Грешник

Глава 18

Грейсон

К концу дня я на грани из-за необходимости забрать Саванну отсюда и вернуться в мой дом. Я уже знаю, что моей мамы нет дома, она уехала на выходные в гости к моей тете Лорен. Она предложила подождать меня, чтобы я мог поехать с ней, но я отказался. У меня здесь более неотложные дела.

Образ Сев на коленях Джейса запечатлелся в моем мозгу, насмехаясь надо мной на каждом шагу. У нее были все возможности сесть на меня, и она выбрала его. Я знаю, что это было не потому, что она его хочет. Она делала это, чтобы вывести меня из себя. Что ж, это сработало. Она привлекла мое внимание — каждый гребаный кусочек.

Все направляются к дверям, а Джейс обнимает Саванну, что длится слишком долго. Ее глаза встречаются с моими из-за его плеча, и я вижу в них веселье. Как только они ушли, она поворачивается ко мне.

— Ты сказала Делейни, что тебя отвезут домой?

Она кивает. — Ты сказал своей маленькой шлюшке, что не придешь сегодня?

— Нет. Впрочем, она не моя забота. Преподать тебе урок — это да.

Стоя на своем, она выглядит такой же невозмутимой, как и всегда. — Делай все, что в твоих силах.

Она следует за мной к задней двери школы и к моей машине. Некоторые люди смотрят на нас, удивляясь, почему два человека, которые, кажется, ненавидят друг друга, уходят вместе. Я почти уверен, что это вернется к Картеру и Джейсу, но, честно говоря, мне насрать. Они должны услышать об этом. Может быть, тогда они поймут, что не стоит трахаться с тем, что принадлежит мне.

Дорога домой проходит тихо, и никто из нас не хочет сдаваться. Она смотрит в окно с тем же уверенным выражением лица, не колеблясь ни секунды. Есть момент, который она хочет доказать, и она не отступает.

Я въезжаю на подъездную дорожку, и мы вдвоем выходим. Отпирая и открывая дверь, я жестом приглашаю ее войти первой. Она оглядывает дом, который знает так же хорошо, как и я, затем поворачивается ко мне.

— Никого нет дома?

Качая головой, я подхожу ближе. — Дом мой, все выходные.

Она удерживает мой взгляд и прикусывает нижнюю губу. — Что ты собираешься делать, проводя так много времени в одиночестве?

— Ты.

— Я? — Небольшое, но снисходительное хихиканье покидает ее рот. — И что именно ты планируешь со мной сделать?

— Я собираюсь стереть границы удовольствия и боли и заставить тебя молить о пощаде, когда я подведу тебя к краю — снова, и снова, и снова. — Я наклоняюсь, чтобы прикусить мочку ее уха, нежно втягивая ее в рот. — Иди наверх. Я хочу, чтобы ты был на моей кровати и ждал меня к тому времени, когда я туда поднимусь.

— И я хочу, чтобы ты покончил с любым дерьмом "Друзья с привилегиями", которое у тебя происходит с Кинсли".

Я почти смеюсь, зная, что не прикасался к этой девушке со дня рождения Саванны — когда она разрушила мою сексуальную жизнь и забрала меня себе, даже не зная, что она это сделала. Но здесь речь идет о контроле, и я не собираюсь отказываться от этого в ближайшее время.

Обняв ее одной рукой за спину, я притягиваю ее к себе. — Я выгляжу так, будто подчиняюсь твоим приказам?

— Ты получаешь то, что даешь, — парирует она. — За каждую минуту, которую ты потратишь на эту сучку, я буду флиртовать с Джейсом.

Она бесит, нажимает на все мои кнопки и мешает мне сохранять хладнокровие. Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее губам в ненасытном поцелуе, который показывает ей, насколько я близок к срыву. Когда я отступаю, она на мгновение ошеломлена.

— Наверх, — повторяю я, и она закатывает глаза, прежде чем, наконец, послушаться.

— Властный.

Я иду на кухню и беру две бутылки воды из холодильника, не желая ни под каким предлогом покидать свою комнату до конца дня. Я выключаю свет и проверяю, заперта ли дверь, прежде чем поднимаюсь наверх в свою комнату. Когда я вхожу, я нахожу ее стоящей там, оглядывающей комнату, в которой она проводила большую часть своего времени, насмешливо похожую, но все же другую.

Поставив бутылки на свой комод, я встаю перед ней. Она смотрит на меня из-под прикрытых век, и я заправляю выбившуюся прядь волос ей за ухо. Она потрясающе красива, и, если бы все было по-другому, я бы проводил каждый день своей жизни, поклоняясь земле, по которой она ходит. Вместо этого, единственный способ, которым я могу обладать ею, это вот так — сексуально, бессмысленно и без каких-либо надежд на будущее.

— Увидев тебя сегодня, сидящую у него на коленях и обнимающего тебя руками, я не мог дышать. Я хотел вырвать тебя прямо из его рук.

Она кажется почти раскаивающейся, когда хмурится. — Я чувствую то же самое каждый раз, когда ты с Кинсли. Как будто ты хочешь быть с ней.

— Это то, чего ты хочешь, быть с Джейсом?

— Нет. — Она качает головой. — Я флиртовала с ним, потому что знала, что это тебя разозлит.

— Ну, считай это успехом — я злюсь. — Я толкаю ее вниз, чтобы она лежала на моей кровати, и нависаю над ней. — И ты собираешься загладить свою вину передо мной.

Я прижимаюсь губами к ее губам, и все мое тело оживает от прикосновения, как это всегда бывает. Она напевает, хватая меня за шею и притягивая ближе. Мои руки блуждают по ее изящной талии и проникают под рубашку.

На самом деле жестоко видеть ее каждый день в этой форме. Похоже, что все мои подростковые фантазии воплощаются в жизнь. Она похожа на непослушную библиотекаршу в юбке и носках до колен. Все, чего я хотел неделями, это снять это с нее — кусочек за кусочком.

Она открывает рот, чтобы впустить меня, и наши языки сплетаются. Попробовать ее на вкус — это как рай, зная, насколько она тошнотворно мила. Я просовываю руку ей под юбку и оттягиваю трусики в сторону. В ту секунду, когда мой палец проскальзывает внутрь, она издает стон, который проникает прямо в мой член.

— Ты так готова для меня, — говорю я ей, когда ее соки покрывают мой палец.

Прошло не более минуты, а я уже тверд, как сталь, в штанах. Она протягивает руку между нами и проводит рукой по моей одежде. Мне нужно их снять. Это слишком больно, слишком ограничивает. Я отталкиваюсь от нее и стягиваю рубашку через голову, прежде чем спустить штаны. Она позволяет своим глазам скользить по моему телу, всхлипывая от сильного притяжения между нами.

— Нравится то, что ты видишь? — Я дразню.

Она смотрит на меня и закатывает глаза. — Заткнись. Ты знаешь, что ты горячая штучка. Я не собираюсь раздувать твое и без того раздутое эго.

Я начинаю раздевать ее, медленно, как будто у нас есть все время в мире, как бы сильно это меня ни мучило. К тому времени, как я закончил, на ней остались только лифчик и трусики. Я стою перед ней и восхищаюсь зрелищем. Неудивительно, что все хотят ее. У нее тело богини.

— Нравится то, что ты видишь? — Она бросает мои собственные слова мне в ответ, и я хихикаю.

— Чертовски верно.

Проходит всего секунда, прежде чем я снова оказываюсь на ней, прижимаясь к ней своим твердым членом через тонкий материал. Это лишь дразнит, и только заставляет меня хотеть ее еще больше, но это также сводит ее с ума.

— Грейсон, — умоляет она, когда я оставляю засос на ее ключице.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее. — Да, детка?

— Я хочу тебя.

Качая головой, я оставляю короткий поцелуй в уголке ее рта. — И я хочу, чтобы ты держала свою задницу подальше от других парней.

Я протягиваю руку к своей тумбочке, вытаскиваю пару наручников из ящика, прежде чем повернуться к ней. Ее глаза расширяются, когда она их видит, но так, чтобы показать ее волнение. Я жестом прошу ее подвинуться повыше на моей кровати, а затем опускаюсь на колени рядом с ней. Я надеваю манжету на одно запястье, а затем оборачиваю ее вокруг одного из столбов в изголовье кровати. Когда я надеваю другую манжету на оставшееся запястье, она натягивает ремни, проверяет их и обнаруживает, что она вообще едва может двигаться.

— Хорошо? — Последнее, чего я хочу, это оставить следы на ее безупречной коже.

Она кивает, и это все разрешение, которое мне нужно. Я подхожу к краю кровати и заползаю между ее ног, покрывая поцелуями одно колено, вверх по бедру. Она извивается от удовольствия, издавая при этом тихие хриплые стоны. Затем, когда я, наконец, добираюсь до места назначения, я сдвигаю ее трусики в сторону и обдаю прохладным воздухом ее киску.

— Это, — говорю я ей, просовывая палец внутрь ровно настолько, чтобы подразнить ее, — все мое. Дай мне узнать, что кто-то еще приближался к этому, и тебе придется адски поплатиться.

Она стонет и откидывает голову назад, явно возбужденная моим чувством собственничества. Однако я надеюсь, что она знает, что я ни в малейшей степени не шучу. Даже простого знания того, что Джейс думает о том, чтобы трахнуть ее, достаточно, чтобы привести меня в ярость.

Я зацепляю большими пальцами пояс ее трусиков и стягиваю их вниз по ее ногам. С нее уже капает к тому времени, как я бросаю их на пол и возвращаюсь к делу. Я наблюдаю за ее реакцией, когда провожу языком по ее клитору. Она стонет, натягивая наручники и заставляя их звенеть о дерево. Когда она выгибает бедра, пытаясь найти хоть какое-то трение, я отступаю.

— Лежи спокойно, или я остановлюсь и оставлю тебя в таком состоянии.

— Ты бы не стал.

Я ухмыляюсь. — Черт возьми, испытай меня, детка.

Всхлипывая, она делает все возможное, чтобы оставаться неподвижной. Я добавляю палец, просовывая два внутрь нее. Тот факт, что она остается такой тугой, говорит мне, что я единственный, кому позволено это делать, и черт возьми, если мне это не нравится. Я облизываю ее, и ее вкус покрывает мой язык. Это так же хорошо, как и в первый раз, если не лучше, потому что на этот раз она в моей власти. Мне не нужно сдерживаться из страха причинить ей физическую боль. Сегодня я беру все, что хочу.

Я засасываю ее клитор в рот, и она вскрикивает. Это тяжелее, чем когда-либо до этого, и, судя по звукам, которые она издает, у нее нет никаких жалоб. Мои пальцы проникают в нее, быстро и безжалостно. И все же, когда ее голос поднимается на октаву и кажется, что она вот-вот сорвется, я останавливаюсь.

— Ч-что?! Продолжай идти.

Я коварно ухмыляюсь. — Я же сказал тебе, это ради моего удовольствия, а не твоего. Все будет намного проще, если мне не придется постоянно напоминать тебе об этом.

Встав, я стягиваю с себя боксеры и выпускаю свой член на свободу. Она жадно смотрит на это и облизывает губы, безмолвно говоря мне, чего именно она хочет — так уж получилось, что именно к этому я и стремился. Я перелезаю через нее, ставя колени по обе стороны от ее груди. Я пристраиваюсь к ее рту, и она открывается. Ее язычок высовывается и облизывает головку моего члена, прежде чем я раскачиваю бедрами, чтобы войти.

Она отсасывает у меня, как гребаный профессионал, с нужным количеством отсосов и обводит языком головку, когда я отстраняюсь. Это слишком приятно. Я запускаю пальцы в ее волосы и начинаю вонзаться, трахая ее рот так, как я хотел неделями. Она смотрит на меня водянистыми глазами, когда ее тошнит от моей длины. Здесь жарко и грязно, и это позорит все мои эротические мечты.

Прежде чем это закончится раньше, чем кто-либо из нас хочет, я вырываюсь и двигаюсь, чтобы взять презерватив. Как раз в тот момент, когда я собираюсь разорвать его, она останавливает меня.

— Подожди. — Я бросаю на нее растерянный взгляд. — Не надо. Я хочу чувствовать тебя.

— Сев…

Она качает головой. — Ты не пользовался им в душе, и это было невероятно. И кроме того, ты сказал, что сегодняшний день был посвящен только тебе, верно? Скажи мне, что без него не чувствуешь себя лучше.

После очень быстро улаженного внутреннего спора я бросаю презерватив на пол и возвращаюсь на кровать.

В ту секунду, когда я толкаюсь в ее киску, мне нужно напрячь каждую мышцу живота, чтобы не кончить на месте. В отличие от душа, здесь нет воды, чтобы смыть гладкость ее киски. Это только она и я, кожа к коже.

Я хватаю ее за бедра и начинаю входить в нее — сильно. Она в абсолютном беспорядке, когда я безжалостно трахаю ее, и я знаю, что потребуется лишь немного надавить на нужный комок нервов, чтобы она расслабилась, но здесь есть урок, который следует усвоить. Кроме того, я не знаю, смог бы я сдержаться, если бы она оказалась рядом со мной прямо сейчас, и я далек от готовности к тому, чтобы это закончилось.

Выйдя из нее на секунду, я переворачиваю ее. Ее руки скрещены, и она не выглядит ни в малейшей степени довольной, но никаких жалоб нет, когда я ставлю ее на колени, толкаясь в нее сзади. Это грубо, с гораздо лучшими рычагами воздействия, и она испытывает сексуальное блаженство. Ее стоны такие громкие, что я начинаю сомневаться, слышат ли соседи. Хорошо, что никого нет дома. Звуки, вырывающиеся из ее рта, звучат так, словно они взяты прямо из порнофильма.

— Черт, ты так хорошо себя чувствуешь. — Я говорю ей, только чтобы получить в ответ беспорядочную путаницу слов.

И снова, как раз, когда она собирается достичь своего пика, я останавливаюсь. Она опускает голову и издает низкий стон, который вызывает у меня только улыбку. Видеть ее такой расстроенной — это именно то, чего я искал. Я даю ей пару секунд, чтобы ее тело снова расслабилось, а затем возвращаюсь к резким толчкам внутри нее.

— Пожалуйста, дай мне кончить. Мне это нужно, Грейсон, — умоляет она.

Я шлепаю ее по заднице так сильно, что, наверное, останется след. — Ты все еще хочешь Джейса? Ты думаешь, он может трахнуть тебя лучше, чем я?

— Нет. Нет, нет, нет.

— Кому ты принадлежишь, Саванна?

— Тебе, — отвечает она без колебаний. — Всегда ты.

— Лучше, блядь, поверить в это, детка.

Я вынимаю и переворачиваю ее обратно, сразу же возвращаясь внутрь, только на этот раз я прижимаю большой палец к ее клитору и наблюдаю, как она отпускает его. Ее лицо искажается самым горячим выражением, которое я когда-либо видел, когда она распускается и взрывается вокруг меня. Одного этого достаточно, чтобы довести меня до предела.

В последнюю секунду я вырываюсь и кончаю ей на живот. Брызги белого покрывают ее торс, и, если бы я не думал, что она убьет меня за это, я бы сфотографировал. Она выглядит такой чертовски горячей и такой чертовски моей.

Я падаю на кровать рядом с ней, оставляя ее покрытой моей эссенцией и прикованной наручниками к изголовью. Она застряла, как моя личная секс-рабыня. Чего бы я только не отдал, чтобы иметь возможность оставить ее там… иметь ее по первому требованию всякий раз, когда я чувствую, что мне нужно кончить — что, черт возьми, происходит постоянно с тех пор, как я переехал сюда и впервые за много лет столкнулся с ней лицом к лицу.

Встав, я иду взять полотенце из ванной и возвращаюсь, чтобы вытереть ее. Она лежит там в тумане после секса, наблюдая за мной и в то же время засыпая. Как только она перестает капать на мою кровать, я бросаю полотенце в корзину для белья и достаю ключ из ящика. Я снимаю по одной манжете за раз, но, хотя ее руки освобождены, они остаются у нее над головой.

— Ты в порядке? — Я задаюсь вопросом.

— Мм-хм.

Часть меня задается вопросом, не должен ли я отвезти ее домой, но я не совсем уверен, что закончил с ней. Вместо этого я забираюсь в постель рядом с ней, и, прежде чем я это осознаю, мы оба засыпаем.

***

Я просыпаюсь посреди ночи, мне холодно и одиноко. Холодный ветерок врывается в открытое окно, которое, как я помню, было закрыто перед сном. Я натягиваю пару спортивных штанов и подхожу к нему. Саванна сидит на крыше, и, черт возьми, она одета в мою одежду. Я вылезаю, осторожно, чтобы не поскользнуться, и присоединяюсь к ней.

— Что ты здесь делаешь? Здесь холодно.

Она улыбается, глядя на звезды. — Это всегда было моим любимым местом в мире. Я скучала по этому.

Переулок воспоминаний — это не то место, куда я хотел бы пойти с ней, поэтому вместо того, чтобы что-то сказать, я напеваю и любуюсь небом. Некоторое время никто из нас не произносит ни слова, оба погружены в свои мысли. Я помню последний раз, когда я был здесь с ней, как будто это было вчера. Тот первый поцелуй значил все для меня — десятилетнего ребенка, который думал, что его мечты вот-вот сбудутся, прежде чем все они были разрушены. Это горько-сладкое чувство.

— Мы должны вернуться, пока мы не уснули тут, — предлагаю я.

Пожимая плечами, она, наконец, смотрит на меня. — Я не устала.

— О, не волнуйся, — ухмыляюсь я. — Я могу придумать много такого, что мы могли бы сделать, чтобы измотать себя.

***

Звук моего телефона, вибрирующего на прикроватной тумбочке, вырывает меня из моего мирного сна. Я собираюсь потянуться за ним, но меня останавливает тяжесть, давящая мне на грудь. После нескольких часов того, что можно описать только как сексуальный рай, мы уснули, завернувшись друг в друга. Я выскальзываю из-под нее и хватаю свой телефон, прежде чем выйти из комнаты.

— Алло? — Я практически шепчу, чтобы быть уверенным, что не разбужу ее.

Тайсон посмеивается в трубку. — Знаешь, я собирался спросить, почему тебя здесь не было, но, кажется, я только что понял это.

Я стону и спускаюсь вниз, на кухню. — Отвали. Ты ничего не знаешь.

— Итак, ты хочешь сказать мне, что прямо сейчас в твоей постели нет блондинки? — Может, он и мудак, но он единственный человек в моей жизни, которому я бы никогда не солгал. Когда я не отвечаю, я практически слышу его ухмылку. — Это то, о чем я думал. Итак, вы двое все еще дурачитесь, да?

— Да, и все благодаря твоему гребаному звездному совету. Спасибо. Теперь я не могу сосредоточиться на том, что я должен делать, потому что каждый раз, когда я смотрю на нее, мне хочется трахнуть ее на каждой поверхности комнаты.

Он смеется. — Да, возможно, это было немного опрометчиво, я признаю. Хотя, в свою защиту, я думаю, что немного недооценил твои чувства к ней.

— У меня нет никаких чувств, — парирую я.

— Конечно, это так, приятель.

Я закатываю глаза. — Может, ты заткнешься на хрен и скажешь мне, что делать? Как я должен причинять ей боль, когда все, о чем я могу думать, это трахать ее до бесчувствия все это чертово время?!

Вздохнув, он медлит с ответом. — Ладно, может быть, тебе стоит просто немного расслабиться на фронте мести.

— Что?

— Не лезь мне в глотку, говнюк. Просто послушай. Может быть, тебе просто нужно переждать это. Ты провел все свое детство, тоскуя по этой девушке, и с тем, через что ты прошел, ты заслужил право воплотить эту фантазию в жизнь, — объясняет он. — Итак, позвольте себе наслаждаться этим, и как только все пойдет своим чередом, возвращайся к тому, что важно.

Я провожу рукой по своему лицу. — Разве это не было бы именно тем, чего не хотел мой отец? Чтобы я был связан с ней?

— Когда тебе было десять, может быть, но ты больше не маленький мальчик, Грейсон. Тебе восемнадцать, и ты более чем способен не стать пешкой в играх ее отца. Я имею в виду, если только ты не боишься, что влюбишься в нее.

Фыркая, я качаю головой. — Пошел ты. Ты же знаешь, я ни в кого не влюбляюсь.

— Хорошо. Просто убедись, что ты не позволишь этому случиться.

Звук того, что кто-то входит в комнату, привлекает мое внимание. Саванна прислоняется к дверному проему, одетая только в мою футболку, и меня немедленно тянет к ней.

— Тай, мне нужно идти. Я напишу тебе позже.

Он хихикает. — Повеселись.

Не попрощавшись, я вешаю трубку и еще раз оглядываю ее с ног до головы. Она великолепна, в этом смысле даже не нужно стараться, и все, чего я хочу, это отметить каждый дюйм ее кожи.

— Привет. — Она приветствует меня, не подходя ближе.

Я встаю и подхожу к ней, кладя руки ей на талию. — Привет.

— Я собираюсь пойти одеться, а потом попрошу Делейни отвезти меня домой.

Осторожным движением она приподнимается на цыпочки и целует меня. Это быстро и так же мило, как и она сама, но это только заставляет меня хотеть ее еще больше. Я борюсь между тем, чего хочу я, и тем, чего хочет мой отец, когда, наконец, одно из них побеждает.

Она собирается отвернуться, но я останавливаю ее, нежно касаясь рукой ее щеки. — Не надо.