Громобой

Physalia physalis

Mercedes SL600 цвета «серый металлик» мчался по шоссе на юг. На переднем пассажирском сиденье расположился Алекс. Его окружало столько мягкой кожи, что 389-сильный 6-литровый мотор, который нес его во владения Саэля рядом с Порт-Таллоном, в Корнуолле, был едва слышен. На скорости 130 километров в час двигатель, в общем-то, еще бездельничал. Но Алекс чувствовал мощь машины. Сто тысяч фунтов стерлингов немецкой инженерной мысли. Одно движение неприветливого шофера — и Mercedes пулей устремится вперед. Само его существование — насмешка над ограничениями скорости.

Утром Алекса забрали из перестроенной под жилой дом церкви в Хэмпстеде на севере Лондона. Там жил Феликс Лестер. Когда подъехал шофер, Алекс уже ждал его с сумкой и женщиной, сотрудницей МИ-6, которую впервые видел. Женщина чмокнула его в щеку, напомнила, чтобы он чистил зубы, и помахала ему на прощание. Для шофера Алекс был уже Феликсом. Утром парень прочитал досье и узнал, что Лестер учился в школе св. Антония, что у него две сестры и собака породы лабрадор. Отец архитектор. Мать дизайнер ювелирных украшений. Счастливая семья — его семья, если кто-нибудь спросит.

— Сколько нам осталось? — поинтересовался Алекс.

За время поездки шофер не произнес и пары слов.

— Несколько часов, — ответил тот, не глядя на Алекса. — Музыку включить?

— А есть Джон Леннон? — Это Алекс не сам придумал. Согласно досье, Феликсу нравился Джон Леннон.

— Нет.

— Тогда не надо. Лучше посплю.

Алексу действительно требовался сон. Он все еще не успел восстановиться после тренировок. Интересно, как он объяснит все эти незажившие порезы и синяки, если придется снять рубашку? Может, сказать, что от старшеклассников досталось? Алекс закрыл глаза и, утонув в кожаном кресле, погрузился в сон.

Проснулся он, почувствовав, как машина сбавила скорость. Открыв глаза, он увидел рыбацкую деревушку, лазурное море, вереницу зеленых холмов и голубое безоблачное небо. Пейзаж с картинки пазла или, может, из туристического буклета с рекламой уголков забытой Англии. Чайки с криком ныряли вниз. Старый буксир — спутанные сети, дым, хлопья облупившийся краски — подходил к пристани. Несколько местных, рыбаки с женами, стояли и смотрели. Было около пяти вечера, и деревня была озарена ясным серебристым светом, который появляется в конце погожего весеннего дня.

— Порт-Таллон, — сказал водитель, видимо, заметив, что Алекс проснулся.

— Хорошо тут.

— Если ты не рыба.

Проехав по окраине деревни, они оставили море у себя за спиной и углубились в сушу по проселочной дороге, петлявшей между непривычно бугристой местностью. Показались развалины зданий, обвалившиеся трубы, ржавеющие железные колеса, и Алекс догадался, что перед ним заброшенный оловянный рудник. На протяжении трех тысяч лет в Корнуолле добывали олово, пока однажды его запасы не иссякли. Теперь здесь только дыры под землей.

Через пару километров перед ними вырос металлический забор. Новехонький, метров шесть в высоту, увенчанный колючей проволокой. На равном расстоянии друг от друга стояли железные каркасы сторожевых вышек с прожекторами и высоченные щиты с огромными буквами — красное на белом, чтобы и в соседней стране могли прочесть:

— «Нарушители будут застрелены»[13], — пробормотал Алекс. Вспомнились слова миссис Джонс: «Содержит там что-то вроде частной армии и ведет себя так, будто ему есть что скрывать». Надо признаться, первое впечатление подтверждало ее догадку. Комплекс производил какое-то жуткое впечатление и никак не вязался с окружавшим его мирным пейзажем.

Автомобиль подъехал к главным воротам, где находились будка охраны и электронный шлагбаум. Охранник в серо-голубой униформе с буквами SE на куртке жестом показал: «Проезжайте». Шлагбаум поднялся автоматически. Машина покатила по длинной прямой дороге, шедшей по вытянутому участку земли, который каким-то образом удалось разровнять. С одной ее стороны тянулась взлетно-посадочная полоса, с другой — комплекс из четырех больших ультрасовременных зданий из тонированного стекла и стали, соединенных между собой крытыми переходами. На летном поле стояли вертолет и небольшой транспортный самолет. Увиденное впечатлило Алекса: комплекс занимал не меньше трех квадратных километров. Предприятие не из мелких.

Mercedes подкатил к круговой развилке и, обогнув бивший в центре фонтан, стал приближаться к гигантскому дому, который разросся по земле, словно дикое вьющееся растение. Дом был викторианский: красные кирпичные стены, медные, позеленевшие от времени купола и шпили. Алекс насчитал не меньше шестидесяти окон в пяти этажах здания, выходивших на подъездную дорогу. Этот дом ни в чем не знал меры[14].

Остановившись у парадного входа, водитель вылез из машины.

— Следуйте за мной.

— А вещи?

— Их принесут.

Войдя за шофером в дом, Алекс оказался в зале, главным украшением которого служило огромное живописное полотно «Судный день», написанное четыре столетия назад, — мечущаяся масса грешников и демонов. Зал буквально ломился от произведений искусства — акварели, работы маслом, гравюры, графика, скульптуры из бронзы и камня не оставили в нем ни одного живого места. Ковер под ногами был такой толщины, что пружинил. Алекс уже начинал испытывать клаустрофобию, но она отступила, когда миновали дверь и очутились в огромной полупустой комнате с высоким сводчатым потолком.

— Господин Саэль скоро примет вас, — сказал шофер и оставил его одного.

Алекс осмотрелся. Эта комната была современной, с изогнутым металлическим письменным столом, стоявшим почти в центре, продуманным галогенным освещением и винтовой лестницей, исчезавшей в круглом отверстии в потолке на высоте примерно пяти метров. Одна из стен была целиком из стекла, и, приглядевшись, Алекс понял, что перед ним гигантский аквариум. Завороженный его невероятными размерами, Алекс подошел ближе. Сложно себе представить, сколько тонн воды сдерживала эта стеклянная стена. Рыб не было видно, хотя места хватило бы и на акулу.

За стеклом произошло какое-то движение, и у Алекса от ужаса и изумления перехватило дыхание, когда из бирюзовой тени аквариума медленно появилась медуза, самая большая из когда-либо им виденных. Купол твари представлял собой пульсировавший, переливавшийся белым, розовым и лиловым цветом студень. Из — под купола, танцуя и извиваясь в воде, тянулись стебли трехметровых щупальцев, покрытых круглыми стрекательными органами. Когда медуза двигалась или дрейфовала внутри аквариума в потоке искусственного течения, она упиралась в стекло своими переплетенными щупальцами — будто пыталась выбраться наружу. Это было самое ужасное и отвратительное существо из всех, которые когда-либо попадались Алексу на глаза.

— Physalia physalis, — послышался голос позади него, и, обернувшись, Алекс увидел человека, который уже почти спустился по лестнице.

Ирод Саэль был мал ростом. Настолько мал, что в первый момент Алексу показалось, что он видит лишь искаженное отражение. В дорогом безукоризненном черном костюме, до блеска отполированных черных туфлях, с золотым перстнем на пальце, он был похож на уменьшенную копию бизнесмена-мультимиллионера. Кожа у него была смуглой, когда он улыбнулся, сверкнули белые зубы. У него была круглая лысая голова и жуткие, безобразные глаза: окруженные белым серые зрачки были слишком мелкие. При виде их Алекс подумал о головастиках, которые еще не вывелись. Когда Саэль встал рядом, его глаза оказались как раз напротив глаз Алекса, и теплоты в них было меньше, чем в теле медузы.

— Ее также называют «португальский военный кораблик», — продолжал Саэль. Говорил он с сильным акцентом торговца бейрутского рынка. — Красивая, не находишь?

— Я бы у себя такую не держал, — ответил Алекс.

— Она мне попалась, когда я плавал с аквалангом в Южно-Китайском море. — Саэль махнул рукой, и Алекс заметил стенд, где за стеклом были выставлены три гарпунных ружья, а в бархатных углублениях лежала коллекция ножей. — Обожаю убивать рыбу. Но когда я натолкнулся на этот экземпляр Physalia physatis, то понял, что должен поймать ее и увезти домой. Видишь ли, эта медуза чем-то напоминает мне самого себя.

— Она на девяносто девять процентов состоит из воды, не имеет мозга, кишечника и ануса, — припомнил Алекс и зачем-то произнес это вслух.

Саэль бросил на него быстрый взгляд и отвернулся обратно к нависшей над ним в аквариуме твари.

— Она одиночка, — сказал он. — Плавает сама по себе, никто знаться с ней не желает. Она не назойлива и все же требует к себе уважения. Видите нематоцисты, мистер Лестер? Жалящие капсулы? Смерть в ее объятиях — наверное, что-то очень особенное.

— Зовите меня Алекс, — произнес Алекс.

Он хотел сказать «Феликс», но почему-то вырвалось «Алекс». Глупее было и не придумать. Это была самая глупая, самая дилетантская ошибка из всех возможных. Но неожиданное появление Саэля и медленный гипнотический танец медузы лишили его бдительности.

Серые глаза Саэля забегали.

— Я думал, тебя зовут Феликс.

— Друзья называют меня Алекс.

— Почему?

— Как Алекса Фергюсона. Это тренер моей любимой футбольной команды. — Это было первое, что пришло Алексу в голову. В комнате Лестера он видел плакат, так что, по крайней мере, хоть с командой не ошибся.

— Manchester United, — добавил он. Ливанец улыбнулся.

— Очень интересно. Что ж, Алекс так Алекс. Надеюсь, Алекс, мы станем друзьями. Тебе крупно повезло — ты выиграл конкурс и будешь первым подростком, который поработает за нашим «Громобоем». Мне тоже повезло, думаю. Ты расскажешь мне о своих впечатлениях от компьютера. О том, что тебе в нем понравится… а что нет. — Саэль отвел взгляд и неожиданно заговорил по-деловому: — У нас осталось три дня до выхода «Громобоев». Как говаривал мой отец, нужно торопиться, щерт. Мой человек проводит тебя в твою комнату, а завтра первым же делом садись за компьютер. Попробуй программу для изучения математики… и разных языков. Все программное обеспечение разрабатывалось здесь, на Sayle Enterprises. Мы, конечно, учли пожелания детей. Опрашивали учителей, экспертов в области образования, но твое мнение, мой дорогой… Алекс, будет для меня ценнее всех их мнений вместе взятых.

Саэль говорил извлеченный собственным энтузиазмом, оживлялся все больше и больше. За время своего монолога он совершенно преобразился. Действительно, поначалу он произвел на Алекса отталкивающее впечатление. Неудивительно, что Блант и МИ-6 ему не доверяли! Но теперь Алекс взглянул на него по-другому: вот один из самых богатых людей Англии, который просто по доброте душевной решил сделать британским школам огромный подарок. А то, что Саэль противный и маленького роста, вовсе не значит, что он враг. Возможно, Блант все-таки ошибается.

— А вот и мой человек! — воскликнул Саэль. — Щерт, как раз вовремя.

Открылась дверь, и в комнату вошел мужчина в черном старомодном сюртуке дворецкого. Насколько его хозяин был низок и толст, настолько же этот был высок и тощ, с рыжими короткими волосами, торчавшими, как солома, поверх очень бледного, почти белого, как лист бумаги, лица. Издалека казалось, что он улыбается, но, когда он подошел ближе, Алекс ужаснулся. От уголков рта до самых ушей мужчины тянулись два ужасных шрама. Как будто кто-то когда-то попытался разрезать его лицо пополам. Шрамы были зловеще-лилового цвета. Были и другие шрамы — поменьше и более бледные — в местах, где когда-то на щеки были наложены швы.

— Мистер Оскал, — представил Саэль вошедшего. — Он взял это имя после несчастного случая.

— Несчастного случая? — Алекс безуспешно пытался заставить себя не смотреть на следы ужасных ран.

— Мистер Оскал работал в цирке. Участвовал в новом номере с метанием ножей. Для пущего эффекта ловил крутящиеся ножи зубами. Но однажды на представление пришла его престарелая мать. Старушка помахала ему рукой с первого ряда, и он неверно рассчитал время. Вот уже двенадцать лет он работает на меня, и, хоть наружность его может показаться малоприятной, он предан и исполнителен. Да, кстати, не пытайся с ним разговаривать. Языка у него нет.

— Э-э-угх! — сказал мистер Оскал.

— Рад познакомиться, — пробормотал Алекс.

— Отведешь его в голубую комнату, — приказал Саэль. — Тебе повезло, — сказал он, обращаясь к парню, — одна из наших лучших комнат недавно освободилась. Ее занимал человек, проверявший, как у нас обстоят дела с безопасностью, но он неожиданно нас покинул.

— Как это? — спросил Алекс непринужденно.

— Понятия не имею. Исчез, и все тут. — Саэль снова улыбнулся. — Надеюсь, ты не сбежишь, Алекс?

— У-у-гхр! — Мистер Оскал указал на дверь. Оставив Ирода Саэля стоять перед его огромным морским пленником, Алекс вышел из комнаты.

Его повели по проходу, вмещавшему очередную порцию антиквариата, затем по широкому коридору с толстыми деревянными дверями и канделябрами. Алекс предположил, что главный дом предназначен для приема гостей. И здесь же живет сам Саэль. А компьютеры собирают в тех современных зданиях вдоль взлетно — посадочной полосы. Должно быть, его отведут туда завтра.

Комната находилась в дальнем конце коридора. Она была просторной. Внутри стояла кровать с высокими столбиками по углам, а окно выходило на фонтан. Уже стемнело, и вода, взлетавшая на три метра вверх над головой полуобнаженной статуи, удивительно напоминавшей Ирода Саэля, жутковато подсвечивалась дюжиной спрятанных лампочек. Рядом с окном стоял стол с накрытым ужином: ветчина, сыр, салат. Его спортивная сумка Nike лежала на кровати.

Алекс осмотрел ее. Застегивая сумку, он вставил в молнию три волоса, зажав их между металлическими зубьями. Теперь их не было. Раскрыв сумку, он проверил содержимое. Все лежало так же, как Алекс и сложил, однако у него не было сомнений в том, что багаж досконально, со знанием дела, обыскали.

Он вытащил игровую систему, вставил в нее картридж со Speed Wars и нажал на START. В тот же миг на экране возник зеленый прямоугольник, имитирующий комнату. Подняв прибор над головой, водя им из стороны в сторону, Алекс прошелся вдоль стен. Внезапно на экране замигала красная точка. Он сделал еще несколько шагов вперед, держа прибор перед собой. Точка стала ярче и замигала чаще. Оказавшись рядом со входом в ванную комнату, Алекс остановился у картины. Изображенные на ней пестрые загогулины подозрительно напоминали Пикассо. Положив Game Boy на пол, изо всех сил стараясь не шуметь, Алекс снял картину со стены. Жучок — черный диск размером с десятипенсовую монету — был прикреплен к стене клейкой лентой. С минуту Алекс его разглядывал. Зачем он здесь? Ради безопасности? Или Саэль такой маньяк, что ему нужно контролировать всех и вся, и поэтому он денно и нощно следит даже за своими гостями?

Алекс поднял картину и осторожно опустил, повесив на место. В комнате был только один жучок. В ванной было чисто.

Он поужинал, принял душ и направился к кровати. Проходя мимо окна, он заметил какое-то движение у фонтанов. В современных зданиях горел свет. К дому на джипе с открытым верхом ехали трое в белых комбинезонах. Еще двое прошли мимо — охранники в такой же форме, что и человек у въездных ворот. У обоих автоматы. Не просто частная армия, а хорошо вооруженная частная армия.

Алекс забрался в постель. Последний, кто в ней спал, был его дядя Йан Райдер. Заметил ли он что-нибудь в окне? Услышал ли чей-то разговор? Что могло такое случиться, из-за чего ему пришлось умереть?

Сон не торопится прийти, когда лежишь в постели мертвеца.