Ходок по Дороге. Книга вторая.

Глава 4

— Ох, — только и выдохнула напарница, когда я подошел к центральной капсуле и дотронулся рукой до светящегося синего огонька одного из сенсоров. Честно говоря, сначала я сразу хотел схватиться за кожух с кристаллом, но потом осторожность взяла верх. Кто его знает, чем оно аукнется? Как бы меня не ударило током или не взорвалось что-нибудь. Вообще вот так, без подготовки лезть к чужим артефактам — это глупо, признаю. Не умнее, чем проверять уровень бензина в баке, подсвечивая себе зажигалкой, или пилить найденный ржавый снаряд болгаркой. Но что делать? Какие у меня есть другие варианты? О реальном назначении всех этих приборов я все равно не имею никакого понятия, а образцы забрать надо. Вагона времени у нас с Катей нет. Вернуться сюда снова нельзя — Дорога не даст. Кроме того, у меня с собой нет ни монтировки, ни нормальных пассатижей, лишь универсальный мультитул, но толку-то с него? Я на капсуле болтов и шурупов, которые можно аккуратно открутить, не вижу. Выходя на Дорогу, мы с медичкой готовились к бою, а не к монтажным или демонтажным работам. Как мне добраться до «черного ящика» капсул звездолета, если он в них существует, или забрать информацию с «жестких дисков» инопланетных компьютеров, если таковые есть? Никогда не знаешь, какие задачки подбросит Дорога, вот в чем проблема.

Прикосновение к сенсору ничего не дало. Вообще никакой реакции. Осмелев, я ткнул пальцем в соседний огонек, затем попробовал сдвинуть «нарост» в сторону. Снова ничего… Вот тогда-то я осмелел и все же схватился за кожух с кристаллом, попытавшись выдрать его из гнезда на крышке капсулы. Сначала он подавался с трудом, но потом я потянул его со всех сил и артефакт с щелчком покинул свое место, оказавшись у меня в вытянутой руке. Вот тут-то все и началось…

Лежащая передо мной капсула вспыхнула разноцветными огнями как новогодняя елка. Вслед за ней вовсю начали перемигиваться огоньки на других капсулах и на «пультах управления», за которыми валялись в креслах мумии операторов. А один из настенных экранов вдруг включился сам собой, и на нем появилась бегущая строка из каких-то красных иероглифов на белом фоне и стилизованным рисунком кричащего человечка с выставленными перед собой в защитном жесте ладонями.

— Тей-нол Лейн карра те лоэр! — громко и внятно крикнула Катя, и синие камни Дорожной звезды, висевшей на ее поясе, разом вспыхнули. Тей-нол стань нашим щитом! — тут же последовала вторая команда. Порядок действий был обговорен заранее, и сейчас медичка работала на опережение — быстро и четко. Вокруг нас вспыхнул переливающийся синевой прозрачный купол… вот только теней клат-эйра так и не появилось. Мумии остались валяться в своих креслах, а мы застыли в центре зала, озираясь по сторонам и пытаясь сообразить, что делать. Но продолжалось это недолго — спустя десяток-другой секунд я услышал шаги, раздававшиеся из ведущего к залу центрального прохода, по которому мы вошли сюда несколько минут назад. Неспешные, не очень-то и громкие, но гулкие и тяжелые, совсем не похожие на человеческие, звучавшие особенно жутко в воцарившейся вокруг тишине. Кто-то большой и грузный шел к нам, приближаясь все ближе и ближе, и я поневоле сглотнул тягучую слюну. Страшно, что тут говорить… Кроме того, очень раздражала мешанина мерцающих огней от капсул и «приборных досок» делавшая полутемное помещение похожим на танцпол ночного клуба и мешающая целиться.

— Стой, кто идет! — громко заорал я, чувствуя, как бешено колотится о грудную клетку сердце. — Стой, сука, стрелять буду! — направил я в дыру люка деструктор, наощупь сдвинув и утопив в положение «снято» шпенек предохранителя. В то, что мои крики помогут остановить поднимающееся нечто, я не особенно верил, но попытаться стоило. Потому что если оно не отзовется и придет сюда, то у меня никаких нервов не хватит и бойня случиться наверняка.

Однако, произошло чудо и шаги ненадолго прекратились. Затем раздалось характерное механическое клацанье, как будто кто-то передернул затвор винтовки, и шаги возобновились вновь. Но теперь, судя по звукам, в зал с капсулами поднималось уже двое идущих — один совсем рядом, а другой чуть подальше.

— Трындец, блин! — выматерился я, облизав пересохшие губы. — Катя, не стой столбом! Ложись скорее, спрячься за что-нибудь. К бою! — я упал на пол и перекатился за угол центральной капсулы, укрывшись за ним и изготовившись к стрельбе. Успел, но в последнюю секунду, потому что в проеме люка появилась массивная пузатая фигура с горящими зеленым огнем глазами и чем-то смахивающим на обрез винтовки в толстенных руках. «Это же голем»! — промелькнуло в голове, но продолжения эта мысль не имела… потому что думать стало некогда.

Оглушительно жахнул выстрел, и вокруг капсулы взметнулась вверх пыль, а я почувствовал, как что-то резко ударило меня в плечо и в забрало шлема, с такой силой, что мотнулась назад голова. Но киннеровское бронестекло выдержало, и я тут же открыл огонь в ответ, послав сразу сдвоенный разряд плазмы в живот голема. Без особого толку: металл, из которого была сделана тварь, оплавился, местами пошел трещинами, но объятый пламенем монстр, пройдя несколько шагов вперед, вошел в зал, где выстрелил в нас еще один раз. Этой модели не требовалось долго перезаряжать свой самострел, и она оказалась немного быстрее тех созданий, что дрались с нами у замка Айвера.

В ответ мы с Катей вдвоем продолжили шквальный огонь, кромсая плазменными разрядами голову, тело и конечности голема. Получалось плохо, очень уж тварь попалась тугоплавкая. Однако, оружие выстрелившего в третий раз монстра снова не нанесло нам фатального вреда. А затем в зал вошел второй голем, и стало совсем жарко. Прильнув к оружию, мы стреляли в максимальном быстром темпе, но монстры вели огонь в ответ и упорно шли на сближение, заставляя нас менять позицию. Ползала уже было в огне, ярчайшие вспышки деструкторов освещали помещение словно молнии, но големов это не останавливало. Я выкрутил вариатор мощности до упора, не жалея ни быстро садившейся батареи, ни перегретого оружия, хотя при этом мы рисковали сгореть в закрытом помещении от последствий собственного огня. Но после того как нас зажали за капсулами, стоящими у самой стены, пришлось идти ва-банк. Если эти железные толстяки подберутся вплотную, то нам конец, — это я понял сразу. Просто расплющат в кисель, один удар тяжеленной ручищей и каюк, летальная заброневая травма обеспечена.

Сначала упал первый голем, ногу которому Катя прожгла до такой степени, что она подломилась под тяжелой тушей. Вслед за ним из строя вышел и его напарник — своим деструктором я ухитрился выжечь ему мозги, попав несколько раз подряд межу горящих глаз. А затем мы с медичкой сообща добили рухнувшего безногого монстра. Последние выстрелы ему в голову поставили в бою точку. Надо сказать, что успели мы вовремя — нас с Катей от уничтоженных големов отделяло всего с полдесятка метров, а отступать было некуда. Успей твари сделать еще несколько шагов и началось бы избиение с предсказуемым печальным результатом.

Глянув на часы в углу спроецированного на забрало шлема экрана, я увидел, что времени с начала схватки прошло не так уж и много, минуты две или три. Но зал с капсулами оказался разгромлен полностью. Приборные доски и аппаратура вовсю горели, все помещение быстро затягивал черный дым, мерцающие огоньки светодиодов и разбитый настенный экран погасли, обшивка стен оказалась оплавлена и раскурочена. Если бы не экстренный запас кислорода, мы бы уже начали задыхаться. Однако, с эвакуацией медлить не стоит, — понял я.

Впрочем, бежать из звездолета сломя голову не потребовалось…

Едва я успел подать Кате руку, помогая подняться из-за горящей капсулы, как раздался сильный шум, и поле боя быстро начало заполняться клубами белесого газа, подающегося откуда-то сверху. Под его воздействием горение мгновенно прекращалось, а когда он заполнил зал полностью, невидимый насос взвыл вновь и газ вместе с дымом начал улетучиваться, втягиваясь под потолок. Еще пять минут стояния в редеющем тумане и на забрале шлема я увидел сообщение, что содержание кислорода приходит в норму, а фильтры справляются с нагрузкой. Аварийные системы клат-эйра работали как положено, что не могло не радовать.

Но количество проблем от этого сильно не уменьшилось. Тело болело так, как будто меня повесили вместо коврика на турник и не жалея сил выхлопали от пыли деревянной колотушкой. Катя еле-еле стояла на ногах, опираясь на меня. Деструкторам требовалось охладиться после интенсивной стрельбы, и вступать в новый бой прямо сейчас было бы крайне нежелательно. Ну, а зал с аппаратурой был основательно разгромлен, и как в нем теперь следовало искать артефакты — решительно непонятно.

— Чем это они нас так отделали? — простонала девушка, отпуская мое плечо и с трудом выпрямляясь. — У меня, наверное, сейчас все тело — сплошной синяк, — пожаловалась Катя.

— Дробью, блин, — прокашлявшись, ответил я, достав засевшую в плече маленькую горошину. — Вторым номером, на гуся. Или чуть покрупнее, вроде нулевки. Броня выдержала, хотя стреляли почти в упор. Но ощущения те еще, ты права… Сказочные ощущения.

— Вот сволочи безмозглые! — от души выругалась Катя. — Откуда они тут только взялись, Вань? Я присяду ненадолго, а? Что-то меня мутит, и голова немного кружится. Посмотрю нашу аптечку, там должно что-то быть на этот случай.

— Конечно, — вздохнул я. — Садись, отдохни, подлечись. А я пока тут пошуршу немного.

— Я так думаю, это была охрана корабля, — сказал я и, сморщившись от боли при рывке, с хрустом выломал боковую панель ближайшей поврежденной капсулы, воспользовавшись подобранным «дробовиком» одного из големов как монтировкой. У оружия удачно сплющился оплавленный ствол и работать им было удобно. — А дробью стреляли потому, что мы, как-никак, внутри звездолета. Думаю, у големов стоял программный запрет на применение тяжелого вооружения или что-то вроде того. Боялись фатально повредить обшивку и аппаратуру.

— А почему они тогда шокеры не применяли? Или легкие лазеры? Что-нибудь более гуманное, чем дробь? — жалобно спросила напарница. Катя сидела на полу, опустив плечи и обняв руками колени, похожая на несчастного зайчонка, а иссеченная царапинами от дроби броня лишь усугубляла это впечатление.

— Хороший вопрос, — пожал я плечами. — Хрен его знает, почему, дорогая. У них уже не спросишь. Ладно, Кать, надо доделывать дело и прихватить с собой хоть какие-нибудь трофеи. Извини, что так получилось, — вырвалось у меня. — Я опасался теней, но о големах почему-то не подумал. Хотя видел клат-эйра и мог бы догадаться, с чем придется столкнуться. Нам надо было с той капсулы, что на тележке снаружи звездолета стояла начинать. Если бы големы вылезли к нам там, мы бы их расщелкали на раз-два.

— Все нормально, Ваня, — чуть погодя ответила медичка. — Мы оба офицеры, а на Дороге как на войне — всего не предугадаешь. Я сама согласилась с тобой, что нам нужны чужие технологии. Сейчас, передохну немного и помогу тебе.

— Не надо, дорогая! Я и сам прекрасно тут все расхер…раскурочу, — встав на колени, подсветил я себе нашлемным фонариком под капсулой, ведя съемку. — Нда… чего тут только не намешано. Но ящиков радикально черного цвета что-то не видать, оранжевых тоже. Ладно, придется обойтись тем, что полегче на вид, и что сильнее выделяется по маркировке. Хотя это тоже не показатель, честно говоря, — вздохнул я. — Я думал, что тут все в проводах будет, а тут какая-то странная блочная схема с разъемами. Но вон та сине-красная хрень в центре и с двумя кристаллами по бокам интересная на вид, и, похоже, к ней все остальное стыкуется. Хотя… может и нет. Но я начну ломать с нее…

Ложе центральной капсулы оказалось пустым. А вот в трех капсулах у стен, прозрачные крышки которых откидывались в сторону без малейших усилий, я обнаружил трупы клат-эйра, от вида которых мне стало не по себе. Совершенно свежие, как будто только что погибшие, без видимых повреждений, одетые в чешуйчатые, прилегающие к телу скафандры, как и тот «астронавт», что лежал в капсуле снаружи. Или они еще живые, но в глубоком сне? Но дыхания и признаков жизни не заметно, а пульс у них я все равно не прощупаю. Может быть, устроив бой в зале, мы обесточили капсулы и прервали некий процесс вроде анабиоза, погубив лежавших в них астронавтов? Ладно, нет смысла ломать над этим голову, что сделано, то сделано. Не надо было на нас големов натравливать!

Сделаю видеозапись, пусть имперские умники думают. Правда, я ощущал себя немного виноватым, что там говорить. Поступил я вполне в духе тех «археологов» девятнадцатого века, которые взрывали в Египте динамитом найденные каменные саркофаги в поисках сокровищ.

В итоге моими трофеями стали: светящийся кристалл в кожухе с центральной капсулы, несколько показавшихся мне интересными небольших «аппаратурных блоков» из капсул у стен, кристаллы и съемные «микросхемы» из раскуроченных «приборных досок» и разная мелочевка. А заодно с ними оплавленный красный шарик с оборванными проводами, вытащенный из треснувшей от жара головы одного из големов и похожие на него синие сферы, извлеченные из капсул и сгоревшей аппаратуры. Большего мы унести все равно не могли, не в нашем состоянии. Надеюсь, оно того стоило.

— Привал окончен. Собираемся в путь, дорогая, — сказал я Кате, закончив упаковывать артефакты. — Самое время выбираться из этой пещеры. Что-то мне тут неуютно.

— Да, пора наружу, — тут же согласилась медичка. — Даже если там уже ночь и мороз, лучше переночевать на воздухе. Такое ощущение, что в этом «звездолете» сами стены давят.

— Угу. Полностью поддерживаю.

С деструкторами наизготовку мы выбрались из зала с капсулами и начали аккуратно спускаться вниз по коридору, стараясь ни к чему не прикасаться. Хватит с нас на сегодня. Больше всего я ожидал какой-нибудь пакости пока мы находились внутри корабля, вроде закрытого входного люка или еще одного голема. Но обошлось — из звездолета клат-эйра нам удалось выбраться без приключений. А затем, обойдя его, мы нашли выход на противоположной стороне зала и снова попали в туннель. Последним подобранным мною артефактом, был какой-то похожий на оружие предмет у одной из мумий клат-эйра. Вроде пистолета, но с очень коротким стволом и квадратной рукоятью, с прорезью для пальцев посередине. Мумия против экспроприации предмета протестовать не стала, во всяком случае, поднявшейся тени я не увидел.

А затем мы вновь пробирались в полной темноте по длинному подземному тоннелю, разве что в этот раз всякого хлама вроде ящиков и проводов вдоль стен было поменьше. Зато встретились человеческие трупы: большинство в синих спецовках-комбинезонах, но парочка тел у стены оказалась упакована в рваные костюмы биологической защиты. Рядом с покойниками в костюмах нашлось знакомое мне оружие — укороченные автоматические американские штурмовые винтовки AR-18. Видел я их в тире ГНЦЭМТ, когда мы занимались там под руководством Крайко.

— А я говорил! Не обошлось тут без американцев, — наклонился я над одним из мертвых. Брезгливости я почти не испытывал — насмотрелся уже на погибших, да и тления на Дороге как такового не было — от тел ничем не пахло, они выглядели древними и высохшими, воспринимаясь как часть пейзажа. Автомат я брать не стал — тяжело тащить, а вот поцарапанный черно-белый смартфон с треснувшим посередине экраном все же сунул в рюкзак. Ага, аппарат с яблоком на корпусе, но выглядит довольно толстым и тяжелым. Самый первый айфон? Давно все это было, похоже… Что-то тут произошло и скорее всего, что-то нехорошее. Танк Снежкина оказался на Дороге сразу после гибели экипажа, площадка Трансгена тоже выглядела так, как будто ее выдернули из мира Империи в момент катастрофы. В общем, пока вопросов больше чем ответов.

— Наконец-то! — вырвалось у Кати, когда мы вышли из тоннеля. — Выбрались. Брр…не люблю я подземелья. А теперь — тем более. Неприятное местечко.

— Ничего Катюха, могло быть и хуже, — саркастически хмыкнул я. — Но ты была права, на Дороге уже ночь — я посмотрел на черное, без малейшего просвета небо и еле угадывающиеся в темноте обочины шоссе и контуры деревьев. — Минус двадцать два по Цельсию, — озвучил я показания термометра. — Значит, до рассвета еще далековато, вскоре должно стать еще холоднее. Отойдем чуть подальше, разведем костер, поедим и ляжем спать?

— Сейчас в меня ничего не влезет, — возразила медичка. — Живот болит…как и все остальное. Давай пройдем еще немного вперед? Вдруг через пару километров найдется переход? Я, честно говоря, приняла стимулятор с обезболивающим и жаропонижающим. Так что сейчас еще более-менее держусь. Но боюсь, что если засну, то к утру мне станет гораздо хуже.

— Как скажешь, — мне после боя тоже было не по себе, сказывались ушибы от дроби, а есть не хотелось совершенно. Но на ногах я держался твердо. Идти же можно было хоть днем, хоть ночью — мороз в киннеровской броне не ощущался вовсе, а темнота легко нивелировалась прибором ночного видения. — Если станет совсем плохо, говори, тут же устроим привал.

— Хорошо.

Следующий после туннеля холм оказался не слишком крутым. Идти было довольно легко, после недолгого подъема Дорога стала под небольшим уклоном спускаться вниз, и вскоре позади остался столб с отметкой «378». Температура упала до минус тридцати пяти, но мы продолжали молча шагать вперед, хотя Катю иногда пошатывало из стороны в сторону. Девушке ходьба давалась нелегко, несмотря на то, что я забрал ее рюкзак себе, и я понял, что вскоре придется останавливаться на долгий отдых. Еще два-три километра и хватит. Двадцати километров пути за раз вполне достаточно, учитывая наши приключения.

Однако, вышло иначе. Потому что вскоре Дорога распрямилась, перестав вилять, и я увидел далеко впереди солнечный отсвет, ясно различимый в окружающей темноте. Где — то впереди на асфальте горел маленький неяркий огонек, и означать это могло только одно…

— Кажется, ты все же наколдовала нам переход, подруга, — рассмотрев пятно через оптику шлема, рассмеялся я от облегчения. — Прям как по заказу. Катя, давай поднажмем. Если это он, то пора возвращаться. Хорошего понемножку.

— Было бы здорово! — в голосе медички прозвучала надежда.

— Я думаю это он, Кать. Во всяком случае, очень похож, а уж я на них насмотрелся.

Близость выхода придала нам сил, и мы зашагали быстрее, забыв про усталость и боль. И не прогадали. У отметки «375» в самом деле обнаружилось световое пятно перехода, в которое мы шагнули вдвоем, взявшись за руки как дети.

Очнулся я в постели в нашей палате госпиталя имени Ольшанского. Открыл глаза, осмотрелся вокруг, и сразу же увидел лежащую на соседней кровати Катю. А так же сидящего рядом с ней на стуле доктора Иволгина, которому девушка что-то тихо рассказывала и наблюдающего за ними Ситникова, стоявшего у дверей. Так…выражения лиц у обоих имперцев вроде нормальные, ремней на моих руках и ногах нет. Тело, конечно, болит и мучит жажда, но это мелочи. Наконец-то случился нормальный выход, со штатным возвращением домой. Надо же, свезло нам в этот раз…

— О! Кажется, наш бравый центурион тоже очнулся! — перехватив мой взгляд, довольно сказал Ситников и сделал несколько шагов, подойдя поближе. — Это хорошо, — взял он со стола бутылочку-непроливайку с бледно-зеленой жидкостью и поднес ее к моим губам. — Пей, Иван Сергеевич, приходи поскорее в себя. Не терпится послушать твой рассказ. Мы отсмотрели записи с брони и посмотрели подарки, которые ты нам притащил с Дороги. Так что есть о чем поговорить. Но прежде всего: объявляю вам с Катей благодарность за хорошую работу!

— Служу Империи и русскому народу! — просипел я в ответ.