Харальд Поттер. Наследники Слизерина

Глава 5. Знакомство с Локхартом

Первый учебный день выдался пасмурным и хмурым, благо, что самые тяжёлые предметы типа трансфигурации и зельеварения не поставили. Две гербологии с хаффлпаффцами и уже после обеда две истории магии — как раз то что надо, дабы предаться здоровому дневному сну.

— Так, и что у нас на завтрак? — с энтузиазмом воскликнул Рон, когда гриффиндорцы всей компанией спустились в Большой Зал. — Надеюсь, что… Фу, овсянка!

— Овсянка, сэр! — хмыкнул Харальд, без колебаний усевшийся за стол и начавший ковыряться в своей порции каши. — Тебе что-то не нравится?

— Ненавижу её, — тяжело вздохнул Уизли. — Всем сердцем.

— Слыхал, что и на обед будет овсянка, — незаметно для рыжего подмигнул Поттеру Томас.

— Жуть.

— А вот на ужин наверняка будут котлеты… — мечтательно протянул Финиган.

— Уррра!..

— Из овсянки, — не замедлил вставить Харальд.

— Да ну вас!..

Дину с Симусом Поттер этот анекдот уже рассказывал, а вот Рон его явно не слышал…

Тем временем внимание Харальда привлекла Гермиона, невероятно вяло ковыряющаяся в своей порции каши и буквально уткнувшаяся носом в книгу. Судя по обложке, это были «Встречи с вампирами».

— Интересно? — полюбопытствовал Харальд, которого больше чем на две главы этого, с позволения сказать, чтива попросту не хватило.

— Угу.

— Очень?

— Угу.

— Эдвард с Джейкобом уже поцеловались?

— Ещё нет… Что?!

Поттер хмыкнул. Отец когда-то пересказывал ему один опус о вампирах, являющийся эталоном того, как об этих упырях писать не надо. Мальчик всегда любил страшные сказки, особенно на ночь, а Виктор мог их рассказывать почти бесконечно.

— Отвлекись уже от этой никчёмной книженции, Гермиона.

Грейнджер уже замахнулась было увесистым томиком, но всё-таки решила вести себя на людях приличной поэтому ограничилась приличным шипением:

— Послезавтра у нас будет первый урок ЗОТИ, вот тогда и посмотрим, кто будет смеяться последним, Харальд.

— Очередность — не главное, — изрёк Поттер. — Главное — искренность. А самый искренний смех — злорадный. Ох, как же я повеселюсь, когда это набриолиненное чудо сядет в лужу при всём честном народе…

— А, может, в лужу сядешь как раз ты со своими глупыми предрассудками, а?

— Спорим? — запальчиво воскликнул Харальд, протягивая руку.

— Спорим! — вошедшая в азарт Грейнджер протянула в ответ свою.

— А на что?

— Если как я думаю, профессор Локхарт окажется высококлассным магом и замечательным преподавателем, то ты, Харальд Поттер, сдашь мне всю свою взрывчатку. Публично принесёшь извинения и обязуешься прочесть все книги профессора Локхарта, а потом я проверю твои знания.

— Годится, — подозрительно легко согласился мальчик, слегка ухмыльнувшись. — А если, как думаю я, Локхарт окажется редкостным лохобоищем и днищем, то ты, Гермиона Грейнджер, присоединишься ко мне в моих славных минно-диверсионных занятиях.

— А тебе не жирно будет?

— Но ты ж не постеснялась заломить совершенно заоблачные требования?

— На один день.

— Полгода.

— Неделя.

— Месяц.

— Две недели.

— Годится, — удовлетворённо кивнул Харальд. — А вы рисковый и опасный человек, кузина… Гермиона «Дэйнджер» натурально[1].

— И не вздумай так меня называть! — моментально вскинулась девочка, нутром почуяв, что это прозвище, как и Пай-девочка, может за ней крепко закрепиться.

— Хо-хо! — улыбнулся Поттер. — Да я просто гений… Возьму-ка за это пирожок с тарелочки!

Мозг Грейнджер заработал в бешеном режиме, пытаясь найти какую-нибудь тему для наступления на Харальда, дабы принудить его к миру и молчанию.

И наконец такая тема была найдена.

— Кстати, а где твой домашний монстр? — суровым тоном поинтересовалась Гермиона.

— Да вот же он, — Поттер толкнул локтём в бок поедающего бутерброды с сардинами Рона. — Насыщается, так сказать, зверски умерщвлёнными невинными созданиями…

— Фто?

— Приятного аппетита, говорю. И не торопись, а то подавишься.

— Ааа!.. Фпафибо, Альд.

— Не паясничай, Харальд. Я имею в виду твою дракену.

— А я её на лето оставил под присмотром профессора Спраут, — безмятежно ответил Поттер, подтягивая к себе поближе кубок и делая из него глоток. — Фу, опять этот тыквенный сок… Водички мне, водички…

— Я очень надеюсь, что когда профессор Спраут конфисковывала у тебя это ботаническое чудовище, то как следует отругала и примерно наказала, — слегка высокомерно произнесла Гермиона.

— Да ни капельки, — Харальд был не просто спокоен и безмятежен, а БЕЗОБРАЗНО спокоен и безмятежен. — Нет, сначала она, конечно, ругалась, что я без спросу отрезал себе черенок дракены… Но когда я показал ей результат, то даже похвалила и дала это нам с Невиллом в качестве курсовой работы. А как ты думаешь я отхватил «превосходно» за гербологию, если никогда особо не разбирался во всех этих пестиках и тычинках?

Грейнджер стойко перенесла этот удар, но мир сразу же стал казаться ей ужасно несправедливым.

— Запомни мои слова, Поттер — бесконечно проступки тебе сходить с рук не будут.

— …сказала личная Совесть Харальда Поттера — Гермиона Грейнджер, — прокомментировал мальчик. — Наглость — второе счастье, Гермиона!

— Ты неисправим, — буркнула Грейнджер.

— Горбатого могила исправит.

— И хватит уже на меня вываливать свои познания в народном фольклоре!

— Да ладно тебе ворчать. Ну, я тоже, быть может не прав… Впрочем, раз уж я — мальчик, а ты — девочка, то я не прав уже по умолчанию, хе-хе… Могу ли я в таком случае как-нибудь загладить свою вину?

Гермиона окинула Харальда задумчивым взглядом.

Профессор Спраут стояла в теплице номер три у деревянной скамейки, на которой лежали около двадцати пар наушников-заглушек. Подождав, пока все займут свои места вокруг находящегося в центре длинного и высокого деревянного стола, преподавательница начала свой урок

— Здравствуйте, дети! Надеюсь, все хорошо отдохнули за лето и теперь снова готовы учиться со всем старанием?

Ответом ей был нестройный, но полный энтузиазма в голосах хор утвердительного мычания.

— Итак, сегодня мы будем пересаживать мандрагоры. Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?

Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.

— Мандрагора или правильнее Mandragora Мagicae — широко распространённое в Старом Свете магическое растение, крайне важное в современной алхимии, — отчеканила Гермиона, как будто знала учебник наизусть. Потому что, насколько помнил Харальд, именно так и было написано в учебнике — слово в слово. — Дендроид искусственного типа, выведенный приблизительно в пятом веке до нашей эры из дикорастущей мандрагоры. Содержит большое количество психотропных и токсичных веществ, поэтому наибольшую ценность представляет как сырьё для создания зелий и декоктов стимулирующего действия.

— Отлично! Десять баллов Гриффиндору. Ещё добавлю, что мандрагора входит в состав множества противоядий. Но мандрагора небезопасна, не только если её употреблять в пищу. Кто может сказать почему?

Опять вверх взметнулась рука Гермионы, мимоходом заехав Харальду по уху. И весь вопрос был только в том — намеренно она это сделала или нет?

Впрочем, на этот раз первой была не Грейнджер.

— Да, Невилл?

— Крик мандрагоры крайне опасен для магов, — ответил Лонгботтом. — Если маггла он в худшем случае только лишит сознания, то колдуна может и убить. Ну… Это, конечно, касается только мандрагоры магики.

— Совершенно верно. Припишем ещё десять баллов Гриффиндору, — Спраут заметила, как ученики в большинстве своём начали пятится от стоящих на столе горшков, с шевелящимися кустами, и поспешила всех успокоить. — Не бойтесь! Мандрагоры, которые сейчас перед вами — рассада, совсем ещё юная. Для людей они не опасны.

Профессор указала на растения, и оба класса подвинулся вперёд, чтобы лучше их рассмотреть. В ящиках росли рядами торчащие из земли пучки лилово-зелёных листьев — в каждом около ста маленьких мандрагор.

— Возьмите наушники, — распорядилась профессор Стебль.

Толкаясь, ребята бросились к скамье — наушники были совершенно разнообразны по виду, но никто не хотел весь урок сидеть, например, в розовых из искусственного меха.

Зато их без трепета нацепил на себя Харальд.

— Ну, разве я не милашка? — гордо заявил он, вызвав общий приступ веселья.

— Так и ходи, Гарри, — улыбнулась профессор Спраут. — Тебе очень идёт.

— О, а разве эти наушники не должны быть звукоизолирующими? — спохватился Поттер. — Но я почему-то всех прекрасно слышу…

— Профессор Флитвик заколдовал их так, чтобы мы слышали только друг друга.

— Система связи! — моментально просиял мальчик. — Звуковое оружие и связь — то, что нужно!.. Год определённо начинается удачно.

— Итак, все надели наушники? Тогда, смотрите внимательно…

Профессор Спраут засучила рукава мантии, поправила рабочие перчатки, крепко ухватила одно растеньице в ящике и с силой дёрнула.

Вместо корней из земли выскочило некое подобие человеческой фигурки, похожей на корень женьшеня. Судя по тому, что в лицо Харальда словно бы ударила незримая волна, сейчас мандрагора истошно орала из-за столь вопиющего вторжения в её мирную и тихую растительную жизнь.

Преподавательница взяла из-под стола большой цветочный горшок и посадила мандрагору в тёмный влажный компост, оставив снаружи только пучок листьев. Затем она отряхнула от компоста руки и подняла вверх большой палец.

— Поскольку наши мандрагоры совсем ещё маленькие, — пояснила Спраут. — Их плач не убивает. Но их вопли могут часа на четыре оглушить. Я уверена, что никому из вас не хочется пропустить первый день занятий, поэтому следите, чтобы наушники плотно закрывали уши. С каждым ящиком будете работать вчетвером, компост вот здесь в мешках. И следите, чтобы жгучая антенница не коснулась щупальцами — она жжётся.

Говоря это, профессор довольно сильно шлёпнула тёмно-красное колючее растение, тянувшее исподтишка к её плечу длинный щуп. Щуп мгновенно убрался.

Наушники были плотно пригнаны, и школьники начали пересаживать мандрагоры. Профессор Спраут довольно легко справилась с первым саженцем, но на то она и профессор гербологии. Дело, однако, оказалось не такое простое. Мандрагоры не слишком желали расставаться с насиженными местами, да и вообще крайне скверно реагировали на то, что их кто-то потревожил. Конечно, полноценно разумными существами они не были, но реагировали они как обычные животные — корчились, брыкались и вырывались. Грейнджер так вообще вся измучилась, пока запихивала в отдельный горшок один особо упитанный экземпляр мандрагоры.

К концу урока все второкурсники были вспотевшие, взъерошенные, усталые и грязные. Кое у кого с непривычки от напряжённой работы заболели руки. Так что раздавшийся на территории школы звук звонка был воспринят как дар небесный.

— Значит, теперь у нас будут заклинания… — задумчиво протянула Грейнджер, снимая перчатки. — Харальд, ты идёшь?

— Уже, — пропыхтел мальчик, запрокидывая на плечо ремень школьной сумки Гермионы. — Ты в неё кирпичей наложила, что ли? Такая тяжесть несусветная!

— Нечего ныть, раз уж сам предложил загладить свою вину. И там не кирпичи, а книги.

— Гермиона, сегодня три урока. Соответственно, в сумке должны лежать три учебника. А по ощущениям там не меньше десятка!

— Дюжина, если быть точным, — педантично поправила мальчика Грейнджер.

— А зачем?..

— Ну… Так, в перерывах поглядеть… Я взяла немного для лёгкого чтения…

— И это ты называешь лёгким чтением? — хмыкнул Харальд, извлекая из сумки какую-то толстенную книженцию.

— Заткнись. Ты же тоже любишь читать.

— Люблю. И физические нагрузки считаю необходимыми. Но ты бы только видела себя со стороны, когда идёшь в полной букинистической выкладке! Поэтому и горбишься постоянно.

— Я не горблюсь, — на автомате огрызнулась девочка.

— Горбишься.

— Не горблюсь. И вообще, какая тебя разница?

— Гермиона, ну ты же девочка, — продолжал увещевать подругу Харальд. — Поженственнее тебе нужно быть… хотя бы иногда… Вот, например, ты могла бы заявить протест моему проявлению мужского шовинизма, и не пытаться всучить свою сумку.

— А я всегда прохладно относилась к идеям феминизма… Ты куда?

— Триффида забрать, — ответил Поттер, поворачивая к одной из теплиц, куда после окончания уроков ушла Спраут.

— Я с тобой, — моментально заявила Гермиона.

— Да не, не утруждай себя…

— Я должна видеть этого монстра. И это не обсуждается!

Поттер тяжело вздохнул, но почти сразу же улыбнулся и зашагал вперёд.

Триффид за лето подрос и стал значительно крупнее. Если в самом своём начале он представлял собой маленький кустик, размером с кучку примул или маргариток, то сейчас это был трёх футов высоты кустарник. Хотя больше всего она напоминала сразу несколько растений, посаженых рядом друг с другом и причудливо переплетшихся.

Розетка широких округлых листьев, как у лопуха — в основании. Ловчие листья-ловушки с зубчатыми краями, как у увеличенной в несколько раз венериной мухоловки — выше. Затем — частокол мечевидных листьев, а в центре и вверху торчали пока что тонкие и хиленькие одеревенелые побеги, увенчанные резными розоватыми листьями.

И, разумеется, куст достаточно активно цвёл, причём сразу несколькими видами цветов. Метёлки небольших бело-голубых цветочков по краям, десяток разноцветных колокольчиков с сомкнутыми лепестками, и троица голубоватых роз в центре.

— Исключительно занимательный экземпляр, — произнесла профессор Спраут, в сопровождении которой Харальд и Гермиона вошли внутрь спецтеплицы, где росли наиболее ценные, редкие или опасные растения. — Никогда особо не занималась селекцией, но результат вполне могу оценить. Ты пользовался какой-нибудь специальной литературой, Гарри?

— Неа, только прочитал пару справочников по гербологии, растениеводству и алхимии глянул. Но в основном шёл методом тыка.

Поттер тактично умолчал, что этот самый метод тыка включал в себя самые отмороженные экзекуции, которые были применены к дракене. Многочисленные прививки, инъекции различных веществ, поливание сомнительными зельями (обычно в ход шла «некондиция», остававшаяся после опытов по зельеварению), накладывание рунических заклинаний и прочие магические ритуалы.

— Кстати, профессор, он вас не пытался, того…

— Сцапать? — улыбнулась Спраут. — Было дело. Но, оказалось, что стоит насвистеть ему «Боже, храни Королеву», и он моментально успокаивается. А вообще он вёл себя очень прилично — поспокойнее и потише той же антенницы.

Харальд чуточку надулся от гордости.

— Профессор, неужели вы так спокойно относитесь к тому, что ваш ученик хранил у себя столь опасное создание? — не выдержала Грейнджер.

— В списке запрещённых предметов Хогвартса дракена не числится, — успокоила девочку преподавательница. — Да я и не думаю, что подобные создания могут быть опасны для человека… В дикой природе плотоядные деревья обычно никогда не нападают на человека, за исключением нескольких видов. Но они все очень большие по размеру — и дунак, и ятевео, и умдглеби…

— Профессор! Но ведь так же нельзя!

— Почему?

Гермиона задохнулась от возмущения, а вот Харальд улыбнулся. Как он успел заметить, строго придерживалась норм преподавания лишь МакГонагалл, а вот остальные учителя были больше фанатами своего дела, чем педагогами. А для фанатов опасность любимого дела — вещь сугубо эфемерная…

— Я так понимаю, Гарри, что звуковые команды ты придумал исходя из того, что дракена на охоте обычно ориентируется на слух…

— Если честно, то нет, профессор, — признался мальчик. — Просто когда я кормил Триффида, то обычно напевал британский гимн… Собственно, он только два сигнала и знает.

— Любопытно, — заинтересовалась Спраут. — И какой же второй?

Харальд с выражением насвистел «Имперский марш» из «Звёздных войн».

Триффид преобразился стремительно.

Распрямившиеся мечевидные листья образовали вокруг растения кольцо клинков, из под широких защитных листьев высунулись многочисленные усики и лианы (некоторые весьма шипастые), а колокольчики раскрыли свои лепестки и взяли окружающее пространство на прицел. И почему-то это вовсе не казалось таким уж забавным.

— Прекрасно, прекрасно! — захлопала в ладоши Спраут. — Десять баллов Гриффиндору!

— Чёртов маньяк, — буркнула Грейнджер, тем не менее, прячась за спину Поттера.

— Сон разума рождает чудовищ, — кивнул мальчик. — Правда он милашка?

— Три вида гибких стеблей — опорные, ловчие и боевые… — вполголоса начала бормотать профессор. — Два вида колокольчиков — с пыльцой усыпляющей и парализующей… Клейкие листья и листья-ловушки постепенно отмирают… Кувшинные листья обеспечивают запас воды и служат подобием биореакторов… Плотоядные цветки… Какой прелестный экземпляр!

— Она меня пугает… — украдкой шепнула на ухо Поттеру Гермиона.

— Гарри, ты планируешь продолжать свой эксперимент?

— Разумеется, мэм. Биомасса мне уже нравится, а теперь буду пробовать кормить мистера Триффида разными минеральными солями, чтобы он стал попрочнее.

— Если вырастет что-то ещё более замечательное, то снова засчитаю за курсовой проект, — пообещала Спраут.

— Я не один, без Лонгботтома я бы не справился, — быстро произнёс Харальд.

— И Невиллу, конечно, тоже поставлю! Он так старается… ой, Гарри, а как же ты понесёшь к себе дракену? Ты и так уже нагружен, а она уже не маленькая…

— Дотащу как-нибудь… Спасибо, что присмотрели за ним, профессор!

— Да, право, не стоит благодарности…

… - Жизнь — отстой, — мрачно уронила Грейнджер, когда они вдвоём возвращались в гриффиндорскую башню. — Нет, ну почему тебе всё сходит с рук?! И почему у нас настолько безответственные учителя?!

— И вовсе не всё у меня с рук сходит, — пропыхтел Харальд, малотого что навъюченный двумя сумками, так ещё и волокущий здоровый горшок с мистером Триффидом, который оживлённо шевелился, вновь встретившись с хозяином. — Просто туда, где могу опростоволоситься, я не суюсь.

— Я не про это. Наглость, с которой ты не только открыто предъявил своего монстра профессору Спраут, но ещё и фактически заработал её поддержку просто возмутительна!

— А я всего лишь сделал вывод из её первого урока.

— А что там можно было вывести? Стандартный ознакомительный урок, самые основы будущего предмета и небольшая демонстрация…

— Ты не скажи, — не согласился Харальд. — Каждый первый урок был ещё и демонстрацией подхода каждого педагога к своему предмету.

— А, ты в этом плане… Ну, в принципе, да. МакГонагалл сразу же поставила себя и свой предмет, как жёсткую и серьёзную дисциплину. Флитвик же наоборот предпочитает обучать нас больше в развлекательной форме — все эти шуточные заклинания и слабая дисциплина…

— Но ты ведь заметила, Гермиона, что и у МакГи, и у Флитвика при совершенно разных подходах ученики стараются изо всех сил. Только одни из-за страха, а другие из желания учиться.

— Не называй её МакГи, сколько раз уже тебе можно говорить… — устало вздохнула Грейнджер.

— А, прости, совсем из головы вылетело… Кажется, ты что-то такое говорила раз… или два…

— …или весь предыдущий год.

Поттер рассмеялся.

— Ты чего, Харальд?

— Да так, у меня просто очередной приступ дежа-вю… Кстати, какой метод обучения тебе всё-таки больше нравится?

— Мы слишком далеко уходим от темы.

— Верно, сейчас вернёмся обратно, но до этого ответь на мой вопрос, пожалуйста.

— Конечно же, метод профессора МакГонагалл! — с жаром воскликнула Гермиона.

— Ну, это было, в принципе, очевидно… Хорошо, возвращаемся к нашим парнокопытным. Ты ведь помнишь, что каждый учитель устраивал какую-то демонстрацию своего предмета?

— Разумеется. МакГонагалл оборачивалась в кошку, Флитвик показывал фокусы и иллюзии, Снейп просто демонстрировал яды и противоядия…

— …а Спраут показала нам дракену.

— И что?

— И ничего. Но сам факт!.. Вообще-то, лично я ждал, что она покажет нам какие-нибудь орхидеи или музыкальные цветы. В общем, то, что пусть и не полностью, но способно поразить умы школьников.

— Даже мальчиков? — ехидно поинтересовалась Гермиона.

— А что мы не люди, что ли? — фальшиво обиделся Харальд. — Настоящий мужчина должен находить красоту не только в блеске меча, но и в цветении розы.

— Ну-ну.

— А что «ну-ну»? Не знаю, как где, но в Британии, например, садовники всегда были мужчинами. А, не имея представления о прекрасном, в этой профессии работать затруднительно…

— Хмм… Ладно, считай, что убедил. Тогда… Хочешь сказать, что в первую очередь учителя демонстрировали нам то, что им самим нравится?

— Ага. Поэтому я решил, что против миленького хищного растения Спраут не будет иметь ничего против.

— Доморощенная психология, — фыркнула Грейнджер. — Ты действительно веришь, что настолько умён в этом плане? Может быть, тебе просто повезло?

— Может и повезло, — не стал спорить Поттер. — Но ведь и везение тоже что-то значит в этом мире, согласись?

— Не соглашусь. Не люблю я такие эфемерные понятия, как удача или неудача. Это ненаучно.

— Магия тоже ненаучна, если ты запамятовала.

— Должна быть какая-то частица… Или особое излучение… Или древний артефакт, влияющий на всю планету…

— Ты явно перечитала фантастики, — заявил Харальд.

— Ничего подобного, — слегка покраснела Гермиона. — Лучше готовься к своему провалу — завтра у нас будет первый урок ЗОТИ в этом году. И ты будешь там посрамлён.

— Там где кончаются знания — начинается вера, — хмыкнул мальчик. — Но завтра ты пошатнёшься в вере, дочь моя.

— Я тебе сейчас двину, чтобы ты пошатнулся прямо здесь и сейчас!..

Начало урока ЗОТИ второкурсники Гриффиндора и Рэйвенкло дожидались в коридоре, рядом с кабинетом. Гермиона присела около стены и опять уткнулась в свои «Встречи с вампирами», ставшие хитом её чтения на этой неделе. Рон с Симусом болтали о квиддиче, Дин и Невилл изредка вставляли свои реплики. Девчонки щебетали о чём-то своём девичьем, а Харальд скрупулёзно проверял носимый запас амуниции.

Первые опыты по навешиванию всякой полезной всячины на ремень показали, что если этой самой всячины слишком уж много, то ремень начинает гарантированно спадать. Выход виделся либо в уменьшении нагрузки, либо в виде дополнительных лямок типа подтяжки. На этом варианте пытливый ум юного волшебника и остановился. Всё-таки опыт прошлого года показал, что иметь при себе небольшой арсенал иногда просто-таки жизненно необходимо. Особенно для мальчика, который является потенциальным врагом всех британских чёрных магов.

Неожиданно Поттер почувствовал на себе чей-то взгляд. Оглядевшись по сторонам, он увидел первокурсника с мышиного цвета волосами. Кажется, его звали Колин Криви… Мальчик смотрел на Харальда, вытаращив глаза, как будто заворожённый. В руке он сжимал обыкновенную на вид фотокамеру-мыльницу. Поймав взгляд Поттера, мальчик слегка покраснел.

— Эмм… Гарри, да? Я эээ… Колин Криви, да… — кое-как произнёс он, нерешительно шагнув вперёд, сжимая в руках фотокамеру. — Я тоже гриффиндорец. Как ты думаешь… как ты посмотришь на то… если я сделаю снимок?

— Снимок? — переспросил Поттер. — Я не против. И зови меня, пожалуйста, Харальдом.

— Можно? — не поверил своему счастью Колин. — Правда, можно? Теперь у меня будет доказательство того, что мы знакомы! Я ведь всё о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и всё такое… А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить плёнку в особом растворе, то твои фотографии будут двигаться. Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это — волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и всё понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит твою. А твой друг не мог бы сфотографировать меня вместе с тобой, чтобы мы стояли рядом? А ты мог бы подписать фото? А можно…

— Стоп, стоп! — Харальд стойко вынес вываленный на него словесный поток, но решил его всё-таки прекратить. — Слушай, Колин, у меня урок скоро начнётся — давай лучше вечером в гостиной все вместе пофотографируемся без проблем. Идёт?

— А… а… Х-хорошо, да… Ну, я тогда пойду? До вечера!

И Криви унёсся в неизвестном направлении.

— Ральд, молись, чтобы он с Джинни не подружился, — хмыкнул видевший всё это Рон. — Иначе они, того гляди, создадут клуб фанатов Гарольда Поттера.

— Если парень действительно научится обращаться с проявкой фотоплёнки, то он определённо будет представлять интерес, — задумчиво почесал нос Поттер. — Я вот этому так и не научился…

— А сильно пытался?

— Не особо.

Из-за поворота вынырнула и прошелестела мимо стоящих второкурсников лиловая тень, пропевшая на ходу:

— В класс! Быстрее, все в класс!..

Харальд занял стратегическую позицию в конце кабинета, водрузив на парту все семь, с позволения сказать, учебников и соорудив из них баррикаду. За которой поспешил скрыться, дабы лишний раз не попадаться на глаза Локхарту. Место справа от Поттера занял Рон, последовавший примеру приятеля, а слева уселась Гермиона, преданно поедавшая глазами преподавателя.

Когда все расселись по местам, Локхарт громко прокашлялся, и в классе стало тихо. Он протянул руку, взял «Тропою троллей» с первой парты — экземпляр, принадлежащий Невиллу. И поднял его, демонстрируя собственный подмигивающий портрет на обложке.

— Это я, — выдал невероятно очевидную вещь блондинчик. — Гилдерой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почётный член Лиги защиты от тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!

Гилдерой замолчал, ожидая смеха. Ученики кисло улыбнулись, послышалось несколько жидких хлопков от преданных фанаток.

— Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг… Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили…

Вручив каждому листки с вопросами, Локхарт вернулся к столу.

— Даю вам полчаса, — сказал Гилдерой. — Начинайте.

Харальд прочитал список вопросов, что был написан на листке.

1. Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?

2. Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?

3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарта?

И так далее и тому подобное. Последний вопрос звучал так:

54. Когда день рождения Гилдероя Локхарта и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?

— А-хре-неть, — по складам произнёс Харальд, заглядывая через плечо к Рону в его листик. — У тебя та же самая дрянь?

— Угу. Что за кретин нам попался вместо учителя?

— Радуйся, тут же наверняка не придётся учиться…

— …а придётся страдать фигнёй, — хмуро закончил Уизли. — ЗОТИ — это всё такие не какая-то там паршивая астрономия, она и в жизни может пригодиться. А тут… А, ладно, придётся что-нибудь сочинить…

Гермиона уже что-то строчила, как сумасшедшая, так что к ней Поттер решил даже не обращаться.

— Хрень, — философски изрёк мальчик. — Хрень… дрянь… хань… сунь… мянь… О! Гениально!..

Харальд гордо вывел напротив первого вопроса свой ответ:

1. Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?

Мянь.

Настроение мальчика сразу же улучшилось. И тем вдохновлённый, он продолжил в том же духе:

2. Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?

Мянь.

3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарта?

Мянь.

И так далее.

Спустя полчаса Локхарт собрал работы и быстренько просмотрел их.

— Ай-яй-яй! — укоризненно покачал он головой. — Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. А я ведь об этом пишу в книге «Йоркширские йети». И кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми: магами и немагами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!

Гилдерой подмигнул ученикам.

— А4!

— Ранен!

Симус и Дин резались в морской бой. Рон рисовал на задней страничке своей тетради чёртиков. Харальд складывал оригами в виде журавлика. То есть фигнёй страдали практически все, лишь наиболее преданная златокрудрому Гермиона вся, словно бы, обратилась в слух.

И девочка таки дождалась своего.

— А вот мисс Грэйнджер знает мою честолюбивую мечту. Да, я действительно хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница! Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Грэйнджер?

Гермиона подняла дрожащую руку.

— Отлично! — излучал восторг Локхарт. — Отлично с плюсом! Десять, нет, пятнадцать баллов Гриффиндору! А теперь перейдём к делу…

С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с полу большую, завешенную тканью клетку.

Харальд заинтересовался, впрочем, как и большая часть учеников.

— Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников, — замогильным голосом произнёс блондинчик. — Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие.

Поттер выглянул из-за баррикады, чтобы лучше видеть происходящее. Локхарт опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Сидящий в первом ряду Невилл невольно сглотнул.

— Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем Локхарт. — Они могут перевозбудиться.

Весь класс затаил дыхание, Гилдерой сдёрнул ткань.

— Да, это они, — драматически произнёс он. — Только что пойманные корнуэльские пикси.

Симус не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локхарт не принял его смешок за вопль ужаса.

— Что такое? — сурово нахмурился преподаватель.

— Но, сэр… но ведь они совсем… нестрашные, — выговорил сквозь смех Финиган.

— Отнюдь, — Локхарт покачал головой. — Не стоит их недооценивать.

Пикси были небольшими гуманоидами размеров дюймов в десять. С тёмно-фиолетовой, почти чёрной кожей, крупными фасеточными глазами, усиками на голове и крыльями как у стрекоз. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и вообще производили совершенно удивительное количество шума для двух десятков таких небольших созданий.

— А теперь посмотрим, — повысил голос Локхарт. — Как вы с ними справитесь!

И открыл клетку.

Началось форменное светопреставление. Пикси выскочили из клетки, как маленькие ракеты, и разлетелись во все стороны. Штук пять-шесть, разбив окно и осыпав осколками стекла последний ряд, вылетели из класса. Остальные принялись крушить всё, что попадалось на их пути, с яростью разъярённого носорога. Сметали пузырьки с чернилами и залили весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины.

Ученики инстинктивно забились под парты. Вполне логичное, кстати, мероприятие в случае подобного налёта. Впрочем, так сделали не все — кто-то из девчонок начал с визгом носиться по классу, Симус и Дин с азартом отбивались от летучей нечисти учебниками (опусы Локхарта в кои-то веки сгодились на что-то дельное), а Гермиона явно пыталась что-то колдовать, но получалось это у неё не очень.

Харальд с непроницаемым видом скрестил руки на груди, всё так же продолжая спокойно сидеть за партой. Лишь только слегка нахмурился и не слишком одобрительно взирал на всё происходящее. Кстати, его пикси почему-то атаковать не спешили, и вскоре вокруг Поттера начало формироваться своеобразное «око бури» — место спокойствия и тишины посреди бурлящей стихии.

— Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси! — надрывался Локхарт и довольно бестолково замахал руками.

А, кажется, это было какое-то заклинание…

— Пескипикси пестерноми!

Что бы это ни было, но это не подействовало — «заклинание» ни чуточки не укротило разбушевавшуюся нечисть. Один пикси даже попытался выхватить у Локхарта волшебную палочку и выбросить её в окно. Впрочем, блондинчик довольно резво увернулся и поспешил отступить в наиболее безопасное с его точки зрение место — залез под собственный стол.

В классе тем временем прибавилось визгов и воплей — оказалось, что пикси очень даже больно кусаются. Кое-кто из девочек уже явно готовился зарыдать, Гермиона, спрятав палочку, начала отбиваться от вцепившихся в её густые волосы пикси.

— Что-то это не особо весело, — изрёк Харальд и поднялся с места.

В воздухе промелькнула серебристая молния, и один из пикси, зависший около классной доски оказался пришпилен к ней небольшим метательным ножиком. Поттер внутренне порадовался удачному броску, а затем достал из-за пазухи волшебную палочку и резко крутанул её над головой, подкрепляя жест магией.

Мощный поток воздуха вихрем пронёсся по классу, мимоходом подхватив всех пикси, и вынес их в разбитое окно.

— Без паники! — звонко воскликнул Харальд, залезая на парту. — Всем успокоиться! Осмотреться в отсеках и доложить о потерях!

Без паники, правда, обойтись всё же не удалось. Да и спокойствие пришло не сразу. Но хотя бы без потерь, в принципе, обошлось — несколько синяков, ссадин, ушибов и полдюжины укусов. Обошлись простенькой лечебной магией и полевым медицинским набором Поттера, включавшим в себя йод и пластыри.

— А где наш великий укротитель пикси-то, кстати? — поинтересовался Харальд, когда все более-менее привели в порядок себя и начали приводить в порядок класс.

— Ну, он же дурак, а не дегенерат, — заметил Рон. — Поэтому под конец просто слинял.

— Бережётся, шкура, — вставил Дин.

— Как пить дать, — поддержал его Симус.

Харальд тем временем переключился на пытающуюся привести себя в порядок Грейнджер. Учитывая, что её роскошная грива волос и в покое-то представляла собой лишь некое подобие причёски, то теперь это вообще было что-то вроде волосяного кракена на голове.

— Мило выглядишь, — не удержался мальчик. — Как и всегда. Но если обычно у тебя причёска называется «воронье гнездо», то сейчас это — «воронье гнездо, в котором взорвалась граната».

— Заткнись, а? — устало огрызнулась девочка. — И без тебя тошно…

— Ну, так что?

— Что «что»?

— Вот тебе и первый урок у Локхарта, вот и подтверждение его квалификации как мракоборца и преподавателя. Спорить будешь?

— Случайность, — неуверенно произнесла Гермиона, продолжая распутывать волосы.

— Значит, будешь, — развеселился Харальд. — Так что с нашим пари?

— Сволочь ты, Поттер… Да ещё и не лечишься от этого…

— Апеллирую к вашему чувству правдолюбия, мисс Грейнджер. Я выступаю лишь на стороне правды, только правды и исключительно правды. Но самообман — это тоже выбор, в принципе…

— Две недели, — девочку сейчас можно было бы смело называть не мисс Грейнджер, а мисс Мрачность. — Только две недели.

— Ух, и погуляем же! — возликовал Харальд.

Очень хотелось спорить и ругаться, но совесть Гермионы была абсолютно дикой и недрессированной. Так что приходилось честно признавать своё поражение…

[1] Игра слов: Granger (Грейнджер) — Danger (опасность).