Горячая кровь

19

В комнате царил полумрак, время от времени через незашторенные окна проникал свет фар проезжающих по улице машин, и снова становилось темно. Клэр лежала на боку, глядя на Блейка, который курил и смотрел в потолок.

— Тебе пора отказаться от этой вредной привычки, — пожурила она.

Блейк усмехнулся.

— Знаешь, какие три вещи на свете самые приятные, если верить Конфуцию? Стаканчик вина до и сигарета после.

Клэр хихикнула.

— Конфуций был мудрецом, я уверена, что он никогда не говорил такой ерунды.

— Значит, должен был сказать. — Блейк затушил сигарету в пепельнице и повернулся к Клэр. — Я снова был груб, извини.

— Не извиняйся, это было восхитительно.

Он поспешно отвел взгляд.

— Скарлетт, не смотри на меня так.

— Как «так»?

— Огромными зелеными глазами, в которых огромными буквами написано слово «любовь».

Клэр была задета за живое.

— Ты что же, ожидаешь, что мы будем заниматься любовью, а потом я сделаю вид, будто ничего не произошло? Блейк, я не одна из твоих независимых искушенных женщин, я не скрываю, что люблю тебя, и не собираюсь скрывать. Да и не смогла бы, даже если бы захотела. Если ты из-за этого чувствуешь себя неловко — что ж, извини.

Блейк снова лег навзничь, завел руку за голову и уставился в потолок.

— Клэр, я очень многого не могу тебе дать — не могу на тебе жениться, подарить детей. Каждый раз, когда ты на меня так смотришь, твои глаза напоминают мне, что я тебя обманываю. Я бы и рад стать тем, кто тебе нужен, да не могу.

— Но ты и так тот, кто мне нужен…

— Нет, я не такой и никогда таким не буду.

По улице снова проехала машина, в комнате на какое-то время стало светло — Клэр увидела, как по щеке Блейка скатилась одинокая слеза.

— Блейк?

Он повернулся к ней, нашел ее губы и с каким-то отчаянием впился в них поцелуем. На этот раз их движения были более медленными, нежными, они любили друг друга так, будто каждый хотел залечить сердечные раны другого.

Клэр сказала Блейку, что не умеет скрывать свою любовь. В ближайшие несколько дней стало ясно, что она не покривила душой.

— О, вижу, Амур снова пустил свою стрелу, — заметил как-то Роб Кристи.

— Сестра О'Брайен, наконец и вы стали жертвой этого загадочного вируса, который зовется любовью, — шепнул Морис Пачини, столкнувшись с Клэр в лифте.

Только Шон помалкивал, справедливо полагая, что в его же интересах держаться от Клэр подальше. Положение Клэр нисколько не облегчало то обстоятельство, что после происшествия в Йоркшире Блейк стал привлекать гораздо больше внимания. В четверг утром педиатр Алекс Финч заглянул по делам в их отделение. Увидев Блейка, он усмехнулся:

— Как поживает наша телезвезда?

Блейк смущенно рассмеялся.

— Ради Бога, Алекс, оставьте!

— Действительно, Алекс, не надо, какой из него к черту герой? — подхватила Клэр. — Хотите кофе?

— Спасибо, не откажусь. — Выпив предложенный кофе, Алекс завистливо заметил: — Оказывается, ваш кофе куда лучше той бурды, которой поят в нашем отделении.

Клэр всплеснула руками.

— И вы туда же! Раньше мы пили такой же кофе, как вы, и ничего, выжили. Скажите лучше, как дела у малыша, которого чуть не задавил насмерть родной папаша?

— Лучше, только этот малыш скоро нас всех с ума сведет. У него одна нога все еще на растяжке, и, конечно, подвижного ребенка это очень раздражает. Он стал страшно капризным. Зато его родители наконец перестали ссориться.

— Как говорится, нет худа без добра. А бедняжка, который выпал из окна?

— Почти поправился, завтра мы его выписываем. Вероятно, подвижность правой руки будет несколько ограничена из-за повреждения нерва, но малыш, можно считать, легко отделался. Переломы скоро срастутся, только когда снимут шины, ему придется походить на физиотерапевтические процедуры. Легкое функционирует нормально.

— Да, повезло парню.

— Для кого это происшествие не пройдет бесследно, так это для родителей, — продолжал Алекс. — Мать страшно переживает, по-моему, у нее развился настоящий комплекс вины, и она безропотно сносит все капризы своего чада, не знает, как ему угодить.

— Не представляю, как матерям хватает терпения выносить детские капризы, — заметила Клэр. — Я бы на их месте, наверное, просто сошла бы с ума.

— Не знаю, не знаю. — Алекс улыбнулся. — А я люблю детей, потому и стал педиатром. Я бы не прочь завести десяток детишек.

— А сколько их у вас сейчас? — спросил Блейк.

Алекс усмехнулся.

— Насколько мне известно, ни одного. Я не женат. Не нашлась еще дурочка, которая согласилась бы стать моей женой. А у вас сколько детей?

— У меня? — Блейк отвел взгляд, но тут же снова посмотрел на собеседника. — Теперь ни одного. Мой сын умер три года назад.

Алекс был явно потрясен.

— Извините, Блейк, я не знал. — Он встал. — Спасибо за кофе, Клэр. Мне пора возвращаться к пациентам.

Проводив его взглядом, Клэр заметила:

— Алекс очень симпатичный человек и умеет обращаться с детьми. Жаль, что он не женат, из него получился бы отличный отец.

— А как насчет тебя? — тихо спросил Блейк. — Из тебя тоже получилась бы отличная мать, но ты тоже до сих пор не замужем.

— Ну, что касается первого, то для меня оно немыслимо без второго, а что касается второго, то мне пока что никто не предлагал.

Она твердо встретила его взгляд, через несколько мгновений Блейк вздохнул и первым отвел глаза.

— Да, верно. Прости, Скарлетт.

Клэр ушла с тяжелым сердцем. Все осталось по-прежнему, не считая того, что теперь она может признаваться в своей любви. Правда, они стали чаще проводить свободное время вместе, но хорошо это или плохо — еще вопрос. Чем больше времени она проводит с Блейком, тем сильнее в него влюбляется.

Со стороны нас можно принять за семейную пару, но только мы не супруги и никогда ими не станем, с грустью думала Клэр.

Пытаясь сохранить хотя бы видимость независимости, Клэр провела понедельник и вторник у себя дома, одна. Но это не помогло. В среду Блейк заглянул в перевязочную, когда Клэр заканчивала накладывать тугую повязку пациенту с растяжением связок. Когда больной ушел, Блейк присел на угол стола, свесив одну ногу.

— Что, маешься от безделья? — не очень приветливо поинтересовалась Клэр.

— Нет, просто зашел сказать, что пришла пациентка с подозрением на перелом большого пальца ноги, и залюбовался твоей работой. Я по тебе соскучился.

Клэр изо всех сил постаралась не показать, как приятно ей это признание. Напустив на себя суровый вид, она пробурчала:

— Слезь со стола, мне нужно его протереть.

Блейк спрыгнул на пол и поморщился. Клэр насторожилась.

— Ты что, опять повредил ногу?

— Да. Только не говори ничего!

— А с какой стати мне что-то говорить? Где твоя пациентка с подозрением на перелом пальца?

Рентген подтвердил наличие перелома.

— Дочь мне сказала, что пролила на мой новый ковер в спальне лак для ногтей, — объясняла пострадавшая.

— Не надо было вам пинать ее так сильно, — мрачно пошутил Блейк.

Пациентка рассмеялась.

— Я действительно пострадала из-за этой безобразницы, только все было по-другому. Я только что вошла в дом из сада, сняла резиновые сапоги. Когда она мне сказала, что пролила лак, я как была, в носках, помчалась в спальню спасать ковер, поскользнулась на лестнице и упала.

— Как вы добрались до больницы?

— Позвонила мужу на работу, он приехал и отвез меня. Как вы думаете, что он сказал? «Бедняжка, тебе, наверное, больно?» Ничего подобного. Он спросил: «Ты была в туфлях?» Зануда!

Ее муж, сидевший тут же, добродушно рассмеялся.

— Ты вечно расхаживаешь по дому без туфель, я тебе сто раз говорил, что когда-нибудь дойдет до беды. Может, в следующий раз ты прислушаешься к тому, что говорит твой муж.

— Видите?! Ему бы только доказать свою правоту.

— Что ж, он сможет искупить свой грех, ухаживая за вами, — с усмешкой сказал Блейк. — В ближайшие несколько дней вам будет трудно передвигаться самостоятельно. К сожалению, палец будет некоторое время болеть. Мы наложим вам гипс, через две недели вы приедете сюда и мы посмотрим, как срастается кость, но окончательно снять повязку можно будет только через несколько недель, так как при ходьбе именно на этот палец падает большая нагрузка.

Блейк вышел в коридор, оставив Клэр делать повязку. Наложив гипс и выписав обезболивающее на первые несколько дней, Клэр отпустила женщину и ее мужа и вызвала следующего пациента. Однако на этот раз ей пришлось самой выйти в коридор. Следующий пациент — мужчина средних лет с неопрятной бородой — лежал на полу, над ним с озабоченным видом склонился Фил Сандерс.

— Только не это! — простонала Клэр, увидев, кто пожаловал в отделение «скорой помощи».

Блейк вопросительно посмотрел на нее.

— В чем дело?

— Это симулянт, я хорошо его знаю.

Присмотревшись к «больному» повнимательнее, Блейк выпрямился, подмигнул Клэр и, насвистывая, пошел к себе. Однако Фил ей, по-видимому, не поверил, уж очень убедительно мнимый больной изображал припадок.

— Вы уверены, что он симулирует?

— Это так же верно, как то, что солнце всходит на востоке. Этого типа зовут Энди Купер, также он известен нам под именами Пола Саймона и Джека Сойера. — Клэр склонилась над «больным». — Вставай, Энди, поиграли и хватит.

Бородач, лежащий на полу, сначала никак не отреагировал на ее слова, затем оскалил стиснутые зубы и забился в конвульсиях.

— Энди, хватит валять дурака! Вставай и иди домой.

«Конвульсии» стали слабее, «больной» затих, словно впал в кому. Фил заволновался.

— Сестра О'Брайен, может, вызвать невропатолога? Пациент не реагирует на раздражители.

— А вы попробуйте пнуть его в пах, — посоветовала Клэр.

Энди быстренько свернулся клубочком, застонал и открыл глаза.

— Где я?

Клэр невесело рассмеялась.

— Энди, мы очень заняты, у нас нет времени играть в твои игры. Поднимайся, так и быть, можешь выпить чаю перед тем, как уйдешь.

Бородач нехотя встал, неприязненно взглянул на Клэр и пробурчал:

— В прошлый раз это сработало, мне дали койку на ночь.

Клэр стало жаль бродягу.

— Ты снова ночуешь на улице? — спросила она участливо.

— Меня выгнали из ночлежки, потому что я один раз не пришел ночевать. Бюрократы чертовы! Может, у меня был приступ клаустрофобии? Я ведь вернулся на следующий день, зачем же выкидывать человека на улицу? Надо податься в Лондон, там много больниц, больше шансов куда-нибудь пристроиться на ночь. Клэр рассмеялась.

— Энди, а ты не пробовал поступить в Королевскую академию драматического искусства? Тебе бы немножко получиться, и из тебя выйдет прекрасный актер, способности у тебя явно есть.

Клэр заметила, что разыгравшаяся сцена покоробила Фила Сандерса. Велев младшей медсестре принести Энди обещанную чашку чаю, Клэр пригласила Фила в свой кабинет для разговора.

— Не понимаю, зачем он симулировал припадок? — озадаченно спросил Фил.

— Он рассчитывал на внимание к своей персоне и на место для ночлега, но не только. Энди — умный человек и по-своему одаренный, однако ему совершенно не к чему применить свои способности. Дурача врачей, он развлекается, для него это своего рода соревнование в интеллекте.

— Да, меня он явно сумел одурачить.

Клэр так и подмывало сказать, что это было нетрудно, но она сдержалась. Расставшись со стажером, она заглянула в кабинет Блейка. Блейк разговаривал по телефону. Увидев Клэр, он, не прерывая разговора, сделал ей знак входить и садиться. Повесив трубку, он задумчиво хмыкнул.

— Что означает твое «хм»?

— Я только что разговаривал с Терри Робинсоном, это мой старый приятель, он работает на телевидении. Терри готовит передачу «Один день из жизни британской больницы» и хочет снимать у нас.

— Почему он выбрал именно нашу больницу?

Блейк пожал плечами.

— Наверное, просто потому, что мы с ним давно знакомы. У них уже была договоренность с другой больницей, но там почему-то сорвалось. А потом он увидел меня по телевизору и вспомнил о моем существовании. Я почти согласился, но обещал обсудить этот вопрос со старшей медсестрой.

Клэр растерялась.

— Когда они хотят начать съемки?

— В следующую пятницу.

Она всплеснула руками.

— Да ты рехнулся! По пятницам всегда привозят пострадавших в пьяных драках, самое подходящее время для съемок!

— Я пока не дал окончательного согласия.

— Пока?

— Пока.

— И не давай, от этих телевизионщиков одни неприятности, будут мешать работать, болтаться под ногами.

Блейк откинулся на спинку стула и улыбнулся.

— Зря ты так, Клэр, они неплохие ребята и дело свое знают, так что мешать не будут.

— Надеюсь, что не будут, это в их же интересах. Я не потерплю, чтобы меня толкали под локоть. Предупреждаю сразу: чуть что, я их просто выгоню, и пусть потом не жалуются, что у них срывается передача, мне все равно!

Улыбка Блейка стала еще шире.

— Так я им и передам.

— Уж постарайся!

— Надеюсь, Скарлетт, ты будешь в этот день на дежурстве?

— А как же? Блейк, неужели ты мог хотя бы на минуту предположить, что я позволю толпе корреспондентов без присмотра разгуливать по моему отделению?

— Значит, вопрос решен. Я звоню Терри и говорю, что мы согласны.

Клэр выпрямилась.

— Я этого не говорила.

— Разве? — Блейк изобразил удивление. — А кто только что грозился присмотреть за «толпой корреспондентов», разгуливающих по твоему отделению?

— Ах ты… — Клэр притворилась, что собирается швырнуть в Блейка пресс-папье. Он в притворном ужасе прикрыл голову руками. — Манипулятор!

Блейк усмехнулся, снял трубку телефона и стал набирать номер.

— Не кипятись, Скарлетт, лучше запишись к парикмахеру… Кстати, можешь заодно покрасить волосы в рыжий цвет, чтобы они соответствовали твоему темпераменту. Тогда телевизионщики отнесутся к тебе серьезно.

— На этот счет я не волнуюсь, они и так воспримут меня всерьез, главное сам за ними присматривай. — Она направилась к двери. — Пойду пересмотрю график дежурств. Кажется, Уитни Смит и Филу Сандерсу на этот раз предстоит длинный уик-энд.

Клэр вышла из кабинета под негромкий смешок Блейка.