Халид, я расправляю крылья

Глава 20. РЕШАЮЩАЯ НОЧЬ

Халид.

Не мог себе отказать провести хотя бы вечер с Нель. Завтра мы планировали отъезд. Короткие, но яркие насыщенные каникулы завершились. И моя тайна разгадана, так долго тяготившая меня. Бежал к ним сломя голову. Не знал какую причину придумать для прихода в дом, но интуитивно чувствовал, что меня ждут. Камин, приготовление ужина и совместная трапеза – это то, о чем я и мечтать не мог. Нель все больше проникалась близостью ко мне. Доверием. А ее женское влечение манило запахом, движением тела, горящим взглядом авантюринов. Елисей, разомлевший у огня и сытого ужина, почти засыпал в кресле.

– Нель, я помогу убрать стол, – и понес его на прежнее место.

Вымыли и просушили тарелки, убрав оставшийся ужин в холодильник. Диалог не шел. Каждый боялся спугнуть тишину. Я не хотел уходить. Я просто не мог найти на это силы.

– Сынок, давай наверх.

Вижу, как она пыталась отвести уснувшего сына в кровать. Подорвался.

– Я отнесу его, – игнорируя ее протесты, подхватил ребенка на руки и поднялся на второй этаж.

Нель шла следом. Уложил мальчика на постель, выждав, когда мать ее разложит.

– Я подожду тебя внизу, – и сбежал по лестнице.

Погасил освещение. Закрыл дверь своим ключом. Не знаю как, но ночевать намерен в этом доме. Подкинул дров в топку. И стал ждать.

– Халид?

– Я здесь. Спускайся.

Послышалась ее легкая поступь по ступеням.

– Ты, что не собираешься в свой шатер? – остановилась у края лестницы, вглядываясь в силуэт на диване.

– Иди сюда. Давай послушаем как поет дерево, отдаваясь во власть огненной стихии, – и похлопал по месту рядом.

Нель облачилась в халат. Затянув сильнее поясок, робко приблизилась. Трогательная и наивная. Не спасет ее сегодня ни одежда, ни сын в доме. Не села. Встала передо мною в растерянности, кидая взгляд то на огонь, то на меня. Привыкала к темноте. Не долго думая, выбросил руки и схватил за талию. Она вскрикнула от неожиданности.

– Тише, хочешь сына разбудить? – потянул на себя.

Поставив ее меж разведенных бедер, прижался лицом к животу. Задышал горячо, протяжно.

– Халид, не надо. Перестань, – издавала слабые протесты воительница, а сама, ухватив за волосы нежно перебирала их.

Мне большего знака и не требовалось. Потянул узел халата, раздвигая его полы, проникая ладонями к коже, сжал талию, пустился пальцами в пляс по ягодицам, спуская белье. В ответ услышал ее стон, такой вдохновляющий. Резко сдернул трусики до колен и ниже, на пол. Она лишь откинула их с ноги, подпуская ближе. Я целовал и кусал ее пупок, кожу живота, бедер. Она всхлипнула, прогнулась. Ноги затряслись, ослабевая.

– Раздвинь ножки, да, вот так, – вклинился своими между ее, сажая на полу-шпагат.

Просунул ладонь под промежность, поглощая ладонью пульсацию налитых губ.

– О, Господи, Нель, какая ты горячая и влажная, – ввел один, два пальца внутрь ее лона, исторгая тихий крик желания.

Вышел, покружил снаружи, размазывая секрет жажды по складочкам и клитору. Дальше тянуть не мог. Привстал и резко спустил с себя трико. Нель, едва держалась в таком положении, опираясь о спинку дивана и мое плечо. Молча покорялась мне. Схватил под колени придвинул на себя, нетерпеливо и резко насаживая на тугой стержень. Она ахнула.

– Халид! Как хорошо! – с упоением прошептала, крепче прижимаясь грудью.

– Держись, будет еще лучше.

Впервые я ощутил ее соски так близко. Стянул толстовку, обнажая и свой торс. Телом к телу. Кожа к коже. Ее округлая небольшая грудь терлась о мои волоски, электризуя их, двигалась в такт нашим толчкам, то приближаясь, то отдаляясь. Нель, сдержанная до сегодняшней ночи, отпустила инстинкты на волю, взяв активность и маневр движений в свои руки. Направляя движения бёдер глубже, в стороны, виляя и играя с моим бойцом как с прирученным жеребцом. И он ей сегодня покорялся.

– Нель, кончай уже, не мучай нас, я сейчас взорвусь, – приказывал деве-наезднице.

Она лишь ускоряла темп и стонала, изводя мой слух и тренируя терпение. Я просунул руку между нашими телами, добравшись до овальной бусины зажал меж пальцев, завершая аккорд ее игры. Ощущая накатывающие волны оргазма, притянул за голову к губам, пленя их яростным поцелуем. Заглушая ее восторженный крик своим ртом, впитывая всю гамму ее чувств, пропуская через себя. Она продолжала двигаться, потеряв контроль разума, отдаваясь безумию страсти. Апогей настиг и меня. Прям там, внутри ее горячих недр. И это сносило голову, как на плахе. Резко и безвозвратно. Буря пронеслась и стихла.

– Черт, Нель, прости меня, – я гладил ее вздрагивающие плечи, напряженную спину. Почувствовал влагу на щеке. – Выходи за меня замуж. Ты плачешь, милая?! – захватил ее лицо в плен ладоней, ища взгляд.

Но она прикрыла глаза, избегая смотреть в мои. Я вытирал пальцами влагу со щёк, растирая по коже, впитывая нутром ту боль, что сейчас бушевала в ней.

– Посмотри на меня!

Но она лишь замотала головой в стороны.

– Что с тобой? Тебе плохо? Больно? – я уже начал волноваться ее состоянию. Встряхнул легонько за плечи.

– Нет, – тихонько ответила в ответ. – Мне безумно хорошо и стыдно.

И опустила голову, скрывая лицо за прядями волос.

– Фух, отлегло. Я уж испугался, думал причинил боль. У меня до тебя девушки как-то не плакали после секса.

– Ну, спасибо, Дамиров, за комплимент, – ответила со злостью и резко соскочила с моего утомленного парня.

Отвернулась, развевая полами халата, исчезла в ванной, оставив меня в одиночестве и растерянности. Приняли душ молча и по очереди. Мизерное пространство кабинки не вмещало двоих. Выйдя из душевой, наткнулся на воинственный взгляд Нель. О, какая резкая перемена за пять минут! Уже накрутила себя.

– Уходи, Дамиров. Видеть тебя не хочу.

– А десять минут назад оторваться не могла, как клещ вцепилась. Что вдруг сейчас?

В меня полетело полотенце. Я успел нагнуться.

– Не собираюсь объяснять. Уходи и все, – и топнула ногой для образа.

– Каракуртиха. Поимела самца, теперь сожрать готова. Хорошо, что еще до спаривания не съела.

Нежность Нель улетучилась вконец. Подхватив упавшее полотенце, замахнулась им на меня. Этого я уже стерпеть не смог. Вырвал оружие, обвязав ее руки под грудью, стянув узлом на спине. Пока она пыхтела и рвала путы, накинул футболку и куртку, поспешил на выход.

– Извращенец! Гад! Ненавижу тебя! – исторгала ругательства моя сладчайшая непокорная женщина.

Я вышел за дверь, закрыв ее на замок с улицы, лишь догадываясь, как вытянулось ее лицо в удивлении от дубликата ключа.

Женщины все – паучихи.

Сети сплетут,

поймают, обладают

и вон отправят.