Грач

9

Как же по-дурацки всё вышло. Да и я сам тоже хорош. Наверно, так всегда бывает — когда влюбляешься, превращаешься в идиота.

Вдобавок ко всему теперь надо было топать домой вместе с Бенди и Джонно.

С другой стороны, мне хотелось скорей оказаться дома и посмотреть, как там Грачик.

А потом я увидел Сару. Одна, без подруг, она шла к автобусной остановке. В тот же миг я и думать забыл про Грачика.

— Я в город на автобусе, — сказал я приятелям и припустил в сторону остановки.

Наверно, в тот момент у меня возникло что-то вроде плана. Как я подхожу к ней и говорю что-нибудь типа: «Извини за тех двух идиотов… И спасибо, что выручила меня утром…» Ну, или что-то ещё в том же роде.

Мой план, понятное дело, никуда не годился. Но имелась всё-таки слабая надежда, что, едва раскрыв рот, я заговорю стихами и скажу, что я её люблю и хочу жениться на ней и поселиться вместе с ней в маленьком домике в лесу, ну и ещё наговорю всякой такой чуши.

На автобусной остановке было полно народу — от мальков-семиклассников до здоровенных лосей из одиннадцатого. Я знал, что Саре нужен пятнадцатый автобус, и надеялся, прежде чем он придёт, набраться смелости и с ней заговорить.

Я остановился чуть в стороне, у витрины магазина, а Сара ждала на самой остановке. С наушниками в ушах она явно была не здесь среди нас, а где-то там, куда уносила её музыка. Она шевелила губами, подпевая, и я попытался догадаться, какая песня у неё играет. Мои губы двигались вслед за её, но я всё равно не мог понять, что она слушает. А вдруг какую-нибудь дрянь? Если Сара выглядела на все сто, это ещё не означало, что она не может слушать всякий отстой. Но даже плохой музыкальный вкус меня бы не отпугнул. Думаю, отпугнуть от неё могло только одно: если бы она стянула с себя кожу и оказалась наполовину ящерицей.

Тут я наконец понял, как лучше всего с ней заговорить. Я просто скажу «Спасибо», она спросит «За что?», а дальше разговор пойдёт сам собой.

Вот это уже был план. Вполне себе стоящий. Не то чтобы супервыдающийся, но зато простой и ясный, который был по силам даже мне. А дальше я мог рассказать ей про Грачика и предложить пойти на него посмотреть.

Я совсем уже собрался действовать, когда вся толпа ломанулась к дверям подъехавшего автобуса.

Вместо того чтобы взять и уйти, я влез в самую толкотню и, поработав локтями, пробился к дверям автобуса. Большинство ребят показывали водителю проездные. У меня проездного не было. Но только я собрался купить билет, толпа подхватила меня и внесла в автобус. Ровно в этот миг Сара исчезла на лестнице, ведущей на второй этаж.

Пробираться наружу было поздно — в двери продолжала переть толпа. Так что я тоже поднялся наверх, на второй этаж. И там увидел Сару. Удивительным образом место рядом с ней было свободно.

Меня она по-прежнему не замечала — теперь потому, что что-то искала в сумке.

Что вообще происходит? Неужели это тот самый шанс, которого я так долго ждал? Или шанс оказаться в дураках? Я застыл в нерешительности. Нет, сейчас подсяду к ней, а там будет видно.

Но тут кто-то толкнул меня в спину, и я, пролетев мимо Сары, бухнулся на место в заднем ряду. Автобус поехал. В салоне начался настоящий хаос. Школьники смеялись, орали, ругались и кидались всем, что попадало под руку. А я даже как бы вздохнул с облегчением. Если бы я сел с ней рядом, пришлось бы с нею заговорить. А если бы заговорил, она бы послала меня подальше или просто бы меня проигнорировала, посмотрела бы как на пустое место или даже хуже, с отвращением, как на прилипшую к подошве собачью какашку.

Нет, уж лучше так: сидеть себе спокойно на заднем сиденье и знать, что пока ещё ничего не потеряно. Что подошёл к самому краю пропасти, но вниз не прыгнул.

Теперь я тихонько дождусь, пока она выйдет на своей остановке, выйду после неё и пойду домой. Вариант тоже достаточно убогий, но зато не убийственно унизительный.

На этом мои размышления прервали самые ужасные на свете слова.