H.I.V.E. Удача любит смелых

Глава 4

Закрыл глаза.

Вдох. Выдох. Вдох... Выдох...

Нет, не помогает. Чёртов шум, чёртова зараза, чтоб её! Открыл глаза, саданул кулаком по борту. Не отпустило, да и вряд ли теперь отпустит, пока живца не глотну. А халява-то кончилась! Босяк натаскал и на этом контакт наш опустился до «приказ — отчёт об исполнении», «приказ — не отвечаю, значит подох». А для получения приказа выдал обычные наушники с общей частотой и встроенным микрофоном, предварительно показав, как пользоваться.

По времени мы едем уже долбанных три часа, и это на ближайший перезагружающийся кластер, близость к внешке с одной стороны, дикие земли и практическое соседство с кусочком «пекла» с другой. Вообще, занимательная география региона выходит. Тут других стабов не то чтобы нет, просто всякое появление рейдеров с желанием закрепиться приводит к мобилизации внешников, серьёзной мобилизации. Действуют они жёстко и быстро. Не знаю, как самих муров ещё не разобрали, ведь они тоже иммунные и организмы у них крепче, чем у свежаков.

«Стоп! Выгружаемся, тут пассажиры нарисовались», — приказ прервал мои размышления.

Аккуратно встал, готовый выпрыгнуть, но был остановлен мощной рукой Хорька — пухлого мужика, не сильно полезного в бою, но с сильным даром сенса. Он сообщает всем о живых и тёплых в пределах действия своего умения.

Видимо, так задумался, что пропустил предупреждение мимо ушей и только приказ выдернул меня из пучины размышлений и попыток представить себе эту странную местность.

— Погоди, и без нас с погрузкой справятся. Твоя работа впереди, — дружелюбно заверил Хорек и с силой усадил на место.

— Не мешай ему, если хочет оценить разницу с тем, кем он был неделю назад и сейчас — пусть сравнивает, — сказал Гвоздь.

Поняв, что к погрузке товара меня не обязывают, прижался затылком к нагретому борту и, чтобы как-то перевести тему разговора, задал интересующий с самого начала вопрос:

— Хорек, а почему тебя так окрестили, ты на хомяка больше по комплекции похож?

— Так совпало, — ответил сенс, но видя, что любопытство не удовлетворено, нехотя продолжил. — Чтоб объяснить всю суть, начну издалека. Отправился я года два назад за хорьком в зоомагазин. Бухал до этого недели две безостановочно, собственно, поэтому предыдущий мой хорёк и умер. Зарос, исхудал и обносился, от бомжа отличался только наличием паспорта, своей квартиры и денег в кармане. Что и пытался полчаса с лишним доказать работникам магазина, сначала охранникам, после продавцам, а потом нас настиг туман с сильным кислым запахом. Всем резко поплохело, ну, и мне тоже, ясен хер. Списал своё состояние на догнавшее похмелье, чтоб как-то облегчить страдания, заперся в туалете и встал под струю холодной воды. Когда вода в кране закончилась, всем резко стало не до меня, а до того, как бы схарчить ближнего своего. А мне почему-то показалось, что теперь на хорьков всем пофиг. Кое-как возвратился в основной зал, а там уже заражённый питон, здоровый, сука, последних доедает. Ну, мне так обидно стало, что мало того, что помру, так ещё и без хорька. Пожарный щит разбил и топором голову питону отчекрыжил, а там убегать поздно стало. На крышу меня загнали, черти. Хвала Улью, крупняк на другой стороне кластера пировал, а то не сидел бы я с вами сейчас. Вот так, собственно, меня крёстный с хорьком на плече, ноги с крыши свесившего, бомжеватого и нашёл. Выбор у него был между двумя погонялами «Хорек» и «Берс». У него в родном мире по скандинавской мифологии упарывались, вместо греческой. На «Берса» я тянул слабо, а хорьком стал. Может, и сейчас по каким кластерам бродит, а может давно на корм пошёл.

— Да, весёлая история, — протянул я, ощущая дрожь всего организма. Такими темпами не смогу отбиться от мертвяков и добыть спораны на живчик с торговлей.

«Эфир хернёй не забиваем», — напомнил Жало. — «Лучше снарягу перепроверьте, эти живчики, которых мы перехватили, с нашего кластера сбежали. Через полчаса уже на месте будем».

С приказом командира все разговоры сошли на нет, а подготовительная суета и не начиналась, все просто расслабили сфинктеры, даже сенс работал в пассивном режиме, не растрачивая дар почём зря.

Закрыл глаза.

Вдох... Выдох...

Очнулся от несильного толчка локтем в бок. Гвоздя не зря так прозвали, тыкнул локтем так, что аж ребро заломило. Зато сразу очнулся и спрыгнул на грунт. Приятно размять ноги после почти четырёхчасовой тряски.

Огляделся: первым пунктом назначения в плане Жала являлся полицейский отдел или, попросту говоря, ментовка, из-за наличия табельного и более крупнокалиберных образцов вооружения. Никаких особых отличий от участков моего мира не приметил, а ребята, похоже, не в первый раз берут на щит местные укрепления иммунных ментов, чтобы чему-то удивляться.

Гвоздь, Босяк и я стояли в стороне от театра действий и наблюдали за слаженной работой Лома, Рыбы, Мясника и Парчи. Лом оправдывал своё прозвище и выламывал ворота в одиночку. Пока Мясник и Парча пробирались внутрь через подвал, а Рыба заговаривал доблестным выжившим стражам порядка зубы.

— Мы из правительства, спецвойска. Город оцеплен, произошла утечка химии. Все побочные эффекты, такие как головная боль, жуткая жажда, дезориентация и прочее индивидуальное, устранимы. Для их устранения необходим специальный раствор, мы его привезли с собой. Спускайтесь, — Рыба говорил уверенно, словно всю жизнь занимался политикой.

Наблюдать за этим было в своей степени весело, но меня постоянно волновал вопрос прибытия заражённых с кусочка «Пекла», и не принесут ли они с собой Ад для всех. А ещё с каждой минутой риск обращения увеличивался в геометрической прогрессии. Но, вроде как, я пока ещё себя контролировал.

— Мы не можем, все словно с ума посходили! Жрут друг друга! Нам пришлось запереться здесь. Сидим так уже пятый час к ряду. Связи нет, никого нет, да ещё дрянь всякая по улицам бегает и прыгает.

Рыба внимательно выслушал, кивнул и нарочито громко продиктовал в рацию: «Начались спонтанные мутации, вводите группы зачистки». Видеть лица двоих лейтенантов в тот момент было бесценно. Они разом сникли и отошли от окна.

«Театр одного актёра» завершился, стоило Мяснику открыть ворота. Гвоздь остался сторожить машины, а мы уверенным шагом вошли внутрь. Внутри перед нами предстала печальная картина. Все оказались заражёнными. Зато я увидел, почему Мясника так прозвали.

Одно буквально ювелирное движение и мертвяк дрыгает ногами в предсмертной агонии. Споровой мешок лопается, но внутри пусто, лишь два разрозненных маленьких пучка чёрных нитей. Гадость! Мур отряхивает тесак и идёт дальше, за ним Босяк, Парча, Лом и я.

Крадёмся в оружейную, как воры. Но, кто знает, какие чудовища остались за дверьми кабинетов и как скоро нагрянет стая из элитника и его прихлебателей.

Тихий звук шагов, отражающийся от стен коридора, нарушил скрип двери кабинета. Мы синхронно обернулись на шум и увидели пожилого майора, который наверняка ещё мог дать нюхнуть перцу всей нашей компашке, если бы не Стикс и скорость кластера.

Сейчас он выглядел просто уставшим стариком, слабо понимающим что вообще происходит. Парча дернулся вперёд с заранее подготовленным ножом, но Босяк остановил его и жестами показал, чтобы майора убрал я.

Трясущейся рукой вынул из чехла на поясе штык-нож. Картина мира расплывалась и мутнела. Попробовал проморгаться — лучше не стало. Зачем-то провёл ребром ладони по горлу. Сам от себя такого не ожидал.

Выпустил воздух из лёгких до самого дна. Перехватил нож обратным хватом и пошёл на первое в своей жизни убийство. Старик выхватил из кобуры пистолет, но действовал слишком медленно. Его тоже заметно потряхивало

В один рывок преодолел расстояние от середины коридора до двери, замахнулся. Удар вышел смазанным. Я промахнулся, ударил то ли чуть выше, чем надо, то ли чуть ниже. Майор схватил меня за грудки свободной левой рукой. «Хватка у него что надо», — отметил про себя.

С каждой секундой всё меньше осмысленности плескалось в глазах старого милиционера, а сила пребывала и пребывала. С ужасом выдернул нож и тут же ударил. Раз. Второй. Третий.

Меня с трудом оттащили от бездыханного тела. Кое-как разжал руку, прогнал кровь, убрал нож. Встал, пошёл, опираясь на стену, вперёд, за пацанами. Не совсем соображал, зачем за ними прусь, ведь нужно как можно быстрее найти споран, водку и марлю, иначе совсем скоро я отправлюсь в края вечной охоты с пулей в голове, любезно одолженной сотоварищами.

— Эх, Алеша, даже старику облегчить страдания по-человечески не можешь, — оскалился Босяк. — Решено, — рубанул он рукой воздух, — быть тебе Алешей пока Улей не приберёт!

Кивнул — сил на внятный ответ уже не оставалось — показал ему, что в погрузке оружия я им не помощник. И стал плестись от кабинета к кабинету в поисках ингредиентов.

Коньяк стоял в старом шкафообразном сейфе, а тот, в свою очередь, в кабинете начальника оперативного отдела. Сам начальник сидел за рабочим столом с аккуратной дыркой во лбу и табельным оружием в руке. Видимо, пустил себе пулю в голову, как только пропала связь или того раньше, во время кисляка.

Печалило то, что пузатая бутылка с коричневатым напитком внутри стояла в сейфе початая. Значит, придётся искать недостающий объём спирта у других. «Даже после смерти не можешь толком послужить народу», — бросил на выходе. Нет, определённо, споровое голодание влияет на меня не лучшим образом.

Вспомнил планировку своего районного отдела. Наведался к операм. Застал одного из них за не самым приятным для человеческих глаз занятием. Прежде чем принять решение осмотрелся.

Отчётливо наблюдались следы борьбы. Кровь на стенах, опрокинутые столы с обглоданными косточками под ними и всего лишь один мертвяк, уже слабо напоминающий человека, но слишком занятый едой, чтобы отвлечься на меня. Похоже, несколько оперов обратились раньше своих коллег и принялись с весёлым урчанием их поедать, а потом, когда пища закончилась, встал вопрос сильнейшего и в данный момент сильный поедает слабого.

Потёр руки, сказав беззвучно: «Ты-то мне и нужен, красавчик!».

Заражённый отвлёкся от своего занятия. Резко обернулся и прыгнул на меня. Активировал способность, разминулся с острыми, аки бритва когтями, вывалился из ускорения за спиной бегуна. Тот завяз когтистой лапой в стене.

Дёрнул чекан, который после муровского весил, словно пушинка. И загнал острый конец под тонкий защитный нарост на споровом мешке. Туша весом под центнер завалилась «мордой в салат», а я достал нож и приступил к разделке.

Почему-то с первого раза запомнилось, как это делает Мясник, наблюдая за его точными движениями при разделке то ли кусача, то ли рубера, и старался повторить за ним. Разрезал строго по шву, который разделялся чем-то, что по форме напоминает чесночные дольки. Раскрыл споровой мешок, вынул спутанный комок чёрных нитей, покатал его в руках.

Через минуту такой работы на руках осталось два спорана. Убрал в карман. «За водкой пришёл — два спорана нашёл!», — не было придела моей радости.

К счастью или к горю, но везло мне капитально. В ящике нетронутого углового стола нашлась целая бутылка водки, а в качестве марли я решил приспособить хлопковый платок, что обнаружил там же.

Без сожаления вылил четверть бутылки на неудавшегося лотерейщика и его пищу. Влил в бутылку коньяк, что там оставалось — пригубил, не забыв пацанов, убрал бутылку обратно в штаны. Правда, вряд ли они такое оценят, ну да похуй!

Бросил внутрь один шарик, второй спрятал во внутренний карман. Встряхнул, подождал минуту, процедил дикую смесь в бутылку коньяка, а рюмку, что не поместилась там, прямо во флягу и внутрь себя.

Ощущалось, как дерьмо, пропитанное спиртом и коньяком, но всяко лучше, чем у Босяка. Перелил получившийся живчик во флягу, отхлебнул ещё чуть-чуть. Жить стало лучше, жить стало веселей!

Дрожь в руках прошла, ясность мышления вернулась. Разогнул спину, вышел из кабинета, напряг слух. Тишина... Значит, в подвал уже спустились.

Быстро поднялся на второй этаж к двум бедолагам. Обнаружил картину маслом. Один лежит обглоданный с пистолетом в руке и дыркой в черепе. Второй стоит, переминаясь с носка на пятку и обратно. И как выстрел никто не услышал? У них пистолеты выглядят внушительно, чем-то напоминают ТТ с Браунингом. Взять себе, что ли, для коллекции на память?

Почесал затылок, перешагнул трупы, опустился на корточки, отстегнул от мертвяка кобуру, пристегнул себе на пояс. Как-то многовато вещей становится, скоро ходить по-человечески не смогу. Ничего, сейчас своё карман не тянет! Эффект от «натаскивания» Босяка есть — это главное.

Спустился в подвал бряцая сбруей. Перевесил кобуру, перетянул ремешок. Всё равно бряцаю, но уже значительно тише. Люди точно не услышат, если прислушиваться не будут, а заражённым и запаха достаточно.

— Здорово, Алёша! — гыгыкнул Лом, вытаскивая ящик с патронами.

— Вижу, что тебе гораздо лучше, — отметил лидер отряда. — Присоединяйся к работе, чего стоишь, как не родной?

Выгнул спину, ухнул и потащил на себе ящик. Второй. Пятый. На седьмом рация затрещала. Переключил на приём и услышал очень нервный голос Гвоздя:

— Пацаны! К участку летит какая-то тварь. Хорек говорит, что крупная стая на подходе! Давайте шустрее, от летуна можно попробовать отбиться, а вот стая задавит числом!

Босяк прошипел что-то сквозь зубы, зло сплюнул и перешёл на бег. Ещё раз ухнул, задавил тревожную мысль о том, что райотдел станет нашей могилой и побежал следом.

— Давай, Алёша, мать твою! Если не успеешь — будешь аперитивом орды, давай, давай! — подгонял меня Лом.

Выскочил из здания, как наскипидаренный, забросил ящик в будку, залетел туда сам. Снял с пояса «Огрызок» и стал ждать. Все собрались, тронулись. Минута прошла.

Только стоило подумать: «Фух, пронесло!», как на горизонте стремительной чёрной точкой появился Вожак. Именно с большой буквы. Под десять метров ростом, жутко мощными передними лапами, с пластинами на груди диаметром в полметра и здоровенной головой с размахом пасти «заглочу уазик и половину подъезда в придачу». Сомнений в том, что эта махина переварит даже сталь не возникло.

Хорек закрыл глаза и отключился. На лбу у него выступил пот, из носа и ушей пошла кровь, кожа побледнела и дыхание не просматривалось. Вожака с его стаей заметно повело.

Босяк сел на колено, разложил монструозную винтовку и упёр сошки в борт.

Выстрел.

Руберу поплохело и он упал, без намеренья вставать.

Выстрел.

Вожак покачнулся, потянул мускулистую руку к причинному месту, завыл так, что пришлось зажать уши и на этот крик прибыла смерть с небес.

Ужасающая смесь крокодила, пустынного орла и обычной вороны или сороки — всегда их путал.

Её коготь оставил длинную полосу на крыше будки, и тут мои нервы лопнули. Начал беглый огонь по силуэту. Приклад отбил плечо, глаза заслезились, а автомат стал щёлкать затвором без патронов.

Нащупал в разгрузке спаянный магазин, выбил пустой, он укатился куда-то под лавку. Стало трясти так, что ни о какой прицельной стрельбе и речи идти не могло, но я продолжал вдавливать спусковой крючок, отчаянно цепляться за жизнь последними зубами.

Винтовка Босяка стихла. Отвлёкся на него и увидел, что наземной стаи на хвосте уже не было, а Босяк сидит, опёршись на лавку и смотрит одним глазом. На месте второго зияет дыра с нервами. С перепугу ещё раз выстрелил. Раздался лишь сухой щелчок и нервный смех Лома над ухом.

Нервы не выдержали и решили, что мне будет лучше в отключке. Моя голова приложилась затылком об борт, и в темноте загорелись сверхновые.