Государственный переворот

Государственный переворот как особая военно-политическая технология

Государственные и «дворцовые» перевороты, наверное, появились сразу же после возникновения первых государств. Тысячелетиями аристократы, политики, придворные, военные и политические авантюристы использовали это средство для захвата власти в своей или в соседних странах. Но в ХХ веке, с его стремлением к технологизации самых различных сторон человеческой деятельности, появилась возможность обобщения опыта тысячелетий и перевода его на уровень продуманной и чёткой политической технологии.

Из средства захвата власти отдельными национальными лидерами или организациями государственный переворот превратился в оружие относительно мягкого захвата чужих территорий, а точнее — подчинения этих территорий своему политическому и экономическому влиянию. Действующие лица, непосредственно исполняющие перевороты, потеряли статус самостоятельных игроков, оказавшись втянутыми в более сложные и масштабные геополитические игры. На международной арене сложилась новая — неоколониальная система, с установлением более сложных способов установления зависимости слаборазвитых стран от цивилизованного мира. Подлинными субъектами действия в этой системе стали уже не отдельные государства, а сверхдержавы, формирующие вокруг себя военно-политические альянсы.

Наиболее активно технологию государственных переворотов использовали американцы. Она являлась важным оружием ведения геополитических сражений во время «холодной войны» — в период противостояния двух сверхдержав: США и Советского Союза. СССР значительно реже прибегал к этой практике, по причине того, что к моменту начала «холодной войны» в его в арсенале данной технологии в пригодной для применения форме уже не имелось (несмотря на то, что именно большевики вдохновили западных интеллектуалов на её разработку)[177]. Советские стратеги более полагались на некий опыт свершения революций, унаследованный ими от героических политических предков. После победы над троцкизмом и избавления партии от представителей старой большевистской гвардии политические лидеры СССР стали опираться на ленинскую трактовку ведения политической борьбы, а не на стратегию, предлагавшуюся ранее Троцким. Достичь решающей победы при помощи восстания и переворота считалось невозможным — для победы социализма нужна революция. Но революция предполагает наличие мощного народного движения и для её победы в стране должна созреть особая «революционная ситуация», поэтому Советский Союз обычно приступал к активным действиям только тогда, когда в том или ином регионе появлялись народно-освободительные движения, нуждающиеся в его поддержке.

Тот факт, что американцы в большей степени ориентировались на государственные перевороты, а Советский Союз — на поддержку революционных движений, объяснятся и идеологическими причинами. Господствующей идеологией американцев был демократический либерализм, СССР — коммунизм, а также социальное равенство и социальная справедливость.

Страны, которые оказывались в зоне внимания противодействующих сторон (за исключением европейских стран), были чаще всего бедными, и у власти там стояли не очень популярные правители, в той или иной степени находившиеся в зависимости от бывших колониальных властей. Если в таких странах случались революции (любого толка) или начинали нарастать народно-освободительные движения, то в итоге они чаще всего вставали под знамёна социализма или национализма (иногда с религиозной подоплёкой). При демократических выборах в таких государствах приход к власти прозападных либеральных партий был маловероятен, зато победа социалистов или националистов — почти гарантирована.

Советский Союз имел возможность найти в этих регионах социальную базу для пропаганды своей идеологии, что Соединённым Штатам было сделать трудно: коммунисты и социалисты являлись их злейшими врагами, а националисты не подходили по причине приверженности к идее национализации экономики и сырьевых ресурсов. Устремления националистов наносили существенный вред интересам транснациональных корпораций, чьи корни очень часто росли из США.

Таким образом, СССР был более склонен к поддержке революционных движений, а США — к совершению государственных переворотов. Ведь, по точному замечанию Эдварда Люттвака, государственный переворот, в отличие от революции, — политически нейтрален[178]. К власти можно привести ту фигуру или ту политическую силу, которая по тем или иным причинам вас устраивает.

В ХХ веке технологию государственных переворотов нельзя (или, по крайней мере, непродуктивно) рассматривать вне контекста «холодной войны». Перевороты можно охарактеризовать как особое средство из более широкого арсенала «вооружений», задействованных в этом полувековом противостоянии двух сверхдержав, и в то же время можно сказать, что государственные перевороты (и подобные им технологии) представляют собой особый метод ведения войны в условиях невозможности перехода к прямому вооружённому противостоянию.

В список подобных методов можно включить следующие пункты.

1. Дипломатические войны, формирование военно-политических блоков и альянсов; убеждение, подкуп, обман или запугивание потенциальных союзников или врагов.

2. Экономические и торговые войны, политические и экономические блокады; формирование финансовой и сырьевой зависимости; формирование «наркотической зависимости» от экспорта сырья, шантаж закрытием сформировавшихся рынков сбыта; дестабилизация финансовой сферы противоборствующей страны, спекулятивные игры по обрушению курса национальных валют; угрозы сворачивания в данном регионе деятельности транснациональных корпораций[179];

3. Идеологические и информационные войны — провокации, дезинформация, «ложное обучение», формирование у населения и властных элит враждебного государства определённого (искажённого) видения ситуации и событий и др.;

4. Поддержка в «стране-мишени» политической оппозиции, сепаратистов и националистов, финансирование и организационная поддержка антиправительственных военных формирований и диверсионных групп; организация и поддержка военных и государственных переворотов; дестабилизация ситуации в стране (регионе) за счёт провокации различных групп населения на социальные протесты; организационная, информационная и финансовая поддержка в стране-мишени стачек, забастовок и саботажа;

5. Косвенное или опосредованное участие в региональных конфликтах и гражданских войнах на стороне одной из противоборствующих сторон. Разжигание гражданских войн. Миротворческие операции. Военный и политический шантаж;

6. В 1990 году Эдвард Люттвак указал на ещё одно средство противостояния, которое, по его мнению, будет доминировать в XXI веке, — это использование «геоэкономического оружия».

При чтении данного списка может возникнуть впечатление, что в этой подборке тактических и стратегических приёмов ведения «холодной войны» государственный переворот занимает важное, но всё-таки второстепенное место. Однако это кажущаяся скромность: с одной стороны, для свершения некоторых переворотов бывает необходимо задействовать все перечисленные выше средства, с другой — удачно реализованный государственный переворот может избавить qt необходимости использования остальных видов вооружения из данного арсенала.

В ситуации «холодной войны», когда ни одна из сторон не могла позволить себе применение против своего соперника военной силы без риска спровоцировать ядерную войну, противоборствующие стороны были вынуждены активно использовать иные формы противостояния. Так, дипломатические и экономические войны становились всё более и более напряжёнными, а информационные, которые ранее называли «войнами» лишь условно, превратились в реальные баталии. И подобным образом каждая из перечисленных выше практик, к тому времени уже давно известных человечеству, в течение полувека была доведена до уровня чёткой и выверенной технологии.

Данная книга посвящена описанию технологии государственного переворота. Но с тех времён, когда Эдвард Люттвак закончил своё изыскание и его труд вышел в свет, практика государственных переворотов развивалась и совершенствовалась, а кроме того, отрабатывались методы её применения в комплекте с другими средствами ведения «холодной войны». Любой пункт из приведённого нами списка может превратиться в тему будущего исследования, и указанные в нём военно-политические технологии ещё ожидают своих исследователей. Наше издательство готово принять участие в этих работах и, конечно же, готово издать написанные на данные темы книги.

Мы решили разместить в качестве приложения к работе Эдварда Люттвака «Государственный переворот: Практическое пособие» краткое описание некоторых событий, имевших место в годы «холодной войны», составленное Н. Н. Платошкиным, а также его статью о венгерском кризисе 1956 года. По нашему мнению, данные работы задают особый контрастный фон, на котором можно более рельефно увидеть некоторые аспекты государственного переворота.

Эдвард Люттвак является принципиальным и последовательным борцом с коммунизмом и патриотом своей страны, его также относят к кругу сторонников американского неоконсерватизма, поэтому нам трудно сказать, что его видение истории ХХ века не подвержено влиянию политических факторов. Хотя, безусловно, люди такого интеллектуального уровня способны отделить свои политические убеждения от профессиональной деятельности. Николай Платошкин, хотя и на более скромных позициях — будучи профессиональным дипломатом, также имел некоторый опыт участия в противостоянии «холодной войны» — на стороне Советского Союза. Его политические взгляды и жизненная позиция также хорошо просматриваются сквозь строки, что тем не менее не мешает и ему проводить объективный анализ исторических событий. Мы (представители издательства) тешим себя надеждой, что остаёмся политически нейтральными. Во всяком случае — мы не придерживаемся идеологии коммунизма или радикального либерализма, и уж точно — не являемся сторонниками американского неоконсерватизма. У нас также есть убеждённость в том, что наши читатели обладают достаточным уровнем образования и социальной рефлексии для того, чтобы избежать неосознанного попадания под влияние той или иной политической идеологии.

В рамках проекта «Холодная война» мы издали три сборника научных статей: сборник статей, посвящённый юбилею Виктора Леонидовича Малькова[180]; сборник статей сотрудников Института всеобщей истории под редакцией Н. И. Егоровой — «Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений», а также сборник статей, составленный по материалам докладов конференции на тему «холодной войны», проведённой Университетом Дмитрия Пожарского, под редакцией А. С. Степанова — «Хмурые будни холодной войны. Её солдаты, прорабы и невольные участники». Мы также издали серию книг, посвящённую истории различных латиноамериканских стран, попавших в водоворот «холодной войны». Это «Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация», «Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года». В планах стоит издание книги о Сандинистской революции в Никарагуа. Следующая серия будет посвящена событиям, которые разворачивались в этот период в Европе.

Помимо «Государственного переворота» мы перевели ещё две работы Эдварда Люттвака: «Стратегия Византийской империи» (The Grand Strategy of the Byzantine Empire) и «Стратегия: Логика войны и мира» (Strategy. The Logic of War and Peace). Мы также планируем издание ещё не вышедшей в свет книги Люттвака «The Rise of China and the Logic of Strategy: a history of the (almost) inevitable future» («Возрастающая мощь Китая и логика стратегии: история о почти неминуемом будущем»).

А. А. Горев

Государственные перевороты в контексте противостояния двух систем

Н. Н. Платошкин

Под государственным переворотом обычно понимается насильственное свержение власти, осуществлённое небольшой группой заговорщиков. Из этого определения практически вытекает следующая ключевая особенность переворота — он, как правило, производится с опорой на силовые структуры, прежде всего армию. Только таким образом небольшая группа людей может навязать свою волю стране.

Революция отличается от переворота тем, что приводит к коренному изменению политической и социально-экономической структуры государства, в то время как переворот обычно нацелен лишь на удовлетворение властных амбиций тех или иных политиков или квазиполитиков в военной форме. При этом переворот может стать началом революции — небольшая группа людей берёт власть с тем, чтобы передать её в руки представителей широких народных масс или для того, чтобы производить революционные преобразования с опорой на эти массы (например, Египет 1952 года). Но, с другой стороны, революции могут неожиданно заканчиваться переворотом, когда воспользовавшись ситуацией социальной нестабильности, к власти приходят группировки, не имеющие отношения к тем социальным и политическим силам, которые начинали борьбу против господствующего режима.

Революции, так же как и перевороты, всегда носят насильственный характер, поскольку предполагают радикальное перераспределение собственности и доходов в стране. А это, в свою очередь, предполагает ожесточённое сопротивление господствующего прежде слоя или класса.

Утопией следует признать попытки построить мирным путём, например, социализм. Никто и никогда не отдаст частную собственность и накопленное вследствие эксплуатации богатство без сопротивления. Об этом наглядно свидетельствуют уроки Чили времён правительства Народного единства 1970–1973 годов. Практика показывает, что даже выплата государством компенсации (какой угодно щедрой) за национализированное имущество никоим образом не снижает степени ожесточённости этого сопротивления — ведь бывший собственник теряет не только деньги, но и общественный статус, а также власть над людьми, которые ранее на него работали или от него зависели.

После 1917 года, а особенно после 1945-го, когда СССР стал мировой державой, а США завоевали однозначное лидерство среди капиталистических стран, многие перевороты были связаны с выбором той или иной страной внешнеполитической ориентации своего развития. В условиях противоборства социализма и капитализма практически каждая насильственная смена власти в том или ином государстве была сопряжена либо с ориентацией на США и «свободный мир», либо с ориентацией на СССР и социализм.

Соединённые Штаты более системно и основательно подходили к борьбе со своим геополитическим противником, чем СССР. В Америке существовал специальный секретный межведомственный орган (называвшийся в разные годы по-разному: Специальная группа, Комитет 303, Комитет 40), который занимался тайной подрывной деятельностью против иностранных государств. Эта деятельность включала саботаж, покушения, организацию повстанческой деятельности, дестабилизацию недружественных США политических сил и т. д. «Орудием» этого межведомственного тайного органа (в который входили представители ЦРУ, госдепартамента, министерства обороны и Совета национальной безопасности) было Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США.

Сразу же после своего создания в 1947 году ЦРУ вмешалось в парламентские выборы в Италии в 1948-м, где удалось предотвратить казавшуюся неминуемой победу коммунистов. В Греции американцы практически отстранили от власти самую популярную в народе силу — коммунистов (причём популярность эту коммунисты, как и в Италии, приобрели активным и самоотверженным участием в борьбе против немецких оккупантов), что привело к кровопролитной гражданской войне в этой стране.

Как уже говорилось выше, после окончания Второй мировой войны СССР поддерживал многие народно-освободительные движения, особенно левого толка. Но у Советского Союза не было необходимости в совершении чего-либо похожего на государственные перевороты или в организации революций в странах Восточной Европы, освобождённых им от фашистской Германии. В этих государствах реально присутствовали сильные коммунистические и социалистические партии, пользующиеся поддержкой населения. Активность СССР в основном проявлялась в том, что он выступил несколько предвзятым арбитром в разрешении местных политических споров и последовательно поддерживал левые партии, не допуская Соединённые Штаты к поддержке на этой территории антикоммунистических настроений.

Кубинская революция 1959 года и даже революция 1978 года в соседнем с СССР Афганистане оказались для Москвы полной неожиданностью. Во всяком случае, никакого участия ни один из советских государственных органов в этих событиях не принимал. Данные революции (как и многие другие) вынужденно носили антиамериканский характер просто потому, что США поддерживали в этих странах бывшие диктаторские режимы. При таких обстоятельствах любой недовольный властью человек автоматически становился и противником США, а следовательно — потенциальным союзником его врагов.

Фидель Кастро, выходец из обеспеченной семьи, стал партизаном просто потому, что проамериканский диктатор Кубы Батиста не дал ему (как и другим кубинцам) возможности участвовать в выборах. При этом, даже придя к власти в 1959 году, Кастро не являлся ни марксистом, ни коммунистом. Но встать на эту позицию его заставила настоящая необъявленная война США против Кубы. В этих условиях реальную помощь стране мог оказать и оказал только Советский Союз, что и определило дальнейшее развитие этой республики. Именно эта помощь спасла экономику Кубы от последствий американского эмбарго (СССР стал закупать отвергнутый американцами кубинский сахар).

Характерен в этом смысле и пример египетской революции 1952 года. Восстание «свободных офицеров» первоначально носило, прежде всего, националистический характер и было направлено главным образом против засилья британского и французского капитала в экономике страны (в первую очередь, в зоне жизненно важного для Египта Суэцкого канала). Американцы сначала заигрывали с Насером, так как считали, что США только выиграют, если при помощи нового режима потеснят в Египте своих европейских конкурентов, тем более что на первых порах Насер был явным антикоммунистом, что также устраивало Вашингтон.

Но Англия и Франция всё же были членами НАТО, и США отказали Насеру в приобретении необходимого Египту оружия. Именно это и заставило новое египетское руководство искать помощи в социалистическом лагере — просто потому, что больше искать её было негде. Помощь СССР в условиях франко-британско-израильской агрессии 1956 года против Египта окончательно убедила Насера, что лучшие друзья его страны находятся в Москве. Отсюда вытекал логичный вывод о необходимости социалистической ориентации Египта.

Краткое описание некоторых государственных переворотов и революций, случившихся в годы «холодной войны»

События 1956 года в Венгрии: правда и мифы

Н. Н. Платошкин

После свержения диктатуры Хорти и освобождения Венгрии в 1945 году Красной армией (в боях на территории страны погибли более 140 тысяч советских солдат и офицеров) республика добилась больших успехов в социально-экономическом развитии. Аграрная реформа 1945 года дала 642 тысячам крестьянских семей 1881 тысяч га земли[181]. Среднегодовые темпы прироста промышленного производства составляли в 1951–1955 годах 13,2 %, в то время как до войны они никогда не превышали 2 %. Из аграрной страны Венгрия превращалась в индустриально-аграрную. До начала 50-х годов рос жизненный уровень населения. В 1947–1949 годах потребление мяса на душу населения увеличилось на 78 %, сахара — на 171 %, обуви — на 200 %[182]. Были впервые в истории страны введены длительные отпуска для рабочих и служащих, а также курортное обслуживание населения. После секуляризации системы народного образования удалось добиться реализации на практике принципа обязательного школьного обучения для всех детей республики независимо от социального положения. В конце 1948 года в Венгрии была отменена карточная система, а в 1949-м сняты все ограничения на торговлю промышленными и производственными товарами. В результате нескольких волн национализации к 1950 году госсектор занял преобладающие позиции в экономике.

В политической сфере после парламентских выборов 15 мая 1949 года, проводившихся по единым спискам Венгерского национального фронта независимости (получившего 95,6 % голосов), фактическая власть оказалась в руках Венгерской партии трудящихся (ВПТ), образованной в 1948 году путём слияния коммунистической и социал-демократической партий. Остальные партии, хотя и не были формально распущены, свернули свою деятельность. В ВПТ насчитывалось около миллиона членов, или 10 % населения страны. В 1949 году под нажимом из Москвы первый секретарь ЦК ВПТ М. Ракоши (настоящая фамилия Рот; член правительства Венгерской советской республики в 1919 году, провёл 16 лет в хортистских тюрьмах, после 1940 года находился в эмиграции в СССР) организовал показательный процесс против венгерских «троцкистов» и «югославских шпионов». Жертвой этого процесса стал популярный в стране министр иностранных дел Л. Райк, казнённый 1 октября 1949-го. Следует отметить, что до этого Ракоши противостоял давлению советских советников, утверждая, что в ВПТ нет троцкистов.

В начале 50-х годов в Венгрии прошла волна репрессий против представителей частного бизнеса, бывших хортистских офицеров и чиновников, зажиточных крестьян и некоторой части интеллигенции. Только в ходе принятого ВПТ курса на массовую коллективизацию на селе перед судом предстали около 800 тысяч крестьян, правда, более половины из них отделались штрафами[183].

Справедливости ради следует отметить, что венгерская реакция при поддержке Запада (прежде всего США и Ватикана) активно сопротивлялась социально-экономическим преобразованиям в стране. В ноябре — декабре 1948 года была разоблачена группа саботажников на американско-венгерской нефтедобывающей фирме «МАОРТ» — дочерней компании «Стандард Ойл». Различные клерикальные организации пытались оказывать давление на родителей и учеников, чтобы побудить их к бойкоту государственных школ. В конце октября 1949 года радиостанция «Голос Америки» распустила слухи о предстоящей девальвации венгерской валюты — форинта, что привело к массовой ажиотажной скупке населением промышленных товаров. Одновременно распространялись ложные сообщения, что ВПТ запретила выпечку белого хлеба (так как есть белый хлеб якобы «недостойно для настоящих пролетариев»). В некоторых городах люди покупали «про запас» 10–15 кг белого хлеба, что подорвало систему снабжения Этим товаром в целом по стране. В 1949 году правительство США наложило эмбарго на вывоз в Венгрию и другие социалистические страны важнейших товаров.

В декабре 1949-го Государственное собрание (парламент) Венгерской Народной Республики (ВНР) утвердило первый пятилетний план экономического развития на 1950–1954 годы, по которому предусматривался рост промышленного производства на 86,4 %. Показатели плана были труднодостижимы, если учесть устаревшее в целом оборудование венгерской индустрии и отсутствие в стране сырья для чёрной металлургии и, следовательно, для машиностроения. Тем не менее путём крайнего напряжения всего народного хозяйства в 1950 году удалось добиться внушительных результатов: промышленное производство выросло на 35,1 %, национальный доход — на 20 %.

Копируя опыт СССР по преимущественному развитию тяжёлой промышленности, руководство ВПТ в феврале 1951 года приняло решение о пересмотре показателей пятилетнего плана в сторону их резкого повышения. Так, промышленное производство предлагалось увеличить уже на 210 % (в частности, машиностроение — на 290 %). ВНР на порядок увеличила закупки по импорту угля и чёрных металлов и, чтобы обеспечить импорт этих товарных групп, существенно нарастила вывоз продовольствия, оголив внутренний рынок. В результате жизненный уровень населения в 1951–1953 годах сократился примерно на 20 %, а в начале 1951-го снова были введены карточки на сахар, жиры, муку и т. д. Война в Корее, вызвавшая нарастание международной напряжённости, заставила ВНР в несколько раз повысить военные расходы. Всё это сопровождалось жёстким административным давлением на частных предпринимателей и курсом на форсированное кооперирование в сельском хозяйстве.

В 1952 году в стране сократилось производство основных видов сельхозпродукции (крестьяне, задавленные обязательными госпоставками по низким закупочным ценам, не видели стимула к расширению посевной площади) и примерно в два раза выросли розничные цены на продовольствие. Весной 1953 года более 10 % пахотных площадей Венгрии осталось незасеянными.

После смерти Сталина советское руководство приняло срочные меры по корректировке социально-экономической политики социалистических стран. 13–16 июня 1953 года в Москву была приглашена делегация руководетва ВПТ, которая выслушала резкую критику в свой адрес. По инициативе Л. П. Берии М. Ракоши был освобождён от обязанностей главы правительства (он занял этот пост в августе 1952-го). Высший партийный пост был за ним оставлен. Новым премьер-министром стал Имре Надь, выступавший в конце 40-х годов против форсированной коллективизации и обвинённый в «правом оппортунизме». Берия считал Надя полностью подконтрольным, так как последний, будучи с 1929 года в эмиграции в Москве, был в 1930-м завербован НКВД (кличка «Володя») и поставлял информацию о венгерских сотрудниках Коминтерна.

Надь провозгласил в Венгрии «новый курс», состоявший в сокращении расходов на развитие тяжёлой промышленности, прекращении давления на частнокапиталистические элементы и свёртывании массовой коллективизации (точно такой же «новый курс» по требованию советского руководства стал тогда же осуществляться и в ГДР). В стране была объявлена амнистия, расширялось жилищное строительство, снова стала развиваться частная торговля.

Но из-за резкого сокращения капиталовложений в экономику национальный доход Венгрии в 1954 году по сравнению с 1953-м впервые в послевоенное время несколько снизился. По распоряжению Надя, было законсервировано строительство нескольких важных промышленных объектов, что привело к структурным диспропорциям в народном хозяйстве. Производительность труда падала, а зарплата, не обеспеченная товарами, необоснованно повышалась. Популистские меры правительства Надя, по сути, привели венгерскую экономику в состояние дезорганизации. В специальном секретном докладе американской разведки «Современная ситуация и возможное развитие событий в Венгрии» от 29 марта 1955 года констатировалось, что «введение нового курса в 1953 году не смогло решить проблемы в промышленности и сельском хозяйстве» и что «условия жизни населения в 1954 году не улучшились». Венгрия оценивалась как «наиболее проблемная» (для СССР) страна Восточной Европы[184].

Группа М. Ракоши в центральном руководстве ВПТ использовала неудачи правительства для устранения Надя с поста его главы в апреле 1955 года (до этого в январе 1955-го Надя подвергли критике за «правый оппортунизм» в Москве). После XX съезда КПСС группа Надя, идейно возглавив широко распространённое в среде венгерской интеллигенции недовольство мелочной опекой партийных органов, начинает борьбу за возвращение к власти. Инструментами этой борьбы стали Союз писателей (шесть членов его президиума подали в отставку из-за несогласия с отстранением Надя) и кружок имени Петёфи, созданный венгерским комсомолом в 1955 году для пропаганды политических знаний. Имре Надь в своих статьях 1955 — начала 1956 года (тогда они не были опубликованы) уже требовал выхода Венгрии из Варшавского договора и придания ей статуса постоянного нейтралитета, по образцу австрийского.

Одновременно США, оценив Венгрию как наиболее слабое звено социалистического содружества, с 1954 года резко активизировали подрывную деятельность против ВНР. Эта деятельность против Венгрии и других стран соцлагеря осуществлялась на основе директивы Совета национальной безопасности США (СНБ) N 174 (NSC 174).

Основным инструментом этой психологической войны стала финансируемая ЦРУ радиостанция «Свободная Европа» (со штаб-квартирой в Мюнхене), в которой работали две тысячи сотрудников. Из 29 передатчиков станции шесть или семь были постоянно нацелены на Венгрию[185]. 8 сентября 1954 года руководство «Свободной Европы» утвердило «Директиву № 15, Венгрия, операция „Фокус“». В соответствии с этой директивой была разработана программа «движения национального сопротивления» из 12 пунктов (свободные выборы, денонсация Варшавского договора и т. д.). 1 октября 1954-го миллионы листовок с этой программой посредством сотен воздушных шаров были заброшены в ВНР. «Свободная Европа» с помощью специального цикла радиопередач разъясняла программу «национального сопротивления» различным категориям населения. Нота протеста ВНР правительству США от 12 октября 1954 года была фактически отвергнута Вашингтоном.

Стратегия США в отношении Венгрии была двойной. С одной стороны, в самих США и в ФРГ при поддержке американцев были созданы эмигрантские венгерские организации, ставившие целью реставрацию капитализма. Базировавшийся в ФРГ «Союз венгерских братьев по оружию», объединявший бывших хортистских офицеров, с весны 1955 года приступил к организации и обучению в военных лагерях «добровольцев» для засылки в Венгрию.

Американцы финансировали и тренировали венгерских эмигрантов в ФРГ в рамках созданного ещё в 1953 году Добровольческого корпуса свободы (Volunteer Freedom Corps, учреждён по директиве СНБ США от 20.05.1953), куда входили в основном бежавшие вместе с немцами в годы войны эмигранты из социалистических стран. За корпус отвечали госдепартамент и министерство обороны США, которые предполагали довести его численность до 30 тысяч бойцов[186]. Цель создания корпуса была определена СНБ как «создание кадрированных частей из антисоветских добровольцев, которые можно было бы быстро увеличить в случае чрезвычайных обстоятельств или широкомасштабной войны»[187].

С другой стороны, сознавая привлекательность многих завоеваний социализма для широких слоёв населения Венгрии, американцы пропагандировали концепцию «национального коммунизма», т. е. социализма без советского влияния в духе югославской модели. На заседании Совета национальной безопасности США 12 июля 1956 года было прямо подчёркнуто, что США поддерживают «национальный коммунизм» не как таковой, а как средство отрыва социалистических стран от Советского Союза. Характерно, что члены СНБ сами признали эту линию «лицемерной»: если хотя бы часть директивы СНБ просочилась бы в печать, эффект для администрации США был бы «смертельным». На том же заседании СНБ вице-президент США Р. Никсон заявил, что было бы неплохо, если бы «железный кулак Советов снова опустился на советский блок».

Американцев очень тревожила новая линия советского руководства на налаживание по-настоящему равноправных отношений с социалистическими странами, которую Москва начала проводить особенно активно с 1955 года. В своей телеграмме в Вашингтон от 13 декабря 1955-го дипломатическая миссия США в Будапеште рекомендовала усилить антисоветскую радиопропаганду в Венгрии. Предлагался даже конкретный лозунг: «Неужели режимы-сателлиты должны отбирать хлеб изо рта своих граждан и отправлять его в Советский Союз?» «Опасностью для Запада» миссия считала возможное «примирение» большинства венгерских граждан с социализмом[188].

Американская миссия в Будапеште ещё в своём сообщении от 12 апреля 1956 года предлагала использовать «дело Райка» (который был публично реабилитирован) для «эскалации» борьбы против лидера Венгрии Ракоши как «сталиниста»: «Тщательно подготовленное дипломатическое наступление вместе со скоординированной пропагандистской эксплуатацией (дела Райка) не только даст его (Ракоши) оппонентам ценные боеприпасы, но и, возможно, сделает его позиции неудержимыми в глазах Москвы»[189].

27 апреля 1956 года миссия США в Будапеште направила в Вашингтон развёрнутые рекомендации по действиям США с целью добиться скорейшей отставки Ракоши. В этом документе признавалось, что Ракоши удалось добиться стабилизации и даже улучшения социально-экономического положения Венгрии по сравнению с периодом правления И. Надя. Теперь же, на волне борьбы со сталинизмом, отмечали американские дипломаты, «…костяшки домино в Восточной Европе стали падать. Ситуация в Венгрии ухудшается быстро, бесспорно, быстрее, чем это предвидели в Москве». В связи с этим срочно рекомендовалось «усилить внутрипартийную оппозицию Ракоши», то есть поддержать группу Надя и идущую за ним творческую интеллигенцию. Подчёркивалось, что «соответствующие» действия США могут прямо повлиять на будущее Венгрии.

В самой Венгрии тем временем шли публичные и массовые дискуссии интеллигенции и студенчества, на которых со ссылкой на решения XX съезда КПСС звучали требования отставки Ракоши, как ответственного за репрессии конца 40-х — начала 50-х годов. На дискуссиях доминировали представители группы Надя, требовавшие продолжения «нового курса». В Москве росла озабоченность положением в Венгрии. 13 июля 1956 года по поручению Президиума ЦК КПСС в Будапешт был направлен член Президиума А. И. Микоян. При его поддержке на пленуме центрального руководства (ЦР) ВПТ 18–21 июля Ракоши был снят с поста генерального секретаря и заменён Эрне Гере — представителем «центристского крыла» ЦР ВПТ[190]. Но это не устраивало ни группу Надя, ни Запад. Первый рвался к власти, а США беспокоили признаки начавшейся стабилизации венгерской экономики. В 1955 году на 6,1 % по сравнению с 1954-м выросла производительность труда, неплохо развивалось сельское хозяйство.

В этих условиях, используя открытие австрийско-венгерской границы, США и другие западные страны ещё в 1955 году наращивали заброску в ВНР шпионов и диверсантов. Если в 1954 году Управление государственной безопасности (УГБ) Венгрии вело расследование 53 дел о шпионаже, то в 1955-м — уже 162. В первом квартале 1956 года пограничники ВНР зафиксировали 191 случай нелегального перехода границы из Австрии, а в августе того же года — 438 случаев[191].

В стране возникли мелкие группы («белая гвардия», «меч и крест», «кровавый договор»), намеревавшиеся вооружённым путём свергнуть существующую власть. Тактика всех этих объединений состояла в организации массовых беспорядков и провоцировании интервенции войск НАТО. Одна из групп — «белые партизаны» — даже заготовила специальные удостоверения и нарукавные повязки с надписями на английском языке.

Американская военная разведка ещё в январе 1956 года подготовила документ «Венгрия: активность и потенциал сопротивления», который рассматривал ВНР с точки зрения действий «специальных сил США». В докладе констатировались особенности политических настроений в Венгрии, которые облегчали основную задачу: «перевод недовольства в фазу активного сопротивления». Эти особенности, по мнению военной разведки США, состояли в антиславянских и антисемитских (Ракоши был евреем) чувствах значительных групп населения, а также в симпатиях к гитлеровской Германии, которая обеспечила Венгрии существенные территориальные приращения в 1940–1941 годах. Основной опорой режима ВПТ доклад считал силы госбезопасности и часть армейского офицерства.

В самой Венгрии новое руководство ВПТ пыталось вернуть в высшие партийные органы Надя, но тот отказывался признать свои ошибки (хотя 4 мая 1955 года сделал это). «Оседлав» настроения творческой интеллигенции, группа Надя теперь стремилась добиться уже всей полноты власти в стране. «Свободная Европа» приступила 7 апреля 1956 года к реализации второго этапа плана «Фокус». Предусматривалось сосредоточить пропаганду на борьбе против сталинизма и культа личности, которые оценивались как продукт самой системы, а не как ошибки и перегибы. В первой половине 1956 года над Венгрией было зафиксировано 293 воздушных шара с листовками антиправительственного содержания. 8 февраля 1956-го на заседании специально созданной межведомственной рабочей группы при СНБ США по подрыву социалистических стран (Operations Coordinating Board)[192] признавалось, что «акцию с воздушными шарами», возможно, придётся несколько ограничить, так как она мешает гражданской авиации и может привести к жертвам. Радиовойну было решено, напротив, усилить. В передачах «Свободной Европы» постоянно повторялась мысль, что только Имре Надь может быть достойным лидером Венгрии.

Новое руководство ВПТ полагало, что устранение Ракоши ликвидировало нестабильность в обществе, и фактически не участвовало в организуемых кружком Петёфи в различных вузах страны дискуссиях на социально-политические темы. Прошедшая в сентябре 1956 года конференция писателей Венгрии потребовала безусловной реабилитации Надя. 4 октября он был восстановлен в правах члена ВПТ. 6 октября в Будапеште состоялось торжественное перезахоронение останков Л. Райка, вылившееся в массовую демонстрацию.

30 августа 1956 года дипмиссия США в Будапеште в своём отчёте о «первых 6 неделях без Ракоши» отмечала, что культа личности вокруг нового лидера ВПТ Гере нет и что заметно растёт влияние нового члена руководства партии Яноша Кадара[193]. Американцы передавали мнение посла СССР в ВНР Ю. В. Андропова, который якобы сказал, что ему очень нравится Кадар, с ударением на слове «очень». Следует подчеркнуть, что США считали Кадара самым антисталински настроенным членом высшего руководства ВПТ.

Отмечали в Вашингтоне и готовность нового венгерского руководства к существенному улучшению отношений с США (органы госбезопасности освободили двоих арестованных ранее технических сотрудников миссии). Также в отчёте миссии констатировалось, что новое партийное руководство хочет привлечь к сотрудничеству группу Надя, ввиду чего оно серьёзно смягчило отношение к поддерживающим его интеллектуалам.

Члены кружка Петёфи, представители будапештских вузов и Союза писателей посещали крупнейшие предприятия страны, пропагандируя возвращение Надя к власти. Одновременно радиостанция «Свободная Европа» в первой половине октября 1956 года резко наращивала антисоветскую агитацию, выдвигая лозунг немедленного вывода советских войск из Венгрии. Распространялись откровенно ложные данные о том, что СССР «грабит» Венгрию за счёт низких цен на поставляемую в Советский Союз венгерскую продукцию. На самом деле СССР, наоборот, закупал венгерские товары по более высоким ценам, что позволило Венгрии в 1951–1955 годах получить на 723 млн валютных форинтов больше, чем в случае, если бы эти товары поставлялись на Запад. Кроме того, Советский Союз предоставил Венгрии кредиты на 100 млн рублей (в том числе 40 миллионов — в свободно конвертируемой валюте) на льготных условиях (2 % годовых).

На съезде республиканской партии США в сентябре 1956 года (ожидалось, что её кандидат, действующий президент Эйзенхауэр, легко выиграет президентские выборы в ноябре) в предвыборную платформу было включено требование об «освобождении стран социализма от советской гегемонии».

Катализатором массовых беспорядков в Венгрии стали события в Польше, где 19 октября 1956 года лидером правящей Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) вопреки желанию Москвы был избран

В. Гомулка, только что освобождённый из заключения. Советскому руководству пришлось смириться с этим. Было решено не задействовать для разрешения внутриполитического кризиса в Польше расквартированные там советские войска. Группировавшаяся вокруг Надя часть венгерской интеллигенции пришла к выводу, что в Будапеште можно повторить польский вариант.

Дипмиссия США сообщала, что 16 октября 1956 года на митинге в Дьёре, где присутствовали около тысячи человек, впервые публично прозвучало требование о выводе советских войск из Венгрии.

22 октября 1956-го на собрании студентов будапештского Политехнического института, где присутствовали среди прочих два американских дипломата, было принято решение провести 23 октября демонстрацию солидарности с Польшей. Программой манифестантов стали «10 пунктов», почти совпадавшие с тиражируемой радиостанцией «Свободная Европа» программой «национального сопротивления». На собрании студентов ближайший соратник Надя Й. Силади прямо обозначил цель демонстрантов — возвращение бывшего премьера к власти. Американские дипломаты сообщали, что настроения студентов были «яростными» и они требовали, чтобы «Советы» «убирались домой». Миссия США рекомендовала «немедленно» растиражировать через радиостанции требования студентов о выводе советских войск, чтобы «извлечь выгоду из постоянно растущих требований венгров»[194].

23 октября в 13.00 было объявлено о запрете студенческой манифестации, но уже через полтора часа она была разрешена. Сначала митинг студентов проходил вполне мирно, под лозунгами улучшения социализма. Но ближе к вечеру к демонстрантам присоединились рабочие и служащие (в основном бывшие чиновники хортистского режима или люди, недавно переехавшие в город из села). Стали звучать лозунги «Долой коммунистов!», «Вон евреев!». С общественных зданий срывались красные звёзды и герб ВНР. Американские дипломаты отмечали, что колонны манифестантов специально прошли мимо миссии США, скандируя требование о выводе советских войск.

К 19.00 в различных частях Будапешта появились мобильные группы на автомашинах, распространявшие слухи, что «госбезопасность стреляет в народ»[195]. Мятежники заняли оружейный завод, международный телефонный центр и попытались захватить здание государственного радио. Его охрана сделала несколько холостых выстрелов в воздух. После этого мятежники разоружили прибывшее к зданию радио подразделение полиции и начали настоящий штурм. Ни полиция, ни охрана радио, несмотря на неоднократные просьбы, не получили разрешения применять оружие.

Вечером 23 октября на заседании руководства ВПТ было принято решение назначить Надя премьер-министром (характерно, что тот долго отказывался выйти и поговорить с демонстрантами) и просить руководство СССР оказать военную помощь для борьбы с беспорядками. Надь поддержал последнее решение, хотя потом от этого открещивался. В 23.00 23 октября по приказу министра обороны СССР были подняты по боевой тревоге пять дивизий Советской армии в Венгрии, Румынии и Прикарпатском военном округе[196]. Такая мера объяснялась тем, что в самой Венгрии было дислоцировано только две механизированные дивизии (одна из них прикрывала границу с Австрией), сведённые в Особый корпус и расположенные вдали от столицы. Между тем вечером 23 октября нападения на государственные учреждения произошли не только в Будапеште, но и в Дебрецене и ряде других городов. В венгерской столице находились около 6000 военнослужащих и 1300 сотрудников УГБ, которые лишь ночью 24 октября получили разрешение применять оружие исключительно в целях самообороны.

24 октября дипмиссия США в Будапеште предложила госдепартаменту, чтобы правительство США сделало срочное заявление по Венгрии. В проекте заявления говорилось о поддержке США борьбы венгров за свободу против советских войск, хотя днём ранее сама миссия писала, что «русских войск не видно».

Далее предлагалось заявить в Москве протест против пребывания в Венгрии советских войск, причём не основываясь на международно-правовых аргументах, которые сама же миссия считала «слабыми» — ведь советские войска находились в стране с согласия законного правительства Венгрии. Своё более чем странное предложение миссия аргументировала тем, что «практически каждый венгр» требует теперь от США: «Дайте нам оружие!»[197]

24 октября Надь выступил по радио и потребовал от мятежников до 14.00 сложить оружие, обещая амнистию. Затем этот срок продлевался несколько раз, однако вооружённая борьба в Будапеште не прекращалась. В тот же день в столицу Венгрии прибыли А. И. Микоян и М. А. Суслов, которые в первом же сообщении в Москву расценили как «одну из серьёзных ошибок венгерских товарищей» запрет стрелять по бесчинствовавшим участникам беспорядков[198].

С самого начала советские войска (в основном танки ввиду нехватки пехоты) только охраняли основные правительственные здания и применяли оружие лишь для самообороны. 24–25 октября обстановка начала стабилизироваться. В Будапеште осталось только два очага мятежа: казарма Килиана и район кинотеатра «Корвин». Надь противился попыткам их ликвидации под предлогом избежания ненужного кровопролития. Отказался он и вооружить коммунистов и бывших партизан, которые требовали оружия для самообороны. Небольшие группы повстанцев (западные корреспонденты отмечали их высокую боевую выучку) из засад стреляли по советским танкистам в основном из жилых домов (в том числе и с крыши дома, где жили американские дипломаты), стремясь вызвать их на применение тяжёлого оружия. К советским танкам подсылали детей, которые забрасывали бронетехнику бутылками с горючей смесью.

25 октября «Свободная Европа» передала директиву мятежникам: «Надо отменить чрезвычайное положение (его объявило правительство Надя) и приказать советским частям вернуться в свои казармы». В тот же день произошла провокация перед парламентом, позднее получившая название «кровавый четверг». В стоявших перед зданием Госсобрания демонстрантов и охранявших парламент советских танкистов неожиданно начали стрелять с крыш прилегающих зданий. В результате завязавшейся перестрелки погибли несколько десятков человек. Группы мятежников, среди которых уже с 24 октября практически не было студентов, опять стали распускать слухи, что госбезопасность и советские войска расстреливают ни в чём не повинных людей.

25 октября, выступая в 15.30 по радио, Надь осудил вооружённое выступление «горстки контрреволюционеров» и предостерёг «трудовой народ от тех, кто безответственно распространяет слухи, вызывающие панику»[199]. Одновременно Надь просил Москву срочно увеличить количество войск в Будапеште за счёт пехоты. Использовав провокацию у парламента, группе Надя удалось добиться 25 октября отстранения Гере с поста генерального секретаря ВПТ. Его место занял репрессированный при Ракоши Янош Кадар (кстати, сам Надь ранее сыграл в раскручивании «дела Кадара» одну из ведущих ролей). На пленуме ЦР ВПТ 26 октября Надь и его сторонники попытались добиться переоценки событий 23–25 октября как народного восстания, но успеха не добились.

Между тем в Вашингтоне 25 октября на экстренное заседание собралась межведомственная группа по Венгрии с участием высокопоставленных сотрудников госдепартамента, ЦРУ, министерства обороны. Было принято решение поддержать Надя при условии, что он немедленно потребует вывода советских войск: «Линия должна быть таковой — судьба Надя полностью зависит от его способности избавиться от советских войск в Венгрии»[200].

26 октября на заседании СНБ США с участием президента Эйзенхауэра была подчёркнута важность событий в Венгрии, направленных, в отличие от польских, прямо против социализма, даже в его «национальной» форме. Интересно, что директор ЦРУ Даллес предположил: события в Венгрии могут стать началом охлаждения отношений между КНР и СССР. В тот же день межведомственная группа решила, что радиостанции США должны координировать действия повстанцев в различных частях Венгрии[201]. Дискутировалась и была одобрена в принципе поставка оружия по линии ЦРУ (желательно не американского, а немецкого, чтобы скрыть прямое участие США в беспорядках).

26 октября, оправившись от первоначальной растерянности, венгерская армия и силы безопасности начали ликвидацию очагов мятежа в стране. Общественный порядок был восстановлен в Пече, в Эстероме мятежников выбили из здания горсовета. 27 октября на улицах главных городов появились военные патрули. Вопреки последующим утверждениям западной историографии ни одна из частей венгерской армии в полном составе не перешла на сторону восставших. Радиостанция «Свободная Европа» и листовки мятежников утверждали, что на стороне правительства сражаются лишь переодетые в военную форму сотрудники госбезопасности. В ночь на 28 октября положение мятежников стало критическим: они были выбиты из зданий нескольких райкомов ВПТ в Будапеште. Началось вооружение рабочих и членов партии. На рассвете 28 октября был блокирован последний опорный пункт мятежников в венгерской столице — казарма Килиана.

27 октября замгоссекретаря США Мёрфи принял заместителя главы венгерской миссии в Вашингтоне Задара, который подтвердил, что в Венгрии воцаряется порядок. На прямой вопрос о роли СССР венгерский дипломат подчеркнул, что советские войска первыми не открывали огонь и стреляли только в целях самообороны и с согласия венгерского правительства.

28 октября миссия США в Австрии сообщила в Вашингтон, что многие прибывающие в Австрию венгерские беженцы прямо обвиняют США и радиостанцию «Свободная Европа» (а также «акцию» с воздушными шарами) в подстрекательстве к беспорядкам[202].

25 и 26 октября в американскую миссию в Будапеште пришли представители повстанцев и напрямую попросили совета о том, как им относиться к правительству Надя, «который хочет сохранить систему». Интересно, что миссия даже не была уверена в полномочиях этих представителей, считая, что «это неважно». Однако же она рекомендовала, невзирая на риск, немедленно помочь повстанцам, иначе им придётся сложить оружие, так как непонятно, против чего они, собственно, борются, если «реформатор» Надь пришёл к власти. Миссия рекомендовала требовать прекращения огня (причём немедленного, иначе повстанцы потерпят полное поражение), вывода советских войск и легализации антикоммунистических партий.

Именно с этой программой неожиданно для многих и выступил 28 октября по радио Имре Надь, объявив о прекращении огня и охарактеризовав мятеж как «национально-демократическое движение». Премьер фактически признал созданные мятежниками по всей стране «советы», «ревкомы» и т. д. законными органами власти. Распускались силы госбезопасности. Суслов и Микоян, как и большинство ЦР ВПТ, поддержали это решение, так как Надь убеждал, что это кратчайший путь к ликвидации мятежа. Некоторыми членами Президиума ЦК КПСС (особенно Ворошиловым) позиция Суслова и Микояна подвергалась критике. В вышеупомянутом выступлении по радио 28 октября Надь объявил об отводе из Будапешта советских войск и о начале переговоров с целью полного вывода Советской армии из Венгрии (последний тезис не был заранее согласован с другими членами руководства ВПТ).

29-30 октября многие сотрудники госбезопасности вместе с семьями, опасаясь расправы, стали покидать Венгрию или искать убежища в гарнизонах советских войск. Легализованные Надем различного рода «ревкомы» начали в массовом порядке раздавать населению оружие. 28 октября руководство «Свободной Европы» получило из своей штаб-квартиры в США подробную инструкцию из восьми пунктов, в которой, наряду с уже реализованными Надем требованиями (роспуск сил госбезопасности, амнистия повстанцам, вывод советских войск и т. д.), выдвигалась установка на создание в Венгрии многопартийного правительства и денонсацию Варшавского договора. 29 октября все эти требования были переданы «Свободной Европой».

Между тем США, инспирируя подстрекательскую деятельность «Свободной Европы», первое время воздерживались от официальных заявлений по венгерскому вопросу. 24 октября госсекретарь США Дж. Ф. Даллес предложил президенту Д. Эйзенхауэру осудить «советскую интервенцию» и вынести эту тему на заседание Совета Безопасности ООН. Однако президент Медлил, в том числе и потому, что осознавал: никакой реальной «интервенции» не происходит. К тому же как бывший генерал Эйзенхауэр понимал, что оказание США военной помощи мятежникам (те, как упоминалось, установили контакт с миссией США в Будапеште уже 25 октября и просили прислать противотанковое оружие) приведёт к третьей мировой войне. После заседания СНБ США 26 октября было решено дать знать по дипломатическим каналам советскому руководству, что Вашингтон не будет вовлекать будущую нейтральную Венгрию в НАТО. Американцы медлили с передачей «венгерского вопроса» в Совет Безопасности ООН ещё и потому, что уже получили данные разведки о готовящемся нападении Израиля, Франции и Великобритании на Египет. Эйзенхауэру казалось «лицемерным» осуждать СССР за «интервенцию», предпринятую с согласия правительства Венгрии на фоне предстоящей неприкрытой агрессии своих союзников по НАТО против Каира.

29 октября Израиль напал на Египет, после чего Англия и Франция стали подталкивать Вашингтон к немедленному «раскручиванию» венгерского вопроса в ООН, чтобы отвлечь внимание от собственной агрессии. С самого начала на секретных англо-франко-американских консультациях в Нью-Йорке шла речь именно о пропагандистском использовании ООН против СССР.

31 октября английские и французские войска присоединились к израильской агрессии против Египта, стремясь, в числе прочего, использовать и «венгерский фактор» (то есть полагая, что из-за венгерских событий Москве будет не до Каира). Франция и Великобритания стремились срочно передать венгерский вопрос на заседание Генеральной Ассамблеи ООН, а США теперь противодействовали этому, стараясь сохранить свой авторитет в арабском мире[203].

В самой Венгрии после вывода к 30 октября советских войск из крупных городов начался массовый террор легализованных Надем «ревкомов» против коммунистов, сотрудников госбезопасности, военнослужащих и полицейских. 30 октября после обстрела из танков штурмом был взят Будапештский горком ВПТ, после чего мятежники зверски замучили 25 его защитников. На глазах западных корреспондентов убитых коммунистов вешали на деревьях, вырезали им сердца, забивали насмерть сдавшихся сотрудников охраны горкома. Чтобы оправдать ставшие известными всему миру «эксцессы», был пущен слух об огромной тюрьме под горкомом. Для того чтобы её обнаружить, даже проводились буровые работы на площади перед зданием[204].

По всей Венгрии начались неконтролируемые расстрелы и суды Линча. Убивали на улицах тех, кто был одет в защитные брюки или обут в жёлтые ботинки (говорили, что их носят сотрудники УГБ). Убитых коммунистов и советских военнослужащих выставляли в витринах магазинов с надписью «Мода сезона». Всего с 30 октября по 4 ноября 1956 года в Венгрии были арестованы более трёх тысяч сторонников социализма.

Массовые расправы над коммунистами в Венгрии изменили настроения в Москве. Ещё 30 октября Президиум ЦК КПСС утвердил текст Декларации Правительства СССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами. В документе подчёркивалось стремление СССР строить отношения с партнёрами по СЭВ и Варшавскому договору на основах равноправия.

1 ноября 1956 года на заседании СНБ США директор ЦРУ назвал победу повстанцев «чудом», так как советские войска могли бы легко подавить беспорядки, но вместо этого ушли из Будапешта. Декларацию СССР о новых отношениях с соцстранами Даллес расценил как один из самых важных документов прошедшего десятилетия.

Но уже 31 октября под влиянием сообщений из Венгрии об уничтожении коммунистов советское руководство приняло решение о применении войск для сохранения социализма в Венгрии. 1 ноября Хрущёв согласовал это решение с лидерами соцстран, в том числе КНР и Югославии. Характерно, что польское руководство, первоначально относившееся к событиям в Венгрии с симпатией, после 30 октября полностью поддержало курс на немедленное наведение в ВНР конституционного порядка. США рассматривали возможность переброски повстанцам оружия по воздуху, но отказались от этой возможности как сложно реализуемой ввиду возможного противодействия советской авиации[205]. Была лишь усилена радиопропаганда на русском языке, призывавшая советских солдат не стрелять в венгров.

1 ноября под влиянием сведений о начавшейся переброске советских войск в Венгрию правительство Надя заявило о денонсации Варшавского договора и потребовало вмешательства ООН для гарантии провозглашённого нейтралитета Венгрии. При этом Надь говорил советскому послу Ю. В. Андропову, что с трудом удерживает венгерскую армию от нападения на советские части[206].

Следует подчеркнуть, что решение Надя о выходе из ОВД противоречило конституции ВНР, так как денонсировать международные договоры мог только парламент. Само правительство Надя 30 октября — 3 ноября переживало постоянные реорганизации. В конце концов, в нём остался только сам Надь (премьер и министр иностранных дел), а остальные министерские посты были зарезервированы для возникавших некоммунистических партий. В то же время была распущена ВПТ и вместо неё создавалась Венгерская социалистическая рабочая партия (ВСРП) во главе с Я. Кадаром. Однако Кадар 1 ноября приехал в советское посольство, а затем был переправлен в Москву, где дал согласие возглавить новое правительство Венгрии (его кандидатуру предложил Хрущёву Тито). В начале ноября «Свободная Европа» уже настраивала мятежников на отстранение «коммуниста» Надя и передачу власти лидеру клерикальной оппозиции кардиналу Миндсенти, освобождённому 30 октября из-под домашнего ареста. На совещании 1 ноября в Белом доме констатировалось, что «Имре Надь потерпел крах, повстанцы требуют его ухода». Кардинал Миндсенти рассматривался в связи с этим как новый «харизматический лидер революции».

В тот же день, 1 ноября, «ревком» венгерских ВВС потребовал немедленного вывода из страны советских войск, угрожая в противном случае нанести по ним бомбовые удары. Между Веной и Будапештом был организован воздушный мост, по которому наряду с продовольствием и медикаментами в страну переправлялось оружие и перебрасывались хортистские офицеры.

3 ноября миссия США в Венгрии согласовала по телетайпу с Вашингтоном заявление кардинала Миндсенти, в котором он в качестве нового лидера Венгрии требовал военной помощи США[207].

На рассвете 4 ноября на основании приказа главкома ОВС ОВД маршала И. С. Конева Советская армия приступила к проведению операции «Вихрь» (участие своих вооружённых сил предлагала Румыния). В операции участвовали 11 дивизий, отдельные части и силы авиационной поддержки. Уже в тот же день советские войска овладели всеми крупными городами Венгрии, хотя отдельные стычки продолжались до 8 ноября. Западные корреспонденты наблюдали, как уставшие от анархии венгры «стекались» в советские комендатуры, чтобы указать на места, где скрываются вооружённые группы мятежников[208]. 4 ноября к венгерскому народу обратилось Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство во главе с Кадаром с призывом бороться против «террористов и бандитов». Части венгерской армии не оказывали сопротивления и в основном разоружались. Отдельные группы солдат и офицеров помогали советским войскам.

Имре Надь и группа его сторонников нашли убежище в посольстве Югославии, а кардинал Миндсенти — в миссии США. Всего советские войска потеряли в ходе беспорядков в Венгрии в октябре — ноябре 1956 года 640 человек убитыми и 1251 ранеными[209]. Венгров погибло около 3000 человек, причём 48 % были моложе 29 лет. Как показали опросы среди венгерских эмигрантов в Австрии после мятежа из Венгрии бежали примерно 200 тысяч человек), более 70 % участников беспорядков регулярно слушали «Свободную Европу». Американские психологи признавали, что среди опрошенных венгерских эмигрантов было очень много лиц, склонных к насилию или воспринимавших вооружённую борьбу как «спорт» и «приключения». Среди руководителей отрядов мятежников встречалось немало бывших преступников, в том числе и уголовных (всего в ходе мятежа из тюрем выпустили около 10 тысяч уголовных преступников и 3324 «политических» заключённых).

Мятеж нанёс Венгрии ущерб в 22 млрд форинтов, что равнялось четверти национального дохода страны в 1955 году. В ноябре 1956-го промышленное производство в республике составляло лишь 18 % сентябрьского. Из-за бесконтрольных «экспроприаций» «ревкомов» были дезорганизованы финансы. Было полностью разрушено 3000 квартир, а 17 ООО — серьёзно повреждено.

К середине ноября 1956 года по линии советских органов госбезопасности (аналогичные венгерские структуры были по сути ликвидированы Надем) были задержаны 4700 граждан ВНР, из которых арестованы 1400 человек. Вопреки распространившимся на Западе слухам, никаких массовых депортаций венгров на территорию СССР не проводилось. В тюрьму Ужгорода в первые дни подавления мятежа были временно вывезены 846 арестованных, которых вскоре передали венгерским властям. Кстати, Специальный комитет ООН по венгерскому вопросу, созданный по инициативе западных стран, признал, что в советских тюрьмах с арестованными обращались лучше, чем в венгерских.

В 1957 году после консолидации правительства Кадара венгерскими силами правопорядка были осуждены за участие в мятеже около 16 тысяч человек. К смертной казни были приговорены 400 человек, из которых казнены 229. Имре Надь под обещание неприкосновенности со стороны правительства Кадара 22 ноября 1956 года покинул территорию югославского посольства, но был арестован советскими органами госбезопасности и переправлен в Румынию. Позднее, в 1958 году он был приговорён в Венгрии к смертной казни. В Москве не ожидали столь сурового приговора, но вмешиваться не стали. Миндсенти вплоть до 1972 года находился в посольстве США в Будапеште, после чего ему разрешили покинуть страну.

В целом события октября — ноября 1956 года в Венгрии можно трактовать как использование внутренними антиправительственными силами обоснованного экономического недовольства некоторых слоёв населения для насильственного свержения существующего строя при массированной пропагандистской поддержке Запада. Именно подстрекательская пропаганда со стороны США (о чём наглядно свидетельствуют документы американского внешнеполитического ведомства) превратила мирное движение за реформы в стране в кровавую вакханалию, стоившую жизни сотням венгров и русских.