Господин Разрушитель (СИ)

Часть 1. Глава 1. Значит так. Запоминай

— Значит так. Запоминай. Тебя зовут Иван Денисович Юдин. Мы с тобой лучшие друзья. Познакомились в универе на первом курсе, ты писал музыку, а я — текста. Андрюха нашёл нас по интернету. Три года назад мы переехали в Москву, взяли сессионного барабанщика и ритм-гитариста, записали первый альбом. Death Breath — самая топовая отечественная металлкор-группа. Нас крутят на рок-радио, по телеку, мы — хедлайнеры на любом фестивале. Сейчас мы дозаписываем новый альбом, у нас уже организован тур, но эти два ублюдка свалили…

И зачем я объясняю ему то, что он мог прочесть в новостях?

— Почему?

Сукин сын! Почему? Ну несправедливая штука — жизнь!

А «почему» у тебя был именно такой голос? Тоже мне, Питер Стил нашёлся!

Ладно, надо сделать так, чтобы он не сбежал в первый же день.

— Кхм, банальная неблагодарность. Я подобрал их со вшивых реп-баз, но они не умели писать музло, только играть. Просто грёбаные дилетанты, возомнившие, что могут качать права.

— А почему от вас ушёл Ваня? — прохрипел Муратов.

Чувствую, трудно нам будет общаться. Он специально выделывался своим прокуренным басом?

— Юдин не пережил авторитаризма и диктатуры Лёнчика, — встрял Андрей.

Я перевёл недовольный взгляд с зеркала дальнего вида на этого патлатого придурка, сидящего на пассажирском кресле, и тяжело вздохнул. Сделаю вид, что не слышал его никчёмных комментариев.

Я закатил глаза.

— Он просто размазня! Как мы ни приехали в Москву, всё время ныл, ныл. Что ему не по кайфу ходить на мероприятия, что в туре не высыпается. И вообще, публичная жизнь — это не для него. Не понятно, нахера тогда начинал?.. Я надеюсь, ты не такой, Ванюш?

Я снова посмотрел на его симпатичную мордашку через зеркало и чуть не сблевал. Ну не мог родиться чуточку поуродливее? Говнюк!

Придётся делать вид, что вогнали нашей принцессе уколы красоты. Он осторожно, как тёлка, дотронулся до куска полиэтилена, закрывающего свежую татуировку на шее, и замер.

— Кхм… Нет, мне нравится выступать на публику, — я не понял, наш новый Ваня что, засомневался? Мне это не нравится! — А он… Знает о том, что я буду выдавать себя за него?

— Знает. Юдин не станет соваться. Мечтал о том, чтобы уйти.

Чмо. Наслаждайся теперь своей бедной жизнью и отсутствием славы!

— А… — ну сколько уже можно задавать тупые вопросы? — Как быть с голосом?

— С каким голосом?

Ну с каким ещё голосом? Вообще-то уже должно быть понятно, что здесь ни у кого нет права вставлять свои три копейки, особенно у тебя, пупсик.

Я заглушил тачку и вытащил ключ, намекая на то, что им пора проваливать.

— Я имею в виду, что новый барабанщик и гитарист… Наверное, следили за вашим творчеством до распада группы.

Ну ебать! Вообще-то она ещё не распалась! Я тут всё делаю для этого!

— Внешне мы с Ваней, говорите, похожи, а голоса? Неужели они не отличат меня от настоящего Юдина?

Нашёл паникёра на свою голову.

— Слушай, он никогда не давал интервью. Никто не знает, какой у него голос. Журналисты его редко ловили, а он только и делал, что прятал лицо. На сцену выходил в гриме… Да кому он к чёрту нужен вообще?..

Я обернулся на Андрюху, а он пожал плечами. Ему пора помыть голову.

— Правильно, так его, подонка. Всего лишь-то музыкальный композитор двух наших альбомов.

Ну и что теперь? Если он не захотел этой славы? Обосраться?

Мы справимся и без Юдина. Я справлюсь.

— Так, всё. Ты достал меня своими вопросами. А ты — говёнными комментариями. Говори поменьше при людях, Ваня. Только по делу. И откликайся на своё новое имя. А теперь валите оба из моей машины!

Будь хорошим пёсиком, Муратов.

— А ты чё за рулём-то сегодня? Бухнуть не хочешь?

А как ты думаешь? Я обречённо вздохнул.

Андрей потянулся к дверной ручке, почесав козлиную бородку. С таким внешним видом грех удивляться пролетающим мимо него лифчикам на концертах.

— Хочу, но буду следить за Ванюшей. Чтобы он не облажался, — новенький уже молча покинул салон моей мазды и мёрз снаружи.

Ему было о чём порассуждать в одиночестве. И Андрей одной ногой уже оказался на тротуаре.

— Ты хотел сказать, приглядишь за своим «лучшим другом»?

— Ага.

Если бы я когда-то назвал настоящего Юдина «Ванюшей», думаю, он бы обматерил меня и попытался швырнуть башкой об асфальт. Муратову нужно было многому научиться за этот год, чтобы стать настоящим Юдиным. Играть только тру-рок, бухать и жёстко трахать тёлок.

— Ты это, смотри, под знаком прям встал. Заберут, будешь беситься.

— Катись!

— Уже качусь. Слушать «Мисс Кисс». Сегодня в «Подвале» выступает.

— Это какое-то новое венерическое заболевание? — я отхлебнул остатки энергетика, оставшегося в подстаканнике, и швырнул банку на пол соседнего сидения, с которого вставал Андрюха.

— Нет, она вроде здорова. Правда, немного чокнутая. Ты таких любишь.

2. Меня невозможно удивить

Снаружи пошёл мокрый снег, моментально превращающийся в слякоть. Тачку я всё же перепарковал, затянул капюшон и достал из бардачка дежурные солнцезащитные очки.

Ночью они нужны, разве что замаскировать лицо. Но на входе в «Подвал» вышибала под два метра ростом пригрозил мне их снять. Настроение было испорчено.

— А, извиняюсь… — пробубнила обезьяна.

Поздно, чувак. Девки развизжались, травмируя мои больные перепонки. Даже не смей их сюда пускать…

Я просочился в черноту и тут же свернул на винтовую лестницу, ведущую в ВИП-зону. Последний раз, когда мы собрались здесь старым составом, тотально разосрались. Так себе воспоминания.

— Здорово, бездельники, — я стянул кожаную куртку и швырнул на пустое кресло. — Познакомились?

Андрюха молча лакал пиво, сидя в зарослях своих волос. Драмер с гитаристом переглядывались, наблюдая за тем, как Муратов неубедительно крутит на столе полную кружку.

Тупица!

Я пожал руки новеньким.

— Вань, ты заболел? — так и знал, что он будет проблемный! — Или ждёшь сначала водку?

Хохотнув, я пихнул его в плечо. Муратов недовольно отшатнулся и посмотрел на меня исподлобья. Но тут же смекнул, начал вальяжно осушать пиво залпом. Ой, дурак…

Мне хоть кто-нибудь сегодня ответит?

— Короче, это наш басист — Андрюха. Тот самый Иван — соло-гитарист, — я рухнул в кресло прямо у перил балкона, рядом с новым барабанщиком.

Сцена была ещё пуста, но играл тяжёлый трэшачок. Кажется, «бринги», что-то из раннего.

— Ну, меня вы знаете. Как сами? — в нашу сторону уже шла сисястая официантка с подносом выпивки.

— Я Гриша. Это Андрей, — татуированный от лица до, наверное, пяток парень кивнул на губастого гитариста с чёлкой.

— Блин, Лёнчик. Зачем тебе ещё один Андрей? Щас начнётся, первый, второй. Я хотел быть твоим единственным! — Андрюха заскулил, изображая уродливую любовницу.

— Зай, не ревнуй. Та ночь — ничего не значит.

Уж прости, какой нашёлся! Я заколебался слушать бездарей на кастинге, а эти два кадра оказались самыми адекватными. Приемлемый вариант, сойдёт. У одного есть опыт «Нашествия», другой — бывший сессионный «Тигматы». Хуже точно не будет…

Ладно, Андрюхины идиотские шутки неплохо разряжали обстановку. Я загляделся на девчонку с двигающимися сиськами, наклонившуюся над нашим столом.

— Я серьёзно, я не переживу конкуренцию! Давай ты будешь Андрей «Гэ»? — он помог официантке снять с подноса пиво, рюмки и запечатанную бутылку, пододвинув новенькому водку. — Вскрывай.

— «Гэ», в смысле, говно? — что-то челкастый вёл себя слишком напряжённо.

Мне не нравились люди без чувства юмора.

— Я думал, «Гэ» — гитарист, но… Ладно. Раз ты…

Все заржали, кроме него. Брюнетка мне подмигнула, уже уходя к лестнице.

— Кхм. А когда можно будет познакомиться с продюсером? — мерзко возник он, скривив губы.

Серьёзно? Думаешь, продюсер как-то подтянет твоё остроумие?

— Я здесь, малыш. Что ты хочешь обсудить?

Мы переглянулись с помалкивающим Муратовым. Уж он-то знал, что я из себя представлял.

— В смысле? Ты… Продюсер? — новенькие уставились на меня так, словно увидели святой дух. — Ты прикалываешься?

— Я похож на человека, который много шутит? Я вас всех собрал. Пою, пишу, продвигаю, занимаюсь всеми организационными вопросами, ищу площадки, договариваюсь об интервью, фотосессиях. Веду соцсети, делаю даже новостные вбросы. Отвечаю за ваш внешний вид и репутацию. Всё решается через меня… Что ты хочешь знать? Попробуй, спроси.

Думаю, челкастый переосознал последний месяц своей жизни, в течение которого поддерживал со мной связь. В моей продюсерской власти было передумать брать его в группу только потому, что его перекосившаяся от удивления морда подбешивала. Он виновато замолк.

— Жесть… Я… Не знал! Я думал, ты просто удался внешностью и попал в группу через кастинг… Это вообще возможно? — влез Гриша. Я чуть не схватился за рюмку после его комплимента, но потом вспомнил, что за рулём. Лестно услышать такое, но не от парня же… — Чел, ты вообще это… Отдыхаешь когда-нибудь?

Хороший вопрос.

В баре начали подключать оборудование, микрофон завизжал, резанув по ушам. Мужики за пультом стали настраивать частоты. Работнички.

— Отдохну, когда сдохну.

— Блин, похвально. Звучит как тост.

Мы выпили, со звоном чокнувшись. Я всё-таки отхлебнул немного вместе с ними и отвернулся к перилам, облокотившись о прутья плечом. Парни начали знакомиться, вроде завязался разговор.

— … Слушай, я всегда хотел спросить. А откуда этот шрам на запястье? — любопытные ублюдки!

Я сразу понял, что челкастый обращался к Муратову, и лениво обернулся, посматривая за ним с напускным равнодушным выражением.

Ну-у-у? Хоть с этим-то справишься?

— Да это Лёня меня по пьяни… Порезал струной. Херня история, — пробасил Ванюша.

Сойдёт.

Как же было хорошо, когда он помалкивал! От его голоса меня начинало припадочно потряхивать. Потому что со своей продюсерской точки зрения я понимал, он окупится в тот самый момент, как мы пульнем его первый сингл. Тёлки порвут Муратова на части, начнут повально называть детей в его честь — кстати, я даже не знал, как гитариста зовут на самом деле. Чхать. Займусь его сольным продвижением, как только Ванечка исполнит свою часть договора. Исполнит ли? Не ливнёт?

Меня просто морозило, что этот голос не мог принадлежать моей группе. То есть мне…

Просто! Почему не я? Сколько нужно выкурить? Какие пропить гормоны, чтобы звучать, как этот паршивец?

— Же-е-есть! Я вот на видосах на тебя смотрел, но даже представить не мог, что у тебя такой голос, чел. Скажи ещё что-нибудь.

Пошли вы все на хер! Пошёл ты, Муратов!

— Кхм… — смотрите, он ещё и смущается!

Ванечка удручённо взъерошил свои девичьи кудри на голове.

— А ты не думал попробовать спеть что-нибудь? Или только на гитаре играешь?

Мои глаза закатились, и я переметнулся взглядом к сцене, по которой уже бродили какие-то ноунеймы. Пока отворачивался, мельком обратил внимание, как Андрей надо мной посмеивался.

Оботри свою бородку, болван.

Меня взбодрила только доза никотина из электронной сигареты, которую я нащупал в брюках. Вызволил её, нервно покурил с десяток тяжек, и над столом образовалось приторное облако.

— Эй, Лёнчик, смотри. Это она.

К мониторам на край сцены подошла девчонка. С худыми ногами и руками, с симпатичным нахмуренным личиком. Нагнулась над гигантской колонкой, облокотившись о колени. Я, даже если не собирался, невольно попал взглядом на её сиськи, почти вываливающиеся из выреза белой майки, но успел рассмотреть только родинку. Русая копна волос заслонила мне обзор с высоты балкона.

Она собралась петь в этом, в пивнухе… А что так скромно?

Почему сразу не в бикини?.. Я почувствовал, как начали приподниматься не только брови, и обернулся к столу.

— Эта девчонка здесь выступала в прошлые выходные. Крутая, зацени, — Андрей допил запотевшую кружку, с которой стекали капли, громко вернул её на столешницу и потёр ладони. — О-о-о, кайф. Давайте сюда.

Старательно кусающая губы официантка принесла нам еду, продолжая подавать мне недвусмысленные знаки. Теперь она показалась мне толстовата. Я не взял у неё тарелку из рук, просто отвернулся и приложился лицом между прутьев перил. Есть вообще не хотелось. А девчонка куда-то пропала.

— Ты всегда говоришь, что мне понравится, а потом приходится останавливать кровотечение из ушей, — упрекнул я Андрея, глядя вниз. — Не думаю, что в ней есть что-то выдающееся. Ну кроме…

— Ты, — басист стал уминать стейк, громко чавкая. — Требуешь от девушек слишком многого. У нас была, — парень откинул волосы, залезшие ему в тарелку. — Была… Как её, Кристина, что ли. Мы позвали её для фита и прописать… Стоны, ну для аранжировки. Так нашему Господину не понравилось, как она стонет.

Я чуть ли не впервые видел, как Муратов смеётся, да так, что чуть еда не выпала обратно в тарелку. Это он надо мной? Паршивец.

— Девка была бездарна.

— Ну вот, парни. Поэтому мы в поиске уже четыре месяца. Ну это так, просто задумка, пока ещё альбом не до конца записан. Если Лёнчику не зайдёт Мисс Кисс сегодня, то я даже не знаю…

Гриша заглянул мне за плечо. В баре раздался лязг ударных и тяжёлый вой гитар. Кажется, начиналось шоу.

Певичка подошла к микрофонной стойке и самоуверенно её придвинула. Конечно, на свою музыку у неё не хватало ума, поэтому её бородатые прихвостни начали лабать какую-то явно известную мелодию.

— Пустышка, — я сложил руки на груди и откинулся в кресло, водя языком по губам.

— Она ещё рот не открыла, — оскалился челкастый.

Да таких, как эта Мисс, полные Москва и Питер. Я закурил, сдерживая в лёгких приторный дым.

Девчонка демонстративно вскарабкалась взглядом на балкон, будто закатила глаза, и мы на мгновение пересеклись. Она осмотрела меня томно и горделиво, словно невзрачная певичка могла располагать властью перед рок-звездой. Хах. Обычно в таких ситуациях мне становилось похуй на шлюшье невежество, но тут всё-таки возник вопрос.

Эта неудавшаяся звездёнка вообще в курсе, в кого стреляла змеиными глазками?

Я ухмыльнулся и постарался сделать вид попохабнее. Она запела куплет.

Кажется, я опустил уголки губ, кусая кожу во рту.

А ничё так. Для пивнушки — пойдёт.

— Голос плотный, густой. Тембр — конфетка, — я продолжал искоса следить за девкой под неуместные комментарии басиста.

— Ну, и?

— Хочешь сказать, не нравится? — Андрей обтёр жирные пальцы и, чуть ли не прихлопывая, принялся демонстративно наслаждаться представлением.

Муратов считал ворон, глядя куда-то вдаль, новенькие залипали на бюст, подпрыгивающий внизу балкона вместе с вокалисткой.

— Да ну, посредственно. Я хочу большего. Вань, тебе как? — чтоб не скучал.

— А?.. Ну да, посредственно.

Да, Господи, Юдин никогда со мной ни в чём не соглашался… А хотелось бы.

Мисс Кисс перепевала дешёвую, как и она сама, песенку Бритни Спирс, но, надо признаться, сносно. Глотка у неё, видимо, была широкая, раз выдавала такие обертона.

Я глубоко затянулся, притаившись перед припевом.

Удивить меня чистым вокалом? Попадать в ноты — слишком мало, чтобы заслужить внимание хотя бы клиентов этого заведения. Да что она может сделать? Начать петь громче? Ввернуть пару мелизмов?

Девчонка тряхнула волосами и со всей мощи заскримила.

3. Это шоу-бизнес

— Е-е-е-е-е-е-е-е! — стекло задребезжало, когда Андрюха с Гришей залупили руками по столу.

Я оскорблённо отвернулся от сцены, не желая с открытой варежкой смотреть, как девчонка раздаёт мясо.

У неё была слышна отменная компрессия. С расщепления следовал лёгкий уход на чистый голос, без грязи, и обратно, а я понимал, что это значит. Я сам потратил шесть лет, чтобы так научиться. Она была ведьмой!

Тембр и правда ничего, не писклявая… Чёрт.

— Если бы у неё была студийка, я бы слушал! — Андрюха вывалился из-за стола.

Они с новенькими, как преданные шавки, зашедшиеся слюнями, выстроились вдоль перил. Девчонке нужно было выйти с зонтом. Муратов продолжал ковыряться в тарелке, не поддерживая их оргазмы. Странно, а чего так?

— Андрюх, да ты прям фанат, — крикнул я, придвинул к себе остывший стейк и начал распиливать ножом.

Ладно, я сделал выводы. Когда там уже следующая песня?

— Не обижайся, но она орёт круче тебя, Лёнчик, — Андрей потрепал меня за плечо, и я плюнул обратно в тарелку не жующийся кусок.

Ну зачем же сравнивать… Она никто, поёт здесь за чаевые. На концерты Death Breath меня приходят оттрахать взглядом тысячи фанаток. Для чего унижать девочку?

— Ты так говоришь, потому что от баб не приходится ждать экстремального вокала.

— Ага, ещё чего. У них что, голосовой аппарат по-другому устроен?

Что за тупые вопросы? Конечно. Так, чтобы принимать член.

В общем, я промолчал. Поужинал, наконец, спокойно, пока их рты были заняты слюноотделением и подвываниями. Единственное, в чём я был не привередлив, так это в еде, но сегодняшнее мясо приготовил действительно безрукий утырок. Позабочусь о том, чтобы он больше не портил окружающим настроение. Пускай работает где-нибудь на заправке.

— А ты чего киснешь? Иди посмотри на эту… Цацу, — музыка из колонок так громыхала, что вибрировало в рёбрах. Девчонка отжигала.

Я наклонился к Муратову через стол, чтобы он расслышал. Никак не мог понять: он представлял себе Ваню унылым куском дерьма, или тому было просто западло со всеми общаться.

— Да я слышу отсюда.

Он перевёл свой равнодушный взгляд с полной тарелки на меня.

— Ты по мальчикам, что ли? — этого ещё не хватало!

Надо аккуратнее с совместными походами в туалет. Вроде здесь не было кабинок.

У Муратова раздражённо нахмурились брови.

— У меня есть девушка, — зло прорычал он.

Да тише ты! Я обернулся на парней, но они всё также переговаривались между собой, стоя на балконе с выпивкой.

Ясно. Бесится, пояс верности натирает. Посмотрим, как он будет сохранять обет воздержания через месяц. Даю ему максимум два.

Мисс Кисс исполнила ещё пару иностранных каверов и отошла к барной стойке. Там её готовы были облизать. Бармен устроил девчонке шоу, смешал в шейкере текилу с цветными сиропами и через пару минут примитивных фокусов, которым она наигранно радовалась, поставил на столешницу готовый коктейль. Певичка теребила волосы и кусала трубочку, переговариваясь с работниками бара. Вроде не пила, только делала вид. Наверное, боялась пересушить горло.

Я следил. К ней выстроилась очередь бухих мужиков, считающих своим долгом потрогать её за талию. Извращенцы нагибались, заглядывали в вырез и что-то говорили девке на ухо. Думаю, заказывали песни. А может, спрашивали, по чём час…

За столом раздался очередной тост. Я собирался уже и сам подбухнуть, но ещё наблюдал за тем, как девчонка хохочет над шуткой бармена. Чего только не сделаешь ради бесплатного обслуживания. Вдруг она исподтишка посмотрела на балкон.

Сука. Увидела…

Видимо, ей рассказали, кто сегодня занял ВИП-зону. Я закусал кожу щёк, надменно оценивая её строгое лицо. Спустя полвечера можно разглядеть и что-то помимо доек.

Красивая. Я был не силён в сравнениях, но… Как Настенька из «Морозко». Такую бы трахать, намотав волосы на кулак, чтобы умоляла помягче. Только что-то мне подсказывало, что она сама кого хочешь наебет.

Мисс Кисс мне не улыбалась. Стрельнула вострыми злыми глазками и пошла допевать следующий блок песен.

Спустя ещё час, уходя со сцены, она попросила у зала сигарету, и народ чуть не подрался за право спасти её от никотинового голодания. Я всё это отмечал и не забывал закатывать глаза.

Ей насовали целый букет из голубых бумажек, но труженица предпочитала не тратиться на табак. Она подавала все признаки содержанки.

Отлично, значит, не сможет отказаться.

— Пойду покурю, — бросил я, не больно вникая в разговор.

Надеюсь, Ванюша будет вести себя хорошо. Когда меня нет на базе, Андрей за старшего.

Все вдруг заржали.

— Ну давай, удачи, Господин.

Я опешил, обернувшись на челкастого. Не хватало выслушивать стёб от сессионных подсосов.

Очевидно, они поняли, зачем я иду вниз. Чтобы заполучить этот голосок в свою копилку, пока её не заметил кто-то другой.

— Зачем мне удача? У меня есть деньги, внешность и большой член. Готовьтесь записывать фит.

Андрюха с каменным лицом сыграл на воображаемом грифе.

— Лёнчик, я рассчитываю на твои… Регалии. Эта Киса должна уехать с нами в Питер.

Киса? Андрей был таким оленем.

Настало время спуститься в курилку. Я воспользовался отдельным выходом с балкона и попал в каморку, где тусили вышибалы. Один доедал свой ужин, а при виде меня вскочил и засуетился.

— Я хочу покурить. Выведите всех, кроме вон той девки, — сквозь стеклянные двери было видно, как певичка попрошайничает зажигалку. — Быстрее!

Меня сопроводили трое громил. Всё ещё прожёвывающий мужик, воняющий капустой, заслонил меня собой, чтобы я спрятал лицо, два других быстро очистили помещение.

— Шевелись! Давай-давай! На выход!

Толпа недовольных сопротивляющихся мужиков и девок по очереди тушили окурки об урну и заходили обратно на первый этаж. В глубине стеклянного пристроя осталась одна загнанная в угол женская фигура с не раскуренной сигаретой. Я глубоко вдохнул клубящийся горький дым, застоявшийся над головой, и ухмыльнулся.

— Будьте снаружи.

Охранники оперативно закрыли нас изнутри, выстроившись спиной к прозрачным дверям, и внутри пристроя нас бессовестно осталось двое.

Киса нервничала, но ничего не предпринимала. Сложила руки под грудью, облокотившись об стекло, и не сводила с меня немигающего взгляда. Её длинными волнистыми волосами можно было придушить тех громадных вышибал.

Я вызволил из тесного кармана зажигалку и неторопливо приблизился к шелохнувшейся девчонке.

— Киса здорово научилась рычать, — улыбнулся я и отнял из её холодных пальцев сигарету.

Зелёные томные глаза сузились, а розовый рот мягко приоткрылся.

— Ты пьяный? — истомно промурлыкала она. Красивый голосок.

Походу, Киса оказалась бесстрашная.

— Нет, — я прикусил фильтр, удерживая сигарету одними зубами, и воспользовался зажигалкой. Процедил, нетерпеливо раскуривая. — Трезвый, как никогда.

Табак оказался недешёвый. Дым густой, обволакивающий. Я затянулся ещё пару раз, придерживая сигарету двумя пальцами и с наслаждением прикрыв глаза. Но, лениво разлепив веки, обнаружил, что Киса изнемогает без продолговато объекта между губ. Мышцы на её тонкой шее напряглись. Хах.

Я заботливо стряхнул пепел и, приподняв брови, протянул ей истлевающую сигарету. Она, конечно, тут же взяла.

— Меня пришёл послушать? — у девчонки дрожали пальцы. Возможно, ей просто было холодно в курилке в одной майке.

Я опустил взгляд на её бюст, покрывшийся мурашками. Даже не сразу понял, что она сказала, пока перед глазами не возник полупрозрачный дым, что девка выпустила губами.

— А ты знаешь, кто я такой?

Леонид Савицкий пришёл послушать убогую Мисс Кисс? Охреневшая девка.

— Знаю, конечно. Ты — Господин, — она небрежно выплюнула моё прозвище, словно подавилась спермой. — Господин-герой-любовник.

У-у-у. Мои похождения дошли и до этих миленьких музыкальных ушек. Киса презрительно окатила меня едким взглядом.

— Это разве плохо? Быть героем-любовником?

— Отвратительно. Терпеть не могу таких мужиков, как ты, — равнодушно выдохнула она. — Думаешь, на тебя любая напрыгнет?

Воу-воу! Я не сдержал улыбки и облизал губы.

Какая же она примитивная…

— Конечно. И ты — в их числе.

Мы обменялись упрямыми взглядами.

У Кисы были острые ноготки на длинных пальчиках, которыми она удерживала сигарету, почти что превратившуюся в бычок.

— Ну и мерзость, — хмыкнула девчонка. — Даже не представляю, какого тебе с таким самомнением.

Мерзость — это то, как алкоголики пускали ей слюни в декольте. Но всё могло бы сложиться иначе.

— М-да, жаль. А я хотел предложить тебе продюсирование, — в скучающем взгляде девчонки моментально распалился вожделенный интерес.

Глаза округлились, реснички затрепетали, зрачки замельтешили по полу и вдруг остановились на моём лице уже без всякой надменности. Хах…

— Но я тут понял. Ты слишком посредственная певичка, — разочарованно проронил я и задумчиво закивал.

Ей стоило быть поумнее, пообходительнее, если метила в шоу-бизнес.

— М-м-м. Настолько посредственная, что сделал комплимент моим вокальным данным?

А девка завелась.

— Настолько, что завтра тебя даже не вспомню.

С удовольствием забуду, как эта выскочка владела гортанью.

— Это поправимо.

Киса ухмыльнулась, но я не успел толком распознать выражение её лица. Девчонка задрала майку, и из-под неё вывалилась упругая обнажённая грудь. На бледной коже были крупные мурашки, ближе к ложбинке — сексуальная родинка.

Соски отвердели и подрагивали.

Я на секунду обомлел. Реально, что ли, чокнутая?

— Ты подрабатываешь проституткой? — не отводя взгляд, я попытался сглотнуть.

У меня охрип голос и свело между ног.

— Нет. Просто общаюсь с Господином на его языке, — она залезла в задний карман своих облегающих кожаных брюк и что-то мне протянула. — Теперь не забудешь. Звони завтра, после часу, потому что сейчас я собираюсь напиться.

Киса впихнула мне визитку, натянула майку и хладнокровно отправилась на выход.

А ты не охренела, овца?

4. С вами приятно сотрудничать

«Мисс Кисс. Корпоративы и мероприятия для настоящих рокеров».

Какая безвкусица… Кто напечатал ей эту парашу?

Я смял визитку и мокнул в остатки кофе. Вокруг стояли уже три выпитые чашки с засохшей пенкой, а официантки были заняты обслуживанием столов в соседнем зале. Хватило ума отсадить меня подальше от людей, но Господина они явно во мне так и не признали. Работники и посетители этого заведения слушали максимум Баха, и желательно перед ним вставить «если чё».

Да и пожалуйста. В покое тоже сиделось неплохо.

Эта звездёнка опаздывала уже на сорок минут, а если с учётом моей задержки, то на час. Я снова взглянул на наручные часы и растёкся по спинке кресла, закинув руки за голову. Могло сложиться впечатление, что мне не по*уй на эту встречу, иначе бы я уже ехал в офис «РК», обговаривать условия нашего выступления на фесте первого марта. Но меня так кошмарило после вчерашней ночи, когда я всё-таки накидался, что предпочитал просто залипать на загадочные обои в ресторане.

Замёрзшая и мокрая от снега Киса вошла в мой зал. Её задержала официантка.

— Здравствуйте, вас ожидают? — девчонка расстегнула молнию короткой куртки, едва прикрывающей поясницу, и отдала швейцару.

Этот её придорожный гардероб блудницы нужно будет сжечь. Если, конечно, она осмелится сотрудничать со мной.

Я поглубже устроился в кресле и ядовито заулыбался.

— Да, вон тот "Господин", — Киса не удосужилась на меня посмотреть.

На ней была надета сомнительная для погоды и выдающихся форм тонкая блузка. Всё те же облегающие кожаные брюки и массивные зашнурованные ботинки. Походу, единственное, что оставалось в тепле у этой певички — пятки.

— Приветик, — она рухнула в кресло напротив, вся такая взъерошенная. Я промолчал.

И первое, что непреднамеренно увидел, её голые круглые сиськи, не сразу выкупив, что это флешбек.

Киса равнодушно оглядела парад кофейных кружек на столе, не притронулась к меню. Достала из сумки зеркало и начала прихорашиваться, будто и без этого не потратила час моей жизни впустую. От расстаявшего снега у неё слиплись накрашенные ресницы.

А девка не считает нужным извиниться?

Я закатил глаза и дотянулся до контракта, торчащего из кейса в соседнем кресле.

— Читай, — стопка упала на её край стола. Девчонка вздрогнула. — Быстрее!

Как-то мне полегчало, наверное, вдарил кофеин. В голове прояснилось. Я готов был ехать по делам, но эта драная кошка походу решила, что я устроил ей свидание.

— Кхм… Минутку.

Киса прошлась подушечкой пальца по нижним векам, удивительным образом не заехав себе острым ногтём в глазницы. Швырнула зеркало в сумку и жадно вцепилась в бумажки.

Так-то лучше.

Я царственно откинулся обратно в кресло и принялся ждать.

Ждать, когда она дойдёт до условий нашего сотрудничества. К столу подошла официантка и начала выставлять перед девчонкой тарелки с нарезками, салатом и горячим. Я не знал, что она ест, поэтому заказал всего и побольше, чтобы ускорить переговоры. Но она в момент заказа походу только выходила из дома.

Киса непонимающе оглядела ломящиеся от еды тарелки и нахмурилась.

— То есть… Ты хочешь, чтобы я участвовала в записи вашего альбома?.. И дала с вами совместное выступление на фестивале?

По-моему, для никому неизвестной певички звучало, как охренительное предложение. Но девчонка затеребила прядь волос, недоверчиво на меня поглядывая зелёными глазами из-за стопки бумажек. Вокруг сузившегося зрачка у неё проступил желтый пигмент.

— Если я увижу, что твоё присутствие положительно сказывается на нашей популярности, то возьму тебя даже в тур.

— В тур? У вас будет тур? — её идеальные брови пренебрежительно изогнулись.

А она не перебарщивает? Я пододвинул к себе тарелку с капрезе и начал поглощать никому ненужный салат. Кажется, желудок пробуждался.

— Да, конечно. А что такое?

Киса не моргала. У меня закрались нехорошие подозрения, но я продолжал пережевывать сыр.

— Просто… Все обсуждают… — все? Кто «все»? Обсуждают «что»? — У тебя же группа распадается. Я не ожидала, что вы ещё на плаву. А разве Юдин от вас не ушёл?

Охренеть! Что она несёт?

— С чего ты взяла? Он с нами. Жив, здоров, творит музло. Вот, вчера напились вместе в «Подвале».

Твою же мать! Я так и знал! Нам нужно срочно допиливать альбом и ехать на этот чёртовый фест! Пока нас ещё не похоронили…

— Вы просто так поцапались на последнем мит-энд-грит. И вас больше не было видно… Сессионные участники ушли, грязью тебя поливают. Говорят, ты тиран. Вот, думаю теперь. Подписываться ли…

Откуда такие познания?

— А я смотрю, ты все сплетни по интернету собрала? Фанатка что ли?

Сучка!

Я раздражённо выдохнул.

— Пф… Я… Ну, слежу немного, что в мире музыки творится. Интересуюсь. Тебе повезло, что Иван остался, — она ударила об стол бумажки, разровняв их, и перешла ко второй части.

Подожди-ка!

— А что, он какой-то незаменимый? — я почти оскорбился, уничтожив полтарелки. Пробубнил с набитым ртом.

Эта девка переходила все границы!

— Да вот по себе сужу. Сколько лет пытаюсь собрать группу, пробиться… Понимаю, что ответственные и талантливые люди в этой сфере — ужасная редкость. Надеяться можно только на себя, — хотела сказать, на третий размер?

Ладно, эта мысль, донесшаяся из ее поганого рта, была справедливой.

Но с каждой секундой Киса начинала вымораживать меня всё больше. От избиения меня в принципе сдерживали не столько закон и мораль, сколько общественное место.

Что хочет, то и делает. Ни мозгов, ни хитрости у девки.

— Ты давай, зубы мне не заговаривай, читай.

Я понял, почему она себя так надменно вела. В глазах окружающих мы сдали позиции. Были, конечно, нерадужные прогнозы, но мне и в голову не приходило, что всё настолько дерьмово.

Впервые с тех пор, как я встретил это кудрявое чучело в аэропорту, я осознал, как мне повезло. Гриша со вторым Андреем даже не усомнились вчера, что перед ними сидел сам Юдин. Это была заслуга внешности Муратова. Они, правда, спросили, почему татуха в плёнке, но он сказал, что обновил… Я даже не успел вмешаться.

Девка вылупила глаза.

— А… Как понимать «ответственность за имидж целиком лежит на первой стороне»?

Нашла трагедию. Я уж думал, дочитала до конца…

— Я сам буду решать, что тебе надевать. Что и как петь, говорить, где появляться. Я знаю, как сделать тебя популярной.

Она наигранно рассмеялась, но её ироничная улыбка быстро превратилась в кровожадную. Девчонка посмотрела на меня исподлобья.

— А моё мнение как-то будет учитываться?

Она ещё спрашивает?

— Нет, конечно, — хмыкнул я.

— Это шутка?

Киса меня разочаровала. Глупая Киса…

— Какие шутки? Я не для того столько денег в тебя планирую вложить, чтобы ты своими мнениями всё портила. Будешь делать то, что тебе говорят. Скажу меня облизать на сцене — оближешь.

Девка закусила губу и уронила заметно расстроенный взгляд обратно в контракт. Не всё в этой жизни бывает, как хочется, дорогуша. Зато тебя ждёт слава и бабки.

Я взлохматил волосы и зачесал их ладонью назад, слегка уже утомившись. Ну… Девчонка подумала, помолчала. Её взгляд заползал по нижним строчкам, а у меня чуть не привстал.

От нетерпения я заёрзал на диване. Хотелось увидеть, с каким скрежетом зубов она откажется, но Киса вдруг произнесла своим томным, сексуальным голосочком.

— И за это ты хочешь всего лишь двадцать пять процентов? Какая маленькая продюсерская комиссия.

Это всё? Всё, что вызвало у тебя вопросы?

Я нагнулся к столу и сощурился.

— То есть, перепихон тебя не смущает?

Условием было двадцать пять процентов и секс. Другого после вчерашнего «аванса» я предложить не мог.

Но почему-то решил, что она ливнет. Не даром же высказалась вчера: «Я ненавижу таких мужиков, как ты!».

— Знаешь, карьера мне важнее, — в ответ Киса тоже подалась вперёд.

Столешница врезалась ей в бюст.

Я чуть не разоржался в голос. Какая же продажная попалась сука…

— Ясно. Тогда вписывай свои инициалы, данные, дату и подпись. На двух экземплярах. Если я что-то ещё придумаю, то можем внести дополнения.

Без лишних вопросов она приступила к заполнению бумажек. Мне в грудь закралось лёгкое, предвкушенное волнение, сбивающее с толку. То ли от предстоящей оплаты за мой труд, то ли из-за того, что я вычислил очередную шкуру. Но она удивила меня тем, как "отважно" согласилась.

В кармане джинсов провибрировало. Я даже не сразу понял, что это телефон.

Андрюха набирал сообщение.

Лёнь, послушай это дерьмо.

Кей-поп альбом? В уведомлении он прикрепил голосовое.

Я нашарил наушники в кейсе, надел один, пока Киса была занята, и включил запись.

Послушал.

Честно говоря, ничего непонятно. На пятнадцатисекундной дорожке оказалась какая-то бабская истерика и всхлипы. Демоверсия серьёзных отношений?

Что ты мне скинул? Зачем я потратил на это время?

Пост прочитай. Это диктофонная запись. Какой-то чел подкараулил певицу Мармэри на рок-пати, на которую мы вчера не пошли, и слил её телефонный разговор.

И чё?

Почитай! Этот говнюк и про нас писал посты. На него подписано три млн!

Я нахмурился. А это не может подождать?

— Всё, готово.

Я взял у Кисы документы, похотливо ухмыльнувшись, и тоже везде размашисто подписался. Оставалось только заверить.

— Никольская Ева Анатольевна? — прочитал я её имя, опустил уголки губ и довольно покачал головой. — Звучит. С вами приятно сотрудничать, леди.

— А когда начнём? — она застенчиво убрала за ухо длиннющую шелковистую прядь.

— Пакуй вещи, — в твоём случае, только зубную щётку. — Завтра летим в Питер, на студию.

5. Перед отлётом

Перед отлётом я пересёкся с представителями «РК» и убедился, что эта встреча была нужна больше мне, чем оргам фестиваля. Мы обсудили уже не такой роскошный, как прежде, райдер, и я еле заболтал РКшников, чтобы они не отдавали основную сцену каким-то неизвестным тараканам вместо нас. Я чуть не выпал, когда понял, что с трехсот пятидесяти квадратных метров нас хотели выселить на сто сорок. Это могло бы стать причиной их разбитой двери и моей условки, но я тут подумал… Они ещё пожалеют. Мы одни способны устроить sold out на весь их долбанный фестиваль!

Нужно было всего лишь успеть дописать новый альбом и провести презентацию прямо на мероприятии. У меня зуделись руки быстрее приступить к работе. Я знал, что, уходя, Юдин оставил нам в наследство крышесносные рифы. Что Муратов их все выучил на зубок, а я был в своей лучшей вокальной форме, готовый молоть на сцене фарш. У нового драмера оказался неплохой послужной список, на челкастого — вообще срать, гитаристов, как грязи. Но вроде и он чего-то мог. Про лучшего басиста с козлиной бородкой я даже не начинал… И вот, теперь у нас была ещё одна рабочая приманка. Нимфа с ангельским расщеплением и модельной фигурой. Я рассчитывал, что этот альбом не просто поднимет нас с колен, а станет лучшим в истории Death Breath.

На следующий день мы все подошли ответственно к сборам и заранее высиживали в аэропорту перед рейсом. Все, кроме одной особенной достопочтенной персоны…

Я был на грани того, чтобы позвонить и наорать громче бабы, объявляющий вылеты через микрофон. Ева пришла за долю секунды до того, как я чуть не взорвался и не раскидал кровь с кишками по стенам зала ожидания.

— Приветик, — видимо, вчера она буквально уяснила, что старый гардероб ей не понадобится.

Пришла с одним полупустым рюкзаком, в кожаной куртке и солнцезащитных очках. Развалилась сразу на двух металлических стульях возле басиста, и помахала нашему ряду когтистой рукой. Шёлковые волны её шевелюры рассыпались по спинкам сидений.

Куда Ева смотрела, я не видел из-за чёрных стекляшек. По традиции она не извинилась. Я оскалился.

Мерзкая девка!

— О-о-о, вот, кого мы ждали?! Лёнчик, а ты не говорил! — разлёгшийся Андрюха вытянул шею из-за сумки и привстал. — Киса, как сказал этот неприятный мужчина, я ваш фанат. Вы великолепны!

Я заметил, как парни оживились, отламывая от девчонки взглядами по кусочку. Все, кроме Муратова, конечно. Он у нас был надрессированная паинька.

Андрей взял Кису за ладонь и чуть не донёс до своего рта. Типа поцеловал.

— Спасибо, — она польщённо улыбнулась, приложила свободную руку к груди и кивнула.

Да посмотрите, что за жополиз у нас стоял на ритм-секции!

— Андрюха всем тёлкам так говорит, — выкатил я с гонором, сложив руки на груди. — Задницы свои подняли и пошли на посадку!

Снизошла до челяди, разложилась! Пятнадцать минут до вылета…

Парни послушно встали. Андрей продолжал заигрывать с Евой уже жестами, перевод которых с обезьяньего я не знал.

— Лёнь, ну повежливее. С нами жедевушка, — поплыл татуированный неприступный Гриша, закидывая на плечо сумку. — Кис, а хочешь, твой рюкзак понесу?

П-п-пф… Я с рыком выдохнул от переизбытка агрессии. Руки напряглись, и я начал переминать пальцы. Это всё по тому, что я задумался.

А надо ли оно мне? Привёл бабу на тонущий корабль. Щас как пойдём якорем на дно рокерского шоу-бизнеса…

Драмер забрал у смущенной Евы рюкзак. Ну я ему и свою сумку заодно всучил. Раз он у нас заделался курьером. Кстати, смущение — последнее, что я рассчитывал разглядеть на её наглой измалёванной морде.

Я даже не понял, что Гриша там промямлил, и поравнялся с Кисой, удаляющейся к терминалу походкой от бедра.

— Слышь, девушка, почему опоздала?

Ева предпочитала делать вид, что мои реплики доносились до неё из атмосферы, как назойливый шум турбин. Её голова так и не шелохнулась в мою сторону. Девчонка лишь сдвинула очки и посмотрела на часы на своём тонком запястье.

Оно было таким хрупким, словно его можно было переломить одним удачным сжатием.

— Я же не опоздала, — девка затыкала ноготком по циферблату. — Сегодня вовремя.

Когда я предупреждал её про «собраться заранее», имел в виду приехать хотя бы за час.

— Ты притащилась впритык! Я предупреждал, что меня злить — опасно для твоей психики?

Она что, закатила глаза?

— Да ну… Просто я уже привы-ыкла приезжать прямо перед посадкой, — лениво зевнула Ева посреди фразы.

В смысле?

— Привыкла? — я нахмурил брови, доставая на ходу билеты, что приобрёл на всю группу.

— Ну, я же живу в Петербурге. В Москву тоже часто прилетаю, сразу на несколько дней подряд, по работе, — Хм… Любопытно. Неужто зовут на выступления? Но беситься я от этого не перестал. — Знаешь, без нас всё равно бы не улетели! Бизнес-класс будут ждать до последнего

Я вздохнул из последних сил.

— Осторожно. Бумажки так легко порвать, особенно, когда они ещё не заверены.

Мы остановились возле терминала, и она, наконец, выглянула из-за очков, зло сверкнув глазами. Кивнула. Будто могла что-то понять своей бестолковой головой.

Ну хорошо. Надеюсь, это была её последняя дрянная выходка. Остальные я спланирую по жёсткому сценарию — от публичных выступлений до секса.

Мы обустроились в салоне, а девчонка раскисла. Клоуны облепили Еву со всех сторон, накинувшись с вопросами, а я под шумок посадил Муратова рядом, чтобы поменьше трепал языком. Я ещё не до конца отошёл после стойки регистрации, когда его пустили по фальшивому паспорту… Думаю, он тоже пересрал. Стоило самолёту взлететь, Муратов моментально заснул, хотя до Питера был всего час. Я делал вид, что дремал и следил за тем, как девчонка фыркала. Потом она вообще, воткнула наушники и отвернулась к занавешенному иллюминатору. Не очень-то дружелюбно с её стороны перед парнями. Но я уже понял, что от Евы ждать утончённых манер — как от пацифики жирный дисторшн.

Я вроде как реально задремал, но сон шёл тревожный. Ближе к концу полёта Ева увидела, как мужик с соседнего ряда зашоркал в зону курения с пачкой, и резко обернулась на нас с Муратовым. Я даже шелохнулся от неожиданности, хоть уже и проснулся. Не поднимаясь с мягкого подголовника, прищурился на неё.

Киса пристально осмотрела Ванину подмену, мирно сопящую у иллюминатора, и зашептала.

— Господин, у тебя есть сигареты?

Капризная девка!

Она надула вишнёвые блестящие губы, как будто это всё решит.

— Скоро посадка. Сиди спокойно, — прошипел я сквозь зубы.

— Ну пошли-и-и, подышим… Таким вкусным, расслабляющим дымом, обволакивающим язык, — ни хрена себе. Во рту собралась тягучая слюна, и я невольно сглотнул.

Но вот, моего плеча коснулась тяжелая горячая голова.

Брезгливо втянув шею, я осторожно повернулся к кудрявому Ванечке, скатившемуся на меня и продолжающему высыпаться. Ева беззвучно засмеялась.

П*здец, Муратов, это что такое…

— Не ожидала, что после того скандала вы помиритесь. А в жизни он гораздо… Спокойнее что ли, — у меня свело челюсти.

Взгляд остекленел, и захотелось моргнуть. Но было страшно что-то упустить.

Кхм… А каким ему быть? Он спит!

Ева ещё немного попялилась на Муратова. Такими темпами она могла заподозрить неладное. Я шумно выдохнул, осмотрев её задумчивое личико, и проскрежетал зубами.

Доконала.

Просыпайся придурок!

Я как бы невзначай тряхнул рукой, сдерживаясь от того, чтобы не зарядить его башкой об стенку. Муратов отодвинулся и даже не проснулся.

— Почему ты стреляешь сигареты? — сдавшись под натиском скверного характера, я начал шарить в кармане.

Ева не сразу перевела на меня взгляд, задержавшись на Ванечке.

— Я бросаю, поэтому не ношу с собой.

Ну и глупость! Эта девчонка — просто сказочная мерзавка!

— Ты хотела сказать, занимаешься самообманом?

6. Журналист

По прилёту нас поджидало персональное «такси» — Юрген на минивене. С ним я познакомился, когда он работал ещё консультантом в Музторге. Звал его гитаристом к себе, но Юра по большей части торчал со звукосведения. Первые синглы мы записали у него на квартире, чуть ли не на звуковую карту из-под телевизора — теперь у музыкального барыги был отстроен целый коттедж с профессиональной студией звукозаписи в пригороде Петербурга. С моей подачки к нему требовалось отстоять очередь полгода, а для своего старого-доброго друга Лёнчика он готов был отдать коттедж на месяц за рукопожатие.

— Да вы гляньте, что за сладкий мальчик, — звукарь схватил меня за щёку и больно оттянул кожу. — Ути-путечки.

Я дёрнулся, чуть не вмазав ему, продолжая тяжело дышать.

После получения багажа мы выскочили к парковке и быстро спрятались в тачке, даже не проверив, кто сидит за рулём. Я залез вперёд, не успев ещё перевести дух после преследования.

В тонированное окно было видно, как на парковку стихийно вывалилась толпа фанаток, озирающихся по сторонам. Шестнадцатилетние демоны…

— Сука, отстань уже! — я шлёпнул Юргена по руке. — Газуй!

— Хах, мы боимся маленьких девочек? — он поиграл своими высветленными бровями.

Бритый под ноль и крашеный в блондина, с огромными безумными глазами.

— Боимся! Ты видел, сколько их там? — буркнул челкастый из задней части салона.

Тебе что… Они даже не знают, кто ты такой. Пока что.

— Интересно, а как они прочухали, что мы прилетаем сегодня?

Я недовольно обернулся назад и проследил, как запыхавшаяся группа раскладывается в два ряда. Ева поправляла волосы, сидя прямо за мной.

— Я слил.

— Чего?.. — челкастый и Гриша охреневше на меня уставились. — Зачем?

Дилетанты.

— Прогрев. Посмотрим, что теперь напишет этот твой… Анонимный мудо-журналист, — я кивнул Андрюхе.

Прочитал я блог того придурка. Не сказал бы, что много из себя представлял. Постил сначала своё никому не обосравшееся мнение без всяких пруфов, откровенно стебал известных личностей за их успех. Потом уже стали появляться фотки, видео и диктофонные записи. Значит, он какого-то хера попадал на мероприятия и закулисье… Судя по старославянскому — ну лет пятьдесят ему точно натикало. Какой-нибудь завистливый, жирный неудачник, жрущий чипсы и набирающий этой же рукой свои мерзкие разоблачения. Второй он походу дрочил от переизбытка кайфа. Другого объяснения, откуда журналист имел столько ненависти к артистам, я не мог предложить.

Оскорбленные жертвы его блога писали ответы, их я тоже прочитал. Больше, конечно, писали в оправдательном ключе, для своих фанатов, но журналюга и на них наживался. Все последующие реакции постил себе в блог и продолжал изводить человека на конфликт.

Просто крыса.

Это он расфорсил конфликт в Death Breath.

— Теперь он не сможет списать нас со счетов. Мы прогулялись по аэропорту в полном составе, ещё и с девчонкой. Все увидели. Пускай делает из этого сенсацию.

— Я думаю, он ничего не напишет, — Андрюха ухмыльнулся и отрицательно замотал головой, завязывая свои патлы в узелок. — Журналист публикует только разоблачения. Это слишком хорошая новость для его блога.

Кажется, на спинку моего кресла легли чьи-то ладони. В плечи упёрлись острые ногти.

— О ком вы говорите? — Ева выглянула из-за подголовника. — Что за журналист?

— Блин, Юрген. Давай езжай, — он слушал нас, сидя с открытым ртом.

Я пихнул парня в бочину, и блондин зашевелился. Завёл минивен, а через мгновение мы тронулись, удаляясь от догоняющей нас толпы фанатов.

Что за журналист? Хах!

— Ты уж точно читала его блог, — и это меня подбешивало. Интересуется, блин, музыкальными новостями. Нашла, чему верить.

— Может, и читала. Я могла не заметить, — сразу видно, «любознательная» девочка. — Скинь ссылку.

Мы выехали на кольцо и встали в пробку. Я раздраженно вздохнул, взялся за телефон, что почти разрядился, и отправил Еве адрес на открытую в браузере вкладку. Глянул искоса, как она уткнулась в экран. И посмотрел расстроенно на Муратова в глубине салона, а он в ответ кисло улыбнулся.

Да, парень. Нам было, что скрывать. Когда тебя знает вся страна, грешить становится гораздо труднее.

У журналюги походу были ещё и последователи. Всё, что он писал, быстро расползалось по сети. Блоги делали перепосты, кто-то просто крал его новости без источника. Поэтому, Ева могла и не знать.

Девчонка подняла напуганный взгляд с телефона.

— Урод какой-то, — хоть в чём-то я был с ней согласен.

— Как и любой в шоу-бизнесе.

Ева осунулась. У неё раскрылся и дрогнул рот, на котором после курения уже подстерлась вишнёвая помада. Я отвернулся к лобовому стеклу, но Андрюха решил поддержать разговор.

— Просто маньяк. Лезет к артистам в трусы и позорит на всю страну.

Спасибо, дружище. Это именно то, что ей было важно сейчас услышать.

Из меня отстойный заступник или сострадалец. Поэтому я просто хмыкнул, глядя на колонны машин.

После Андрюхиного высказывания все прискорбно помалкивали, нацепив наушники. Аэропорт и студия находились в двух противоположных концах, поэтому мы отстояли в пробке на въезд в пригород, дали разворот и сорвались по КАДу через окраину Питера, по огромному мосту.

По центру мы так и не проехались. А судя по тому, что работы было много, до прогулок дело могло и не дойти. В отражении стекла я увидел, что Ева вообще не смотрела в окно. Её не интересовал вид на Невскую губу, на Кронштадт. А хвалёная архитектура её бы точно не впечатлила. Кажется, девчонке настоиграл Петербург. Потрясающе… Как это возможно?

Я всё сидел и думал. Что такого ей было скрывать, от чего Ева напугалась журналиста…

Я и сам немного опасался. Если вскроется подмена Юдина, прогремит жёсткий скандал. Моя карьера будет уничтожена. Но разве настолько сумасшедшая идея может прийти в голову кому-то, кроме меня? Чтобы догадаться, нужно хотя бы допустить такую мысль… Это немного успокаивало.

Снег лежал только за городом и то, ошмётками на чёрной земле. Остальное, что падало — тут же таяло, не задерживаясь на асфальте. Мы долетели до коттеджа часа за полтора, а за это время заснули все, кого не сморило в самолёте. Всё это время я наблюдал в окно голые серые ветки. Типа любовался природой и, временами, грудами мусора.

Мы съехали с трассы, зарулив в жилой массив. Остановились возле ворот, над которыми выглядывал трёхэтажный кирпичный «дворец». Здесь мы будем жить весь месяц.

Юра заглушил машину и стало мертвенно, оглушительно тихо. Кругом — сплошной лес. Дома стояли на приличном расстоянии друг от друга. Место для любителей самоизоляции и трехметровых заборов.

— Ну всё, приехали, — у меня онемела задница.

Хотелось отлить.

Мы с Юргеном обернулись в салон, откуда не донеслось ни единого возгласа облегчения. А там — сонное лежбище.

— Вы бухали что ли? — Юра обиженно раскатал губу. — Без меня?

— Нет. Я им запретил до вечера. Впереди целый рабочий день, — я дотянулся до руля, с силой зажав сигнал.

Подъем.

На улице раздался визг и звуки вспорхнувших птиц, в салоне тут же послышались маты.

— Лё-ё-ёня! Тварь!

Я знаю, знаю.

— Надо было их здесь запереть.

Ева ничуть не испугалась. Только поморщилась, растирая уши. Крепкая у девки психика…

— Какой план, Господин? — сонливо пролепетала она.

Глядя на то, как Ева погладила себя по лицу, зачесав острыми когтями волосы со лба, я весь обмер. Она надула губы, задрала к потолку руки и потянулась, выпячивая грудь. Кожаная куртка была расстегнута, а ткань на чёрном облегающем блейзере под горло натянулась. И это зрелище показалось мне сексуальнее, чем когда девчонка пыталась оголиться. Особенно во дворе пустого трехэтажного коттеджа и особенно, когда я имел представление, что скрывается под неприглядной одеждой.

Ева было потянулась к ручке двери, но потом нырнула ею в рюкзак и достала зеркало.

Я зачем-то пялился, пока девка не выглянула одним зелёным глазом из-за его ободка. Чёрный зрачок, расширившийся в темноте салона, нацелился на моё лицо.

Кхм, план…

— Сейчас оставляйте вещи в гостиной и спускайтесь в студию. Раскладываться будете потом, после записи.

Ева не моргала.

— А приемы пищи нам положены? — Гриша перекатился башкой по подголовнику.

— Я закажу доставку. До города десять минут.

Юрген вышел, а за ним — Муратов с челкастым с заднего ряда. Андрей тоже потащился разбирать сумки, а когда он вылазил, я намекнул ему, чтобы он забрал с собой Гришу.

Понятливая Ева продолжала делать вид, что поправляет макияж.

Спросонья Андрюха застыл, держась за ручку открытой двери. Но потом проморгался, распетушил драмеру волосы и дёрнул за плечо так, что тот чуть не упал на кресло.

Они закрыли дверь минивена снаружи. Мы остались с Никольской одни, и она моментально захлопнула зеркало, самоуверенно ухмыльнувшись.

— Я планирую сегодня прописать вокал для трёх треков, в том числе, один — с тобой. А вечером… Будь готова со мной расплатиться.

7. Брутальный самец

«Расплатиться» натурой, пока Никольская ещё не стала моим прибыльным проектом, она могла в любой момент. Но я поторапливался. Просто знал себя — стоит ей хоть в чём-то облажаться, и девчонка уже не будет казаться мне привлекательной игрушкой. Товар был свеж, пока очередь только набегала. А в её конце находиться я не собирался. За двадцать шесть лет научился разбираться в людях.

Долго со сведенными ногами и закрытым ртом она здесь не продержится.

Я облегчился и вышел из уборной. На первом этаже диван превратился в свалку дорожных сумок и курток. Огромный чёрный экран телевизора отражал половину комнаты, а ещё моё бледное от холода лицо. Я взъерошил укладку, двинувшись вниз по винтовой лестнице.

Диваны были заняты и в студии — бренными, распластавшимися по ним телами. Юрген восседал на крутящемся стуле и вертелся из стороны в сторону, втирая что-то челкастому о новой версии программы. Тот уже раздобыл дежурный стратокастер и понтовался, устроив на металлических струнах трель. Временами, как, например, сейчас, я всё ещё жалел, что Юрген находится не по обратную сторону стекла, преграждающего кабинет от звукоизоляционной комнаты. Эта гитара должна была реветь в его руках.

Ева стояла спиной, возле фоторамки, склонив голову на бок. Думаю, она была впечатлена футболкой с автографом Кори Тейлора до глубины своей продажной душонки.

— О, пришёл, — Юрген пригладил свой белый ёжик на голове и широко улыбнулся, заставив меня перевести на него взгляд с волос Евы, дотягивающихся ей почти до задницы. — С чего начнём, Господин?

— С оральных ласк, — с чего же ещё?! — Открывай проект.

— Оу… С утра-пораньше.

Я облокотился о столешницу и раздражённо уставился в экран. Полностью готовы были только четыре песни из двенадцати, а с каждым днём это всё больше давило на совесть. Времени оставалось жесть, как мало.

У Юры за пультом стояла бутылка с питьевой водой, и я присвоил её себе, допив до дна и с хрустом сжав.

— …«Головная боль», «Такой, как ты», «На колени», ха-ха-ха-х, «Сгореть», «Отравись»… Нормальный списочек, Лёнь. А «Дорогая» что тут делает? Это же старый тречок.

Он помотал курсором вокруг названия.

— Старый. Его нужно реанимировать. Короче, «Отравись» пугает меня больше всего. С него нужно начать. Но там все инструменты прописаны, кроме соло. Пускай Ваня по-быстрому запишется, мне нужно на него ориентироваться…

Я осёкся и весь обмер от того, что только что вякнул. По-быстрому?

Долбануться! Это же не настоящий Юдин… Собственно, по этой причине я и оказался в такой заднице!

У меня на секунду кровь перестала качаться по венам. Я весь одеревенел и с опаской обернулся на Муратова, прикусив губу. Тот, ничем себя не выдавая, вальяжно поднялся с дивана и уже шёл к челкастому отжимать у него инструмент.

Я просто идиот. Нужно было прописывать эту песню втихую — без новеньких, без потаскушки и тем более, без Юргена, в самую последнюю очередь, просто отдать ему на сведение. Там ведь такие флажолеты… Мне, наверное, моча в голову ударила. Он сейчас опозорится…

Я начал сочинять заранее, как это объяснить.

— А хотя… Стой, — скривился я, глядя на то, как кудрявая голова пролезла между ремнём гитары. — У меня нет настроения писать её сегодня.

Муратов нахмурил свои косматые брови и сощурился, замерев перед дверью в комнату. У него недобро потемнели глаза. Натурально вышел из себя, практически Ваня.

— Подотри сопли, Савицкий, — буркнул он своим сотрясающим стёкла голосом.

У меня опустилась нижняя челюсть, а Андрюха залился смехом.

Это получилось слишком похоже на правду. Настолько, что у меня сжался кулак, а в ней хрустнула бутылка.

Ева тоже вынырнула из телефона, изумлённо рассматривая Муратова, подавшего голос. Кажется, с ней это впервые… Ненавижу его!

— Нифига, у тебя бас. А я-то думаю, чего ты молчал всё время… — Юрген ему кивнул и натянул наушники. Я не знал, как Ваня умудрялся отмалчиваться, порой, даже в компании, но только это нас и спасало. — Давай, иди, тюльпан там воткни во второй канал. Лёнь, мы же не будем гонять человека зазря?

Я пребывал в ужасе, что Ванечка меня ослушался. Но этот стиль Юдина нельзя было спутать, просто от Муратова не ожидалось такой подставы… Надеюсь, он понимал, что делал.

Я тяжко выдохнул.

— Ну п*здуй, давай уже.

Жесть… Просто жесть.

Нужно было его башку засунуть в деку акустики, висевшей над диваном. Я пристроился полулежа на освободившееся место, рядом с Андрюхой и зло скрестил руки на груди. Дыхание вырывалось из меня произвольно шумно.

— Наконец-то, я услышу этого чела вживую.

Гриша поднялся со спинки и облокотился о колени, выглядывая Ванечку через стекло.

Мсье нужно было прихватить бинокль.

— Завались, микрофон всё пишет! — рыкнул я.

— Честно говоря, Лёнь, ты — вздыхаешь громче, — раздалось из-за рабочего стола.

Конечно! Я щас просто подорвусь, если Муратов начнёт поганить риф! Если кто-то ляпнет хоть слово, я брошусь бить морды наотмашь!

Новенькие с Евой лупили на Ванечку во все глаза, а он уже закрыл дверь изнутри и подключился, настраивая инструмент на слух. В мониторах в кабинете периодически было слышно даже то, как он дышит.

— Разогреваться будешь? — передал ему в микрофон Юрген.

— Давай разок сразу с ритм-секцией на записи. А там, как пойдёт.

Ох, Муратов…

Я отвернулся, чтобы этого не видеть. Слева, на отдельном диванчике располагалась Ева, задумчиво облокотившаяся о подлокотник и теребящая свою нижнюю губу пальцем.

Эта сучка точно считала «Ваню» привлекательным.

— Вы с Господином договаривались, когда вступать?

— Да, включай уже!

Она ловила с открытым ртом каждое его слово, пока у меня в рёбрах тревожно лупилось сердце. Нашла время…

Придурошный Муратов! Лучше бы ты родился немой! И не совался, куда не было велено!

Я сжал булки, когда он запиликал интро, и прищурился. Ничего. На первых порах, до куплета всё могло звучать сносно, но чем дальше, тем становилось страшнее наблюдать за людишками с музыкальным слухом, не сводящим с Вани глаз. Гитара зарычала на забористом куплете, а я сильнее вжался в спинку.

Он звучал убедительно, агрессивно, но вроде… Как-то иначе? Чёрт… У меня заложило уши, и я просто перестал существовать в этот момент. Требовать от Муратова снять с Юдина фирменный стиль было бы полнейшим идиотизмом? Иначе бы у нас каждый музыкант рождался гением, но мне так хотелось выжать из него всё под копирку! Особенно сейчас, в тяжёлые времена. Когда за нами в любой момент могли начать охоту журналисты.

Особенно, блин, сейчас!

Андрюха пихнул меня в плечо, дождавшись, когда я выйду из прострации, и затряс своей волосатой головой, как на рок-концерте, довольно зарычав.

— Вот это мясо!

— Чел, ты просто в лучшей своей форме! Поверить не могу, что буду стучать вместе с тобой… Ещё не поздно взять автограф?

— После меня!

Я ошарашенно завертел головой и понял, что парни восторгаются Муратовым вслух. Пока я пытался не обоссаться, он отыграл всю партию до конца, сплошным куском, а теперь нагло улыбался из-за стекла, уложив руку на бок.

Как этот сукин сын смог? Неужели он настолько был безупречен…

Значит, Юдин не такой уж и незаменимый?

— Ну ты крендель! Я думал, мы частями будем писать. Зачем я тогда вам нужен? — Юрген провертелся на стуле, остановившись на мне синими глазами, и пожал плечами. Отвернись, пожалуйста… — Лёнь, а тебе-то как?

Я сглотнул слюну и прочистил горло.

— Норм.

— Согласен, крутой. Дикий просто! Динамику всю выстроил, отнял у меня работу.

Он снова вернулся к микшеру.

— Давай ещё раз что ли, для приличия. Сделаем по кусочкам, интро, куплеты, припевы и бридж с концовкой? У тебя это минут десять займёт…

До меня дошло не сразу… Мы спасены!

В мою закипевшую кровь выплеснулся адреналин, голова загорелась, и я был готов подбежать к Муратову и засосать его. Кажется, он превзошёл мои ожидания… Но остановившись взглядом на Еве, я вспомнил о своей ориентации и поморщился.

Судя по выражению порозовевшего личика, она первая хотела его засосать…

Девчонка убрала за ухо прядь волос, разглядывая Муратова блестящими глазками. Но как только поняла, что я слежу за ней, улыбнулась, шире и хитрее. Из всех возможных игр со мной Ева выбрала самую бесполезную, скучную. Я был слегка разочарован её безмозглым выбором, потому что студент из Мухосранска, пародирующий Юдина, никогда не оплатит ей сценическое будущее, а вот я вполне мог и передумать. Да, она не знала об этом — Юдин в исполнении Муратова всех покорил. Но ведь этот Юдин ей ничего не обещал, чтобы она так поступала с Господином.

Такого с её когтистых ручек я не спущу.

Ваня прописал свою партию. А я, не забыв пихнуть подвергшего нас опасности засранца в плечо, зашёл в комнату следующим, нацепив наушники.

Надо признать, эта ярая ненавистница героев-любовников, со стекающей изо рта слюной и восхищающаяся Юдиным, смотрела теперь только на меня. Сейчас девчонка узнает, что такое настоящий экстрим-вокал.

В наушниках слышалось тонкое шипение и раздавался шёпот каждого, кто переговаривался в студии. Она помалкивала. А в просторной комнате, где я расхаживал, дыхание и голос будто впитывались в пространство. Звуки моментально погрязали в мягких поролоновых стенах. Я приблизился к микрофону и прорычал, присматриваясь к его настройкам.

Юра включил все прописанные дорожки и зашипел в динамиках.

— Компрессия — как ты любишь. Что по громкости музыки?

— Норм.

Я достал телефон и открыл заметки, в которых хранил текста, разместил на подставке.

— Давай, распевайся.

Ещё чего. Во мне штормило столько злобы, выжигающей грудь и мозги, что я готов был выплеснуть всё с первой-последней попытки.

— Хер. Вы ещё не поняли? У нас сегодня битва. Кто сходу пропишется — тот брутальный самец, — пристроился я к микрофону и захрипел на расслабленных связках.

Из студии донеслось шуршание, а затем мужской смех.

— А можно к тебе зайти, брутальный самец? — Ева встала с дивана и гулко постучала в стеклянную дверь. Я удрученно приподнял брови, глядя на то, как она показывает пальцем на себя, а потом на меня. Что девчонка удумала… — Пустишь? Я просто никогда не записывалась в студии, хочу посмотреть, как ты это делаешь.

8. Я сожру тебя

— Да ладно? — Юрген приспустил наушники и удивлённо уставился на Кису. Артикуляция этого парня иногда пугала, особенно в сочетании с инопланетными прической и бровями. — Я думал у тебя есть студийка. Почему-то так казалось…

У парней дрогнули рты. Я тоже призадумался.

— А разве вы знакомы? — Андрюха перевёл озадаченный взгляд с Юры на меня, стоящего тут, за стеклом.

С самого аэропорта они ни разу словом не перекинулись.

— Лично — не знакомы. Но я её видел пару раз на питерских движухах, ещё вроде год назад.

Забавно, что девка так поздно нашла себе продюсера. Этот её шлюший финт в баре теперь показался мне криком отчаяния.

— Ева — это Юрген, Юрген — это…

— Ну, хватит трещать! — буркнул я. — Заходи.

Растерявшаяся девчонка заулыбалась и тут же запрыгнула в комнату, закрыв стеклянную дверь изнутри.

Помещение было довольно просторное, чтобы не вставать прямо рядом с пюпитром, но Киса, нацепившая образ соблазнительной дурочки, подошла ко мне вплотную и прикусила нижнюю губу. Её тело, расположившееся в паре сантиметров от меня, словно нарочно источало тепло и похоть. А когда хитрый зелёный взгляд опустился с моего лица на ширинку, я даже слегка опешил.

Возможно, эта идея превзойдёт по тупости мою утерянную бдительность с Муратовым.

— Будешь так близко стоять — забрызгаю слюной.

Я угрожающе прорычал мимо микрофона в сторону её любопытного носа. Парни заржали, а Ева снисходительно ухмыльнулась, как будто это лишь доставит ей удовольствие. Возле женских насмехающихся глаз проявились лукавые морщинки.

— Включаю?

— Да, — я пристроился к микрофону вплотную, рассчитывая, что девчонка отодвинется.

Но не шелохнувшаяся Киса буквально заглянула мне в рот. Я что, на приёме у фониатра?

Если Ева планировала меня смутить, то у неё получилось. В данный момент я собирался выжать из себя все силы, чтобы выдать результат, а неуместный флирт только нервировал. Так что, писать вокал в одной комнате с ней чувствовалось как нечто слишком интимное, хуже, чем прилюдная дрочка.

Но выгнать её я не мог, Господину не может помешать какая-то девка. Из-за стекла на меня, к тому же, нацелилось пять пар пытливых глаз.

Я постарался уйти в себя, когда заиграла музыкальная дорожка. Зажмурил глаза. Гитарные партии, подкреплённые басом, густо зарокотали в наушниках. У меня расслабилась челюсть, а голос загудел из самых лёгких.

— Не надо смотреть, как я живу эту жизнь.

Пересчитай свои кости, гребанный ты журналист!

Я засыпаю каждый вечер, зная, что мне не соскочить,

Ты же — губишь то, что даже видеть не заслужил.

Когда я сочинял эти строки, представлял, как показываю средний палец абстрактной толпе репортёров. Теперь у меня появился идейный вдохновитель, на возрастающей популярности которого было угодно сыграть.

Я сожру тебя, придурок.

Злобы скопилось предостаточно. На Муратова, на девчонку, с трудом смиряющую своё сбившееся дыхание, на всех сваливших от нас придурков и пустозвонов, пытающихся засунуть мне в рот микрофон с долбанным интервью.

К припеву я преисполнился ненависти так, что лоб и грудь вспыхнули, а голосовые связки послушно сомкнулись, позволяя благополучно орать журналюге пожелания отравиться. Собственно, в этом и заключался смысл песни. Лающий крик переходил в грудной голос, а затем и в вой. А гвозди на будущем надгробии журналиста — стаккато, которым я вколачивал каждый слог, между барабанами, отстреливающими сильные доли.

Удачи иметь дело с нашими фанатами, парень.

Ева проникновенно морщилась, глядя на то, как я чуть не откусываю поп-фильтр на микрофоне. У меня хотя бы были наушники, другие — слушали снаружи. А она продолжала парализовано стоять, не отходя ни на шаг. У Кисы приоткрылся рот, задрожали ресницы и губы. На оголённых руках, выглядывающих из-под закатанных рукавов блейзера, проступили мурашки.

И это я не распевался. Закрались подозрения, что прежде она не имела понятия, кому демонстрировала свой оборзевший характер. И, оказывается, чтобы вызвать у девчонки вспышки благоговения, нужно было хорошенько поорать.

Напоследок я решил разбавить скрим-партии гроулом, уже планируя вырезать этот кусок из песни. Но в данную секунду манёвр со сменой звукоизвлечения не оставил шанса белью девчонки остаться сухим. Музыка в наушниках оборвалась, а я утёр рот и дал круг почёта по репетиционной «клетке». С руками на боках, как после бойни на ринге.

Первый, на кого я посмотрел — Муратов. Он побледнел и, словно оглушённый, бегал взглядом то по стеклу, то по полу. Кроме меня, к счастью, его катарсис никто не замечал. С расправившимися плечами я почти оценил шок Гриши и челкастого, когда Юрген швырнул наушники на стол и натянул кожу на лице.

— О-хре-неть! — просипел он. — Вы, случайно, не планируете записать весь альбом за сутки?

— Да говно, мне не понравилось. Перезапишем всё по отдельности и без импровизации в конце, — я остановился поодаль от микрофона, потому что рядом с ним Ева всё ещё не моргала.

Мне было как-то некомфортно к ней приближаться.

— Самокритично… Даже на тебя непохоже. Я думаю, надо оставить, как есть. Вышло очень мясно, на эмоциях. На тебя так дама повлияла?

Никто не посмеялся, и даже виновница шутки откашлялась, приходя в себя. Возможно, это была не шутка.

Выпендриться мне реально хотелось.

— Хочу перезаписать! Дай послушать, — я уложил руку на горячую грудь и прохрипел, присматриваясь к своему состоянию. — Гр-р-ра…

— Не-а. Давай завтра вернёмся к ней?

— Лёнь, а*уенно вышло, — Андрей встал с дивана и приблизился к микрофону на столе Юры. — Зря только на неё потратишься. Пишите пока дуэт, хоть отдохнёшь, а завтра нормально послушаешь. У нас ещё есть время.

Ну… Андрюхе я мог довериться. Я вздохнул, пытаясь отделаться от беспокойства, но глянул на Еву, взволновавшуюся при слове «дуэт». Чего это с ней?

— Окей, ладно…

— Брутальный самец, я тогда пойду наверх? Разомну свои… Шустрые пальчики. Чтобы не ударить мордой в грязь после вас с Юдиным, — Андрей, пригладил бородку.

— Мы тоже, можно?

— Валяйте.

Трое музыкантов, настроенных задать жару, ушли в поисках инструментов. Я рассчитывал, что Ванечка тоже найдёт повод смотаться, но он уткнулся в телефон и продолжил греть уши.

— Ну и я тогда щас чай сделаю и вернусь, — Юрген размял шею и встал со своего крутящегося трона. — Вы будете?

Наконец-то, девчонка отозвалась, подавая признаки существования.

Мне уже начало казаться, что у неё лопнули перепонки.

— Можно?

— Без проблем.

Я, Ева и Муратов остались в студии втроём. Молча. Теперь даже безукоризненно отыгранная гитарная партия не спасла Ванечку от моей очевидной неприязни. Всё-таки он был слегка нагловат и отвратительно хорош собой. Тряс кудрями и улыбался белыми зубами, набирая смс, наверное, своей благоверной. Не мог сделать этого наверху что ли?

Хотя, мне и самому было непонятно, почему я так завёлся. Иметь эту сучку прямо здесь я бы всё равно не стал.

Скитаясь по углам, я проверил пальцем уровень пыли на комбиках и синтезаторе, похороненном в глубине комнаты. Замёрзшая девчонка раскатала рукава кофты и обняла себя за плечи.

Ну ничего, сейчас начнёт петь и согреется.

— Слушай, не ожидала, — внезапно заговорила она и подкралась поближе. — А ты — крутой.

Хах! Смешная девка… Каким мне ещё быть?

В любом случае, в чужих формальных подтверждениях я не нуждался.

— Естественно, — я всё-таки удовлетворённо сглотнул. — Ты не могла сказать другого.

Ева медленно и раздраженно выдохнула, закусив губу.

— М-да-а, ясно… Самовлюблённость головного мозга.

— А что такое? Я должен был засмущаться, как тёлка? Сказать: «ой, да ладно тебе»? Я прекрасно знаю, что а*уенный, в каком бы смысле ты это не сказала. Я — просто Господин, и для этого много работал. Так что…

Мы жёстко сцепились взглядами. У неё оказался затуманенный, поплывший. Наконец, впервые я почувствовал себя на шаг впереди этой жалкой певички, потому что знал, что вызвал в ней восхищение.

Странно, что этого не случилось раньше.

— И всё-таки, ты противный, — равнодушно закивала Ева. — Тебе стоило распеться.

Чё?

Всё это время подглядывающий за нами, как за змеями в террариуме, Муратов, громко расхохотался.

— Нормально ты его, — а у вас, бл*ть что, сговор?

Кто первый вылетит из группы перед туром?

Дура! При всём микроскопическом уважении к её способностям, Муратов — более ценный игрок, ещё и с членом. Мне — выбор был очевиден. Так выглядит мужская солидарность.

А опытным вокалистам мясные песни лучше петь сходу, не мучая свои связки.

— Знаешь? Сама распевайся. Текст в телефоне, — я вернулся к пюпитру и отыскал нужную песню. — Валяй, давай.

Она беззвучно подошла впереди меня. Наклонилась перед текстом, выпятив задницу, и начала вдумчиво читать вслух. По её спине скатились блестящие русые волосы.

— Кто я

Для тебя?

Голод

И тоска?

Или яд

На губах?

Я тот, кто не прячет

В рукавах

Ни лезвий, ни вранья,

Но не увлечётся

Чем-то больше белья.

И не захочет узнать, сколько слез

Ты пролила.

Мне очень жаль, дорогая.

Ты отдалась. Тому, кто

Разменяет тебя

На пожар

С каждой дешёвкой, мучительно больно

Являясь во снах.

Сколько яда

Ты испила

А сколько всё-таки мне

Припасла?

Не стоило так

Рисковать,

Ведь я тот, кто не станет

Доверять

Ни душу, ни пустяка

Во имя тупых

И нелепых клятв.

Ева прочитала всё от и до, подняв на меня побледневший взгляд.

Я, конечно, собирался записать с ней и жестяк. Но эта слащавая лирика, выбивающаяся из общего сет-листа прошлого альбома, преследовала меня на каждом концерте.

Что поделать. Девкам нравились сопли и даже то, как красиво мужики признавались им в том, что они ничтожны. Я был слегка в шоке — фанатки сочли мою правдивую исповедь романтичной. Это было забавно, они отыскали там подтекст. Я старался не дурить и идти на поводу. На интервью соглашался: «Да-а, я столько вложил в этот трек. У-у-у»…

Не хотелось их разочаровывать. Даже наоборот — сделать из «Дорогой» дуэт, а если выстрелит… То нашу сцену на фесте нужно будет снабдить спасательными жилетами.

Ева часто замахала своими пышными накрашенными ресницами.

— И как я должна распеваться, если не знаю мелодию? Я думала, ты дашь мне время выучить.

Ухмылка сошла с моих губ, и я возмущённо приподнял брови.

В этот момент из микрофона донёсся громкий ржач. Юрген вернулся в студию и отхлебнул их кружки, наблюдая за нами через стекло.

— В смысле… Не знаешь мелодию? В баре ты узнала, кто я такой, а самую популярную песню… — я заблокировал телефон и начал надвигаться на попятившуюся к двери девчонку. — Разве ты не фанатка?

— Я… Не говорила такого. Я же сказала! Терпеть не могу таких, как ты.

Она ещё раз это повторила, нащупывая ручку на двери. Я дышал ей прямо в лицо.

— Беги оттуда, девочка. Сейчас он тебя убьёт.

9. Грандиозное разочарование

Из-за неё я докурил на холоде пачку и охрип. Мне сказали, что девчонка ушла в комнату, разучивать песню, но было уже как-то харкать на неё.

Никольская испоганила график записи. Чтобы не терять время, мы посадили в студию Андрея, хоть он толком и не репетировал то, что я теперь от него требовал с горящей жопой. Пришлось смириться и оставить козлика в покое на шесть бесконечных часов. Басист даже относительно продуманную парочку треков прописывал медлительно, пытаясь предугадать всё на свете. Чувак, я знаю, ты пытался…

Челкастый с Муратовым сыгрались в гостиной, налету допридумывая и переделывая то, что я браковал по причине мерзотного настроения. Гриша тоже ковырялся наверху, настраивая мембраны барабанов. Надеялся, что сегодня до него дойдёт очередь, зря. Часов в двенадцать привезли еду, но я дождался, когда всё остынет и не вызовет во мне даже лёгкий аппетит. Кусок в рот не лез из-за этой певички. «Я думала, ты дашь мне время выучить», сука. У тебя был вечер, утро — мы три часа добирались до студии из Москвы!

Слоняясь между Андрюхой и гитаристами, я временами поднимался и на жилой этаж. Она там кряхтела, издавала плохо оформленные в вокал звуки в разных тональностях. Тогда я догадался, что «Дорогая» ну совсем не подходила Еве по высоте голоса… Точнее, её комфортная тесситура не совпадала с моей. А это было полнейшим обломом.

Я не стал даже просить её остановиться. Пускай мучается.

Для меня этот вопрос всегда оставался больным, особенно с появлением мозолившего слух Муратова. Я был бы рад петь ниже в силу своей половой принадлежности, но генетика сотворила из меня баритон, на грани тенора. Спасибо, что не контр, поющий в унисон с тормозными колодками. Хотя… Может, в этом случае мы бы с Никольской смогли договориться на какой-нибудь «общей территории» клавиатуры фортепьяно. Это был бы самый странный дуэт в истории рок-музыки.

В общем, Киса стала самым грандиозным разочарованием этого вечера. Я так и знал! Не нужно было с ней связываться.

Андрюха писался до первой крови, а потом вывалился из студии с опухшими пальцами. Было уже четыре часа и темно, как ночью. Я как раз сидел на трубке, переубеждая организатора из Казани об отзыве площадки. Видите ли, билеты плохо продаются. Москвичам я умудрился отрекламировать будущий альбом искренне, а тут чувствовал, что на*бываю Татарстан на десяток «ну просто сумасшедших хитов».

Видел я, как пишутся эти хиты…

— Давайте всё на сегодня? — Юрген протиснулся между периллами и переводящим дух Андреем, растерев покрасневшие глаза. — Башка опухла уже.

— Да, всё-таки, первый день. Не пора ли нам отметить прибытие? — Гриша простучал палками по тарелкам. — Что скажешь, Лёнчик?

Я осмотрел задолбавшихся от ожидания и работы парней. Ну и рожи…

— Вызывай.

— О-о-о-о-о! — бодро раздалось в гостиной.

Все знали, что это значит. Но только не растерявшийся Муратов, бедняга.

Нужно было немного подготовиться. Юрген выбрал себе помощников и пошёл грабить алкогольные запасы. А я решил не мешкать, поднялся на этаж, но заходя в комнату, конечно же, столкнулся с Кисой.

Она дождалась — хотелось оттаскать её за волосы, мокрые, после душа, и это без всякого сексуального подтекста.

— Вы закончили? — процедила девчонка и чуть покрутила пояс на длинном тонком халате. Кажется, под ним ничего не было.

Атласная тёмная ткань повторяла форму её роскошных округлостей и узких бёдер. Я не заметил швов от белья. Поэтому застрял в проёме, дёргая дверь за ручку то от себя, то обратно, и пытался оценить масштабы своего возбуждения. Член начал каменеть. Она выплыла из своей комнаты в коридор в таком виде, хотя здесь был тот ещё проходной двор. На ткани — на плече и груди — стали появляться мокрые пятна из-за причесанных на бок волос.

Ах, да. Вспомнил. Я велел ей сегодня со мной переспать, ха-ха-х.

— А что такое? — я вскинул бровями и оскалился, стараясь подглядеть из-за запахнутого халата родинку.

— Ты просил сегодня тебя навестить, — равнодушно пожала Ева худыми плечами.

Мне стоило усилий, чтобы не заржать вслух. Рот весь искривился.

— «Просил»? М-да. Сегодня ты облажалась, Киса. Не знаю, когда у меня снова появится настроение. Тебе придётся постараться.

Я закрыл дверь изнутри, оставив девку снаружи, и всё-таки беззвучно рассмеялся по пути в душ. У неё было такое чудно́е лицо…

Ай да Ева… Ну и дурочка.

***

Дверь в мою комнату задрожала от неистово разъяренного стука. Я решил не отвлекаться, сжимая девку за холодные ягодицы. Возможно, в январе стоило носить хотя бы колготки.

Не пойму, что у них у всех с мозгами? Они сдают их в ломбард, чтобы торговать сиськами?

Девчонка уже добралась до твёрдого подрагивающего члена, извлекая его из-за резинки трусов, когда в ненадёжную дверь пришёлся ещё один хрустящий удар.

Створка громыхнула об косяк, и в комнату спокойно вошёл Муратов.

Я чуть не подавился слюной от неожиданности.

— Не стойте там, заходите, — недовольно прохрипел он и подозвал кого-то рукой из коридора.

Голая девка испугано замерла в моих руках, пытаясь заскулить, но я закрыл ей рот рукой, не больно рассчитывая силу. Первое, о чём я подумал — менты…

— Вот, пожалуйста. Располагайтесь рядом со своей подругой. Здесь вам будут рады.

Муратов с издёвкой указал рукой на кровать и совершенно по*уистически осмотрел меня между ног. Порог перешагнула одна из тех проституток, что мы отправили к Ванечке. Без лифчика, вся в татухах, но очень скромно прячущаяся за скрещенные руки. В её испуганных оленячьих глазах читалось опустошение, полнейшая фрустрация. Конечно, он к ней «на Вы»!

Этот душнила сумел довести ночную бабочку до депрессии!

— Просто скажи мне… Ты педик? Зачем ты её выгнал? — я слегка оттолкнул проститутку на кровать и торопливо прикрылся простыней.

Этот ненормальный даже меня засмущал.

— Если ты ещё раз так сделаешь, — Муратов окатил меня чёрным, уничтожающим взглядом. — Я уеду! И срал я на твой контракт.

Интересно, он способен на проклятие?

— Тихо! — шикнул я на него.

Вообще-то, дверь открыта, придурок! Вы*бывайся потише!

— Ты бл*ть, Господин, понял меня? — прошипел он.

Я заржал, глядя на то, как Муратов вышел из себя, но кивнул.

Серьёзно… Он своей тёлке на память оставил яйца?

— Да, понял, малыш… — не насмехаться было невозможно. Но парень обозлился я всерьёз, и я непроизвольно сделал вид, что обращаюсь к девке. — Иди сюда, малышка. Идём. Я не буду тебя выгонять.

Оскорблённый Муратов тряхнул кудряшками, смерил меня напоследок убийственным взглядом и скрылся в коридоре. Боюсь, после его визита придётся чинить дверь, которая едва пережила последний хлопок.

О возбуждении теперь говорить особо не приходилось. Скорее, о нестерпимом смехе из-за того, что он застал меня во время секса, ещё и не постеснялся выказать презрение к бедной проститутке. Галантный хер. «Вам тут будут рады». Не могу-у-у, если бы это оказался настоящий Юдин… Если бы мы не пеклись за его репутацию, я растрепал тогда это всем! Мы бы угорали до конвульсий.

Девки сняли с меня одежду, мокро обсасывая член, и я практически перестал посмеиваться. Это жестко отвлекало, а когда новоприбывшая попыталась дотронуться до моего лица, вторая её одёрнула и вовремя объяснила правила игры с Господином.

— Не приближайся. Ему не нравится.

Хах, звучит сурово. Никогда бы прежде не подумал, что до такого дойду.

Я нетерпеливо выдохнул от вновь накатившего желания и хотел запрокинуть голову, но на тумбочке зазвонил телефон.

Собственно, я был не против ещё поржать. Кто там наяривает?

— М-да? — я дотянулся до мобильника и принял звонок с неизвестного номера.

Обнаженные девки легли на подушки и начали извиваться, лаская друг друга. Я недолго смотрел. В одну глубоко вошёл, а та сипло и часто задышала, жарко принимая меня между ног.

— Лёня? Здравствуй, Лёнь… Лёнь, это Александр Вадимович… Декан электротехнического факультета. Вспоминаем тебя хорошим словом здесь… Не хочешь выступить завтра у нас на балу с песней?

— Чё?

Я сморщился, пытаясь понять то, что сейчас услышал. Переложил телефон к другому уху и зажал плечом, входя в девчонку со смачными чавканьями.

Кажется, на другом конце страны декан всё ещё подбухивал коньяк в своём кабинете. Да ещё и не один, судя по сопению в трубку… Почему-то вспомнилась одна училка, втюрившаяся в меня в магистратуре. Та ещё была придурошная, но пятерку поставила.

Ну, раз вы там все собрались… Тогда слушайте!

— Вы вообще знаете? Кто я?

Я ускорился, свободной рукой шлёпнув девчонку по бедру. Она протяжно и старательно застонала.

— Мой Господин! — оу, ощущение, что я участвую в порно-съемках.

Вторая стала щупать подружку за грудь, а я решил прибрать к рукам её сиськи.

И где ублюдки вообще откопали мой телефон?

— Я, бл*ть, не агентство праздников!.. Номер мой удали! Не думаю, что потянешь хотя бы мой райдер… Старый х*й! — из телефона раздались гудки.

Хах, ну и дичь!

Я швырнул телефон между спинкой кровати и матрасом. Во имя справедливости девушки поменялись местами, хотя мне было всё равно. Но проститутки оказались не тупые. Вдвоём принялись стонать так, словно их имеет десять человек. Я прекрасно проводил время, а из всего абсурдного списка происшествий, призванных испортить мой секс, больше всего веселило одно. Не разъяренный Муратов и не поддатый декан из универа, о котором я и помнить забыл. Не-а. Соседка, поселившаяся через стену.

Надеюсь, Никольской было слышно, как я "грустил" из-за сорванной записи.

Мои дорогие, спасибо Вам за прочтение!

Также буду рада пообщаться с Вами в комментариях и в телеграме, где я каждый день публикую уведомления о выходе глав, музыку, эстетику и темы для общения. Ссылку Вы найдёте в графе "Обо мне". Добро пожаловать)

Обнимаю Вас)

10. Струнный маэстро

Андрюха сидел в гостиной, в одних труханах, во главе длинного обеденного стола. Стряхивал пепел в блюдце — Юрген поотрубает басисту пальцы. Одним локтём он пытался убрать мокрые волосы из-под осыпающейся сигареты, потому что другая рука была занята стаканом с виски.

Я упал на соседний стул и жадно приложился ко вскрытой бутылке.

Горло начало невыносимо драть.

— Обожаю Питер, — выдохнул Андрюха и запрокинул голову за спинку.

Я поморщился. Вместо его пьяных глаз на меня смотрела теперь отросшая влажная бородка.

Влажная, надеюсь, после душа.

— Кхм… выглядишь за*бавшимся. Думаешь, успеем до феста?

Ну, раз басист уже испоганил подарочный сервиз мамочки Юры, я залез в пачку и выдернул вместе с зажигалкой одну сигарету. Остальные рассыпались по столешнице.

— Естественно. С чего ты взял, что мы опаздываем? — Андрей вернул свою голову обратно, заместо лохматой мочалки, и еле разлепил глаза. — Ты как обычно, Лёнчик… Загоняешься без повода.

Если перевести на язык Homo Sapiens, это означало: «оцениваю риски и думаю о будущем группы». Понимаю, обезьяне в начале эволюционной цепочки трудно вообразить, в каком тоне сейчас с нами общаются организаторы.

— Она всё испортила, — укоризненно прошипел я, сжимая зубами сигарету, и поджёг её.

Пламя, въедаясь в табак, приятно хрустнуло.

— Не драматизируй. Ты же сам не сказал ей заранее, какую песню будете писать.

У пустышки просто не хватило ума ознакомиться с творчеством продюсера. Девка была тупая и неотёсанная, как дикарка из джунглей. И откуда только она научилась хреначить на ложных связках? В Амазонии такого не преподают.

— То есть, ты считаешь, сучка права? — я кинул в Андрея косой пренебрежительный взгляд. Сыкун тут же стал открещиваться.

— Не-не-не. Я считаю, ты прав, Лёнчик, — так-то. — Иначе ты прогрызешь мне плешь.

Да пошёл ты!

— Она наверху? — бездумно бросил я, нервно высасывая никотин.

Но потом прикинул. А где же ещё? И какая к чёрту разница?

Если Ева слышала скулеж и долбёжку в её стену, то разницы абсолютно никакой.

— Не, — небрежно мяфкнул Андрей. — Уехала.

Я подавился сухим дымом и постучал себе по груди, откашливаясь.

— Куда? — сука… — Кто её пускал?

В смысле, уехала? Из коттеджа? На совсем? А как же контракт?

Она реально слабоумная, считает, я её не найду по адресу прописки в документах?

Если это из-за шума в моей комнате, то на проституток было грех обижаться! Это их работа.

— Домой просто отъехала. Сказала, надо взять вещи. Ева же питерская, — я стал медленно отклоняться обратно к спинке, выдернув у Андрея стакан. — А она типа твоя наложница? Без спросу нельзя?

Я сделал залпом несколько жгучих глотков и выдохнул.

— Могла хотя бы предупредить… — я имел ввиду, меня. Конечно, предупредить меня.

— Так она же сказала нам. А у тебя вода шумела, ты был в душе. И она не стала вламываться. Просила передать. И вот.

Культурная какая девочка. Прямо питерская интеллигенция!

Вместо грязного стола перед глазами возникла её соблазнительная фигура в шёлковом халате. Пухлые девичьи губы дрогнули, шокировано раскрывшись, когда я отказал ей в сексе.

До меня начало доходить…

— Значит, Ева уехала до проституток?

— Ну да. Ещё не поздно их выдворить до её прихода, — он это серьёзно?

Да ну на хрен! Я так не играю!

— Делайте, что хотите! — я со скрипом отодвинул стул и повернулся к лестнице, прихватив с собой пойло. Но какого-то чёрта мелькнул взглядом по Андрюхиному искривившемуся лицу.

Он загадочно осмотрел меня, кряхтя от насмешки. Когда тащился сюда, я едва натянул штаны, не застегнув ширинку. Из-за приспущенных джинсов торчала резинка трусов.

Дружище, скажи спасибо, что не пенис.

Оценив свой прикид, я насупился от того, как он иронично корчился, но не смог двинуться к лестнице.

— Лёнчик, это всё, что ты хотел обсудить? Закуколдил ты Кису или нет? — да чхал я на эту драную кошку! Пускай хоть со всем Питером там перекувыркается!

Только чтоб вернулась вовремя, перед записью. И «без вшей».

Он заиграл бровями, кивая в сторону стула.

— Как насчёт Вани?

Я вздохнул и чуть подостыл, вспомнив тот цирк, что устроил Муратов.

Сел обратно.

— Ты это видел что ли? — Андрей оттянул языком свою щеку, скептически потирая бородку.

— Гриша видел, — басист перешёл на едва различимый шёпот. — И ещё. Когда ты ушёл наверх, они общались. Ваня сказал Грише, что у него есть девушка. Но типа он скрывает это. Так, просто, чтоб ты знал, — твою же мать…

Я шумно выдохнул и «умыл» лицо руками.

Слабал разок на гитаре и решил, что может диктовать свои правила, гандон?

— Ты только сильно не кисни. С девкой можно как сойтись, так и разойтись. Его этот… Ляп ни на что не повлияет, — Андрей ободряюще тряхнул меня за плечо и откашлялся, насмешливо повысив голос. — Прикинь, она его старше.

— Кто? — я настолько загнался, что не сразу подстроился под выделанную показную беседу.

— Девушка Вани старше его.

А… Ну, эта тема «достойна» внимания Господина. Вообще-то, мне срать!

— Он заделался геронтофилом?

Андрюха прыснул от смеха.

— Пха-х, не настолько. Гриша сказал, лет на десять, — ммм, ясно.

Ну, пускай пишет свои паршивые попсовые песенки, посвящает их своей старушке. Если его застукают, это будет какое-никакое алиби.

Только, чтоб он знал, это ни хрена не похоже на Юдина!

— Ванечка странный, — тихо прошипел я. — Очень странный. Мне это не нравится.

Басист пожал плечами.

— Зато как пилит! Струнный маэстро!

Нужно заняться его перевоспитанием — как и Никольской. Эти двое у меня ещё попляшут.

Бабочки улетели, а мы продолжили мотыляться «в террариуме». Парни собрались в гостиной, стерилизуясь алкоголем перед погружением в бассейн. Я же взялся за железки в тренажерном зале на третьем этаже, притащив с собой Муратова, как самого дорогого, лучшего друга. После нашего дефиле по аэропорту фанаты в интернете уже высказались, что Юдин потерял массу. И я решил нагонять Ванечку до его «былого» величия. Побережём парнишку от преждевременных блогов журналюги — в этом сезоне мы ещё даже не появлялись на сцене. Вот, какой я был заботливый друг.

В зале то и дело гремели грифы и гири, а мы прискорбно молчали.

Потому что после забракованной им шлюхи мне сказать пока что было нечего. Не оценил Ванька моего широкого жеста.

Несмотря на отсутствие трезвости, сна и еды вместо требуемого отдыха я тягал штангу, даже не подсчитывая количество жимов. Правда, я лежал на спортивной скамье. И безустанно почему-то раздумывал над будущим сценическим образом Никольской. Из-за того, что эта долбанная «фанатка» в очередной раз пропустила концерт Господина, мне сделалось ещё хуже, чем утром, в студии. Но от этого и веселее…

Так что, я собирался дождаться её сегодня. А с силовыми пора было завязывать.

Чтобы не клевать носом, я побродил полчаса по беговой дорожке. Муратов быстро сдох от лёгкой нагрузки и ушёл в свою комнату. Время уже приближалось к двенадцати ночи, пока я перебрал все имеющиеся в зале Юргена блинчики. Терпение Господина практически лопнуло уже у входа в комнату девчонки.

Подходя к своей спальне, я задержался у её. Не долго прицениваясь, зло подёргал ручку двери, но она оказалась заперта. Возможно, изнутри. Челкастый, поднимающийся по лестнице на второй этаж крикнул, что Ева ещё не возвращалась.

Я ещё какое-то время не спал после душа. Лупил в окно, потом в закрытые шторы. С первого этажа доносился ржач, но никак не шаги. Мерзкая девка, наверняка, вляпалась в неприятности. А может, просто легла спать дома… В любом случае, надеюсь, ты ещё не сдохла.

11. Трудности перевоспитания

Доброе, мать его, утро. В девять часов я растолкал голого Юргена, захлебывающегося в собственных слюнях, и Андрея, свернувшегося калачиком в соседней комнате. Когда у него была чистая голова, волосы струились, как у диснеевской Рапунцель. Басист пользовал их вместо одеяла. Я загнал парней в студию и пошёл будить остальных любителей похрапеть. Спали все, естественно, кроме Ванюши.

— Здорово, — я заглянул без стука, осматриваясь в поисках чего-то крамольного.

Может, уже пентаграммы начертил под кроватью, расставил капканы для шлюх, установил алтарь для поклонения своей старушке? Хах.

Но в комнате было омерзительно чисто, как будто даже чище, чем до нашего приезда. Мои брови поползли выше, ко лбу. Не исключено, что Муратов провёл здесь санитарную чистку, не дай бог прикоснуться к чему-нибудь, вдруг осталась сперма. Справедливо. Сам он сидел на кровати, заправленной без единой складки, и едва ли не левитировал над покрывалом. Упаси господь, промять его задницей… Ну и шизик.

— Эй! — он точно услышал, что я заглянул, но притворялся.

И не шелохнулся. Поднял один только взгляд с книжки, вероятно, раздумывая о том, как долго ему придётся меня душить.

— Чё читаешь? — я вошёл, не дожидаясь приглашения, и остановился возле него, разглядывая корешок.

Муратов всё ещё молчал. Решил меня игнорить?

Стоило говорить, насколькоменя бесили обидчивые людишки?

— Стихи? — ну вот, а я рассчитывал увидеть «Маленького принца». — М-м, Сергей Есенин…

Я не удержался и прыснул, небрежно толкнув книжку в его руках.

— И как, нравится?

— Очень, — отрезал Ваня. — В отличие от твоих текстов.

Он сжал её крепче и вытаращился на меня исподлобья своими обезумевшими голубыми глазами.

Муратов у нас романтик. Я-то думал, бабулька скрутила парня в баранку, а он добровольный психопат. Неужели, черпает вдохновение у «певца из народа»? В таком случае, нехорошо иметь двойные стандарты. К своей-то персоне я чувствовал презрение, а между прочим, до уровня данного поэта никогда не опускался.

— Не знал, что тебя восхищают мужики, избивающие баб. Трудно ему, наверное, было трахать свой гарем. Целые три тысячи девиц, напрашивающихся на кулак.

У Ванечки округлились глаза и запершило в горле.

— Настолько сильное похмелье? — раздавлено прорычал он, откашлявшись. Хах.

— Нет, любознательность. Почитай на досуге его биографию.

Я заметил, как у Муратова поубавилось агрессии и взгляд заволокло пеленой. Возможно, этот факт разбил ему сердце. Бедняжка.

Он отшвырнул книжку и потёр руки, словно вляпался в дерьмо.

— Сделай вид, что только проснулся и спускайся вниз. Андрей весь день будет на студии, а вам нужно хорошенько порепетировать готовый материал.

Я вышел. Не стал дожидаться, когда Муратов расплачется. Пошёл по коридору к лестнице, попутно дёрнув ручку двери соседней с моей комнаты. Всё ещё было заперто.

Ну и пошла ты, Киса.

Парни приползли в гостиную, а я спустился к Андрюхе с Юрой, разложившись на диване. На почту пришло извещение, наверное, готов заверенный контракт, а ещё несколько ответов на мои запросы об интервью. Вчера я успел наснимать немного коротких видео со студии, а этим утром прогружал в блог, успевая вести переговоры с ведущими каналов. Я ненавидел напрашиваться на журналистские мероприятия, но это, к сожалению, было неотъемлемой частью карьеры музыканта. Особенно в преддверии релиза.

Когда мне было уже вполне насрать, соизволит ли Ева вернуться сегодня, девка спустилась по лестнице с намокшими от масла пакетами с едой. Ну ни хрена себе. Она постояла у порога, дождавшись, когда Юрген выключит микрофон, и, как ни в чём небывало, стала раздавать парням съедобную взятку. Андрюха тут же прибежал из-за стекла на запах горячей выпечки и начал варварски поедать осыпающийся крошками круассан. Юра был с ним солидарен, нахваливая подхалимку. Небось, и наверху всем раздала. А они только и рады.

— И тебе привет, Господин. Держи, — Ева протянула мне пакет и томно улыбнулась.

На её девчачьих скулах был лёгкий румянец после улицы.

— Чего такой хмурый?

Я почувствовал, что нижняя челюсть приоткрылась, и во рту стало как-то прохладно. В её руках остался только пластиковый стакан, из которого она прихлёбывала.

Девка вернулась бодрая, свежая. В развратной кофточке с узкой просвечивающей вставкой от декольте до пупка. И неприлично источала запах крепкого кофе.

— Ты где была? — я раздражённо отшвырнул пакет на соседний диван, приняв его из замёрзших рук девчонки.

Тот громко зашуршал, ударившись о спинку.

— Вещи забирала, — она повела одной бровью, изображая непонимание. — Тебе не передали?

— М-м-м, вкусно! — Юрген показал большой палец, облизывая запястье на второй руке, пока Андрей размазывал по волосам сгущёнку. Фу, бл*ть. — Спасибо, Киса. Ты просто супер.

Они с Андреем обделались начинкой, чуть не капая на миди-клавиатуру. Обязательно ей было тащить эту дрянь сейчас?

— Если в следующий раз свалишь молча — запру двери изнутри.

Что-то мне подсказывало, что изворотливая девка способна забраться и в окно. Но это была всего лишь аллегория… Ну, или нет.

— Ладно, — равнодушно хмыкнула она. — Слушай, я разбирала вчера «Дорогую». Когда мы будем её записывать? Мне нужно ещё немного времени, чтобы попривыкнуть к тональности. Приходится слегка микстовать… Не то что бы я не умела… Просто некомфортная позиция.

Да знаю…

Я недовольно поморщился, как будто Киса была обязана владеть всеми пятью октавами, но её это не смущало.

— Либо же, ещё один вариант, если ты… — она собиралась предложить понизить тональность.

Ну уж нет. Прежде, чем Никольская договорила, я всунулся со своими размышлениями.

— Позже! Запишем её позже. У тебя есть время, — сурово буркнул я. — На этой неделе будем писать другие песни, так что, сосредоточься на них. Я тебе сейчас скину голосовые, где немного напел мелодию. Послушай и выучи. Может, будут какие-то предложения, я готов выслушать. Если… Окажется высоко, будем думать.

Думать, как из вокала девки сделать более девчачью версию! Это наивно, но я рассчитывал, что большинство девушек умеют верещать, как птички. Но Ева не могла.

Чтобы продемонстрировать её глубокую

глотку

тембр, придётся мне верещать птичкой.

— Учи побыстрее только, — я уткнулся в неё тяжёлым угрожающим взглядом. И без Кисы хватало нервяков. — Справишься — отдам тебе один сольник. Под тебя специально напишу.

У Евы вытянулось лицо, а глаза потеряли привычный обольстительный прищур.

— Ого… — выдохнула она. — Хорошо.

Даже не знаю, заслужила ли девка такое внимательно отношение. Но пока она бродила где-то ночью, я подостыл. Даю последний шанс, вертихвостка!

Я переслал ей сообщения и дождался, когда она проверит содержимое.

— А это что? — Ева тыкнула чёрным ногтём в экран и наклонилась ко мне боком.

Интересно, если бы не брюки, вырез был бы до трусов?

— Это книга, — прозаично сказал я, обнаружив на женской груди чёртову родинку. По ней можно было определять уровень пристойности внешнего вида девчонки.

— Я вижу… — осторожно протянула Ева и искоса на меня посмотрела. — Случайно что ли отправил?

Я похож на человека, который ошибается?

Это всё Муратов, вдохновил меня своим стремлением к литературе.

— Нет. Это ещё одно твоё домашнее задание. Прочитай книгу, — я раздражённо скрестил руки, наблюдая, как Юрген старается сгрести в ладонь крошки с липкого стола.

— Это ещё зачем?

— За тем, что я так сказал! — я возмущён! Почему она такая недалёкая? — Скоро я возьму тебя с собой на интервью. Будь добра не ударить мордой в грязь.

— Лёнь, ты чё девчонку мучаешь? — раздалось на входе в комнату.

Я смертоносно глянул на Андрея, а он запрыгнул внутрь. Иди работай!

Ева даже не повернулась в его сторону, высверливая меня через прищур.

— Боишься, что мне не хватит словарного запаса? В чем связь-то? — ну что за идиотка?

— Будешь рассказывать о себе, упомянешь про любимую книгу. Думаю, у тебя её нет. М?

Ну, может и была… Что теперь? Она едко усмехнулась, но перечить не стала.

Кажется, Ева всё ещё оставалась о себе лучшего мнения, несмотря на то, что я открывал ей глаза на её очевидную тупость. Что ж, с таким самолюбием, как у неё, было странно делать замечание мне. Я помню каждое твоё неосторожное слово, Киса.

Девка опустила взгляд на своё декольте, а потом снисходительно на меня посмотрела.

— Как-то немного не вяжется с моим образом, — томно прошептала она. — Тебе так не кажется?

Насколько же тонкое умозаключение. Пока Ева делала успехи, Юрген расхохотался.

— Согласен. У тебя будет другой образ.

— Монашеские рясы на меня напялишь?

— Так говоришь, как будто я отправил тебе библию. Просто нужно что-нибудь чуточку поскромнее и со вкусом.

Девчонка загналась, призадумалась, истязая нижнюю губу. Я сказал именно то, что собирался.

Вкуса у неё не было.

— И ты думаешь, это сработает? Вы же, мужики, ведётесь только на сиськи! — Юра хмыкнул в микрофон.

Глубокий анализ её целевой аудитории ограничивался стереотипами. Поэтому мы и встретились не в филармонии, а в кабаке.

Не с Евой Никольской, а с дешёвой Мисс Кисс.

— Будешь показывать сиськи, соберёшь вокруг себя только спермотоксикозников, — я намеренно уткнулся взглядом ей в грудь, пытаясь засмущать. Похоже, это было гиблым делом. — А нам нужно охватить всех слушателей.

Ева всё-таки отодвинулась и заёрзала под своей кофточкой.

— Тяжелую музыку слушают люди разных возрастов. А осознанно — почти только возрастные. Мужчинам старшего поколения будет приятнее видеть в тебе целомудренную девушку, годящуюся им в дочери, чем шлюху.

Это прозвучало достаточно убедительно, чтобы даже Юрген закивал моим словам. Киса неловко убрала за ухо прядь волос.

— Я не думала об этом…

Да по тебе вообще незаметно, чтобы ты думала.

— Так что… Шмотки сама себе выбери по картинкам. Смысл, надеюсь, ты уяснила? Одежда должна быть не сильно вызывающая. Кожаные куртки, футболки, концертные платья — это всё можно, и с вырезом, и с корсетами, только не борщи. Как в пивнухе — не пойдёт. Покажешь мне то, что выбрала, а, если мне понравится, дам денег.

— Хорошо, Господин, — обычно она называла меня с лёгкой издёвкой.

А тут получилось серьёзно. И от этого мне стало слегка не по себе под её проницательным зелёным взглядом.

— Всё, иди. Тебе есть, чем заняться.

Бр-р-р. Ну и херня!

Девчонка не смекнула, что нужно покинуть помещение, пока я не уложил на колени ноутбук. У меня скопилась куча работы по бронированию отелей во время грядущего тура. А лучше всего это было разгребать под басы, которые продолжал писать Андрей. Я просидел за монитором несколько часов, вставляя свои комментарии между его игрой, а потом прервался.

Всё-таки съел эти вонючие круассаны, оставшиеся в пакете. Словом, сдался. Затем пришло сообщение от девчонки с кучей картинок, и я потерял на них минут двадцать жизни. Так бы и заскучал, если только Ева не вставила мне острую шпильку за вразумительную речь. Среди платьев и концертных костюмов затерялся комплект кружевного прозрачного белья. То есть… После всего, что я ей сказал? Она хочет, чтобы я оплатилэто? Неплохое чувство юмора.

Проведав парней в гостиной, я поднялся на этаж. Правда, ещё не придумал толком, с какой целью. Но уже зашоркал по ковру, выстилающему коридор, когда из-за приоткрытой двери её спальни раздался томный голосок.

— Кхм-кхм…

Хах. Ладно. Возможно, в чём-то её узколобая логика тоже была справедлива.

Проходить мимо я не стал, решил заглянуть к соседке.

12. Кровавая месть

На порядок или его отсутствие мне было абсолютно срать. Но то, что спальня девчонки выглядела не такой уж и чистой после Муратовской, в глаза бросилось. Ещё одно подтверждение тому, что он — сумасшедший. Ева обставила прикроватную тумбочку пузырьками. После её вчерашнего отъезда я думал, что она не станет распаковывать вещи, а жизнь в коттедже на чемоданах навевала лёгкие подозрения. Мы все расселились, а девчонка, как чужая, шорилась в комнате, потом ещё и слиняла. Я уж думал… Но вчера ей просто нечего было распаковывать. Сегодня же на расстегнутой спортивной сумке появилась стопка привезённых блузок, призванных провоцировать толпу запертых в коттедже мужиков.

Правда, сама Ева сменила свой сегодняшний образ на рубашку в клетку. Целомудренно застегнула пуговицы до самой верхней. Какая понятливая девочка…

— Чем ты занимаешься? — я так и не понял, сказал это с раздражением или из любопытства.

Киса, расположившаяся полулёжа на кровати, оторвала от телефона взгляд и въелась им в моё дрогнувшее лицо, словно желала наброситься. От неожиданно блеснувшего в её хитрющих глазах желания я дёрнул бровями. Воу… Разве мой визит для неё не сюрприз?

— Да вот, шмотки выбрала, — непринуждённо бросила Ева и прикусила нижнюю губу.

Это я видел. И нижнее бельё, от которого приподнимается «настроение». Забавно, что в своих фантазиях я не представлял, какая девка без лифчика — наоборот, прикидывал, как он на ней будет сидеть. И даже зарулил в её комнату, пытаясь припомнить её объемы.

— Ещё я начала разбирать записи. Но к ним вернусь вечером. А сейчас читаю, как ты велел.

Где-то это я уже слышал…

Ева оторвалась от спинки, забралась с ногами на кровать и пристроилась на коленях, вызывающе кусая губы. В такой позе захотелось её похвалить, как послушную сучку.

Я посмотрел за дверь, убедившись, что за ней пусто, и захлопнул. Потянулся к щеколде. Возбуждение взяло вверх над списком дел, а я позволил ему выйти из-под контроля.

— Зачем закрываешь? — теперь она выглядела вполне искренне удивлённой.

Но из-за того, что переборщила с глупостью, стало понятно, что Ева играет в идиотку. Довольно примитивный флирт, хотя с таким телом, как у неё, это срабатывало. Ничего, мне тоже было, чем похвастаться…

Я подошёл к дальней стороне кровати, где она взволнованно дышала. Остановился вплотную и стянул футболку, решив пощеголять перед девчонкой результатами своих тренировок. Ева захлопала ресницами, пристально вглядываясь в каждый кубик, а я тут же начал твердеть между ног. От явного сгущающегося желания в её заблестевших глазах остро свело скулы.

— Кхм, — откашлялась она и еле подняла взгляд к моим напряженным губам.

Сбившееся тёплое дыхание девчонки щекотало кожу внизу живота. Ощутить его ниже мешал пояс брюк и ремень, на который Киса боязливо покосилась. Всё-таки, с таким очаровательным личиком Ева походила не на рокершу, а на послушницу церковной школы. И от этого башка кружилась ещё сильнее.

Девчонка ничего не предпринимала, кроме попыток захлопнуть раскрывшийся рот. Но и не выказывала неприязни. «Ненавижу таких мужиков, как ты» — так и вертелось без конца, когда я потянулся к её груди, обтянутой в кои-то веки скромной одеждой.

Я ещё не успел дотронуться, но поймал себя на мысли: трахать её будет поинтереснее, чем проститутку. Возможно, из-за того, что Киса была перед моим носом пятый день, самонадеянно посмеиваясь, дразня и виляя задом. В таком случае, мне уже не терпелось её отыметь. Покончить с этой интригой, всё чаще всплывающей в башке вместо работы.

Я сжал её за сиськи. Ева отвернулась, но подалась слегка навстречу, позволяя себя свободно трогать.

Она была мягкая и горячая даже через ткань. Член налился кровью, я почувствовал, как упёрся в ремень.

— Господин, давай не сегодня? — промямлила девчонка.

Мои пальцы сжались сильнее, от чего Ева еле слышно простонала, а брови подскочили в сторону потолка.

Как это понимать?

— В чём дело? — я неловко замер, ещё держа её за грудь, но девка смотрела куда-то в сторону, пошло облизывая губы.

Мы же оба понимали, что я пришёл из-за долбанной фотки, которую она сбросила?

Видимо, оба. Ева сладко ухмыльнулась, словно поджидала этого вопроса, и стрельнула в меня счастливым взглядом.

— У меня месячные.

Я закашлялся и выпустил её из своих рук, чуть не подталкивая за грудь. Девка откинулась на кровать, удерживаясь на локтях, и заулыбалась. Ну и дикость…

— А почему сейчас об этом говоришь? Можно же было дождаться, когда я сниму с тебя трусы.

Ева расхохоталась, всё ещё жадно разглядывая мой торс. В такой неравноценной позиции хотелось прикрыться. Я схватил смятую футболку с кровати и стал натягивать обратно.

— Можно. В следующий раз так и сделаю.

— Дорогуша, ты меня ни с кем не перепутала? — беззаботно начал я, перейдя на металлический голос. — Я твой работодатель, а секс — твоё резюме. Я не вижу серьёзного отношения к работе. Зато вижу сотни таких, как ты в каждой пивнухе. Не нужно шутить с шансом, который я любезно тебе подарил.

Она лишь пожала плечами.

— Ясно. Ну хочешь, давай сейчас? Мне-то что, — хохотнула девка и стала торопливо расстегивать пуговицы. Выходило у неё с трудом, и я одёрнул её за руки.

Ещё с пару секунд не понимая, как реагировать наэто, я осунулся и шумно задышал. Мне было до сих пор стрёмно, будто я стоял раздетый до гола перед женщиной, что не хотела со мной спать. Но, вообще-то, я уже нацепил футболку…

Сначала прочистил горло, а потом догадался: Киса решила устроить Господину западню. Бестолковая Киса.

— Ты мне мстишь, да? — усмехнулся и прикусил себя за губу. — За вчерашнее? За то, что сама хреново подготовилась и не возбудила меня своей глупостью? За проституток? М?

Я слышал, как парни ей рассказали всё, что Ева пропустила вечером.

Но она лишь невинно поморгала ресницами и снисходительно продолжила улыбаться.

— Господин, ты вообще знаешь, что такое менструальный цикл?

Сука. Я молча тронулся в сторону двери, больше не оборачиваясь на это ехидное личико.

«Ты вообще знаешь, что такое…»? «Ты вообще знаешь»? Знаю, бл*ть, знаю.

Пошла ты, Никольская!

***

Я не подходил к ней неделю. Боялся, что меня забрызгает кровью и змеиным ядом. За это время мы успели прописать бас, спустили барабанную установку в студию и теперь доводили до кровопускания драмера. У него появилось отдельное мусорное ведро для сломанных палок и персональная аптечка с пластырями. По вечерам мы писали челкастого. Дрон, теперь я зову его Дрон. Надо отдать должное, я взял этих парней в последний момент, но они успели выучить свои партии лучше, чем бывшие у*бки. Не то что бы я был впечатлен…

Просто счастлив, что у группы появился второй шанс. Возможно, мы сыграемся и сохраним коллектив в таком составе. Это было бы потрясно.

За неделю воздержания от секса и здравого смысла я оплатил номера в отелях тридцати городов. Выслал райдер каждому организатору, нашёл на тур два комфортабельных автобуса, на которых мы должны были перемещаться вместе с командой и оборудованием по стране. Связался с нашим оператором, раздобыл пару тысяч киловатт света и переходники. Сделал заказ на пошив кожаных курток с символикой нового альбома на всех участников и Еву. Одобрил эскизы художника, отправил в печать для мерча. В Москве ещё оставалась барабанная установка Гриши, я следил за её транспортировкой на фест. Всё это я проворачивал помимо того, что держал себя в вокальном тонусе, распеваясь вечерами, контролировал запись в студии, поведение Муратова и почти не выходил из себя, когда сталкивался с Никольской в коридоре.