Господин Разрушитель (СИ)

Ночами мы бухали, либо торчали в тренажерке. Я мало спал, да и не хотелось. А в перерыве между всем вышеперечисленным вёл блог Death Breath и изредка заглядывал потешить самолюбие к журналюге. Гандон объявился с новой грязью про рок-группу «Инферно» после питерской вечеринки, на которую мы не пошли в первый день приезда в город. А я даже не знал, плеваться или радоваться дерьму в сторону наших конкурентов.

Не такие уж они были популярные, чтобы я злорадствовал. Слегка жаль угроханную репутацию солиста. Он перепихнулся с кем-то мимолётно в туалете, а журналист успел расстроить Саньку свадьбу, слил всё в свой паршивый блог. Жаль просто по-человечески, с другой стороны… Нахера нужно жениться? Этого я не понимал, но на сторону журналиста не собирался вставать любой ценой. Даже ценой собственных принципов.

Я определился. В любом случае, он — мразь. Он сам, как никто другой, заслуживал разоблачения и травли.

А тем временем, молниеносно приближалась дата релиза первого сингла. В этот же день мы с Евой должны были посетить интервью. Вопреки тому, что Никольская хреново себя чувствовала и сначала даже «давала петухов», я анонсировал премьеру в блоге, подогревая интерес фанатов. При всех её недостатках в таланте Евы я был убеждён и рассчитывал, что она сможет записать один нужный трек за пару часов. Мы сочинили его на коленке, по приколу, остановились на самом простом ритме и мелодии, делая ставку на её голос. До среды оставалось три дня — на запись вокала и сведение. Затем я должен был просто слить его в сеть. А текст по-прежнему существовал только на бумаге.

К тому моменту Ева повеселела, стала выпивать вместе с парнями и разучила всё, о чём я её просил. Утром воскресенья мы договорились с ней встретиться в студии.

Я собирался раздобыть в гостиной воды до того, как Никольская спустится вниз. После нескольких дней приема алкоголя и сокращения сна меня начало настигать похмелье в геометрической прогрессии. И, в то время как я искал бутылку с хоть какой-нибудь уже жидкостью, Киса — походу, мои сверлящие взгляды. Потому что выперлась в девственно-белом блейзере без белья. Снова эта девка за своё…

Она точно задумала испортить нам запись.

13. Как насчёт расслабиться

— Доброе утро, Господин.

Ева была аккуратно накрашена и вкусно пахла парфюмом. Тянучие ириски… Сухость во рту мешала мне оценить её амбре в полной мере, поэтому я просто недовольно фыркнул, согнувшись над диваном.

— Что-то потерял? — коварно оскалилась девка, поглаживая свои бесконечные волны. — Водичку?

Я приостановил раскопки в гостиной, злобно отшвырнув пару лязгающих по полу бутылок, и облизал иссохшие губы. Ева вызволила из-за спины минералку. Побултыхала у моего сморщившегося носа и сладенько ухмыльнулась.

— Оу, Господин заболел, — девчонка принялась откручивать крышку, неподдающуюся из-за длиннющих ногтей. Они с похрустываниями оцарапали пластик. — Бедный.

Миллионы лет эволюции привели женщин в маникюрный салон, чтобы они не смогли самостоятельно даже подтереть жопу.

Я закатил глаза и нетерпеливо выхватил бутылку. Пить из неё на коленях — совсем уж унизительно — нужно отодвинуть стул. Его ножки мерзко взвизгнули, скользнув по кладке, а я, оглушено на него рухнул.

— А ты, я смотрю, выздоровела, шутница, — когда моих губ коснулось горлышко бутылки, я чуть не закрыл глаза.

Но Ева так смотрела на меня сверху вниз, что я не решился терять бдительность, и лишь слегка утолил жажду. Животворящая жидкость смочила рот. О…

— Не облажайся сегодня, ладно? — смягчил я тон. — Иначе ты просто похоронишь моё желание тебя поиметь и, тем более, продвигать. Мне ничего не стоит вместо дуэта выпустить другой готовый сингл, я ведь ещё про тебя не рассказывал. На интервью пойду один, контракт — расторгну, и будешь кусать локти.

У девчонки зашкаливал борзометр. Продюсерская своевременная оплеуха не помешает.

Но Киса лишь расправила плечи, оставшись непреклонной в своей дерзости. Её бюст сильнее выдался вперёд, и девка невинно улыбнулась.

— Я постараюсь.

Ну и где готовность выпрыгнуть из трусов? Это не то, что нужно говорить продюсеру… Не то, глупая девчонка!

— О-о-о, здорова, — кто-то третий выхватил у меня открытую бутылку из-за спины и начал громко осушать.

Я устало обернулся. Юрген выглядел отвратительно, словно вчера его скрутила в ковёр гигантская Годзилла и попыталась скурить, переломав пару рёбер. Глаза у него были раскрасневшиеся, губы обветренные. А короткий белый ёжик начинал отрастать, превращая звукаря в седой одуванчик. Этот сорняк наверняка заманался часами сидеть с каждым музыкантом в студии и мечтал о том дне, когда мы свалим. Вот, кого по-настоящему стоило жалеть.

Ну, или нет. Юрген допил воду и, не находя сил моргнуть, уставился на сиськи девчонки, просвечивающие через одежду. М-да. Она усмехнулась. А я — тут же вспомнил наш спор по поводу её сценического образа. И что Ева хотела сказать своим внешним видом сегодня?

Змея выползла нас загипнотизировать?

— Мы пойдём распеваться. А ты давай, поешь и подтягивайся.

Хрен ей! Пора заняться делом. Я толкнул Юру в бедро и вскочил со стула, изображая подъем сил. У самого чуть потемнело в глазах.

— Понял.

Он потерянно кивнул. Мне тоже не мешало позавтракать. Но вряд ли я мог сознаться в том, что к сегодняшней записи Ева подошла ответственнее меня.

Мы с ней спустились в студию. Я, она и её два преследующих мои случайные взгляды отвердевших соска, просвечивающих сквозь блейзер. Мне было трудно думать и перемещаться в пространстве, поэтому я опустился на крутящийся стул звукаря.

Чтобы не тормозить из-за идиотского внешнего вида девки, стал включать комп без Юргена и загружать программу. Вчера в срочном порядке все парни прописали партии. Муратов, как самый настоящий Ваня, придумал бодрый мотивчик, наимпровизировал Юргену на целый получасовой трек, а тот сидел, выбирал лучшие куски и сводил с ритм-секцией до одиннадцати вечера. Потом напился и уснул прямо за компом, пришлось транспортировать его в кровать. И надо же, никто не заподозрил в Ванечке самозванца! Ни одного усомнившегося взгляда! Парни восхищались талантом первого попавшегося юнца, пока Юра, между прочим, сотворивший чудо из черновиков, давал храпака на весь этаж.

— Писать начнём с тебя. Ты первая вступаешь, — буркнул я из-за плеча, стараясь не оборачиваться к Еве.

На компе загрузился проект, семь дорожек с забором из прыгающих частот.

— Хорошо, — девчонка подкралась сзади и наклонилась к монитору, задев моё плечо грудью. Я напрягся, ощутив её округлости, и проскрежетал зубами. — Расскажешь мне, как это делается?

Что она хочет услышать? Ева искала поводы приблизиться, и это дико вымораживало. Я оставался голоден во всех смыслах. Нехотя втянул в лёгкие воздух, что она принесла с собой, встав с дивана. До сих пор пахло сладкими бабскими штучками для охмурения.

— Как делается «что»? Как рот открывается? — прорычал я и вспомнил, что было бы неплохо покурить.

Начал нервно нащупывать пачку в кармане спортивных брюк, испытывая внезапный тремор в груди, но потом догадался, что девчонка и на улицу за мной увяжется. В курилке в московском «Подвале» ей было холодно, а от этого шли мурашки и…

Трудный денёк намечается.

— Кха-кхм… Я не знаю, что тебе сказать… Микрофон должен всегда оставаться на расстоянии двух пальцев ото рта. Работай челюстью, открывай пошире. Но это ты и так умеешь, — хрен знает, можешь представить, что отсасываешь. Да-а-а! Сейчас только этого не хватало. Я не стал прикалываться вслух, потому что от фантазий становилось хуже только мне, но точно не ей. — И в микрофон надо петь. Не разучилась ещё?

Ева приоткрыла рот, томно укореняясь зелёными омутами прямо в моих забегавших глазах.

У меня бесконтрольно запульсировало между ног. Пенис погорячел, начал твердеть и тяжелеть. Стало поздно думать о мерзостях, чтобы уняться. Я почувствовал, что Киса всё ещё искоса разглядывает моё краснеющее лицо, и отвернулся, закатив глаза. Но девчонка тут же нашла меня в отражении стеклянной створки шкафа, ласково ухмыляясь. Облизала губу, и та маняще заблестела.

Мне не хотелось интересоваться в данный момент чем-то, кроме записи песен. А Киса грубо пользовалась моей мужской сутью, как молотком, превращая теорию популярности целомудренной девочки в отбивную. С утра я не мог смочить горло, теперь устал сглатывать слюну, скапливающуюся во рту. А когда увидел в отражении, как Ева спокойно приблизилась своими облизанными губами к моему раскалённому уху, прикусил язык и чуть не зарычал.

На секунду к ней перешёл весь контроль над ситуацией.

— Господин, как насчёт… Расслабиться сегодня? — от её обжигающего приторного шёпота я не сдержал вздох, но попытался замаскировать его под скучающий.

Девка мягко уложила ладонь на моё плечо, и по телу разбрелась сковывающая дрожь. Симптомы говорили о том, что я переборщил с поддавками. Чтобы не нагнетать неоправданный интерес, нужно было в первый же день… Киса вдруг неожиданно выпустила когти, вонзаясь в кожу на шее, и я слегка вздрогнул, потеряв единственную здравую мысль. Раздраженно зажмурил глаза, не желая отвечать на провокацию. Ну уж нет. Сначала хорошая работа в студии — только потом я подумаю над этим сомнительным предложением.

Но, пока я дышал на ладан, Ева использовала свою вторую руку, опустив её под стол. Ноготки пробежались по моей плоти, приподнявшейся из-под ткани спортивок, а я никак не мог очнуться от цепенящего морока. Девчонка шокировала, даже несмотря на то, что я был курсе — она не из робких. Просто не верилось, что я наткнулся натакуюбеспринципную киску…

Я обмер в её ладони, разрешая крепко ощупать член по всей длине, на сколько это позволяли штаны. Даже раздвинул ноги пошире. Ева распоряжалась своими прикосновениями так напористо, словно работала в бюро оценки размера половых органов. Хах, забавно. Я ждал, что она вот-вот залезет мне в трусы с рулеткой. Это нестрашно. Хуже было только ощутить её острые когти, прокравшиеся под резинку белья. Я в ужасе задержал дыхание, когда ледяные кончики её пальцев дотронулись до разгоряченного низа живота. Мне перестал быть виден ослепляющий монитор за водопадом её шелковых волос, спадающих на столешницу. Зато в опасной близости от лица оказались приоткрытые блестящие губы, что она никак не оставляла в покое.

Пока Ева не предпринимала попыток дотянуться ими до моего рта, я сохранял бдительность и следил за её шаловливой тонкой рукой. Она отогнула ткань и огладила меня по венам на стволе, наощупь добравшись до намокшей головки. Теперь между ног пронзительно ныло и норовило взорваться в любой момент. Кончить на стол Юргена будет полным п*здецом. Особенно, если не успеть убрать до его прихода.

Как быстро его стошнит?

Кажется, девчонка не собиралась мне дрочить. Просто оценила масштабы её провинности, жестоко раздразнив меня перед записью.

Она с силой сжала пенис, натянув на головку кожу, и стала приближаться к моему напрягшемуся рту кончиком острого языка. Мне дико захотелось усугубить эту ситуацию до крайне возможного расстояния между нами. Поэтому я ждал.

Думаю, Ева заподозрила неладное, когда я не стал подаваться навстречу, мимолётно поморщилась и даже недовольно вздохнула. Уф, что же Киса предпримет теперь?

Девчонка решила притянуть меня за шею свободной рукой. Наглости ей было не занимать, но я тут же поймал её тоненькое запястье и брезгливо отшвырнул. Наши губы замерли на расстоянии толщины первой гитарной струны. Я отодвинулся, а Ева озадачено повела бровями. Её потеплевшая рука моментально разжалась внизу и чуть не поднялась вверх, изображая сдачу с поличным.

Я был зол лишь слегка. Больше развеселён.

— Никаких поцелуев со мной, девчонка. Иначе вышвырну.

14. Праведница

Сюрприз! Я на дух не переносил пускать в свой рот чужие мерзкие языки. Ненавидел, когда моё лицо пытались потрогать загребущими ручками. Уже пять лет без исключений я испытывал состояние безопасности и прекрасно веселился, не подпуская тёлок выше пояса. Это был вопрос моего личного комфорта, который больше я никогда не ставил под сомнение. Сохранять рот чистым от каждой встречной, что напрыгивала мне на член, а ещё сотням других е*ырей, стало необходимостью. Брезгливость — вещь такая, не всегда удобная. Зато мне было хорошо.

Ева растерялась, но, конечно, ненадолго. Наблюдать за тем, как она располагается за стеклом и избегает моих насмешливых взглядов, оказалось забавно. Её ничто не могло смутить прежде, я даже впечатлился за то время, что мы жили под одной крышей. Но всё-таки этот инцидент на мгновение выбил землю из-под её тоненьких ножек. Как бы Киса не пыталась скрыть, я видел, что она загналась. Стала думать, что сделала не так — все бабы начинали искать причину в себе, даже честные проститутки. И правильно делали. Это вызывало во мне умиление.

Смутившейся Никольскую было видеть гораздо приятнее, чем на уверенных щах. Между ног ещё оставалось жарко и поднывало после её внезапного визита.

— Ну, погнали, — Юрген вздохнул, допив своё кофе, и откинулся на спинку стула, на котором у меня с Кисой осталось незаконченное дело. — Метроном нужен? Там с первой же доли вступление.

— Да, давай, — она напряженно уложила руки на бока и уставилась на Юру сквозь стекло. В его отражение я видел, как звукарь, заткнувший уши синхайзерами, сдерживался от того, чтобы залипнуть ниже её лица.

Я чувствовал всей плотью. Зелёные упрямые глаза тянуло скользнуть по мне взглядом. Подпитывался плохо скрываемым замешательством девчонки вместо завтрака, сидя на диване и обложившись подушками. Стояк нужно было как-то спрятать от Юргена. Если бы соврал, что у меня встал на новый трек, боюсь, он бы меня не понял.

Улыбка стянула рот.

Киса пристроилась к микрофону, немного покивала в такт наушникам и запела.

— Я не вывожу после бессонной ночи,

Эта детка запивала водкой

невыносимую горечь.

Хватит говорить, хватит-хватит, что я ужасная дочка.

Меня хранит не ваша доброта,

а острая заточка.

А я и забыл, как девка хороша. Даже застыл под действием её мясистого голоса. С первой же фразы Ева отвоевала внимание, вынуждала слушать. Ей не нужна была вторая дорожка для усиления. Вот настолько певичка пропускала через себя текст и извлекала сквозь плотно смыкающиеся связки. Бодрая мелодия в мажоре играла Еве на руку, подчеркивая иронию — хотя я был уверен, что наш разноплановый композиторский тандем с Муратовым потерпит крах.

Мне было слышно, что происходит у неё в глотке, и до сих пор известно, как ощущается хрупкая ладошка на моём трепещущем члене. Пребывать в таком состоянии, ещё и глядя на двигающуюся Еву, становилось всё волнительнее. Она вся сонастроилась с песней, органично пританцовывая.

— Кхм… Отлично, сочно так звучит, — Юра похвалил девчонку, а я тщательнее придвинул подушку. — Лёнь, что скажешь?

Он одуревше отвернулся от девки и хоть проморгался, не понимающе глядя на возведенную кучу вокруг меня.

— Нормально, — я кивнул.

Ева блуждала взглядом по верхней части рамы стекла, чересчур интересуясь ремонтом студии. Хах, обиделась.

— Окей. Тогда давай припев.

Интересно, насколько я угадал с темой для Кисы? Ей это хоть как-то отзывалось? Моя вокальная партия тоже посвящалась отцу и матери. Я раньше думал, что нытье обиженки зайдёт только подросткам, страдающим от переходного возраста, но в свои двадцать шесть вложил слишком много личного в шуточный трек. Всё-таки, за*бался держать в себе.

А теперь вот слушал и думал, в каких позах будет лучше отыметь девчонку. Не достаточно, видимо, вложил, чтобы, наконец, суметь встать с дивана без бугра на штанах.

Я в ней не ошибся. Ева привлекала меня с музыкальной точки зрения. И с физической — но было бы странно, если не привлекала. Она усердно делала максимум, чтобы у меня вырубило мозги, а заодно у всех окружающих её мужчин в этом доме. Может, Киса испытывала вину за свои слова в баре? Или предчувствовала, что я сомневаюсь в её компетентности, решила удержать интерес? Думаю, если не её фигура, которой девка щеголяла, я бы реально её выгнал. Поводов накопилась масса.

Пускает скажет спасибо своей генетике за то, что я всё-таки услышал её в деле. Хотя, она могла бы просто заткнуть свой рот и поменьше мне перечить. Тогда не пришлось бы опускаться до уровня шлюхи.

Ева записала припев и, как назло, нагнулась к бутылке с водой, стоящей у её ног. Я завороженно следил за последствиями не надетого белья, тяжко выдыхая.

Невыносимо.

— Давай ещё раз, — надеюсь, он это не про наклоны…

Мой глаз раздражало любое её движение. Так одеваться было противоправно. Это уже совсем несмешно!

— Включаю? — она закивала, вчитываясь в текст на подставке. Левой рукой, успевшей раздразнить меня между ног, убрала за ухо прядь и стала рычать припев.

Её грудь жила отдельную жизнь, содрогаясь от минимальных манипуляций. Я возненавидел эту студию, песню, текст, неповинного звукача, свою нервную систему. Вскочил с дивана, раскидав по полу подушки, и, пока Юра не обернулся, прокрался к выходу. Извлек из кармана сигареты и дал дёру. Не стоило приходить сюда в спортивных штанах.

Ева, продолжающая петь и вовсю игнорирующая моё существование, вдруг проводила меня взглядом и медленно опустила его на пах. Её брови поползли вверх, когда я торопливо скрылся на верхних ступенях.

Да, я знаю. Это фиаско.

Чтобы снять возбуждение, нужно было обкуриться до чёртиков. У меня оставалось не так много сигарет. Вроде, только две.

Я планировал поморозиться на улице в одной футболке и полном одиночестве, скрыв от посторонних глаз то, что со мной творилось из-за Никольской. Повезло, что все дрыхли до позднего утра. Но когда я выскочил наружу, судорожно потроша пачку, поднял взгляд и обомлел. В мою сторону была повёрнута чёртова кудрявая голова.

Муратов выдохнул дым и меланхолично хмыкнул, глядя на мой стояк. Второй, сука, раз. Его верхняя губа слегка приподнялась, изображая отвращение. Ну что за е*учий день…

Из-за него я быстро усмирился. Гитарист приложил сигарету к губам и затянулся ещё раз, равнодушно отвернувшись обратно к забору. За ним покоилось немного ослепляющего снега.

А Ванечка был не плох. Хотя бы тем, что не лез не в своё дело. Но я всё-таки решил оправдаться.

— Эта идиотка одевается как на панель, — наконец, рот наполнил обволакивающий дым.

Я спрятал зажигалку и пристроился на перилах рядом с Муратовым. Стало немного легче, когда я обвинил девку вслух и распробовал утреннюю дозу никотина. Надеюсь, Никольская задержится в студии на подольше, я хоть спокойно подышу.

— Странно, что ты ещё не предпринял меры по её… Депортации из коттеджа, — хохотнул я и пихнул Муратова в плечо.

На его хмуром лице заходили желваки. Даже не улыбнулся.

— Это твоя прерогатива, — о, супер, девка ещё и трепло.

Он был в курсе условий контракта? Или нет?

Да какая разница… Ванечке много, о чём приходилось молчать, одной тайной больше или меньше. Главное, чтобы Ева не озвучивала этого в интервью. Иначе она реально угрохает образ праведницы.

— Чего какой кислый? — я счастливо уничтожал сигарету, испытывая теперь отсутствие напряжения в паху. Ванечка просто чудо!

Мне-то стало хорошо, а унылый Муратов ковырял пальцем царапину на деревянных перилах.

— Тебе не понять.

— Да уж куда мне.

— Просто скучаю, — выдал он, так глубоко вздохнув, что мне показалось, в моих лёгких тоже застрял тяжёлый выедающий дым.

Пф… Чел! Две недели. Прошло только две недели!

— По своей старухе? — я стряхнул пепел одним пальцем и жадно потянулся к губам.

Вроде, при нём я так выразился впервые. Ваня громко кашлянул и бросил на меня убийственный взгляд. Хах.

— Вета не на много старше тебя. Себя тоже дедулей считаешь?

Вета… Вета. Что за имя такое, странное?

— Ясно, ты потерял голову. Вообще-то, возраст женщину не красит — с мужиками всё по-другому. Хочешь спойлер? Ты будешь взрослеть, а она — стареть, превращаться в ворчливую бабку у подъезда. Потом ты поймешь, что потерял свою молодость, развлекаясь с ней. Потом — станешь искать себе всё моложе и моложе.

Однажды я уже отметил этот его взгляд, когда развеял тягу к творчеству Есенина. Муратов смотрел на меня волчком.

— Спасибо, учту, — прохрипел гитарист и зло раздавил бычок в пепельнице. — Познания из личного опыта?

Хах! Упаси Боже.

— Да ну. Не обязательно вляпываться в каждое встречное дерьмо. Можно учиться на ошибках других людей, — я улыбнулся и хотел по-дружески потрепать его за плечо, но Муратов увернулся.

Резко выдохнул последнее из своих лёгких и ушёл.

Вот и поговорили. Он притворился, что мои слова для него пустое место, хотя мы оба знали — я и со стишками был прав, и сейчас.

Ну, хорошо. Мне тоже не мешало вернуться в студию, записать вокал — только после того, как Ева освободит помещение. Потому что ещё раз пережить эти гипнотические тряски и не наброситься на неё, я был не в состоянии.

Я дождался, когда она свалит наверх. Мы с Юргеном спокойно позавтракали, послушали результаты кропотливых трудов Кисы и её финальный скрим. Я остался доволен, хоть и снова слегка возбужден, решив, что девка заслужила анонса об участии в совместной работе с Death Breath.

А после своей успешной записи я поднялся в комнату. Взял ноут и потратил минут сорок, чтобы придумать короткий занимательный текст для блога о Мисс Кисс. Я писал то, что считал для неё выигрышным — придётся подстроиться. Прикрепил фотку девчонки, где она выступала в одном из барушников в Москве, рассмотрел её в подробностях, пока выбирал поприличнее. Чуть не отвлёкся, чтобы выпустить пар, но удержался. Для большего понта нужна была совместная фотка с Господином — странно было бы обойти этот пункт. У нас не просто дистанционная реклама за деньги. А ещё и перепихон, ребята. Конечно, мы обязаны вместе сфоткаться.

Дверь в мою комнату оставалась приоткрыта. Я обратил внимание, что девчонки не было на этаже, а теперь она возвращалась обратно, в свою спальню. Как раз вовремя.

Единственное, о чём я раздумывал, теряясь над рекламным текстом, — как озвучить, что нужна фотография, и не присунуть ей в ту же секунду… Как не вставить ей в рот по самые гланды? Не содрать кожаные брюки вместе с трусами и не всадить порезче?

Никак.

Просто никак. У меня окаменел и заныл член, когда Ева проскользила мимо двери в одном бикини, сверкнув оголённой задницей. Девка возвращалась из бассейна в таком непотребном виде. Наверняка возбудив всех, кто мирно существовал в гостиной. П*здец.

Это стало последней долбанной каплей в океан моей исчерпанной выдержки. Я отложил ноутбук вместе с неопубликованным постом на кровать, глубоко выдохнул, не обираясь воздуха. Представил, как Никольская дует свои розовые губки, не сумев добраться до моих, и жалостливо стонет.

Вспомнил, наконец, как она шокировала меня в курилке бара. И с силой хлопнул себя по разгоряченным щекам и лбу. Правда ведь, шокировала… Конченная девчонка!

Нам нужно было переспать сейчас же!

15. Сеанс у мозгоправа

Без стука. Я ввалился в её комнату без стука, объявлений и забыв про повод, потому что между ног уже полыхала одна сигнальная ракета. Девка слышала, как хлопнула дверь, но лишь замотала мокрые волосы в пучок, продолжая стоять ко мне спиной.

Худая. Только круглые сиськи выглядывали из-под приподнятых рук, прибирающих локоны. Её задница и ноги покрылась мурашками, а по бокам заманчиво свисали завязки от откровенного бикини. На сверкающей каплями воды коже была набита крупная татуировка. Ураган уносил лепестки сакуры от поясницы к лопаткам. По позвоночнику стекала одна дорожка.

Я нетерпеливо вздохнул, блуждая взглядом по женственной фигуре.

— Нам нужно сделать селфи, я выложу в блог, кхм, — голос так странно охрип. — Кхм-кхм.

Хотя час назад мы без проблем писали харш.

Ей плевать. Ева грациозно нагнулась к сумке, а у меня померкло в глазах. Мокрая ткань купальника повторила форму её промежности, впиваясь в половые губы. Я беспомощно лицезрел это действо и не мог больше вымолвить ни слова. Мыслей в моей потяжелевшей голове не осталось — ни здравых, ни дурных. Внизу всё стянуло и врезалось в штаны.

Девчонка достала полотенце. Небрежно промокнула им ягодицы, живот, отшвырнула и дёрнула за завязки на лифчике. Нитки с безобразно крохотными кусочками ткани распластались по полу.

— Хорошо, давай сделаем селфи, — равнодушно обернулась она и пожала плечами.

Я остолбенел.

Меня никогда не соблазнялинастолькоцинично и назойливо. И больше всего выводило, что я не мог судить трезво. Обнажённая Ева, чуть не в припрыжку приблизилась ко мне, нагло вызволила телефон из моих несопротивляющихся рук и включила камеру.

Пока я рассматривал её сотрясающиеся сиськи с отвердевшими острыми сосками в галерее появилось несколько десятков фотографий моего хмурого лица и её, ухмыляющегося. От девчонки веяло прохладой после бассейна, а после её случайных прикосновений у меня слегка промокла футболка.

— Пойдёт?

Такое могло подойти только на онлифанс. Я почувствовал, что слежу за ней томно, из-под опускающихся век, и кротко вернул свой телефон в карман.

Его не было позволено трогать кому-либо, но неадекватной девке бесполезно объяснять правила. Похер. Киса опустила свой пламенный сверкающий взгляд на мою эрекцию, а меня стянуло ещё сильнее.

— В общем, ты… Так и будешь здесь стоять? — не отрываясь от паха, пролепетала она и облизала губы. — Или мы… Мне… Уже становится неловко.

Неловко? Ей неловко? Хах! Что-то не верилось.

У Евы дрогнули ресницы, когда её плутоватые глаза искренне застыли, проникая взглядом глубоко в мои зрачки. Я вздохнул. Так было лучше — знать, что ей хоть сколько-нибудь стоит нервов раздвинуть ноги перед Господином. Потому что я извёлся из-за неё до помешательства.

Моя футболка улетела на пол. Я вальяжно развалился на её кровати, пахнущей всё тем же надоедливым парфюмом, приподнялся на локтях и пристально осмотрел девчонку, стоящую в одних трусах. Она шумно дышала.

— Красивые татуировки, Господин, — сдавленно шепнула Никольская. — И на спине, и… На животе. А руки почему не забиваешь?

Подгоняла меня, а сама застряла в проходе. Стала проверять, закрыта ли дверь, тревожно хватая воздух. Её грудь заметно вздымалась, и я догадался, что у Евы закончились причины соскочить.

Я пробежался взглядом по своему голому торсу и хмыкнул.

— Руки всё время на виду. Быстро надоест, — сама тоже набила на спине.

Мы оба одновременно сглотнули.

Сейчас не до болтовни. Я приспустил спортивки вместе с бельем и отшвырнул мешающий телефон в подушки. Девчонка проследила, как розовый пенис выскочил из-за резинки и почти что робко подошла к кровати. Заползла сверху, всё ещё оставаясь в трусах, и принялась об меня медленно тереться.

Её острые ноготки прошлись по мышцам на животе, вынуждая поёжиться. У меня подпрыгивал член. Я пришёл в восторг от её смиренного поведения и, насторожившись, наблюдал, ч то Ева собирается вытворить. Скованная девчонка осторожно склонилась к моему лицу, теребя свои приоткрытые пухлые губы языком.

— Помнишь же, никаких поцелуев? — я напряжённо осмотрел её ровный нос, почти уткнувшийся в мой, и слегка отодвинулся.

В зелёных округлившихся глазах разразилась растерянность.

— Вообще-то… Я думала, ты имел ввиду без поцелуев… Во время работы. Ты серьёзно сейчас? Это фетиш такой? То есть, антифетиш?

— Да называй как хочешь, — я хмыкнул и вскинул бровями. — Просто не трогай моё лицо.

— Ещё и руками не трогать? — Ева выпучила глаза, будто я предложил ей секс со всеми участниками группы.

Хотя, не факт, что она бы отказалась.

Я что, многого прошу? По-моему, для девки, ненавидящей ходоков, вполне приемлемая задача.

— Нет, я не смогу без поцелуев, — бросила она и капризно толкнула меня в плечи кулаками.

Это что ещё за херня?

— Ты знаешь хоть одну девушку, которая может возбудиться без поцелуев? Поверь, тебе не понравится, если я не намокну.

Ева резво приблизилась, но остановилась у самого моего сжавшегося рта, насмешливо хохотнув. Я дёрнулся, столкнувшись затылком с матрасом. Грубо залез двумя пальцами девчонке в трусы так, что она ойкнула, потеряла равновесие и упёрлась руками по разные стороны от моей головы.

Я неглубоко протиснулся между набухших половых губ, посмеиваясь над её участившимся дыханием. Киса была настолько мокрая, будто успела кончить только от одного моего обнажённого вида.

— По-моему, всё за*бись. Хватит вести себя, как царевна! — я пошерудил пальцами изнутри, рассматривая её грудь, трепыхающуюся прямо перед глазами.

Ощупал гладкую переднюю стенку и столкнулся с любопытной огрубевшей точкой. Девчонка зажмурилась. Заелозила, заныла, пытаясь свести задрожавшие бёдра, но лишь жестче сжала ногами мой торс.

— У тебя какая-то психологическая травма? — с дрожью выдохнула Никольская и обессиленно склонила голову.

Хах! Киса не затыкалась даже во время секса! Эта психологиня переплюнула девок по вызову — в отличие от неё, они имели совесть не задавать такие е*анутые вопросы.

Я залез свободной рукой в её мокрый пучок волос и распустил влажные волны. Они холодно рассыпались мне на плечи и лицо, пока Ева распахнула почерневшие глаза.

— С чего ты это взяла? Мне просто не нравятся слюни.

— А почему тогда… Дотрагиваться тоже нельзя?

Она невыносимо медленно огладила торс, поднимаясь от низа живота к плечам. У меня дымилась шишка.

— Потому что я так решил. Меня бесят прикосновения, ясно?

— Так не бывает! — вскрикнула девчонка. — Хочешь об этом поговорить?

Твою мать. Я что, на сеансе у мозгоправа?

— Заткнись! Это ты сможешь сделать?

Я завёлся злобой не на шутку. Дёрнул за завязки на бикини и метнул её трусы куда-то вглубь комнаты. Придержал член, торопливо раздвигая обжигающие головку половые губы, и в голос выдохнул. В груди затрепетало, когда мне удалось втиснуться между её жарких стенок, сжимающих пульсирующий ствол.

Девка хрипло простонала мне прямо на ухо. Я чуть отвернулся, порябев от мурашек и продолжая прислушиваться.

Она делала это так сладко, что мне захотелось записать её плач в альбом. Надеюсь, Никольская умеет извлекать подобное без стимуляции.

Я сжал её за узкие бёдра, насаживая глубже. Потом прошёлся по талии, поднялся к выступающим рёбрам и схватил Еву под грудью, заманчиво подпрыгивающей от неровного дыхания. Она была налита жаром и тяжелая, как будто девка таскала в ней весь свой дрянной характер.

Когда Киса несдержанно заерзала на члене, я понял, что она-таки обошлась без поцелуев.

Я собирался выдрать девчонку до дрожи в коленках и сорванного голоса. Перевернул её на спину, с силой наваливаясь сверху. Но пока упирался локтями, она подскочила с кровати и вдруг, как обезьянка, обернула меня руками за шею и голову, не больно следя за острыми когтями.

Долбанная Ева забралась языком в мой безвольно раскрывшийся рот и влажно засосала.

16. Слабое звено

Под её весом в моих плечах обосновалось сопротивление. Волосы стянуло, заставив чуть вскинуть подбородком. Ногти больно впились в шею, правое ухо и висок, а на губах ощутилось что-то среднее между опаляющим теплом и жалящим укусом. Киса умело закрутила горячим языком, проникнув насколько можно было недопустимо. Гладко прошлась под моим языком и поймала его между острых зубов, потягивая на себя. Я весь налился в паху, замедлившись, а затем и вовсе остановился.

Челюсть пронзительно свело — сначала больше с непривычки, чем от негодования. Но когда я осознал, что девка возомнила себя медспециалистом, устроив мне глубокую диагностику ротовой полости, схватил её за волосы и оттащил, как сопротивляющуюся пиявку. Ева запрокинула голову, грубо встречаясь затылком с матрасом.

Между нашими губами протянулась нить слюны. Я торопливо утёр рот, загашено выходя из девчонки, и не сразу решился сглотнуть.

Чуть не подавился, при виде её широкой улыбки.

— Ты сказал заткнуться. Я — заткнулась, — расхохоталась она и снова издевательски близко приподнялась к моему скривившемуся лицу.

Никольская сочла это хорошей шуткой. Может, она не понимала по-человечески? Или… Или, наоборот. Понимала всё, насквозь считывала. Захотела меня испытать?

Мелодичный смех всё больше сходил на нет, пока я, не моргая, тяжело дышал и убийственно пялился на её ухмыляющийся рот. Мои губы саднило, а пальцы подобрались в кулак. Где-то из глубины поднимался столп желчи и плескался уже в груди.

Ева лукаво смотрела на меня из-под вздрагивающих ресниц, пока её затянувшаяся улыбка плавно не исчезла с блестящего от слюны рта.

Омерзительная. Я просто не мог поверить, что она так поступила…

— Вали отсюда, — раздражённо бросил я и отшатнулся.

Сел на край кровати, потирая себя за обледеневший лоб. В груди стало настолько удушливо тесно, что я вздохнул и поморщился. Заложило уши. Голову сдавило, во рту оказалось кисло, а к горлу подкатила мучительно истомная тошнота.

Я был зол и сбит с толку. Но желание трахнуть девчонку не отступало — скверно.

Вся проблема заключалась в том, что мне понравилось. Правда, не на столько, чтобы променять на поцелуй с какой-то конченной нахалкой свой авторитет.

Я растворился в головокружительном состоянии, не понимая, как подобное дурное чувство может вызывать ещё и странный трепет в солнечном сплетении. Перед глазами возникла пара отстойных картинок, периодически всплывающих в башке вместе с головной болью. Стало тошнотворно, томительно приятно, но возвращаться мыслями к давно изжившим себя воспоминаниям по-прежнему оставалось наитупейшей затеей. На лбу выступила испарина.

А на моем голом плече ощутилось прикосновение тонких тёплых пальцев.

Как ей удалось испортить мою диету от нежностей длиной в семь лет за один несостоявшийся секс?

— Лёня… Ты в по…

Ещё и по имени! Какое унижение.

— Повторяю. Вали отсюда, — я обернулся к девчонке и выдавил саркастический оскал.

Она изумлённо вылупилась.

— Ладно, но… Это моя комната, помнишь?

Сука! Ну, твоя! И что? Что дальше?

Чёрт! Обнажённая Ева убрала когтистую руку с моего плеча. Встала с кровати и пугливо наклонилась, чтобы заглянуть в лицо. Я наивно ожидал, что она беспрекословно послушается и свалит, но, естественно, нет.

Киса продолжала преуспевать в уничтожении власти Господина.

Я не знал, куда спрятаться от её любопытствующего вездесущего взгляда, поэтому прищурился исподлобья, но не выдержал. Прочистил горло и увернулся.

— Выйди, — в приказном тоне процедил я.

— Да ладно, ладно. Сейчас. Я только оденусь, — долетело до моего уха её растерянное объявление.

Неужели Никольская собиралась потратить дополнительные пару минут на новый образ с декольте до пупка? Любительнице обнажиться это было явно ни к чему! Круче её дефиле в купальнике только голый выход в коридор!

Я обозлённо вскочил на онемевшие ноги, с дрожью выдохнул и стянул с кровати простыню. На пол посыпались подушки, мои штаны и, походу, упал телефон.

Ева обмерла, глядя с открытым ртом на то, как я скручиваю и швыряю в неё комок постельного белья.

— У*бывай ты уже! Дай мне побыть в тишине!

Она сглотнула. Её взгляд остекленел, а простынь сдавленно врезалась девчонке в грудь. Возможно, хоть сейчас до Кисы дошло, что я балансировал на грани не только её увольнения, но и постыдного рукоприкладства. Ещё мгновение — и я за себя не отвечаю!

В её побледневших забегавших глазах пронёсся намёк на испуг. Наконец-то. Девка неловко помяла в руках простыню и, едва успев прикрыться, засеменила за дверь. Абсолютно срать, что она посидит в коридоре, пока я не приду в норму и не решу, как существовать дальше.

Надеюсь, приду в норму…

Голый я остался один в её комнате, торопливо захлопнув створку и выдохнув. Присел на край не застеленного матраса, прислушиваясь к ветру, тихо завывающему за окном. В остальном, в коттедже всюду раздавалась тишина, но из-за сердцебиения, гудящего в ушах, я не мог на ней сосредоточиться.

Никольская поступила, как крыса. Я не совсем понимал, каким образом теперь бороться с моментально воскресшими воспоминаниями. Особенно на кануне релиза и продолжительного тура — у меня было столько работы, что я не мог позволить себе п*здострадания. Они обходились мне потерей денег, фанатов и пресловутого вдохновения. Напоминали, кто же я такой на самом деле и норовили психологически раздеть на глазах у сотен тысяч зрителей. Что уж там… Перед е*нутой Мисс Кисс!

Я был в полнейшем шоке, что пустил эту паршивку в коллектив. Пообещал коллаб, сольник, на полном серьёзе собирался взять её на московский фест РК. Предложил адекватный гонорар, продвижение, когда она всему этому предпочла обтереть жопу об мой авторитет. Да о чём я только думал? Девка тусила в коттедже, расслаблялась в бассейне и перечила мне по каждому незначительному поводу! Испортила перезапись хита! Не то что бы я не готов прощать косяки — мне настоиграло сглатывать, это не моя привилегия! Сказано было внятно. Не прикасаться к лицу!

Не при-ка-сать-ся, нахальная ты певичка! Но нет… Для Евы моя просьба стала ещё одним поводом продемонстрировать, что она со мной не считалась.

Взъерошив волосы, я спустился ладонью на лицо и закрыл себе рот, небрежно оттянув кожу. Вздохнул, но это не помогало избавиться от тремора.

Я понимал, что отреагировал так, что вызвал у неё подозрения, а это было хреново. Ни при каких обстоятельствах я не хотел становиться чьей-то целью психологической охоты, тем более, сейчас, когда объявился журналист, откапывающий все неровно лежащие тайны. Моя — спокойно хранилась за сотни километров отсюда и почти десяток лет, пока Мисс Кисс не решила спародировать своим языком миксер внутри рта доверчивого Господина.

Всё смешалось. Прошлые тревожные эпизоды, универ, наш безбашенный переезд. Концерты, уход Юдина и интервью, на которых только и приходилось оправдываться. Отказы площадок, запись альбома из последних надежд, Муратов, басящий, как сабвуфер в чепырке. Новый поганый блог анонима и Киса, дерзко кладущая на мои ремарки. Я вдруг осознал, что сижу обнажённый в её комнате, поцелованный в губы против своей воли и не был уверен, что дотошная девка оставит эту ситуацию когда-либо в покое. Позволить ей продолжать здесь находиться? Когда за пару недель она успела подступиться к моим проблемам вплотную.

Мы были уязвимы из-за девчонки. Я был уязвим и теперь это с ужасом понимал. Она делала всё по-своему, не брезговала совать бесстыжий нос в чужие дела, а такими темпами, наверняка, доберётся и до Ванечки.

И тогда, предложи ей продажники выгодную сумму, она сдаст нас с Муратовым под чистую? Чёрт возьми, где раньше были мои мозги…

Но когда я успел это представить, с облегчением вспомнил, что так и не опубликовал анонс про её участие в записи.

Подскочив на онемевшие ноги, я начал ползать по полу и судорожно подбирать свою одежду. Голова пришла в согласие с идей избавиться от балласта на нашем накренившемся судне. Быстрее! Пускай Никольская едет к себе домой и продолжает искать придурков в дешёвых забегаловках. На неё обязательно клюнет какой-нибудь папик и сделает ей карьеру пластиковой рок-проститутки! По контракту… А по контракту всё кристально просто — нет выступлений, и нет синглов, значит, договор будет аннулирован, не вступив в силу!

Мне стало необъяснимо тревожно — как будто Ева вот-вот побежит в город и начнёт вещать в рупор, собирая толпы слушателей. «Этот ваш неотесанный Господин боится поцелуев, хуже конца света! Так не бывает! У него психологическая травма?» Я не знаю… Я не знаю, что это, бл*дь!

Одетый, смятенный я поднял с пола телефон, на котором Ева оставила свои голые фотографии, но открыть не решился.

Всё-таки, она была идиоткой. Наглой простушкой, возомнившей, что набросится на меня и расколдует. Зачем мне эти снимки? Ей не хватило мозгов не оставлять мне поводов для шантажа, а хватит ли держать язык за зубами? Сомневаюсь…

Я с трудом сглотнул ком в горле и проследил за стрелкой настенных часов. Продолжать прятаться в её спальне будет не менее позорно, чем то, как я здесь оказался. Нужно было найти её сейчас же и объявить о разрыве контракта. Надеюсь, Никольская до сих пор позорилась в коридоре, сидя в одной простыне, как бежавшая пациентка психушки. Там её явно не хватало!

А почему? Почему сейчас же нужно прогнать девку? Из-за выхода сингла накануне, который я собирался заменить или… Потому что она пойдёт рассказывать обо мне подружкам? Они вообще у неё были? А журналисты? Станут её слушать без доказательств? Да тот же аноним на хер никому не сдался без своих диктофонов и фотографий! Зачем вообще я так завёлся?

Просто выдохни. Сделай вид, что она всбесила тебя тем, что ослушалась — но не более. И хорошенько вы*би в мерзкий рот…

Замерев уже в дверях и занеся ладонь над ручкой, я начал отбиваться от обрушившегося на не соображающую голову вопросов. Может, наоборот? Мне следовало не упускать эту дурочку из виду и подписать дополнительный договор о неразглашении… Чего неразглашении? Чего? Моих предпочтений в сексе? Я рехнулся? Тогда Ева точно заподозрит, что это слишком для меня важно.

Может, ещё дождаться, когда Киса раздобудет компромат?! И как скоро ей поступят предложения от жёлтой прессы после анонса? Хах, ну уж нет! Я этого не допущу!

Дверь громко захлопнулась. В коридоре горел жёлтый блёклый свет, все комнаты были закрыты. Сбивчиво осмотревшись, я вспомнил, что парни писались в студии. А куда делась Никольская я не знал.

— Здравствуйте, — вдруг донеслось из-под моих ног.

Я отшатнулся и врезался спиной в стену. В таком состоянии меня бы испугала и псина, размером с крысу. А тут целая женщина.

Юрген вызвал на дом уборщицу, что, корячась на коленях, чистила ворсистый ковёр. В какой-то момент её щётка упёрлась в мой большой палец на ноге, и женщина в платке и жёлтых резиновых перчатках выжидающе застыла, почему-то сжавшись. Как будто ждала подзатыльник.

Я неловко откашлялся и подвинулся.

— Вы… Не видели здесь… Чокнутую такую, в простыне, — пробубнил я, очерчивая руками в воздухе параметры фигуры девчонки.

Но уборщица не смотрела. Она боязливо подняла взгляд и молча указала рукой на дверь моей комнаты.

Твою мать…

***

Я не знаю, почему, но начал нервно посмеиваться, даже ещё не дёрнув за ручку. Никольская перепрыгнула за все мыслимые и немыслимые грани дозволенного, пробила дно в моей стальной выдержке. Сорвала поцелуй, после которого я чувствовал себя обманутой девственницей, лишившейся невинности, но… Зайти в спальню без спроса в моё отсутствие?

«Это уже конечная остановочка» — подумал я и толкнул дверь. Створка задрожала об стену.

— Ты? — словарный запас исчерпал себя. Я безудержно расхохотался в голос. — Тронулась что ли?

У Кисы из приоткрытого от неожиданности рта повалил густой дым. Девка сидела вмоейразобранной постели с бутылкой в руках, нацепивмоюлюбимую футболку, стряхивая пепел с последней сигареты, что оставалась вмоейпачке, чуть ли не на подушку, и пялилась вмойноутбук. Приторно воняло смесью табака и её гадких ирисок!

Пока я не ворвался на холостяцкую вечеринку Евы, как в сказке про медведей, предназначавшуюся одному мне, она даже самодовольно улыбалась. Но теперь оценила моё по ощущениям побагровевшее лицо и невинно заморгала, облизав нижнюю губу. При виде этого зрелища в груди что-то заскреблось, и я, почти успев подлететь к кровати, чтобы спихнуть девку, беспомощно остановился, бешено тыча в неё пальцем.

— П-проваливай! Я разрываю с тобой контракт! И сними мою футболку! — придётся сдать её в химчистку.

— Что? Прямо сейчас? — наигранно прогундела Ева и взялась за края майки.

Я попал в дурдом?

Злобно схватив её за тонкие запястья, я свёл женские руки над головой, помешав ей снова раздеться, и угрожающе навалился сверху. Бутылка, выскочившая из её ладони, опрокинулась. Пенящаяся липкая жидкость потекла по моей правой руке, упёршейся в матрас, и дальше, под оголившуюся задницу девчонки. Ева сдавленно пискнула.

— Хватит строить из себя дуру! Я знаю, что ты — хитрожопая стерва! Я не позволю тебе оставаться здесь больше ни минуты! Пакуй чемодан, Киса, — рыкнул я прямо в её нахмурившееся лицо.

Ева пытливо сощурилась. Я — ещё сильнее.

— Но… Что на это скажут твои фанаты, Господин?

— А что они могут ска…

Я понял.

Ослабил хватку и медленно отпустил девчонку, наблюдая за её широко расползающейся улыбкой. Опустился задницей на кровать, насквозь промочив штаны и трусы в луже пива.

Нет… Меня нельзя так легко надуть. Сука!

Я вцепился в ноутбук, а там — она даже не закрыла вкладку! Сидела, читала комментарии к анонсу в прямом эфире. Сотни! Тысячи комментариев! Сучка его опубликовала…

17. Возмездие

От увиденного у меня раздулись ноздри и закипела башка. Я собственноручно подарил Никольской возможность ещё раз надругаться над моим авторитетом. От него почти ничего не осталось, пока эта анархистка, посягнувшая на мою беспрекословную власть, потушила сигаретку об горлышко пивной бутылки и пихнула бычок внутрь. Эту дымящуюся инсталляцию Ева водрузила на тумбочку и, чтобы не вляпаться в растекшуюся лужу сильнее, поджала ноги. Будто прочитала мысли. Я подумал, что ей нужно их повырывать.

Конечно, смысла удалять пост уже не было. Весь блог стоял на ушах, фанаты строчили простыни текста о том, что они в предвкушении сингла. Строили теории: как же девка попала в мой круг общения? Они и не представляли, каким примитивным образом Ева проложила себе дорогу в шоу-бизнес. Её выходка, как обычно, недальновидная, тупая и бесцеремонная, как она сама, обойдётся девке накладно для психики. Ну что это? Залезть в мою комнату и сделать втихаря публикацию… Если догадалась, что я её выдворю, зачем тормозить этот необратимый процесс?

Спорим, сосуществовать с разгневанным Господином под одной крышей не по зубам даже этой бестии?

— На хрена ты это сделала? — больше риторический вопрос.

И скорее, не про публикацию…

— Ну, ты же сам написал: «Мисс Кисс, фанаткаDeath Breath участвует в записи нового альбома». Я поступила, как твоя истинная фанатка. Воспользовалась последним шансом удержаться за место рядом с кумиром!

Ева невинно пожала худыми плечами под рукавами моей любимой футболки с Breaking Benjamin и загадочно обвела меня взглядом.

Она поняла, что из-за поцелуя я готов с ней попрощаться? Насколько это было очевидно?

Челюсти заныли. Сам не заметил, как сжал их до пульсирующей боли в ответ на прогрессирующую паранойю.

— Какая к чёрту разница, как я там тебя обозвал? Меня достало, что ты со мной не считаешься! Я больше не намерен терпеть твои выкидоны! — заверещал я, наседая на Никольскую.

Тут нужно было продолжить орать в её глухие уши: «Проваливай». Но публикацией анонса она тесно связала нас на ближайшие две недели и впоследствии — при любом упоминании совместной работы. Даже такой короткий срок показался мне чудовищным, нестерпимым насилием. Знать, на что она способна, и продолжать держать её поблизости…

Ненавижу.

— Мои выкидоны — с твоими не сравнятся! — вдруг шикнула девчонка.

Встала, продемонстрировав отсутствие трусов под футболкой, и гордо направилась на выход прямо босиком по мокрой кровати.

У меня раскрылась пасть. Она имела ввиду просьбу не совать язык в рот? Это, по её мнению, более странно, чем не выполнить условия продюсера? А потом ещё и ухищрениями держаться за место, с которого я готов был выпиннуть её при любом удачном случае.

Да я даже не собирался его ждать! В моих силах было инсценировать благоприятные условия для возмездия и не моргнуть глазом. Эта долбанутая у меня ещё попляшет!

Уже в дверях оскорблённая Киса послала мне насмешливый воздушный поцелуй и помахала когтистой ладошкой, а я не сумел найти для неё ни одного матерного выражения. Талантливая стерва, и добавить нечего. Всё-таки один глаз отчаянно дёрнулся, когда она хлопнула дверью с обратной стороны, и последнее, что покинуло комнату — её взметнувшаяся хлёсткая копна волос.

Никто. Никто и никогда так открыто не пренебрегал моим главенством, как это позволяла себе Никольская! У меня от неё вскипал котелок и норовил задымиться скальп! Я не чувствовал себя настолько уязвимым со времён нашего с родителями последнего разговора… Не испытывал желания удушить человека голыми руками так рьяно и навязчиво с тех пор, как сбежал из дома. У меня и тогда чуть жизнь не пошла наперекосяк, а теперь — дотянувшись до пьедестала бессердечного Господина, падать с него было ещё страшнее. Сорвавшись с такой высоты, можно навсегда остаться размозжённой лепёшкой с костями, по которой сверху ещё и проедутся журналисты своими статьями.

Гадко. Знать, как Ева со мной поступила и делать ей карьеру? Вспоминать прошлую жизнь, убиваться. Вот ещё! В таком случае, мне не нужны были деньги — только поставить девку на место. Только сохранить самоуважение!

Я переодел обмоченные пивом штаны, попросил уборщицу прибрать и спустился в студию, пытаясь отвлечься. Но музыка и пустые разговоры не заглушали чувство обманутости, только жужжали на фоне нарастающей паники, выбивающей из меня то неприятный тремор, то тяжкие вздохи. Я ещё долго думал над тем, что натворила Ева. На записи так и не смог сосредоточиться, а ведь после сингла в студии записывался Муратов. Правда, мне повезло, Андрюха не оставлял его наедине с Юргеном и разряжал обстановку своими как всегда плоскими шутками. Очень кстати.

Измучившись в ржущей полупьяной к вечеру компании, я ушёл в спортзал. У меня не то что не было настроения — не находилось даже желания дышать, курить и волочить ноги. Я немного потягал штангу, а потом остался лежать на полу под грудой железок, лупясь в потолок. Стоило закрыть глаза, возникала её растрёпанная голова с вездесущими волнами, как у Горгоны, присосавшаяся к моему лицу. Снова я оттаскиваю её на матрас, утираю губы и сглатываю полный рот слюны. В голове зудела одна идея, четно признаться, поганая. Но мой внутренний счётчик справедливости указывал на то, что Никольская достойна такого искупления.

Проверил фотографии я тоже не сразу. Долго перекатывался по полу и расчёсывал руки почти в кровь. Но потом всё-таки открыл галерею и, отвердев между ног, убедился, что в кадр попало абсолютно всё, что нужно, чтобы устроить Еве «сладкую жизнь». Нельзя было спустить с рук то, что она принуждала меня испытывать.

Ведь я отнёсся к ней по-человечески, но теперь… Думал над тем, как заставить её саму отказаться от сотрудничества — нужно было хорошенько подмочить ей репутацию. Без вреда для группы, но натрепать девчонке нервы и отбить желание становиться певицей.

Я дотерпел до ночи. Как будто, если Боженька существует, то в темноте не увидит ярко горящий экран телефона. В блоге анонима давненько не появлялось сплетен, последняя до сих пор висела про «Инферно» и собирала не первый миллион просмотров. Я продолжал следить за его «творчеством», плевался и чуть не обоссывался от мысли, что я могу оказаться в этом унизительном списке публикаций.

Перевернувшись на бок, лицом к тумбочке, на которой в свете телефона были заметны кусочки пепла, я вздохнул и открыл личные сообщения. С медленно стучащим в горле сердцем накатал приветствие, но не отправил. Помедлил.

Он должен ответить — у меня была галочка. А судя по блогам анонима, адресованным Death Breath, он знал, кто я такой, и вряд ли хотел бы пропустить веселье.

Фух, погнали…

23:41 Здравствуй, журналист. Я смотрю, у тебя закончились идеи. Может, подкинуть одну?

Меня скрючило от распаляющегося мандража. В диалоге тут же появились две галочки, означавшие, что он прочёл сообщение. А от этого только сильнее заколотилось в груди.

Аноним молчал.

Я догадался, что он не ответит, и с несколько минут пытался выровнять дыхание. Пульс начал приходить в норму. Странная реакция на обычную переписку… Да кого я обманываю? Этот человек навевал ужас на всю тусовку шоу-бизнеса, а я так просто ему написал! П*здец…

23:47 Хах, привет. А у тебя деньги кончились? Что за идея?

Я нервно сглотнул и перечитал три раза. Дрожь отпустила пальцы.

23:47 Деньги не проблема. В среду выходит синглDB. Это будет фит с питерской певичкой, которую я подобрал в пивнушке…

23:48 Поздравляю с очередным высером:) Рекламой не занимаюсь.

23:48 Стой!!! Я хотел предложить фотографии.

Он помолчал. Меня ослепило светом экрана, я не мог отвлечься даже на окно, бесконечно обновляя чат.

23:50???

23:50 Что за фотографии?

23:50 Певички. У меня есть её голые фотки.

Интересно, сколько человек на него работает? Может, на тусовки каждый раз проникают разные люди, которые сливают ему информацию? Их целая сеть?

23:50 Оу… Ну так подрочи на них З

Я охреневше застыл у экрана, тараща режущие глаза. В смысле…

Я начал отвечать, потом стёр и затупил над тем, как передать ему мысль. Вот они, у меня, эти долбанные снимки — нажать на кнопку, и они разлетятся по всему интернету. А я, нет, обратился именно к нему. Как? Как объяснить, что я в отчаянии?..

23:54 То есть, ты отказываешься от слива? По-моему, это неплохая сенсация. Мы выпускаем сингл и в этот же день идём на интервью. А у тебя в копилке уже будет информационная бомба.

23:54 Что, прям бомба?

Наверное, я неспроста выбрал эту формулировку.

23:55 Тебе понравится.

23:55 Хах. Знаешь что, Савицкий?

Над окном для текста замелькали три точки. Я не имел понятия, как он мне ответит, но следить за надписью «собеседник набирает сообщение» с каждой секундой становилось всё более тревожно. Зря я что ли это затеял?

23:59 Слушай, я прочёл твой анонс. Я польщён тем, что ты решил доверить мне интимные фотки своей подстилки. Но в сливах на заказ я не вижу никакого удовольствия.

Как это понимать?

23:59 Ты хочешь, чтобы я тебе доплатил?

Вообще, это он должен доплачивать за информацию. Но я был не против пожертвовать репутацией Никольской и символической суммой во имя благотворительности.

00:00 Пхах! Нет, чел. Ты, наверное, не понял. Я не продажник. Я — возмездие для таких, как ты З

У меня перехватило дыхание и ослабели руки.

00:00 Что это значит?

00:03 Если я узнаю, что Никольская — такая же ебанутая сволочь, как и ты, то ей не отделаться одними голыми фотографиями. Я найду информацию сам, даже не представляешь, как быстро. А пока ты — первый на очереди. Советую подыскать хорошего психиатра, Господин, и тщательно беречь свои секреты. Увидимся в рок-пространстве «Вече», в среду. У вас же там будет проходить интервью?:)

***

Мои дорогие! Буду рада пообщаться с Вами в комментариях и на тг-канале:) Спасибо Вам за звёздочки, оценки и отзывы, обнимаю!

18. Нежное напоминание

Мы не афишировали это событие до последнего, боясь, что всё сорвётся. Но журналист уже знал адрес. Охренеть! Этой ночью я заснул только под утро, бесконечно вздрагивая, и всё раздумывая над тем, как ему это удалось. Возможно, в узком кругу место огласили организаторы, чтобы собрать небольшую аудиторию статистов в зале для интервью. Но как в эту сотню попал именно аноним? На него что, работала гадалка? Ищейка? Или у него в каждой студии Москвы и Питера орудовали сплетнесборники? Это, конечно, что-то из разряда фантастики, но ночью даже такая туфта казалась устрашающей. Я ворочался на новом жёстком матрасе и вглядывался в стены — в раз за разом прерывающейся полудрёме мерещилось, что в них скрыты камеры и подслушивающие устройства.

С той ночи во мне поселился звериный страх. Я перешёл на пятьдесят мг никотина и режим борьбы за выживание. Тщательно следил за тем, что и как говорю при общении с абсолютно каждым, с кем приходилось иметь дело — с парнями, с Андрюхой, хоть я и считал его другом. С организаторами тоже — на их счёт пришёл к выводу, что сдавать звёзд за деньги прямо в лапища журналисту выглядело, как ни*уевый бизнес. Другого объяснения просто не было… А чтобы блюсти свои тайны, по любезной рекомендации анонима, я прекратил пить.

Спиртное имело свойство расслаблять язык и выуживать вместе со рвотой все неприглядные секреты. На самом деле, мне и без рюмки хотелось обсудить происходящее с Андреем. Но посвящать его в свои сексуальные предпочтения и то, как с ними обошлась Никольская, было бы непредусмотрительно. С девчонкой я предпочитал не пересекаться и косым взглядом. Видел её и тут же разворачивался в противоположном направлении.

Нет, мне не было стыдно. Только невыразимо жаль, что я так и не нашёл управу на потерявшую страх певичку!

«Я не продажник, я— возмездие для таких, как ты», «В сливах за деньги нет никакого удовольствия». Похоже, журналюга возомнил себя благодетелем. Этот идейный хер поделил артистов на хороших и плохих, изживая последних из шоу-бизнеса. Из того, что я узнал: Мармэри попалась на фанере, когда рассказывала об этом подружке по телефону, а солист «Инферно», негодник, изменил невесте прямо перед свадьбой — это вполне объясняло озлобленность анонима. У блюстителя морали в блоге прослеживалась закономерность. Своих жертв он считал подонками, и я, какого-то хрена, оказался в их числе…

Я сначала предположил, что выбесил его своей инициативой сдать Никольскую. Знал бы он, как девка этого заслуживала! Достаточно ли было гадко предложить снимки, чтобы заслужить его внимание? Но потом вспомнил, что журналист уже пытался слегка опорочить славу Death Breath в своём блоге, когда случился конфликт с Юдиным. Правда, вышло у него плоско и скучно, потому что он много ссылался на другие источники. Не знал, как подобраться ближе и пользовался тем, что было легко достать. А значит, аноним метил от меня избавиться ещё до того, как я подбросил ему очередной бездарный повод.

Так чем же я его спровоцировал? У меня накопилось столько публичных конфликтов, скандалов и интервью, где я открыто выражал неприязнь к другим музыкантам, политикам и медийным личностям, что перечислять их, выбирая что-то одно, не представлялось возможным.

У меня просто сжалась задница… Доигрался?

На интервью должен был идти я и, не хотелось в это верить, Киса. Андрюху брать я не планировал, чтобы обезопасить нас от разговоров на личные темы в публичных местах. Грише и Дрону светиться до выступлений было ни к чему, а Муратову оставалось следовать образу своего предшественника, помалкивая в коттедже. Прежде мне казалось это надёжным планом, но из-за угроз журналиста, я начал проверять на своих нервах, чем может грозить вскрывшийся обман…

С подменой Ванечки элементарно просто — от Death Breath отвернутся все. Без Юдина «уже не то», «скатились», «как ты мог нам лгать», «такие рифы уже никто не напишет, расходимся». А то, что даже коллектив автоматически нахваливал любую идею Муратова? Я уже сам не понимал, он реально хорош, или на него работала репутация Вани. Если вскроется ещё и липовый паспорт — тогда не придётся бронировать отели. Одно надёжное место проживания на пару лет мне обеспечено. А по соседству посадят Муратова, и рано или поздно я просто е*нусь башкой об стену в такой компании!

Другое дело, если журналист доберётся до моей личной жизни. То, что я считал надежно затонувшим и похороненным на дне душонки Титаником, оказалось айсбергом. Его часть, покоившаяся семь лет под толщей успешного образа Господина, уже покрылась вонючим, чёрным слоем ила и со скрежетом тянула глыбу перевернуться кверху брюхом.

Чтобы все увидели, какой я был и, похоже, оставался, жалкий внутри.

Это всё из-за Никольской! Я спал со многими, но прежде никто не предпринимал попыток распробовать мои губы. Ни фанатки, ни проститутки — потому что я искренне просил их об этом. Ну, и слегка припугивал проблемами в случае неповиновения… А Еве были чужды и предупреждения, и угрозы, и настоятельные просьбы. Жестокая, чокнутая девчонка. Надеюсь, аноним вычислит в ней стерву и одумается.

А пока мне казалось, что журналист и заодно весь грёбаный мир были на её стороне.

И, в очередной раз обдумав всю эту навалившуюся херь. Доведя себя до терзающей рёбра тревоги, я лежал в постели и старался хоть немного поспать. Ноздри мёрзли от шумно вдыхаемого воздуха, а ноги горели под противно нагревшимся одеялом. Я зло стряхнул его на пол стопами и перекрутился, подминая под себя подушку.

Третью ночь без сна — совсем плохо. Веки стали болезненно тяжелыми, но стоило их прикрыть, как в голову лезли гадости.

Ева. Она хватает меня за шею и с истерическим надрывом приникает своими дурацкими губами к моему раскрывшемуся от неожиданности рту. Для неё это забава. Девчонка улыбается сквозь поцелуй и тут же лезет глубже, уличив меня в беспомощности. Хотя и простого прикосновения к лицу было достаточно, чтобы его парализовало, но ей безжалостно хочется знать. Что же будет, если зайди дальше?

От возмущения я багровею — точно это знаю, хоть и не могу увидеть. Мой нос утыкается в её щёку, а язык заплетается в вихре насильных нежностей. Почти как лепестки сакуры на её спине, изображённые в воронке урагана. Девчонка с жаром выдыхает, сильнее впиваясь ногтями в голову, ухо, и начинает сладко посасывать мой язык, как конфету на палочке. У меня ноют скулы и грузно опускаются веки прежде, чем я взбираюсь ладонью к её крутящейся голове. Пытаюсь вдохнуть немного воздуха и сжимаю пальцы на шёлковых выскальзывающих волосах. Грубо оттаскиваю девку и с досадой понимаю, что ей известно, насколько это было хорошо. Потому что я всё ещё находился внутри и только теперь торопился выйти.

Этот ужасный сон повторялся со мной с воскресенья, как «ночь Сурка», пока я не подпрыгнул с кровати в ледяном поту в полдвенадцатого. Я не помнил, чтобы когда-нибудь просыпал даже после пьянки и, тем более, оставался в постели позже десяти часов утра. А тут — разбитость, потеря аппетита и головная боль, как после самого настоящего похмелья.

Что могло быть отвратительнее, чем вместо отдыха, которого и так не хватало, снова наблюдать, как Никольская нарушает мои личные границы?

Только видеть её вживую…

Дверь задрожала от оглушительного стука.

— Эй, Господин! Ты там сдох?

Я вздрогнул. Ко лбу прилипли волосы. Приподнявшись на руках, я постарался беззвучно вдохнуть после удушающего кошмара.

В спальню ломился Андрюха.

— Прикинь, если сдох? Висит там, болтается. А мы всё утро играем в фифу и ждём, когда спустится, — за дверью раздался сдавленный Муратовский смех.

Не дождёшься, козлиная бородка!

— Э-э-э-э-эй! Лёнчик! Ты помнишь? У вас с Евой сегодня интервью! — от этого напоминания я весь съежился и оскалился, ища взглядом часы.

В дверь снова угодил грохочущий стук.

— Просыпайся, малыш! Иначе отправлю вместо тебя Ванюшу!

19. Возвращение Господина

Протерев глаза, я сполз с кровати и поволочил заплетающиеся в одеяле ноги к двери. Обозлённо дёрнул за ручку. При виде меня у парней, переговаривающихся в коридоре, послетали идиотские улыбки.

Мытый и бритый Муратов с растрепанными кудрями напоминал скакуна, с ветерком пробежавшегося вокруг коттеджа. Андрюха тоже был при параде, распустил блестящие лохмы, источающие запах шампуня. Я встормошил свои грязные волосы и поморщился.

— Ну и как тут сдохнешь? Вы без меня не сможете даже гроб заказать, — буркнул я, собираясь снова закрыться изнутри. Мне нужно было в душ.

— Какие люди! — Андрюха протиснулся плечом между створкой и дверным косяком, заглядывая в глубину комнаты. — Ещё не поздно сходить за рулеткой… А где?

— Что где?

— Хах! Твой ноутбук. Ты же должен был выложить сингл! Забыл?

У меня округлились глаза. Настолько, что в миг замёрзли белки. Я рьяно обернулся к спальне, пытаясь наткнуться взглядом на комп. Смятая простынь, пустой стол, пыльный подоконник. А его нигде не было…

Сука!

— Бл*дь! Ноутбук! Где он? — меня заколотило от всплывших в голове последствий. — Я не знаю!

Вчера я сидел весь день в студии вместе с Дроном и Муратовым, контролируя их запись. А потом отлучился и… Оставил его внизу? Включенным? Я что, долбанулся? В него мог залезть, кто угодно — новенькие, Юра, та же любопытная Киса! Там все переписки… Там, чёрт возьми, журналист!

Ну и что? Комп просто ушёл бы в спящий режим. Я рвано выдохнул, не до конца доверяя наступившему облегчению, облокотился о косяк.

Но потом вспомнил, как на днях отключил эту дрянь. Ноут вырубался каждые пять минут, меня это бесило и… Твою мать!

От перенапряжения из носа чуть не хлынула кровь.

— Ладно ты! Не ссы! Вот комп. Ты сам вчера сказал его посторожить и застрял на этаже. Я его убрал, — почти дождавшись моего инсульта, Андрей протянул через порог сумку с ноутбуком и хохотнул.

Действительно, у него в руках всё это время была сумка… Я чуть не пробил дрожащим кулаком стену.

— Ну ты даёшь, Савицкий! Даже не вспомнил. Чё с тобой происходит-то?

Гандон!

Наблюдая, как заметно вытянулось его лицо, я торопливо выдернул ноутбук, отпихнул басиста в коридор и, не сказав ни слова, пнул дверь так, что она с грохотом закрылась.

А происходит то, что в этом доме никому нельзя доверять. Даже себе!

***

Настал ответственный момент — первый день выхода в люди. Я поотмокал в ванной, увлёкшись электронной сигаретой и не сразу придя во вменяемое состояние. Хладнокровно, без излишних опасений и надежд нажал на кнопку. Новый трек улетел на все площадки. Я захлопнул крышку ноутбука, не желая следить за активностью фанатов, и натянул брюки. Были подозрения, что из-за фита с девчонкой на меня выльют ушат говна, а песню заклеймят попсятиной.

Тратить время на шмотки не было смысла, поэтому я спустился в гостиную с мокрой головой и голым торсом, наблюдая с лестницы тараканью возню. Юрген общался с Андреем и тремя скучающими девицами. Сегодня я пригласил визажиста и стилисток, чтобы они подготовили нас с Никольской к выходу. Видимо, с ней они закончили, а я, какая жалость, умудрился проспать.

Уныло вздохнув, я тронулся вниз по ступеням. Дрон и Гриша клацали джойстиками, набивая друг другу рожи в Мортал Комбат. На фоне ломающихся на весь экран и кроваво вонзающихся во внутренности позвонков, на диване сидел Муратов. Он искоса поглядывал на девчонку в чёрном пиджаке, фальшиво бренчащую на гитаре.

По длинным, огибающим женскую спину волнам, я сразу понял, что эта бездарность — Ева. Но не успел рассмотреть получше.

— О, достопочтенный Господин, снизошедший до покорных холопов! — я остановился на последней ступени, когда Андрюха вскочил передо мной и подмёл волосами пол. — Разрешите кланяться вам в ноги!

— Разрешаю, — дождавшись, когда он распрямится, я почесал басиста за бородку.

Все заржали.

— Мы думали, ты уже не выйдешь, — Киса повернулась к лестнице, перекинув стройные ноги в массивных ботинках на бок дивана.

Первое, что я обнаружил, глядя на неё с приоткрывшимся ртом — гигантские неподъёмные ресницы, заканчивающиеся почти на уровне кончика носа. Потом девчонка полностью развернулась лицом. Вокруг одного разукрашенного глаза были реалистично прорисованы острые паучьи лапы, дотягивающиеся ей до лба и розовой щеки. Пугающая хрень, но женское личико выгодно подчёркивала. Мастер постарался. Передние пряди волос Никольской были заплетены и, видимо, перекрашены в серый цвет. От этого зелёные глаза стали казаться ещё насыщеннее.

С дорогим мужским пиджаком, под которым девку облегало платье, образ выглядел стильно. К тому же, Еве сделали маникюр покороче, поэтому теперь она измывалась своими ярко-салатовыми ногтями над бедным стратокастером. От этого Муратов тревожно качал одной ногой и кусал нижнюю губу, жалобно следя за грифом. Девчонка держала его по-идиотски, как кувалду.

Я замер продолжительным взглядом на её мерцающем блёстками лице, но от комплиментов по понятным причинам воздержался.

— С чего бы вдруг мне пропускать интервью?

Бахвальный вопрос, заготовленный для каждого присутствующего в этой гостиной. Особенно для взметнувшей бровями Никольской, из-за которой я еле заставил себя выползти из спальни. Господин вернулся в строй и не позволит девке верить в то, что она нащупала его слабое место. Еве нужно усвоить: она задержалась здесь только из-за того, что позволил я.

Это была сугубо моя инициатива — не удалять пост, не давать опровержений и придержать певичку рядом. Как в прозаичной цитате итальянского политика: «Друзей своих держи близко, а врагов — ещё ближе». Стонать в постели подо мной ей самое место. Тем более, что она так и не расплатилась сполна за состоявшуюся премьеру.

Отодвинув Андрюху тыльной стороной ладони, я вальяжно подошёл к дивану и выдернул из тонких рук Евы дребезжащую гитару. Оказывается, на волосы девчонки налепили ещё и паутину.

Киса, не сопротивляясь, вручила мне инструмент и прицепилась взглядом к татуировке, скрывающейся за ремнём брюк. Я вспомнил, что выперся без футболки и едва ли не съежился из-за её внимания. На секунду спрятался за гитарой.

— Прекрати, ладно?! Хватит рвать струны! — я уложил инструмент на диван, между Ваней и Евой, щёлкнув тумблер на комбаре. — И так тошно.

Я растёр виски. Муратов вдруг очнулся от транса и глянул на меня исподлобья.

— Почему тошно?

Неужели Ванечка мог стерпеть то, как Ева безжалостно оттягивала струны? Я недовольно хмыкнул.

— На дух не переношу интервью. Ещё и эта… — мы с ней едко переглянулись. — Пиликает!

— Не, ты смотри, Лёнчик. Раз у тебя нет настроения, предложение отправить Ваню ещё в силе, — подзуживал басист.

Андрюха приземлился рядом с Муратовым и широко улыбнулся.

— Ну а что? Дадим ему ЦУ, он посидит напротив журналиста, помолчит. Где надо — кивнёт, — пока мой патлатый друг придурялся, Ваня тихо посмеивался.

А я смотрю, два козла спелись. Только это было несмешно. Идиоты!

Нам нельзя терять бдительность. Самый неочевидный способ облажаться — проколоться на приколах.

— Значит так! — рыкнул я. — Юра везёт нас с Евой на интервью. Андрей сегодня — зам звукорежиссера. Посидишь за компом, поможешь прописать партии Вани. Гриша и Дрон будут репе…

— Лёнь-Лёнь, а можно нам в город? — не отрываясь от кровищи на экране, вклинился драммер.

Возможно, из-за филигранного владения палочками, он умудрялся отщёлкивать кнопками целую дробь. Дрон проигрывал ему четвертую партию в моём присутствии. Фаталити.

— Ну, — меня всё равно не будет в коттедже, а они точно заколебались висеть на студии. — Ладно. Только не забухайте там…

— Хорошо, мам, — хихикнул гитарист. — Тогда подвезёте нас?

Ну и наглецы.

— Подвезём, если вернётесь с ужином, — Юрген потянулся и решительно встал с кресла. — Всё, я задрался тут сидеть! Буду ждать в машине.

— Долго будешь ждать. У нас Господин ещё не накрашенный, — снова высунулся басист.

— На секундочку! Это не макияж, а сценический грим, — раздался незнакомый женский голос.

Визажистка утянула с пола свой огромный, видимо, тяжелый чемодан и боязливо приблизилась ко мне. Она была до смешного маленького роста, страшненькая, но, походу, бойкая и неловко вскарабкалась взглядом от торса к моему ухмыльнувшемуся лицу.

— Господин! Вы не против пообщаться с друзьями сидя в кресле, пока я буду наносить грим? — пугливо протараторила визажистка.

Походу, она давно ждала момент.

— Пхах. Да пожалуйста.

— Тогда присаживайтесь, — она точно хотела добавить «уже».

Смешная злючка. Когда я подмечал, что кто-то рядом выходил из себя, мне делалось чуточку лучше.

Я рухнул в тёплое кресло, напротив Евы и Вани, которое освободил Юрген. Не успел и моргнуть, как по лицу щекотливо заметалась пушистая кисть.

— Кстати о еде. Чем вы тут завтракали? Я хочу жрать.

— Господин, голову влево, пожалуйста.

Под пристальным наблюдением Никольской, выжигающим мои пресс и губы, я сумел вжиться в образ, вспомнив о приёме пищи.

— Не поверишь, Лёнчик, — я послушно подставил лицо под кисть, отворачиваясь от Андрея. — Ева сварила нам овсянку. Покормить тебя с ложечки?

У меня раскрылась челюсть. Я обернулся всем корпусом к дивану в поисках разукрашенного лица девки, но визажистка поймала меня за подбородок и вернула на базу. Я изощрился взглянуть на Еву одним косым взглядом.

— Кхм… Вы не могли бы не трогать моё лицо?

— Я делаю вам грим… На лице, — логично.

— Понимаю. Я имею в виду, руками.

— Окей. Постараюсь не трогать. Подбородок повыше.

Я неловко прочистил горло и ещё раз покосился на Никольскую. Убедился, что она злорадно усмехается розовыми губами.

Дрянь.

20. На мушке у анонима

— Значит так. Будь максимально осторожна в формулировках. После интервью, где приходится много анализировать и думать, потом хочется сбросить напряжение. Не смей этого делать, пока мы не вернёмся домой! Ни с кем не разговаривай вне камер, если так будет проще, сделай вид, что я тебе запретил, — потому что стеснительная милашка из Никольской, как из этого минивена — кабриолет. — Ты меня поняла?

Я сурово глянул на неё из-за приподнятого ворота кожаной куртки. Девчонка чуть вжалась в автомобильное кресло.

Конечно, я не о её репутации заботился, я трясся за своё будущее, удерживающееся на тоненькой ниточке паутины. Начнёт Ева трепаться — не начнёт?

Оставалось только продолжать удерживать образ самоуверенного альфа-самца. У Господина всё под контролем. По крайней мере, так должны думать окружающие.

— Ладно, буду молчать, — девчонка прикусила нижнюю губу. — Это из-за анонимного журналиста? Я уже начинаю нервничать.

Нет, бл*ть! Это из-за тебя! Если бы не поцелуй, я не написал журналюге!

Мы выдвинулись на интервью и уже въехали в черту города, решив обсудить психологическую безопасность. Я мог бы дать ей более ценные персональные указания, но Ева добилась отвратительных отношений со своим продюсером.

— Ого! Господин! Ты статистику чекал? — Дрон вдруг высунулся с заднего ряда кресел между мной и Никольской. — За полтора часа более двухсот тысяч прослушиваний!

Нарисованный паук, вырывающийся лапами из левого глаза девчонки, выглядел и без того устрашающе. Теперь Никольская ещё и выпучилась на телефон гитариста.

— Серьёзно? — она взволнованно сглотнула и перекинулась взглядом на меня. — Так много…

Вообще-то, мы этого и добивались!

— Ерунда, — пожал я плечами.

Хах. А девка действительно нервничала. Мне было даже лестно видеть её в таком состоянии, а не в облике наглой суки. Может, для шоу-бизнеса это и хорошо, но чисто по-человечески хотелось свернуть Никольской шею.

Хотя, видеть её до жути взволнованное лицо — тоже неплохо. Подобное зрелище успокаивало и вызывало у меня щекотливую ухмылку. Девчонка впервые вырвалась на широкую публику и даже не представляла, что дальше будет только больше: денег, славы, фанатов, преследователей. И, конечно же, хэйта. Это самое весёлое.

Мы высадили парней ближе к центру, где-то в районе Эрмитажа. Не ожидал такой тяги к прекрасному от двух заядлых алкоголиков. Нас же Юрген доставил до одной из множества интеллигентных питерских подворотен. Чтобы ему не сидеть несколько часов на парковке, я взял звукаря с собой в качестве сопровождения, тем более, он многих знал в местной рок-тусовке. Для него это как заглянуть в ещё один свой дом. Вход в видео-студию располагался с торца, чтобы мы могли улизнуть из-за дверей минивена сразу же холл, охраняемый амбалами. Ни вывесок, ни входной группы — обычный неприметный подъезд в целях безопасности. Ряд узких высоких окон в решетках на половину скрывался под толщей асфальта и тонким слоем почерневшего снега.

Но внутри цивильно и ни одного сторожащего проход фаната, потому что мы опаздывали на полчаса, а их всех, наверняка, рассадили в зрительный зал и заставили ждать.

Я не мог не думать о том, кто сегодня из приглашённых статистов свободно прошёл мимо гигантских мускулистых дядек на входе. Надеюсь, это просто психологическая уловка журналюги и на самом деле он мухлюет. Не так уж и сложно достать адрес среди регулярных посетителей шоу и кастингов? А если это ещё и болтливые фанаты, вещающие на весь интернет о встрече с кумиром…

Так я себя успокаивал и старался дышать ровнее. Киса испугано озиралась по сторонам, пытаясь незаметно прижаться к моему плечу — мерзость, пока в коридоре нас не встретила хмурая неприметная организаторша. Она пребывала в бешенстве из-за опоздания, но едва ли могла мне это предъявить.

А я смотрю, мы неплохо натрепали ей нервы.

— Здравствуйте, Господин. У вас всё норм? — я самодовольно глянул в телефон, убедившись, что съемка задерживается. Превосходно. — Гример потребуется?

Ну да. Не видно же? У Кисы на морде членистоногое, а я похож на мертвеца. Это наше нормальное состояние.

— Нет. Я обращаюсь только к проверенным гримерам.

— Окей, — почти оскорблённо улыбнулась девка. — Тогда начинаем? Зал подготовлен, всё заряжено.

Так я и знал. У нас есть ещё пятнадцать минут на «расслабиться».

Все эти дешёвые передачки, интернет-шоу были сродни публичным унижениям. Поэтому я никогда не бросался скорее прыгнуть в кадр и опозориться. Здесь важно выдохнуть — а заодно решить все волнующие меня моменты.

— Нам нужна па-ауза после дороги, — язвительно протянул я и глянул на Кису.

Если бы я увидел её впервые, подумал, что она по случайному стечению обстоятельств сногсшибательно наряженная простушка. Ева грызла губы, съедая помаду и, утопая в пиджаке, неловко тёрла себя за плечи. Наверное, даже этого не замечала. Юрген помалкивал рядом и ржал над организаторшей. Та тяжко вздохнула.

— Ну, х-хорошо. Тогда, проходите в гримерную. Там накрыто. И… Хотела уточнить. Китайский зелёный чай с ягодами брусники и ежевики… С лепестками василька и… Веточкой алтайского чабреца, верно? — прерываясь, прочитала девка с планшета.

Я пытливо сощурился.

— Верно.

— Отлично, — не ври. — Пройдёмте за мной.

Мы тронулись вглубь коридора. Никольская чуть отстала сзади, а Юра меня нагнал.

— Это что, господний напиток бессмертия?

— Ага. Принимаю вместо крови девственниц, — хохотнул я.

Просто мне нравилось дёргать организаторов интервью и съемок по всякой х*йне. Это было моё маленькое скромное хобби.

— Ты с нами или как? — организаторша учтиво открыла дверь и продолжала держать, но я помедлил.

Юрген задумался, бросив в меня пронзительный синий взгляд.

— Не-е. Я отойду к звукооператорам, ок?

— Ну валяй.

Юра срулил от нас, а я вошёл в гримёрку. Следом приплелась Киса.

— Приятного аппетита, — на грани неприязни процедила девка и, затеребив бейджик, собиралась улизнуть в коридор.

— Стойте, — задержал её я и довольно улыбнулся. — Ещё кое-что. Предоставьте мне пожалуйста список всех присутствующих на съемке. Пофамильно, вплоть до уборщиц.

Организаторша застряла в дверях, переминаясь с ноги на ногу, и ошарашено обернулась.

А что? И эта тварь, как и любая другая, находившаяся в здании, могла быть причастна к торгам личной жизнью гостей их шоу.

— В-в смысле? Пофамильно, каждого? Н-не думаю, что владею такой информацией.

Пока я взял чайник и принялся непринужденно разливать дымящийся чай, Киса, как бедная родственница, опустилась на пуфик. Она подтянула вырез платья и пугливо уронила взгляд на край ломящегося едой стола, где на пустое блюдце я водрузил её чашку.

Девка думала, в рай попала? Здесь все были хитрые и уж похитрее, чем она.

Если бы Киса только знала, что сегодня мы на мушке у анонима…

— А вы овладейте. Как только принесёте список, мы выйдем на съемки.

21. Папочка всё разрулит

Привет, мои дорогие! Вы знаете, я пишу главы "из-под ножа". Теперь поставила цель: выкладывать проды примерно к 15.00 по мск! Буду рада узнать ваши впечатления в комментариях! Приятного прочтения! Обнимаю!

Организаторша с вытаращенными глазами убежала решать очередной затык. И весело, и полезно.

Я отхлебнул горячий чай, поморщился из-за горечи и нашёл ему применение получше. Приблизился к окну, рядом с которым на полу стояла карликовая пальма, вылив свой изощрённый каприз в сухую землю. Неудачное сочетание, в следующий раз придумаю что-нибудь получше. Увидев, как я поступил с чаем, Ева, успевшая неуверенно отхлебнуть из своей чашки, откашлялась и вернула её на стол.

— Ты их специально выводишь? Мне кажется, они закопают нас на интервью, — не моргая, зашевелила искусанными губами девчонка.

И вот, мы снова в запертом пространстве наедине. С таким несвойственным ей расположением духа — сомнительная ситуация, наталкивающая на судорожные попытки не рассматривать её лицо. Я убийственно вздохнул и скрестил руки на груди, отвлекаясь на своё отражение в зеркале.

Не считая бегающих глаз, довольно привлекательно. Если организаторша не раздобудет список, будет обидно не выйти к камерам.

— Представь себе, нас и так закопают. Но мы хотя бы будем знать, кто может быть причастен к сливам журналиста.

— Ты хочешь его вычислить? Серьёзно? А с чего ты взял, что он сегодня здесь? — изумлённо разинула рот Киса. Ну как тебе сказать, откуда… — Думаешь, он прячется среди уборщиков или зрителей?

— Вполне возможно, — я небрежно поправил укладку и двинулся поближе к столу. — Журналист угрожал мне в переписке, узнал адрес, где сегодня проходят съемки. Так что…

Услышав это, Никольская шумно задышала, пытаясь стащить с себя расстёгнутую куртку. Кажется, ей сплохело. Хах.

— Да не нервничай. Тебя он не тронет, — а жаль. — Ему нужен я.

И что же такого она скрывала? Аж начала махать ладонью перед лицом, нагоняя воздух. Неужели что-то покруче подделанного на Юдина паспорта? Или моей эпопеи с братом?

— Ты у-уверен?

Я кивнул и прищурился, откровенно пялясь на смущающуюся девчонку. Любопытные с ней творились метаморфозы.

— А как… А как ты будешь проверять списки?

Глядя на её усиливающуюся истерику, я даже приободрился и покончил с собственной тревогой.

Хоть кто-то должен сохранять рассудок холодным.

— На следующей неделе будет ещё одно интервью, мы поедем с Андреем вдвоём. Попрошу списки там, сверю, совпадают ли фамилии. Аноним и там объявится, я даже не сомневаюсь.

— А если организаторы не всех впишут? — ух, сколько нервов в одном квадратном метре гримерки.

— Хреново, чё! Я тоже подумал, что они могут помогать журналисту за деньги. Тогда идти против системы нет смысла. Но я всё же попробую, — равнодушно пожал я плечами и утащил со стола виноградину. — Ладно. Больше никакой болтовни. Возьми себя в руки, Никольская. Ты ещё помнишь о сингле?

— Не говори мне, сколько там прослушиваний, хорошо?

И не собирался. Мне самому не хотелось перед интервью открывать комментарии. Будем надеяться, нас не попросят спеть новую песню в завершении шоу — я три дня воротил от Евы носом, и мы ни разу не отрепетировали. Да и срать! Свою партию я пел божественно, этого было достаточно.

А девка пускай позорится, говорит всё, что вздумается — быстрее от неё открещусь.

Дверь в гримёрку распахнулась, внутрь ворвался ледяной ветер вместе с летящей организаторшей.

— Кхм. Господин! Вот, возьмите, — ни фига, быстро.

Я привстал, взял у девки из потных ладошек листок, на котором остались следы от её пальцев, и мельком пробежался по списку. Неплохо.

— Статистов отсортировала по почте. А персонала у нас не так много, мы от руки дописали. Устроит вас?

Я удовлетворённо сложил лист во внутренний карман кожаной куртки и похлопал по нему.

— Устроит.

— Тогда пойдёмте на съемочную площадку, — чуть не взвизгнула организаторша.

Оу. Кому-то влетит за задержку шоу… Ненавижу вас всех, суки. Страдайте!

***

— Сегодня! — напыщенно разлетелось по залу. Ева, задрав плечи, изнеможённо выдохнула. — У нас в гостях! Красивый, высокий, сексуальный и, как его нарекли фанатки — непревзойдённый Господин! Фронтмен Death Breath, Леонид Са-а-а-авицкий!

Девки снаружи принялись истошно визжать одна громче другой, устраивая пытки для моих перепонок. Едва живая Киса умудрилась брезгливо усмехнуться.

А что? Разве она не пополнила ряды фанаток? Зачем было так агрессивно меня соблазнять?

— И! Его спутница на сегодняшний вечер… Загадочная! Умопомрачительно привлекательная, — этого я им не писал… — Экстрим-вокалистка из Питера — Мисс Ки-и-и-исс!

Я подпихнул ледяную девчонку ко входу на сцену и, более не заботясь о её состоянии, вышел вперёд.

Глаза тут же встретились с ослепительным освещением ламп и камерами, расставленными по периметру зоны интервью. За вспышками света скрывались ещё пока что неразличимые лица фанатов, сидящих каскадом на трибуне. Я самодовольно улыбнулся и помахал в зал.

Уже слегка отвык от этого драйва.

— Располагайтесь, — справа, с кресла привстал ведущий, приглашая пройти нас за столик. — Ужасно эффектно выглядите…

Ева, ступив на сцену, моментально пришла в норму, приветствуя моих фанатов, как собственных, а девкам, походу, было срать, по кому хлопать в ладоши. Хм… Забавно, как это у неё вышло расслабиться?

Мы принялись рассаживаться. Парень с тоннелями в ушах, в тёмно-синих мокасинах и футболке с Depeche Mode не предрасполагал к доверию, скалясь, словно шакал.

Может, аноним и есть он? Я агрессивно сощурился.

— Вы попали на шоу «Бастер-разрушитель». Собственно, я и есть Бастер, и частенько от меня уходят с потерянным чувством достоинства, — пхах, не в курсе ни одного подобного случая!

Х*ястер преувеличил свои способности. Я с одного взгляда мог поспорить на почку — этот чмошник не аноним.

— Итак, ребята! Ваш сингл «Сплетено», исполненный Death Breath совместно с Мисс Кисс, за одно утро только в блоге Господина набрал полмиллиона прослушиваний! Воу! — едва моя задница соприкоснулась с софой, я чуть не вскочил проверять телефон. Но вовремя опомнился, расплылся в ехидной ухмылке и принял, как данность. Блин, реально, полляма? Ну ни хрена себе. — Довольно неожиданный результат! И… В связи с этим, первый вопрос. Насколько это трудно, ворваться в чарты после утраченной репутации?

Ясно. Я тебя сразу прощёлкал, урод.

Вальяжно поправив микрофон, что мне прицепили за ухо, я уничижительно осмотрел ведущего от мокасин до ублюдской стрижки. Широко, неторопливо разлёгся на диване. Краем глаза обратил внимания, как Киса закинула ногу на ногу и умиротворённо сложила ладошки на колене, обтянутом полупрозрачными чёрными колготками. Горячим затылком я чувствовал, что девка ухмыляется.

Сейчас папочка всё разрулит.

— Уважаемый… Бастер. Чем же мы её утратили? Тем, что в коллективе возникли разногласия? Бросьте, это рабочие моменты, с кем не бывает. Мы благополучно перешагнули через это и двигаемся дальше. Сейчас мы находимся в процессе записи альбома в обновленном составе, даже пригласили к участию, — я кивнул в сторону девки и случайно задержался взглядом на её томном личике. Чуть не поперхнулся. — Эту талантливую… В-вокалистку.

Кхм! А можно выражение морды попроще? Я тут отдуваюсь за двоих!

— Замечательно, — ехидно оскалился ведущий. — И теперь всем нам интересно узнать, где же вы откопали Мисс Кисс?

Откопали, серьёзно? Хах! Как покойницу?

Бастер изобразил «вуаля» своими гейскими ладошками, обращаясь к Никольской. Она уже было раскрыла рот, но я зассал давать девке слово.

— Ева — моя фанатка, отрывалась на нашем последнем концерте полгода назад. Её билет позволял ей посетить закрытый мит-энд-грит, и за две минуты, пока я ставил автограф, ей удалось меня впечатлить.

Надеюсь, девка не выпучила свои глазёнки. Если врать, то красиво и до победного.

Такая умилительная история не оставит равнодушными публику. Девки встанут в очередь скупать билеты, чтобы стать следующей золушкой в списке Господина.

— Прелестно. Раз ты заговорил про последний концерт… — ну давай свой зачуханный вопрос про Ваню.

Только ты ещё не спрашивал.

— Вы нашли общий язык с Юдиным? — Хах! Да, бл*ть, нашли. — На каких условиях дальше ведётся сотрудничество?

— Все вопросы улажены, — гордо обратился я в зал. — Мы продолжаем делать для вас охренное музло и без всяких условий!

Не ожидал, мудак? Думал, объявлю об уходе Ванюши? Хрен тебе! Соси!

Ведущий посыпался, нырнув взглядом в свой телефон, а фанаты вновь завизжали. Некоторые девчонки встали, протягивая выше плакаты с признаниями в любви.

— Значит, в ближайшие полгода ждать новый альбом? — отличный повод для рекламы.

Я стремительно вскочил с кресла.

— Презентация нового альбома состоится на фесте в Москве первого марта! Мы будем ждать каждого из вас, чтобы устроить огненное шоу! Будет жарко!

Небольшой съемочный зал утонул в аплодисментах и завываниях. Отлично.

Я начинал вспоминать, какого это, срывать овации публики, а не осуждающие взгляды грёбанных организаторов.

— Фестиваль уже через две недели? — прикинул Бастер.

— Именно, — я уселся обратно, властно растянув руки по спинке кресла.

— Значит, Господин грезит вернуть былое величие? — это что, единственный его рабочий аргумент? Тыкать меня носом в конфликт!

Как будто я виноват, что Юдин захотел свалить.

— Мы с удовольствием понаблюдаем за вашими попытками, — хохотнул ведущий. — И всё же, можно ли задать пару вопросов прекрасной девушке?

Пропустив мимо ушей очередной плоский подъ*б, я обернулся к Еве, чтобы оценить её состояние.

— Мисс Кисс, всех собравшихся здесь интересует одно. Есть ли у вас парень?

22. Контрольный выстрел

На протяжении всего интервью со сжатой задницей я ждал от девки осечки. Когда же она выкинет что-нибудь, испоганит нам премьеру? Выкинула так выкинула. У Кисы с её же слов не было ни парня, ни измен, ни проблем в её благополучной семье, ни трудностей с образованием. Ни предательств, ни красивых мотивационных историй, ни даже бородатого анекдота в загашнике — сука, ничего! На хера вообще приходила светить е*лом, непонятно?! Никольская не только не дала повода ведущему хоть тихонько схватить нас за жопу, но и едва ли не усыпила ползала. Бедняги зевали во время её ответов. Никаких скандирований. Мои драгоценные плакатики свернули и положили под ноги, в трибуны. Я один удерживал провокационную ноту в диалоге с ведущим, выводил на лёгкий спор. Но, покидая студию, так и остался взбешён поведением девки, переняв эту её волну отрешённости. От негодования в рёбрах скребло и тяжелело.

Полный провал! Как можно отвечать на интервью односложно? Когда я просил Никольскую вести себя, как «хорошая» девочка, я не имел ввиду прикидываться безвольной подопытной мышью без собственного мнения! Кому в таком случае она может быть интересна? Ну ничего девка не соображала, и чуйка у неё напрочь отсутствовала! Зачем так рвалась в шоу-бизнес?

— Эй, Господин, всё нормально прошло?

После небольшой автограф-сессии, до которой дотерпели самые стойкие и выспавшиеся, Юра вёз нас по темноте обратно, в коттедж. Ева стыдливо молчала первые двадцать минут, пялясь на пролетающие огни в окне, пока, наконец, не повернулась, кусая губу.

И она ещё спрашивает?

— Хреново! Ты всё испортила, — рыкнул я и отвернулся.

Мы встали на светофоре. У Юры зацокал поворотник, а сам он озадачено обернулся из-за водительского прошуршавшего кресла.

— Эй, чего ты так грубо с девчонкой? Я был в зале, видел, — пожал плечами звукарь. — Всё норм, не парься. Главное, что ваш сингл в топе на первом месте.

— Отвернись!

Лучше ему не соваться, а следить аз дорогой.

Уставившись в черноту за окном, я решил высказаться за пережитый испанский стыд.

— Если есть хоть немного мозгов, то ты должна понимать, кого слушать. Ты просто потерялась за своей внешностью! У тебя на лице — тарантул, ты на записи звучишь, как оторва, а под камерой не можешь придумать, какое качество не терпишь в людях! Серьёзно? — я не выдержал и повернулся к её суровому хмурому личику, загибая пальцы. — Ложь, зависть, двуличие, отсутствие чувства юмора, интеллекта! Да хоть употребление мяса — хоть что-нибудь ты могла сказать? Чтобы о тебе сложилось хоть какое-то минимальное впечатление! У артиста должна быть харизма, идея. Тебя никто не заставлял вываливать камаз пережитого дерьма, но ты припёрлась на интервью! Ты не можешь стать популярной, если тебе нечего сказать! И ответ: «я просто певица, и всё, что я хочу сказать, говорю в песнях», — не канает! Такими темпами тебе не помогут раскрутиться даже бабки! А я не дурак швырять своими гонорарами на ветер. После этого интервью люди будут считать, что ты ненастоящая и одноразовая.

В последнем пункте не было сомнений. А вот свой дрянной характер Ева сокрыла зря.

— Но ты же сам сказал, не говорить лишнего! — девка запрокинула голову на подголовник кресла и обречённо выдохнула. — Я не хотела становиться жертвой журналиста или портить вам репутацию.

Её гигантские ресницы в профиль всё ещё впечатляли своей длиной.

— Ты переборщила!

Неоднократно. И дело не только в интервью. Я бы даже сказал, вообще не в нём! Когда не нужно, Киса, как раз-таки, свой рот не контролировала!

— Я думаю, уже всё ясно. Фит ты заполучила. Сольник за мной, как обещал, но после фестиваля мы прощаемся. Я не собираюсь с тобой больше возиться и контракт продлевать не стану.

Ева безэмоционально замерла, чуть заметно сглотнув. Тормоза свистнули, вынуждая оторваться нас от спинок.

— Брось! Она просто нервничала, — сбавляя скорость, вступился за девку Юрген. — Сам же её запугал анонимным журналистом! Теперь не доволен.

Внезапно. Всё это время среди нас пропадал настоящий джентльмен. Я вскинул бровями, разглядывая, как Никольская сожалеюще сжимает губы, избегая смотреть мне в глаза.

Самое забавное, что я не чувствовал себя в опасности на интервью. Всё прошло тухло. Никаких странностей я не заметил. Похоже, этот козёл реально блефовал, когда угрожал мне проблемами с психикой. Ему совсем не обязательно было заявляться на съемки, чтобы я сам себя накрутил. Но в итоге, ни с одним посторонним человеком я не позволил себе личных разговоров и избежал любых телефонных звонков. В кабинке туалета даже поссал бесшумно, а на случай, если там висели камеры, показал средний палец.

Единственное, что я не скрывал — мой интерес к личности анонима. Если у него действительно есть уши среди организаторов, пускай передадут, что я не успокоюсь, пока не узнаю, что за гнида совала свой нос в чужие дела.

***

Мы вернулись раньше Дрона и Гриши, застав на террасе наших одичавших в одиночестве, длинноволосых принцесс. Я вышел из минивена, приближаясь ко входу в коттедж. Рассмотрел, как Андрюха с Муратовым выпили по очереди коньяк из горла бутылки, бултыхая алкоголь в плохо закрывающихся ртах, и не смог обойти стороной это зрелище. Двое гитаристов, сидя в одеялах на улице, резались в карты. К слову, шёл мерзотный, тающий на лице снег.

— Вы прописали партии? — злобно процедил я, шагнув на террасу.

— Да-а-а-а-ам, — мявкнул басист и задержал дыхание.

Его небритые щёки надулись, как рыба фугу, а под подбородком появились ещё несколько складок.

— Ванечка такой у нас молодец, ты даже не представляешь! — едва разборчиво залебезил он и сморщился.

Услышав это, более вменяемый Ванечка натянул ладонями кожу на лице и истошно вздохнул.

Устали трудиться в поте лица, бедолаги.

— Это что у вас здесь за приватная вечеринка? — Юрген взошёл по ступеням и стал свидетелем того, как Андрей прилёг на скамейку, пытаясь дотянуться до него, чтобы пожать руку.

Но вместо этого несколько раз чуть не попал ему в пах. Звукарь отпрыгнул и брезгливо помахал Андрею с приличного расстояния.

— Привет! Мы перевыполнили план, — просипел басист.

— Да я уж вижу. Почти бутылку хэннэсси дососали.

— Присоединяйтесь.

— Не-е-е, я пас. Что-то зае*ался сегодня.

Юрген отмахнулся от басиста и вошёл в дом. В гостиной загорелся свет.

— Блин! Киса-Киса-Киса! — закричал Андрюха на весь двор. — Идём к нам!

Я всё ещё стоял, как вкопанный, наблюдая за этим цирком. Тяжело видеть, как у тебя уводят друга.

Никольская поднялась на террасу и уныло осмотрела басиста. Затем прицепилась пронизывающим взглядом к кудрям Муратова, хотя он даже не обращал внимания на разукрашенную девку. Косоглазо пялился в веер карт, рассыпающихся из его рук.

— Спасибо, что-то не хочется, — вздохнула девчонка и глянула на меня виновато снизу вверх. — Пойду умоюсь.

Ева захлопнула дверь изнутри.

— Балин! Лёнь! Ну ты-то хоть оставайся, — едва живой, выдохнул Андрей. — Давай! Садись! Чего вы все такие кислые приехали? Не видели что ли? Почти лям прослушиваний за день!

Я нехотя пристроился на край скамьи. Басист пододвинул мне бутылку, чтобы я «отметил» это знаменательное событие. Ванечка бесцеремонно стащил из-под носа Андрея три его оставшиеся карты и призадумался над ними.

— Да Никольская всё интервью запорола, — нажаловался я и протёр ладонью горлышко бутылки. Отхлебнул из её, и во рту, в глотке стало приятно жечь. — А лям — это херня. На наших сольных песнях будет гораздо больше прослушиваний. Помяните слово Господина.

У Муратова удивлённо расширились бледные глаза.

— Ясно. Опять у Лёнчика депрессия, — махнул на меня ладонью басист. — Ну чего там у тебя?

Он наклонился в карты к Ване, а я ещё раз уныло отхлебнул, всматриваясь в голые уродливые ветки, выглядывающие из-за забора.

— Лох, опять проиграл, — подытожил Андрюха и пьяно захихикал. — Давай, рассказывай нам про свою девушку. Мы тут это, Лёнь, на секреты играем, — оглушительным шёпотом объяснил он мне на ухо.

Ну и вонь.

— Играйте потише, — я встал и собирался уйти в коттедж.

Холод начал забираться под куртку. Да и хотелось уединиться после шумных съемок, возможно, даже почитать список и попробовать найти фамилии в соцсетях.

— Давай, рассказывай. Как ты нашёл сою старушку, — раздалось у меня за спиной.

Походу, Муратов смирился с этим прозвищем его престарелой подружки.

— Это моя преподавательница электротехники, — он прочистил горло. Тоже неплохо накидался. — Уварова Виолетта Сергеевна, — мечтательно вздохнул Ваня.

Мой рот неконтролируемо приоткрылся. Я так и обмер у двери, с силой схватившись за ручку, когда как кто-то снаружи начал открывать створку мне навстречу.

Я неловко отшатнулся, схватившись за голову.

— Господин, тебе чё, плохо? — пролепетал Андрей.

Но на террасу уже ошарашено выпрыгнул Юра, схватив меня за плечи.

— Ты тоже прочёл блог анонима? — затряс меня звукарь. Твою мать… — Что это за трэш?

23. Деликатная тайная

Мы собрались в гостиной.

— Чего вы на меня так смотрите? Я не пойду её успокаивать, — Юрген погладил себя за белоснежный ежик на голове и недовольно уложил руки на бока. — Это вы её привезли с собой, а мы даже толком не знакомы. Может, кто-нибудь из вас соизволит?

— Я тоже пас, — басист икнул. — Из меня отстойный у-утешитель.

Прочитав пост журналиста, я находился в полной прострации. В слоу-мо наблюдал, как парни спорят, кому придётся лицезреть слёзы Никольской.

Но вот, на верхнем этаже что-то пугающе загрохотало.

— Бл*дь! Решайте быстрее. Я не хочу, чтобы в моём доме произошёл суицид.

Муратов подавленно заглянул мне в глаза. Нас осталось двое не высказавшихся по поводу уничтожительной для девчонки сенсации. Это было омерзительно, но — по отношению к её тупому поступку или к пережитому ею отвращению?

Я понял, что Ваня пристально следил за выражением моего лица с несколько минут, только когда он отошёл к кухонному гарнитуру и наполнил стакан водой.

«Милый и спокойный» Муратов молча вызвался утешить Еву. Не сказать, что я испытал облегчение. Он как будто и не был пьян, просто притворялся, чтобы слиться с обстановкой. Я всё ещё не мог понять, как так получилось, что мы оказались с одного универа, связаны отношениями с одной придурковатой женщиной. С преподавательницей…

Поверить не могу, что он с ней спал! С Вилкой?! Да фу бл*дь… Хотя, как мы выяснили, есть ситуации и похуже.

— Отлично, — выдохнул Андрей. — Вань, ты молодец, правда. Передай Кисе, что нам очень жаль.

Он не отреагировал. Подошёл к лестнице и, прежде чем подняться, бросил на меня мрачный, осуждающий в ничтожество взгляд. А каким боком здесь Господин? Он считает, ей меня захочется видеть в таком состоянии?

Интересно, если бы я был ревущей тёлкой, и меня пришёл утешать сам Юдин… То есть, Муратов — кудрявый, голубоглазый, со смазливой мордашкой, весь из себя понимающий и добродушный романтик. Насколько быстро я бы воспользовался случаем?.. Чёрт, мерзость! Я просто хотел поставить себя на место озабоченной Никольской! Не ожидал, что для неё этот пост анонима станет такой уж огромной трагедией! Она ведь наверняка знала, на что соглашалась.

Наверное, в данный момент думать о том, что девка может повеситься на Ванечкину шею — полное кощунство. С такой репутацией Ева скорее повесится на петле. Тогда пускай Муратов усмирит её истерику побыстрее, чтобы я смог сегодня спокойно выспаться!

— Здарова музыкантам-миллионникам, — донеслось в один голос из-за спины.

В гостиную вошли Гриша с Дроном, с коробками, источающими запах еды. В целлофановых пакетах тошнотворно звенели бутылки. Они оба счастливо улыбались, переговаривались, пока не оценили искрящуюся напряжением обстановку.

— Вы чего какие кислые? — драмер подошёл к столику возле дивана и свалил на него стопку пицц. Стянул шапку, перебрасываясь взглядом то на меня с Андреем, то на растирающего виски Юргена. — Чё случилось?

Я привстал и развернул в его сторону экран своего ноутбука. К Грише пристроился Дрон, сощурившись над блевотными фотографиями в блоге.

Наступила немая продолжительная пауза.

— Э-э-это что, Ева? — гитарист присел на корточки. — Твою же мать… Кто этот старый хер?

Он отодвинул коробки, со скрипом притянул комп и пролистал все снимки, добравшись до текста.

Полюбуйтесь! Ваша «загадочная, умопомрачительно привлекательная Мисс Кисс из Питера», стартовавшая с новым синглом сDB, на фотографиях — в объятиях богатого папика З З З Я исхожу завистью, глядя на то, как он ласково лапает её за задницу своими старческими ладошками! Завидую, конечно же, этой элитной эскортнице — как думаете, сколько она получила за полгода отношений с брюссельским бизнесменом? Хватит ли малышке денег, чтобы проплатить себе музыкальную карьеру? Или, всё-таки, придётся ещё разок-другой раздвинуть перед Господином ноги?;(

А пока мы с вами живём своей честной жизнью, работая за среднестатистические 30к, остаётся только любоваться снимками Киски с Сейшелов, Парижа и поцелуйчиками с дедушкой на фоне Атомиума.

На все источники прикрепляю ссылки, и не благодарите! Ваш аноним З

P.S. Ведите себя хорошо, чтобы мне не пришлось открывать честным людям глаза на ваш позор!

Мы переглянулись — все впятером. У Гриши и Дрона пооткрывались рты. Как и у нас минут десять назад. Девчонка в считанные секунды угрохала свою честь не только в глазах фанатов, но и перед нами, «коллегами».

И только передо мной ей уже нечего было ронять. Не уверен, что это именно то, чего я ей желал испытать, надоумив анонима накопать на неё материал. Смутные чувства… Может, Никольской стоило хотя бы предупредить меня, как своего продюсера, что у неё имелась деликатная тайна?

— Охренеть! А что Ева говорит? — барабанщик откашлялся и схватился за лоб. — Это же просто мерзость! Наверное, у неё есть объяснение?

Хах. По-моему, всё и так ясно…

— Она ничего не говорит, льёт крокодильи слёзы наверху. Ваня пошёл её успокаивать.

24. Жилетка для слёз

Я не поднимался на этаж. Сидел в гостиной над ноутом, как на вокзале, прямо в куртке. Брезговал что ли… Просто прихренел от того, что умудрился взять в команду эскортницу. Думаю, это первое, с чего начинали поиски все матёрые журналисты — изучали сайты с девушками «напрокат». Раз уж пошла такая тема, я тоже нашёл парочку крупных площадок. Облазил их все вдоль и поперёк в течение часа, что Муратов с Евой не подавали признаков жизни на втором этаже. Но ни в Питере, ни в Москве эскорт-моделей с таким именем не было. Значит, она числилась под другим?

Или это ярлык, который нацепил на девку аноним — даже если так, я был с ним солидарен. Дед просто омерзителен! Я не имел ничего против тех же проституток, но они ведь не скрывали свой род деятельности. На Никольскую я разозлился до тошнотворной ясности, пульса в висках. До остервенения. Воздух саднил холодом в горле.

Это с самого начала было бесчестно и рисково по отношению ко всем участникам Death Breath. А ещё во многом объясняло наклонности девки. У Никольской были задатки стервозной соблазнительницы, от удушающих щупалец которой не увернёшься без последствий. Её манеры содержанки я разглядел при первой же встрече в баре — жаль, что сам не догадался проверить.

Я был настолько взбешён и разочарован, что хранил позорное молчание, не отвечая ни на один адресованный мне вопрос. Разочарован вдвойне! Зная, что, помимо подпорченного релиза, ей удалось меня поцеловать. Так ещё гаже.

Комментарии активистов-моралистов в блоге только подогревали разрастающуюся ненависть.

— Господин, что думаешь делать? — донеслось до моей вредоносной ауры.

Злобно глянув на Дрона, я захлопнул комп, сунул его подмышку и потащился к лестнице.

Ничего! Ничего я не буду делать! Так ей и надо. Пускай нарёвывает за все свои выходки.

За желание нажиться! За сказочно мизерный интеллект и бесстыжие попытки соблазнить Господина. За причинённый моральный ущерб! А ещё занудой на интервью притворялась… Дура.

Уже на входе в свою спальню я застопорился, прислушиваясь к их шепчущим хриплым голосам. Как всегда, дверь в комнату Никольской была приоткрыта — в её манере не беспокоиться о том, чтобы оказаться застигнутой в неудобном положении. А я почему-то никогда не упускал возможности удостовериться, что девка одета.

Моя рука плавно доползла до бочины, и я облокотился о косяк, жадно вслушиваясь в диалог. На полу, у ботинок лежала полоса света от ночника, включённого в её спальне. Изнутри раздался Муратовский гипнотический бас, рассыпавшийся на щепки по всему этажу. Это вынудило меня с силой сомкнуть челюсти.

— Я могу понять, какого это… — прогудел он, но дальше было не разобрать. — Но наси…

Что ты бл*ть там понимаешь?

— Они хотели мне добра, — донесся спокойный шёпот девчонки.

На удивление, Никольская угомонилась. Голос был проплаканный, осипший, но собранный. Наверное, я разочаровался трижды, когда понял, что Ванечка сумел оказать ей поддержку — лучше бы он помог ей потуже затянуть петлю на шее.

То, как эти двое переговаривались звучало слишком интимно.

— Наверное… Это странный способ позаботиться о своём ребёнке.

О ребёнке? О чём речь?

Я непонимающе насупился, до хруста сжав крышку ноутбука. Стоило зашевелиться, у меня зашуршала и кожанка, а за дверью сделалось подозрительно тихо.

— Эй, Лёнчик, ты чего подслушиваешь? — раздался громкий беспардонный шёпот у моего уха.

Сука! Только не сейчас!

— Пошёл ты нах*й! — обернулся я на басиста и беззвучно на него наорал.

Чуть не замахнулся компом по его лбу и кисло сморщился. Какой позор… Андрей остался в коридоре, а мне пришлось тут же запрыгнуть в спальню Никольской.

Эти двое сидели на кровати. Ева — вместе с ногами, закутавшись в одеяло.

Его футболка на плече и шее промокла от её слёз, а сама девчонка уложила на Муратова голову, безостановочно кусая губы. Я замешкался, как школьница. Забегал взглядом по комнате, по разбросанным по полу пузырькам и опустевшей тумбочке, лишь бы не заглянуть в её припухшие красные глаза.

Я будто застал их трахающимися…

— Ева всё объяснила, — откашлялся Ванечка и пришибленно попытался отодвинуться от девчонки.

Никольская вся на нём повисла. Когда Муратов одёрнулся, она придержалась за его плечо и медленно распрямилась, делая вид, что задумалась. Подняла на меня непонимающий взгляд и только тогда громко зашлась кашлем.

Я испепелял её, как будто девка была мне обязана собачей верностью, и не мог остановиться. Это было слишком похоже на нечто, не оставляющее меня в покое семь лет.

Во рту появился солоноватый привкус. Я понял, что прикусил себя за язык.

— В восемнадцать лет её насильно выдали замуж родители. За богатого дедулю, чтобы обеспечить Еве связи и будущее, — с трудом оторвавшись от её остекленевшего, чисто вымытого от грима лица, я перекинулся диким взглядом на Муратова. Я просто чувствовал, что со стороны стал похож на невменяемого психопата. — Он ей изменял, избивал, — всё менее уверенно перечислял Ваня, опустив взгляд на мои сжавшиеся в кулак пальцы. — И вот. Ева продержалась с ним полгода, а потом сбежала в родной Питер.

Я ошарашено забегал взглядом по комку одеяла, в которое Никольская зарылась вместе с лицом и душещипательно заскулила. Из-под груды складок торчала только её ладонь, а ногти зацарапали матрас. Она страдала, как раздавленная букашка…

— Савицкий! Как ты ей поможешь? — буркнул Муратов, выводя меня из транса. — Ты же сделаешь что-нибудь?

В этот момент я думал лишь о том, что журналист промахнулся. Возомнил себя палачом, выставляя людей только в выгодном для него свете во имя сенсации. Не потрудился разобраться до конца, возможно, хотел доказать, что справится без фотографий, предложенных мной.

Я его подтолкнул к этому.

Но ведь я и подумать не мог, что эта вертихвостка тоже покалечена своими нерадивыми предками…

Муратов долго смотрел на её перекорёженную руку и дотянулся своей ладонью. Девка тут же выкарабкалась пальцами и сжала его, продолжая реветь.

Из него получилась классная жилетка для слёз. А из меня нет…

Интересно, как на это отреагировала бы его ненаглядная Виолетта Сергеевна?

25. Спасение

Мои дорогие, я немножечко задержалась сегодня, извините! Но зато дописала сцену) Приятного прочтения!

***

У девчонки разрывался телефон от злых комментариев. Я выслушал её очередную истерику, потом она утёрла свой сопливый нос, успокоилась и рассказала подробнее о неблагополучном замужестве. Эту историю нельзя было воспринимать без рвотных рефлексов. У девки остался бельгийский паспорт, который я изъял себе в качестве доказательства, а когда вышел в коридор, чтобы проплеваться после мерзотных деталей и их с Ваней недружественных рукопожатий, столкнулся с басистом. Он занял моё место у спальни Никольской и нагло грел под дверью уши.