Гремучие скелеты в шкафу. Том 2

[Без названия (Послесловие А. Троицкого к статье А. Липницкого «Простые вещи»)]

Прагматизм и мистика, бескомпромиссность и дар дипломатии, замечательно глубокие суждения и близорукость в отношении очевидных вещей всегда дружно уживались в моем любимом друге А. Липницком. Все эти качества налицо и в его прекрасной работе «Простые вещи». Вначале мне хотелось написать аналитический комментарий и разложить по полочкам все плюсы и минусы, изумительные откровения и наивные заблуждения концепции. Затем подумал: а так ли это нужно?[60]

Не веселее ли строить новый храм под названием «Миф о советском роке»?..

Что ж, вслед за незагубленной душой А. Дикого, «поехали».

Рок, как мы его знали, пришел к концу. Повернитесь на Запад[61].

Мы наблюдаем закат Европы, а также Америки. Рок выродился в кормушку для усталых ветеранов, дураков и бесталанных молодых карьеристов, достоинства которых можно обнаружить только на видео (и желательно без звука). Даже «независимые» сохраняют свою независимость не столько потому, что «круты», сколько потому, что некомпетентны. Очередной «новой волны» больше не будет, поскольку водоем высох: рок больше не притягивает настоящих бунтарей, интеллектуалов и людей, желающих кричать от имени своего поколения. Появились вещи более мощные и интригующие. Имея видео и компьютер, можно не только снимать, монтировать, озвучивать и графически оформлять фильм (другого названия пока нет, хотя это вовсе не фильмы), но и показывать их одновременно миллионам людей, подключенным к вашей информационной сети. Это тоже спонтанная народная самодеятельность — но на современном технологическом уровне. Рок может войти в новую систему — в качестве лишь одной из многих составляющих. Будущее рока — это кабель.

Повернитесь на Восток. Великие просторы с высокой энергетикой.

Великие реки, редкий кабель дотянется до середины которых, и «Калинов мост»[62].

Есть к чему приложить силы. Есть где основать поселения. «Будущее рока — это Сибирь», — сказал Башлачев.

Повернитесь вокруг своей оси. Официозная культура, как мы ее знали, пришла к концу. Парадное и трусливое порождение «эпохи застоя», десятилетиями выдававшееся за нормативное искусство, больше не в чести. Жизнь опровергла казенную догму давно, и теперь это подтверждено официально. Чудовище сдохло, но после него осталась выжженная земля. Поскольку художественное отражение действительности требовало безукоризненно фальшивого подхода, мастера искусств психологически мутировали и разучились творить. Дай бог каждому из них по капле выдавить из себя раба[63] — но на это уйдут годы.

Чудовище сдохло, но из его гигантского чрева служебными выходами разбежалось множество маленьких дракончиков[64].

Они милы, лучше приспособлены к изменившейся среде, чем одиозный монстр, и очень хотят жить хорошо.

Мы не можем радикально повлиять и изменить течение мирового рока или стать венцом его творения. Потому что это неактуально и никому не нужно.

Но мы можем повлиять на нашу культурную реальность. Можем спасти ее от «дракончиков» и сделать процесс очеловечивания необратимым.

Желает ли советская молодежь рок-терапии? Не думаю. Готовы ли массы к тому, чтобы их спасали? И да и нет. «Нет», поскольку о спасении они не помышляют. Надо смотреть правде в глаза: рок-фаны — это «шумное меньшинство» больших городов.

«Да» — потому что если запросы людей останутся на уровне «Лаванды», ни о какой культурной революции и перевороте в сознании, о необходимости которых столько говорят, — не может быть и речи.

Литература, «изо» и театр неэффективны, кинематограф и ТВ инертны и не обладают магией живого общения. Из всех искусств рок сегодня наиболее реален как средство эмоционального обращения молодых людей в сферу нового мышления, новой духовности.

Утопия? Народ, искалеченный бюрократическими извращениями, ложью и псевдокультурой, отвергнет «пафос» рока? Не разумнее ли сделать ставку на относительно честный ширпотребный «попе» и постепенно прививать слушателям вкус и навыки художественной цивилизованности?

Меньшевики были ортодоксальными марксистами, и они считали, что революция в России невозможна в силу экономической и культурной отсталости страны. Ленин был творческим человеком: «полная безвыходность положения»[65] и своеобразие России сделали революцию возможной, несмотря на видимую недостаточность, сточки зрения педантов, объективных предпосылок.

«Покуда травка подрастет, лошадка с голоду помрет»[66].

Когда базис (экономика) резко сдвигается, а надстройка (в частности, культура) не успевает — то крыша едет. Нужны сильнодействующие меры, такие как рок, а не медленная эволюция. При этом на первый план выдвигаются самые острые и радикальные направления. То, что раньше шло со знаком «минус», не уравнивается со всем остальным, а превращается в «плюс».

Горький опыт «рок-революции» на Западе должен служить не поводом для пессимизма, а предостережением и уроком. Так, в конце 60-х годов рок был действительно важен и многое изменил в жизни и мировоззрении общества. Но он захлебнулся в собственном коммерческом успехе.

Многим нашим рокерам западный способ существования поп-музыки, «рыночная» система шоу-бизнеса представляется идеалом. Это ошибка. Всевластие коммерции имеет иную природу, чем всевластие бюрократии, — но оно столь же опасно для творчества и разрушительно для личности. Это путь выращивания «дракончиков», путь, ведущий в духовный и интеллектуальный тупик.

А. Липницкий

Нам не нужна диктатура потребительской музыки. И есть возможность этого избежать — таково своеобразие нашей страны. Революционное искусство двадцатых годов явило пример того, каких фантастических по художественной силе и смелости результатов можно достичь, творя в условиях демократии и поощрения экспериментов.

Свобода творчества и экономическая независимость. Уникальное сочетание, гарантирующее талантливого человека от халтуры и конъюнктуры и убийственное для бездарности. Обывательское искусство не умрет, но сдаст свои суверенные позиции и займет подобающее ему место на периферии.

Что есть новое творчество? Что оно несет с собой: социальную активность или самоуглубленность? радость или боль? доходчивость или ассоциативность? Все это и многое-многое. Не может быть никакого единомыслия[67] и рекомендованных форм. Единственный общий знаменатель — талант и ответственность. Поэтому можно поставить рядом «Телевизор» и «Центр», «Звуки Му» и «Джунгли», «Антис» (Каунас) и А. Башлачева. Все они умеют говорить правду. Это язык будущего.

…Так случилось, что в исторический момент наш рок — точнее, наш «любительский» рок — оказался лучше других подготовленным к большому культурному ренессансу. Долгая практика «полулегальности» позволила ему не выхолоститься, сохранить энергию и авторитет. Однако не стоит рокерам смотреть свысока на конвульсии и руины доверия, окружающие традиционные жанры. Это угрожает и им. Миф может не реализоваться.

Я обещал не вдаваться в критику, но скажу одно: по-настоящему сделано очень мало и очень немногими. Так что нет причин для массового самодовольства и превознесения собственных заслуг времен «подпольной борьбы». У нас есть шанс, и здесь не время спать[68].

Имейте в виду: настоящая работа только начинается.

(«Сдвиг», 1987 г.)