Халид, я расправляю крылья

Глава 6. УХАЖЁР

Гюнель.

Весь следующий месяц я исправно посещала тренировки, не давая повода к нареканию, претензиям и флирту. Дамиров исправно надрывал мое тело, за эти два месяца уже так привыкшее и благодарное к нагрузкам. Регулярные спарринги проходили буйно, эмоционально и горячо. И каждый раз я уже с нетерпением ждала заветных двух часов. И каждый финал занятия Халид снова звал меня на свидание, обещая удовольствие от своего присутствия в обстановке вне стен зала. Я приводила весомые доводы себе и ему, почему не могу пойти с ним. У меня был сын, который требовал внимания, работа, что отнимала времени не меньше, и страхи. Страх им увлечься. Я адекватно себя оценивала. Наша разница в возрасте, его разгульный молодежный образ жизни и отсутствие семейного опыта, – это заметно перевешивало к отказу. В какой-то момент он вспылил, разозлился.

– Гюнель! Ты можешь хоть на миг забыть о моем возрасте? Я устал от твоих отпирательств. Вижу же, что нравлюсь тебе не меньше.

Но я была упертая дура, или не дура, не позволяющая себя соблазнить молодцу. Несколько раз мне приносил цветы курьер. Адрес узнать не трудно и я не удивлялась нежным букетам роз. Белым, алым, коралловым. И каждый раз, находив в них записку с одинаковым, написанным витиеватым подчерком, текстом: “Гюнель, прошу, согласись”, утыкалась лицом в бутоны, тихо плакала. Но на тренировках делала вид, что никаких букетов и в руках не держала, и видела по глазам, как он ждет хотя бы краткое “спасибо”.

Однажды ему все же удалось затащить меня в ресторан. Ну, как ресторан, скорее кафешку быстрого питания с большим количеством десертов. На календаре октябрь, перелистывая свои дни, приблизил день Его рождения. Собственно никто о нем и не знал, ведь тренировал Дамиров временно. Никто и не ожидал, что в этот день, завершив занятие по каратэ, он сообщит:

– Ребята, минута внимания: приглашаю всех в кафе, кто хочет и может. У меня отличный повод поесть вкусняшек.

Ребята в восторге от предстоящего, начали задавать вопросы.

– У меня днюха, – заговорщически произнес Халид, чем и вызвал бурю одобрения.

Дети побежали к нему: кто-то повис на его предплечье, кто-то жал руку, девочки более смелые, приложились к щеке. Но Он смотрел лишь на меня. На мою реакцию. Знал же, гад, что я не смогу отказаться. Заметив мое согласие, произнес тихо:

– Yes.

Новомодное кафе “Синабон”, открытое недавно, приняло нас уютом и теплом, согревая после сырости и прохлады осени. Несколько ребят не смогли пойти и мы заняли один большой стол на восемь человек. Среди этой шумной детской толпы я не ощущала дискомфорта, помогла подать непоседам пиццу и коктейли, разложила выбранные ими десерты и стала ждать именинника. Халид, довольный вниманием и моим присутствием, непрерывно улыбался и шутил, превратившись в друга, ведя себя с ними на равных. Здесь он выглядел другим. Таким незнакомым мне и в тоже время близким.

– А ты почему не кушаешь, – подсев ко мне ближе, пожурил.

– Слежу за детьми, как наседка, – отшучиваясь. – Чтоб не сбежали цыплятки.

– Сами разберутся, не малыши, – и, вложив в мою руку треугольник сырной лепешки, контролируя своей, потянул к моему рту.

Не знала, что горячее: пицца или его пальцы и, боясь обжечься еще и под его взглядом, откусила приличную порцию. А этот змей-искуситель тут же приложился к оставшейся его части и стал жевать, неотрывно наблюдая за моими губами. Возникло ощущение, будто мы жуем ее одним ртом. Н-да, никогда еще банальная итальянская выпечка не выступала в столь эротическом ключе. То же самое он проделал и с молочным коктейлем, потягивая его через трубочку, чередуя наши рты.

Я то и дело поглядывала на сына и других детей, боясь, что те заподозрят наш флирт и волнуясь от сидящего так близко мужчины рядом.

От его легкого касания руками или бедром в области эпигастра все сжималось узлом, потом отпускало и сбегалось ниже, в зону пятой точки и долго там держалось. За все то время, пока мы проводили тренировки, подобные ощущения пронзили впервые. Может причина тому обстановка, может мой мозг, что растворился в глюкозе. И мне это нравилось, сейчас я просто отдалась уюту кафе и имениннику.

Завершив вечернюю трапезу, дети, разомлевшие и уставшие, ждали когда уже по домам. Кого-то забрали родители. Нескольких Дамиров взялся отвести сам. Я и Елисей по умолчанию оказались в числе его пассажиров. Nissan Qashqai ультрамарин, плотно набившись, покатил по ночному городу. Водитель выбрал длинный путь. Тихая музыка из колонок, тепло салона и сытый ужин разморили меня, что я слегка задремала. Пришла в себя и поняла, что в салоне тихо, и кроме меня и Дамирова никого.

– Где мой сын? – в испуге встрепенулась, озираясь по салону.

– Дома, – тихо произнес Халид, как будто так происходит регулярно.

– Но как?

– Обычно, ножками, – улыбнулся моей непонятливости. – Не переживай, я проследил, как сын дошёл до подъезда.

– Прости, что отключилась.

– Не переживай, мне понравилось стеречь твой сон.

– Хм, ну мне тоже пора идти, – я уже схватилась за ручку двери, желая сбежать от соблазнителя, но он, ловко перегнувшись схватил, обрывая действие.

Я замерла.

– Гунель, а мой подарок? – вкрадчиво и с ожиданием.

Я замерла, не зная, что последует дальше. Понимала, что не попросит много, но и то малое, что захочет, я опасаюсь отдавать. Я вскинула взгляд, он смотрел с таким голодом на мой рот, как там, в кафе, когда мы делили пиццу.

– Нель, поцелуй меня.

А я не могла. Я так давно не прикасалась ртом к чужим губам, боялась, что забыла технику, что у нас остался вкус ужина на зубах и еще куча разных "но". Мое молчание явилось стартом к его действию.

Халид.

Я так долго ждал момента, что боялся растерять свой боевой дух. Да и какой это бой, скорее гоночная эстафета на длинную дистанцию с призом в виде поцелуя судьи. Боясь разрушить ее доверие, легко коснулся губ, она не противилась, а смиренно ждала. Запустив руки в ее волосы и под воротник пальто, жадно припал, облизывая, играя, посасывая, услышав стон удовольствия, проник языком глубже, достал ее язычок и втянул своим ртом, изображая не сплетение их, а слияние наших тел. Заводил, она отвечала и так сладко стонала, что моя эрекция билась в молнию джинсов, как царь Гвидон в замурованную бочку. Я застонал, оторвавшись от ее уст, положив ладонь на вздымающуюся грудь, прижавшись лицом к ее лицу, прошептал:

– Ты такая секси, я хочу тебя, – а дальше последовала катастрофа.

Гюнель.

Он целовал так умопомрачительно, сладостно, до потери сознания, но одно его слово “секси”, само за себя говорившее, вмиг меня отрезвило.

– Ах, вот ты кем меня видишь? – и оттолкнула его в грудь, злясь на обоих. – Я для тебя всего лишь мамочка, что истосковалась по мужской ласке и готовая на любого мужика. Да ты просто сволочь, гад, – я лупила его ладонью по плечам и груди. – Я тебе доверилась, а ты просто желаешь уложить меня под себя и поднять свой рейтинг среди друзей по количеству трахнутых женщин.

Я уже не следила за речью, горечь и обида выросли до небывалых высот. Ненависть прогрессировала.

– Ненавижу тебя, не подходи ко мне больше и не жди на тренировки, – открыв салон, выскочила, с силой вымещая злость на дверце.

Слышала как он кричал мне что-то вслед, но мне были безразличны его оправдания. И только дома, приняв душ и уложив сына, дала волю слезам. Они лились и лились, как будто из кучевого облака, что висело над кроватью. Забылась кое-как сном, но и там я видела хмурое лицо моего искусителя, просящего, извиняющегося и неотступного.

Будучи в саду Эдемском,

не вкушай запретную

еду из длань мужских.