Губительные секреты

Глава 4

Возможно ли, чтобы один и тот же день был самым счастливым и самым печальным в моей жизни?

Я наклоняю голову и рассматриваю свое отражение в зеркале, стоя на маленьком табурете, в то время как две швеи опускаются на колени, регулируя длину моего свадебного платья. У нас не было времени, чтобы заказать платье, поэтому моя мама отвела меня в самый престижный свадебный салон города и выбрала самое дорогое платье из доступных. Его пришлось подгонять под мой внушительный зад.

Мы с Андреа были похожего телосложения в более раннем возрасте, но с наступлением полового созревания моя сестра сохранила свою стройную фигуру, а я — нет. Мое тело как будто состоит из двух половинок, которые на самом деле не сочетаются друг с другом. Мне нравятся моя узкая талия и плоский живот. Моя грудь небольшая, но упругая. Миниатюрная верхняя часть тела позволяет мне покупать футболки и топы самого маленького размера. Однако нижняя половина меня — это совсем другая история. Моя попа и бедра, по крайней мере, на два размера больше моего торса. Диеты никогда особо не помогали, потому что только заставляли мою грудь и без того худые руки становиться меньше, прежде чем задница получала уведомление. Андреа всегда говорит мне, что я сумасшедшая, и она бы убила за такой зад, как у меня, но я так не считаю. Хотя никогда не страдала какими-либо проблемами с самооценкой, я бы не отказалась от маленькой попки и более стройных бедер. Я вздыхаю, снова глядя на свое отражение.

— Что вы хотите сделать со своими волосами, мисс Изабелла? — спрашивает парикмахер.

— Оставь их распущенными, — предлагает моя мама со стула в углу комнаты. Она наблюдает за приготовлениями с пяти утра.

— Будет неплохо и с распущенными. — Я пожимаю плечами.

Лука не пришел повидаться со мной. Ни в тот день, когда мой дедушка объявил, что мы поженимся, ни в течение следующих недель. Видимо, он счел это необязательным, поскольку мы уже знали друг друга.

Я снова оцениваю свое отражение, замечая длинное белое кружевное платье и дорогую тиару на макушке. Моя мечта, наконец-то, сбывается. Но никогда не думала, что это будет такой горький опыт. Судя по тому, что услышала в то утро, когда подслушивала за дверью кабинета моего дедушки, мне следовало этого ожидать.

«Что мне делать с девятнадцатилетним подростком?» — спросил Лука. Как будто я была бездомной собакой, которую кто-то забрал с улицы. Той самой, которую он не мог выбросить, но и себе оставлять не хотел.

Я рада, что подслушала только конец разговора. Бог знает, что еще он сказал перед этим.

Раздается стук в дверь, и отец заглядывает внутрь.

— Ты прекрасна, Иза. — Он улыбается и поворачивается к моей матери. — Эмма, нам нужно поторопиться, иначе мы опоздаем.

— Мы спустимся через минуту, — говорит она, двигаясь где-то позади меня.

Персонал покидает комнату первым, моя мама следует за ними, а мы с Андреа выходим последними.

— Улыбнись, Иза! Ты, наконец-то, выходишь замуж за Луку, — шепчет она. — Это все какой-то сюр.

— Да.

— О, да ладно. Ради бога, это день твоей свадьбы. Я думала, что ты будешь в восторге. Люди ожидают увидеть тебя счастливой.

— Я просто нервничаю, — вру я. Не рассказала ей о том, что слышала разговор в кабинете дедушки. — Так лучше? — спрашиваю и одариваю ее одной из своих лучших фальшивых улыбок.

— Идеально. Супер, мне никогда по-настоящему не удавалось добиться идеального сочетания счастья с легким оттенком застенчивости. Ты всегда была лучшей ученицей мамы. — Она смеется.

Да, в нашем мире все решает наружность.

Мой развод официально оформлен со вчерашнего дня. И теперь не прошло и двадцати четырех часов, как я стою перед алтарем, ожидая свою новую невесту. Невероятно.

Высокая дверь церкви открывается, и Изабелла, опираясь на руку отца, входит внутрь. Я пользуюсь возможностью и изучаю свою будущую жену, пока она приближается. Может, это из-за света, но ее лицо выглядит иначе, чем в момент нашей последней мимолетной встречи. Она все такая же завораживающая, все те же длинные волосы, огромные глаза и острые скулы. Я не могу точно определить, но что-то здесь не так. Она показывает всем, что счастлива. Легкая улыбка играет на ее губах, а голова высоко поднята — идеальный образ сияющей невесты. Я снова перевожу взгляд на ее глаза, и вот тогда я вижу это. Ее лицо может выражать счастье и задор, но эмоции не касаются глаз. Вместо этого они кажутся… пустыми.

Она делает последний шаг, чтобы встать рядом со мной, ее взгляд сосредоточен исключительно на священнике. Конечно, она тоже этого не хочет. Какая девятнадцатилетняя девушка захочет быть связанной с мужчиной почти вдвое старше нее? Она, должно быть, напугана тем, что происходит. Мне следовало поговорить с ней заранее, должным образом познакомиться с ней до свадьбы. Не то чтобы планировал, что у нас будет брак, соответствующий истинному смыслу этого слова, но все же.

Когда священник начинает говорить, я тянусь, чтобы взять ее руку в свою, и слышу, как она резко втягивает воздух. Изабелла глядит на наши соединенные руки, затем поднимает взгляд, чтобы посмотреть прямо на меня. Ее глаза больше не пусты, и когда она наблюдает за мной, я почти вижу огонь, горящий в их темных глубинах. И это намного лучше, чем тот мертвый взгляд.

Как только священник заканчивает, и мы обмениваемся кольцами, я целую ее в щеку. Выпрямившись, вновь обнаруживаю на себе этот пустой взор.

* * *

Я поднимаю свой стакан и делаю глоток нарзана, неотрывно смотря в угол комнаты, где стоит моя молодая жена со своей сестрой и матерью.

В тот момент, когда мы прибыли в загородный клуб, где проходит свадебный обед, Изабелла отошла от меня и направилась в противоположный конец зала. Она ни разу не посмотрела в мою сторону. Мне следовало бы испытывать облегчение. Вместо этого наблюдал за ней больше часа, замечая каждого мужчину, который бросает на нее мимолетный взгляд. Это выводит меня из себя. Не только взгляды, которые кидают на нее другие мужчины, но и тот факт, что это вообще беспокоит меня.

— Какой неожиданный поворот событий, — говорит Лоренцо Барбини, подходя ко мне.

— О? — Я делаю еще глоток своего напитка. — Ты имеешь в виду свадьбу или тот факт, что Джузеппе назначил меня своим преемником?

— И то, и другое, откровенно говоря. Я думал, план состоял в том, чтобы Анджело Скардони женился на его внучке.

— Планы меняются, — говорю я.

Лоренцо был правой рукой Джузеппе почти пятнадцать лет, то есть дольше, чем я — капо. Понятно, что он удивился решению дона. Все удивились, включая меня. Обычно, когда дон умирает или решает уйти в отставку, руководство берет на себя его сын или зять. Если это невозможно, то бразды правления переходят к заместителю. Мой новый дедушка решил пойти по другому пути.

— Ты уверен, что сможешь справиться со всем, что повлечет за собой твоя новая должность? — спрашивает он.

Я никогда не стремился возглавлять семью. Заключение сделок с оружием, управление транзакциями, чтобы все шло гладко, и привлечение денег были моим основным направлением работы. В настоящее время на операции, которые я курирую, приходится более пятидесяти процентов наших доходов.

— Думаешь, ты был бы лучшим доном? — спрашиваю я.

— Давай будем честны, Лука. Ты бизнесмен и отлично справляешься с работой. Но ты редко посещаешь семейные мероприятия, и почти уверен, что понятия не имеешь, как вести внутренние дела.

Он прав. Мне наплевать на их ужины или на то, кто трахнул чью жену. Вступление в должность главы чикагской «Коза Ностры» означает решение множества частных вопросов, вмешательство в долговые проблемы между высокопоставленными членами и организацию браков внутри семьи. Личная драма других людей — это не то, от чего я получаю удовольствие.

Но то, что меня мало волнует социальный аспект работы, не означает, что я позволю кому-либо ставить под сомнение мои способности.

— Да, я предполагаю, что ты лучше разбираешься в этом, учитывая, что в последнее время только и делаешь, что сидишь на вечеринках. Скажи мне, Лоренцо, ты бы управлял семьей так же, как управляешь нашими казино? Потому что, насколько мне известно, ты уже несколько месяцев возишься со значительными убытками. — Я улыбаюсь, наслаждаясь шоком, который отражается на его лице. — С убытками, позволь добавить, которые были покрыты прибылью, полученной мной от сделок с оружием. Может, тебе следует сосредоточиться на том, чтобы разобраться в своем собственном дерьме, прежде чем стремиться взять на себя больше ответственности?

— Чем выше взлетаешь, тем больнее падать, — бормочет Лоренцо в свой стакан.

Я улыбаюсь и хватаю его за галстук, слегка натягивая вверх.

— Я плохо тебя расслышал. — наклоняюсь, заглядывая ему в лицо. — Ты не мог бы повторить?

Ноздри Лоренцо раздуваются, когда краснота начинает распространяться по его лицу. Несколько мгновений он смотрит на меня выпученными глазами, затем стискивает зубы.

— Я сказал, что у тебя неверная информация, — усмехается он, — в бизнесе казино нет ничего плохого.

— Оу. Тогда виноват. — Я отпускаю его галстук и киваю в угол комнаты. — Похоже, твоя жена ищет тебя.

Лоренцо бросает на меня сердитый взгляд, затем уходит, а я снова перевожу взор на свою молодую жену. Франко Конти, капо, отвечающий за отмывание денег, разговаривает с Эммой, матерью Изабеллы. Я нечасто сотрудничал с Франко, поскольку он распоряжается только деньгами, поступающими из наших казино. Дэмиан отвечает за отмывание доходов, полученных от моих операций, и я планирую оставить все, как есть. Рядом с Франко стоит Дарио Д'Анджело, старший сын капо Сантино Д'Анджело, разговаривающий с Изабеллой. Она улыбается чему-то, что он говорит, затем поворачивается к своей сестре, и замечаю, как взгляд Дарио скользит по ее телу, пока она не видит. Скрипя зубами, разворачиваюсь и направляюсь к бару. С кем она разговаривает, меня не должно касаться. Я на полпути к месту назначения, когда слышу позади себя женский смех, поэтому оглядываюсь через плечо. Изабелла и ее сестра хихикают над чем-то, что только что сказал Дарио.

Меня не должно беспокоить, что другой мужчина может заставить ее смеяться. Но это не так. Это как чертов зуд у меня в боку. Я игнорирую желание подойти и шугануть сына Сантино подальше от Изабеллы. Вместо этого присоединяюсь к Орландо Ломбарди, еще одному капо, который управляет семейным игорным бизнесом, в баре.

— Ты слышал про бойню на прошлой неделе в Нью-Йорке? — спрашивает он, когда я сажусь рядом с ним.

— Я не любитель сплетен. — Жестом прошу бармена принести мне еще минералки. — Здесь слишком много дерьма, чтобы с ним разбираться.

— Аджелло уничтожил два клана Каморры за одну ночь. Сорок семь человек. Похоже, они пытались сунуть свои пальцы в его бизнес. — Орландо наклоняется ближе ко мне. — Одна из моих племянниц замужем за солдатом Аджелло. Она слышала, что тот был подстрелен во время бойни.

Я делаю глоток своего напитка. То, что делает дон из Нью-Йорка, меня ни в малейшей степени не касается, у меня нет с ним никаких дел. Но не могу сказать, что мне ни капельки не любопытно. Этот человек всегда был загадкой.

— Он мертв?

— Нет. Но это все, что я знаю, — говорит Орландо. — Его ряды слишком сплочены, а его люди верны ему до безумия. Моя племянница подслушала, когда ее муж разговаривал с кем-то по телефону.

Я изо всех сил пытаюсь сфокусировать взгляд на своем напитке, но не могу побороть непреодолимое желание еще раз взглянуть на Изабеллу. Когда это делаю, замечаю, что она наблюдает за мной. Однако в тот момент, когда наши взгляды встречаются, она снова поворачивается к Дарио.

— Ты знаешь, я иногда думаю, что этого человека не существует, — продолжает Орландо. — Почему никто никогда с ним не встречался?

— Джузеппе встречался, — говорю я и снова смотрю на свою жену. Она все еще разговаривает с этим идиотом. — В прошлом году.

— Не может быть! Почему он никогда не упоминал об этом?

— Потому что Джузеппе не имеет нужды делиться тем, что он делает.

— Но он сказал тебе, — говорит он с завистливым блеском в глазах. — О чем была эта встреча?

— Один из наших парней отправился в Нью-Йорк навестить подругу, которая была там по работе. Но не спросил разрешения войти на чужую территорию. Джузеппе встретился с Аджелло, чтобы порешать этот вопрос.

— И они это сделали? Решили вопрос?

— Да. — Я киваю, но одним глазом поглядываю на Изабеллу.

— Аджелло освободил парня?

— В некотором смысле, — говорю я. — Он отправил обратно его голову через «Федекс»

— Срань господня.

Отпрыск Сантино все еще стоит рядом с Изабеллой. Я ставлю свой бокал на стойку и встаю.

— Я пошел.

— Уходишь посреди собственного свадебного приема?

— Сегодня днем у меня назначена встреча с Сергеем Беловым.

Он смотрит на меня большими глазами.

— Я не знал, что ты ведешь дела с братвой.

— Ну, мы уже установили, что ты многого не знаешь, Орландо.

Я оставляю Орландо, враждебно смотрящего мне в спину, и направляюсь за своей женой

Я смотрю в окно лимузина на проносящиеся мимо здания и пытаюсь подавить желание повернуться лицом к Луке. Он позаботился о том, чтобы сесть как можно дальше от меня, по другую сторону заднего сиденья. Мы едем уже почти час, и он не проронил ни слова. Лука был слишком поглощен перепиской в телефоне.

Мои мысли возвращаются к церкви и нашей свадьбе этим утром. Я была так чертовски взволнована, когда священник сказал: «Вы можете поцеловать невесту». Не то чтобы я ожидала, что Лука сожрет меня на глазах у всех этих людей, но действительно хотела настоящего поцелуя. И что я получила? Легкий поцелуй в щеку. С таким успехом он мог бы достать конфетку из кармана и дать ее мне. Это больно, — то, как он себя ведет.

Я вздыхаю и продолжаю смотреть на улицу, задаваясь вопросом, что, черт возьми, мне теперь делать. Просто сказать «какая разница» и посмотреть, к чему нас все это приведет? Жить с мужем, который остается чужим, потому что мы игнорируем друг друга? Нет, я этого не допущу. На этом мой сеанс самобичевания и жалости к себе заканчивается. Наконец-то, я вышла замуж за человека, которого тайно любила много лет, и будь проклята, если позволю ему спрятать меня под ковер. Возможно, Луке сейчас на меня наплевать, но я заставлю его полюбить меня или умру, пытаясь.

У него трудности с нашей разницей в возрасте. Я отчетливо слышала, как он это сказал. Что ж, ничего не могу поделать с тем, сколько мне лет, так что это одно из препятствий, которое мне нужно преодолеть. Думаю, я должна что-то в нем пробудить. Может, я и молода, но знаю, чего хочу. Его. Любящего меня. И готова бороться за это.

Лимузин останавливается перед большим белым особняком, Лука выходит и идет вокруг, чтобы открыть мне дверь. Подобрав юбку, я беру его протянутую руку и выхожу, чтобы осмотреть свой новый дом. Он меньше, чем дом моего дедушки, где я выросла, но все равно огромный.

— Отнесите чемодан миссис Росси наверх, — говорит он водителю и жестом приглашает меня следовать за ним внутрь. — Я полагаю, ты захочешь переодеться и отдохнуть, поэтому отведу тебя в твою комнату. Дэмиан покажет тебе дом перед ужином.

— Твой брат? — спрашиваю я, когда мы входим в большое фойе.

— Да. Мне нужно поработать.

— О? — Может, я и влюблена, но это не значит, что позволю ему вытирать об меня ноги. — Не помню, чтобы я выходила замуж за твоего брата, Лука.

Он останавливается как вкопанный и поворачивается ко мне.

— Что это значит?

— Это значит, что ты будешь тем, кто покажет мне дом и представит меня своим сотрудникам, — говорю я холодным голосом и наслаждаюсь тем, как его глаза расширяются от недоумения. Не ожидал, что у меня есть стержень, да? Что ж, сюрприз.

— Где твоя дочь? — спросила я.

— Роза дома у подруги. Она будет к ужину.

— Хорошо. Пожалуйста, отведи меня в мою комнату.

Лука наклоняет голову набок, с интересом разглядывая меня, затем направляется к большой лестнице, в то время как я остаюсь на несколько шагов позади. Я всегда восхищалась тем, как он ходит. Его походка медленная, как у волка на охоте. Позволяя своим глазам путешествовать по его телу, оцениваю его длинные ноги и широкие плечи, останавливаясь на макушке, где его волосы собраны в пучок.

Сколько раз мечтала о том, как сниму эту резинку для волос и пропущу пальцы сквозь черные пряди. Интересно, какой длины у него сейчас волосы? Единственный раз, когда видела их распущенными, был после того, как он прыгнул в бассейн, чтобы спасти меня. Его резинка слетела в процессе, освобождая шевелюру. Тогда волосы были длиной до плеч.

Я помню о нем все. Мне оставалось лишь тайно наблюдать за Лукой все эти годы, поэтому старалась уловить каждую деталь и сохранить в своем мысленном хранилище, названным его именем. То, как его тело менялось с годами, становясь более мускулистым и твердым. С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, я представляла, как это огромное тело обвивается вокруг моего, крепко сжимая меня. Любя меня.

Мне было семнадцать, когда впервые потрогала себя, и я делала это, представляя, что именно его рука у меня между ног, а не моя. С того дня делаю это каждую ночь перед сном. Иногда даже днем. Всякий раз, когда мне было одиноко или грустно, я запиралась в своей комнате, забиралась под одеяло и представляла, как Лука лежит рядом со мной, пока я испытываю оргазм. Если бы люди знали, они могли бы подумать, что я совсем глупая, раз влюбилась в мужчину, даже не зная его, как следует.

Когда мы поднимаемся на третий этаж, Лука кивает в сторону двери слева и открывает ее.

— Моя комната, — говорит он.

Я бросаю взгляд, замечая огромную кровать под окном. Большая часть мебели сделана из темного дерева, которое хорошо сочетается с бледно-бежевыми стенами и шторами того же оттенка.

— Эта комната не используется, — говорит он, открывая следующую дверь. Она кажется такого же размера, как у него, но мебель здесь в основном белая, с занавесками и ковром нежно-персикового цвета. Слева смежная дверь, которая, вероятно, ведет в его спальню. Он быстро закрывает дверь и ведет меня по коридору, пока мы не доходим до двух последних комнат.

— Комната Розы. — Он кивает на ту, что слева, с большой табличкой «Не беспокоить», затем поворачивается к двери справа и открывает ее.

— Это твоя.

Это милое местечко. Большая комната с несколькими высокими окнами и мебелью светлого дерева. Мой чемодан стоит посреди ковра рядом с большим мягким диваном.

— Я зайду в шесть, чтобы проводить тебя на ужин, — говорит он и уходит.

Я оглядываюсь вокруг еще раз. Итак, он поселил меня так далеко от себя, насколько только возможно. Так не пойдет. Я подхожу к своему чемодану и хватаюсь за ручку. Выкатывая его перед собой, чтобы платье не зацепилось за колеса, направляюсь в другой конец коридора. Лука уже ступает за порог своей комнаты, когда слышит, что я иду. Сделав шаг назад, он наблюдает, как я приближаюсь.

— Что-то не так с комнатой? — спрашивает он.

Я останавливаюсь перед комнатой, смежной с его, с гордо поднятым подбородком. Его прищуренные глаза пристально смотрят на меня с нечитаемым выражением.

— Вовсе нет, — отвечаю, закатывая чемодан внутрь и закрывая за собой дверь.

Я смотрю на дверь, соединяющую мою спальню с комнатой, которую заняла Изабелла, и прислушиваюсь к звукам, доносящимся с другой стороны. Она ни за что не останется так близко ко мне. Пока оставлю все, как есть, но утром первым делом она вернется в комнату напротив Розы. Я слышу ее передвижения, после чего в ванной включается вода. Моя малолетняя жена принимает душ всего в нескольких ярдах от меня, и внезапно мое воображение подсовывает мне образы ее идеального маленького тела под струями воды.

Я тряхнул головой, смахивая наваждение. Что, черт возьми, со мной не так? Я представляю, как занимаюсь сексом с девушкой-подростком. Которая, вероятно, никогда раньше не спала с мужчиной. Господи Иисусе. Я выхожу из комнаты и захлопываю за собой дверь, будто это поможет стереть образ обнаженной мокрой Изабеллы. Или справиться с искушением прижать ее к кафельной плитке душа, удерживая запястья над головой.

* * *

Уже без четверти шесть, когда я возвращаюсь со встречи с Сергеем Беловым. Один из моих поставщиков оружия раздобыл несколько ящиков арбалетов военного производства, но никто не знал, как они работают. Белов был единственным человеком, пришедшим на ум, который мог бы знать, как обращаться с этой фигней. Судя по его ухмыляющемуся лицу, когда показал ему образец, у него был большой опыт работы с ними. Почему-то я не удивился. Но Белов действительно ошеломил меня, когда спросил, могу ли я достать для него танк, а затем пожал плечами и добавил: «Для друга интересуюсь». У них в братве, стало быть, больше одного психа.

Я поднимаюсь по лестнице на третий этаж и стучу в дверь комнаты, временно оккупированной Изабеллой. Она открывает дверь и осматривает меня, сосредоточив внимание на джинсах и черной рубашке. Я замечаю вспышку удивления в ее глазах.

— Здесь не наряжаются к ужину? — спрашивает она, когда мы направляемся к лестнице.

— Ненавижу костюмы.

Изабелла выглядит удивленной. Не говоря ни слова, она спускается по лестнице передо мной, давая мне беспрепятственный обзор ее спины. Розовый топ без рукавов, завязывающийся вокруг шеи, облегает ее торс и узкую талию, и это только подчеркивает ее дерзкую круглую попку в обтягивающих черных брюках. Требуется чудовищная сила воли, чтобы отвести от нее взгляд.

Когда мы добираемся до первого этажа, она останавливается перед стройным рядом персонала с правой стороны фойе.

— Это Изабелла. Моя жена, — говорю я и представляю всех по очереди, начиная с экономки, затем горничных, двух водителей, садовника и, наконец, кухонный персонал.

Закончив, я представляю сотрудников службы безопасности. Не рассчитываю, что она запомнит каждого, потому что здесь работает более тридцати человек.

— Это вторая смена, утром я познакомлю тебя с первой сменой, когда они заступят.

— Спасибо. — она кивает и следует за мной в столовую, которая занимает четверть первого этажа с восточной стороны.

Я помню, как впервые привел сюда Симону после того, как мы поженились в городской Ратуше. Она была поражена количеством охранников, размерами самого дома, и визжала всякий раз, когда кто-нибудь с огнестрельным оружием проходил мимо нее. Изабелла, напротив, принимает все это, не моргнув глазом. Я думаю, для нее в этом нет ничего нового. Она выросла в доме в два раза больше моего и со значительно большим количеством вооруженной охраны.

Дамиан уже в столовой, сидит за столом слева от стула во главе. Увидев, что мы входим, он встает, протягивая руку.

— Наконец-то. — Он смеется. — Я было подумал, не решил ли Лука навсегда запрятать тебя в твоей комнате.

— Изабелла, это мой брат, — говорю я и пристально наблюдаю за ее реакцией.

Мой брат младше меня на двенадцать лет и, как любят называть его женщины, «убийственно красив». Люди обычно зацикливаются на его голубых глазах, уложенных волосах и безупречной одежде, при этом недооценивая его, думая о нем как о плейбое. Он делает все возможное, чтобы поддержать этот образ своим поведением. Не многие люди знают, какой гений скрывается под этой дорогой стрижкой. Дамиан разбирается во всем, что касается цифр и рынка недвижимости. Именно поэтому он занимается финансовой стороной моего бизнеса, а также ежемесячно отмывает миллионы долларов.

— Можно просто Иза, — отвечает моя жена.

— Должен сказать, я не мог придумать имени, которое подошло бы тебе лучше, Иза. — Он улыбается ей. — Bella.

Я качаю головой. Он уже включил свое обаяние.

— Никакого флирта, Дамиан. Где Роза?

— Она сказала, что поест в своей комнате.

Я поворачиваюсь к горничной, ожидающей неподалеку.

— Приведите сюда мою дочь. Прямо сейчас.

Пока мы сидим за столом в ожидании Розы, я откидываюсь на спинку стула и наблюдаю, как Изабелла и Дамиан обсуждают как ей понравился дом. Они явно поладили с самого начала, что было ожидаемо, поскольку почти ровесники. Интересно, попытается ли она соблазнить его, как это сделала Симона?

— Тебя не было на свадьбе, — замечает Изабелла.

Дамиан улыбается.

— Да, я стараюсь избегать семейных сборищ.

— Он имеет в виду, что не хочет сталкиваться со своими бывшими, — вставляю я. — С учетом того, что половина из них уже были замужем, когда он с ними спал.

— Разумно. — Изабелла ухмыляется моему брату. — Ты все еще спишь с дочерью Франко?

Дамиан взбалтывает вино и пристально смотрит на нее.

— Откуда ты знаешь об этом?

Изабелла лишь улыбается, потянувшись к графину с соком.

— Я не сяду за один стол с этой женщиной! — до меня доносится высокий голос моей дочери.

Я оборачиваюсь и пристально смотрю на Розу, вкладывая в свой взгляд все, что думаю о ее криках.

— Иди сюда.

— Нет. Я же говорила тебе…

— Сию секунду, piccola*.

Она топает ногой по полу, выставляя подбородок, и подходит к столу, занимая место по другую сторону от Дамиана.

— А теперь извинись перед Изабеллой, — говорю я.

— Нет.

Господи. Разве пубертатный период не наступает к двенадцати годам или около того? Розе всего семь, но я начинаю верить, что она приближается к нему преждевременно. Когда сказал ей, что мы с Симоной разводимся, ее комментарий был «Скатертью дорога». У них никогда не было теплых отношений, и Роза проводила больше времени с нашим поваром, чем со своей собственной матерью. Я разговаривал с Розой на прошлой неделе и объяснил ситуацию с Изабеллой, и она показалась мне благоразумной, но думаю, нам придется обсудить это еще раз. Независимо от того, как и почему Изабелла оказалась здесь, никому не позволю проявлять к ней неуважение, включая мою дочь. И я, конечно, не позволю кричать в моем доме.

— Ты уверена? — спрашиваю я.

— Да.

— Ладно. Можешь идти в свою комнату.

— Что? — она выпучивает на меня глаза. — А ужин?

— Нет извинений — нет ужина.

— Папа!

— Ты можешь быть свободна. — Я киваю в сторону двери и жестом распоряжаюсь горничной подать еду.

— Отлично, — огрызается Роза, вскакивая со стула, и уходит.

Я провожаю глазами уходящую Розу и замечаю, что Изабелла наблюдает за мной, поджав губы. Я жду, не последует ли за этим комментарий, но она ничего не говорит, лишь отворачивается, сосредоточившись на своей тарелке. Она, вероятно, думает, что я позволю своей дочери лечь спать без ужина, и не планирую ее переубеждать.

Я думала, что найти кухню будет проблематично, но, когда спускаюсь на первый этаж, одна из горничных что встретила по приезду, протирает пыль с лампы в углу.

— Анна, вы можете показать мне, где кухня? — спрашиваю, подходя к ней.

Она моргает со слегка растерянным выражением лица, затем быстро кивает.

— Конечно, миссис Росси. Сюда.

Я следую за Анной по коридору направо, пока мы не доходим до задней части дома, где она останавливается перед белой дверью.

— Вот здесь.

— Спасибо, — говорю я и вхожу.

Внутри просторно. По левую сторону стойки и островок. Справа — длинный деревянный стол, за которым могут разместиться по меньшей мере десять человек. Наверное, это для персонала. Я направляюсь к шкафчикам, где стройная женщина лет пятидесяти протирает стаканы у раковины.

— Чем я могу вам помочь, миссис Росси?

— Вы не могли бы сделать мне сэндвич? Я сделала бы сама, но понятия не имею, где у вас тут что лежит.

— Конечно, сию секунду. — Она кивает и суетится вокруг, доставая тарелку и хлеб, затем спрашивает: — Вы хотите чего-нибудь особенного?

— Это для Розы. Просто приготовьте так, как ей нравится. Спасибо.

Горничная занимается приготовлением еды, но замечаю, что она каждые пару секунд бросает взгляды в мою сторону. Закончив, она приносит тарелку с двумя сэндвичами и салфетку,

— С ветчиной. И сыра побольше.

— Спасибо вам, Грейс. Спокойной ночи.

Ее глаза расширяются, когда она слышит свое имя, но быстро берет себя в руки. — Спокойной ночи, миссис Росси.

Добравшись до третьего этажа с сэндвичами в руках, я стучу в дверь Розы.

— Меня здесь нет! — раздается с другой стороны. Я закатываю глаза. Как будто слышу свою сестру. Андреа становится чрезвычайно раздражительной, когда что-то идет не так, как ей хочется. Я хватаюсь за ручку свободной рукой и открываю дверь. Роза лежит на животе поперек кровати, полностью поглощенная тем, что происходит в ее телефоне.

Увидев, что я стою в дверях, она вскакивает, уставившись на меня.

— Что ты делаешь в моей комнате? Уходи или… — Ее взгляд падает на тарелку в моих руках. — Без майонеза?

— Без майонеза. — Я подхожу к кровати, ставлю тарелку рядом с ней и поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Как ты познакомилась с моим папой?

Я останавливаюсь.

— Он прыгнул за мной в бассейн и спас мне жизнь.

— Ты врешь.

— Нет, — бросаю я через плечо. — Спроси его сама, если хочешь.

— Он правда спас тебя?

Я внутренне улыбаюсь и оборачиваюсь.

— Хочешь расскажу?

— Да! — восклицает она, широко раскрыв глаза. — Расскажи.

Я плюхаюсь на диванчик в углу комнаты и откидываюсь на спинку.

— Я была немного моложе тебя, мне тогда исполнилось шесть. На вечеринке в честь дня рождения мы с ребятами носились по саду и играли. Я была возле бассейна, когда у меня развязались шнурки, и я опустилась на колени, чтобы их завязать. В тот момент двоюродный брат моей подруги столкнул меня в воду.

— Ты упала в бассейн?

— Ага.

— И папа спас тебя?

— Прыгнул прямо туда, в одежде и все такое. Бассейн был неглубоким, но я была маленькой и могла утонуть.

— Вау, — произносит она, затем наклоняет голову, рассматривая меня. — Так вот почему ты вышла за него замуж? Потому что он спас тебе жизнь?

Я смеюсь.

— Нет. Я вышла за него замуж, потому что мой дедушка и твой папа договорились, что так будет лучше. Взрослые иногда так делают.

— Значит, ты его не любишь?

Люблю ли я его? Чтобы по-настоящему полюбить кого-то, нужно принимать этого человека таким, какой он есть, с его лучшими и худшими качествами. Я была влюблена в образ Луки с тех пор, как себя помню, и последние несколько лет одержима им, как сумасшедшая.

— Он мне нравится. — Я киваю.

— Я слышала, как сестра Тианы сказала, что мой папа «горячий». Что это значит?

Я моргаю, слегка сбитая с толку, не зная, как объяснить. Розе всего семь, даже если временами ее поведение напоминает подростка.

— Это значит, что он хорошо выглядит.

— А, ну ладно. — Она кусает сэндвич, не сводя с меня пристального осуждающего взгляда. — Ты будешь кричать на меня?

— Нет. Зачем мне это делать?

— Симона всегда кричит на меня. — Она пожимает плечами. — Когда папы нет рядом. Он не разрешает кричать.

Она называет свою мать по имени? Я все еще пытаюсь осмыслить этот факт и те последствия, которые он несет в себе, когда дверь открывается. Лука заходит в комнату, неся поднос с сэндвичем на тарелке и стаканом молока. Он останавливается в дверях, не сводя глаз с сэндвича в руке Розы.

— Изабелла тебя опередила, — говорит Роза и указывает на меня пальцем.

— Ладно, я уже ухожу. — Встаю и направляюсь к двери. — Спокойной ночи, Роза.

Лука не двигается с места, стоя в дверях и уставившись на меня, словно ястреб. Я поднимаю глаза, и наши взгляды встречаются в тишине на несколько долгих мгновений, пока он, наконец, не отходит в сторону. Убедившись, что мои движения достаточно медленные, я иду по коридору в свою комнату. Что-то, назовем это интуицией, подсказывает мне, что он все еще наблюдает за мной, когда проскальзываю за дверь, не оглядываясь.

В тот момент, когда дверь за мной закрывается, выдыхаю и прислоняюсь к ней спиной. Я думала, будет легко притвориться безразличной, но у меня такое чувство, что даже один-единственный добрый поступок с моей стороны приведет к тому, что он отдалится еще больше. Я не могу так рисковать. Ещё нет.

Быть так близко к Луке после всех этих лет и знать, что он не хочет иметь со мной ничего общего… больно. В каком-то смысле мне было легче, когда знала, что у меня нет ни единого шанса. Я никогда ничего не ждала. И теперь, когда он, наконец-то, так близко ко мне, мне кажется, что он даже дальше, чем был раньше.

Я закрываю глаза и вспоминаю день моего восемнадцатилетия, когда он назвал меня tesoro. Очевидно, это слово на самом деле не несло в себе той симпатии, которую я себе представляла. Это просто слово, сказанное вскользь. Тем не менее я еще несколько дней вспоминала об этом моменте и легком прикосновении Луки к моим волосам.

Что ж, я не сдаюсь. Ему лучше готовиться к войне, потому что именно это я собираюсь ему устроить. Я буду бороться с ним и его безразличием на каждом этапе этого пути.

— Тебе лучше быть готовым, Лука Росси, — шепчу я пустой комнате, — потому что в любви и на войне все средства хороши.