Гремучий Коктейль 6

Глава 24

— В общих чертах, тебе нужно будет там побыть недели три вместе с доспехами, — инструктировал я Мао Хана, сидящего рядом со мной на пассажирском сидении, — Едешь один, потому что элементы риска… присутствуют. Как прибудешь, с тобой свяжутся от клана Тан, будешь снабжать их оперативной информацией. Но запомни, Мао Хан, твоя главная задача — убедиться, что баронессу Медичи нормально обработает, а затем сообщить мне о результатах. Всё остальное вторично. На нее будут оказывать большое давление, все говорит о том, что она сломается и смирится, но… всякое может быть.

— Я могу на кого-либо рассчитывать в баронстве, господин?

— Относительно — да, — кивнул я, — Там будет даймон. Похож на чернокожего человека с горящими волосами и глазами, зовут Спигон. Он — наш основной союзник, который денно и нощно будет наблюдать за баронессой и отчитываться тебе. На всякий случай, не будь с ним слишком уж откровенен, даймон себе на уме. Если ему покажется, что ты угрожаешь баронессе…

— Я всё понял, господин, будет сделано. Местных крестьян учить обращению с доспехами… хорошо?

— Очень правильный вопрос. Ни к чему. Они должны уметь двигаться и стрелять. Покажи им элементарные правила обслуживания механизмов, но не заостряй на этом внимание. Чем больше они сломают «увальней» — тем сильнее будут нам должны.

— Понял вас, господин.

— Еще пронаблюдай, пожалуйста, за бароном Медичи. Он вполне возможно попытается вести собственную игру, так что, если увидишь, что он закончил с Арией, но ведет разговоры с местными, попроси даймона подслушать, о чем они говорят. На этом всё.

— Я всё выполню, господин.

Закончив инструктаж и высадив свое доверенное лицо у дома азовского бастарда, я отправился дальше. Кристина, выполнившая за вчера чудо дипломатической миссии, благополучно отсыпалась во дворце, а мне пора была заставить темные кланы отрабатывать такой вкусный приз как Аркендорф. В данном случае: самым китайским из всех образов — начать публично давить на Синдикат за неисполнение обязательств их банков. Технически, деньги, изъятые преступной организацией, принадлежали мне и только мне, но отправляли то их восточные кланы!

И у них сейчас возникнет вопрос в надежности банков Синдиката. Большой и настойчивый.

Как оказалось — не только у меня. В виду перетасовок, затеянных правительством, зашаталось и все остальное. Все сомнительные заведения, все полулегальные притоны, все места, где допускалось большее, чем разрешено было законом, сейчас чистились по всему Нью-Йорку. Мне хватило пары часов разговоров с Твинмембером и с представителями общества аристократов, которое меня и сподвигло на «изобретение» газовых плит, чтобы узнать о «переезде» денежных средств из частных контор в государственные банки. Все, кому не лень, сейчас демонстрировали верноподданнические чувства, получая за это дело выборочную слепоту герцогских следователей.

Новость, точнее забавный анекдот о «знаете, господа, что тут со мной приключилось? Синдикат хочет моей крови!» — лег очень в тему текущей беседы, настолько, что после обеда я уже пил чай с парой Герцогов, живо интересующихся, что я собираюсь с этим делать и что сделал уже. Недолго думая, я выдал, что «свалил эти мелочи на жену, с чем она и разбирается». Кажется, я их немного сломал…

Особенно, когда уехал на мобиле от ресторана один, сам управляя транспортом.

Подобная демонстрация храбрости не могла остаться безответной, поэтому на пути далее меня попытались поймать в ловушку, зажав аж тремя мобилями. Ничего из этого не вышло просто потому, что я не стал ждать, пока чужие машины помнут мою, а остановился и сам вышел, успев перестрелять экипаж одного мобиля. Второй и третий, притершие ранее меня к обочине, догадались удрать.

Вместе с полицией прибыли и газетчики, которым я поведал немало интересного из того, что творится на белом свете.

На этом моя работа как агента Её Тернейшества была завершена. Жена понятия не имела, что мы можем еще сделать в данной ситуации, поэтому запланировала лишь поднятие шума, достаточное, чтобы слух о войне между Синдикатом и «человеком, подарившим Америке надежду на процветание» прокатился как можно дальше. Теперь, не считая заряженной на нужные сведения Дарелеи Азовой, идущей сегодня вечером на банкет в честь помолвки старшей дочери графа Любимова, никаких дел не было, оставалось только ждать. В отличие от прямолинейного меня, бывшая Тернова решила воткнуть в противника ядовитую колючку там, куда он не сможет дотянуться, а потом посмотреть, что из этого выйдет.

После недолгого пребывания в полицейском участке я оказался дома, а мобиль, «поймавший» с десяток попаданий из автоматов, уехал в ремонт. Вечером того же дня перед воротами Шарпрока оказались два совершенно разных человека, каждый пришедший по своим собственным мотивам.

— Мне бы поесть и выспаться, княже, — улыбнулся чистой, как у ребенка, улыбкой вусмерть уставший Петр Васильевич, еле стоящий на ногах, — Приютишь? Спасибо. А вот у этой твари есть дела посрочнее, чувствую…

— Оторвал бы тебе голову за «тварь», бандит, — ровно отозвался русоволосый белокожий человек с военной выправкой, оказавшийся Элефаром, — но ты уже доказал, что и бешеные псы могут сильно пригодиться.

— Если я бешеный пес, то кто тут безголовая курица? — весело хмыкнул Красовский, раскрывая объятия подходящей к нам Пиате. Обниматься та не стала, но улыбалась вполне себе дружески.

В моем кабинете Элефар разговорился, предварительно попросив что-нибудь для утоления голода. Как оказалось, нормально он не питался с тех пор, как покинул нас в Блэкроке, хотя этого посланнику бога попросту не требовалось. Тела, которые он сменял, не успевали проголодаться достаточно…

Общество было в расколе. Дело уже было даже не во мне, не в каваре и не в конфликте мнений, а в том, что «раскольники», ободренные переходом к себе банально желающего мести Линкольна, начали вести действия по активной вербовке сторонников-консерваторов. Это значило нанесение ударов по каким-то структурам и планам «колеблющихся», что, в итоге, как и всегда, вызвало ответные меры. В тот момент ситуация еще ничем не выделялась из десятков таких же, случавшихся на протяжении сотен лет, поэтому никто особо не напрягался. Все играли в старую, хоть и поднадоевшую игру в шахматы, в которой атакуют, жертвуют и захватывают одни только пешки.

Никто особо не суетился. Да, появились разные точки зрения, ни у одной из сторон нет заслуживающих внимания аргументов, но сколько раз подобное случалось? К примеру, сто двенадцать лет назад Общество очень активно решало вопрос о том, где будет его центр. Одна половина, в которой был Элефар, ратовала за Восток, вторая за Европу, компромиссом выбрали Северную Америку. Что, кстати, и ускорило её колонизацию.

— Но сейчас нам просто не повезло, жутко не повезло, — Элефар, отпив чаю, сделал долгую паузу, — Маркер нашёл крайне убедительные доказательства того, что люди Боба Уолша переманили агентов Линкольна, натравив последних на тебя… и не нашел ничего лучше, чем прийти на собрание наших «раскольников», чтобы бросить их, эти доказательства, в лицо собравшимся. Я толком не знаю, почему он так поступил, думаю, что это обычное тщеславие джиннов, не более того, но сделанного было не отменить…

— Хозяин «Континенталя» расстроился? — поинтересовался я.

— Думаю, что не раскрою секрета, если скажу, что он ракшас, — помедлив, ответил апостол Эргаста, — Ты видел его метаморфозы. Ракшасы чрезвычайно нетерпимые существа, прирожденные воины. Это, конечно, правится возрастом, но далеко не полностью. Обнаружив, что вредитель, то есть Уолш, находится у него прямо под боком, Николас напал. Быстро, очень быстро, настолько, что никто не успел среагировать.

— И убил?

— И убил, — кивнул Элефар, болезненно морщась, — Так и случилась катастрофа.

— Объясните?

— Конечно, я за тем и пришёл, Дайхард. Видите ли, тело Боба Уолша, эта его жизнь, если перевести на те же шахматные термины, была ферзем. Ключевой фигурой в разгар крайне сложной партии. У преступников нет системы наследования, нет нотариально заверенных завещаний, всё «на живую». Об этом все знали.

— Допустим, — кивнул я, — очень интересно, на самом деле. Но вы, Элефар, выдаете информацию как неторопливую историю, из которой мне предполагается делать выводы. Хотелось бы больше конкретики, если вы, конечно, пришли не за тем, чтобы я скинулся на похороны этого вашего Боба Уолша.

— Я веду к тому, князь, что не успело тело Уолша как следует истечь кровью из шеи, с которой сорвал голову ракшас, как приятель покойного, Дракарис, заявил, что это целиком и полностью соотносится с влиянием Книги. Запутанная взаимосвязь из ряда случайностей как реакция на попытку «раскольников» убрать пешку Книги. Вас. С ним согласилось большинство присутствующих. Их оппоненты, то есть мы, возмутились столь наглому подлогу, начавшемуся с того, что именно люди Уолша затеяли перевербовку агентов другого члена Общества, в результате…

— Ситуация накалилась. Проще говоря, вы перессорились еще сильнее, начали гвоздить друг друга уже по «слонам», «коням» и «ладьям», чего почти никогда не было, а дальше…

— Да, вы совершенно правы, Дайхард! — нервно повысил голос Элефар, которому совсем не понравился мой благодушный вид, — Общество на грани войны! Войны, к которой вы имеете самое непосредственное отношение!

— Не имею.

— Но будете, — выдохнул посланник бога, — Я не буду говорить банальности вроде того, что у вас нет выбора, потому что у вас его нет. Защитить вас и вашу семью можем только вы, а вы можете…

— Убивать бессмертных. Стирать их существование с лица Сердечника. И как долго я проживу, удалив еще… кого-нибудь? — поинтересовался я, наклоняя голову.

— Дольше, чем если вы этого не сделаете, — отрезал мой собеседник, — Значительно дольше!

///

— Всё готово, госпожа!

— Хорошо, — кивнула Кристина, — Лу Ан, залезай, давай посмотрим, как оно…

— Слушаюсь, госпожа! — одна из любимых слуг, умненькая и веселая Лу Ан, тут же бросила возню с хихикающей гоблинской малышней, метнувшись к свежесобранному назад доспеху, доставленному с Гарамона.

Придирчиво проверив крепления, обхватывающие стройную фигуру забравшейся внутрь девушки, княгиня скомандовала закрыть доспех. Механизмы, несмотря на то что в них всласть покопались чужие руки, выполнили свое предназначение, пряча хрупкую человеческую плоть под броней. Лу Ан сделала шаг, затем второй. Повела вооруженной пулеметом рукой, чуть присела, неуклюже развернулась на месте, а затем отрапортовала, что «шестьдесят четвертый» слушается её не хуже, чем родной «двенадцатый».

Прекрасно.

— Шестьдесят четыре обработанных каваром «бегемота», — пробормотала себе под нос княгиня, — Хватит, чтобы захватить всю страну.

— Страну захватывать мы, конечно, не будем, — послышался голос мужа, заходящего на этот девичник. Лу Ан тут же попыталась развернуться к господину лицом, но не справилась с управлением и радостно дрызжнулась всей немалой массой «бегемота» на пол. Кристина лишь закатила глаза. С двумя вещами справиться было сложнее всего — с послушанием, вбитым в этих молоденьких китайских девочек и… с их почти повальной влюбленностью в Кейна. О чем последний никоим образом даже не догадывался — хрупкая брюнетка не собиралась его с кем-либо делить. Вообще никогда.

— Папа! — Алисе, как всегда, было плевать на чьи-либо планы. Она видела цель — она шла к ней. В данном случае её интересовало попасть на ручки, потому как утомленные ей с утра животные отсыпались где-то не здесь, а ездить на ком-то нужно. Отец замечательно подходил для этих целей.

Лицо Кейна Дайхарда, жесткое, с сияющими на нем ярко-зелеными глазами, тут же смягчилось. Князь, ловко подхватив дочь с пола, подошёл к жене, определенно испытывающей желание взгромоздиться мужу на еще свободную руку. Правда, пришлось сдержаться. Не при посторонних.

— Как вы тут? — поинтересовался грозный князь, безропотно снося ощупывание ушной раковины от дочери.

— Всё хорошо, закончили с доспехами. Готовы, наверное… ну, ко всему, — кивнула княгиня, тыча пальцем дочь в ягодицу, — Наши девочки вполне освоились с железками, Пиата теперь в отстающих.

— А где она?

— С твоим Красовским сидит, — хмыкнула бывшая Тернова, — чем-то он ей по душе. Кстати, звонил Константин, передавал очень большое спасибо за возвращение Зеленки. Очень большое. Я его слушать устала.

— Да? — неожиданно князь выдал крайне похабную улыбку (совсем ему не идущую!) за что был тоже мстительно ткнут пальцем в поддочернее пространство, — Ладно-ладно, я просто рад… за него. Ну и за зеленую.

— Обязательно ему передам, при случае, — фыркнула Кристина, — Теперь моя очередь — как наши дела, муж?

— Относительно неплохо, но мне в ближайшее время придётся часто выезжать в город, — раздраженно сообщил князь, — Большая политика похожа на полужидкое дерьмо. Наступив раз, потом не ототрешься.

Вокруг раздались робкие смешки. Строго оглядевшись, Кристина прекратила это безобразие, а затем потащила мужа в другую комнату. Здесь мирно спало с полсотни гоблинских девчонок, но можно было даже не снижать голоса — зеленокожие дрыхли так крепко, что их и выстрелами нельзя было бы разбудить.

— Я хочу, чтобы ты занялась еще кое-чем, — сказал ей муж, когда они остались наедине, — Учитывая, чему именно ты научила нашу дочку…

Короткий рассказ мужа оставил у его супруги неизгладимое впечатление.

— Ты их обрек на уничтожение, — вздохнула она, не понимая, как к этому относиться.

— Не обязательно, — пожал плечами Кейн Дайхард, вызвавший в своем мире катаклизм, способный уничтожить всю разумную жизнь на Гарамоне, — Теперь у них у всех есть время одуматься. Пусть немного, пусть не десять-пятнадцать лет, а где-то год или два, но всё по-прежнему в их руках. Но, моя просьба, милая. Ты сможешь этим заняться?

— Обязательно, — решительно кивнула девушка, — Самым скорым образом. Я и Пиата сделаем все возможное. Говоришь, ты оставил один проход?

— Да, только один, — Кейн кивнул, — Пара стражей и ворота его заблокируют полностью.

Использовать силу мира, чтобы превратить дом в неприступную крепость. Да, правильно говорят, что Истинные — не от мира сего.

— Папа, — довольно и уверенно проговорила Алиса, гладя отца по щеке. Кристина непроизвольно улыбнулась.

Да, они постараются, чтобы крепость, куда в любой момент может перепрыгнуть их своевольная дочь, стала самым безопасным местом во всех двух мирах. У них достаточно денег, чтобы нанять рабочих, доставку, а также нюхачей, которые проверят каждую щель и складку в крепости Дайхард, которую сейчас окружают отвесные скалы, на которых растет ядовитый шипастый кустарник. Слегка «неудобно» для расположенного неподалеку крупного города зеленокожих, но тем сейчас не до этого.

— Милорд, хозяйка, — возникший из ниоткуда козлоголовый даймон склонился в низком поклоне, — Прошу вашего прощения, но считаю нужным доложить. На улице стоит человек, утверждающий, что у него для вас крайне ценные и срочные сведения. Он совершенно безоружен и не имеет при себе гримуара, но я уверен в его принадлежности к благородным.

— Проводи его в нижнюю залу, Аквариус, — тут же отреагировал муж, передавая Кристине свою заснувшую ношу, — Я хочу услышать то, что он скажет.

— Нет уж, я с тобой, — решила изящная брюнетка, кладя своего сопящего ребенка промежду беззаботно дрыхнущих маленьких гоблинш, — Нас давно не посещали незнакомцы с приятными новостями.

— А никто и не говорил, что новости будут приятными… — пробурчал муж, беря руку жены под локоть, — Идем?

Они неторопливо спустились на первый этаж, затратив времени чуть больше, чем нужно было даймону, чтобы проводить гостя в зал. Тот встретил их стоя, тут же обернувшись, когда супруги вошли в помещение. Сердце Кристины дрогнуло при виде этого незнакомца. Да, точно незнакомца, вне всяких сомнений. Слегка седого высокого брюнета с отчетливо зелеными глазами. Всего-то.

Но муж тоже встал как вкопанный, только увидев визитера, лишь чуть прижал к себе руку жены.

Так они и простояли пару секунд, пока незваный гость не раскрыл рот.

— Здравствуй, Юджин, — хрипло проговорил он, глядя на Истинного князя Дайхарда, — Я… твой отец.