Халхин-Гол, до и после. Часть первая

Глава 12. Начинаем работать на «свечном заводе».

Утром, после вечерних посиделок на даче Сталина, пока товарищ Чкалов не пришёл, занятый делами по своему личному плану, и никого из посетителей ни конструкторов, ни генштабистов не было, Ахмеров решил собрать совещание по уточнению планов на ближайшее время. В начале, выслушали отчёт Левицкого о том, как он съездил (слетал) в Ташкент и какое оборудование он привёз оттуда. Оказалось, что с приёмом гостей не было никакого затруднения. Больных артистов, военных и конструктора Поликарпова практически сразу взяли в свои мягкие, но крепкие руки медики. Всем им, включая Булгакова, обещали дать возможность работать, но не в ущерб лечению. О впечатлении, которое произвёл Ташкент на вновь прибывших жителей 1939 года, не имеет смысла писать вновь. Остальных разместили в маленьких пустующих гостиницах в тихом центре Ташкента. Эти двух-трёх этажные здания, достаточно интересной архитектуры с маленькими двориками внутри, сразу понравились гостям. К деятелям культуры СССР сразу начались визиты деятелей культуры Узбекистана. Левицкий понял, что его миссия окончена, и он благополучно передал заботу о них со своих плеч, на плечи мастеров искусства.

Почувствовал себя свободным, Левицкий поехал домой, где его ждали дочка и внучка. Как они его встречали и радовались подаркам Владимир Иванович рассказывать не стал.

Как и говорил Ахмеров, с заказом на оборудование для института тоже не было проблем. Всё, что заблаговременно было заказано онлайн, было привезено в посёлок Чингельды, на аэродром, аккуратно упаковано и подготовлено к отправке самолётом в Москву. Отдельно был упакован цемент и базальтовое волокно, в количестве достаточном для проведения экспериментов по получению сверхпрочного бетона. Рядом с тюками с ними была запакованная паллета с чем то, похожим на маленькую бетономешалку. Левицкий спросил на всякий случай, у экспедитора в аэропорту про сварочный аппарат. Экспедитор посмотрел на свои документы и утвердительно кивнул.

Передав Левицкому копии документов, работники аэродрома сказали, что очередной рейс будет только через два дня. Там запланировано, что весь самолёт будет отдан под загрузку только Владимиру Ивановичу. Таким образом, на работу с Акселем Ивановичем Бергом, которого он прихватил с собой в Ташкент по личному распоряжению Лаврентия Павловича оставалось два дня. Левицкий повёз Берга в ведущий ВУЗ Ташкента по теме Радио и Радиолокации – Электротехнический институт связи. После 1991 года он, конечно, назывался по другому, но Владимиру Ивановичу было не досуг вспоминать новые названия, да, никто этот институт по другому, и не называл.

В институте, с начала, всерьёз к обращению полковника не отнеслись, но удостоверение работника аппарата президента Республики Узбекистан, полученное Левицким сразу по прибытию в Ташкент, сделало своё дело и Аксель Берг почти мгновенно получил в своё распоряжение лучшую лабораторию института, возможность набрать в неё любого сотрудника любого предприятия Ташкента и республики. В результате небольшой помощи со стороны Левицкого, которая заключалась в разъяснении сотрудникам вновь организуемой лаборатории целей и задачи создания предприятия, работа стала потихоньку налаживаться. Тем более, в среде института нашлись энтузиасты, сразу понявшие важность создания рабочих образцов радиолокационных станций на технологиях 1939 года в СССР с включением доступных материалов, оборудования и приборов Ташкента 2016 года. Была организована система сбора и проверки электротехнического и радиотехнического вторсырья с целью получения из этого «радиохлама» пригодных радиодеталей. После того, как Левицкий доложил о состоянии дел в комиссию по подготовке к войне, там решили организовать централизованный сбор «радио и электро утиля» на платной основе, разборку выкупаемых у населения и предприятий остатков неиспользуемой аппаратуры и проверку с целью отделения годных для использования радио и электродеталей. Негодные радиодетали тоже пойдут на утилизацию, так как содержат ценные компоненты. Так в трудах и заботах пролетели два оставшихся дня. В последний день пребывания в Ташкенте, за Левицким заехал автомобиль и отвёз его на аэродром Чингельды. Самолёт, на котором Владимир Иванович летел в Москву, шёл по маршруту через Нукус. То есть прибывал в Москву только на следующий день. Вместе с ним летела только небольшая группка специалистов, как понял из их разговоров Левицкий – биохимиков и фармацевтов. «Будет у СССР свой пенициллин» - подумал Владимир Иванович.

А ещё Левицкий доложил, что вместе с ним летел интересный «субъект», гражданской наружности. Практически, ни с кем не общаясь, весь полёт просидел на своём кресле, а в аэропорту «Чингельды» его провожали важные люди, которых Владимир Иванович видел в штабе по подготовке к войне, когда получал удостоверение работника аппарата президента. И привезли его прямо до пункта посадки в «членовозе». Напрягши память и представив себе этого субъекта в форме начсостава РККА, Левицкий понял. Ба! Да, это же Мехлис. После поездки с Хрущёвым в Ашхабад, он вернулся в Ташкент и прошёл курс обследования и лечения своей застарелой болезни желудка. И теперь, помолодевший, посвежевший, пятидесятилетний, неузнаваемый в цивильной одежде ближайший соратник вождя народов, возвращался в Москву. Время от времени на лице Льва Захаровича пробегала тень улыбки. Видно, было что вспомнить о времени пребывания в Узбекистане.

Заканчивая свой доклад, Владимир Иванович предложил направить его, как назвал товарищ Сталин, на «свечной заводик». Ему хочется участвовать в установке оборудования и, он считает, что максимальную пользу он принесёт, помогая станкостроительным предприятиям наладить выпуск современных (по меркам конца 20-го века) станков. Ибо, производство средств производства всегда было в приоритете народного хозяйства СССР. Ахмеров, поблагодарив Левицкого и попросил его проследить организацию участка для проведения работ по сверхпрочному бетону. И если позволит время, заехать в НИИ «Железобетона», познакомиться с профессором Гвоздевым, Алексеем Алексеевичем и если не его самого, то кого-нибудь из его учеников привлечь к работе по сверхпрочному бетону. Ещё раз подчеркнул Фарид Алимжанович, что кроме того, что сверхпрочный бетон может заинтересовать НИИ ЖБ как строительный материал, но и то, что 3 мм бетона по стойкости равны 2 мм броневой стали. А по весу в 2,5 раза легче. Если работа будет успешной – будет чем укреплять «жестяные» танки Т-26 и БТ-5 не перегружая ходовую. Левицкий предложил Ахмерову посетить «свечные заводы».

- Ладно, скоро посещу. Чуть разгребусь по рекомендациям с двигателями и танками. Хорошо ещё по реактивным системам залпового огня с нас сняли тему. Сталину и Ворошилову, после просмотра материалов по «катюшам», стало очевидно, что надо срочно внедрять эти системы. В чём они, не без труда, смогли убедить и военных, то есть начальника Главного артиллерийского управления Красной Армии. А то бы совсем запарились, - ответил Ахмеров, продолжая вести совещание. Подполковник хотел обратиться к Карапетяну, с вопросами по его темам, но в комнату вошёл Чкалов, и срочно пришлось прерваться для доклада начальству. Чкалов попросил продолжить совещание, что опять не удалось сделать. Раздался лёгкий стук в дверь, она открылась и «на сцене» появилось новое действующее лицо:

- Здравия желаю, разрешите присутствовать, комбриг Громов. Представляюсь по случаю прибытия в командировку в Научно-технологический институт перспективных разработок.

Действительно, во всей красе, в ладной командирской форме, с ромбами в голубых петлицах, при орденах на широкой груди, в дверях стоял красивый мужчина, сорока лет от роду. Вечный конкурент Чкалова по рекордным перелётам. Громов Михаил Михайлович.

- Добро пожаловать, Михаил Михайлович, - раскатистым басом приветствовал вошедшего Валерий Павлович Чкалов. Несмотря на жесточайшую конкуренцию, на людях, Чкалов и Громов всегда общались, как старые друзья. – Знакомьтесь, товарищ Громов – это почти весь состав нашего института: подполковник Ахмеров, Фарид Алимжанович, мой заместитель;

- полковник Левицкий, Владимир Иванович, кандидат технических наук;

- майор Карапетян, Гарник Камоевич;

- капитан Джамилов, Богдан Алексеевич;

- лейтенант Новиков, Евгений Александрович;

- конструктор Мясищев, Владимир Михайлович;

- лейтенант госбезопасности Иванов, Иван Иванович.

Это наш основной состав. И пять человек выпускников академий наших вооруженных сил, все майоры. С ними вы познакомитесь позже. А пока, товарищ Ахмеров, пожалуйста, введите товарища Громова в курс дела: кто вы, откуда вы, в общем – обзорная лекция, как мне когда-то. А совещание продолжим позже, возможно завтра. Товарищ Левицкий, вы хотели ехать на заводы. Пожалуйста, товарищ лейтенант госбезопасности, обеспечьте полковнику эту возможность.

По сложившейся традиции Фарид Алимжанович рассказал комбригу о переносе, по традиции Громов не поверил, по традиции пришлось показывать видеоматериалы, картинки, сканы книг и документов. Опытным взглядом Ахмеров понял, что футур-шок у Михаила Михайловича начал проходить.

Все остальные работники института, кроме уехавшего Левицкого, занимались на своих рабочих местах. Хотя был ещё один человек, который не занял своего места, а подошёл к комбригу Чкалову.

- Товарищ комбриг, разрешите обратиться, майор Сергеев. – Показав, что обращение будет официальным, Николай Иванович дальше продолжил, - Валерий Павлович, откомандируйте меня в «штрафную эскадрилью». Работу здесь по подготовке методичек я закончил, с распространением опыта вы и сами справляетесь, а я ведь истребитель, теорию уже изучил, хочу на практике освоить. И, соответственно, бить самураев на Халхин-Голе.

- Фарид Алимжанович, отпустим Николая Ивановича? Ты, ведь всё слышал.

- Можно отпустить, товарищ комбриг. Я думаю, сейчас во всём мире нет человека лучше Николая Ивановича изучившего опыт войны теоретически. Пусть теперь внедряет это в практику.

- Спасибо, товарищ комбриг, спасибо, товарищ подполковник. Тем более у вас теперь есть комбриг Громов, есть, кого поставить на эти темы.