Грибная красавица

ГЛАВА 2. Инквизитор Тиффано

Тихий плеск рассекаемых волн ознаменовал окончание штиля. Судно величественно надулось громадой белоснежных парусов и заскользило по синей глади моря. Я тяжело вздохнул, скоро мы должны были прибыть в Кльечи. В отличие от подавляющего большинства пассажиров, я искренне наслаждался путешествием. Даже все неудобства пути, жуткая стесненность кают и отвратительная пища не могли испортить удовольствие. Море всегда напоминало мне родителей. Все мои скудные детские воспоминания были наполнены соленым бризом, мерным плеском волн , запахом смолы и корабельных снастей. Отец постоянно путешествовал и непременно брал меня и маму с собой. Я смутно помнил его силуэт, когда он склонялся над загадочными измерениями небесных светил, а за бортом шумело бесконечное море. Мне даже иногда казалось, что я родился на корабле, а не на твердой земле. Я встряхнул головой, отгоняя непрошеную печаль. Родителей давно нет в живых.

Позади осталась шумная столица, ужасы войны, церковный госпиталь. Меня ждало новое назначение в Кльечи и встреча с наставником. При мысли об отце Георге на душе потеплело. Он заменил мне родителей, и только благодаря ему я стал тем, кто я есть. Я стал инквизитором.

- Господин инквизитор! Господин инквизитор! - запыхавшийся юнга тащил меня за рукав, увлекая за собой. - Вас капитан просит спуститься в кают-компанию. Там беда!..

Мальчишку взяли на борт в порту Учмелека, куда заходили пополнить запасы питьевой воды. Он назвался бардом Йожефом, развлекал богатую публику и быстро очаровал женскую ее часть. Но особенно я был благодарен ему за то, что он полностью избавил меня от докучливого внимания жены бургомистра, госпожи Эльдари. Эта вечно недовольная матрона странным образом благоволила ко мне, постоянно находя повод для разговоров, испрашивая советов и изводя меня бесконечными переживаниями о судьбе своих дочерей. Однако после появления барда она обо мне забыла, завороженно внимая его песням и словам. Тем не менее, бард мне не нравился. Было в нем что-то странное, едва уловимая ненормальность, хотя вероятно я был слишком пристрастен. Поэтому, когда юнга сообщил о беде, я сразу же подумал о мальчишке. Однако увиденное в кают-компании превзошло все ожидания.

Госпожа Эльдари каталась по полу, корчилась в судорогах, лицо было багровым, возле рта пузырилась пена. Сцена была настолько нереальна, что я на мгновение застыл столбом. Публика в кают-компании испуганно сгрудилась в углу, никто не пытался помочь несчастной. А самое страшное было то, что Йожеф продолжал петь, как ни в чем не бывало. Грустная мелодия, рвущая душу на части, окутывала сознание плотным туманом, дурманила разум и чувства... Я встряхнулся, сбрасывая странное оцепенение, и приказал:

- Прекратить! Заткните его!

Мой возглас подействовал на остальных. Люди зашумели, переглядываясь и перешептываясь, и кто-то схватил мальчишку за руку. Песня наконец оборвалась. Я кинулся к госпоже Эльдари, придержал ее затылок, свел вместе руки, ставшие деревянными, согнул их в локте и аккуратно перевернул бьющееся в конвульсиях тело на бок. Приступ трясучки уже шел на убыль, дыхание выровнялось. Я заглянул в затуманенные болью глаза женщины и начал молитву Единому со слов:

- Повторяйте за мной.

Ее шепот, поначалу невнятный и сбивчивый, обрел четкость и уверенность, поддерживаемый моим голосом. Я помог несчастной сесть, к ней уже бросилась служанка, охая и причитая. Страх и ужас витали в кают-компании оглушающим молчанием остальных. Капитан откашлялся и решился нарушить тишину:

- Господин инквизитор, так как же теперь быть? Буйная она? Под замок ее?

Госпожа Эльдари ответила ему гневным взглядом, открыла рот, чтобы осадить наглеца, но осеклась, заметив, как на нее смотрят остальные пассажиры. Я на мгновение прикрыл глаза, собираясь мыслями.

- Приступ прошел, никакой опасности уже нет, - спокойно ответил я. - Госпоже Эльдари лучше отправиться в свою каюту и отдохнуть.

Капитан с сомнением покачал головой, на лицах остальных был брезгливый испуг. Обычно люди принимают безумие безусловным спутником колдовства, порождая дополнительные страхи и слухи. Мне доводилось видеть многих безумцев, несчастных, больных, измученных собственным разумом людей, которые были обречены на жалкое существование либо в церковных больницах, либо в добровольном отшельничестве, скрывая свою ущербность от окружающих. Однако колдуны... Многократно усиленное безумие и разум, отданный во власть демонов, делали их сложно отличимыми от обычных людей. Я заметил жадный взгляд мальчишки-барда, направленный на меня. Его голубые глаза потемнели, он торопливо отвел от меня взор и поспешил прочь из кают-компании.

Вечером капитан Лакатош пригласил меня в свою каюту пропустить бокал-другой вина. Я согласился, радуясь возможности заглушить отвратительный вкус воды на корабле. Она невероятно быстро портилась во время путешествия, отдавая легкой гнильцой уже на третий день пути. Каюта капитана казалась тесной из-за нагромождения вещей. Мой взгляд сразу зацепился за большую подробную карту, расстеленную на столе, мгновенно вызвав острый приступ тоски по отцу. Он точно также склонялся над картой, что-то высчитывая, расчерчивая контуры берегов загадочными пометками, бормоча себе под нос таинственные цифры...

- Господин Тиффано, да-да, присаживайтесь вот здесь, сейчас уберу, - чуть смущенно кивнул мне капитан, торопливо смахивая с койки дешевый переплет какого-то приключенческого романа. - Завтра утром уже будем в Кльечи, приберег бутылку до окончания плавания.

Он налил багряную жидкость, благоухающую южным терпким виноградом и жарким солнцем, и протянул мне со словами:

- За благословенный берег.

Я согласно кивнул и с удовольствием пригубил вино.

- Господин инквизитор, на своем веку я повидал разных пассажиров, но сейчас я, признаться, в замешательстве...

- Вы о госпоже Эльдари?

- Да, - благодарно кивнул капитан, - именно. Она жена бургомистра... Мне бы не хотелось ссориться с ним, ведь Кльечи - порт приписки "Антоники"...

- Я сам позабочусь обо всем, - успокоил я мужчину.

Его грубое лицо, словно вытесанное из цельного куска камня, сразу просветлело.

- Я на старости лет хочу домик в Кльечи купить, меня уже и вдовушка одна здесь ждет. Тихий славный город, что еще нужно старику.

- По кораблю и плаваньям скучать не будете? - мне казалось совершенно невозможным, что кто-то может добровольно отказаться от моря.

- Это вам, молодым, кажется, что в морских путешествиях одна романтика и приключения. А на деле... Я ж теперь изменение погоды без барометра чую. Как кости ныть начинают, так сразу бури жди... Вот и сейчас так поясницу ломит, что...

Я сочувственно улыбнулся и кивнул на карту на столе и громоздящиеся на ней навигационные приборы.

- Я помню, как мой отец мечтал, что когда-нибудь корабли смогут пересекать океан, ориентируясь по звездам...

- Кто знает... Но это уже дело молодых да отчаянных. Я вот тоже соблазнился, купил в столице у адмиралтейства новомодный инструмент, а разобраться в нем так толком и не смог. Годы уже не те...

- Можно взглянуть? - я с жадностью уставился на диковинку, показавшуюся смутно знакомой.

Металлическое кольцо, размеченное на градусы и подвешенное на нити, со скользящей планкой, проходящей через центр круга.

- Да, пожалуйста, - капитан встал и взял кольцо за нить. - Через него надо увидеть звезду и передвинуть планку, а затем прочесть угол, отмеченный ее пересечением с градуировкой. Как-то так... Только поди ж ты, его ж держать надо ровно, а во время качки... Стар я уже для таких фокусов...

Я нахмурился. Силуэт отца на палубе, а за кормой бескрайнее море и такое же безграничное громадное небо, словно опрокинутое на голову ушатом холодным звезд. Отец стоял, удерживая на вытянутой руке... нет, не кольцо... крестообразный инструмент... Но он совершенно точно измерял звезды...

- Можно я попробую? - неуверенно спросил я. - Мне казалось, что отец пользовался чем-то подобным, но я толком не помню... Совсем ребенком был...

Капитан покровительственно улыбнулся.

- Ошибаетесь, точно. Его только с полгода назад стали использовать, когда Святой Престол разрешил князю снарядить первую экспедицию, чтобы океан пересечь. Говорят...

Капитан Лакатош понизил голос, перейдя на доверительный шепот:

- Говорят, что в новых землях за океаном... Вы только представьте... Там не веруют в Единого...

- Быть такого не может, - уверенно отмел я. - И все-таки я бы хотел проверить моряцкое кольцо. Пойдемте на палубу...

Ночное небо было ясным, щедро даруя смертным свет холодных звезд, лишь на горизонте закрываемый тучами. Я широко расставил ноги, сохраняя равновесие. Качка была незначительная, но удержать неподвижным тяжелое кольцо оказалось удивительно сложной задачей. Северная звезда, самая яркая и легко отличимая среди прочих, попала в центр круга, но я провозился почти полчаса, прежде чем уверенно выдал капитану:

- Сорок пять градусов высоты Северной звезды.

- Сейчас прикинем, - капитан завозился с картой, - мы сейчас примерно в двухсот милях от Кльечи. Широта места должна быть... если взять высоту светила... азимут... Да, действительно! Сходится!

Я довольно улыбнулся, бережно сматывая шнур моряцкого кольца и с легким сожалением протягивая инструмент капитану. Если бы я не дал обета служения Единому, то возможно сейчас был бы моряком...

- Господин инквизитор, - загорелся хмельной идеей капитан, как будто подслушав мои мысли, - я уже третье плаванье не могу найти толкового навигатора. Последний вообще упился в Ичмелеке и опоздал на корабль... Не хотите отправиться со мной в следующий рейс? Я же видел, как у вас загорелись глаза при одном только взгляде на карты. Зачем губить призвание? Единый не обидится, если вы будете служить ему здесь, в море, верной рукой прокладывая путь и выводя суда из штормов к спасительному берегу. И вы только подумайте, я уже стар, кто-то скоро должен будет занять мое место... Почему не вы? Неужели вы бы не хотели однажды пересечь океан и ступить на новые земли, неся свет веры туземцам?..

Я с сожалением покачал головой.

- Увы, это невозможно. Я дал обет Единому и не могу его нарушить. Спасибо, капитан, за то, что позволили мне вспомнить отца. Благослови вас Единый, - я сотворил священный знак и кивнул капитану, показывая, что возражения бесполезны.

Мужчина ушел, недовольно бурча себе под нос, а я остался стоять на палубе, до боли в глазах вглядываясь то в Северную звезду, то в темнеющий и сливающийся с небом морской горизонт. Часть неба закрыли тучи, очевидно, предвещая ту самую бурю, от которой ныли кости у капитана. Едва слышное шуршание за спиной заставило меня обернуться, а в следующую минуту в меня кто-то врезался и столкнул в воду. Ледяные волны сомкнулись у меня над головой, оборвав крик. Я вынырнул на поверхность, собирая остатки дыхания и сил, чтобы удержаться над водой. Закричал, пытаясь обратить на себя внимание. Юнги несли вахту, поочередно сменяя друг друга, чтобы вовремя перевернуть тяжелые вахтенные часы. Но они частенько засыпали, утомленные тяжелой работой... Я заорал что есть силы, пытаясь подплыть к массивной громаде корабля и уцепиться за что-нибудь. На выступающей корме зажегся фонарь, метнулась тень юнги. Он напряженно всматривался в темноту. Я удвоил усилия и наконец был замечен. На палубе поднялась тревога, заметались матросы. Мне спустили канат и подняли на борт. Капитан был очень встревожен и расстроен. К сожалению, я не видел лицо злоумышленника, хотя некоторые соображения у меня имелись.

Ночью случилась гроза. Корабль казался беспомощной игрушкой жестокой стихии, его швыряло по волнам, а в одну из мачт ударила молния. Среди пассажиров нарастала паника, до меня донеслись испуганные возгласы о каре божьей из-за безумицы на борту. Пришлось призвать встревоженных людей к порядку, отвлекая от дурных мыслей светлой молитвой надежды. К счастью, у госпожи Эльдари хватило ума запереться в каюте и не покидать ее. Среди молящихся не было видно и барда.

Утро было удивительно ясным и чистым, как и глаза Йожефа. Он удивленно смотрел на меня.

- Я знаю, что это ты толкнул меня в воду. Зачем ты это сделал?

- Клянусь, это не я!

Я угрожающе надвинулся на мальчишку, заставив его отступить к перилам.

- Твои песни странным образом влияют на людей. Не отпирайся. Мне придется...

- Господин инквизитор, - вмешалась невесть откуда появившаяся госпожа Эльдари. - Что вы такое говорите? Йожеф - очень талантливый и воспитанный юноша. Зачем ему толкать вас в воду?

Женщина выглядела отдохнувшей, на ее лице не было ни следа от вчерашнего страшного припадка.

- Госпожа Эльдари, я думаю, что его песни спровоцировали ваш недавний приступ...

- Что за глупости! - раздраженно воскликнула она, хмурясь и закусывая губу. - Это все от нервов и дурной пищи. Да чтоб я еще раз отправилась в столицу! Только и говорят о хваленой столичной моде, а на деле и взглянуть не на что! Тьфу!..

- Госпожа Эльдари... - предупреждающе начал я, понимая, что сейчас опять утону в потоке бесполезной болтовни. - Я буду вынужден...

- Я все понимаю, - кивнула женщина. - Благодарность моего мужа не будет знать пределов, если этот маленький инцидент останется между нами.

- Это возмутительно!..

- Он скоро устраивает большой великосветский прием для знати города, попасть на него для такого честолюбивого юноши, как вы, будет крайне пользительно. От нас вам пришлют два пригласительных. Можете рассчитывать на самый теплый прием. Где вы, говорите, собираетесь остановиться?

- Я еще не знаю... - невольно вырвалось у меня. - Демон, прекратите. Вы не понимаете, что подвергаете себя опасности?

Госпожа Эльдари покровительственно потрепала меня по щеке, словно мальчишку, и улыбнулась.

- Господин Тиффано, вы так молоды... - она мечтательно вздохнула и обернулась к Йожефу. - Пойдем, голубчик, надо будет еще обсудить и выбрать песни, которые ты исполнишь на приеме. О... это будет настоящий фурор...

Она подхватила мальчишку под руку и отправилась прочь, чуть оскальзываясь на мокрой после ночной бури палубе. Йожеф покорно вел ее, но возле спуска притормозил и оглянулся. Наши взоры встретились, и у меня засосало под ложечкой от дурного предчувствия, что эта встреча не последняя.