Граф Булгаков. Том 2: Золотая Жила

Глава 12. Аномалия уровня (???) Часть 2

Сознание с большим трудом возвращалось к Филиппу Курцевичу. Всё его тело болело, а голова так и вовсе пульсировала от боли. Перед глазами плыл серый туман. Никак не получалось сфокусировать взгляд.

С трудом напрягая извилины, Филипп пытался вспомнить, что с ним произошло. Но каждая мысль только усиливала агонию мозга. Кажется, он знатно приложился головой…

Баронет чувствовал под собой холодную, твердую поверхность. Кажется, он сидел на металлическом стуле. Усы под носом, кажется, заледенели и покрылись сосульками.

Филипп, превозмогая боль по всему телу, нахмурился. Минуточку… а как он сюда попал? Последнее, что баронет помнил — это битва с отмороженными зомби.

Ему наконец удалось сфокусировать взгляд. Филипп осмотрелся. Где это он? Какой-то детский отдел с игрушками и одеждой для самых маленьких?

Заброшенный, жутковатый магазин для самых маленьких, когда-то наполненный смехом, выглядел полностью разгромленным. Давно забытые игрушки и одежда были разбросаны по тускло освещенному помещению, покрытые слоем льда и снега. В воздухе витал легкий морозец пополам с кислым привкусом ужаса и неопределенности.

Да, здесь было заметно теплее, чем в холе с отморозками-зомби. Но всё ещё заметно холодно.

Разбитые витрины и опрокинутые полки… Острые сосульки, свисающие с потолка… Мерцающий свет от чудом уцелевшей лампы отбрасывал на стены и пол искаженные тени. Некогда яркие обои, украшенные изображениями резвящихся мультяшных животных, теперь отклеивались большими полосами, обнажая под собой пятна плесени.

Недалеко от Филиппа в молчаливом ожидании застыл ряд безжизненных, растрепанных манекенов. Их детские лица покрывали трещины и пятна. Одежда висела на них замерзшими лохмотьями. Звук капающей воды эхом разносился по помещению, леденя душу чувством неопределенности.

Сам пан сидел на металлическом стуле перед небольшим столиком. На столике валялись разбросанные конструкторы и детские журналы с яркими иллюстрациями. Стояли игрушечные чашки и чайник.

Филипп никак не мог избавиться от парадоксального ощущения, что за ним наблюдают невидимые глаза, скрытые в тенях заброшенного детского отдела.

— Твою ж… — прохрипел он, зябко поежившись. У него не осталось духовной силы. Совсем. Запасы показывали дно.

Если бы не ледяной Дар, он бы скорей всего закоченел.

Филипп осмотрел себя и офигел во второй раз. Его кадетская форма куда-то пропала.

Вместо нее на нем сидела детская одежда: шорты, полосатая матросская футболка и кепка. Эта одежда была заметно мала пану и в некоторых местах разошлась по швам.

Чего??? Что ещё за морячок? Кто его переодел?

Совершенно растерянный, Филипп ещё раз оглядел пустынный, жуткий детский отдел, пытаясь понять, что произошло. Он не мог вспомнить, как оказался в этом заброшенном месте. Кто мог переодеть его, пока он был без сознания? И, главное, зачем?

Курцевич не мог избавиться от тревожного ощущения, что за ним наблюдают. Невидимые глаза, казалось, затаились в тени, молча наблюдая за каждым его движением. Он сжал кулаки, гнев и разочарование бурлили внутри него.

Какой позор…

Боковым зрением баронет заметил сбоку от себя смазанное движение. Вздрогнув, он быстро повернулся.

Огромный плюшевый медведь возвышался над Филиппом. Очень большой, намного выше обычного человека. Его матовый темно-коричневый мех выглядел грязным и потрепанным. В некоторых местах зияли дыры, из которых проглядывали белые комки ваты. Вместо обычных дружелюбных глаз у этого медведя были две большие черные пуговицы, пришитые на места глаз грубыми нитями.

Но не только размер или глаза-пуговицы делали этого медведя по-настоящему зловещим. Приглядевшись, Филипп заметил заметить, что швы, скреплявшие медведя, были неровными и грубыми, как будто он был наспех сшит из различных частей других плюшевых игрушек. Кроме того, от медведя исходил едкий, тошнотворно-сладкий запах. Да такой мерзкий, что Филипп ощутил приступ тошноты.

Медведь не шевелился. Он просто сидел на заднице, выставив перед собой плюшевые лапы с нарисованными когтями и подушечками.

Вздохнув, Филипп встал на ноги и ещё раз осмотрелся. Надо искать выход. Он сейчас слишком ослаб, чтобы дать нормальный отпор.

Он подошел к выходу из детского отдела, но тот был заблокирован грудой обломков пополам со льдом и снегом. Дверь, витрины — всё было заблокировано. Однако сквозь щели виднелся свет. Кажется, если чуток попотеть, можно расчистить выход наружу.

— Курва…

Филипп начал расчищать завал, стараясь производить как можно меньше шума. Аномалия и её твари могут быть неподалеку. Нужно как можно быстрее найти выход и свинтить отсюда.

Он сбил с головы дурацкую фуражку, и та упала на пол. Двигаться в узких для него шмотках было очень неудобно. Натирало так, что просто труба. Но одежды подходящих размеров вокруг не было. А совсем голым бегать не хотелось. Хорошо хоть сапоги остались при нем.

На мгновение Филипп ощутил слабый укол совести. Он вспомнил о Свете и Грише Омутовых, которые тоже были где-то здесь. Не то, чтобы его сильно волновала их судьба… Светлана была той ещё язвой и ЧСВшницей, а с Григорием они в детстве постоянно дрались.

И всё же. Надо постараться хотя бы узнать, что с ними. Отец, Якуб Курцевич, очень хорошо отзывался об Омутове-старшем. Да и Филиппу князь тоже казался нормальным и веселым дядькой. Он точно не заслужил потерять сразу двух наследников за день.

Да и о Валентине Петровиче забывать не стоит. Он вообще-то жизнь пану спас, буквально вытащив его из пасти зомбаря.

Вот на Булгакова пофиг. Лучше бы эту курву тут сожрали. Да и дед, если разобраться, виноват во всем происходящем. Именно он завел их в это гиблое место.

Разбирая завал, Филипп вдруг услышал сзади шорох. Он тут же обернулся, быстро оглядывая помещение. Если вдруг здесь окажется один из мертвяков… нет, лучше об этом не думать. В таком состоянии Филипп вряд ли сможет дать отпор.

В магазине ничего не поменялось. Все тот же беспорядок, всё же те жуткие манекены с мертвыми лицами. Но всё же что-то как будто изменилось.

Филипп не сразу понял, что гигантский плюшевый медведь куда-то пропал. А когда понял — напрягся и сразу принял боевую позу. Такие большие игрушки просто так не исчезают.

Внезапно пан ощутил прикосновение — как будто кто-то легонько похлопал его по спине. Он резко обернулся и чуть не заорал от ужаса. Медведь стоял у него прямо за спиной, легко удерживаясь на массивных плюшевых лапах. Макушкой он упирался в потолок.

Лапой он протягивал Филиппу фуражку. Сквозь плюшевую обивку лапы изнутри прошли острые когти зверя — они и удерживали головной убор.

— Ты обронил, — сказал огромный плюшевый медведь низким голосом с рычащими нотками.

При разговоре медведь немного приоткрывал пасть. Филипп увидел острые зубы, с которых стекала слюна…

Филипп попятился, споткнулся о мусор и упал на спину, больно ударившись задницей. Медведь, продолжая держать в лапе фуражку, шагнул за ним. От этого шага все помещение вздрогнуло, мелкий мусор подпрыгнул, а с потолка посыпался песок пополам со льдом.

Это существо весило, кажется, просто до фигища! Оставалось лишь гадать, каким образом оно ухитрилось до этого беззвучно переместиться Филиппу за спину. Да так, что тот ничего не заметил.

— Возьми, — сказал медведь, снова протягивая Филиппу фуражку.

Пан заорал как резанный, кое-как поднялся на ноги и заковылял прочь. Никаких сомнений, перед ним — Аномалия! Суть всего зла, что превратила торговый центр в оживший кошмар!

Черт, черт, черт!

Отец, будь ты проклят, что отправил его в это чертово училище Истребителей! Он умрет здесь и сейчас! Страшной мучительной смертью.

Филипп петлял между грудами мусора в полумраке, пытаясь найти другой выход из магазина. Но очень скоро он угодил в тупик между двух больших груд мусора. Пальцами он коснулся заледенелой стены, ища в ней хоть какой-то выход, трещину, через которую можно было просочиться. Но всё без толку.

Обернувшись, Филипп увидел рядом с собой массивную исполинскую черную фигуру, освещенную со спины тусклым светом единственной уцелевшей лампы. Два блика на глаза-пуговицах тускло блестели.

Юный Курцевич зажмурился, готовый к самому худшему. Энергии не хватало даже на то, чтобы сформировать покров. Ни капли не осталось… Сейчас острые клыки и лапы оборвут его жизнь. Остается лишь надеяться на то, что…

Шли секунды. Ничего не происходило. Курцевич осторожно приоткрыл один глаз.

Плюшевый гигант стоял на месте неподвижно, блестя глазами-пуговками. В когтях он по прежнему сжимал фуражку.

— Возьми, — повторил медведь и снова протянул ему головной убор.

Курцевич сглотнул, молча взял фуражку и надел её на голову. Медведь кивнул, после чего посторонился, открывая Филиппу проход.

— Садись, — лапой медведь указал на стул, где Курцевич сидел ранее.

— Зачем? — пан ничего не понимал. Чего это существо от него хочет?

— Садись, — повторил медведь. У него как будто был ограничен словарный запас.

Пан подчинился. У него особо выбора и не было. Оставалось лишь надеяться… непонятно на что.

Противостоять этому монстру не было никакого шанса. Только не в таком плачевном состоянии, в каком находился Филипп.

Он сел на стул и бросил взгляд на небольшой столик перед собой. Конструкторы, журналы и чашки… всё осталось как было.

Медведь, переваливаясь с лапы на лапу, подошел сбоку и поставил перед Курцевичем небольшую миску с овсяными печеньками. Они выглядели замерзшими, черствыми, покрытыми льдинками.

— Печенье, — сказал медведь.

— Э-э-э… спасибо? — сказал пан, решив попробовать наладить со странным существом диалог.

— Ешь, — сказал медведь, нависая над Филиппом исполинской тенью.

— М-м-м… спасибо, но я не голодный.

— Ешь, — повторил медведь. Его голос, кажется, стал более настойчивым.

Филипп сглотнул. Кажется, выбора ему не оставили. Придется съесть черствую замерзшую печенюху, а иначе… А вот что произойдет, если он откажется, Филипп даже думать не хотел.

Он осторожно взял печенюху и с трудом отломил от нее небольшой кусок. После чего сунул в рот и прожевал.

Было не особо вкусно. Печенька едва крошилась под напором зубов.

— Спасибо, — сглотнув, Филипп кивнул, опасливо косясь на чудовище.

— Пожалуйста, — существо ответило любезно.

Медведь осторожно подцепил когтями чайник, приподнял. Острый коготь со скрипом оставил на фарфоровой поверхности небольшую царапину.

В нос Филиппу ударил отвратительный резкий химический запах. Это был… бензин?

Медведь молча налил бензинчику в чашку и подвинул её к Филиппу поближе. Пан недоверчиво уставился на существо. Оно что, серьезно?

— Чай, — произнес медведь.

— В смысле, какой чай? — с возмущением произнес Филипп. Эта тварь издевается над ним! — Это же бензин!

Медведь наклонился к филипу, придвинув к его лицу свою морду. Так близко, что Филипп мог разглядеть каждую шерстинку на плюшевой шкуре. Кислый запах разложения стал заметно сильнее.

— Это чай, — произнес медведь, — Пей.

— Да я же отравлюсь! — воскликнул Филипп.

Мощный удар сверху повалил его на пол. Под лицом пана треснул столик, в стороны разлетелись куски конструкторов, журналы, осколки чашек.

Медведь придавил его лапой к полу. Под невероятным давлением Филипп не мог пошевелиться. Ещё чуть-чуть и его раздавят…

— Тупая… ты… дрянь! — прорычал над ухом медведь, — Сколько… раз… тебе… говорить… ПЕЙ… ЧАЙ… ЕШЬ… ПЕЧЕНЬЕ!

Филипп застыл, боясь пошевелиться. Медведь некоторое время что-то бормотал под нос, затем убрал лапу. После чего развернулся и утопал куда-то во тьму.

Вскоре глухие мощные шаги затихли вдалеке.

Филипп кое-как поднялся на дрожащих руках. Из его носа текла кровь, но в целом пан отделался относительно легко. Он успел поднакопить крохи духовных сил. Их хватило, чтобы выстроить какую-никакую защиту.

Филипп осмотрелся, пытаясь собрать в кулак остатки здравомыслия. Существо ушло, и ему вроде бы больше ничто не угрожало. Но это пока… тварь, очевидно, рано или поздно вернется.

Филипп на всякий случай вылил остатка «вкусного чая» на пол. А то еще допить заставят…

Медведь с глазами-пуговками внезапно вышел из тени. В передних лапах он нес обмякшее тело Гриши Омутова. Курцевич вжался в стену, не зная, чего еще ожидать…

Бросив на пана короткий взгляд, медведь подошел к стулу, за которым ранее сидел Филипп, и с удивительной осторожностью усадил в него бессознательного княжича. После чего снова отошел в темноту.

Сердце Курцевича ускорило свой бег. Выглядел княжич не важно. По его виску сочилась кровь, окрашивая бледную кожу и пачкая волосы. Форма княжича была изорвана, его лицо покрывали синяки. Кажется, Гриши досталось ничуть не меньше, чем Филиппу. А может быть и даже больше.

Но он всё ещё был жив. А это вселяло некоторую надежду.

Мысли Филиппа метались в голове, пытаясь разобраться в этой странной и ужасающей ситуации. Что за безумную игру затеяла эта Аномалия? И как вырваться из ее лап?

Он должен найти способ спасти их обоих! Нужно действовать быстро и перехитрить плюшевого ублюдка.

Медведь продолжал маячить на заднем плане. Монстр копался в мусоре, словно что-то искал, и что-то неразборчиво ворчал себе под нос. Его глаза зловеще поблескивали, когда он периодически поворачивал голову в сторону курсантов. Как будто хотел всё держать под контролем.

Наконец медведь распрямился и, глухо топая, ушел куда-то во тьму. Вскоре его шаги затихли где-то вдалеке.

Предположил, что скорей всего где-то там, куда ушел медведь, есть выход… Ведь монстр же должен был как-то затащить сюда их с Гришей?

Пан подошел к Григорию и принялся осматривать его, пытаясь понять, насколько сильно ранен княжич.

— Тише! — прошептала Катя, в ужасе взглянув в сторону разгромленного паркинга, — Оно идет сюда!

Я, Света и наша знакомая Катя затаились в небольшом закутке, где раньше располагалась комната охраны. Через расщелину мы наблюдали за происходящим снаружи.

Мощные гулкие шаги, от которых вздрагивала вся парковка, постепенно приближались. И вскоре из-за угла вышло странное существо. Оно напоминало огромного плюшевого медведя, вставшего на задние лапы. Возможно, раньше это действительно была обычная игрушка, большая и дорогая. Но теперь, под воздействием Аномалии, в ее недрах зародилась жуткая противоестественная жизнь.

Черные пуговки-глаза блестели в полумраке. Когти, изнутри пропоровшие плюшевые лапки, негромко клацали по бетонному полу.

Я приподнял бровь. К нам в гости пришел плюшевый мишка? Как мило. Песенку нам споет и предложит подружиться?

Существо было от нас слишком далеко. Я не мог протянуть к нему щупальца Отражения и провести анализ. Два метра меня ограничивали.

Обидно, но ладно. Возможно, это существо и есть носитель Ядра Аномалии. Главная тварь. Пока сложно было сказать, насколько она опасна. Но по идее не должна быть сильнее гигантской осы или Червя.

Думаю, я смогу его убить в драке один на один и достаточно уверенно. Но пока у меня слишком мало информации. Рядом могут находиться другие твари. Послать бы Отражение на разведку… да слишком рискованно.

Мы сидели тихо, и медведь прошел мимо нас, в дальний конец парковки. И вскоре скрылся за одной из груд обломков. Мощные шаги затихли вдали.

Мы некоторое время подождали, но звуков больше не было. Кажется, эта тварь уже ушла. Впрочем, это не означает, что можно расслабиться. Чудовище, косящее под безобидную игрушку, может вернуться в любой момент.

— Что это за существо? — спросил я у Кати, которая испуганно жалась к стене.

— Я не знаю… — Катя покачала головой, — Я уже видела его несколько раз… Оно… нападало на людей и… куда-то утаскивало их…

— Как тебе удалось выжить? — спросила Света.

— Сама не знаю, — призналась Катя, опустив глаза, — Я спряталась в магазине одежды и просто ждала, когда придут спасатели. Потом стало резко холодать, и мне пришлось приодеться…

Она указала на свою шубу. После чего робко посмотрела на меня.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — спросила она.

— Девочка по имени Маша сказала, что у неё здесь пропала старшая сестра Катя, — произнес я, внимательно разглядывая девушку, — И ты на неё довольно похожа.

Робкая улыбка тронула губы нашей новой знакомой. А в её глазах вспыхнули слабые искорки надежды.

— Маша… с ней всё в порядке? — спросила она, сцепив пальцы рук, — Где она?

— С ней всё хорошо. Она снаружи, в безопасном месте, — сказал я.

— Слава богу… — Катя выдохнула, на её лице отразилось заметное облегчение, — Пожалуйста, выведите меня отсюда! Я хочу увидеть сестру! Я… я покажу вам дорогу… только там полно мертвецов, я одна не пройду…

Она указала на неприметную дверь в стене комнаты охраны. Та была приоткрыта, с той стороны виднелся темный коридор.

— Конечно! — Светка бросила на меня взгляд, — Мы защитим тебя, не бойся… Только у нас здесь остались друзья. Мы не можем уйти без них.

— Пожалуйста! — взмолилась девушка, снова указывая на коридор, — Здесь недалеко… Я видела, там можно пройти к выходу… но там ходят мертвецы… Я боюсь одна…

— Мы проводим тебя, — сказал я, продолжая внимательно разглядывать девушку, — Но сперва надо решить один вопрос.

— Какой? — она перевела на меня кроткий взгляд.

Из моей ладони выдвинулось световой сверкающий клинок. Духовная энергия заострилась, формируя режущую кромку лезвия.

Одним стремительным движением руки я пронзил Катю насквозь! Девушка широко распахнула глаза, её лицо исказилось от мучительной боли.

Рывком я выдернул лезвие и оттолкнул от себя тело. Катя рухнула на пол, раскинув руки. Несколько раз её тело конвульсивно дернулось, после чего глаза застекленели. Из разреза на шубе заструилась кровь…

— Сашка! — в ужасе воскликнула Света, — Ты что творишь???

Княжна отшатнулась от меня. Вокруг нее вспыхнуло яркое сияние покрова.