Грехи и святость. Как любили монахи и священники

Блаженны непорочные в пути…

О любви православных священников к женам, «матушкам», как их называют, написано очень немного. Матушки чаще всего остаются в тени деяний своих мужей. Меж тем это очень достойные женщины, настоящие сподвижницы, истинные подруги и единомышленницы.

Вот несколько историй о любви и понимании в семьях священников.

«Господи! Имя тебе — любовь. Не отвергни меня, заблуждающегося», — эти слова принадлежат святому Иоанну Кронштадтскому.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский (Иоанн Ильич Сергиев) родился в семье бедного причетника села Суры Архангельской губернии. Иоанн рос ласковым и тихим мальчиком, любившим богослужение и природу. Когда он стал ходить в школу, то часто останавливался у старой сельской церкви помолиться, и крестьяне просили, чтобы он помолился за них.

В девять лет Иоанн поступил в Архангельское приходское училище, но учился с трудом, пока однажды, после горячей молитвы, не осенила его Божественная Благодать и, по его собственным словам, как бы «завеса спала с его очей». Он стал успевать и, окончив после школы семинарию, в числе лучших учеников поступил в Петербургскую духовную академию. В это время умер его отец, и сын, переписывая по ночам бумаги в канцелярии академии, зарабатывал тем деньги и кормил мать. Когда он закончил курс, открылось место священника в Кронштадтском Андреевском соборе. Иоанн женился на дочери священника этого собора Елизавете и стал иереем собора.

Отец Иоанн ежедневно служил литургию и читал каноны, внутренне же молился неустанно. Он стал ходить в те районы Кронштадта, где жила беднота, и оставлял там весь свой заработок. Он помогал семьям пьяниц, высланных из Петербурга, покупал еду и лекарства, и многие, встретившие батюшку вначале недоверчиво, полюбили его и изменили свой образ жизни. Скоро и для детей, и для взрослых он стал родным в этом убогом районе. Ученики местного реального училища на всю жизнь запомнили его уроки закона Божия. Чтобы более существенно помочь беднякам, отец Иоанн организовал Дом трудолюбия, где были собственная церковь, детский сад, мастерские, амбулатория, приют — все необходимое для бесплатной помощи бедным. Нашлись и жертвователи, и помощники — все чувствовали, что Божия помощь будет с ними по молитве отца Иоанна.

В 1882 году был основан Странноприимный дом, куда к батюшке стали стекаться со всех сторон богомольцы с просьбой о молитвенной помощи. К нему обращались за помощью не только жители Кронштадта, но и Петербурга, а затем и со всей России и из-за границы. Своей святой жизнью и непрестанной молитвой отец Иоанн снискал дар исцеления и прозорливости. Письма и телеграммы сотнями приходили в Кронштадт, и по горячей молитве святого умирающие выздоравливали, буйнопомешанные приходили в себя и слепые прозревали. Случилось так, что княгиня Юсупова умирала от заражения крови. К ней призвали отца Иоанна. Лечивший княгиню профессор Боткин, увидев прибывшего отца Иоанна, в волнении сказал: «Помогите нам». Батюшка вместе с мужем больной встали на колени и помолились, затем больную причастили, и через шесть часов сна она была совершенно здорова. Боткин долго смотрел на нее, слезы текли из его глаз. «Это уже не мы сделали», — сказал он.

Благодарные родственники многих исцеленных давали отцу Иоанну большие деньги, и он, не раздумывая, раздавал их нуждающимся, причем оказывалось, что вручал он именно ту сумму, которая требовалась. Тысячи людей приезжали к нему на службу, во время общей исповеди люди обливались слезами, называя свои грехи, и после разрешительной молитвы и причастия как будто заново рождались.

Умер отец Иоанн 20 декабря 1908 года и был погребен в Петербурге, в Иоанновском монастыре, который когда-то сам основал. В 1990 году состоялось прославление святого Иоанна Кронштадтского.

А теперь мы расскажем о его женитьбе и о матушке Елизавете.

К окончанию академии у отца Иоанна появилось желание взять на себя подвиг миссионерства в монашеском чине. Но, присмотревшись внимательнее к окружающей жизни столицы, он увидел, что пастырско-духовной работы и здесь непочатый край. Поэтому он переменил свое решение и остановился на пастырстве. Как известно, священник должен был сначала обвенчаться с девицей: безбрачных пастырей тогда почти не было — да вообще так и правильнее, и мудрее. В это время в Кронштадте скончался протоиерей Андреевского собора отец Константин, и у него осталась взрослая дочь Елизавета. По старым обычаям, особенно если после умерших оставались сироты, приход передавался кандидату, который женился на осиротевшей дочери. Обычай тоже добрый. Так Иоанн и Елизавета сочетались браком.

Но с самого начала совместной жизни молодой муж упросил жену жить в девстве, как брат с сестрой. Подобные примеры — хотя и немного — знает история Церкви. Знал о них и отец Иоанн. Ему хотелось всецело отдать себя на служение Богу и ближним. Если уж отклонено было монашество, то нужно сохранить девство при браке. Всякий понимает, какую трудную задачу брал на себя молодой студент. Но он взял ее осознанно.

Не так легко восприняла безбрачие в браке молодая жена. Предание свидетельствует, что она даже подавала жалобу на мужа епархиальному архиерею. Но молодой священник уговаривал ее добровольно согласиться с ним: «Лиза! Счастливых семей и без нас с тобою довольно. А мы отдадим себя всецело Богу и ближним». И она наконец согласилась. И выполнила то, о чем просил ее отец Иоанн. В браке она была ему просто сестрой.

Эта женщина совершила своего рода подвиг. Согласившись жить с мужем без близости, она, безусловно, лишила себя счастья материнства. Но обрела с ним душевную гармонию. Вспоминают матушку Елизавету как женщину простую и очень тихую. Она всегда была и пребывает в тени славы отца Иоанна.

Она умерла сразу после смерти отца Иоанна, будучи его верным другом, его духовной сестрой.

Те, кто знали отца Иоанна и матушку Елизавету, всегда вспоминали их вместе…

Подобная история произошла и в семье еще одного священника.

Отец Димитрий (Федосимов), протоиерей, принявший тайный постриг, а затем схиму, был духовник Архангельского подворья Сурского женского монастыря, основанного Иоанном Кронштадтским. Службы протоиерея Димитрия Федосимова были, по воспоминаниям современницы, «какими-то особенными, светлыми…» Отец Димитрий имел многих духовных чад, горячо любивших и уважавших своего пастыря, недаром батюшка был учеником Иоанна Кронштадтского и так же, как и его духовный отец, имел дар предвидения. Обращались к отцу Димитрию по самым разным нуждам: и за советом, и за благословением на супружество, или на монашескую жизнь, и за помощью во всяких важных делах. Он обладал редким даром непрестанной молитвы и «в тайне» соблюдал обет целомудрия. Почти никто не знал, что и он, и его жена, матушка Варвара, были тайно пострижены. Они, подобно святому Иоанну Кронштадтскому и матушке Елизавете Константиновне, провели в воздержании и целомудрии долгие годы. Только, в отличие от отца Иоанна, отец Димитрий прожил несколько счастливых лет семейной жизни. Но случилось так, что он стал терять зрение. Все усилия врачей оказались бесплодными. И тогда священник обратился с мольбой к Богу: «Господи, даруй мне зрение, чтобы я смог служить Тебе всем сердцем, всею мыслею своею!» В благодарность он обещал принять обет целомудрия. И молитва была услышана. Вместе с отцом Димитрием приняла монашество и его жена. Все дети пастыря пошли по стопам родителей и служили Богу — кто в священническом сане, кто в иноческом чине. После революции Архангельское подворье закрыли, монахини были разогнаны, многие высланы. Отец Димитрий был сослан в Кустанай, здесь он принял схиму. Дальнейшая судьба отца Димитрия, к сожалению, нам неизвестна. Неизвестно также и имя пастыря по принятии пострига и схимы.

Не знаем мы ничего и о судьбе матушки Варвары, женщины искренне любящей и последовавшей за своим мужем пусть не в ссылку, но в монашество.

Жестокое гонение на Русскую Православную Церковь началось сразу после переворота в октябре 1917 года. Епископов, священников и монашество расстреливали, бросали в тюрьмы, ссылали. Большевики действовали по указанию Ленина: «…расстрелять как можно больше священников, и не делать из них мучеников». Точное число жертв антицерковных репрессий не известно, пострадало от пятисот тысяч до миллиона человек.

Но, к великому сожалению, и поныне историки и составители учебников обходят своим вниманием тот факт, что в годы массовых ссылок священнослужителей за ними всегда в добровольное изгнание отправлялись их жены. Подвиги этих женщин, наравне с подвигами их мужей, достойны преклонения. Так давайте же вспомним хотя бы некоторых из этих удивительных женщин…

Матушка Мария — жена священника Никифора Ремизова из Калужской епархии — добилась в 1929 году через Совнарком пропуска на проезд в «зону», к осужденному мужу. Потрясенная всем увиденным, она решила поскорее вернуться домой и хлопотать об освобождении мужа, чтобы спасти его от неминуемой гибели. И только тогда выяснилось, что пропуск выдан лишь в одну сторону — назад пути не было! Ей пришлось устроиться вольнонаемной и трудиться рядом с отцом Никифором. 10 сентября 1931 года матушка добилась снятия судимости с мужа. Спустя двенадцать часов, в тот же день, она получила телеграмму о смерти отца Никифора на лесоповале…

Матушка Валентина — жена отца Леонида Сапунова из Курганский епархии — добровольно отправилась за мужем в лагерь, где трудилась, поддерживая заключенных, наравне с ним…

В те страшные годы жена арестованного священника Минской епархии Валериана Новицкого получила из тюрьмы от мужа письмо: «Диночка, мне предложили отречься от Бога и сана. Как ты справишься одна с детками?» Матушка ответила: «Валечка, не отказывайся ни от Бога, ни от сана, а меня с детками Господь управит». Мужа расстреляли, ее выгнали из дома и сослали с тремя детьми — пяти, трех и одного года. До самой смерти в 1976 году она ничего не знала о судьбе мужа и искала его…

Матушка Татьяна — жена священника Николая Шабашева из Воронежской епархии — в 1933 году поехала за мужем в ссылку на север Вологодской области, когда ей было уже далеко за пятьдесят. Муж не выдержал работы на лесоповале и умер. Матушка Татьяна пережила его ровно на месяц.

Об этих замечательных женщинах мы узнали из материалов к книге «За Христа пострадавшие…»

Когда читаешь об этих женщинах, невольно вспоминаются жены декабристов, добровольно отправившиеся в изгнание вслед за мужьями. О них мы знаем, про них мы «учили»… А сколько жен отправлялись вслед за мужьями в опалу, в ссылку за всю невеселую историю нашей страны? Многие и многие… Но это было где-то там, в истории. Но вот и на нашем веку жены православных священников повторили этот подвиг, который вечно пребудет высоким примером христианской жертвенности и любви.

В XX веке страшную участь репрессированных священнослужителей разделили (по самым приблизительным подсчетам) более десяти тысяч их жен и духовных дочерей! Однако ни в одном современном энциклопедическом словаре и даже ни в одном учебнике по русской истории нет даже беглого упоминания об этом потрясающем душу подвижничестве православных женщин, об их неизмеримой, истинной Любви…