее в безвольную лужу, растекшуюся возле его ног.

— А сейчас нам не надо торопиться, — продолжал он. — Мы исследуем чувственные стороны страсти... мы будем наслаждаться медленно и лениво, узнаем самые интимные секреты друг друга...

Упоминание о секретах заставило Веронику вздрогнуть. Реальный Люсьен Ридер все еще оставался для нее загадкой. Он не был, конечно, сексуальным маньяком, которым показался ей с перепугу, но мог представлять собой страшную угрозу для ее психического здоровья.

Ведь теперь, когда убедился в том, что Вероника не представляет для него опасности, Люк явно решил воспользоваться тем, что она находится у него под рукой. Он очень убедительно говорил о страсти и «исследовании чувствительных сторон», но ни слова не вымолвил об эмоциональной близости, которая возникает между любовниками. И если он мог сохранять необходимую дистанцию, Вероника совсем не была уверена в том, что сердце ее останется холодным. Несколько часов, проведенных в его обществе, доставили ей не только радость, но и волнение, привели в смятение чувства. Она боялась, что попадет под власть его сильной харизматической личности и останется с разбитым сердцем, когда он благополучно вернется в свой изысканный мир.

Если она сначала не убьет его!

Девушка уклонилась от его очередного поцелуя и нашла в себе силы высвободиться из его объятий.

— Пожалуйста, уйди, — выдохнула она, торопливо одергивая блузку.

К ярости Вероники, он нисколько не был обескуражен ее отпором.

— Неужели ты не хочешь?

Вероника откинула назад волосы, почувствовав, что пряди прилипли к тому месту на шее, которое он только что целовал.

— Нет...

Люк бросил взгляд на ее напрягшиеся под тонкой тканью соски, и веки его опустились, скрыв удовлетворенно вспыхнувшие глаза.

— Мне кажется, тело твое говорит совершенно обратное, — пробормотал он.

Веронике захотелось прикрыть свои груди рукой, спрятаться от его проницательного взгляда, но она вдруг поняла, что это будет признаком слабости.

— Моей жизнью руководит мозг, а тело не имеет права голоса, — гордо заявила она.

Рот его изогнулся в сардонической усмешке, и он сделал шаг к ней.

— Неужели?

Девушка отчаянно выставила руку вперед.

— Не дотрагивайся до меня!

Он послушно остановился, уныло взглянул вниз и засунул палец за ремень брюк.

— Ну, я думаю, ты можешь увидеть, что я хочу...

Это было намеренное подстрекательство, но Вероника не могла не проследить за его взглядом: большой и твердый бугор в паху высоко приподнимал белую ткань брюк. Девушку мгновенно бросило в жар, и она судорожно глотнула воздух. Вероника перевела взгляд на лицо Люка и увидела его дерзко-выжидательный взгляд.

Она тут же отвернулась, давая ему понять, чтобы он немедленно удалился. Секунду он стоял неподвижно, затем неохотно начал двигаться к двери.

— А ты никогда не пробовала его на вкус?.. — пробормотал Люк.

— Ты можешь уйти сейчас же? — прервала его Вероника.

— Неужели никто из твоих любовников...

Она вздернула подбородок.

— Будьте любезны, выйдите вон!

Девушка почувствовала, как его взгляд властно окинул ее тело.

— Может быть, они были некомпетентными, потому что, тебе определенно нравилось, когда я...

— Да уйти же! — вновь торопливо оборвала она его. Ну и мужчины! Когда вы хотите с ними поговорить, они тупо и упорно молчат, а когда хотите, чтобы они заткнулись, безжалостно болтают!

— Хорошо, я ухожу... но помни о том, что я парень из соседней квартиры, — напомнил он ей. — И тут же появлюсь, если буду тебе нужен...

— Не будешь, — отрезала она.

Ее дерзкая уверенность вызвала у него усмешку.

— Поживем — увидим. Ночи здесь длинные и теплые, и если какие-то видения будут беспокоить тебя и заставлять без сна ворочаться в постели, то не стесняйся — приходи ко мне. Я приложу кусочки льда к твоему пылающему обнаженному телу — к каждому его изгибу, к каждой ямке.

И пока она пыталась отогнать от себя мгновенно возникшие притягательные образы, он подробно объяснил ей, где находится его комната...

Вероника провела тревожную мучительную ночь, вскакивая несколько раз с постели, чтобы освежить лицо холодной водой. Ей хотелось снять с себя пижаму, потому что тело горело огнем, но ей казалось, что Люк притаился где-то рядом и набросится на нее, как только она закроет глаза.

Как был бы он доволен, если бы узнал, что все же заставил ее грезить о нем, сердито думала девушка, когда, разбитая после бессонной ночи, надевала на себя короткий цветастый сарафан.

Часы на башне пробили половину седьмого, и Вероника решила, что ей слишком рано идти в деревенский магазин за круассанами для завтрака. Она налила себе чашку чая и уселась во дворике, наслаждаясь воркотней голубей и ласковыми лучами раннего солнца.

Девушка задумалась над тем, не позвонить ли ей Карен и не уточнить ли, когда она приедет.

Конечно, когда сестра появится здесь, Вероника не будет беспокоиться насчет Люка. Вряд ли он продолжит соблазнять ее в присутствии сестры.

Люк уже был знаком с Карен, но, возможно, уже забыл о том, какая она красавица, размышляла Вероника, аккуратно заплетая волосы в косу, чтобы заправить их под соломенную шляпку. Люку будет достаточно один раз взглянуть на обеих сестер, чтобы понять: он выбрал не ту.

От этой мысли сердце девушки сжалось. Она, конечно, может трактовать его внимание, как пустое волокитство и желание удовлетворить свои мужские потребности, но в груди у нее теплилась надежда, что он, возможно, нашел в ней что-то особенное...

Вероника взяла свои ключи от калитки, но ей не пришлось открывать ее, потому что, когда повернула за угол виноградника, она увидела впереди себя Мелани и Софи. Девочка несла большую плетеную корзину.

Вероника ускорила шаг и догнала мать с дочерью.

— Привет! Кажется, мы все направляемся в одно и то же место?

— Мы идем в булочную за хлебом, а папа готовит нам яичницу, — торжественным тоном произнесла Софи.

— А Люк пошел еще раньше нас на площадь за водой, — добавила Мелани и объяснила, что в этой деревне жители издревле берут питьевую воду из родника, оформленного в виде каменного фонтана. — Зачем покупать воду в магазине, когда ее можно взять из источника совершенно бесплатно?

Вероника мысленно велела себе прихватить пару пустых бутылок в следующий раз, когда отправится в деревню.

— У тебя немного припухшие глаза, — сочувственно произнесла Мелани. — Наверное, разбудил колокольный звон? Те, кому приходится впервые ночевать в нашей деревне, часто жалуются на этот «шум», — она неодобрительно покачала головой. — Матушка моя, наоборот, в восторге от этой древней традиции. Говорит, что ей не надо носить наручные часы, чтобы знать, сколько сейчас времени.

— Я действительно проснулась еще до восхода солнца, — подтвердила Вероника, не признаваясь в том, какую мучительную ночь провела.

— Может быть, кровать была неудобной? — нахмурилась Мелани.

— Я думаю, что еще не восстановилась после гриппа, которым переболела в Париже, — поспешила уверить хозяйку Вероника. — Кроме того, было очень жарко...

— Если вам жарко ночью, вы можете поплавать в бассейне, — сказала Софи, когда они повернули за угол и увидели магазин, располагавшийся в конце главной улицы. — Так делает Люсьен. Он сказал, что сегодня ночью так и сделал.

Ха! Попался, который кусался!

— Что ты думаешь о Люке? Он сказал тебе что-нибудь, когда вышел вчера вслед за тобой? — вдруг спросила ее Мелани.

Вероника смутилась.

— О чем? — осторожно поинтересовалась она.

— О, понятия не имею. Я просто хотела узнать, не кажется ли он тебе странным. Я никогда не чувствовала себя с ним уверенно, — призналась она. — Неловко говорить об этом, но даже когда он был ребенком, он меня немного пугал. Нет, конечно, он не был хулиганом, — поспешно сказала она, заметив, как напряглась Вероника. — Он всегда был спокойным и вежливым, и это меня и беспокоило. У него был очень высокий интеллект, и он казался... слишком самодостаточным маленьким мальчиком. Казалось, он не нуждался во мне, в отличие от моих собственных детей... Люк — сын моего мужа от первого брака, с которым мы прожили всего полгода... — Она печально усмехнулась. — Дон был мотогонщиком. Когда он погиб, Люку только-только исполнилось десять лет. А так как у Люка не было других родственников, мы с Майлсом решили взять его к себе.

Они остановились у порога маленького магазинчика, и Софи проскользнула внутрь.

— Я никогда не жалела об этом, но мне всегда казалось, что он не хочет впускать меня в свой внутренний мир... Поэтому я позволяла ему оставаться немного в стороне от нас, уважая его право на личную жизнь. Много времени и энергии у меня отнимали близнецы, да к тому же тогда я начала писать книги, поэтому за Люком присматривала моя мама. Люк говорит, что Дон был отличным отцом и он никогда не чувствовал отсутствия матери, но в то же время он ни разу не назвал меня «мамой». И все шесть лет, пока жил с нами, обращался ко мне только по имени. Мне кажется, мать для него является гораздо более значительной фигурой, чем я. Иногда я слышала, как он называл ее бабушкой. — Мелани, казалось, была обескуражена своими собственными словами. — Ты думаешь, я ревную? Хотя может быть...

— Вероятно, называя ее бабушкой, он дистанцировался от нее для собственной эмоциональной безопасности, — предположила Вероника.

В голубых глазах Мелани вспыхнула догадка.

— Возможно, ты права.

— Ведь вы ненамного старше его, поэтому он относится к вам скорее как к старшей сестре, а не к матери, — добавила Вероника. Девушка вошла в магазин и вдохнула запах свежеиспеченного хлеба.

Когда они вышли на улицу, корзина Софи была наполнена длинными батонами и сладкими булочками, а сумка Вероники — теплыми круассанами.

— О, привет, Люк, а мы только что говорили о тебе!

Шедший мимо них Люсьен, с пластиковыми бутылками в руках, замедлил свой шаг и сошел на булыжную мостовую, чтобы освободить для них место на тротуаре.

— Надеюсь, что-то хорошее, — произнес он, кивая головой Веронике, которая поспешно встала рядом с Софи и подальше от него.

— Лестное для меня, во всяком случае, — улыбнулась Мелани. — Вероника считает, что я достаточно молода и могу годится тебе в сестры.

— Конечно, разница в возрасте между мною и тобой гораздо меньше, чем между мною и Софи, — согласился он и продолжил: — А что ты расскажешь о своей семье, Вероника? Нравится ли тебе быть старшей сестрой?

Вероника стала вежливо отвечать на вопрос, но упоминание имени Карен заставило Мелани вмешаться в разговор:

— Как жаль, что ее не было с тобой в Париже, когда ты так сильно простудилась. Надеюсь, она все-таки приедет сюда, но пока ее нет, я хочу попросить Веронику поездить по окрестностям и собрать мне образцы продуктов для моих исследований... Однако, если Вероника будет сидеть за рулем, она не сможет насладиться окружающими видами. — Мелани выжидательно замолчала, и Вероника вся напряглась, когда Люк любезно вставил свое слово:

— Конечно, это так. За рулем должен быть другой человек — Ашли, например, или Росс...

— Люсьен! Ты знаешь, что Ашли не любит водить машину, и она не очень обрадуется, если мы заберем у нее Росса.

— Ммм... Тогда пусть поедет Майлс.

— Люсьен! Майлс занимается ремонтом ванной. Она должна быть готова к следующей неделе! А бабушка занята садом! — добавила Мелани, подмигнув пасынку.

Вероника могла лишь беспомощно наблюдать за тем, как решается ее судьба.

— Значит, за руль сяду я, — сказал Люк просто. — У меня прекрасный кабриолет, он идеально подходит для того, чтобы разъезжать по окрестностям и любоваться видами.

— О, значит, мы убьем трех птиц одним камнем! — просияла Мелани.

Люк проявил ужасающую способность читать чужие мысли, когда взглянул в потрясенные серые глаза девушки и тихо произнес:

— Вероника, ты поедешь на бал...