Готикана

Чуждый ей звук сорвался с ее губ и оказался поглощен им в неистовом поцелуе под стать еще более неистовому акту. А трахались они неистово, как животные – грубо, инстинктивно прямо под открытым небом, заточенные между горами и обрывом, окруженные одной только природой в ее богатой красоте.

Вад был необузданным, каждый сантиметр его тела господствовал над каждым сантиметром ее тела, едва он спустил себя с цепи и принялся врезаться в ее бедра, с каждым движением потирая клитор. Всякий раз разрывая ее, рассекая на куски, а потом собирая воедино – новой, живой и еще более возбужденной.

«Он важен, Виви, этот парень».

Голос Мо возник в ее голове из ниоткуда, заставив замереть на мгновение. Корвина открыла глаза и в растерянности отстранилась.

– Мо?

Вад нахмурил брови, взъерошенные ее пальцами волосы торчали во все стороны.

– Кто такой Мо, черт подери? – требовательно произнес он.

Корвина не могла ему сказать, особенно в этот момент.

– Кто такой Мо? – прорычал он, разведя ее колени еще шире в таком властном жесте, что ее мышцы сжались вокруг него еще сильнее.

– Никто. – Корвина помотала головой и, вновь потянув его к себе для поцелуя, задвигала бедрами.

Он агрессивно вонзался в нее членом, звук соприкасающихся тел и шумного дыхания наполнил пространство. Корвина сосредоточилась на звуках, на их дыхании, на опыте, который был для нее всецело новым, и отложила размышления о голосе на потом.

Убрав руку из-под ее колена, Вад потянулся к месту слияния их тел, прижал палец к ее клитору и принялся с силой его потирать, не переставая вонзаться в нее снова и снова. Ее соски с каждым движением терлись о его грудь – снова и снова. Его язык проникал в ее рот, касаясь, лаская, играя с ее языком – снова, и снова, и снова. Под всесторонним чувственным натиском огонь в ее теле обернулся адским пламенем, полыхая всюду, где соприкасались их тела, и распространяясь, словно поглощающий лесной пожар под ее кожей.

По позвоночнику пробежал электрический ток, заставляя выгнуть спину, упереться головой в сиденье и приоткрыть рот в беззвучном крике, который Вад заглушил своим. Волны удовольствия накатывали одна за другой, унося ее за собой. Колени, которые Вад удерживал на месте, подрагивали, мышцы конвульсивно сжимались вокруг него так бурно, что он вошел в нее последний раз и зарычал ей в губы, наполняя ее до краев.

Удовольствие было настолько чистым, неиспорченным, первобытным, что казалось бесконечным.

Корвина растерянно посмотрела на него, ее тело все еще гудело от отголосков удовольствия.

Тяжело дыша, Вад отстранился, вылез из машины и выпрямился, опираясь на крышу, пока переводил дыхание.

Корвина, обмякнув, осталась лежать на месте и смотрела, как он приводит себя в порядок, окутанный темнотой и под слабой моросью, от которой кожа стала блестеть. Она чувствовала на себе его неповторимый запах, и ей это нравилось.

Вад повернулся к ней, окинув взглядом серебристых глаз ее распростертое тело, и в них вновь вспыхнул жар, невзирая на то, чем они только что занимались. Корвина задумалась, как она выглядела в его глазах: юбка собралась вокруг талии, на ногах высокие сапоги, трусики порваны, коса растрепалась.

Наклонившись, он разорвал трусики с другой стороны и бросил их на заднее сиденье к своему пальто, а затем достал несколько салфеток из бардачка. Она молча наблюдала, как он вытирал ее. Сердце сжалось от этого поступка, а разум возбудился от его эротизма.

– У тебя все будет болеть, – сказал Вад, опустив наконец ее юбку и жестом велев ей пересесть на пассажирское сиденье. Корвина перебралась на другую сторону, простонав, когда ноги и мышцы лона протестующе заныли.

– У меня уже все болит, – ответила она, устраиваясь в кресле и остро ощущая болезненную пульсацию между ног.

Корвина заметила, как он вытер свое кресло и сел, а затем завел двигатель.

– И вот все стало, как раньше, – произнесла она вслух.

Вад лишь тихо фыркнул в ответ.

Все закончилось быстрее, чем она ожидала. Она не знала, чего именно ждала после, но совсем не этого.

С днем рождения ее.

Вад неспешно выехал с места и повел машину к замку, где они снова станут чужими друг другу.

Глава 12

Вад

Кто такой Мо, черт побери?

Очевидно, кто-то весьма важный для нее, раз она выкрикнула это имя, пока он был в ней по самые яйца. Ваду это не понравилось. Совсем не понравилось. Он не ожидал этого, и неважно, какие гребаные чары она накладывала на него своими глазами. Не ожидал, что его ослепит первобытная потребность овладеть ей. Сейчас было неподходящее время. Он должен сосредоточиться на более важных вещах, на Веренморе, и ничто никогда не станет важнее.

Но ему ни капли не нравилось, что у нее были секреты.

Он узнает ее тайны. Но ей о его тайнах знать нельзя ни сейчас, ни потом.

Он бросил на нее взгляд, когда они подъехали к воротам замка. Эта девушка с темными волосами, по обыкновению заплетенными в причудливую косу, носившая юбки, которые всегда вызывали у него любопытство, сережку в носу, который так и тянуло поцеловать, с этими клятыми глазами фиолетового цвета, какой встречался ему лишь раз в жизни, видела слишком многое. Эта хрупкая, нежная девушка представляла для него слишком большую опасность.

Ему не стоит увлекаться еще больше. Трахать ее было ошибкой, хотя он ни капельки об этом не жалел.

Вад крепче сжал руль. Их совместно проведенное время станет еще одной тайной, которую эта гора будет хранить и которую никто не должен узнать по многим неведомым ей причинам.

Нет, на этом все и закончится.

Но, черт возьми, кто такой Мо?

Глава 13

Корвина

И Корвина снова стала простой студенткой.

Она порядком ненавидела Вада, всерьез ненавидела за то, с какой легкостью он вновь вошел в свою роль, едва они вернулись в замок. Буркнул «доброй ночи, мисс Клемм», будто не провел минувший час глубоко в ней, будто она не была мокрой от его семени. Высадил ее на подъездной дорожке и пошел своей дорогой.

Кайлин Кросс, которую Корвина не видела уже несколько месяцев, ждала ее в фойе башни. Она спросила, хорошо ли прошла ее поездка в город и был ли мистер Деверелл любезен с ней. Корвина улыбнулась и, стараясь не обращать внимания на напряжение между ног, заверила Кайлин, что он был очень добр. Однако от необходимости делать вид, будто ее мышцы вовсе не ломит от сексуального контакта, и вести при этом разговор на другую тему ее тело пронзила волна трепета.

Это было две недели назад.

Прошло две недели, и болезненные ощущения исчезли. Прошло две недели, и все вновь стало обыденным до такой степени, что она стала задаваться вопросом, а не померещилось ли ей все это.

Корвина прошла в самый конец обеденного зала с сэндвичем в руках, наконец-то сумев ходить, не чувствуя при этом боли между ног. Джейд и Эрика сидели за привычным столом возле пронизанных утренним светом окон в компании Троя, Итана и Джакса и о чем-то болтали. Корвина лавировала между соседними столами, подол юбки струился вокруг ее ног, словно жидкость.

Когда она подошла к ним, Джакс отодвинулся в сторону, как обычно освобождая ей место между ним и Эрикой и приглашая ее присесть. Корвина улыбнулась в ответ и втиснулась между ними.

– Не могу поверить, что они делают это! – прошептала Джейд, тыча вилкой в лежащие на ее тарелке фрукты.

– Что? – спросила Корвина, откусывая кусок сэндвича.

– В замке открывают Хранилище, – сказал Трой, сидящий рядом с Джейд.

– Что это?

– Так тут называют небольшое подземелье под этим зданием, но его заперли уже много лет назад, – сообщила Джейд, попивая кофе.

Корвина вскинула брови в ожидании пояснений. Ей не пришлось долго ждать.

– Именно там Палачей впервые застали за какими-то темными делишками, – сказала Джейд. – А когда университет запер это место, они перебрались в леса.

– Зачем же открывать его сейчас? – спросила Корвина, обкусывая сэндвич без особого аппетита.

– Мистер Деверелл уговорил руководство, – ответил Трой с набитым ртом. – Насколько я слышал, он сказал, что там получится отличная зона отдыха. Не скажу, что не согласен с ним. У нас нет места, где можно было бы просто расслабиться, знаешь ли.

Корвина оставила без внимания, как сердце легонько екнуло при упоминании его имени.

– Звучит неплохо.

– Притом, что через несколько недель состоится Черный бал? – Джейд покачала головой. – Мне кажется, время… неподходящее.

– Непохоже, чтобы в университете запрещали людям куда-то ходить, Джейд, – заметил Джакс. – Заперт он или нет, если кто-то захочет воспользоваться этим местом, он это сделает. Люди постоянно всюду здесь бродят. Всем плевать.

– Со временем ты поймешь, какой силой на самом деле обладает легенда в здешних краях, Джакс, – поправил его Трой. – В этом и заключается основная причина тому, что в университете нет правил, запрещающих студентам бродить по округе среди ночи или ходить в лес. Все равно никто из тех, кто слышал эти легенды, не рискнет это сделать.

– Никто, кроме мистера Деверелла, – усмехнулась Эрика. – Я из окна видела, как он бродит по ночам, и мы все знаем, что он ходит в лес. Хотя мне интересно зачем.

– Уж точно не для того, чтобы подышать свежим воздухом, – рассудил Итан. – Его здесь и так хватает. И не ради зарядки, ведь большинство преподавателей гуляют по кампусу или ходят в тренажерный зал.

– Погоди, здесь есть тренажерный зал? – удивленно спросила Корвина, поскольку не видела его на карте.

– Да, он в крыле для персонала, – сказал Джакс, жуя сэндвич. – Ну знаешь, то здание за этим залом?

Корвина кивнула с набитым ртом.

– Тренажерный зал наверху их башни.

– Ты ведь как-то раз видела его в лесу, верно, Корвина? – размышлял Трой. – Что он там делал?

Курил. Чинил старое сломанное фортепиано. Целовал ее до потери сознания.

Покачав головой, она дала ему наполовину правдивый ответ:

– Я была у озера, когда увидела его. Он сказал мне, чтобы я не ходила в лес одна, а потом ушел.

– Черт, – произнесла Эрика, жуя. – Он такой странный. Обаятельный. Но врать не стану: я его откровенно боюсь.

Корвина могла понять почему. Он обладал такой аурой. Но Корвина уже много лет назад перестала бояться того, чего не понимала, а потому, пока она не поняла его, у нее не было повода для страха. Он не единожды мог причинить ей вред, но вместо этого по какой-то непонятной причине заставлял ее почувствовать себя в безопасности. И Мо сказал ей что-то подобное.

Словно призвав его, она почувствовала тяжесть его взгляда на груди.

Отвлеклась от еды и, на миг посмотрев ему в глаза, отвернулась. Вад старался больше не смотреть на нее, во всяком случае, так, как раньше. Возможно, он оставил в прошлом то, что промелькнуло между ними после их единственного раза.

Но не она.

С тех пор, как этот ларец открылся, Корвине стоило только подумать о нем, и она тотчас чувствовала, как в крови пульсирует желание. Она сидела в его аудитории, наблюдала, как он ведет занятие и чувствовала, как груди наливаются тяжестью. Смотрела, как он тарабанит маркером по столу, и вспоминала, как он тарабанил в ней. Однажды она зашла в преподавательскую комнату, чтобы сдать работу профессору по истории, и застала там своего среброглазого дьявола: он читал, сидя в углу, в очках в черной прямоугольной оправе, которая так ей нравилась. Корвина чуть было не набросилась на него, но успела взять себя в руки.

Да, она явно не выбросила его из головы.

Она привязалась к нему и не знала, что ей это сулит.

Она заметила, как он бросил взгляд на Джакса, и осознала, что сидит, прижавшись к нему вплотную, о чем даже не задумывалась. Но внезапно ощутила это очень отчетливо. Видела, как взгляд Вада прошелся всюду, где они с Джаксом соприкасались телами, а потом устремился к ее глазам.

Серебро расплавилось.

– Можно взять один? – Раздался рядом с ней голос Джакса. Ее взгляд был пойман в ловушку, сердце колотилось в груди.

Мистер Деверелл отвернулся и пошел за едой.

Корвина сделала вдох, закрыла глаза на мгновение, чтобы взять себя в руки, и подвинула тарелку Джаксу.

– Конечно.

Они ели и говорили об учебе. Трой и Итан учились на втором курсе, и у них были другие занятия и расписание, отчего разговор о преподавателях становился лишь интереснее. Корвине нравилось, что никто и никогда не затрагивал тему чьего-то прошлого. Оттого она расслабилась и стала более открытой, ведь все разговоры с ними были сосредоточены на настоящем и перспективах будущего. И ей это очень нравилось.

А еще ей очень нравилось, как комфортно она начала чувствовать себя в обществе парней. В прежней жизни она никогда толком не общалась с представителями мужского пола, а потому была приятно удивлена, что они оказались вполне милыми ребятами. Они любили дурачиться и подшучивать друг над другом, но были и впрямь хорошими людьми.

После завтрака все пошли обратно к башням под яркими лучами солнца. Трой остановился завязать шнурки, сказав остальным, что догонит, и Корвина задержалась вместе с ним, чтобы воспользоваться возможностью заглянуть в окна.

Она перевела взгляд на мистера Деверелла, который забирал завернутые в бумагу сэндвичи. Он никогда не ел в зале со всеми остальными. К нему подошла молодая преподавательница в простом голубом свитере и джинсах с завязанными в высокий хвост светлыми волосами. Корвина наблюдала, как та рассмеялась над его словами, опустив ладонь ему на бицепс, и в ее сердце закралось какое-то жгучее, отвратительное чувство.

– На что это ты смотришь? – спросил Трой, выпрямившись и проследив за ее взглядом.

– Да просто на профессора, – ответила Корвина, пожав плечами, будто все внутри нее вовсе не пылало. – Я ее раньше не видела.

– Это доктор Харбор, – подсказал он, как всегда служа ей бесконечным источником информации. – Она с исторического факультета. У них с мистером Девереллом был роман какое-то время назад.

Господи, со сколькими женщинами с кампуса он был?

Она сглотнула, сердито глядя на свои ботинки.

– Они все еще вместе?

Трой равнодушно пожал плечами.

– Наверное. Да кого это волнует? – сказал он, а потом посмотрел на Корвину. – Тебя волнует.

Отрицание легко сорвалось с ее губ:

– Нет. Вовсе нет.

Трой, веселый парень, который любил ее дразнить, воззрился на Корвину с не по годам серьезным видом.

– Слушай, Фиолет, то, что ты делаешь – твое дело, – тихо сказал он, внимательно на нее глядя. – И не могу сказать, что имею что-то против мистера Деверелла. Он всегда нормально ко мне относился. Но просто знай: я бы ни за что не захотел оказаться с этим парнем наедине темной ночью. Не говоря уже о том, что это противоречит правилам, так что никому об этом не рассказывай. Просто будь осторожна, ладно?

В горле встал ком, и Корвина кивнула, не зная, что ответить.

– Не волнуйся, я никому не скажу, – заверил он, по обыкновению приобняв ее за плечи. – Но, черт побери, Фиолет, и надо же тебе было повстречать дьявола Веренмора?

Трой замолчал, когда они нагнали остальных, и одарил ее фирменной широкой улыбкой.

– Идем на занятия.

Корвина махнула ему.

– Мне нужно зайти в библиотеку.

– Я с тобой, – подскочил Джакс. – Нужно вернуть книгу.

Кивнув, Корвина пошла коротким путем через сад в сторону учебного крыла, откуда шел спуск в подземелье библиотеки. Ледяной ветер дул в лицо. Утро выдалось мглистым, густой белый туман окутывал замок и его обитателей, люди, дрожа от холода, шли по своим делам. На миг Корвина задумалась, стоит ли ей беспокоиться из-за того, что Трой все знал, а потом прогнала эту мысль. Она доверяла ему, и он всегда хорошо к ней относился. Он был ей другом.

– Ну как, ты закончила эссе для мистера Деверелла? – спросил Джакс, пытаясь завязать разговор. Его щеки раскраснелись от ветра, руки утопали в карманах куртки.

Корвина кивнула, радуясь тому, что облегающая шерстяная юбка черного цвета и темно-фиолетовый свитер спасали от ветра, а высокие сапоги грели ноги.

– Закончила вчера вечером, – ответила она, сжимая рукой лямку сумки. – А ты?

Он улыбнулся.

– Почти.

– Ты в курсе, что нам сегодня сдавать? – напомнила она, когда они свернули за угол учебного корпуса. Тяжелые двойные двери подземелья с обрамлением из кованого железа были распахнуты, широкие каменные ступени вели ко входу.

– Доделаю к концу занятий, – заверил он, перемахнув через четыре ступеньки за раз.

Корвина закатила глаза, но губы растянулись в улыбке, когда Джакс принялся безо всякой причины демонстрировать свой атлетизм.

– Это было ни к чему, – сказала она, спускаясь в привычном темпе, пока он ждал внизу.

– Но тебя ведь впечатлило? – спросил он добродушно. – Или в следующий раз стоит дополнить сальто назад?

У Корвины вырвался смешок, и они зашли в библиотеку. Несколько студентов уже стояли в очереди у стойки, чтобы вернуть книги. Корвину это не удивило. В понедельник утром и в пятницу вечером было больше всего народу, потому что миссис Сьюки не работала по выходным.

Джакс достал книгу из сумки и пошел занять очередь, а Корвина повернула налево к стеллажам.

– Ты не идешь? – громко спросил он, за что получил замечание от сидевшей за стойкой миссис Сьюки:

– Тише, молодой человек.

Корвина указала на стеллажи в задней части библиотеки, тихо сообщив ему, что ей нужно взять несколько книг, и, кивнув, Джакс встал в конец очереди.

Корвина пошла в секцию художественной литературы, надеясь найти там несколько романов, чтобы прочитать за неделю. Прошла мимо девушки, читавшей книгу в отделе истории, и наконец дошла до нужного места.

Миссис Сьюки однажды рассказала ей об особой полке, на которой тайком от руководства спрятала все свои романы: старые любовные романы ее юности, эротические романы, исторические и даже несколько романов о сверхъестественном. Корвина их обожала.

Ведя пальцами по корешкам, она вытащила два небольших романа об оборотнях и продолжила перебирать книги. Остановившись на «Джейн Эйр», взяла и эту книгу.

Запасшись тремя книгами на предстоящую неделю, она вышла из прохода и направилась в короткий коридор, который вел в главный зал библиотеки.

Внезапно из отдела философии высунулась рука и, утащив за собой, прижала ее спиной к книжным полкам в темном закоулке.

Первым делом Корвина уловила среди запаха старых книг и затхлых залов библиотеки аромат горящего дерева и бренди. Сердце бешено заколотилось в груди, она подняла голову и едва успела увидеть его серебристые глаза, как его губы обрушились на нее.

Его вкус взбудоражил ее чувства, все тело сразил электрический импульс от прикосновения его губ, пробуждавшего после долго сна. Она приоткрыла рот, с радостью принимая грубый напор его языка, когда он сильнее прижал ее к стеллажу. Корвина с трудом держала книги в руках, а он обхватил ее лицо ладонями, не давая двигаться, и набросился, словно маньяк, который дал волю безумию в своей голове.

Ее сердце трепетало, когда они соприкасались языками, его вкус окутывал ее, а руки дарили чувство такой защищенности, что Корвина не хотела их покидать. Ей хотелось остановить время и жить в чувствах, которые он пробуждал в ней, в теплом, прекрасном буйстве красок в ее темном сердце.

Поглощая ее, жадно вкушая, соблазняя несколько долгих минут, Вад отстранился и дал ей глотнуть воздуха. Глаза цвета ртути вспыхнули, когда он снова обхватил ее лицо.

– Он уже трахнул тебя? – пробормотал он ей в губы, а потом легонько лизнул уголок ее рта.

Потребовалось мгновение, чтобы его слова проникли в ее затуманенный страстью разум.

А потом это все же произошло.

Ее охватила стремительная волна гнева. Корвина стиснула зубы и оттолкнула его, и Вад, убрав ладони от ее лица, опустил руки по сторонам, заключая ее в ловушку между стеллажом и своим телом.

– Наглости тебе не занимать, – тихо процедила она, дрожа от злости. – Говоришь мне, чтобы я ничего не ждала, что тебе нельзя привязываться. Трахаешь меня, потом неделями знать не желаешь, а теперь загоняешь в угол и требуешь ответа, была ли я с кем-то еще, будто у тебя есть на это какое-то право? – прошипела она. – Да что с тобой не так, черт подери?

Под конец этой тирады ее грудь тяжело вздымалась. Корвина еще никогда не была в такой ярости, все ее тело пылало, ладони покалывало от желания причинить ему боль, чтобы облегчить внутреннее смятение.

Вад пропустил ее слова мимо ушей.

– Кто-то еще был в этой киске?

Корвина стрельнула в него сердитым взглядом.

– Столько же, сколько побывало на твоем члене, – огрызнулась она, отталкивая его. – А теперь пусти, пока Джакс не пришел меня искать.

Вад наклонился и прижался к ней всем телом, источающим опасность, отчего она спиной врезалась в полку.

– Он хочет тебя.

Корвина молчала, меча в него молнии взглядом, ее сердце гулко стучало в груди.

Вад подошел ближе и легонько коснулся губами сережки в ее носу.

– Но не сможет тебя заполучить.

– Я не твоя, – напомнила ему Корвина, слегка запыхавшись и всерьез преисполнившись ярости. – И ты не имеешь права это решать.

Уголок его рта дрогнул, и Вад припал к ее губам в свирепом поцелуе, отчего ее пульс забился чаще, а затем опустил руки.

– А Мо имеет право решать?

Корвина была в считанных секундах от того, чтобы совершить что-то непоправимое.

– Выпусти меня.

Он снова приник к ее губам в настойчивом поцелуе.

– У тебя вкусная помада. Гранат? – размышлял он, облизывая влажные губы. – Сотри ее с меня.

Корвина уставилась на небольшое фиолетовое пятно, оставшееся на его губах от помады, и, взбесившись от противоречивого поведения Вада, оттолкнула его и пошла прочь.

– Сам сотри.

Вот тебе и стойкая помада.

* * *

Он снова вошел в аудиторию как мистер Деверелл, а не Вад – дикий, необузданный мужчина, который, как она теперь знала, жил под этой холодной, сдержанной оболочкой. Казалось, он сочетал в себе две разные грани одного человека: публичный облик и скрытую натуру.

Его губы были привычного цвета без следов гранатовой помады.

Корвина испытала к нему легкую ненависть за то, что смотрел на нее как бы невзначай, будто вовсе не вкушал ее, не допрашивал, не обладал ей снова, в то время как у нее внутри царил полный кавардак. Но она, по всей видимости, тоже хорошо притворялась, потому что Джейд, сидевшая рядом с ней, ничего не подозревала и трещала про свой факультатив.

– Итак, – мистер Деверелл хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание, и присел на стол. – В этом семестре вы должны изучить одну пьесу и одно произведение классической прозы. Я дам вам варианты на выбор в обоих жанрах.

Мистер Деверелл спрыгнул со стола, снял колпачок с маркера и, разделив доску на две части вертикальной линией, левой рукой написал на каждой заголовок большими жирными буквами.

ПЬЕСА

КЛАССИКА

Затем снова вернулся к левому столбцу и написал под «ПЬЕСОЙ» четкими размашистыми буквами:

МАКБЕТ

ДОКТОР ФАУСТ

Он повернулся к студентам и постучал маркером по первому названию:

– Трагедия о политических амбициях и стремлении к власти. – Постучал по второму названию: – Трагедия о человеке, продавшем душу дьяволу в обмен на знания.

Девушка по имени Рия с первого ряда, которая всегда поднимала руку, вновь ее подняла.

– А почему обе – трагедии, мистер Деверелл?

– Я из тех парней, что любят трагедии, – ответил он с невозмутимым лицом, и Корвина хохотнула, но тут же зажала рот рукой, едва к ней устремился его взгляд, как и взгляды всех студентов в аудитории.

– Вы считаете это забавным, мисс Клемм? – спросил мистер Деверелл с непроницаемым выражением лица.

Корвина почувствовала, как краснеет под устремленными на нее взглядами, и потупилась в тетрадь, желая исчезнуть, чтобы все попросту вернулись к занятию и перестали ее замечать.

– Я задал вам вопрос. – Его низкий голос эхом разнесся по аудитории, и Корвина сделала глубокий вдох, не обращая внимания на жар, приливший к лицу.

Она в равной мере любила и ненавидела, когда он говорил с ней таким тоном. Просто не хотела, чтобы в такой момент рядом были посторонние.

– Нет, мистер Деверелл, – тихо ответила она, глядя в тетрадь, а потом подняла взгляд. – Просто я предпочитаю счастливые концовки. Трагедии прекрасны, но они всегда отнимают больше, чем дают. История может быть трагичной, но ей не обязательно заканчиваться трагедией.

– А, так вы романтик. – Взгляд серебристых глаз сверкнул, уголок его губ дернулся. – Понятно.

Корвина сжала в руке карандаш, желая бросить его в мистера Деверелла, когда он снова обратился к аудитории.

– Те, кто хочет изучить «Макбета», поднимите руки. – Несколько рук взметнулись в воздух. – Теперь те, кто предпочитает «Доктора Фауста», – сказал он, и Корвина подняла свою, как и большинство студентов.

Мистер Деверелл подошел к другой половине доски и написал под заголовком «КЛАССИКА»:

ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ

ДРАКУЛА

Он посмотрел на студентов и указал на названия:

– Оба варианта – прекрасно написанные классические произведения, положившие начало отдельной разновидности литературного жанра. Уверен, вы слышали о них обоих.

Почти все в аудитории кивнули.

– Так какое же из них?

Как и в прошлый раз, студенты начали поднимать руки. «Дракула» был выбран большинством голосов.

Корвина опустила руку как раз в тот момент, когда мистер Деверелл посмотрел на нее и произнес ровным тоном:

– В этом романе несчастливая концовка, мисс Клемм.

Корвина посмотрела ему прямо в глаза, зная, что он поймет скрытый смысл ее слов:

– В нем рассказывается об обитающем в старинном замке дьяволе, который влюбляется. Что может быть интереснее?

Его глаза сверкнули.

– И правда.

Вскоре прозвенел звонок, и мистер Деверелл ушел, забрав с собой весь воздух, что был в ее легких. Корвина слегка откинулась на спинку стула и поймала на себе обеспокоенный взгляд Джейд. Она ответила ей ободряющей улыбкой и подняла сумку, готовая провести весь оставшийся день, не думая о нем.

* * *

«Башня, Виви».

Голос Мо заставил ее замереть над тетрадкой, все мышцы напряглись. Корвина подняла взгляд и обвела им аудиторию доктора Кари. Был понедельник, последнее занятие, и большинство студентов вели конспекты, пока доктор Кари читал лекцию. Солнце с приближением вечера светило тускло.

Что-то было не так, еще сильнее, чем прежде.

Корвина почувствовала это, хотя не знала как.

В углу возле двери мелькнула тень, поплыла вдоль стены к выходу и замерла. Корвина моргнула и помотала головой в попытке развеять игру света. Наверняка это все игра света.

«Ты слышишь меня? Помоги ему».

Два странных незнакомых голоса звучали в ее голове, оставив за собой металлический запах крови. Призрачные муравьи побежали по коже, и Корвина содрогнулась.

Какого черта?

Голоса помалкивали. Тени пропали уже несколько недель назад. Почему они вернулись сейчас?

– С вами все в порядке, мисс Клемм? – голос доктора Кари вырвал ее из размышлений, и Корвина поняла, что остальные студенты обернулись посмотреть на нее. – Вы что-то бормочете.

Она бормотала?

«Боже, нет, нет, нет. Не здесь».

Сглотнув, Корвина спешно сунула тетрадь в сумку и ринулась к двери.

– Прошу прошения, доктор Кари. Мне нехорошо.

Не дожидаясь его ответа, она выскочила в коридор и бросилась бежать. Ей нужно было скорее попасть на улицу. Путь с четвертого этажа башни был неблизкий, но Корвина мчалась по лестнице, коса развевалась за спиной, подол юбки волочился следом. Нервы напряглись до предела, когда в нескольких шагах впереди на стене промелькнула тень.

Горло сдавило от слез, глаза щипало, а она все бежала вперед.

Нет.

Не может этого быть.

Уже много недель с ней все было в порядке. Она думала, что все закончилось и стало нормально.

Этого не может быть.

Едва свернув на лестнице третьего этажа, она врезалась в твердую стену.

– Черт. – Ругательство, произнесенное низким голосом, который она узнала всем своим естеством, достигло ее затуманенного разума несколько секунд спустя.

Она посмотрела на него, хлопая глазами, и увидела, что он стоит на пару ступеней ниже и крепко сжимает ее руки, чтобы не упала.

Корвина восстановила равновесие, держась за него, а затем схватилась за перила и, чувствуя, как сердце колотится в груди, посмотрела на тень, которая парила позади него.

– Мисс Клемм? – Она почувствовала, как Вад тряхнул ее. – Корвина! Посмотри на меня!

Суровая властность в его голосе заставила ее посмотреть в его серебристые глаза, и Корвина сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Что тебя так испугало? – Он шагнул ближе, оказавшись лицом к лицу с ней и изучая ее взглядом.

– Мне нужно добраться до башни, – прошептала она, вновь глядя на маячащую тень.

Вад обернулся, но не увидел ничего, кроме стен замка, на которых уже загорелись лампы в поржавевших держателях, как и на лестнице, ведущей вниз. Вероятно, он не мог видеть тень, мерцающую под светом старых ламп, выжидающую, зовущую.

– Что ты видишь позади меня?

Она замерла оттого, как он сформулировал вопрос. Вад спросил, что она видела, интонацией подразумевая: он точно знал, что она что-то видела.

Тень пришла в движение, и Корвина испытала острую необходимость следовать за ней.

Она стряхнула с себя его руки и помчалась вниз, чувствуя, что он следует за ней по пятам.

Длинные ноги позволили ему нагнать ее и схватить, пока она не успела выбежать из крыла. Затащив Корвину в одну из ниш, он заточил ее в ловушку рук. Его глаза, эти глаза цвета ртути смотрели на нее с предельной серьезностью.

– Что ты видишь, Корвина? – спросил Вад снова, проговаривая каждое слово с таким терпением, каким она сейчас не обладала.

Боже, она не могла ему сказать. В лучшем случае он сочтет ее сумасшедшей. А в худшем скажет ей это в лицо. Но Корвина не сумасшедшая. Нет, не сумасшедшая. А может, такой она и была. Она не знала. На ее разум нельзя было полагаться.

Ее окутал его запах, от его вида живот скрутило от страха и желания. Он хотел услышать ответ.

– Тень, – сказала она еле слышно, глядя на его шею. У него был красивый кадык. – Мне нужно попасть к башне как можно скорее. – Она посмотрела на него умоляющим взглядом. – Пожалуйста.

Вад рассматривал ее долгое мгновение, а потом убрал руку и позволил уйти. Корвина снова сорвалась на бег, на ходу осознавая, что сады были совершенно пусты. Почему они пустовали? Здесь всегда кто-нибудь слонялся, особенно в такое время дня.

Мышцы и легкие горели от напряжения. Корвина выбежала на мощеную дорожку сбоку от крыла, которая вела к башням, и сама не знала, зачем ей нужно было туда попасть, но не сомневалась в этом.

Шустро перебирая ногами, она наконец добралась до поляны перед башней и увидела, что впереди собралась толпа. Внизу живота разлился страх, она слегка сбавила шаг, пытаясь понять, что происходит.

– О господи! – донесся до нее крик Джейд.

По венам помчался адреналин, и Корвина прорвалась сквозь толпу в попытке добраться до подруги.

– Джейд, что… – Она замолчала на полуслове от развернувшейся вокруг нее сцены.

Все собравшиеся в этой большой толпе смотрели вверх. Эрика обнимала рыдающую Джейд, тоже устремив взгляд куда-то над ними.

Корвина повернулась и запрокинула голову.

Сердце замерло.

Там, на крыше башни, стоял Трой, с такого расстояния казавшийся совсем маленьким. Он даже не смотрел вниз на людей, которые кричали ему, чтобы прекратил и спустился вниз. Даже не вздрогнул, а просто отрешенно смотрел перед собой, не слыша обращенных к нему криков.

С губ Корвины сорвался резкий вздох.

Что он там делал?

– Трой! – прокричал Джакс очень, очень громко, так громко, что его голос наверняка достиг самого верха.

Но Трой не ответил, даже не сдвинулся с места. От его вида Корвину пробила дрожь.

– Господи. – Услышав брань за спиной, она поняла, что Вад шел за ней от башни – конечно же шел, – а потом прибежал к зданию.

– Он запер дверь на крышу, мистер Деверелл, – прокричал Итан, подбегая к Ваду. – Мы пытались подняться и заставить его открыть, но он не отвечает. Замок никак не сломать.

Корвина видела, как Вад стиснул зубы.

– Есть другой выход на крышу, – сказал он, и Корвина на миг задумалась, откуда ему было об этом известно. – Нужно, чтобы вы успокоили его, ребята. Идем.

Итан и Джакс пошли за ним, не сказав ни слова, и прибавили шаг. Корвина обняла себя руками, толпа сошлась плотнее, крики и вздохи раздавались то тут, то там, когда все больше и больше людей понимали, что происходит.

– Трой! – прокричала Эрика. – Спускайся, пожалуйста!

Он даже не взглянул вниз.

Преподаватели спешили на поляну, выслушивая разные версии истории о том, что мистер Деверелл поднялся наверх, и оставались ждать как на иголках. Студенты смотрели, не отрывая глаз, до смерти перепуганные за парня, который всем нравился.

Небо над головой стремительно темнело, и белая куртка Троя разительно выделялась на его фоне. Корвина стояла, затаив дыхание, и не понимала, почему он это делал. Они разговаривали сегодня утром, и ничто в его радостном расположении духа этого не предвещало.

Почему так? Почему сейчас? Что такого произошло в промежуток между завтраком и этим моментом, что привело его на эту крышу? И почему Мо сказал ей об этом?

Трой шагнул ближе к краю, и толпа ахнула в унисон.

– О боже, Трой! – вскричала Корвина и зажала рот ладонью, не в силах сдержать страх за парня, который стал ей хорошим другом.

Парня, с которым она любила проводить время и который принял ее в свою здешнюю семью, как давно потерянную сестру. Сердце сжалось, глаза щипало, и ей отчаянно хотелось, чтобы он спустился и рассказал обо всем, что его беспокоило. Быть может, ей стоило спросить его об этом утром во время разговора? Могла ли она как-то помешать ему туда пойти?

Словно услышав ее голос, Трой посмотрел вниз прямо на нее и одарил улыбкой, от которой мороз пробрал ее до самых костей.

А потом он шагнул с крыши.

Ее крик утонул в море других возгласов, когда его тело поддалось силе притяжения.

Все произошло за долю секунды.

В один миг он стоял на крыше, а в другой уже лежал на земле возле башни. Вокруг его головы растеклась лужа крови, и этого полного жизни парня не стало.

Несколько студентов бросились вперед.

Корвина застыла на месте и дрожала, по ее лицу тихо текли слезы, когда она увидела, как тело радостного, веселого парня, ставшего ей другом, искореженное лежит на твердой земле.

«Нет. Господи, нет».

Ее отец выглядел так же? Он тоже когда-то был жизнерадостным человеком, как Трой, а потом ушел безо всяких объяснений?

Над телом Троя что-то задвигалось, вокруг тени замерцал свет. Корвина задержала дыхание, ее глаза округлились, когда она увидела, как тень замерла на мгновение, а потом исчезла прямо перед тем, как в ее голове зазвучал его голос.

«Фиолет».

Невозможно.

«Расскажи моему брату».

Рассказать его брату? Что? У него есть брат?

Корвина смотрела на его тело, замерев в потрясении, и размышляла о том, как его голос прозвучал в ее голове и просто назвал ее прозвищем, каким называл всегда. Она содрогнулась и огляделась кругом, пытаясь понять, видел ли кто-то еще эту тень, испытал ли что-то странное.

Вокруг было лишь потрясение, печаль и слезы. Она слышала, как рядом рыдает Джейд, и ее сердце вновь разрывалось на части из-за подруги, которая потеряла близкого человека в таких ужасных обстоятельствах. Вытерев слезы рукавом, она подошла к подруге и потянула ее к себе. Повернувшись, Джейд прижалась к ней, всем телом сотрясаясь от рыданий, и Корвина почувствовала, как и по ее лицу снова потекли слезы от всеобщей боли.

На поляну вышло еще больше преподавателей. Переживая собственное потрясение, они пытались уговорить студентов вернуться в башни. Двое сотрудников университета вышли с простыней и каталкой. Накрыли тело Троя белой тканью, которая в считанные мгновения покрылась красными пятнами, и, положив его на носилки, увезли прочь.

Невзирая на прозвучавший в голове голос, Корвина задумалась, есть ли у Троя семья, с которой нужно было связаться, или же он был сам по себе, как и большинство людей в этом проклятом замке.

Что-то вынудило его, парня, боявшегося высоты, подняться на крышу, которая обычно была закрыта. Что-то, случившееся между сегодняшним утром и этим моментом, загнало его в почти бессознательном состоянии на крышу. Но он посмотрел на нее, будто бы ждал, что она станет свидетельницей этой трагедии.

Одна из сотрудниц медкабинета подошла к Джейд.

– Идем, милая. – Пожилая женщина повела ее прочь. – Идем, сегодня отдохнешь в палате.

Джейд икнула и посмотрела на Корвину опухшими глазами.

– Я не хочу оставлять тебя одну.

Корвина погладила ее по плечу.

– Со мной все будет хорошо, обещаю. Иди, отдыхай. Тебе это необходимо.

На самом деле им всем было необходимо отдохнуть, и она знала, что руководство хотело присмотреть за Джейд, раз риск, что она может сбежать, уже был велик. Кивнув, Джейд ушла с женщиной и оставила Корвину с Эрикой.

– Мне страшно, подружка. Что за чертовщина здесь происходит? – вслух размышляла Эрика, обдумывая случившееся, как и все остальные.

Корвина тоже думала об этом.

Троя не стало.

Ей было трудно это осознать, даже притом, что она видела все собственными глазами. Сердце все твердило ей, что он выйдет из леса, широко улыбаясь оттого, что всех одурачил. Обнимет ее и скажет: «Я просто дразню тебя, Фиолет». Ее сердце не могло смириться с тем, что он больше никогда этого не сделает. Почему?

Больше часа она наблюдала, как вокруг нее сновали люди, пока все не начали неспешно расходиться и возвращаться в свои комнаты. Рядом остались лишь несколько человек, выглядевшие немного потерянными.

Волосы на затылке встали дыбом. Корвина замерла, украдкой оглядываясь по сторонам, но не увидела ничего и никого необычного. Тогда она бросила взгляд на крышу.

И там, среди темноты ночи, одетый во все черное, прямо в том месте, где был Трой, стоял и смотрел на нее среброглазый дьявол Веренмора.

Глава 14

Корвина

Когда Корвина вернулась в свою башню, горящая тусклым желтым светом люстра окутывала прихожую мрачным сиянием. Теребя рукава свитера, Корвина наблюдала, как другие обитательницы башни болтают о случившемся.

От шума, стресса и роящихся в голове вопросов прямо под бровями начало пульсировать. Схватившись одной рукой за перила, она прижала вторую ко лбу и отвернулась.

– С тобой все в порядке? – Рой с тревогой взглянула на ее ладонь, прислоненную ко лбу. Корвина кивнула, и девушка ушла к подругам, оставив ее одну.

Она не хотела быть здесь, в эпицентре обсуждений. Не хотела в одиночестве подниматься в свою комнату, ведь знала, что разум опять начнет играть с ней в игры с тенями или голосами, которые были ей незнакомы.

Подобрав подол юбки рукой и сделав глубокий вдох, Корвина неспешно вышла в ту же дверь на холодный свежий воздух. Несколько студентов по-прежнему слонялись во дворе, хотя большинство уже разошлись. Справа на земле виднелась огромная лужа темной крови.

Корвина присмотрелась к ней, давящая боль в глазах стала сильнее, и она пошла прочь от людей. Ей нужно было побыть в тишине, но после случившегося она не могла пойти в лес. Она без труда могла признаться самой себе, что была напугана. Что-то творилось с ней или вокруг нее, и ни один из этих вариантов развития событий не предвещал для нее ничего хорошего.

Обхватив себя руками, Корвина бездумно шла по мощеной дорожке подальше ото всех. Из леса струился плотный слой тумана, стелясь над землей и окутывая ее лодыжки с каждым шагом. Чем ближе она подходила к воротам, тем отчетливее до нее доносились звуки ночи, тьма окутывала ее даже притом, что дорогу освещали маленькие фонари.

Дойдя до входа, она обернулась посмотреть на замок, и ее тело сотрясла дрожь. Огромное, великолепное чудо архитектуры, которое несколько месяцев назад показалось ей прекрасным, когда она увидела его впервые при свете дня, ночью выглядело зловещим. Высокие пики казались смертельно опасными, каменные стены окутывала хмурая аура. Маленькие огоньки лишь усиливали зловещее свечение, а не развеивали его, их свет повсюду затмевали тени.

Холодный ветер помог прояснить мысли, и на мгновение Корвина всерьез задумалась о том, чтобы уехать отсюда. С тех пор, как она ступила на эту землю, с ней что-то случалось. После обследования, пройденного в институте, она несколько месяцев прожила в маленьком домике в компании одного только голоса Мо, да и то нечастой. Что-то в этом месте не только провоцировало голос Мо звучать все чаще, но к тому же вызвало новые голоса, которые она никогда раньше не слышала. К тому же Корвина никогда, ни разу в жизни не видела такие тени, что начали встречаться ей в этом замке. Тьма, которая всегда была ей другом, стала чужой, и Корвине это не нравилось. Либо все это происходило у нее в голове, и она сходила с ума, а значит, ей нужно было уехать и снова наведаться в институт. Либо же – вовсе не в ее голове, а отсюда следовало, что в этом месте уже давно творилось что-то ужасное, и ей все равно лучше было отсюда уехать.

Корвина не знала, какой вариант она бы предпочла.

– Веренмор. – Низкий голос, раздавшийся поблизости, заставил ее обернуться, и, подняв взгляд, Корвина увидела, что к ней подошел Вад. – Этот замок всегда представлял собой нечто иное.

Корвина удивленно моргнула, глядя, как он закурил сигарету и посмотрел на замок.

– Тогда зачем здесь оставаться?

Он не ответил.

Несколько долгих минут они стояли в тишине: Вад молча курил, Корвина погрузилась в мысли, а потом отвернулась и пошла обратно.

– Я никогда не собирался оставаться здесь так долго, – сказал он наконец, присоединяясь к ней без приглашения.

Его аромат смешался с запахом табака в приятную смесь, и она сделала глубокий вдох, позволяя ему наполнить ее легкие.

– А я не знаю, останусь ли вообще, – призналась она и почувствовала, как взгляд серебристых глаз устремился к ней.

– Из-за Троя? – спросил он, когда они свернули на мощеной дорожке в ту часть территории, на которой она никогда не бывала, туда, где располагался преподавательский квартал.

Корвина обхватила себя руками.

– Я не понимаю, что с ним случилось. Он не был склонен к самоубийству, во всяком случае, судя по тому, что я о нем знала. Еще сегодня утром с ним все было нормально, он был счастлив. Все это просто… внезапно.

Вад докурил сигарету, раздавил окурок о край железной мусорки и повернулся к Корвине с серьезным выражением лица. Свет фонаря подчеркивал седую прядь в его волосах.

– Если покажу тебе кое-что, – серьезно спросил он, – это останется между нами?

Корвина выпрямилась, услышав суровость в его голосе.

– Да.

Он кивнул.

– Идем со мной. И веди себя тихо.

Они пошли дальше по мощеной дороге, стуча подошвой по мокрому блестящему булыжнику, на другую сторону замка. Башни в этой его части были новее на вид, чем ее башня, и располагались гораздо ниже по склону. Пологая тропа сменялась ступенями, вырубленными в горе.

Вад взял ее под локоть, чтобы помочь спуститься. Корвина подобрала подол юбки, чувствуя, как его теплая ладонь крепко сжимает ее руку.

– Нас никто не увидит? – тихо спросила она, оглядывая пустое пространство и скрытое в темноте здание впереди.

С виду оно было выложено из того же камня, что и прочие здания на территории, а со стен торчали такие же уродливые горгульи. Разве что в нем было всего три этажа и крыша из голубой черепицы.

– Эта тропа не видна ниоткуда, – сообщил Вад, пока они спускались. – Ни с вершины кампуса, ни с учебных башен.

– Ладно. – Она осторожно спустилась с последней ступени, и они вновь оказались на ровной земле.

Он повел их за угол к деревянной, тяжелой на вид двери с огромным медным молотком в виде смеющегося демона.

Вад открыл ее, схватившись за молоток и накрыв всю фигуру демона своей ладонью. Дверь была тяжелее, чем казалась, и, скрипя петлями, приоткрылась, чтобы они смогли пройти.

Внутри было совершенно темно, только свет луны лился сквозь широкое пространство нескольких сводчатых окон с левой стороны. В ее свете Корвина увидела огромную, похожую на пещеру комнату размером с зал. Напротив была еще одна дверь – вход с другой стороны, как предположила Корвина. Две деревянные колонны поднимались от пола до высокого сводчатого потолка, поддерживая его вес. Справа был камин, перед ним несколько тяжелых предметов мебели, а сбоку от него открывался длинный коридор.

Вад повел их к лестнице напротив коридора и стал подниматься, и Корвина пошла следом. Они миновали первые два этажа, на которых было тихо и спокойно, и вышли на третьем – на самом верху башни, где в конце лестничной площадки виднелась всего одна темная дверь.

Достав старый железный ключ с характерным узором, Вад вставил его в замочную скважину и один раз повернул. В тишине раздался громкий щелчок, и сердце Корвины забилось чаще, когда она поняла, что через считанные мгновения войдет в его комнату, в его обитель.

Она крепче вцепилась в свои локти, когда Вад открыл дверь и вошел, оставив ее широко открытой. Щелкнул выключатель, и комната утонула в теплом свете зажегшихся ламп. Корвина остановилась на пороге, оглядывая помещение.

Это была мансарда. Огромная мансарда.

Ее стены были выкрашены в белый цвет, и четыре толстые деревянные колонны тянулись от пола к потолочным балкам. Крыша была покатой со стороны, где упиралась в ряд окон на противоположной от входа стене. Окна заходили на правую стену. Слева у стены, на которой не было окон, стояла такая большая кровать, каких Корвина никогда не видела, но, наверное, при росте Вада, такая ему и была нужна. Рядом с ней прямо возле двери стоял высокий стеллаж, полный книг. Возле окна втиснулось большое кресло, а рядом с ним примостился небольшой столик, на котором стоял блестящий ноутбук и лежала пара очков. Комнату освещала лампа, стоящая на маленькой тумбочке, и еще одна лампочка в сломанной люстре, висевшей над головой.

Комната была многогранной, будто все ее части были собраны в разных местах и составлены воедино.

Корвина влюбилась в это место.

Она не ожидала от Вада ничего подобного, ничего столь хаотичного и небрежно составленного. И рассматривая его комнату, складывая воедино все, что узнала о нем, Корвина поняла: в то время как мистер Деверелл был сдержанным, аккуратным, умным рабом своих привычек, Вад был более диким, суматошным и необузданным, под стать своему имени.

– Закрой дверь, – велел он и сел в кресло, устраиваясь в нем так, как, в представлении Корвины, целую вечность назад восседали короли: слегка расставив ноги, откинувшись на спинку, упершись локтями в подлокотники, подперев голову рукой и приковав к ней взгляд.

Она не знала, умно ли было оставаться с ним наедине, но она ведь никогда не утверждала, что была умна. Корвина чаще руководствовалась эмоциями, а не логикой, больше прислушивалась к своим чувствам, а не к разуму, лучше разбиралась в инстинктах, а не в разумных объяснениях. Именно поэтому она закрыла тяжелую дверь и заточила их наедине в этом пространстве, нарушая одно из установленных правил.

– Присядь. – Вад указал на кровать, и, замешкавшись на миг, Корвина молча села на краешек и посмотрела на него.

– Сперва расскажи мне о тени, – велел он, сидя неподвижно и полностью сосредоточив на ней внимание. Если бы он приглушил свет в комнате, то стал бы выглядеть устрашающе.

– Не понимаю, о чем ты. – Корвина замерла неподвижно, подражая его суровости, и озвучила явную ложь.

– Я о том, – он наклонился вперед и уперся локтями в колени, – что ты бежала из аудитории, будто за тобой гналась свора собак. Тебе нужно было добраться до башни, на крыше которой уже стоял этот парень, готовый шагнуть с нее и разбиться насмерть. Когда я спросил тебя, ты сказала, что видела тень. Так скажи мне, Корвина. Что это была за тень? И зачем тебе нужно было к башне? Ты знала про Троя?

Она тотчас замотала головой.

– Нет, – отрицание легко сорвалось с ее губ. – Клянусь, я не знала о нем.

– Но что-то ты все же знала, – Вад подловил ее на недомолвке, сверля суровым взглядом в попытке во всем разобраться.

Корвина прикусила губу, сминая руками ткань юбки.

– Все, что ты скажешь, не покинет стен этой комнаты, – сказал он спустя мгновение.

Она издала смешок.

– Меня не это беспокоит. Я…

– Что?

Она отвела взгляд и посмотрела на руки.

– Я не хочу быть сумасшедшей, – прошептала Корвина, признаваясь в самом глубинном, самом яростном желании своего сердца. – Но, если заговорю об этом, именно такой и покажусь.

– Посмотри на меня, – процедил он таким тоном, который напомнил о том, как он говорил ей те же самые слова несколько недель назад.

Сжав пальцами юбку, она сделала глубокий вдох и посмотрела ему в глаза.

– Этот замок безумен, Корвина, – сказал Вад. – Расскажи мне, что происходит.

Боже, она хотела. Так сильно хотела поверить ему, хотела, чтобы атмосфера, царившая в комнате, поглотила все ее тайны, которым она позволит сорваться с ее уст, доверив их кому-то по собственному выбору, а не по необходимости. Более того, она хотела, чтобы Вад поверил ей, увидел ее, сказал ей, что все в порядке и с ней все будет хорошо, что она не сходит с ума.

– Ладно, давай договоримся. Тайна в обмен на тайну, – предложил он. – Ты откроешь мне одну из своих тайн, а я тебе одну из своих.

– Вам не вынести моих тайн, мистер Деверелл, – сказала Корвина с безрадостным смешком.

– Вы понятия не имеете, что я способен вынести, мисс Клемм. И я уже говорил тебе называть меня Вадом, когда мы наедине.

– А еще ты говорил, что наедине мы больше не останемся, – заметила она, слегка откинувшись на кровать.

Вад вздохнул, затем сунул руку в карман пиджака и достал оттуда сложенный листок бумаги. Взял очки с прикроватной тумбочки, квадратная черная оправа которых придавала больше солидности его и без того привлекательному виду.

– Ты говорила, что твоя мать находится в специализированном учреждении, – напомнил он о разговоре, который произошел между ними в машине. – Однако ты не сказала, что и сама провела там два месяца вместе с ней.

Сердце забарабанило в груди.

– Откуда ты знаешь? Этого нет в моем личном деле.

– Я много чего знаю, вороненок, – тихо ответил он, сверкнув глазами, таящими множество секретов, за стеклами очков. – А теперь расскажи мне свою историю, и я скажу, что здесь написано. Я нашел это на крыше.

Корвина посмотрела на листок бумаги, который он держал между средним и указательным пальцами, а затем ему в глаза, смотревшие на нее в ожидании рассказа, и почувствовала, как пульсация в голове усилилась.

Он знал.

Он знал.

Неясно откуда, но он знал о ней.

Корвина прижала ладонь ко лбу, чтобы успокоиться. Сердце неслось галопом, будто раненая лошадь, спасающаяся бегством. На шее выступила капля пота и стекла в вырез свитера, отчего Корвину пробила дрожь. Дыхание стало прерывистым, перед глазами все начала застилать чернота.

Все обрушилось на нее разом: годы, прожитые с матерью, которая большую часть времени была погружена в свои мысли, жизнь в одиночестве без родных и близких, переезд в новое место, голоса, тени.

Сцена за сценой.

Дети говорят ей, что она ненормальная, горожане отворачиваются, едва ее увидев, мать глядит на нее пустым взглядом.

Мгновение за мгновением.

Трой, парень, что подтрунивал над ней, прыгает с крыши, его голос, который больше никто никогда не услышит, следом звучит у нее в голове.

Образ за образом.

Замок, увиденный впервые, надежда, что все наладится. Ночь, когда она увидела, как он играет. Первый поцелуй в темноте, ее первый раз под дождем.

И он знал.

Он подумает, что она травмированная и ненормальная. И она снова останется совсем одна. Тот, к кому она привязалась, сама того не осознавая, отвергнет ее за то, какой она была.

Все это стало невыносимо.

Чернота начала одолевать.

У нее вырвался всхлип.

Внезапно она оказалась на спине, на миг уставилась на потолочные балки, и в поле ее зрения появились серебристые глаза, отчаянно глядевшие на нее. Большая ладонь опустилась между ее грудей прямо поверх колотящегося сердца. Он пригвоздил ее к месту, упершись второй рукой в матрас рядом с ней.

– Успокойся, черт возьми, – велел Вад своим низким голосом, давя ей на грудь. – Корвина, посмотри на меня. Сделай глубокий вдох.

Она послушалась, жадно хватая ртом воздух и чувствуя, что голова готова лопнуть от боли.

Вад убрал руку и отодвинулся, затем подхватил ее и приподнял выше, чтобы она легла головой на подушку. Он снова опустил ладонь ей на грудь, сильную, теплую, ощутимую, и тяжесть внутри нее немного ослабла.

Присев возле ее бедра, Вад рукой смахнул волосы с ее лица и провел ей вдоль челюсти, погладив большим пальцем сережку в носу. Было приятно, так приятно, что она хотела затеряться в его постели и никогда из нее не вылезать.

Перед глазами показалась бутылка с водой, когда он заставил ее отпить немного и снова опустил ее голову на подушку, продолжая ласково прикасаться к ней с такой заботой, какую она не знала никогда прежде.

– Было ошибкой заставлять тебя говорить об этом прямо сейчас, – сказал Вад, легонько гладя ее пальцами по щеке. – Ты не готова.

– Ты уже знаешь, – прошептала она, не поднимая взгляда выше его шеи.

– Только факты, – сказал он. – Я хочу узнать твою историю. Но позже.

– Как ты узнал? – Корвина набрала полные легкие воздуха. – Это конфиденциальная информация.

Он погладил ее пальцем по щеке.

– У меня свои методы.

Как загадочно.

С этими словами Вад встал и поднял с пола листок, который держал в руке. Видимо, уронил его, когда ринулся к ней. Положив бумагу возле прикроватной лампы, он мягко коснулся губами сережки в носу Корвины.

– Нашел это на крыше.

Не сказав больше ни слова, он снял пиджак и бросил его на спинку стула. Затем открыл шкаф возле книжного стеллажа и, взяв оттуда небольшую сумку, закинул ее на плечо.

– Я немного поработаю, – сказал он, направившись к двери. – Отдыхай. Не пытайся сбежать. Поговорим, когда вернусь.

Корвина увидела, как он щелкнул выключателем на стене, оставив гореть только лампу. Распахнул тяжелую дверь, вышел и захлопнул ее за собой, оставив Корвину одну комнате в окружении его вещей и запаха.

Она опустила голову обратно на подушку, и ее накрыла волна усталости. Корвина повернулась на бок лицом к тумбочке, не успев закрыть глаза, и взяла в руки сложенный лист бумаги. Она застыла в нерешительности, размышляя, почему эта записка оказалась на крыше, затем развернула ее и прочла два слова, выведенные печатными буквами синими чернилами.

DANSE MACABRE.

Что за черт?

Глава 15

Корвина

Корвина проснулась, почувствовав, как чья-то рука обнимает ее за талию.

Моргнула и открыла сонные глаза, лежа на незнакомой подушке и не понимая, где находится. На потолке в ее комнате были деревянные балки. Куда подевались деревянные балки? А люстра? С каких пор у них в комнате есть люстра? И почему утренний свет струится с левой стороны, а не с правой?

Пока мозг пытался осмыслить новую информацию, она осознала, что рядом лежит твердое теплое тело, а поперек живота – мускулистая рука, прижавшая ее к кровати. Корвина пробежалась взглядом по заметным мышцам и поросли черных волос. Она узнала это предплечье, ведь нередко представляла его в своих фантазиях во время занятий, когда он опирался на стол рукой с задранным до локтя рукавом рубашки.

Сердце заколотилось в груди, она повернула голову набок и увидела привлекательное лицо мужчины, который каким-то образом сумел запасть ей в душу. Он был напряжен даже во сне, лежа в одних спортивных штанах черного цвета и с растрепанными волосами. Корвина обвела взглядом его лицо, его полные губы, выразительные глаза, скрытые веками, а затем глянула в окно на серое небо, ознаменовавшее ранее утро.

Она проспала в его постели всю ночь.

Даже не помнила, как провалилась в сон от усталости. Но она еще ни разу не спала так хорошо за все время, что провела в замке. Не представляла, когда пришел Вад и решил лечь рядом с ней, не понимала, зачем ему было спать рядом, тем более, если он знал про нее. Корвина почувствовала, как в горле встал ком.

Человеческий контакт был настоящей драгоценностью. Только изголодавшиеся по прикосновениям люди знали ему цену, знали, что нельзя принимать его как должное. Особенно нечто столь интимное, как сон рядом с другим человеком. Как та, кто всегда спала одна, даже когда жила с матерью, Корвина не осознавала, как сильно изголодалась по длительному контакту, дарившему чувство связи с другим. Она всегда хотела ощущать связь, быть любимой, несмотря на груз своего прошлого. От самой силы этого желания что-то в ее груди начало свербеть и болеть. Она хотела остаться в безопасности его объятий.

Руки дрожали, глаза щипало, а Корвина смотрела на него и молча благодарила за то, что он подарил ей еще один прекрасный первый опыт, еще одно воспоминание, которое она будет надежно хранить в уголке своего сердца, неприкосновенном для ее разума.

Но она знала, что не может просто остаться и наслаждаться моментом, как бы ей этого ни хотелось.

Начать хотя бы с того, что ей нужно было уйти подальше от этого мужчины, который сумел узнать о ней больше, чем она готова была поведать. Она не могла понять, как парень, который преподавал на полставки и сам еще не закончил учебу, мог получить доступ к конфиденциальным записям о ней и ее матери. Кто он такой, черт возьми?

Во-вторых, ей нужно было вернуться и узнать, что творилось в университете после происшествия с Троем. Корвина закрыла глаза, нос начал подрагивать, а от мысли о том, что она больше никогда не увидит Троя, в горле встал ком. Но Джейд приходилось еще хуже, и нужно было поддержать подругу. Ей нужно вернуться и быть подальше от Вада.

С этой мыслью Корвина осторожно сняла с себя его руку, вылезла из постели и положила на это место подушку, на которой спала. Вад схватил ее во сне и прижал к себе, и Корвина на миг замешкалась, больше всего на свете желая вернуться в кровать, чтобы он обнимал ее и окутывал своим запахом и теплом.

Боже, как же она его хотела.

Именно по этой причине ей нужно было уйти. Вожделение – это одно, а эмоциональная привязанность погубит ее, особенно привязанность к мужчине, который прямо сказал ей, что сам привязываться не станет. Если судить по вчерашнему приступу паники, она и так уже слишком глубоко увязла.

Поправив одежду и закинув сумку на плечо, Корвина пошла к двери. На ходу расплетая растрепавшуюся косу и завязывая волосы в хвост, она в последний раз оглядела комнату, чтобы запечатлеть ее в своей памяти.

Затем тихонько вышла в здание, в котором, по счастью, тоже оказалось тихо, и выбежала в холодное, туманное утро. Она была удивлена, что не видела в здании ни одного преподавателя: ни вчера, когда они прокрались внутрь, ни сегодня, когда прошмыгнула наружу. Возможно, все они были заняты в замке после трагедии, произошедшей с Троем.

Ветер трепал волосы, пока Корвина поднималась на гору по застланной туманом лестнице, которая вела на основную территорию замка, и, выйдя на тропу, столкнулась с самой Кайлин Кросс.

Женщина, одетая в костюм для бега неоновой расцветки, удивленно хмыкнула, увидев ее, но внезапно нахмурилась.

– Что вы здесь делаете, мисс Клемм?

Корвина на миг замерла, не зная, что ответить.

– Э‑э, здравствуйте, Кайлин.

Кайлин нахмурилась еще больше.

– Вы были в преподавательском крыле?

Корвина бросилась отрицать:

– Нет, просто вышла на прогулку. Мне нужно было проветрить голову после вчерашнего.

Женщина долго изучала ее взглядом, а потом кивнула.

– Довожу до вашего сведения, что в Веренморе не приветствуется общение студентов и преподавателей вне учебного времени, если на то нет особых причин. За вами уже числится один подобный случай. Как ваш координатор, я настоятельно рекомендую вам не допускать его повторения.

Корвина сжала руками ткань юбки.

– Я просто вышла прогуляться.

Кайлин пошла своей дорогой.

– Мне это кажется весьма сомнительным, Корвина. Особенно, учитывая помятый вид вашего примечательного наряда, в котором вы были вчера. Будьте осторожны. – Она одарила Корвину многозначительным взглядом и ушла.

Черт.

Спеша обратно в башню после внезапной встречи, Корвина увидела, что несколько студентов уже вышли на улицу. К счастью, никто не обратил внимания, как она прошмыгнула мимо и пошла в свою комнату. Там было пусто – видимо, Джейд все еще была в медпункте.

Отбросив сумку в сторону, Корвина плюхнулась на кровать и уставилась в потолок, размышляя, что же ей делать. Если она хотела остаться в университете, то ей нельзя рисковать и снова проводить время с Вадом вне занятий, как бы заманчиво это ни было. К тому же она не могла больше быть с ним, зная обо всем, что он сумел о ней разузнать. Но как ему это удалось? В институте ее заверили, что все данные о пациентах конфиденциальны. Их не предоставили даже в момент подачи документов в университет. Так кем же был этот двадцативосьмилетний преподаватель литературы, который сумел до них добраться? Она не понимала.

Но ей нужно было поговорить с доктором Детта. Где-то на кампусе должен быть телефон для экстренных случаев, и ей необходимо его найти. Мысль о том, что Трой мог это знать, отозвалась острой болью в сердце.

Прогнав прочь тоску, чтобы не проваляться весь день в кровати, Корвина взяла полотенце, туалетные принадлежности и приготовилась принять душ, пока душевые были свободны. Расстегнув сапоги и сняв одежду, она разделась догола, завернулась в большое полотенце и пошла в общественную душевую.

Там было шесть кабин и просторная общая зона с раковинами, выложенными белой и бежевой плиткой под цвет стен. Было еще рано, и кабинки пустовали, а в помещении горело только ночное освещение.

Корвина включила основной свет на щитке возле двери и направилась к самой дальней кабинке, которой пользовалась всегда. Водопровод был старым, и трубы застонали, когда она повернула краны. Равномерная косая струя потекла из насадки в нескольких сантиметрах над ее головой.

Заперев дверь, Корвина повесила полотенце, потрогала воду и осталась довольна. Ей нравилась эта кабинка именно потому, что вода в ней шла не слишком горячая и не слишком холодная. Она сразу же была нужной температуры. Встав под струи, Корвина запрокинула голову и позволила воде очистить, успокоить, зарядить ее, унося весь стресс пережитого в канализацию.

Мокрые волосы длиной доставали ей до талии. Корвина взяла травяной шампунь из корзинки на полке, и в тот же миг свет погас. Звук разбившегося стекла эхом пронесся по большому пространству.

Корвина замерла, несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к темноте, и выключила воду в душе, чувствуя, как учащается пульс. Вновь завернувшись в полотенце, она приоткрыла дверь и выглянула из кабинки. Через вентиляционное окно на стене в помещение проникало совсем немного света.

Корвина подошла к щитку и с удивлением обнаружила, что все рычаги остались во включенном положении. Видимо, случилось короткое замыкание. Она бросила взгляд на зеркала над раковиной. Там висело четыре зеркала, каждое на две раковины шириной, в богато украшенных старинных железных рамах, которые смотрелись слишком вычурно в общественном душе.

Одно из зеркал разбилось вдребезги, осколки усыпали раковину и пол под ней. Жаждая понять, что же случилось, Корвина встала перед одной из раковин и посмотрела на свое отражение в красиво обрамленном зеркале рядом с тем, что оказалось разбито.

Растрепанные, черные как смоль волосы обрамляли необычное лицо с загорелой от природы кожей, высокими скулами, широким ртом и серебряным колечком, сверкающим в коротком, прямом носу. Длинная шея, миниатюрные плечи и заметно выступающие ключицы над пышной грудью. А еще миндалевидные глаза причудливого фиолетового цвета, казавшегося странным всем, кто никогда не видел таких прежде. Как однажды сказала ей мама, цвет глаз Корвине достался от матери, а волос – от отца.

«Волосы чернее черного, как перья ворона», – сказала она, когда объясняла, почему назвала дочь Корвиной.

Корвина покачала головой и замерла, заметив что-то в зеркале. Ее глаза в отражении стали черными, белки превратились в черные дыры, разошедшиеся от зрачков до самого края. Она все смотрела, а сердце зашлось в груди, руки крепче сжали полотенце, когда отражение с жуткими глазами приблизилось к зеркалу, а по его лицу стекла слеза.

«Я знаю, что ты меня слышишь», – раздался женский голос, оставивший за собой гнилостный запах.

Корвина отшатнулась, дрожа всем телом и не в силах поверить своим глазам. Это не по-настоящему. Все в ее голове. Но даже если это в ее голове, иллюзия все равно повергала в ужас.

Отражение шагнуло ближе. Внезапно зеркало треснуло, будто что-то врезалось в него с другой стороны и выгнулось по форме чьих-то рук, пытавшихся вырваться оттуда.

Корвина вскрикнула, упала назад и, отползая от зеркала, порезала руки об осыпавшиеся на пол осколки.

– Корвина! – Услышав громкий возглас возле двери, она обернулась и увидела, как Рой с еще одной девушкой смотрят на нее с беспокойством.

Они включили свет, и Корвина с удивлением подняла взгляд. Сердце стучало со скоростью в миллион ударов в минуту, мокрое от воды тело покрылось испариной.

– Что за черт? – Рой вошла в помещение, приковав взгляд к раковине. – Что происходит? Ты разбила зеркало?

Корвина отчаянно замотала головой и посмотрела на зеркало, которое разбило ее отражение.

Оно было цело.

Дрожа всем телом, она кое-как сумела встать на ноги и замерла как вкопанная, увидев, что разбито было только первое зеркало. Что же случилось со вторым? Ей все это привиделось? Она была уверена, что световые рубильники были включены, когда пропало электричество.

Ей нужно было убраться отсюда.

– Эй, эй, – Рой щелкнула пальцами перед ее лицом. – Что случилось? Это сделал кто-то другой?

Корвина сглотнула.

– Я не знаю. Я принимала душ, как вдруг свет выключился.

– Может, это была Алисса, – пошутила вторая девушка.

– Захлопнись. – Рой сердито на нее глянула и повернулась к побледневшей Корвине. – Возьми свои вещи. Мы подождем здесь.

Это было мило с ее стороны, очень мило.

Поплотнее запахнув полотенце, Корвина сходила забрать корзинку из кабины, затем вернулась к девчонкам и вместе с ними вышла из душевой. Она пошла в свою комнату, варясь в путанице мыслей о случившемся, как вдруг почувствовала, что Рой идет с ней к лестнице.

– Рой, – начала Корвина, прикусив губу, когда вторая девушка остановилась. – Что она имела в виду про Алиссу?

Рой закатила глаза.

– Ты же знаешь, как рождаются слухи. Стоит подкинуть кучке ребят замок и смерть, и они с удовольствием начнут думать, что все заселено призраками.

– Сеструха, – перебила другая девушка, – но в башне-то точно водятся призраки. Клянусь, я много раз чувствовала, будто кто-то идет за мной. У меня уже шея болит от того, сколько раз приходилось оборачиваться.

Рой покачала головой.

– Да пофиг. Ты как, нормально себя чувствуешь? – спросила она Корвину.

– Спасибо. – Корвина несказанно ценила ее участие.

Рой с подругой кивнули ей, остановившись возле ее двери.

– Есть новости насчет Троя? – спросила она у девушек, поворачивая дверную ручку.

– Пока нет, – ответила Рой. – Настоящая трагедия. Он был хорошим парнем.

Да, был.

– Но никогда бы не подумала, что он склонен к самоубийству, – заметила ее подруга. – Он всегда был таким спокойным.

Рой посмотрела на лестницу.

– Мы не можем знать наверняка, так ведь? Каждый справляется со своей болью по-своему. Возможно, он страдал от боли, но никто об этом не знал.

– Бедняжка Джейд, – пробормотала вторая девушка. – Должно быть, ей очень тяжело.

Рой посмотрела на Корвину.

– Приглядывай за ней на всякий случай.

Корвина кивнула, ведь и так намеревалась это сделать. Рой собралась уходить, но внезапно Корвину посетила мысль.

– Рой? – позвала она, когда они с подругой уже почти дошли до лестницы. – Где-нибудь на кампусе есть телефон для срочного звонка?

Переглянувшись с подругой, Рой повернулась к Корвине.

– Ну, вообще у многих студентов есть мобильники. Но в девяти случаях из десяти связь не ловит. В административном крыле есть стационарный телефон для служебных целей, но студентам нельзя им пользоваться без разрешения руководства или кого-то из преподавателей.

Корвина поблагодарила ее за информацию.

– Просто будь здесь осторожна, чумовые глазки, – тихо сказала Рой. – Замок… я не верю, что здесь водятся призраки, но что-то в нем не так.

Корвина кивнула и зашла в комнату. На подоконнике сидела Джейд, задумчиво глядя в окно, ее светлые волосы безжизненно висели на голове.

– Привет, – поздоровалась Корвина, и, подскочив, Джейд устремила к ней взгляд зеленых глаз. – Прости, я не хотела тебя напугать. – Корвина извинилась и пошла к шкафу за одеждой. – Как ты?

– Не знаю, – ответила Джейд уныло. – Все это в голове не укладывается.

Корвина прекрасно ее понимала.

– Я рядом, если нужно будет поговорить, хорошо?

– Не сейчас, – ответила Джейд, отвернувшись к окну и наблюдая, как капли дождя стекают по стеклу, а горгулья на стене извергает воду.

Корвине было грустно видеть свою жизнерадостную подругу такой удрученной, и она принялась молча копаться в шкафу, желая поскорее одеться после случившегося в душевой.

Все шерстяные юбки оказались в куче с грязным бельем, и Корвина вздохнула. Стирка была вчера, и при всем, что творилось вокруг, казалась делом обыденным. Выдохнув, она продолжила перебирать вещи и поняла, что единственным вариантом оказалась юбка в черную и красную клетку, которую она спонтанно купила когда-то давно. Для зимы она была коротковата. Черт. Корвина принялась искать чулки, чтобы ноги не замерзли.

Найдя наконец пару, она повернулась к висящему в спальне зеркалу и вздрогнула при виде своего отражения.

– Что случилось? – спросила Джейд, заметив это.

– Ничего, – заверила Корвина. – Просто сама себя напугала.

Да уж, она ни за что не расскажет Джейд о случившемся.

– Весь этот замок чертовски страшный, – выпалила Джейд. – Будто он меняет тебя, стоит здесь оказаться.

– О чем ты? – спросила Корвина, глядя на соседку в отражении зеркала, пока одевалась.

– Даже не знаю, – ответила подруга, и что-то промелькнуло в ее лице. – Трой был одним из лучших. Это так несправедливо.

Стиснув зубы, Корвина подошла к ней и крепко обняла.

– Мне очень жаль, что это случилось с ним.

– Мне тоже. – Джейд отстранилась, и Корвина, поняв, что ей нужно личное пространство, отступила.

– У него была семья? – спросила она, размышляя о том, что сказал ей его голос.

Джейд кивнула.

– Да. Есть старший брат. Медсестра сказала мне, что он приедет забрать тело. Оно и к лучшему. Он следователь. Он выяснит, что произошло.

«Скажи моему брату», – просил голос Троя.

Брату, который был следователем? Она даже не знала, что у него есть брат. И что же ей сказать ему? Насколько она выяснила, подозрительные происшествия в Веренморе по непонятным причинам никогда толком не расследовали. Если кто-то, располагающий необходимыми ресурсами и лично заинтересованный в деле, сможет раскрыть хотя бы малую толику секретов, скрытых в этих стенах, то многие люди получат ответы.

Корвина достала заживляющий бальзам из ящика и нанесла его на небольшие порезы на ладони.

– Ты выглядишь как-то иначе, – заметила Джейд, оглядев Корвину с головы до ног. – Меньше похожа на богемную ведьму и больше на модную сучку.

Корвина замялась, натягивая рукава.

– Мне нужно сдать вещи в стирку.

Джейд ответила ей легкой улыбкой.

– Так странно, что повседневные дела никогда не прекращаются, даже когда кажется, что жизнь остановилась.

– Мне кажется, сегодня отменят занятия, – вслух подумала Корвина.

Джейд хмыкнула.

– Да, когда Алисса умерла, их тоже отменяли. На весь день. Иди и займись, чем хочешь. Я сегодня хочу побыть одна.

– Ты уверена? Я не против остаться с тобой.

– Нет, – Джейд махнула рукой. – Сейчас мне правда хочется побыть одной.

Корвина кивнула, прекрасно ее понимая, взяла сумку со всеми нужными книгами и остановилась на пороге.

– Как думаешь, в башне есть призраки?

Джейд обернулась и ответила ей пристальным взглядом.

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто слышала кое-что недавно.

– Сначала Алисса, теперь Трой. – Ее подруга содрогнулась. – Боюсь, однажды в Веренморе призраков станет больше, чем людей. Надеюсь лишь, что мы не станем одними из них.

Глава 16

Корвина

В тот день Веренмор окутывала еще более мрачная атмосфера. Погода была хмурой, с неба беспрестанно сыпал мелкий дождь, серые тучи над головой рокотали, как голодные звери в ожидании добычи, ветер резал кожу, словно лезвие ножа. Люди погрязли в унынии – от двух похожих самоубийств, случившихся за пару месяцев, у всех падал дух и росли подозрения. Слухи распространялись неустанно: от перешептываний о призраках и чудовищах до теорий о черной магии и психических расстройствах.

Корвина, сама того не желая, весь день краем уха слышала подобные разговоры, и уже сама не знала, во что верить, особенно памятуя то, что случилось с ней в душевой.

Молодой человек в очках, работавший в административном крыле, сообщил ей все то же, что она услышала от Рой: у них в самом деле был стационарный телефон, но воспользоваться им она могла только с особого разрешения кого-то из руководства или преподавателей.

Ей нужно было срочно позвонить доктору Детта, но она не знала, к кому обратиться, кроме Вада. А к нему Корвина подходить не хотела, опасаясь, что он попытается завести разговор, которого она боялась. Поскольку занятия были отменены, а библиотека закрыта, большинство студентов сидели по своим комнатам или в Главном зале.

А Корвине нужно было побыть в тишине.

О том, чтобы идти в лес, не могло быть и речи – как из-за погоды, так и из-за случившегося в душевой. Ей было не стыдно признать, что она так сильно боялась, что малейшая тень заставляла ее сердце биться чаще. А мысль о том, что неведомый голос вновь вторгнется в ее сознание, принося с собой жуткий запах, приводила ее в ужас. Она вздрагивала от каждого отражения в окнах, мимо которых проходила, и не знала, куда идти, чтобы успокоиться.

Оставив Эрику, Джакса и Итана в обеденном зале, Корвина извинилась и решила поискать другое место.

Когда она вышла из Главного зала, ее внимание привлекла открытая деревянная дверь на железных петлях.

Хранилище.

Его уже открыли?

Преисполнившись любопытства и надежды, Корвина поправила лямку сумки, вошла и оказалась перед широкой каменной лестницей, ведущей в подземелье наподобие библиотеки. Она тихо спустилась, и естественный свет угас, сменяясь приглушенным желтым свечением.

Перед ней открылось подземелье – гораздо меньшего размера, чем библиотека, но все же очень просторное.

Приглушенный свет исходил от небольшой люстры на низком потолке, который поддерживали две массивные каменные колонны. На стене по левую руку висели картины с изображением замка, а в центре стены, что была прямо перед ней, стоял небольшой камин. Перед ним располагалась зона отдыха с мягкими диванами черного и красного цветов и оттоманками с теми же львиными головами, что были на креслах в библиотеке. По центру между ними стоял стол из черного дерева.

Но внимание Корвины привлекла правая сторона.

Там, возле стены стояло фортепиано с деревянной скамейкой перед ним. То самое фортепиано, которое она видела в башне. Его перенесли. Вот почему она больше не слышала музыку.

Корвина подошла к нему. Она еще никогда не видела настоящего инструмента, во всяком случае, исправного, и ей было интересно его рассмотреть.

Фортепиано было черным, но старым. Ей представлялось, что когда-то у него была красивая отполированная поверхность, но со временем она потускнела. Чехол был снят, и инструмент выглядел безжизненно, ведь на нем не играли. Корвина вспомнила, что в первую ночь, когда Вад играл на нем, он стоял на подставке.

Но клавиши блестели в свете люстры.

Черные и белые, такие безмолвные.

Корвина протянула руку и погладила их пальцем, чувствуя их фактуру, провела ладонью по деревянной крышке, испытывая полную гамму ощущений. Прикусив губу в попытке побороть искушение, она нажала на белую клавишу, и резкий мелодичный звук эхом пронесся по подземелью, отчего последовавшая за ним тишина стала еще более заметной. Корвина убрала руку, чувствуя, будто вторгается в нечто личное, и пошла в зону отдыха.

Она задумалась, когда Вад велел перенести фортепиано, и не для того ли это сделал, чтобы держаться подальше от нее. А еще она размышляла, как он сумел убедить руководство открыть Хранилище, если оно было заперто много лет. Она пришла сюда, чтобы избежать встречи с ним, она правда хотела этого, но, увидев фортепиано, задалась вопросом, стоит ли это делать. Неужели Вселенная говорила ей не убегать от него? Ей нужен был знак, еще один ответ, который указал бы направление.

От мыслей голова шла кругом, и Корвина опустилась на мягкое, обитое плюшем сиденье, сбросила ботинки и поджала ноги. В подземелье было холодно, но она радовалась, что здесь никого не было.

Довольная тем, что осталась одна, она свернулась калачиком на краю дивана. Устроившись, Корвина достала старый библиотечный экземпляр «Дракулы» и принялась читать о дьяволе, живущем в старом замке на холме, сама оказавшись в одном из них.

* * *

Корвина проснулась от звуков музыки.

Она резко села, книга, лежавшая на груди, упала на пол, внезапная боль в шее отозвалась стоном.

Повернула голову в сторону, откуда доносилась музыка, и почувствовала, как перехватило дыхание.

В тусклом свете перед ней предстал тот же образ, в каком она видела его впервые в темноте. Его глаза были закрыты, лицо устремлено вниз, спина наклонена вперед, и играл он не только пальцами, а всем своим существом.

Вад Деверелл.

Среброглазый дьявол Веренмора.

Темный бог, чья игра была и благословением, и проклятьем.

Ее многогранный, загадочный бывший любовник, который знал тайны ее души.

Он нашел ее.

Почему-то после всех ее отчаянных попыток избегать его он оказался в том же месте. Их пути то и дело пересекались, приближая их друг к другу. Если его присутствие в этот миг не было знаком Вселенной, которого она просила, тогда Корвина вообще не знала, что это было.

Подняв книгу с пола, она сделала закладку на странице, за чтением которой заснула, убрала ее в сумку и полностью повернулась, чтобы посмотреть, как он играет.

Было нечто особенное в том, чтобы наблюдать, как этот мужчина всецело погружался в музыку, которую его пальцы создавали вслепую. Он знал эти черные и белые клавиши как свои пять пальцев и существовал среди них, продолжая играть на этот раз не такую навязчивую, не такую мучительную, а более проникновенную и загадочную мелодию. Его вид, это звучание и ощущения творили с ней что-то неведомое.

То, что Вад играл в ее присутствии, отвел ее в свое личное пространство, спал рядом с ней и подвергал себя риску, хотя говорил, что не станет этого делать – все это сказало ей больше, чем мог бы сказать он сам.

Он привязался.

Как и она.

И Корвина не знала, что с этим делать.

– Ты слишком много думаешь, – донес до нее эти слова его низкий голос, а пальцы не прекращали скользить по клавишам, и он так и не открыл глаз.

– Ты сказал, что мы не будем этого делать, – напомнила она ему так же тихо, опустив подбородок на подлокотник.

– Это было задолго до того, как я познал твой вкус. Задолго до того, как проснулся один в своей постели после лучшего сна, что был у меня за многие годы.

Ее сердце гулко забилось в груди от его слов, иссохшие частицы ее души впитывали их, словно благодатный дождь после засухи.

Мелодия достигла крещендо и стала неспешно стихать, обернувшись в нечто нежное, мягкое, тихое, а потом окончательно смолкла с финальной нотой. Наступившая тишина казалась громкой.

– Ты так красиво играешь, – заметила Корвина в легком изумлении. – Наверное, даже твои демоны поют.

От этих слов он открыл глаза.

– А что делают твои демоны, вороненок?

Она отвела взгляд.

– Кричат.

– Иди сюда, – велел Вад, и она оглянулась на лестницу.

– А вдруг сюда кто-то придет? Мне много раз говорили, что преподавателям и студентам нельзя общаться вне занятий.

– Думаю, мы уже давно вышли за рамки простого общения, тебе так не кажется? – сказал он с ноткой иронии и нажал пальцем на клавишу. – Иди сюда.

Она встала и пошла к нему на дрожащих ногах. Как только Корвина подошла, Вад поднял ее и посадил на крышку фортепиано так, что ее задница оказалась на краю, а ноги упирались в скамейку по бокам от его бедер. Сердце забилось с удвоенной силой, и Корвина посмотрела в его обжигающие серебристые глаза, рассматривая мужественное лицо и прядь седых волос.

– Расскажи мне об институте «Утренняя звезда», – будничным тоном велел он, будто у нее не сводило живот от одного только названия.

– Я… я не знаю, с чего начать, – пролепетала она, осознавая, что снова оказалась с ним в ловушке, хоть и сидела выше него.

– С начала, – ответил Вад. – Я хочу услышать твою версию истории.

– А ты… ты не станешь использовать ее против меня? – Она громко сглотнула, озвучив один из своих самых потаенных страхов.

Его глаза вспыхнули.

– Нет.

Корвина сделала глубокий вдох, разглядывая свои ногти.

– Ты не мог бы… не смотреть на меня, пока я говорю? Так я только сильнее нервничаю.

Вад кивнул, опустил руки ей на бедра и развел их шире, лаская пальцами колени.

– Буду смотреть в другое место. И дам тебе кончить, если будешь хорошо себя вести.

С ее губ сорвался прерывистый вздох, и Корвина посмотрела в потолок.

– Разве это не странно для подобного разговора?

Вад провел пальцами по краю ее чулок.

– Это поможет отвлечь твой разум от чрезмерного волнения. А теперь рассказывай.

Корвина прикусила губу, пока он водил пальцами по кромке – туда-сюда, туда-сюда, – и уступила его требованию. Она хотела рассказать ему, довериться, и, похоже, это был первый шаг. Она лишь надеялась, что он ее не разочарует.

– У моей матери шизофрения, – произнесла она, пока его пальцы мягко ласкали кожу ее бедер.

Казалось полным безумием говорить с ним об этом, пока он прикасался к ней с явным сексуальным намерением. Но это и впрямь помогало ей успокоиться и собраться с мыслями.

– Как и у отца, – продолжила она, и у нее перехватило дыхание, когда Вад коснулся кожи там, где заканчивались чулки. – Ему не был поставлен такой диагноз, но во время одного из сеансов мать призналась, что он покончил с собой, потому что голоса сказали ему: если он не умрет, то умрем мы. Он защищал нас в своей изощренной манере.

– И ты считаешь, что унаследовала их болезнь? – спросил он, уткнувшись во внутреннюю поверхность ее бедра.

Все это было безумно странно, но, милостивый боже, помогало ей меньше переживать из-за разговора.

– Риски в случае, если болен один из родителей, довольно-таки высоки, а если оба – высоки чрезвычайно, – сказала она, когда Вад зубами спустил чулок по ноге. – Моя мать много лет слышала голоса и видела галлюцинации. По всей видимости, после моего рождения стало хуже. Она никогда не причиняла мне вреда, но не всегда была рядом. Очень долгое время она боялась, что меня заберут, если я буду общаться с кем-то, кроме нее.

– Поэтому она держала тебя при себе, обучала дома и никуда не отпускала, – заключил Вад, и Корвина легла на крышку фортепиано, смотря в потолок.

– И откуда ты все это знаешь? Но да, – шепотом призналась она. – Она очень меня любила, но не знала, как любить меня правильно. Это не ее вина. Ей никто никогда не помогал.

– А ты ей помогла?

– Разве ты не знаешь?

– Я же сказал: хочу услышать это от тебя.

Корвина кивнула, и на глаза навернулись слезы, когда она вспомнила тот день.

– Еще подростком я поняла, что что-то не так. Раз в неделю она отпускала меня на почту, чтобы отправить заказы. Там-то я и собрала информацию и наткнулась на этот институт. Несколько месяцев я размышляла, стоит это делать или нет. Я ведь осталась бы одна, если бы ее забрали, понимаешь? – На последних словах ее голос дрогнул.

Вад оставил нежный поцелуй на ее коже.

– Но ты все равно это сделала, так ведь, храбрая, красивая девочка?

От его слов что-то расцветало у нее внутри. Она почувствовала, как слезинка стекла с уголка глаза.

– Это случилось в день моего восемнадцатилетия. Я позвонила им, а на следующий день они приехали и забрали ее. Она была безумно зла, – прошептала Корвина.

– Она до сих пор злится?

Корвина издала невеселый смешок.

– Порой мне хочется, чтобы злилась. Теперь она почти не узнает меня. Ее расстройство прогрессировало. Лекарства, на которых ее держат, притупили память. Таков побочный эффект.

– Ну а ты, вороненок? – спросил он, прижавшись губами к ее коже. – Что насчет тебя?

Она сглотнула, понимая, что ее признание может все изменить.

– Я тоже слышу голоса. Всегда слышала, в особенности один голос. Иронично, но именно он сказал мне, что моей матери нужна помощь.

– Он? – В его голосе слышалось любопытство.

– Мо, – ответила Корвина.

– А, – хмыкнул Вад. – Даже не знаю, стало ли мне легче оттого, что в твоих мыслях был голос, а не другой мужчина, когда я тебя трахал.

Корвина перевела взгляд на красивую люстру из стекла и металла в тот миг, когда его пальцы отодвинули трусики в сторону.

– Значит, ты слышишь голоса.

– Раньше слышала только Мо, – поправила она. – Может, еще один или два, но очень редко. Я рассказала об этом в институте, когда забрали маму, чтобы и мне провели обследование. Просто, чтобы знать, понимаешь?

– И?

– Результат отрицательный, – сказала она, а его пальцы начали выписывать круги по нежной коже между ног, заставляя сжать мышцы. – Врачи сказали, что у меня нет никаких симптомов, и, по сути, списали Мо со счетов как способ моего подсознания справиться с отсутствием отца в семье. Но тогда я была слишком юна, чтобы можно было увидеть явные признаки, и мне велели держать руку на пульсе.

– А были другие признаки? – спросил он, выдыхая теплый воздух прямо возле ее лона.

Корвине потребовалось несколько мгновений, чтобы сосредоточиться на его словах и не содрогнуться всем телом.

– С тех пор, как я приехала в Веренмор, все обострилось. Я начала слышать больше голосов, видеть галлюцинации, – сказала она. Страх от воспоминаний о случившемся с зеркалом и удовольствие от прикосновения его рта спутывали ее разум. – Раньше такого не случалось.

– Думаешь, дело в твоем разуме или в этом месте? – Вад задал вопрос, мучивший ее несколько месяцев.

– Я правда не знаю, – тихо сказала она, нащупала край крышки фортепиано и крепко сжала, когда Вад прикоснулся к ней языком. – Отчасти мне хочется верить, что виной тому Веренмор, что испытанное мною происходит вовне. Но не понимаю, чем такой вариант лучше, ведь я все равно слышу голоса и переживаю видения. Неважно, происходит это в моих мыслях или вне их, все равно это значит, что со мной что-то не так.

– Вполне может быть, что все дело в этом месте, – проговорил он, уткнувшись в ее кожу. – В мире происходит очень многое, чему невозможно дать разумного объяснения и что напрочь лишено логики. Я бы не стал отметать такой вариант.

Ее грудь тяжело вздымалась, когда Вад, произнеся последнее слово, вновь провел по ней языком. Одной рукой Корвина сжала его волосы, едва он придвинул ее бедра к краю, держа их на весу и направляя так, как хотел. Все ее тело в этот миг принадлежало ему, и он мог управлять им, как пожелал. Он больше не стал задавать ей никаких вопросов, погрузил язык в ее лоно, затем вынул и, нащупав клитор, принялся ласкать его с мастерством, которое, как она знала, было присуще ему изначально и вместе с тем отточено со временем.

Корвина вцепилась в его волосы, выкручивая их пальцами, а бедра задвигались сами собой, едва он ввел в нее один палец, не прекращая орудовать ртом. Соски напряглись до предела, не стесненные бельем под тканью свитера, а рот со стоном приоткрылся, когда Вад согнул палец внутри нее, нащупав в глубине местечко, прикосновение к которому послало по всему ее телу волны удовольствия, затмевающего разум и заставлявшего сердце с каждым ударом биться о ребра.

– О боже, боже, боже, – повторяла она, пока ее тело содрогалось.

Она болтала ногами в воздухе, пытаясь найти опору, какой-то якорь, что не дал бы ей пропасть. Вад крепко держал ее, позволяя обуздать одну волну удовольствия за другой с такой раскованностью, на какую она до этого момента считала себя неспособной. Неспешные прикосновения его губ сбавили интенсивность чувственного натиска, давая ей опуститься обратно на фортепиано.

Корвина моргала, отрешенно глядя в потолок, ее ноги обмякли, руки лежали на крышке, груди вздымалась от жадных глотков воздуха. Она не сразу поняла, что Вад поправляет ее трусики, натягивает чулки и опускает подол юбки. Приподнявшись на локтях, она увидела, как он неспешно встал и навис над ней, упершись руками в крышку по бокам от ее тела. Его волосы растрепались от ее пальцев, губы блестели от следов ее удовольствия.

Ее охватил трепет, едва она увидела, как он взбудоражен из-за нее, как его невозмутимый образ треснул и открыл перед ней необузданного мужчину.

Вад набросился на ее губы в таком основательном поцелуе, что у нее все снова свело внутри. Она ощутила свой вкус на его губах, что казалось ей чем-то совершенно запретным, и оттого по коже побежала восхитительная дрожь. Он обхватил ее правую грудь рукой, скорее в собственническом порыве, нежели преднамеренно, и, слегка отстранившись, устремил на нее взгляд серебристых глаз.

– Это происходит, вороненок, – тихо прошептал он ей в губы, сжимая пальцами сосок. – Я устал это отрицать. Ты долго не давала мне покоя. И мне плевать, что не дает покоя тебе: силы, недоступные твоему пониманию, или все это происходит в твоей голове. Теперь ты моя. Покуда длится это безумие.

Подбородок задрожал, и она посмотрела на него горящим взглядом.

– Покуда длится это безумие.

– Хорошо. – Вад поцеловал ее снова. – А теперь иди на ужин, пока твои друзья не подумали, что ты пропала. Завтра я договорюсь о твоем звонке врачу.

Корвина села, и ее взгляд упал на заметную выпуклость под молнией его брюк. Он помотал головой.

– У нас нет времени. Иди.

Она кивнула, охваченная внезапным приступом застенчивости, потупила взгляд в пол и, спрыгнув с фортепиано, поспешила за сумкой и книгой, стараясь держать спину как можно прямее. Корвина почувствовала, как он схватил ее за косичку, намотал ее на кулак и, повернув голову, наклонился за еще одним страстным поцелуем.

– Не думай обо мне, когда этот парень рядом с тобой, – сказал он, свирепо на нее глядя. – Их зов, – он сжал ее соски между пальцев, – предназначен только мне. Мне бы очень не хотелось причинять ему вред.

Корвина запрокинула голову, удивившись источаемой им угрозе.

– Ты ведь не стал бы это делать? Вредить кому-то?

Вад уклонился от ее вопроса, вновь нацепив маску мистера Деверелла, которую носил на людях. Взяв ее за подбородок пальцами свободной руки, он чмокнул ее в сережку в носу.

– Ты этого не узнаешь, вороненок, – ответил он, лаская ее своим голосом. – А теперь иди.

Он отпустил ее, и, подойдя к лестнице, Корвина стала подниматься на дрожащих ногах. Напоследок она оглянулась посмотреть на мужчину, который знал о ней все, хотя сама она ничего о нем не знала. От такого дисбаланса сил все произошедшее внезапно стало больше походить не на проявление привязанности, а на сделку, которую она только что заключила с дьяволом.

Глава 17

Корвина

Следующим утром весь Веренмор гудел из-за приезда брата Троя.

Корвина оглядела Главный зал за завтраком и поразилась тому, как быстро человеческий разум был способен переключиться с горя по случаю смерти знакомого на радостное волнение, вызванное приездом незнакомца.

– Но он же не абы кто, – заговорщически сообщила Эрика, сжимая кружку с кофе обеими руками. – Он один из выпускников Веренмора. Окончил университет и попал в Международное следственное управление.

Итан, стиснув челюсти, гонял лапшу по тарелке.

– Трой говорил, что хотел поступить в Веренмор, чтобы быть похожим на своего брата. Заставить его гордиться. Он его боготворил.

Черт.

Почему-то оттого становилось только больнее. Корвина взглянула на Джейд, но та смотрела в окно, почти не притронувшись к еде. Она протянула соседке яблоко, которое прихватила себе, и тепло улыбнулась.

– Заморив себя голодом, сделаешь только хуже.

Джейд вздохнула и взяла яблоко.

– Знаю. Просто… без него здесь так пусто. Будто не достает кусочка.

Так и было. Трой обладал особенной яркой энергетикой, которая зажигала всю компанию. Он очень нравился Корвине, которой обычно люди нравились редко. Она скучала по нему и их общению.

Отведя взгляд, Корвина удивленно моргнула, когда увидела, что к их столу идет мистер Деверелл с серьезным, сосредоточенным выражением лица. Колени задрожали, сердце заколотилось, и, оглядевшись, она заметила, что все притихли и взирают на него с любопытством и удивлением.

Он остановился возле стула Джейд, посмотрел на Корвину притягательными глазами и достал из кармана сложенный лист бумаги.

– Ваш запрос на звонок одобрен, мисс Клемм, – сообщил он, протянув ей лист. – Передайте это, пожалуйста, вашему координатору в кабинете администрации. Она направит вас дальше.

Корвина вытерла ладонь о юбку и взяла бумагу.

– Спасибо, мистер Деверелл.

Он ответил ей и всем собравшимся за столом сдержанным кивком и ушел.

– Что это было? – спросила Джейд с округлившимися глазами.

– Мне нужно кое-кому позвонить, а в администрации сказали, что сначала необходимо, чтобы кто-то из преподавателей дал разрешение.

– Но почему мистер Деверелл?

– Он случайно услышал мой разговор в администрации, – ложь с легкостью сорвалась с языка.

– Просто он выбивает меня из колеи, – сказала Джейд собравшимся.

Да, ее тоже.

Закончив с едой, Корвина встала, закинула сумку на плечо и сжала в руке листок бумаги.

– Пойду позвоню. Увидимся позже.

Все помахали ей на прощание, и она спешно выбежала из здания в пасмурное утро. Туман до того сгустился, что она с трудом различала впереди очертания административного крыла, он окутывал ее своими дымчатыми руками, ограждая от всего остального.

В этом моменте, в этом месте было нечто такое, отчего она испытала приступ дежавю. Стоя посреди сада, Корвина вполне могла представить, что была здесь раньше, что оказалась где-то в далеком прошлом, где впереди неясно вырисовывались стены того же замка, что с каждой прошедшей минутой впитывали тайны, которые не откроют никогда.

В небе прогремел гром, и порыв ветра ударил ей в лицо, закружив в облаке тумана. Дурное предчувствие пришло вместе с призрачными муравьями, побежавшими по рукам.

Потирая кожу, Корвина прогнала прочь мрачное чувство и пошла через сад, сворачивая к парадному входу в административное крыло.

Ее внимание привлекла живая изгородь из темно-красных роз, которую она не замечала раньше. Цветы были красными, как кровь, что растеклась вокруг головы Троя на земле. В легком изумлении Корвина подошла к цветкам и протянула руку, чтобы провести пальцами по бархатистым лепесткам, оказавшимся мягкими, как шелк, порожденный смертью тысяч червей.

Эта жуткая мысль заставила ее отстраниться, но рука задела один из стеблей, и несколько шипов впились в палец.

– Ай. – Она поморщилась и отдернула руку, глядя на капли своей крови на толстых шипах, готовые быть выпитыми до дна вампиром, вкушающим кровь.

Она явно перечитала «Дракулу».

– Осторожнее с этими розами. – Грубый голос, раздавшийся за спиной, заставил Корвину обернуться.

На подъездной дорожке возле серебристого пикапа стоял мускулистый мужчина с коротко подстриженными волосами и темно-синими глазами. Он запер дверь машины и сунул руки в карманы плотного пальто. В ухе у него поблескивала сережка.

Внезапно он остановился, взглянув на Корвину, и на миг на его лице промелькнуло потрясение.

– Фиолетовые глаза.

Корвина была в замешательстве. Парень был ей незнаком.

– Прошу прощения?

Он моргнул.

– Да ничего. Просто вспомнил кое о чем.

– Хм, ладно. А что с розами?

– Они росли здесь с момента основания университета. – Он обвел взглядом кусты позади нее. – Я как-то раз упал в них во время драки. Достаточно будет сказать, что больше я к ним и близко не подходил.

Корвина взглянула на кровь на своей руке.

– Но как такое возможно? Розы так долго не растут.

Мужчина пожал крупными плечами.

– А как вообще что-то возможно в Веренморе? Здесь всегда было что-то необъяснимое.

На этом он вошел в здание, и Корвина пошла следом. Парень в очках, сидевший за стойкой, поднял взгляд посреди зевка и выпучил глаза при виде гостя.

– Аякс Хантер, – хриплым голосом представился мужчина. – Я приехал за братом, Троем Хантером.

Парень за стойкой кивнул.

– Соболезную вашей утрате, мистер Хантер. Подождите, пожалуйста, здесь, я приведу того, кто вам поможет.

Аякс сдержанно кивнул. Корвина осталась стоять в стороне. Ее звонок мог и подождать, пусть сперва позаботятся о Трое. А это был его брат, которому она должна была что-то сказать. Но что?

– Я тоже сочувствую вашей утрате, мистер Хантер, – Корвина выразила свои соболезнования. – Троя не хватает.

Он окинул ее проницательным взглядом.

– Ты знала моего брата?

– Да. – Корвина теребила ремешок сумки. – Он был моим другом.

И он хотел, чтобы она что-то ему рассказала. О том, как он умер?

– Есть мысли, почему он прыгнул с крыши? – спросил Аякс, облокотившись на стол и уделяя ей все свое внимание.

Корвина молча помотала головой.

Аякс взглянул на капли крови на ее руках.

– Он хотел покончить с собой?

– Нет, насколько мне известно. Здесь… – Она прикусила губу, размышляя, знал ли он об Алиссе и сходстве их смертей. Об этом она должна ему рассказать?

– Что? – спросил он.

– Вы следователь, верно? – Корвине было важно в этом убедиться.

– Верно. – Он посмотрел на нее пристальным взглядом, слегка прищурив глаза. – Думаешь, в смерти моего брата есть что расследовать?

– Это исключено. – Их разговор прервал жесткий голос Кайлин Кросс, вошедшей в кабинет. – Его смерть была трагедией. Мои соболезнования, мистер Хантер. Мисс Клемм, вам пора на занятия.

Да, вряд ли ей сейчас удастся совершить звонок.

– Приятно познакомиться, – она улыбнулась Аяксу и пошла к выходу.

– Эй! Ты уронила свою бумагу.

Корвина повернулась забрать листок, который он ей протягивал, и нахмурилась, ведь свой документ она держала в руке. Но притом, что Кайлин пристально наблюдала за ними, прищурив глаза, Корвина забрала ее, поблагодарила его и ушла.

Оказавшись вне поля зрения, она спешно развернула бумагу и увидела наспех нацарапанную им записку, даже не понимая, как ему удалось сделать это в присутствии Кайлин.

«У озера. В десять вечера. Ради Троя».

Озеро. Страшное озеро, на котором Корвина больше не бывала с последнего раза, что было в темном лесу, куда она не ходила уже несколько недель. И она должна была пойти туда сегодня вечером. Ради Троя.

* * *

Сказать Джейд, что она пойдет прогуляться, было несложно. Джейд привыкла к ее ночным прогулкам и не придавала им особого значения.

Корвина закуталась в коричневую шерстяную шаль, оставшись в той же одежде, что и днем. В небе светила полная луна, и на миг она замешкалась, размышляя, не совершает ли глупость. Так и было. Но она знала, что ей нужно было это сделать. В глубине души Корвина знала: что-то заставило Троя подняться на крышу, и его брат имел право об этом знать. Она бы рассказала Ваду о своих подозрениях и предстоящей встрече, но у нее не было ни времени застать его наедине, ни желания – после того, как она осознала, что ничего о нем не знает. Корвине было неведомо, замешан ли он в чем-то, и, хотя ей очень хотелось, чтобы не был, она была сама по себе, пока не знала этого наверняка.

В темноте дул легкий ветерок, деревья мягко покачивались, листья колыхались, а ветви дрожали. Корвина шла по лесу, держа в руке фонарь, который взяла в Главном зале. Ей был не нужен его свет, поскольку луна прекрасно освещала ей путь, но все же она взяла его на случай, если погода изменится и небо затянет облаками. Или на тот случай, если ей понадобится тяжелое железное орудие самообороны. После недавнего происшествия она не хотела оставаться в лесу одна.

«Ты слышишь меня?» Только не снова.

Все тот же женский голос с запахом гнили, который пугал ее до дрожи.

«Ради Троя, – пробормотала Корвина самой себе. – Иди к озеру ради Троя».

Она с усилием прогнала голос прочь из своих мыслей.

Вечер стоял прекрасный, и как же было досадно, что утешение, которое Корвина находила в темноте, обернулось легким страхом. Девушка, которая всегда беззаботно бродила одна во тьме, стала бояться собственной тени, и виной тому был Веренмор.

Она шла по склону в низко стелющемся тумане, направляясь к озеру. Через несколько минут в лесу показался просвет, и, чувствуя ритмичное биение своего сердца, она подошла к поляне и наконец вышла на берег озера.

– Сюда.

Корвина вскрикнула, подняла фонарь повыше и увидела, что брат Троя ждал ее, прислонившись к камню, в том же пальто, в котором был утром.

– Прости, не хотел тебя напугать. Спасибо, что пришла встретиться. – Он выпрямился и пошел налево вдоль берега. – Впереди мост, – он указал вперед. – Там есть укрытие на случай, если погода испортится. Давай пройдемся и поговорим.

Корвина пошла за ним, держась на небольшом расстоянии, но не почувствовала, чтобы от него исходило что-то недоброе, – только злость и боль.

– Я заберу его утром, – начал он разговор. – Но мне нужно знать, что ты собиралась сказать сегодня в кабинете. Думаешь, в смерти Троя что-то не так?

Впереди над участком озера показались очертания небольшого моста.

– Мне она кажется странной. Я разговаривала с ним утром того дня, и все было нормально, – вспоминала она. – А потом, когда он был на крыше, казалось, что он не слышал никого из нас. Оттого, что то же самое случилось с девушкой в прошлом году, все кажется еще более странным.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что с девушкой случилось то же самое? – спросил Аякс, выдыхая пар.

В начале каменного моста стояла небольшая деревянная беседка. Они поднялись по ступеням и остановились посередине переправы. Корвина поставила фонарь на широкие каменные перила и посмотрела на темную, непроглядную воду, отражавшую лунный свет.

– То же самое я и имею в виду. – Она прикоснулась к холодному камню ладонью. – Это случилось до того, как я сюда приехала, поэтому подробности мне неизвестны. Но Алисса, так звали девушку, поднялась на ту же крышу, никого не слышала, когда до нее пытались докричаться, а потом спрыгнула.

– Хм. – Аякс прищурился. – Это…

– Странно.

– Замок всегда заставлял людей вести себя… в несвойственной им манере, – Аякс посмотрел на воду. – Я и сам с трудом выбрался отсюда, сумев сохранить остатки рассудка. И совсем не хотел, чтобы Трой ехал сюда, но он не стал слушать.

– Вы… – Корвина замялась. – Думаете, это как-то связано с легендой о Палачах?

Аякс издал невеселый смешок.

– Старые добрые Палачи. Да черт его знает. Насколько мне известно, вся гора проклята. Не понимаю тех, кто стал бы задерживаться здесь дольше, чем это необходимо.

Ей на ум пришел Вад Деверелл – мужчина, который жил здесь уже много лет.

– Один мой профессор живет здесь уже давно, – сказала она.

– В самом деле? – с удивлением переспросил он. – И кто же?

– Вад Деверелл.

Его взгляд устремился к Корвине, брови взметнулись, едва не касаясь линии роста волос.

– Чтоб мне провалиться, – пробормотал он еле слышно. – Чертов ублюдок нашел тебя.

Корвина приосанилась от его слов.

– Что-что, простите?

Аякс издал невыразительный смешок и повернулся посмотреть на черные горы вдалеке.

– Просто я слегка шокирован.

– Простите, я не понимаю. В чем дело?

– Черт, мне надо выпить. – Он провел рукой по волосам. – Просто он… Я даже не знаю, что сказать.

У Корвины екнуло сердце.

– Не могли бы вы, пожалуйста, объяснить?

О чем, черт возьми, говорил этот парень?

Взгляд Аякса стал отрешенным.

– Я познакомился с ним в приюте для мальчиков, когда нам было по семь лет. Мы были компанией странных ребят, очутившихся в одном месте. И это было… скажем так, темное место.

Корвина слушала его рассказ, сильнее сжимая пальцами каменные перила, сердце с силой колотилось о ребра.

– В том приюте с нами жила старушка. – У него побелели костяшки пальцев. – Она была смотрительницей, но с возрастом ослепла. Но она знала о нас то, что мы никогда никому не рассказывали. Странные вещи. Например, как кто-то умрет. И потом он так и умирал. Говорила, что что-то случится, и оно случалось. Всякое, понимаешь? Мы жадно впитывали каждое слово.

– Ага, – Корвина подталкивала его продолжать, не понимая, к чему он клонит.

– Она сказала Ваду искать фиолетовые глаза. – Аякс встретился с ней взглядом. – Мы были детьми. Смеялись над ним из-за этого. Ведь не бывает фиолетовых глаз, понимаешь? Но это все, что она ему сказала.

Корвина почувствовала, как по телу пробежала дрожь.

– Вы мне голову морочите?

– Увы. – Он шумно выдохнул и вновь уставился в пространство. – Я даже не вспоминал об этом, пока не увидел твои глаза этим утром.

– Что… что было потом?

– Приехал его дед и забрал его из приюта. А мы оставались там, пока он не сгорел дотла в пожаре, унесшем жизни большинства мальчишек. Те, что выжили, уехали в другое место. – Аякс потер макушку широкой ладонью. – Несколько лет спустя я увидел его снова – здесь, в Веренморе. Мы учились в одной группе, но не сказать, что были друзьями.

– Погодите. – Корвина подняла руку, пытаясь разобраться в потоке информации. – Вы сказали, его дедушка? То есть его родной дед? Не приемная семья?

– Да.

Но Вад говорил ей, что это был приемный отец. Нет, не говорил. Корвина вспомнила его слова, тщательно подобранные слова. Он подразумевал отцовскую фигуру, но ни разу не упоминал о том, что это был его родственник. Он солгал ей, утаив правду, сразу после того, как она рассказала ему о своей матери. Почему?

– Судя по цвету твоих глаз и вопросам, которые ты задаешь, я так понимаю, что он не просто твой профессор? – Аякс сделал правильный вывод. – Ты показалась мне очень милой девушкой, так что позволь кое-что тебе сказать. Доступ к такой информации есть только у следователей, но, я думаю, тебе стоит знать.

В горле пересохло, а желудок налился свинцом, пока Корвина ждала, когда он продолжит.

– Его дед умер при подозрительных обстоятельствах в день, когда Вад стал совершеннолетним, – сообщил Аякс, понизив голос. – Упал с лестницы и сломал шею. Вот только лестница была слишком низкой и маленькой, чтобы на ней можно было получить такую серьезную травму. Вад, уже будучи совершеннолетним, оказался единственным законным наследником.

– Хантер. – Низкий хриплый голос, раздавшийся возле беседки, заставил их обернуться.

«Помяни дьявола» было слишком уж подходящей фразой, которая не могла не прийти ей на ум. Вад Деверелл стоял в черном пальто с поднятым воротником и смотрел на них с нарочито безучастным выражением лица. Седая прядь в его волосах сияла в лунном свете.

– Деверелл, – поздоровался Аякс в той же манере. – Забавно, мы как раз о тебе говорили.

Вад сунул руки поглубже в карманы.

– Отличный, должно быть, разговор, раз вы даже не заметили моего приближения.

– Ты всегда умел незаметно красться в этих землях, – сказал Аякс, и тон его прозвучал жестко из-за их общего прошлого. Он кивком указал на Корвину. – Похоже, Старая Зельда все-таки была права. Ты нашел свои фиолетовые глаза.

На челюстях Вада заиграли желваки, скулы выступили под кожей.

– Для твоего же блага будем надеяться, что она была не права.

Аякс сжал перила и ответил Ваду холодной улыбкой.

– Я заберу тело брата и завтра же уберусь к черту с твоей проклятой горы.

Его слова удивили Корвину.

– Его проклятой горы? – встряла она, переводя взгляд с одного на другого.

– А, ты разве не знаешь?

– Не надо, – процедил Вад.

Аякс натянуто улыбнулся.

– Веренмор всегда принадлежал роду Девереллов. Мало кто знает, но юридически и замок, и эта гора принадлежат ему.

Глава 18

Корвина

Корвина застыла как вкопанная, пребывая в полнейшем потрясении.

Вад Деверелл являлся фактическим наследником Веренмора.

Что за черт?

Она молча наблюдала, как он вплотную подошел к Аяксу, благодаря одинаковому росту оказавшись к ним лицом к лицу.

– Я не для того отстегиваю деньги Управлению, чтобы ты болтал языком, лишь бы доказать, что у тебя член больше, ублюдок, – процедил он. – На сей раз я закрою на это глаза из уважения к твоему брату и сделаю вид, что ты с горя ляпнул лишнего. Но если это повторится снова, тебе стоит поостеречься. Я ясно выразился?

Аякс язвительно улыбнулся.

– Но член-то у меня и правда больше, Деверелл.

Губы Вада дрогнули.

– Свали, пока я не сбросил тебя с этой гребаной горы, Хантер.

Аякс насмешливо ему отсалютовал.

– Я уеду на рассвете, если только в смерти моего брата не обнаружится ничего подозрительного. Но не забудь рассказать ей свою историю, приятель. Мы же не хотим, чтобы история Зои повторилась.

– Зои? – переспросила Корвина, пытаясь поспеть за потоком информации.

– Девушка, которая исчезла во время последнего Черного бала, – ответил Аякс, не прекращая смотреть на Вада. – Моя бывшая девушка. Сначала она, а теперь мой брат.

У Вада на виске запульсировала вена.

Аякс кивнул Корвине и ушел в лес, оставив ее с мужчиной, которого она совсем не знала.

– Кто ты? – прошептала она, пытаясь найти какую-то разгадку в его глазах.

Вад напряг челюсти.

– Идем, – он протянул ей руку. – Уже поздно.

Корвина вздрогнула и отступила на шаг назад.

– Не прикасайся ко мне. Кто ты такой, черт возьми?

– Я тот же, кем всегда был для тебя.

– Незнакомцем.

Серебристые глаза вспыхнули.

– Незнакомцем?

В пространстве между ними мелькали неясные импульсы, аура опасности, окутывающая его, пробуждала какой-то извращенный трепет у нее в подкорке. Корвина знала, попросту знала, что, стоит ей побежать, он погонится за ней. И она хотела, чтобы погнался. Хотела, чтобы поймал ее, завоевал, заявил свои права и заверил, что все будет хорошо, что химия между ними, их связь оставалась неизменной, хотя ее мир накренился на своей оси.