Грешник

Глава 7

Саванна

Утром я собираюсь в школу, когда раздается звонок в дверь. Я замираю. В последний раз, когда кто-то приходил сюда так рано, это был большой парень, готовый свернуть шею моему отцу за то, что он задолжал ему деньги. Тем не менее, после второго звонка я направляюсь к двери.

— Саванна Монтгомери? — Спрашивает парень, глядя на свой планшет, а затем снова на меня.

— Да?

Он улыбается. — Я здесь, чтобы установить новое окно. Не могли бы вы показать мне, куда идти?

— Ну, конечно. — Я нерешительно отвечаю и веду его в дом.

Я не настолько глупа, чтобы поверить, что мой отец потратил свои драгоценные деньги для наркотиков и алкоголя на новое окно. В ночь, когда это произошло, он сидел в пьяном ступоре и смотрел, как я порезала руку о разбитое стекло, а затем закрыла зияющую дыру большим куском картона. Нет, это должна быть работа кого-то другого.

— Это то самое. — Указывая на окно, я отступаю. — Мне нужно идти в школу. Я думаю, мой папа спит в своей комнате. Так что просто запри за собой дверь, когда будешь уходить.

Он кивает, а затем приступает к работе, начиная снимать картон.

Я беру свою сумку из своей комнаты и направляюсь туда, где меня уже ждет Брейди. Необычно холодно для сентябрьского утра в Калифорнии, поэтому, когда я сажусь в машину, я приветствую тепло. Он смотрит на меня и усмехается, заводя машину.

— Новое окно?

— Да. — Я вздыхаю. — Спасибо.

Он посмеивается над тем, что я уже знаю, кто несет ответственность. — Не думай об этом.

Вскоре мы подъезжаем к школе и обнаруживаем, что Кинсли тусуется с Грейсоном наедине. Она смеется над тем, что он сказал, пока он курит свою противную раковую палочку. От этого зрелища у меня под ложечкой поселяется тошнотворное чувство.

— Какого черта Грейсон делает с ней? — Брейди спрашивает.

Я закатываю глаза и опускаюсь на сиденье. — Я почти уверена, что он использует ее, чтобы заставить меня ревновать. Хотя, я не думаю, что она это знает.

Вражда между Кинсли и мной длится уже много лет, поэтому никто не вмешивается и не пытается защитить ее, когда я обращаюсь с ней как с дерьмом. Когда мы были первокурсниками, она увидела во мне угрозу и в ужасной попытке уничтожить меня рассказала полиции, что я пыталась изнасиловать ее младшего брата. Это было так же болезненно и извращенно, как и она. К счастью, ее брат опроверг все обвинения, и ее родители заставили ее признать, что она все это выдумала.

После этого я придерживалась старой поговорки: держи своих друзей близко, а врагов еще ближе. Какой бы запутанной она ни была, разумнее держать ее на моей стороне. В противном случае она бы проводила все свое время, придумывая новые психотические способы издеваться надо мной, и мне не нужно, чтобы она узнала мой секрет. Однако все это дерьмо, которое она вытворяет с Грейсоном, действительно выводит меня из себя. Возможно, она уже думает, что я стерва, но, если она продолжит в том же духе, она узнает, насколько безжалостной я могу быть.

***

Утро тянется так медленно, что я почти подумываю о том, чтобы уйти пораньше. Это всего лишь второй урок, и я делаю все возможное, чтобы игнорировать неудачный взрыв из моего прошлого рядом со мной. Если он пытается быть незаметным с теми взглядами, которые бросает в мою сторону, то он с треском проваливается. Часть меня хочет огрызнуться на него, но у меня такое чувство, что это ни к чему хорошему не приведет.

В середине урока я встаю из-за стола и подхожу к мисс Лейтон. Она с любопытством смотрит на меня, откидываясь на спинку стула.

— Чем я могу тебе помочь, Саванна?

Я притворно улыбаюсь. — Могу я получить пропуск в холл? Мне нужно в дамскую комнату.

Очевидно, что она хочет протестовать, но она все равно достает блокнот со своего стола и подписывает его. Умная женщина. Я беру бумагу и благодарю ее, выходя из класса. Дело не в том, что мне ужасно хочется пописать, но мне нужно немного побыть наедине от Грейсона. Когда вокруг меня есть люди, которые отвлекают меня, его легче игнорировать, но когда нас только двое, я сосредотачиваюсь исключительно на нем.

Может быть, я могла бы попросить Брейди забрать меня. Это не первый раз, когда он забирает меня из школы. Его мама в моем списке контактов для экстренных случаев, и он просто ведет себя так, как будто забирает меня для нее. Мы с ним могли бы вернуться в студию, чтобы еще немного порепетировать. Танцы — это именно то, что мне сейчас нужно — отдаться музыке и забыть об окружающем мире.

Я заканчиваю свои дела и спускаю воду в туалете ногой, потому что я ни за что на свете не прикоснулась бы к этой штуке рукой. Когда я стою у раковины, открывается дверь, и входит Грейсон. Чертовски фантастично. Я отбрасываю бумажное полотенце и поворачиваюсь к нему лицом.

— Знаешь, тебе может не хватать мужских гениталий, но мужской туалет через коридор.

Он прищуривается, глядя на меня, и мне кажется, я даже вижу, как дергается уголок его рта — но это может быть мой разум, играющий со мной злые шутки. — Забавно, потому что Сави, которую я знал, становилась ярко-красной при малейшем упоминании члена.

Я скрещиваю руки и прислоняюсь спиной к прохладной керамике. — Эта девушка давно ушла.

— Я это заметил. — Он преодолевает расстояние между нами и протягивает руку, чтобы убрать волосы с моего лица. — Жаль. Она была моей любимой.

Он так близко, что его запах захватывает мои чувства. Запах дыма, замаскированный одеколоном, но все же он. Я не смею пошевелиться, когда он кладет руку мне на затылок и прижимается своим лбом к моему. Даже после всех этих лет он заставляет все мое тело оживать. Каждое нервное окончание концентрируется на его прикосновении. Он остается неподвижным, его губы всего в миллиметрах от моих.

— Грей. — Я шепчу, но сожалею о прозвище, как только оно слетает с моих губ.

Он мгновенно напрягается, и энергия в комнате меняется. Его хватка усиливается, когда он отстраняется, и огонь в его темно-синих глазах вызывает страх прямо во мне.

— Не называй меня так, — рычит он. — Ты, блядь, не смеешь так меня называть.

Мои брови хмурятся. — Что с тобой случилось?

Мрачный смешок, исходящий из его рта, эхом разносится по маленькой комнате. — Разве это не очевидно, Саванна? — Мое имя как яд на его языке. — Ты случилась со мной. В моей жизни нет ни одной вещи, которую ты не разрушила. Сломала все, что когда-либо что-то значило для меня. Теперь я не остановлюсь, пока не сломаю тебя.

Его рука сжимается вокруг моего ожерелья, и одним резким рывком он срывает его с моей шеи. Единственное, за что я держалась все эти годы — единственное, что убеждало меня, что моя жизнь не всегда была гребаной катастрофой, — в руках того, кто дал мне это. Когда он выбегает, я не могу контролировать это, потому что я срываюсь. Слезы льются из моих глаз, когда моя рука ищет украшение, которого, я знаю, там больше нет. Почему-то не похоже, что он просто забрал подарок, который значил для меня весь мир. Он как будто возвращает все наше совместное прошлое, и я не знаю, как с этим справиться.

***

Я пыталась уговорить Брейди забрать меня, но, к сожалению, он навещал Джейка на работе. Он предложил уйти, но последнее, чего я хочу, это чтобы парень моего лучшего друга чувствовал, что я краду у него еще больше времени, чем я уже делаю. Итак, я сказала ему, что выдержу и увижу его в конце дня. Слава Богу, сегодня пятница, потому что я не знаю, сколько еще я смогу это вынести.

Одно дело, если бы я знала, почему Грейсон так сильно меня ненавидит. Я потратил больше времени, чем хотела бы признать, ломая голову над тем, что я сделала не так, но ничего не приходит в голову. Он тот, кто ушел, не попрощавшись. Он тот, кто исчез из моей жизни и разбил мне сердце в процессе. Каждое обещание, которое мы когда-либо давали, каждая мечта, которую мы когда-либо имели, исчезли вместе с ним. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой, как в тот день.

В кафетерии полно народу, когда я подхожу к нашему столику и сажусь. Джейс и Картер уже там, как обычно. Они должны видеть, какой побежденной я себя чувствую, потому что они обмениваются обеспокоенным взглядом, прежде чем Картер протягивает руку и кладет свою на мою.

— С тобой все в порядке?

Я пожимаю плечами. — Я в порядке. Просто тяжелая неделя.

Он медленно кивает, а затем ухмыляется. — Это не имеет никакого отношения к некоему капризному квотербеку, не так ли?

— Не упоминай при мне Грейсона, — огрызаюсь я. — Серьезно, не надо.

Он поднимает руки в знак капитуляции. — Ладно, ладно. Не нужно откусывать мне голову.

Я собираюсь извиниться, когда остальные места за столом заполняются, включая двух моих нелюбимых людей. Я не видела Грейсона с тех пор, как он вышел из ванной с моими любимым кулоном. Ни одна частичка меня не хотела возвращаться ко второму уроку, поэтому я сказала медсестре, что плохо себя чувствую и хочу прилечь. Она послала кого-то за моими вещами, и я провела там остаток урока. Поскольку он посещал все четыре моих занятия, я никогда в жизни не задумывалась о том, чтобы так сильно менять свое расписание.

Он садится рядом с Кинсли, заставляя меня закатить глаза и сосредоточиться на моем телефоне. Как, по-твоему, у меня может быть аппетит, когда это происходит у меня перед глазами? Она хихикает над чем-то, что он говорит, и пододвигает свой поднос, чтобы поделиться с ним. Это отвратительно, и мне почти жаль ее. Почти. Любой, у кого есть глаза, может видеть, что на самом деле ему это неинтересно. По какой-то причине у него есть эта непреодолимая потребность мучить меня, и он использует ее для этого.

Прикосновение к моему плечу отвлекает мое внимание. Леннон, здешняя младшекурсница и кто-то, кого я знаю по танцам, стоит позади меня. Ее светлые волосы и ярко-красная помада — лишь малая часть того, что делает ее великолепной. Она немного вспыльчива, как на танцполе, так и вне его. Она единственный человек, кроме Брейди, с которым я танцую дуэтом. Никто другой не может угнаться за мной.

— Привет, Леннон. В чем дело?

Она мило улыбается. — Мой папа сегодня застрял на какой-то деловой встрече, а шофер заболел. Как ты думаешь, я могла бы прокатиться с тобой и Брейди в танцевальную студию?

Я киваю. — Конечно, малышка. Просто встретимся у входа после школы.

— Спасибо.

— Нет проблем.

Она собирается уйти, когда знакомый голос останавливает ее. — И кем бы ты могла быть, красавица?

Ее глаза останавливаются на Грейсоне и расширяются. Однако, прежде чем у нее появляется шанс ответить, я поднимаю руку.

— Не отвечай ему, Лен. Он свинья. — К моему облегчению, она смеется и уходит, следуя моему совету. Я сосредотачиваю свое внимание исключительно на Грейсоне. — Оставь ее в покое. Она слишком хороша для тебя.

Он усмехается. — Неважно. — Он поворачивается к Кинсли. — Детка, давай выбираться отсюда.

Я не упускаю злой блеск в ее глазах, когда она встает и уходит, положив его руку себе на плечи. Если бы я вообще что-нибудь съела, то, увидев это, оно бы вернулось обратно. Я бы предпочла, чтобы он был с кем угодно, только не с ней, и проблема в том, что я думаю, он это знает.

— У него есть яйца, раз он так пристает к Леннон Брэдвелл, — замечает Джейс. — Ее отец получил бы его голову на блюдечке с голубой каемочкой к вечеру.

Картер хихикает. — Я не думаю, что он что-то знает о ней. Было бы забавно наблюдать, если бы ревнивая Джуди не испортила нам все это.

Я стону. — Я не ревную. Ей просто нужно сосредоточиться на сольном концерте. Это должно быть идеально. Никаких отвлекающих факторов.

— Конечно. Мы согласимся с этим, — язвит он, затем поворачивается к Джейсу. — Интересно, был ли он таким же игроком в Кэмптоне.

За одну секунду из моих легких высасывается весь воздух. — Кэмптон? — Я хриплю. — То есть в часе езды отсюда, Кэмптон?

Джейс кивает. — Ты знаешь о каких-нибудь других?

В моей голове вспыхивают красные огоньки, когда я встаю из-за стола и выхожу из кафетерия. Я знаю, преследовать их — плохая идея, но я ничего не могу с собой поделать. К счастью, я нахожу их в коридоре, недалеко от шкафчика Грейсона. Я подхожу прямо к ним и, прищурившись, смотрю на Кинсли.

— Уходи.

Она скрещивает руки на груди. — Нет.

Грейсон, должно быть, знает, что что-то происходит, потому что он целует ее в лоб, а затем отталкивает. — Иди, детка. Я найду тебя после.

Кинсли свирепо смотрит на меня, уходя. Как только она уходит, весь мой гнев направлен непосредственно на Грейсона.

— Кэмптон? — Я кричу. — Все это время ты был в гребаном Кэмптоне? — Он закрывает свой шкафчик и прислоняется к нему, но ничего не говорит. — Ты знаешь, как сильно я пыталась найти тебя? Сколько раз я искала тебя и возвращалась с пустыми руками? Ты бросил меня! Я вернулась из дома моей бабушки, а тебя, блядь, не было! И теперь я узнаю, что ты был всего в часе езды отсюда? — Я прижимаю руки к его груди. — Я, блядь, не могла тебя найти!

Он хватает меня за запястья и отталкивает от себя. — Я не хотел, чтобы меня нашли, особенно ты. Ты когда-нибудь думала об этом?

Это как удар прямо в живот, потому что нет, я об этом не подумала. С чего бы это мне? Он был моим лучшим другом. Мы двое были неразлучны. Ни одна часть меня не принимала во внимание тот факт, что он не захотел бы иметь со мной ничего общего.

Прежде чем я доставлю ему удовольствие увидеть, как я плачу, я качаю головой и делаю шаг назад. — Пошел ты, Грейсон.

— В твоих снах.

Я не удовлетворяю его ответом, когда ухожу, зная, что могу сдерживать свои эмоции только так долго. Та часть меня, которая когда-то была твердой, как камень, ломается в его присутствии. Мне нужно научиться контролировать себя, прежде чем я позволю ему разрушить все, над чем я так усердно работала.

***

Музыка наполняет студию, когда я отдаюсь каждому движению. Весь гнев, печаль, сдерживаемое разочарование — я выплескиваю все это наилучшим из известных мне способов. Погружаясь в песню, я почти никого не замечаю вокруг себя. Танец — это все, что мне сейчас нужно, и когда ритм затихает, я падаю на пол, тяжело дыша, но уже не чувствуя себя стаканом, сжатым до предела.

— Если я когда-нибудь стану хотя бы наполовину таким танцором, как ты, я буду так счастлива, — говорит Леннон со вздохом.

Я сажусь и посмеиваюсь. — Заткнись. Ты потрясающая. Даже не начинай.

— Может быть, и так, но ты — нечто другое. То, как ты рассказываешь историю своим телом, — это все, к чему стремится танцор.

— Она права, — говорит Брейди, помогая мне подняться с пола. — Хотя я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, что это было больше связано с личными проблемами и меньше с хореографией.

Мы подходим и садимся рядом с Леннон. Все остальные с тех пор разошлись по домам, но Брейди — это попутчик Леннона, так что она осталась потусоваться.

— И я так понимаю, это когда ты меня допрашиваешь? — Я шучу. Он бросает быстрый косой взгляд на Леннон, мысленно спрашивая, не должен ли он ничего говорить, но я качаю головой. — Все в порядке.

— Снова Грейсон? — Догадывается он.

Я одариваю его грустной улыбкой. — От тебя ничего не ускользает, не так ли?

— Это тот новый парень? Тот, которого ты велела мне игнорировать за обедом? — Спрашивает Леннон.

Я киваю. — Это тот самый.

— Он такой, безумно горячий, — говорит она, но затем отступает, увидев, как Брейди вздрагивает. — Мне жаль. Было ли это неправильно с моей стороны сказать?

— Нет, все в порядке, — успокаиваю я ее. — У нас с ним просто есть общая история.

Брейди фыркает. — Если ты хочешь это так назвать. — Он поворачивается к Леннон. — Они были женаты.

— Что? — Визжит она.

— О Боже мой, не слушай его. Нам было восемь.

Я трачу двадцать минут на то, чтобы ввести растерянную Леннон в курс дела, а затем еще десять рассказываю ей и Брейди обо всем, что произошло сегодня. К тому времени, как я закончила, я поняла, что рассеянно потираю руку о то место, где раньше было мое ожерелье. Без него я чувствую себя совершенно голой.

— Фу, какой придурок. — Леннон корчит гримасу отвращения. — И Кинсли тоже. Разве она не должна быть твоей подругой? Она что, никогда не слышала о девичьем кодексе?

Я не могу удержаться от улыбки, видя, как она злится за меня. — Кинсли никогда не была моим другом. Просто легче следить за ее сумасшедшей задницей, когда она рядом.

— Ах, ладно. В этом больше смысла.

— Ну, осталось только одно, что ты можешь сделать, — нахмурившись, говорит Брейди. — Веди себя так, как будто его не существует.

Я усмехаюсь. — Легче сказать, чем сделать, Би.

Он качает головой. — Нет, послушай. У него явно есть какая-то вендетта против тебя, и он жаждет крови. Лучший способ победить это — полностью игнорировать его. Борись с огнем огнем, и ты рискуешь обжечься. Но если ты оставишь огонь голодать, он в конце концов перегорит.

Я обдумываю его слова, пока Леннон напевает. — В его словах есть смысл.

Брейди улыбается. — Потрать выходные, чтобы выбросить все это из головы. Затем, начиная с понедельника, ты ведешь себя так, будто даже не знаешь, кто он такой — потому что, давай посмотрим правде в глаза, это не так. Больше нет.