Ходок - 11

Глава 4

Пришел в себя Денис голым и примотанным скотчем к стулу. В это, вне всяких сомнений, бедственное положение он попал благодаря трем факторам: первый — неработающие мелиферы; второй — привычка полагаться на мелиферы и третий — отсутствие привычки вертеть головой на триста шестьдесят градусов в поисках опасности, наподобие пилотов истребителей времен Великой Отечественной Войны.

Взяли старшего помощника на переходе, когда он, донельзя вымотанный, еле переставляя ноги, возвращался домой после утренней тренировки. Темно-синий, наглухо затонированный фургон, с надписью "ПОЛИЦИЯ" белыми буквами на красном фоне, мирно стоявший возле "зебры" и не подававший признаков жизни, внезапно, как только Денис оказался рядом с проезжей частью, стартовал на красный и в мгновение ока оказался рядом со старшим помощником.

После тяжелой физической нагрузки реакция притупляется, поэтому, когда из фургона, словно черти из табакерки, выскочили две черные фигуры в балаклавах и споро, в четыре руки, словно знатные пианисты, закинули старшего помощника внутрь, усилий для этого им потребовалось не больше, чем на погрузку мешка картошки — никакого сопротивления Денис оказать не успел и не сумел.

После известных событий старший помощник напоминал военный корабль без вооружения, с которого выгружены все ракеты, снаряды и торпеды — с виду, вроде бы, грозная сила, а на самом деле — пшик. Поэтому, все так и произошло. Будь Денис прежним Денисом, пусть даже и без "длинной руки", перебил бы все содержимое фургона на хрен, к чертовой матери, ну, а уж с "рукой" просто превратил бы фургон в сплющенную консервную банку с кровавой жижей внутри, но история не знает сослагательного наклонения, поэтому, вместо всего вышесказанного, старшего помощника ткнули шокером в шею, после чего он сознание и потерял.

Когда старший помощник очнулся и открыл глаза, первой мыслью у него было, что лучше бы он этого и не делал — больно уж картина открылась неприглядная. И с ним трудно было поспорить — скажите на милость, кому бы понравилось сидеть на жестком деревянном стуле с подлокотниками, намертво прикрученным к этому самому стулу скотчем. Руки — к подлокотникам, ноги — к ножкам, туловище — к спинке. Вдобавок сидеть голым, а сиденье стула было каким-то шершавым и мягко говоря — плохо оструганным, а не исключено, что и занозистым, коее обстоятельство голая задница очень явственно ощущала. Не исключено, что это произведение столярного искусства было сделано мальчиком из интеллигентной семьи на уроках труда, и теперь использовалось по назначению — если не в качестве орудия пыток, то психологического давления — однозначно.

Дополнительное неудобство ситуации (если мало остальных), заключалось в широко расставленных ногах, что открывало свободный доступ к детородному органу старшего помощника, чего беспомощные мужчины очень не любят. Ну, а вишенкой на торте был холод, потому что стул с Денисом располагался в каком-то полуразрушенном цеху, антураж которого очень подошел бы для съемок низкобюджетного фильма ужасов, или такого же низкобюджетного триллера. Почему низкобюджетного? — а потому что высокобюджетные фильмы в таких интерьерах давно уже не снимают — моветон, однако.

Здесь и в лучшие-то времена, в разгар так называемой "эпохи застоя", когда на заводе трудились сотни людей, зимой было, мягко говоря — прохладно, ну а сейчас, с выбитыми окнами и сорванными дверьми, студеные сквозняки были хозяевами этого мрачного места. Попробуйте неподвижно посидеть на морозе, да на ветру, пусть даже и тепло одетым. Долго высидите? А голым? Колорита добавляли черные закопченные стены — судя по всему, здесь неоднократно разводили костры.

Интересно, что бы сделали люди с инициаторами Перестройки, если бы знали к чему она приведет? А начиналась вся эта свистопляска, если кто подзабыл, или вообще не застал, красиво: борьба с привилегиями! Смешно… Впрочем, лозунги любой революции всегда диаметрально противоположны ее результатам. Закон природы. Так что, ничего удивительного.

Возвращаясь, к Денису, надо сказать, что холод и общая, можно сказать — интегральная нервозность ситуации привели к тому, что тело старшего помощника покрылось гусиной кожей. Он попробовал порыпаться — подергать всеми парами конечностей, как верхними, так и нижними, но результат был вполне предсказуемый — никакой. Плотно его примотали. Качественно.

"Пытать будут…" — грустно предположил внутренний голос.

"Похоже на то…" — тоскливо согласился с ним Денис.

"Полицейские, или бандиты?" — внезапно озадачился голос.

"А ни один хрен?" — вздохнул старший помощник.

"Тоже верно… — согласился голос. — Нам татарам все равно…"

Пакостно стало на душе у Дениса. Не так он представлял встречу с костлявой, не так… Жила у него в глубине души надежда, что встретит Смерть с мечом в руке и тогда прямой путь в Вальхаллу, в чертоги Одина, где будет вечная веселуха — днем сражения, вечером — пир с валькириями. Правда потом все равно придется выйти на последний бой, когда наступит Рагнарёк. Ну, так то потом. А так запытают суки и черт знает куда попадешь… То ли от холода, то ли от все сильнее накатывающего страха, Дениса стала бить крупная дрожь.

— Замерз? — с веселой улыбкой полюбопытствовал голубоглазый коренастый крепыш, появляясь из-за спины старшего помощника. — Нич-чо! Ща согреешься, болезный! — осклабился он, зажигая паяльную лампу. Шутка была по достоинству оценена благодарными зрителями — довольный ржач раздался за спиной несчастного пленника.

Тоска и смертный ужас охватили Дениса. Он прекрасно знал, что хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается — его пытали, он пытал, так что никаких иллюзий по поводу своей дальнейшей судьбы не испытывал. А то, что "газосварщик", в отличие от Гюльчатай, личика не прятал, однозначно свидетельствовало о том, что оставлять в живых старшего помощника не собираются.

Утверждение: "Все, что нас не убивает, делает нас сильнее", на первый взгляд выглядит бесспорным. Но, только на первый. Определенный жизненный опыт, не усиливает человека, а наоборот, ослабляет — иногда лучше не знать о том, что тебя ждет. А Денис, к сожалению, хорошо знал — первое время, после чудесного освобождения из лап "инквизиторов" в Паранге, он жаренное мясо есть не мог. Запашок-с знаете ли… Что свиной жир, что человечий, при соприкосновении с огнем, воняют одинаково. Иногда, после знакомства с очередным, не слишком привлекательным экземпляром "царя природы", старшему помощнику приходила в голову мысль, что это не случайно. Просто, многие люди — свиньи.

Но, в данный момент, Денису было не до абстрактных размышлений и умственных абстракций, ощущение наступающего смертного часа, усиленное знанием, ЧТО предстоит пережить, прежде, чем этот час придет, выбило все мысли из головы, оставив там лишь первый основной инстинкт — инстинкт самосохранения. От попытки разорвать связывающие его путы, жилы вздулись на шее старшего помощника, а глаза стали красными из-за полопавшихся капилляров. Однако, единственное, чего он достиг всеми этими усилиями, была ехидная улыбка "крепыша".

Эта улыбка была последней каплей. Ярость охватила Дениса — согласитесь, все лучше, чем тоска, уныние и страх. Страстно возжелал он — никакого сравнения с жаждой женщины, чтобы хоть ненадолго, хоть на минуту, вернулась "длинная рука", чтобы смог он вдавить эти голубые глазки прямо в мозг "крепышу", чтобы смог выбить ему все зубы, а потом свернуть эту бычью шею, а затем подхватить "волшебную лампу Аладдина" и ЖЕЧЬ! ЖЕЧЬ!! ЖЕЧЬ!!! всех, кто собрался у него за спиной.

Но… бодливой корове Бог рог не дает, мечты сбываются только в больших и богатых корпорациях, причем лишь у крупных акционеров, а у обычных людей с этим напряженка. Однако, высшие силы не остались равнодушны к страстной мольбе старшего помощника — недаром в Писании сказано: "Просите и дано вам будет! Ищите и обрящете!". Правда, дано было не совсем то, что просил Денис — его, вместо возвращения "длинной руки", выбило в фар-и-хлайн. Но, согласитесь, гораздо лучше сверху смотреть, как твое тело жгут паяльной лампой, чем находиться в этот момент в этом самом теле. Если ты, конечно же, не мазохист эксцентрик.

"Кадат вернулся…" — невозмутимо констатировал внутренний голос.

"Жаль, что ненадолго… — так же отстраненно согласился с ним старший помощник.

"Но, хоть больно не будет!" — попытался найти хоть какой-нибудь позитив голос.

"И то хлеб…" — холодно усмехнулся Денису поражаясь тому, какие самые разные события могут доставить одинаковую радость человеку: начиная от покупки нового джета "Gulfstream G500", или годовой аренды полного состава конкурса "Мисс Вселенная" в личное пользование, до возможности самостоятельно, а не через трубочку из живота, пописать, или безболезненно умереть.

Старший помощник осмотрелся и вопрос, заинтересовавший немного ранее внутренний голос, был снят с повестки дня в связи с полученным на него ответом — среди людей, расположившихся за спиной "нижнего" Дениса, присутствовал Казак — владелец и директор ЧОПа "Вихрь". Стало быть, люди, скопившиеся в заброшенном цехе, были бандитами. Хотя…

А между тем "внизу", в плотном физическом мире, события приняли неожиданный оборот. Причем неожиданным он стал не только для зрителей, собравшихся в "театре одного актера", но и для самого актера, в принципе, уже смирившегося со своей участью. Вместо того, чтобы молча, или же с воплями и мольбами ждать, когда его начнут "отогревать" паяльной лампой, или же биться в бесполезной истерике, как ожидала почтеннейшая публика, "нижний" Денис, к удивлению "верхнего", заговорил:

— Казак! — голос "нижнего" старшего помощника звучал громко, бесстрастно и уверенно. Так мог бы разговаривать терминатор с отключенным блоком управления эмоциями. — Подойди, а псов своих отгони, слово не для них. — Слово "слово", прозвучало, как "СЛОВО" — величественно, безапелляционно и грозно.

Медленно, словно свет, гаснущий в зрительном зале перед началом спектакля, с лиц собравшихся сползло беззаботное злое веселье и так же медленно сменилось не менее злой настороженностью. Напряженная, тревожная тишина повисла в огромном пустом помещении.

— Казак! О чем этот жмур бакланит!? — выразил общее недоумение один из собравшихся — высокий, спортивный мужчина с неприятным шрамом через все лицо.

— А ты, что, Артист, спросить с меня хочешь? — ровным тоном, не повышая голоса, мгновенно отреагировал "предводитель дворянства", хорошо знавший, как держать свою свору в узде.

Отповедь возымела свое действие — шрамированный поскучнел, отвел глаза и отвернулся, а Казак тяжелым взглядом обвел собравшихся. Больше никто ни на какие вопросы не отважился, за исключением "газосварщика":

— А мне, что делать? — недоуменно захлопал голубыми глазками "крепыш".

— Погаси пока, и к ним отойди, — распорядился господин Челбанутев и кивнул в сторону "группы товарищей".

Дождавшись, пока соратники отодвинутся на расстояние, не позволяющее прослушивание, Казак приблизился к "нижнему" Денису и негромко заговорил:

— Ну-у… говори, — жестко ухмыльнулся он, глядя в безмятежное, словно у статуи, лицо старшего помощника. — Только учти… — чем он собрался напугать Дениса осталось неизвестным.

— Заткнись и слушай, — бесстрастно распорядился старший помощник. Казак от неожиданности икнул и… замолчал. — Вампира помнишь? — от такого вопроса, прозвучавшего, как гром среди ясного неба, господин Челбанутев вздрогнул, а глазки его испуганно забегали. — Помнишь, — холодно констатировал Денис. — Если со мной что-нибудь случится, он к тебе заглянет еще раз. И учти, — глаза "статуи" сделались бездонными и мертвыми. — Он тебя не просто высушит. Он выпьет твою поганую душонку. Не будет никакого перерождения, — губы "нижнего" Дениса растянулись в безжалостной ухмылке: — Даже помоечной крысой не возродишься. Умрешь истинной смертью.

Казак с первых же слов поверил этому голому типу. Полностью и безоговорочно. Было в глазах этого… демона — точно демона! — вот правильное определение этого существа, что-то напугавшее директора ЧОПа до внутренней дрожи, хотя трусом Казак никак не был, трусы на такой работе не удерживаются и командных высот не достигают. Просто, ему с самого начала не нравилась вся эта история со святой местью — "тоже мне, благородные разбойники нашлись" — презрительно морщась думал Казак, когда "горячие финские парни" подавляющим большинством голосов, а точнее говоря — единогласно, решили устроить джихад. "Дубровские!" — кривился директор ЧОПа, но братва настаивала — пришлось впрягаться.

Эта гнида — полковник Васильев, который держал Казака за горло мертвой хваткой и имел с него столько денег и специфических услуг, что странно, как еще не подавился, хавая в одно горло, сука! помочь отказался, ссылаясь на то, что лезть ему в это дело не с руки. Мол, можно нажить смертельного врага, если генерал Мерицкой, чей сын погиб в этой странной автокатастрофе, узнает, что полковник сует нос в расследование, которое его никак не касается. А господину Васильеву это надо? Господину Васильеву этого не надо!

И вот теперь Казак оказался между молотом и наковальней. Между вампиром, который обязательно придет за ним этой ночью, если он не отпустит человека… впрочем, какого, нахрен, человека!? — демона, черт бы его побрал, однозначно — демона! виновного в гибели пацанов, и братвой, жаждущей строго спросить с этого… скажем так — существа. И что делать!?!

Как обычно, в условиях стресса, когда начинается настоящая борьба за жизнь, организм начинает выдавать такие результаты, которые в обычных условиях ему и не снятся. Рядом с солдатом взрывается снаряд, он чудом остается жив, а потом не раз вспоминает, как отчетливо видел, что по корпусу снаряда начали медленно расползаться трещины, сквозь которые пробивался огонь. Потом время начинает течь с обычной скоростью — взрыв и забытье. И таких историй хватает.

Так что времени, для принятия решения, Казаку хватило. Господин Челбанутев в мгновение ока нашел выход — бежать. Бежать! Причем немедленно, не теряя ни секунды, оставив этого… этого дьявола в человечьем облике и пацанов разбираться между собой. Пусть делают, что хотят, а с него взятки гладки — уже вечером будет на Кипре! А потом еще дальше можно будет смотаться — завязки и в Штатах есть и в Австралии, а на безбедную старость хватит. Обрадовался Казак, однако радость его длилась недолго. Дьявол заговорил:

— У тебя есть звездная яхта? — глядя прямо в душу директора ЧОПа черными провалами своих мертвых глаз, бесстрастно осведомился он.

— Ч-чего?!? — понимая, что гениальный план спасения летит в тартарары и холодея от этого осознания, переспросил Казак.

— Можешь перемещаться между звездами? — переформулировал свой вопрос дьявол и не дожидаясь ответа, сам на него ответил: — Не можешь. А в пределах солнечной системы он тебя везде достанет.

— А что мне братве сказать? — вконец растерялся господин Челбанутев. — Не поймут…

— Жить захочешь — придумаешь, — губы дьявола растянула злая усмешка. — Думай Казак, думай. Но, недолго.

"Верхний" Денис с радостным изумлением наблюдал за этими "переговорами в верхах", точнее говоря — "в низах". Вновь проснулась надежда, которая, как выяснилось, и не думала умирать.

— Развязать, растереть спиртом, все вернуть, помочь одеться! — приказал директор ЧОПа, подойдя к своим сотрудникам, с напряженным вниманием вглядывавшимся в своего предводителя, пока он шел от пленника к ним.

— Ты чё, Казак, он же братву мочканул! — снова стал возникать Артист.

"Вот же ж, гнида! — подсиживает!" — мимоходом подумал Казак, но тут же выбросил эту мысль из головы — не до того сейчас. Потом разберется. Сейчас главное не допустить бунта.

— Хочешь к ним присоединится? — сузил глаза авторитетный руководитель. Артист замешкался и с ответом не нашелся — уж больно неожиданным оказалось предложение, а Казак стал развивать первый успех, не давая захватить инициативу сомневающимся: — За него, — кивок в сторону пленника, — голову оторвут с гарантией. И в Антарктиде достанут, — при этих своих словах господин Челбанутев уловил несколько недоуменных взглядов своих подчиненных и лишь досадливо дернул щекой — пример был не для этой аудитории. — Везде достанут — и В Европе, и в Штатах, и в Австралии, — поправился он. — Так понятно?

— А может ксивы у него левые! — высказал сомнение кто-то из бойцов.

— Ксивы настоящие! — отрубил Казак. — Но дело в другом, — он обвел братву тяжелым взглядом. — Ксивы лишь прикрытие того, кто он на самом деле!

— И кто? — снова вылез неугомонный Артист.

— Не твое собачье дело! — отрезал авторитетный руководитель и нехорошо посмотрел на подчиненного: — Много вопросов задаешь…

Это был правильный ход — неопределенность в таких делах лучше всего. Каждый сам додумает чего он больше всего боится.

— Та-а-а-к… — Казак с грозным недоумением оглядел собравшихся. — Мне что? — дважды повторять надо?

— А он мстить не станет? — высказал общее опасение кто-то из бандитов.

Первым желанием Казака было сказать, что — "нет", но, как было сказано выше, в стрессовых ситуациях голова работает лучше… а может просто быстрее, чем обычно и просчитывает больше вариантов, но от вранья директор ЧОПа отказался — почувствовал, что не поверят, потребуют доказательств, начнут дискутировать и бразды правления будут упущены. Поэтому он ответил предельно честно:

— Если его убьем — мы покойники, а так есть шанс.

И люди ему поверили.

После того, как срезали скотч, самостоятельно подняться со стула Денис не смог. Бывает, что отсидишь руку, или ногу — впечатления не самые приятные, а тут, как будто, отсидел всю тушку. Ощущения специфические… Однако, нет худа без добра — как просовывали нож под скотч, разрезая параллельно кожу, как скотч отдирали вместе с волосами — эпиляция, блин! старший помощник даже не заметил. Спиртовое растирание помогло — кровь побежала по жилам и через какое-то время Денис начал двигаться самостоятельно.

Первым делом он, под недоуменными взглядами бандитов, встал по стойке смирно и застыл, вытянувшись, как струна. Несколько минут старший помощник гнал через себя энергию восходящего и нисходящего потоков, пока не почувствовал, что вернул себе дееспособность — в смысле возможности сделать физическое замечание.

"Всех убью! — думал он натягивая шкиру. — Погодите немного, суки! Сейчас окончательно в норму приду и начнем!"

Кроме эмоциональной составляющей в этом желании, на которое старший помощник имел несомненное право, в нем присутствовало и рациональное зерно — сотрудники ЧОПа видели слишком много того, чего видеть были не должны: деньги — но, это хрен-то с ним; документы — это уже хуже; но, самое главное — содержимое рюкзака, а это уже нехорошо.

Натянув шкиру на голову и оставив открытым только лицо — его Денис собирался закрыть в последний момент, он уже готов был приступить к ликвидации, как взгляд его остановился на вещах, разложенных на обшарпанном деревянном верстаке, притащенном бандитами. Что-то там было не так. Старший помощник начал разбираться и буквально через несколько мгновений понял — что именно его насторожило. Портсигар, предназначенный для хранения вместилища Байгола наличествовал, причем открытый, а вот само вместилища отсутствовало. "Обезьяньей лапки" среди разложенных вещей не было. Исчезла, блин!

"И за Байгола ответите, суки!" — с бессильной ненавистью подумал Денис. Ненависть была бессильной от того, что прямо сейчас приступить к уничтожению личного состава ЧОПа "Вихрь" было нельзя — надо было сначала выяснить, куда они дели Байгола, потом найти мертвого шамана, а уж потом…

Старший помощник молча, неторопливо, досконально все проверяя, уложил деньги и документы в пояс, надел его, оделся, затем так же тщательно собрал рюкзак. После всех этих манипуляций на верстаке остался сиротливо лежать лишь пустой портсигар. Братва, так же молча, стоявшая вокруг, наблюдала за всеми этими действиями с подозрительностью, враждебностью и опаской. Завершив сборы, Денис обвел тяжелым взглядом "высокое собрание" и заговорил:

— Любое упоминание об этом инциденте приведет к безальтернативной ликвидации всех присутствующих. Ответственность коллективная. Проболтается один — уничтожены будут все. — Тон, каким все это было сказано, был спокойным, сухим и деловым. Никакой угрозы и экзальтации. И старшему помощнику поверили.

Значение слова "безальтернативной" было правильно понято лишь Казаком да парочкой "старослужащих", окончивших среднюю школу еще в Советском Союзе. Жертвы же ЕГЭ восприняли сообщение по разному — меньшая часть — "меньшевики", так сказать, решили, что их убьют безболезненно, а большая — "большевики" — что наоборот.

— А сам-то не зашухеришь? — прищурился кто-то из молодняка.

— Позором не хвастаются, — угрюмо процедил Денис, одновременно сдвигая точку сборки в положение "Смерть". Пережитая встряска благотворно повлияла на возвращение экстрасенсорных способностей старшего помощника и точка сборки двигалась беспроблемно, как до приснопамятной активации Дара — чума на оба эти дома, что на Дар, что на спонтанную активацию.

— И последнее, — продолжил старший помощник. — Где то, что здесь лежало? — он кивнул на портсигар.

Задав вопрос, он стал внимательно вглядываться в лица бандитов, буквально впиваясь в них взглядом, под которым они начинали нервничать, переминаться с ноги на ногу и отводить глаза. Так продолжалось пока очередь не дошла до "лица со шрамом".

"Артист" — Денис вспомнил эпизод, увиденный "сверху".

"Он взял!" — безапелляционно заявил внутренний голос.

"Похоже на то…" — согласился с ним старший помощник — поведение "шрамированного" чем-то неуловимо отличалось от остальных. Вот вроде бы всё, как у всех — так же глазки отводит, так же мнется, как булочка в жопе, а что-то не так…

— Артист, куда руку дел? — прищурился Денис.

Остальные бандиты, включая Казака, сначала удивленно уставились на старшего помощника, недоумевая, откуда он узнал погоняло их боевого товарища, а потом, вопросительно, на самого Артиста — мол, а действительно, куда это ты дел какую-то там руку?

— Выбросил… — буркнул "лицо со шрамом" и скривился: — Гадость такая!

— Придется найти, — с обманчивой мягкостью отреагировал Денис.

— А если не найду, что сделаешь!? — окрысился Артист.

— Увидишь, — бесстрастно пообещал старший помощник.

В обратный путь отправились вчетвером на огромном, размером с автобус, внедорожнике Казака: Денис, Артист, Казак и "газосварщик" в качестве водителя. Директор ЧОПа, по плебейской привычке, уселся рядом с водителем и небольшой кортеж — присутствовала еще машина с охраной, тронулся в путь. Старший помощник подозревал, что Казак поехал сопровождающим, чтобы избежать любых инцидентов — его сотрудники, "горячие финские парни", конечно имели определенное понятие о трудовой и исполнительской дисциплине, но явно в объемах недостаточных для того, чтобы их начальник мог с твердостью сказать самому себе, что гарантирован от новой встречи с вампиром. По крайней мере, Денис полагал, что Казак именно так считает, потому-то сам и повез и его и этого чистоплюя — рука сушеная ему видишь ли помешала, козлу. Короче говоря, директор ЧОПа прихватил с собой "токсичный актив" — чтобы на глазах был. В кабине царило угрюмое молчание, пока Артист не произнес:

— Тормозни, Заморыш, вроде здесь…

"Я бы эту суку, — подумал старший помощник, — назвал бы Сучий Крепыш. Почему Заморыш-то? Болел что ли в детстве?"

Денис крайне негативно относился к "газосварщику", собиравшемуся его сжечь. Умом понимал, что остальные ничем не лучше, но сердцу не прикажешь.

"Все правильно, — вылез со своими комментариями внутренний голос. — Все на контрастах: если здоровенный детина — значит Малыш, если дурак — Умник, или Профессор. Ну, и так далее…"

У старшего помощника были контраргументы, вроде этимологии погоняла "Артист" — здесь явно не обошлось без Аль Пачино, но он решил, что время и место для филологического диспута неподходящие — надо помочь "лицу со шрамом" в его поисках Байгола, поэтому вслед за ним выбрался из машины. Не остался на месте и Казак, а вслед за ним покинул свое рабочее место за баранкой и "газосварщик".

— Чего ищем-то? — хохотнул Заморыш, — золото что ли? — Директор ЧОПа тоже с интересом уставился на Дениса.

— Нет, — покачал головой старший помощник, — не золото. Ищем кисть руки, засушенную, черную, сморщенную.

От полученной информации "газосварщик" перестал улыбаться и брезгливо поморщился, Казак же едва заметно покивал головой, видимо соглашаясь со своими интуитивными представлениями об атрибутах, необходимых для колдовской деятельности, как то: менструальная кровь сорокалетней девственницы; корень мандрагоры; ноготь чиновника, не берущего взяток; сопли гигантской черепахи; слезы прокурора, пролитые от осознания судебной ошибки и прочие магические ингредиенты.

— Гадость какая! — выразил свое отношение к объекту поисков Заморыш. — Б-р-р-р! Противно!

… ага-ага… жечь живого человек тебе не противно…

… а засушенная кисть — значитца противно…

… понятно… ну, погоди сук-ка… рассчитаемся…

Десять минут поисков ничего не дали — вместилища Байгола ни на проезжей части, ни на тротуаре не оказалось. Или тяжелые грузовики и автобусы в блин раскатали, а потом этот блин кто-то намотал на колесо и увез, или бродячие собаки подобрали, или Артист с местом ошибся, или дворник гастарбайтер подмел, или черт знает что. Особо смущенным "лицо со шрамом" на выглядело — типа, ну, нет и нет, и хрен-то с ним! и это особенно взбесило Дениса.

— Спиздил кто-то твое сокровище, — открыто ухмыльнулся Артист. — А может я с местом чуток ошибся, — он издевательски развел руками.

Удержать гнев в узде стоило старшему помощнику огромных усилий, но он удержал.

— Время тебе до полуночи, — бесстрастно произнес он, развернулся и шагнул к машине.

— А потом что! Убьешь!? — насмешливо крикнул ему вслед шрамированный, но отвечать Денис не стал и молча и внешне спокойно, хотя внутри все клокотало, уселся на свое место.

В дальнейший путь отправились втроем — без Артиста, который, то ли, несмотря на свою браваду, остался продолжать поиски, то ли пересел в машину охраны. И это было хорошо, потому что нервы старшего помощника, от всего навалившегося, были ни к черту — того и гляди сорвется, а это будет преждевременно — оставался шанс, что "лицо со шрамом" вернет пропажу. Молчание в кабине было тяжелым — хоть топор вешай, поэтому, когда огромный внедорожник остановился рядом с парадной Дениса, все трое испытали облегчение. Тем большим было удивление старшего помощника, когда вслед за ним из кабины выбрался и Казак — вроде бы никакого удовольствия от общества друг друга никто из них не испытывал. Заморыш тоже хотел выйти, но директор ЧОПа молча покачал головой и голубоглазый крепыш остался на месте.

— Я вот что хочу сказать, — негромко начал Казак, когда они отошли от машины, — пацаны в команде разные есть… — он сделал паузу, вглядываясь в лицо Дениса, пытаясь разглядеть на нем понимание всей тяжести складывающейся ситуации, но обнаружил лишь отстраненность и индифферентность. Тяжело вздохнув, директор ЧОПа продолжил: — Самые отмороженные собираются "У гнома"… клуб такой… на севере… — Выслушав Казака, старший помощник едва заметно кивнул, показывая, что понял намек. По данному вопросу их интересы совпадали — неприятности были не нужны никому из них.

— Кто меня сдал? Полковник Васильев? — небрежно полюбопытствовал Денис. — Или кто-то из майоров? Силизнев? — предположил он. — А может — Визанцев? — Старший помощник до конца еще не решил, будет разбираться с продажными ментами, или нет, но, на всякий случай, информацией решил разжиться, раз уж представилась такая оказия — Казак просит об одолжении — значит пусть платит.

— Силизнев, — пожевав губами, выдавил директор ЧОПа. Чувствовалось, что сдавать своих информаторов ему и неприятно и непривычно, но, коготок увяз — всей птичке пропасть. В этот момент старший помощник ощутил захлестывающую радость — он почувствовал, что Казак говорит правду! Ему стоило больших трудов сохранить покерфейс.

"Нет худа без добра…" — философично заметил внутренний голос.

"А то!" — не мог не согласиться с ним Денис.

После этого короткого диалога, собеседники не прощаясь развернулись и направились в разные стороны — Казак сел в машину, а старший помощник пошел домой. Как только директор ЧОПа устроился на сиденье, Заморыш немедленно вылез с вопросом:

— О чем базарили, шеф?

Казак хмуро посмотрел на подчиненного, решая — послать, или ответить. После короткого размышления, решил, что ситуация и так накалена и лучше ее дальше не разогревать, а дисциплину можно будет и потом подтянуть, если все обойдется, а не обойдется, так и подтягивать нечего будет, да и некому, так что лучше ответить:

— Еще раз попросил считать инцидент исчерпанным, — процедил он через губу, давая понять Заморышу, что отвечая, делает тому величайшее одолжение. Услыхав такие мудреные слова, "газосварщик" лишь уважительно покачал головой и завел мотор.

Вернувшись домой, старший помощник немедленно залез в ванну отмокать — хотелось побыстрее смыть все дерьмо, как физическое, так и нематериальное, которое прилипло к нему за этот долгий день. Он чувствовал себя уставшим, разбитым и злым. Десять процентов злости приходились на других — не трудно догадаться, на кого, а девяносто — на самого себя. Некоторое время он бездумно наслаждался горячей водой, но долго это продолжаться не могло и привычка анализировать ошибки взяла верх над желанием выкинуть все произошедшее из головы и забыть, как дурной сон.

"Снова повезло, — вздохнул внутренний голос, — а могло и не повезти…"

"Да уж… — согласился Денис. — Но, обидно! — начал закипать он, — меня! боевого офицера! и кто!?! — бычье!!!"

"Да ладно тебе — офицера! — ухмыльнулся голос. — Красная Пчела — это, в лучшем случае, прапор, если вообще не старшина!"

"Да пошел ты! Тоже мне — знаток! — обиделся старший помощник. — Красная Пчела, к твоему сведению — лейтенант!"

"Меньшой", — хмыкнул голос.

"Ну-у… пусть младший, — восстановив хоть какой-то офицерский статус, Денис решил дискуссию по этому поводу свернуть, чтобы внутренний паршивец не разжаловал его вообще в простые топорники. — Другое обидно, — начал он новую тему: — Живу, никого не трогаю, даже примус не починяю, веду себя тише воды, ниже травы, а дня не пройдет, чтобы на меня не наехали, — он вздохнул. — Если не менты, так мажоры, если не мажоры, так криминалитет. Чего им всем, сукам, надо!?!

"Да будет тебе кокетничать, — голос внутреннего голоса стал серьезным. — Сам же понимаешь, что торчишь, как гвоздик из стула. Кто крошки пытается смахнуть, обязательно поцарапается — вот и пытаются гвоздик вбить! Ладно, — он вздохнул на манер хозяина, — хватит лирики. Какие выводы сделал?"

"Выводы… — протянул старший помощник. — Выводы простые: не полагаться на мелиферы, которые не работают, а крутить головой на триста шестьдесят градусов и смотреть в оба. А то я что-то расслабился…"

"И это правильно, — одобрил голос. — И вообще, наш девиз теперь будет: умеренность и аккуратность!"

"Ну, аккуратность — так и быть, а с умеренностью не пошел бы ты… — не согласился с ним Денис. — Я некрасивых баб трахать не буду, хоть ты лопни! И на фастфуд не перейду!"

"Хрен с тобой — дурнем, — проворчал голос, — живи уродом. Другое непонятно — почему люди генерала Раталина тебя не прикрывали? Ведь Шэф приказал пылинки сдувать!"

"Ну-у… не пылинки, конечно же, — поморщился старший помощник, — не надо утрировать. А чтобы я был живым и здоровым к его возвращению, но это-то, как раз понятно".

"Поясни!" — потребовал голос.

"Элементарно, Ватсон! Генерал поверил, что я владею телепортацией. Как за таким уследишь? Это — раз. Владею — значит могу смыться от любой опасности — это два. Нахрена за таким уникумом наружку отвлекать — это три. И зачем меня светить перед наружкой — это четыре. Логично?"

"Логично… — протянул голос, — но не совсем. Зачем тебе тогда автомобиль понадобился? Скачи куда хочешь. Кузнечик!"

"А может я только в знакомые места могу!" — не дал сбить себя с толку Денис.

"Ладно, — согласился голос. — С тобой спорить, что воду в ступе толочь. Что у нас в сухом остатке?"

"Постоянная бдительность и повышение боеготовности!"

"Это стратегическая цель, а тактическая — на сегодня?"

"Найти Байгола и вразумить особо буйных!" — отрапортовал старший помощник.

"Согласен…" — проворчал голос.

Беседа могла бы продолжаться еще долго, ведь разговаривать с умным собеседником можно бесконечно, а особенно таким, который тебя понимает — ведь нередки ситуации, когда собеседник умный, но понять тебя не может, например, ты — гопник, а он — профессор филологии, или наоборот, а тут все один к одному — и умный, и понимает, но остывшая вода и чувство голода выгнали Дениса из ванны.

На этот раз в малом банкетном зале, где обычно оттягивались после трудов неправедных Артист со товарищи, было непривычно тихо — ни женских взвизгов, ни хриплых мужских криков — будто не бандиты… пардон — сотрудники ЧОПа собрались, а выездное заседание Академии Наук (не путать с Магическими Академиями из женского фэнтези) проходит. Персонал "У гнома" лишнего любопытства не проявлял — понимал, чем оно чревато, но зарубку в памяти сделал — что-то не так.

Официанты мгновенно накрыли стол холодными закусками и спиртным и сразу же подали горячее — хозяин барин: сказано сразу, значит сразу, после чего, получив приказ не соваться, пока не позовут, больше не совались, ибо себе дороже — репутация у буйных гостей была та еще. Метрдотель время от времени на цыпочках приближался к закрытой двери, прикладывал к ней ухо, слушал невнятный гул голосов и, недоуменно пожав плечами, так же тихо отходил.

Мирное течение вечера… ну-у, как мирное? — публика "У гнома" собиралась, мягко говоря — своеобразная, и назвать ее законопослушной было бы большим преувеличением, так что и морду кому-то успели набить, и ногами попинать, и вывели кое-кого из заведения, с последующим выбросом на снег, но все это вписывалось в рамки обычного времяпрепровождения отдыхающих и не было чем-то необычным, так что и говорить тут было не о чем, и вот это-то мирное течение вечера было прервано душераздирающим воем, донесшимся из кабинета, где безвылазно отдыхали "казаки" — таким было групповое погоняло у сотрудников ЧОПа "Вихрь".

От этого леденящего душу звука, со всеми посетителями заведения случился малый конфуз — все поголовно, невзирая на степень алкогольного и наркотического опьянения, протрезвели, а у некоторых — особо впечатлительных, случилось недержание. Большого конфуза, к счастью, стиснув зубы и сфинктеры, удалось избежать, ибо в подобном случае от запашка в замкнутом, плохо вентилируемом помещении можно было бы и задавиться, но, повторимся — худшего не произошло и акустический удар вызвал лишь малый конфуз. Однако, все вышесказанное относилось лишь к гостям клуба, которые были за пределами малого банкетного зала, где отдыхали "казаки", и из которого и донесся этот дьявольский вой. А вот то, что случилось с непосредственными "слушателями", оставалось до поры до времени загадкой.

Когда администрация и посетители пришли в себя, перед ними, во весь рост, встал второй исконно русский вопрос: "Что делать?". Коллективное сознательное и бессознательное всех присутствующих, можно сказать — эгрегор "У гнома", был решительно настроен против вмешательства во внутренние дела клуба любых представителей всех существующих ветвей власти. Поэтому, решено было разобраться своими силами, а если уж выяснится, что произошло смертоубийство, только тогда связаться с органами охраны правопорядка, чтобы не оказаться без вины виноватыми. Менты ведь как? — это в кино они долго ищут преступника и отказываются верить самооговорам, а в реале им бы побыстрей найти крайнего, которого можно назначить виновным и дело закрыть.

Публика, собиравшаяся "У гнома" и администрация заведения были людьми тертыми, повидавшими виды, поэтому они быстро, без бюрократических проволочек, сформировали представительную комиссию, которая, потея от иррационального страха, подступила к дверям злосчастного кабинета, где и родился форс-мажор. Картина, открывшаяся их взорам, после того, как дверь была открыта, вызвала у членов комиссии оторопь. Всех "казаков", находящихся в помещении, члены комиссии знали, если не по именам, то в лицо — так как все они: и "казаки", и члены комиссии были завсегдатаями клуба. Так вот… имидж "казаков" разительно изменился. Комиссионеры знали их, как молодых, или среднего возраста мужчин, подтянутых, спортивных, злых и агрессивных, а теперь перед ними предстали разбитые, трясущиеся старички.

Все "казаки" как будто разом постарели на много лет. Вместо молодых, здоровых мужиков с горящим взором, за столом сидели трясущиеся, морщинистые старики со слезящимися глазами, в которых застыл ужас. При виде этой инфернальной картины, и у членов комиссии начали вставать дыбом волосы на голове от страха — особого колорита зрелищу добавляло то обстоятельство, что все "казаки" поседели! Ни брюнетов, ни блондинов, ни рыжих, ни сивых за столом не осталось — только седые! Ну, а вишенкой на торте являлись два индивидуума, которые, судя по запаху, явно обделались, а сейчас таращились на мир пустыми глазками, в которых не осталось ни капли разума. "Председатель комиссии", лично знакомый с Казаком, не без труда, но узнал и этих двоих — это были Артист и Заморыш.

После того, как "высокая комиссия" закончила свою работу, к открытым дверям, нескончаемой лентой — примерно, как к Ленину в мавзолей в лучшие годы, потянулись остальные посетители заведения — каждому хотелось самому посмотреть, что же такого там произошло, что комиссионеры — уважаемые люди, у многих из которых за спиной не одна ходка, выглядели, как дети, впервые посмотревшие фильм ужасов. И надо сказать, что после личного ознакомления с содержимым малого банкетного зала, они вполне разделяли чувства членов комиссии.

Практически, каждый из ознакомившихся, испытал чувство, что на сегодня хватит — пей, не пей, кури, не кури, глотай, не глотай, колись, не колись, кайф не поймаешь, только голова будет болеть. Поэтому, подавляющее число посетителей клуба, прямо после осмотра места происшествия молча отправилось в гардероб, а оттуда по домам. Праздничное настроение было безнадежно испорчено. Немаловажную роль играло также соображение, что не исключалось прибытие правоохранителей, иметь дело с которыми никто не стремился.

Наперед скажем, что опасения насчет появления слуг закона были напрасными. "Председатель комиссии", бывший по совместительству ночным администратором, или — наоборот, не суть важно, связался с Казаком, тот — со своими людьми не попавшими под раздачу, и последствия форс-мажора были ликвидированы силами ЧОПа. Артиста и Заморыша отправили в частную клинику, а остальных развезли по домам. Господин Челбанутев проявил истинное милосердие и разрешил пострадавшим взять отпуск на три дня для поправки здоровья… правда, за свой счет.

Среди всех этих ужасных и не побоимся этого слова — трагических событий, появление старшего помощника "У гнома", равно, как и последующее его исчезновение, прошли совершенно незаметно, как для окружающих, так и для немногочисленных камер слежения. Малое количество камер объяснялось тем обстоятельством, что завсегдатаи заведения, в своем подавляющем большинстве, относились к средствам инструментального наблюдения и фиксации с обоснованным предубеждением, а администрация шла им навстречу. Впрочем, даже если бы Денис и попал в кадр, то ничего страшного не произошло — хватило бы и биомаски, словно приросшей к его лицу, чтобы не позволить однозначно идентифицировать старшего помощника, а не пойман — не вор! Но старший помощник, исходя из генеральной концепции, что безопасности много не бывает, на всякий случай, использовал маскировочные возможности шкиры.

Из дому Денис выбрался за два часа до описываемых событий, ровно в полночь. Был старший помощник злым, как черт, и решительно настроенным, словно солдат, поднявшийся в атаку на немецкие окопы — впереди вражеские пулеметы, позади пулеметы заградотряда — терять нечего — у-у-р-р-р-р-а-а! и вперед! Злым Денис был на Артиста, так и не вернувшего вместилище Байгола — то ли не нашел, козел, то ли не искал. Впрочем, без разницы — старшего помощника интересовал только результат, которого не было. Ну, а решительность объяснялась тем, что вернуть мертвого шамана Денис собирался по-любому — не мытьем, так катаньем. Он своих не бросал.

Правда, нельзя не отметить, что во многом эта решительность опиралась на результаты работы "Знайки", который не только отследил путь, которым везли бесчувственного старшего помощника, но и, используя информацию со смартфонов бандитов и бортового навигатора их транспортного средства, определил примерное место, где этот тупой упырь — Артист, выбросил вместилище Байгола.

Старший помощник, в глубине души, надеялся, что подъедет, подберет своего бестелесного дружка и триумфально проследует дальше вершить справедливость, ан фиг. К сожалению, практика оказалась не совсем такой, какой ожидалась — победную реляцию, типа: "Veni, vidi, vici" отправить было бы нельзя, даже, если было бы кому. А с другой стороны, отправлять было некому — так что, не так и страшно. Но, ни Байгола, ни его вместилища в предполагаемом месте "выброски" не оказалось. И это обескураживало.

"Может "Знайка" ошибся?" — осторожно предположил внутренний голос.

"Нет!" — твердо отреагировал Денис.

"А почему?" — робко полюбопытствовал голос.

"Потому что иначе Байгола не найти никогда! А он должен быть найден! — отрезал старший помощник. — Ферштейн!?"

"Ферштейн…"

Душевные терзания и метания Дениса на физическом плане выглядели, как неуверенное топтание на месте. Такое поведение неизбежно должно было привлечь к нему внимание местной гопоты — район для существования и процветания данной популяции был вполне себе подходящим — обшарпанные панельные пятиэтажки и их насельники являются питательным бульоном для появления и развития штамма этой культуры.

Скудное освещение "театра военных действий" и наличие обширного пустыря еще больше усугубляли ситуацию для "пришельцев", а для аборигенов — наоборот. Так что с точки зрения местных "флибустьеров", старший помощник выглядел одиноким и беззащитным испанским галеоном, набитым золотом, себя же они ассоциировали с благородными английскими пиратами. Абордаж был неизбежен!

Появление "пиратских фрегатов" старший помощник встретил с нескрываемым энтузиазмом и даже можно сказать — восторгом! Причина этих радостных эмоций заключалась в том, заработали мелиферы! Сравнение с ликованием прозревшего слепого будет конечно, в некоторой степени, перебором, но радость от заработавшего радара, когда осторожно, на ощупь, пробираешься через поле айсбергов в тумане, рискуя в любой момент повторить судьбу "Титаника" — в самый раз!

Никаких "психологических этюдов" со сдвигом точки сборки, Денис проводить не стал — не хватало еще метать бисер перед свиньями. Действовал просто и эффективно — спасибо "мальчикам наставника Хадуда", дай им Бог здоровья, за науку. Через десять секунд после начала контакта, шесть аборигенов корчились на мерзлом асфальте. Старший помощник не дал им даже произнести сакраментальную фразу: "Есть чё по мелочи?" — сразу приступил к обработке. Решив проблему, Денис сделал пару шагов вбок, укрылся в тени и задумался.

"Исходим из того, что "Знайка" не ошибся!" — твердо повторил он самому себе, а главное — внутреннему голосу, чтобы избежать любых дискуссий на этот счет со стороны последнего. Аналогичный случай произошел на какой-то утренней ТВ-программе, куда ведущие приглашают различных высокопоставленных чиновников. В тот раз гостем программ был министр юстиции. Ведущие начали робкий разговор о коррупции в правоохранительной системе, на что министр отрезал: "Безусловное доверие к судейскому корпусу не подвергается никаким сомнениям!", и на этом дискуссия была закончена.

"А как искать-то будем?" — робко поинтересовался голос, несколько даже напуганный решительностью владельца.

"Как-как… кверху каком, — проворчал старший помощник. — А я знаю? Давай думать!"

"Исходим из того, что Артист выбросил Байгола где-то здесь?" — еще раз уточнил голос.

"Да!" — раздраженно отозвался Денис. — И больше не переспрашивай!?"

"Раз его нет — значит его кто-то унес!" — выдвинул предположение голос.

"Конгениально, маэстро!" — мысленно поаплодировал старший помощник.

"А ты не ёрничай! — обиделся голос. — Лучше подумай — кто это мог сделать!"

"Кто-кто… — вздохнул Денис. — Явно не человек. Никто такую дрянь в руки не возьмет!"

"Может дети?"

"Это ты что? — Тома Сойера вспомнил с крысой на веревочке?" — хмыкнул старший помощник.

"Действительно… — смутился голос. — Теперь детишки ничего кроме смартфона в руках не держат…"

"Значит — животные!" — резюмировал Денис.

"Собаки, — уточнил голос, — потому что коты такую гадость в рот не возьмут!"

"Собаки могли и сожрать…" — поморщился старший помощник.

"Тогда пиздец…" — расстроился голос.

"Ладно… будем надеяться на лучшее. Пошли искать! — решительно объявил Денис. — Вот только куда?.." — задумался он.

"Думаю на пустырь…" — несколько нерешительно предложил голос. Нерешительность его объяснялось тем обстоятельством, что пустырь, в общем-то, был последним шансом. Если Байгол там не обнаружится, где его искать дальше он решительно не представлял.

"Логично!" — одобрил старший помощник.

Приняв решение — а это самое главное в любом деле, Денис натянул капюшон и активировал шкиру.

"Искать любые проявления магии!" — приказал он тетрархскому суперкомбезу, сам же вышел в кадат, посчитав, что кашу маслом не испортишь — галантерейщик и кардинал… пардон — активированная шкира и кадат — это сила!

Давным-давно, еще в первой жизни, Денис то ли где-то прочел, то ли услышал следующую сентенцию: подводную лодку противника в заданном квадрате ищут по спирали. Эта мысль ему понравилась и он ее запомнил. И вот — пригодилась! В околофутбольных кругах существует выражение: "хороший пас не пропадет", так и с мыслями. Правда, насчет спирали не уточнялось, а может старший помощник не обратил тогда внимания, или позабыл, какая она должна быть — расширяющаяся, или сужающаяся и вот теперь Денис напряженно размышлял, по какому пути пойти. Буридановым ослом он, к счастью, не был, поэтому после недолгих сомнений, решил, что один хрен, и методом научного тыка выбрал расширяющуюся, после чего проследовал в геометрический центр пустыря (примерно) и приступил к поискам Байгола.

Скажем честно, старшему помощнику повезло. Если бы сын "тельника" ошибся в своих предположениях о месте выброса хранилища мертвого шамана, хрен бы Денис его нашел, но, история не знает сослагательного наклонения. На четвертом витке спирали на визоре шкиры высветилась красная точка, а голосовой помощник озвучил причину ее появления: "Магическая аномалия". При ближайшем рассмотрении, аномалия оказалась мертвым шаманом, что и требовалось доказать, как любят выражаться люди определенных профессий.

"Федот, да не тот!" — растерянно, а можно даже сказать — с некоторым испугом, подумал старший помощник вглядываясь в своего ночного помощника, который грустно, словно мокрый воробей на жердочке, сидел на корточках рядом со ржавой чугунной батареей. Наличие бесхозного элемента отопительной системы само по себе было странным — его давно должны были сдать на металлолом, но не это неприятно поразило Дениса, а чрезмерная, какая-то нездоровая, прозрачность Байгола.

— Привет, бродяга! — с наигранным весельем, с каким здоровые обращаются к больным, посещая их в госпиталях и больницах, чтобы продемонстрировать этим весельем, уверенность в благополучном исходе дела, в которую не верят ни те, ни другие, поздоровался с мертвым шаманом старший помощник. — Прохлаждаешься?

"Здравствуй, Хозяин" — грустно, с тяжелым вздохом, отозвался Байгол.

— Чего такой невеселый? — продолжил бодриться Денис. — Все путем! Семья воссоединилась! — хохотнул он.

"Ухожу я…" — еще более тяжело вздохнул мертвый шаман.

— В смысле!? — нахмурился старший помощник. — Куда это ты собрался, старый!? Я тебя никуда не отпускал!

Денис прекрасно понимал, что имеет в виду Байгол, но пытался, опять же используя приемы общения здоровых с больными, хоть как-то повлиять на ситуацию, которая явно выруливала куда-то не туда.

"Вот…" — показал на что-то, лежащее рядом с ним на грязной земле, мертвый шаман. С нарастающим смятением, старший помощник узнал в предмете, на который указывал Байгол, мизинец, принадлежащий вместилищу — черный, сморщенный и еще больше покарябанный, чем тогда, когда он соединялся с остальной кистью — какой-то пожеванный, что ли, и без ногтя.

— А остальное где!? — со страхом, вызванным пониманием трагичности ситуации, хрипло вопросил Денис.

"Собака сожрала… — меланхолично и абсолютно безэмоционально отозвался Байгол. Так ведут себя люди, потерявшие всяческую надежду на спасение. — Теперь все… — душе в этом огрызке не удержаться… мал слишком…" — снова вздохнул он.

— И что делать!? Есть же какой-то выход! — разозлился старший помощник. — Давай делать что-нибудь! Что толку сопли здесь жевать!? Говори, что можно сделать!? Не может быть, чтобы выхода не было! Не верю!

"Другое вместилище надо… а где его взять? — безразлично пожал плечами мертвый шаман. — Вещь магическая… тонкой работы…"

Горестное молчание повисло над пустырем после этого заявления. Денис машинально поднял взгляд вверх, но вид колючих зимних звезд лишь усилил трагизм ситуации. Звездам было безразлично, что происходит здесь, внизу — хоть Армагеддон себе устройте, хоть взрыв сверхновой. От осознания безвыходности ситуации, старший помощник даже скрипнул зубами от бессилия.

"Есть вместилище!" — внезапно прозвучал в голове Дениса голос Небесного Волка.

И тут старший помощник осознал, что именно "царапало" его во время и даже после завершения детального анализа конфликта с "казаками", когда казалось, что он все понял, сделал все нужные выводы и все разложил по полочкам, но, какая-то "заноза" в сознании все-таки оставалась, и теперь он уловил — какая. Бандиты, раздев его догола, почему-то оставили висеть на шее очень даже приметный медальон с "Небесным Волком". С какой радости, спрашивается?!

"Почему эти козлы тебя не сняли, не знаешь?" — обратился Денис к Волку.

"Пока владелец жив, враги медальон не видят" — лаконично объяснил ситуацию Небесный Волк.

"Точно-точно! — оживился старший помощник. Он припомнил, что медальон нашел в прахе, который остался от зловредного оборотня Тара Гливара, а пока тот был жив, не видел… — Знатная вещь!" — покачал он головой.

"Я извиняюсь, — влез в беседу Байгол, — нам бы лучше поторопиться. А то…"

— Что делать знаете?" — вернулся от ностальгических воспоминаний к суровому "здесь и сейчас" Денис.

"Да".

"Да".

— Приступайте! — скомандовал старший помощник и от радости, что Байгол остается — как-то незаметно привязался к этому сукиному сыну, даже пропел про себя: "Он сказал поехали, он взмахнул рукой…".

"Клятва!" — приказал Небесный Волк.

"Какую?" — деловито уточнил мертвый шаман.

"Египетскую!"

"Фигасе! — прорезался внутренний голос. — Волк-то с Сеты, откуда он про Египет знает!?" — Денис в ответ лишь молча пожал плечами, а Байгол зачастил:

"Клянусь ветром Амона, рогами Аписа, гусем Геба, быком Манту… — мертвый шаман еще долго перечислял различных египетских богов и богинь и их божественные атрибуты, но в конце концов все-таки перешел к делу: — Ни действием, ни помыслом не вредить владельцу вместилища, чтить его за набольшего и почитать! — после чего еще раз повторил: — Клянусь!"

"Клятва принята! — торжественно объявил Небесный Волк, после чего обратился к старшему помощнику: — Господин! Доставай медальон!" — что и было Денисом немедленно исполнено.

Как только вместилище Небесного Волка было извлечено из-под шкиры, Байгол сжался в ослепительно горящую звездочку, которая затем, со скоростью метеора, метнулась к старшему помощнику, ударила в медальон и после этого исчезла.

— Все в порядке? — осторожно поинтересовался Денис через несколько секунд и затаив дыхание стал ждать ответа. В случае, если что-то пошло нештатно, не исключалась вероятность потери, как Волка, так и мертвого шамана, что, согласитесь, было бы, мягко говоря — неприятно, а грубо здесь и не скажешь. И лишь услышав два синхронных "ДА!", старший помощник почувствовал, как державшее его последнее время напряжение, стало спадать. — Байгол, ты как, — осведомился он, — поработать сможешь? Или не в форме?

"А поесть можно будет?"

— Еще как! — зло ухмыльнулся Денис. — До тошноты!