Гвардеец Бонапарта

Глава 17

В живописной кипарисовой роще, в десяти милях от главного дома, находился небольшой дом, в котором Этьен Шартье любил иногда уединяться. Ближайшее поселение располагалось за широким табачным полем, и было практически не видно с того места, где стоял дом.

Лаура пошла в сарай за домом и обнаружила там рыболовную сеть. Запихнув ее в дырявый мешок, девушка через рощу отправилась к морю. Подоткнув юбки, чтобы не намочить их, она поставила сеть в круг на песке, затем взяла в руки свинцовые грузила так, чтобы получилось подобие сумки, и пошла в воду забрасывать невод. Забросив сеть, раз десять-одиннадцать, Лауре удалось выловить маленькую барракуду и морского окуня. Конечно, съесть лучше было бы окуня, однако, в свете всех последних событий, девушка предпочитала расправиться с хищником.

– А вот в мешок тебя, капитан Доминик, – мстительно приговаривала она, старательно избегая острых, как бритва зубов барракуды, когда запихивала ее в мешок.

«Интересно, Доминик уже узнал, что она уехала из отцовского дома? – Лаура подумала о том, где он мог спать этой ночью. Явно не в доме, иначе она видела бы его за завтраком. – Возможно, он вернулся к себе на корабль, может он, там проведет целый день и совсем не узнает, что она покинула отцовский дом».

По пути назад Лаура остановилась возле мангового дерева и потрясла его. С дерева на песок посыпались несколько больших желтовато-зеленых плодов. Не желая, чтобы они пачкались в мешке с рыбой, Лаура сунула их в вырез лифа и пошла к коттеджу. Ида возилась на кухне позади дома, пытаясь разжечь огонь в железной печке, устроенной в углу. Взглянув на разбухший лиф Лауры, она ухмыльнулась.

– Какой хороший земля, да, детка? У тебя сразу выросли тити.

Лаура выложила манго на обшарпанный деревянный стол и спросила:

– На, так лучше?

– Мх-м… ну вот, ты опять нормальная женщина. Жалко только, что у тебя не хватит здравый смысл выбраться из этот глухомань.

– Я там, где мне хочется быть.

– Ну, еще бы, – скептически хмыкнула Ида. – А что в мешке?

– Обед.

– Ну вот. Это кажется первые разумные слова за весь день. – Ида принялась развязывать мешок.

– Осторожней. У этого обеда крепкие зубы, – Лаура ослабила узел, развязала и вывалила рыбу на стол.

Ида присвистнула.

– Ого! Рада, что это ты попала мне на обед, а не наоборот. Эта рыбка не шутит, кто он такой.

– Барракуда еще совсем ребенок.

– Я бы не хотеть встречаться с его папой. Дай-ка мне нож, я его почищу. Ладно. С зубами, без зубов, а приятно видеть такой мошенник. Я совсем бояться, что мы сегодня ничего не есть, кроме вон тех старых, высохших кокосов.

– Ида, ты же не стала бы возиться с печкой, если бы сомневалась в том, что я смогу ловить рыбу?

– Иди, принеси воды, золото мое.

Улыбаясь, Лаура взяла ведро и направилась к цистерне. Отодвинув в сторону деревянную крышку, девушка с опаской посмотрела на густые лохмотья паутины и осторожно заглянула вовнутрь. Пауков нигде не было заметно. Вздохнув с облегчением, она зачерпнула ведро и вернулась на кухню.

– Все зря. Здесь нигде нет кофейных зерен, – недовольно встретила ее Ида, кивнув на пыльные полки. – Можешь выливать воду за дверь.

– Мы ее просто будем пить.

– Ну-ну. Иди сюда, я буду учить тебя готовить еду.

– Я и сама знаю, как готовить.

– Ну, Сент Джон тоже знает. Он готовить так же хорошо, как те старики в ветхом завете.

– Ты имеешь в виду все эти кровавые жертвы и подгоревших жертвенных баранов?

– Мх-м…

– О, нет. Я готовлю значительно лучше. У меня своя собственная система.

– Ну да? Ну, так поджарь этот рыба барракуда. Покажи мне твоя система.

– Ну ладно, смотри, – Лаура зачерпнула немного жира из металлического ведра, стоявшего позади печки и плюхнула его в кастрюльку на ножках.

– Мало жира, барракуда загорится, – критически заметила Ида.

– Ничего не пригорит, просто надо смотреть. У меня свой метод, ты же помнишь?

– Да я тебя слышит. Что ты делаешь теперь?

– Теперь я ищу перец, а вот он. Кастрюля уже подогрелась?

– Она горячий как сковородка, на которой жарят грешника.

– Отлично. А теперь я кладу в нее специи, вот так, – Лаура высыпала в кастрюльку пригоршню приправы, затем положила рыбу. В кастрюльке немедленно зашипело, зашкварчало и к потолку тут же стал подниматься столб сизоватого дыма.

– Лучше бы тебе ее перевернуть, – снова подала голос Ида.

Лаура попыталась поддеть рыбу деревянной лопаткой, ей казалось, что куски уже пригорели. Она отчаянно и храбро сражалась с рыбой несколько секунд, пока наконец, куски целиком не развалились и жалкие останки их обеда не принялись чадить. Часть рыбы, крепко почерневшую с одного бока, Лауре все же удалось выложить на деревянную тарелку.

Ида с сомнением посмотрела на то, что ей предлагали.

– Ты уверена, что барракуда готов?

– Конечно, уверена. Ты манго порезала? Ну и отлично. Давай есть.

Обе женщины сели за стол, налили в кружки теплой воды, положили еду на тарелки, взяли вилки в руки. Ида пробормотала короткую молитву, и они принялись есть. Не прошло и минуты, как Ида бросила свою рыбу назад на сковородку, правда, на сей раз, добавив изрядную порцию топленого жира. Все это время Лаура с отсутствующим видом сидела за столом, попивая воду. Перекусив, они отправились на берег моря. Лаура начала строить песчаный замок, однако сердце ее не лежало к этому занятию, и она бросила сооружение, даже не закончив стену.

– Что случилось, деточка? – спросила Ида.

Лаура начертила на песке худого высокого человека.

– Должно быть, я уже говорила тебе. Папа продал меня Доминику Юксу за полмиллиона долларов.

Карие глаза Иды округлились от изумления, в следующую секунду она захохотала и повалилась на песок.

– Полмиллиона за девчонку? Которая даже не знать, как готовить?

– Я знаю как делать много других полезных дел.

– Ха-ха!

– Ты что же думаешь, что я не стою полмиллиона долларов?

– Даже президент Медиссон не стоит так много.

Лаура неожиданно для себя довольно хихикнула, а Ида продолжала:

– Жалко старик Сент Джон не слышит твои слова, девочка.

– Ну ладно, ты достаточно смеялась за нас обоих, – внезапно посерьезнев, Лаура поджала ноги и села, положив подбородок на колени.

– Ну, может он и не в прямом смысле купил меня, но имелось в виду именно это.

– И ты считать, что это для тебя не очень много?

– О, боже, Ида, ты говоришь так, как будто я какая-то продажная свинья.

– Ну, раз цена тебя устраивать…

– Ну, представь же себя на моем месте. Неужели ты не разозлилась бы, если бы мужчины стали торговаться о тебе?

– Когда я была молодой, это случаться все время.

Краска бросилась в лицо Лауры.

– Неужели ты никогда не думала, что это ужасно.

– Никто ничего с этим не поделать.

– Это ужасно.

– М-гм… Намного ужаснее прогонять красивого мужчину, который хотеть ухаживать за глупой девчонкой и сватать ее у ее папы, и старается сделать ее богатой.

– Все не так просто. Нужно все-таки помнить и о гордости.

– Вот уж у тебя ее полные сундуки.

– Пф!

– У тебя вовсе нет причин так выходить из себя. Миста Юкс без ума от тебя. У него ранена правый рука. Он почти умер, только бы сделать тебя счастливой, а ты отворачиваешь от него нос, словно он дохлый опоссум, стыдно!

– Я сейчас же иду в коттедж!

– Иди, иди! Беги, как ты всегда делаешь, если не умеешь спорить.

– Замолчи!

– Я не собираюсь замолчать, – внезапно Ида разозлилась, – ты нет послушная дитя, дай мне свой зад, я собираюсь тебя поучить!

Лаура побежала к дому раньше, чем Ида успела вскочить и погнаться за ней. Девушка стремительно промчалась через рощу и, обегая веранду, устремилась к входной двери, когда внезапно столкнулась с выходившим из дома Домиником. Капитан помахивал арапником и девушка увидела, что к растущей неподалеку пальме привязан один из отцовских скакунов.

– Ты что тут делаешь? – спросила Лаура нахмурившись.

Приподняв треуголку, мужчина сел на верхнюю ступеньку и улыбнулся девушке.

– Да я тут был по-соседству и подумал, а не заглянуть ли мне сюда?

– Да вы в десяти милях от главного дома!

– И в одиннадцати от бухты. Это неважно.

– Сейчас же уходите, кшш!

– Вообще-то я могу, но только после того, как напомню вам, что на ваших дверях нет замков.

– То, что вы ввалились ко мне, уже напомнило об этом. Должно быть, придется заколотить дверь, чтобы вы не могли больше заявляться к нам.

– Вообще-то я думаю, что вам не следовало бы гнать меня, – заметив показавшуюся среди кипарисов Иду, Доминик повысил голос, чтобы услышала и служанка, – я очень беспокоюсь, так как на острове есть и другие мужчины, женщинам не следовало бы оставаться здесь одним.

– Мы сами о себе можем позаботиться, – надменно заявила Лаура.

Однако тут в разговор вмешалась Ида.

– Нет, не можем, скажите этой глупой ребенок вернуться назад домой в Орлеан, миста Юкс, а еще лучше заприте ее в свою каюту, если придется.

– Ты что, совсем рехнулась? – закричала Лаура.

– А что, разумное предложение, – кивнул головой Доминик, – и приятная перспектива.

– Такая же приятная как зубная боль. Вон с моей дороги! – Лаура бросилась в дом мимо сидящего на ступеньках мужчины.

– Эта девчонка запирает двери стульями, – сказала Ида. – Идем, миста Юкс. Я покажу вам заднюю дверь, пока она ее не закрыла.

– Спасибо, не стоит. Завтра я вернусь и привезу чего-нибудь перекусить. Шартье сказал, что вы уехали совсем без пищи, так что я тут кое-что привез. Там в кухне вы найдете корзину.

– Хвала господу! Эта упрямица думать мы проживем на том, что она вытаскивать из океана.

– Я слышал дым, это что ваш ужин? – улыбнулся Доминик.

– Гм-гм. Она ни черта не умеет готовить, но я ее научу.

– Когда мы поженимся, ей не придется готовить самой.

– Я никогда не выйду за тебя замуж, ты корабельный вор, и я буду готовить всегда, когда захочу и ни у кого спрашивать не буду, – послышался из-за двери голос Лауры, потом она выглянула в окно, но прежде чем Доминик успел ответить, она показала ему язык и задернула тростниковую занавеску. Мужчина ухмыльнулся.

– Не слушайте вы ее, миста Юкс, я ее сейчас оттуда выгоню.

Однако, Доминик кивнул, одел шляпу и сошел с крыльца. Садясь верхом на лошадь, он сказал достаточно громко, так чтобы было слышно в доме:

– Не стоит, Ида, мне нравится решать сложные задачи.

– Тебе проще будет прошибить головой кирпичную стену, чем решить эту! – вновь подала голос из-за двери Лаура.

Мужчина опять снял шляпу и обмахиваясь ею сказал:

– Может вы выйдете сюда, чтобы ссориться, мадемуазель. Тут немного прохладнее, а то я боюсь, что ваш коттедж загорится, настолько вы разгорячились, вон я даже уже слышу запах дыма.

Дрогнула занавеска, что-то внутри загрохотало.

– Завтра увидимся, мадемуазель, – крикнул он и галопом погнал лошадь по дороге.

В ответ Лаура разбила еще одну подвернувшуюся под руку вазу.

На следующее утро, спозаранку, прибыл Этьен Шартье, ведя на поводу белую красивую лошадь. Заметив зашторенные окна, он подошел к одному из них, где по его расчетам должна была находиться спальня Лауры и поскребся в стену.

– Лаура, кошечка моя, взгляни и посмотри, что твой любящий папа для тебя приготовил.

– Если это твой очаровательный дружок месье Юкс, то будь добр первым делом отведи его за дом и утопи в цистерне.

– Ах, нет, нет! Посмотри в окно и увидишь, ну же!

Лаура встала с постели и на дюйм приподняла занавеску. Ее отец стоял в белом парадном костюме с обычной сигарой во рту. Увидев дрогнувшую занавеску, он указал на лошадь.

– Папа, ты же знаешь, что я не умею ездить верхом.

– Глупости. Ты скакала по всему острову, просто как ветер.

– Это было давным-давно, а теперь я даже не знаю с какой стороны к лошади подходить.

– Нет, ты такая же упрямая, как твоя мать, – Этьен начал раздражаться. – Немедленно открой дверь и подойди к замечательному подарку, который я для тебя привел.

– Нет уж, спасибо. – Девушка снова прыгнула в постель, закрыла полог и сунула голову под подушку. Однако, даже так ей было слышно, как отец начал ругаться на чем свет стоит и посылать самые изысканные немыслимые проклятья небесам, затем послышались тяжелые удары его кулаков в дверь. Лаура с удовольствием подумала о своей предусмотрительности, благодаря которой она еще с вечера забаррикадировалась. Однако, не прошло и минуты, как подушка отлетела в сторону, и она обнаружила, что над нею стоит разъяренный как дикий кот, отец. Из-за двери испуганно выглядывала Ида.

– Выходи сию секунду и принимай подарок!

– Я тебе не твоя рабыня, чтобы ты мне приказывал, убирайся из моего будуара!

– Черта с два!

– Ты просто невозможен! – Лаура вскочила с кровати, накинула поверх ночного платья плед и направилась вон из комнаты.

– Ты идешь на улицу?

– Да, в кухню завтракать.

– Нет, нет, нет! Ты должна пойти посмотреть лошадку, – мужчина попытался схватить дочь за руку, чтобы потянуть ее к передней двери, но та оттолкнула его и пошла к черному ходу.

Шартье вздохнул и, пожевав кончик сигары, пошел помогать дочери разбирать вторую баррикаду.

– Лаура, я не понимаю, чего ты так сердишься. Что за ужасный демон вселился в тебя и заставляет поступать так, как твоя мать.

– Ты, жалкий волокита, как ты осмелился сравнивать меня с ней!

– Волокита? – Шартье протянул указательный палец к носу дочери. – Да как ты осмелилась назвать так своего папу? Да я тебя в клетку посажу!

– Мисс Лаура, миста Шартье, может вы все-таки идти чего-нибудь перекусить, – попробовала примирить спорщиков Ида.

– Молчи, женщина! – завопил совершенно вышедший из себя Этьен.

Лаура стремительно распахнула дверь и выскочила на улицу так, что только взметнулась ее ночная рубашка. Она бросилась на кухню и схватила нож. За ней поспешила Ида.

– Ой, нет, подождите минуточку, мисс Лаура, пока кого-нибудь не ранили.

– Я не собираюсь никого ранить, – сказала девушка, положив нож на разделочную доску. Она подошла к стоявшей у двери коробке и стала шарить в ее содержимом, перебирая яйца, сыр, фрукты, коробки с кофе. Слишком сбитая с толку и расстроенная, она совсем забыла о том, что это именно Доминик привез всю эту еду вчера вечером и сейчас поставила на плиту чайник и принялась крошить бананы в кастрюлю.

В дверном проеме появилась голова Этьена.

– Знаешь, дорогая, твой папочка думает, что огонь в печи надо помешивать.

– Ну, так пусть дорогой папочка это и сделает, – примирительным тоном произнесла Лаура, взяла нож и стала разбивать яйца для омлета, – если конечно мой папочка не хочет пить холодный кофе.

– Дайте-ка я этим займусь, – сказала Ида, открыла дверцу печки и принялась помешивать кочергой угли.

– Может быть ты позволишь Иде приготовить завтрак, котик мой, – предложил отец, – а мы пока посмотрели бы лошадку.

– Я уже сказала тебе, что я думаю об этой лошадке, – Лаура продолжала яростно сбивать яйца проволочной сбивалкой.

– Ну, пожалуйста.

Лаура нетерпеливо вздохнула.

– Ну ладно, показывай.

Даже подпрыгивая от удовольствия, Этьен подвел ее к привязанной перед домом белой молодой кобылице и торжественно произнес:

– Она твоя, ангел мой.

– Благодарю. Почему бы тебе, когда поедешь назад, не поставить лошадь обратно в конюшню?

Этьен с досады даже хлопнул свою шляпу на землю.

– Этак ты до бешенства меня доведешь. Из-за чего ты так упрямишься?

– Из-за пустячка в полмиллиона долларов.

– Но почему это тебя раздражает, если капитан Доминик всего лишь заплатил за то, что по ошибке увел мой барк.

Лаура изумленно воззрилась на отца.

– Так вот за что эти деньги! Выходит, ты знал про барк?

– Ну, капитан рассказал мне об этом прошлой ночью.

– А ты не собираешься его повесить?

– Повесить такого отличного моряка? О, нет! Если бы я только мог, я бы этому пройдохе отдал под команду весь свой купеческий флот.

– Но он брат Жана Лаффита.

Теперь настала очередь изумляться Этьену.

– Ты знала об этом и все же мне не сказала?

Лаура поняла, что кажется, действительно хватила через край. За голову пирата назначались большие суммы. Не захочет ли отец разбогатеть за счет Доминика?

Внезапно Этьен хлопнул себя по коленке и грубо расхохотался.

– Так ты выходит, пострадала от разбойничьего очарования?

– Нет! Я бы не хотела, чтобы ему причинили вред. Не забывай, что он спас «Попрыгунью».

– Да я то не забываю. – Шартье посмотрел на дочь. – Он чрезвычайно находчивый молодой человек, и он был бы тебе отличным мужем.

– У меня нет желания выходить замуж за пирата.

– Ишь ты, какое высокомерие.

– Женщина все-таки должна где-то провести границу.

– Да, да, только не проводи ее по шее Доминика. Он мог бы сделать тебе отличных сыновей. Мне нужен наследник.

– Если тебе так нужны сыновья, папа, пожалуйста, сделай их со своей любовницей.

– Увы, у нее не может быть детей.

– Прими мои соболезнования, а теперь прощай.

Развернувшись, Лаура направилась к кухне. Ида, словно не замечая ее, стояла у плиты и что-то мешала, нетерпеливо постукивая пяткой о землю.

– Ты что, не собираешься садиться?

Ида молча продолжала стоять на своем месте.

– Что ты на меня так смотришь?

– Пытаюсь понять, как девушка симпатичная и красивая как конфетка, может быть на самом деле кислой словно лимон.

– Не забывай, что ты повторяешь папочкины доводы.

– Я не забываю. Тебя могла бы убедить только плетка.

– Большое спасибо. Ну, так мы будем есть?

Ида взяла кастрюльку с омлетом и небрежно поставила ее перед Лаурой.

– На вот, ешь, а я пошла погулять.

– Ты что, не будешь есть?

Но Ида уже ушла. Лаура, облокотившись левой рукой на стол, подперла щеку ладонью и стала лениво ковырять вилкой омлет.

Почему все вокруг сердиты на нее? Даже отец, кажется, всерьез надеется, что она простит Доминика Юкса после того, что тот натворил. Она вспомнила объятия Доминика, его горячее признание. Нет, той ночью он любил ее не только телом. Разве не пытался он помочь ей понять ее мать; разве не хотел он помочь ей самой? Лаура подошла к плите, чтобы налить кружку кофе. Чтобы подумали люди, если бы она появилась в Новом Орлеане с Домиником. Над ней так часто смеялись из-за матери.

Гордость, гордость – вот что удерживало ее от того, чтобы связать себя с этим человеком. Гордость – ее самая большая слабость. Доминик предупреждал ее, и старая Мейзи тоже. Лаура подошла к двери, продолжая прихлебывать кофе. Может ей следует пойти к Доминику и сказать ему, что ее сердце по-прежнему отдано ему?

Тяжело, очень тяжело. Как теперь она сможет сказать ему такое, после того, что сама же говорила и делала. Как жаль, что она так быстро уехала из Нового Орлеана, с такой готовностью бросив своего жениха и даже не попытавшись освободить его из лап шерифа.

Лаура спустилась к морю. Теплая вода коснулась ее ног. Конечно, нужна большая смелость, чтобы сейчас пойти к Доминику. Что если он поднимет ее на смех?

При мысли об этом у Лауры похолодело сердце. Она выплеснула кофе на песок. А действительно, что если он отверг ее?

Она подумала об этом, сделав еще несколько шагов. Что если Доминик специально привез ее сюда на Четеру, просто чтобы отомстить за свое унижение у алтаря? Она раньше слышала о таких историях. Никто не может оскорбить француза безнаказанно. Лаура вспомнила Аллена Дефромажа. Этот несчастный бросил вызов Доминику, и что с ним стало после этого?

Девушка вернулась в коттедж, одела турецкое платье с передником и персиковый палантин, украшенный кружевами, и отправилась на поиски Иды. Солнце накаляло узкую песчаную дорогу, вившуюся меж табачных полей так, что очень скоро девушка почувствовала даже сквозь туфли, насколько горячая земля. Примерно через милю, она подошла к группе рабов, обрезавших темные суховатые листья с высоких табачных стеблей. Рабы связывали листья в пучки и грузили на повозки, на которых отвозили листья сушиться на подветренную сторону острова.

Лаура пошла дальше. Еще через милю она подошла к деревне, в которой жили рабы. В конце длинного ряда убогих лачуг стоял дом надсмотрщика. В деревне была коптильня, загон для скота и свинарник, огороженные дырявым забором. Между домов в огородах копошились цыплята. Несколько старух и женщин с детьми сидели на грубых стульях под открытым навесом и крутили сигары из листьев нового урожая. Увидев дочь хозяина, женщины встали.

– Нет, нет, сидите, сидите, – сказала девушка. – Просто я ищу Иду.

– Я здесь, мисс Лаура! – Ида сидела в группе женщин и ела бобы с рисом. – Вы уже не раздражаться?

– Уже, – Лаура села и стала смотреть, как темнокожая женщина насыпала табак на целый лист и затем скручивала в твердую коричневую сигару и проведя языком по обрезу листа, склеивала ее. Маленькая девочка брала готовую сигару и аккуратно укладывала ее в большую коробку.

– Вы собираться говорить папе прости, мисс Лаура?

– Нет.

Ида облизнула губы.

– Тогда вы говорить это миста Юксу.

– Я не обязана перед ним извиняться.

– Вы должны мне за то, что притащить меня на этот жаркий как сковородка остров.

– Ты сама хотела со мной поехать.

– С тобой? Нет смысла говорить. Иди домой.

– Ну ладно, ладно, извини. Я лучше тут останусь. Дома так одиноко.

– Мисс Лаура, из-за вас девушки нервничают.

– Почему? Я же ничего не делаю.

– Ага, вы ни делать ничего, но вы дочь хозяина и следить за ними.

– Да у меня вообще и в мыслях не было командовать здесь кем-нибудь.

– Тогда начинай катать чигары. Может всем станет легче.

Лаура тут же взяла широкий лист, положила его на стол. Лист был примерно восемь дюймов в ширину и почти два фута в длину, гладкий смолистый на ощупь с пряным запахом. Глядя, как работают женщины рядом с ней, девушка свернула его напополам и насыпала в середину порезанный черный табак. Завернув края, она постаралась скрутить его как можно плотнее, нажимая из-за всей силы, затем облизала листок, чтобы склеить сигару, про себя изумляясь омерзительному вкусу, и некоторое время подержала готовую сигару в руках. Со всей предосторожностью Лаура положила сигару на стол и увидела, что изделие получилось довольно бесформенное. Один конец вышел толще другого, а середина совершенно пустая. Затем место склеивания разлепилось, и лист начал медленно раскручиваться.

– Я отдам ее папе, пусть курит, – сказала Лаура и взяла сигару. В ту же секунду табак посыпался на стол, но никто не засмеялся.

Лаура оставалась с ними еще часа два, разговаривая и пытаясь научиться скатывать сигары, в то время как Ида потихоньку дремала на своем стуле.

– А как месье Шартье и надсмотрщики с вами обращаются? – наконец, спросила девушка. Шепот сразу стих, смолкли разговоры, головы склонились, быстрее забегали пальцы. Ида открыла один глаз и укоризненно покачала головой.

– Они об этом говорить не будут, моя милая.

– Почему нет? Может я чем-нибудь смогу помочь.

– А тут никто не может помочь. Рабы – это не люди, разве ты этого не знаешь?

– Прекрати, Ида, говорить мне такое. Ты же знаешь, как я отношусь к рабству.

– Да, девочка, но ты с этим ничего не сможешь поделать. Если ты говорить со своим папа, то вы только снова ругаться.

Лаура резко встала.

– Ладно, если вы все не хотите со мной разговаривать, то я сейчас пойду на поле и поговорю с вашими мужчинами.

– Пожалуйста, мисси! – заплакала девочка, – ваш папа не такая плохая. Он говорить своим людям хорошо обращаться с рабами, не часто их пороть.

– Не очень часто пороть? Да он не имеет права вообще разрешать им бить людей.

– Сядь, детка, – вдруг решительно сказала Ида, – ты не можешь изменить привычки мужчин. Он будет поступать с этими людьми как захочет.

– Нет, он мне сначала ответит за это.

– Угу, ты так думаешь. Давай пошли назад в коттедж.

– Но…

– Никаких со мной «но». Ты завтра поговоришь с миста Шартье, когда немножко остынешь.

– Я ни за что не остыну.

– М-м-м, ну ладно, все равно пойдем назад посмотрим, что ты сможешь выловить в море на этот раз, может быть, кита поймаешь.

Лаура понимала, что Ида над ней издевается, однако, до отцовского дома было целых восемь миль, а у нее из всего транспорта были только ее ноги. Вот когда она пожалела, что отказалась от отцовского подарка.

Ладно, может быть завтра, когда отец пришлет продукты, она отправится к нему на повозке. Они с Идой были уже на полпути к своему коттеджу, когда Лаура услышала позади стук копыт. Оглянувшись назад, девушка ойкнула и произнесла:

– Ой, нет, это он!

Во всем белом и в черной шляпе к ним галопом приближался Доминик Юкс.

– Чтоб я провалиться, если он не красивый миста.

– Ида! Не смей глядеть на него. Мы идем и его не видим.

Доминик подскакал к женщинам, спешился и снял шляпу.

– Как поживает ваше плечо, миста Юкс?

– Очень хорошо, мадам, мерси. В тропиках раны быстро затягиваются. Вот смотрите, – в доказательство своих слов он помахал рукой. – А вы?

– Не жаловаться, хотя немножко жарко. Пойдем в дом я сделать вам что-нибудь попить. – Ида увернулась от локтя Лауры и добавила, – у нас кофе, и я сделать немного лимонада.

– Я буду очень рад, – Доминик улыбнулся, увидев, что Лаура нахмурилась и быстро пошла по дороге вперед.

– Не обращайте ей внимания. Она просто горячий и глупый.

– Я понимаю, а теперь извините меня мадам, но мне все же надо с нею поговорить.

С этими словами Доминик передал поводья Иде, а сам догнал Лауру. Она, вздернув нос, пошла быстрее. Доминик тоже прибавил шаг. Его длинные ноги без труда успевали за девушкой.

– С какой целью вы меня преследуете, месье, – наконец спросила она, после того, как почти полмили прошла, не обращая на него внимания. Она остановилась под кипарисом, чтобы перевести дыхание и прижала ладони к пылающим щекам. – Неужели вы не понимаете, что я не желаю вас видеть?

Доминик остановился рядом с ней и, положив руку на ствол дерева, тихо сказал:

– Твой язык говорит одно, но твои глаза говорят совсем другое, и они не лгут.

Лаура посмотрела в сторону.

– Джентльмен никогда бы не стал так разговаривать с девушкой.

– Джентльмен? Значит я для тебя уже не пират?

– Ты всегда пират. Кто однажды украл, навсегда останется вором. Ты не изменишься.

– А-а, вот тут ты ошибаешься. Я решил предложить свои услуги губернатору Клейборну.

– В каком качестве?

– В качестве капера. Лаура всплеснула руками и пошла дальше.

– Ну конечно.

– Быть капером совсем не одно и тоже, что быть пиратом.

– Ты играешь словами.

– Нет. Я буду ходить под звездно-полосатым флагом. Корабли, которые я захвачу, я буду отдавать государству, как это делает Ренато Белуши.

– Ну конечно, конечно. И будешь получать огромную долю призовых денег.

– Но ведь эти проценты необходимы, чтобы возместить расходы и заплатить экипажу.

– И сделать тебя богаче!

Доминик улыбнулся.

– Ты, владелица магазина, не оправдываешь приобретения богатства?

– Нет, не оправдываю, когда речь идет о богатстве, принадлежащем другим людям.

– Понимаю. Ну, а если то, что я буду отбирать у британцев, пополнит казну правительства Соединенных штатов, тогда ты это одобришь?

Лаура задумалась, хотя ей и не нравился Клейборн, она никогда ничего не имела против президента Мэдисона. В отличие от многих раздраженных жителей Нового Орлеана, она не верила, что Англия вернет город Испании, если американцы потерпят поражение.

– Ходят слухи, что американское правительство совсем обанкротилось, – сказала Лаура.

– Да, – кивнул мужчина, – генерал Эндрю Джексон множество, раз просил у конгресса денег для армии, но у них ничего нет, и дать нечего.

– Если то, что ты говоришь, правда, и ты отдашь все захваченное у англичан Америке, пожалуй я не буду осуждать тебя за каперство, – наконец неохотно согласилась девушка.

Доминик Юкс улыбнулся. Он уже передал многие тысячи британских фунтов и испанских дублонов правительству Объединенных Штатов, но теперь, когда британцы находились у самых ворот страны, давшей ему приют, он считал, что должен посвятить всего себя войне с англичанами.

Если он с братьями направит корабли против англичан, блокада американского побережья будет прорвана. Как только они возвратятся на Гранд Терра, надо будет познакомить Жана с этой идеей.

– Я думаю, ты говоришь мне все это только для того, чтобы вернуть мою благосклонность, – сказала Лаура.

– Ты несколько цинична, моя дорогая.

– А это, месье, мой недостаток, особенно он стал у меня проявляться после того, как моего жениха арестовали прямо возле алтаря за пиратство.

– Так уж получилось, к несчастью.

– И это все, что ты можешь мне сказать? У тебя просто каменное сердце.

Доминик заметил, как на ее глазах заблестели слезы, и тихо произнес:

– Лаура, давай спустимся к морю и поговорим обо всем этом. Нам еще много надо друг другу сказать.

– Я все сказала, что хотела сказать, вопрос закрыт.

– Ну, так позволь мне его снова открыть.

– Нет. Ты и так нанес мне слишком много ран, спасибо.

– Я допустил много ошибок.

– О, да! Но со мной ты их дальше допускать не будешь, уходи! – девушка бросилась бежать, собираясь вновь забаррикадироваться в доме.

Доминик догнал ее раньше, чем ей удалось добежать до крыльца. Он резко развернул ее и прижал к груди. Лаура отчаянно сопротивлялась, пытаясь освободиться, однако, он держал ее в железных тисках своих объятий и она, наконец, затихла.

– Ты не сможешь сражаться все время, – произнес он и прильнул к ее губам.

Возмущенные движения Лауры, казалось, только усиливали его страсть. Она почувствовала тяжелое биение сердца в груди мужчины, его горячее дыхание опалило ее лицо.

Она постаралась собрать остатки своих сил, чтобы сдержаться и не ответить на его поцелуй.

Наконец он разжал объятия и отступил назад. Девушка с вызовом посмотрела на него, понимая, что все-таки победила и в то же время проиграла сражение с ним.

– Если вы, наконец, закончили меня штурмовать, – сказала она, стараясь изо всех сил, чтобы ее голос не дрожал, – то я бы хотела теперь пойти к себе и немного вздремнуть.