Греческая серенада

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Я уже объяснил… Ты мне нравишься, у тебя есть качества, которые я очень ценю. Мне хочется жениться, обзавестись семьей, и мой выбор пал именно на тебя.

На всякий случай Сандор решил не говорить о том, что еще повлияло на его выбор. Не стоило упоминать их совместный с отцом Элли бизнес, хотя он играл важную роль в принятии решения о женитьбе. Не стоило ее огорчать. Девушке наверняка хочется услышать нежные слова, знать, что она любима. Но именно этого Сандор и не мог ей дать. Любовь была тем, от чего он предпочитал держаться в стороне. Еще в детстве Сандор понял: ничто не ранит так, как это чувство. Мать пострадала из-за того, что любила. Дед из любви к дочери не выгнал ее из дома, но изо дня в день изводил упреками — выходит, Гера страдала и будучи любимой. Неужели Элли не понимает, на что хочет обречь себя?

— Послушай, Элеонора… ты считаешь, что нужно идти на поводу у эмоций, но, поверь мне, это опасно. Любовь привела мою мать в постель к этому подонку, и это же чувство заставило деда требовать от меня гораздо большего, чем мне было под силу. Я убедился на собственном опыте, что все несчастья исходят от любви.

— Нет! Любовь не всегда приносит страдание.

— Всегда. И я не хочу, чтобы в моей семье кто-то был несчастным из-за нее.

— Хорошо. Что ты хочешь? — спросила Элли.

— Мне хочется, чтобы у нас были дети. Чтобы это были мои законные наследники.

Они молча смотрели друг на друга.

— Как твоя мама относится к тому, что ты собираешься жениться?

— Она рада. Она мечтает о внуках. А ты?

— Я слишком молода для внуков! — засмеялась Элли.

Она сохраняла чувство юмора в любых обстоятельствах.

— Я имел в виду — хочешь ли ты ребенка?

— Очень.

— Честно говоря, я думал, ты согласишься на мое предложение без всяких разговоров.

— Разговоров? — мягко произнесла Элли. Сандор замер. Он опять что-то ляпнул?

— Ну… я не думал, что тебе будет сложно решиться… — попытался защититься он.

— Мне было бы проще принять решение, если бы ты сказал, что любишь меня.

— Ты хочешь, чтобы я просто сказал это?

— Если это не так, можешь не говорить.

Сандор понимал, в чем заключается проблема. Они говорят о разных вещах, имея в виду одно.

— Я буду верным, преданным тебе мужем. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Мне хочется, чтобы наши отношения были основаны на доверии. И я обещаю, что с моей стороны никогда не будет обмана или притворства.

Элли опустила глаза и некоторое время молчала. Затем взглянула на Сандора — ее лицо просветлело.

— Я верю тебе.

Улыбка победителя, которую Сандор не пытался скрыть, смутила ее. Элли нахмурилась.

— Но это еще не значит, что я согласна. По крайней мере, я начинаю понимать, почему ты сделал мне предложение.

— Но это было ясно с самого начала!

— А вот тут ты снова неправ. Мне ничего не было ясно. И, честно говоря, что-то здесь не так — ты слишком легко контролируешь свое влечение. Если оно, конечно, есть.

— Поверь, дорогая, мне это стоит огромных усилий.

— Неужели дело только в том, что ты не хочешь быть похожим на своего отца?

— И в этом тоже. А еще в том… — он вздохнул, — если ты откажешься, мне не хочется провести остаток жизни, мечтая о том, что стало недоступным.

Элли расхохоталась, как Сандор и рассчитывал. Как ни странно, он сказал правду. В то же время, думал он, стоило бы доказать Элли, что он испытывает к ней страсть. Она перестанет сомневаться и тогда уж точно согласится. Решено. Сандор не привык отступать. Элли должна стать его женой.

— Ты меня не приглашаешь? — спросил Сандор, когда они въехали на подземную стоянку под ее домом.

До этого она всегда предлагала ему зайти, но он каждый раз находил предлог для отказа. Сегодня же Элли хотела побыть одна и все хорошенько обдумать.

— Ну пригласи же меня, я не хочу, чтобы вечер на этом закончился, — настаивал Сандор, слегка коснувшись ее плеча.

— Даже если это не даст желаемого результата? — спросила Элли. Сердце билось так сильно, что казалось, все тело сотрясается от его ударов. Дыхание перехватило. Неужели одно его прикосновение способно взбудоражить все ее чувства?..

— Я рано усвоил, что для достижения цели необходимо терпение. Преждевременный результат иной раз хуже препятствий на пути к нему.

Это были всего лишь правила ведения бизнеса, но Сандор произнес их так, как соблазнитель шепчет страстные признания. Этот низкий, бархатный голос завораживал и повелевал…

— Ты, конечно, не компания, которую я хочу купить, а женщина, на который хочу жениться. Но параллели можно провести.

Элли обреченно вздохнула. Что поделать, вся его жизнь — бизнес. Это то, что он знает хорошо, что усвоил, как уроки жизни своего деда.

Между тем Сандор вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверцу для Элли. Он взял ее за руку, помогая выйти, а когда она оказалась рядом с ним, обнял за талию. Это был покровительственный и властный жест. Похоже, мужчина уже считал Элли своей. В лифте оба молчали. Элли снова погрузилась в раздумья, а Сандор решил не прерывать ее мыслей. Так же молча они вошли в квартиру. Сандор терпеливо ждал, пока Элли отключит сигнализацию.

— Мне нравится здесь. Безопасно. Это надежная фирма, я сам пользуюсь их услугами.

— О, установщик был просто великолепным…

— Да?

— Ага. Только низковат для меня.

— Значит, я могу гордиться, что унаследовал высокий рост?

— Да, думаю, это один из хороших генов твоего отца.

Сандор не стал отрицать очевидного: и мать, и дед были довольно низкого роста. Откуда же его высокий рост, как не от отца?

Сандор подождал, пока Элли села на диван в гостиной, и устроился рядом с ней. Она подобрала под себя ноги. Сандор был так близко к ней. Элли ощущала его тепло, вдыхала запах его тела… Она читала где-то, что для женщины запахи значат гораздо больше, чем для мужчины, что женщины чувствуют острее. Возможно, это зависит от мужчины? Элли огромным усилием воли заставила себя продолжить разговор, вместо того чтобы придвинуться ближе и…

— Думаю, для тебя так же трудно выкраивать время для Геры, как для меня мириться с тем, что отец стремится контролировать меня.

— Да, наверно. Но, знаешь, я с самого детства старался дать матери то, что должен был дать мой отец. Я считал себя обязанным устроить ее жизнь, сделать так, чтобы она не переживала за свое будущее.

Что-то подсказывало Элли, что для самого Сандора эти слова прозвучали так же неожиданно, как и для нее.

— Мне думается, тебе это удалось, — сказала Элли, позволяя себе легонько коснуться руки Сандора.

— Возможно.

Какие-то нотки сомнения в его голосе выдали в нем еще одну особенность: Сандору было что доказывать самому себе. Похоже, он постоянно оценивал, насколько он приблизился к этому доказательству.

Вспомнив, что она все-таки хозяйка дома, Элли предложила Сандору кофе. Он отказался.

— Но ведь ты сам хотел подняться ко мне…

— Да, чтобы развеять твои сомнения относительно наших отношений.

— И как ты собираешься это сделать? — спросила Элли, заранее зная, как.

— Угадай, — прошептал Сандор, наклоняясь к ней. В его глазах зажегся спокойный огонь, завораживающий и подавляющий волю.

— А как насчет воздержания до свадьбы? — Элли хотела, чтобы это прозвучало саркастично, но у нее перехватило дыхание.

— Ничего страшного, ведь я планирую жениться на тебе.

Сандор произнес это как нечто решенное, и Элли поняла: он это запланировал и ничуть не сомневался, что так все и будет. Он вообще не мог жить иначе как по расписанию — никаких случайностей и поспешных решений быть не должно. Он неисправим, подумала Элли, чувствуя, что ее уносит далеко-далеко на волнах удовольствия. Близость Сандора сильно действовала на молодую женщину, и от этого некуда было деться.

— И все же я не понимаю, как ты… — начала было Элли, но тут по ее телу словно прошел электрический разряд: Сандор положил руку ей на плечо.

— Что? — переспросил он, нежно поглаживая кончиками пальцев ее шею.

— Я хотела сказать… я… ты… — Элли начала задыхаться, путаясь в словах.

— Я, ты… что? — дразнил он, смеясь. Он уже одержал верх, и его забавляло ее замешательство. Сандор наклонился еще ближе, но Элли, собрав всю свою волю, отвернулась и произнесла:

— Я не понимаю, как ты хочешь убедить меня в своих чувствах, если так хладнокровно прикасаешься ко мне. Ты ведь ничего не чувствуешь сам.

Элли сама удивилась — как это ей удалось соединить столько слов, чтобы высказать уже исчезнувшую мысль.

— Это не так, — произнес он ровным голосом.

— Ты слишком самоуверен, — сказала Элли, скрестив руки на груди. Сандор улыбнулся.

— Думаю, тебя скорее беспокоит то, что я так уверен в тебе.

Он прав, подумала Элли, но больше ничего подумать не успела. Губы Сандора впились в ее губы. Это была не прелюдия, а само действо. Реальность поплыла перед Элли, растворилась в ярчайших ощущениях и их переливах. Она стала совершенно податливой, как и рассчитывал Сандор. После такого Элли оказалась уже не способной протестовать. И не потому, что ее руки были зажаты между их телами. Сандор расцепил их, чтобы прижать Элли к себе. Она бы смутилась, если бы могла думать. Но наслаждение заслонило собой все сомнения. Чувствовал ли он что-то, кроме своего господства над ней? Или просто знал, что сумеет заставить ее чувствовать?