Государство: переосмысление

Бандиты у истоков цивилизации

Эта книга может шокировать человека, сформировавшегося в СССР или в современной путинской России. Нас ведь всегда учили тому, что государство — это хорошо. Ну, пусть не всегда и не во всем оно идеально, если уж быть точным. В советской идеологической системе, например, считалось, что феодальное или буржуазное государство обслуживает интересы господствующего класса, и лишь государство социалистическое в полной мере стоит на страже интересов каждого человека. А сегодня, когда социальный строй у нас вполне буржуазный, идеология откровенно стала государственнической. Всякое потрясение государственных основ опасно, уверяют нас власти и провластная пропаганда. Распад государства — это хаос, это угроза революции, угроза стабильности и процветанию. Такие строители государства российского, как Владимир Святой, Александр Невский, Петр Великий и даже наш «дорогой товарищ И.В. Сталин», возносятся на пьедестал. Именно эти исторические персонажи рассматриваются в современной России в качестве главных героев, обеспечивших нашей стране всевозможные успехи, правильную веру, победоносную армию и неуклонное расширение государственных границ.

И что же мы узнаем теперь из книги Франца Оппенгеймера? Мы узнаем, что государство, оказывается, в далеком прошлом формировалось вовсе не ради стабильности и процветания народов, а для того, чтобы всевозможным бандитам тех давних времен (пусть даже они мягко именуются кочевниками) проще было грабить трудящееся население. Мы узнаем, что для человека существуют лишь два способа обретения благосостояния. Первый — это трудиться, зарабатывать, копить, обретать собственность… Второй — это отнимать то, что заработано у честных тружеников. Первый способ можно назвать экономическим, второй — политическим. Именно для второго способа обретения благосостояния и существует с незапамятных времен государство. Причем, в отличие от марксистов, Оппенгеймер дает понять, что оно не просто инструмент господствующего класса, с помощью которого эксплуататоры эксплуатируют трудящихся. Государство опасно как для трудящихся, так и для собственников, инвестирующих капиталы в производство. Поскольку люди, стоящие за государством, могут отнимать всё у всех. Они являются грабителями по отношению к обществу в целом. Причем, наверное, даже в большей степени по отношению к имущим слоям населения. Ведь у тех можно больше отнять денег и собственности, чем у слоев неимущих, которым, как уверяли в свое время Маркс с Энгельсом, нечего терять, кроме своих цепей.

Отнимать можно по-разному. В давние-давние времена кочевники своими набегами полностью уничтожали имущество оседлых производителей. Грабили, что могли… А что не могли, сжигали и разрушали. Часть награбленного продавали для того, чтобы купить еды, коней и оружия, становясь, таким образом, еще сильнее и возобновляя грабительские набеги ради получения новых денег и нового имущества для продажи.

Во времена просто давние грабители стали превращаться в государственников, которые, вместо того чтобы уничтожать все на своем пути, уничтожали лишь малую долю, а остальное сохраняли для того, чтобы побежденные ими народы могли трудиться и платить дань своим господам. Наконец, во времена сравнительно не столь уж давние труженики, торговцы и организаторы производства настолько привыкли к постоянному взиманию с них налогов, что даже перестали рассматривать государство в качестве разбойника, отнимающего их деньги, и сами (добровольно) стали платить налоги, полагая, будто эти платежи идут на их же собственные нужды: на обеспечение стабильности и процветания, на поддержку социально незащищенных масс, на охрану рубежей от всевозможных врагов, мечтающих захватить нашу богатую и обильную родину.

Конечно, нельзя говорить сегодня, будто государство — это абсолютное зло, будто оно лишь грабит население страны, не давая ему ничего взамен. Некоторые группы населения от государственной деятельности даже выигрывают: для них бюджетные поступления превышают налоги. Но при этом другие группы проигрывают: они отдают государству значительно больше, чем сами от него получают. А иногда они не получают практически ничего, отдавая при этом в виде налогов довольно большую долю своих доходов. При этом риторика государственных деятелей часто такова, что, послушав их, можно подумать, будто бы даже эти проигрывающие группы населения кормятся за счет государства.

Раскрывая историю происхождения государства от бандитских набегов на древние цивилизации, Оппенгеймер существенно смещает акценты в наших представлениях о соотношении власти и общества. Можно даже сказать, пользуясь любым образом некоторых классиков марксизма, что он ставит эти представления с головы на ноги. Он помогает увидеть государство таким, какое оно есть.

Нормальное мышление для человека, проникшегося государственной идеологией, таково: государство — это благо, но есть пока в его деятельности еще отдельные недостатки, связанные с недобросовестными чиновниками. Поэтому человек ищет хороших чиновников, а не найдя таковых, уповает на «доброго царя», способного навести порядок в стране. Представление, будто бы «добрый царь» сам является создателем системы, из которой прут сплошные недостатки, а благ почти не видно, пугает такого человека и заставляет принимать защитную стойку.

Нормальное мышление для человека, прочитавшего книгу Оппенгеймера, будет совсем иным: государство работает на себя, «государевы люди» чтут прежде всего свои собственные интересы; и лишь в той мере, в какой они вынуждены считаться с давлением общества, эти «государевы люди» будут возвращать обществу часть средств, забранных у него через налоги. В давние времена никакой возможности выразить свои интересы у общества не имелось. Но в конституционном государстве ситуация становится иной. Можно не уповать на «доброго царя». Можно добиться перемен, загоняя государство в угол, где ему и следует сидеть.

Человек, проникшийся государственной идеологией, выглядит просителем перед властями. И он рад, если хоть что-то удается у государства добыть: маленькую пенсию, бесплатный прием у терапевта, скидку с коммунальных платежей. Человек, прочитавший Оппенгеймера, будет размышлять по-другому: государственные служащие живут на налоги, которые мы платим, а потому они достойны что-то получать лишь в том случае, если эффективно распоряжаются нашими бюджетными средствами. Не работают нормально — пусть выметаются.

Вопрос о происхождении государства чрезвычайно важен. Его изучение сильно прочищает нам мозги. Мы постепенно начинаем разбираться в том, что здесь главное, а что случайное. Мы начинаем понимать, в чем состоит основная деятельность государства, а в чем — побочная. Более того, серьезный анализ истории камня на камне не оставляет от популярных нынче в России представлений, будто существуют правильные и неправильные народы, т.е. такие народы, которые всегда хорошо развиваются, контролируя свое государство, и такие, которые стоят на месте, поскольку государство у них хищническое. «Гипотеза об одаренности какой-либо конкретной расы, — справедливо отмечает Франц Оппенгеймер, — не использовалась нами, и мы в ней не нуждаемся. Как говорил Герберт Спенсер, это самая глупая из всех мыслимых попыток попытка построить философию истории».

Подобное утверждение очень важно для сегодняшней России, где все больше людей, понимающих, что так дальше нельзя жить, впадает в апатию и приходит к мысли, будто бы наш народ вообще «не одарен» ни экономически, ни политически. Изучение книги Оппенгеймера показывает, что проблемы-то — совсем в другом.

Конечно, нельзя сказать, будто без книги Оппенгеймера мы о подобных вещах совсем не догадывались. В последние годы у нас стала популярной теория, рассказывающая о кочующем и стационарном бандитах социолога Мансура Олсона, творившего во второй половине XX века. Олсон показал, что формирование государства в давние времена — это результат превращения кочующего бандита в стационарного, т.е. бандита, который только грабит и убивает, в бандита, который предпочитает постоянно взимать налоги с покоренных народов. Теперь мы знаем, что задолго до Олсона, еще в самом начале ХХ столетия (в 1907 г.) подобную теорию разработал Франц Оппенгеймер. Она не стала столь популярной, поскольку в те годы трудно было покуситься на государство, которое в глазах многих людей было воплощением надежд на справедливость. Но тем ценнее научный вклад Оппенгеймера, что ему удалось написать выдающуюся книгу задолго до того, как широкие массы населения и даже широкие массы научной общественности оказались способны понять то, что он пишет. Оппенгеймер опередил свое время. И сегодня, взяв в руки эту книгу, мы пытаемся догнать великого мыслителя, объяснившего, что такое государство, задолго до нашего рождения.

Не следует, конечно, идеализировать автора. Наверняка многие читатели найдут в этой книге положения, кажущиеся сомнительными.

Мне, например, сомнительным показался тезис, что поскольку в перспективе «государство останется без классов и классовых интересов, то бюрократия будущего действительно сможет достичь того идеала беспристрастного блюстителя всеобщих интересов, к которому, в настоящее время, она с таким трудом упорно стремится». Думается, что Оппенгеймер несколько идеализирует бюрократию и слишком оптимистично исключает из анализа будущего различные групповые интересы, которые станут влиять на ее поведение. Трудно представить себе, что бюрократия будет сама по себе работать ради общего блага. Но вполне можно представить, что демократическое устройство общества и давление избирателей вынудят ее в значительной степени работать на их интересы, а не на свои собственные.

Странно, конечно, выглядят строки, в которых говорится, будто международные отношения и международная торговля начинают доминировать над военными и политическими отношениями (т.е. над системой грабежа, осуществляемого с помощью войны). Оппенгеймер ведь писал за семь лет до начала Первой мировой войны, и надо признать, что жизнь пошла по совершенно иному пути, чем виделось ученому. Тем не менее подобную ошибку в предсказании будущего тогда допускали многие аналитики. Трудно было представить, что безумие настолько скоро станет превалировать над рациональными соображениями.

Оппенгеймер ценен нам не ошибками в предсказании будущего, которое нам всегда хочется видеть лучшим, чем на самом деле, а анализом прошлого, помогающим понять мироустройство. И еще он ценен тем, что был хорошим учителем. Людвиг Эрхард — один из самых ярких экономистов-реформаторов истории Европы учился именно у Оппенгеймера. Два нестандартных мыслителя нашли друг друга и создали весьма плодотворный союз. Так что нынешняя развитая германская экономика — детище профессора Эрхарда — во многом обязана и профессору Оппенгеймеру.

Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследований модернизации при Европейском университете в Санкт-Петербурге (eu.spb.ru)