Хоккей живет атакой

Глава шестая В родном клубе

История советского хоккея, несмотря на множество его славных побед, все же еще очень коротка. В минувшем году ему исполнилось только 35 лет. Подумать только, я на целых два года старше нашего хоккея! Но в то же время спортивные биографии хоккеистов очень коротки. Сейчас на площадках выступает четвертое поколение наших ледовых бойцов. Основателей советской хоккейной школы, тех, кто стоял у истоков этого популярнейшего вида спорта — В. Боброва, А. Тарасова, А. Чернышева, В. Никанорова, А. Виноградова, Б. Бочарникова, X. Меллупса, А. Сеглина, И. Новикова, 3. Зикмунда, Ю. Тарасова, В. Шувалова, Е. Бабича, А. Кучевского, П. Жибуртовича, Н. Пучкова, Г. Мкртчяна, А. Гурышева, Н. Хлыстова, М. Бычкова, А. Уварова, В. Кузина, Н. Сологубова, Н. Трегубова, — сменили на льду В. Коноваленко, В. Зингер, А. Рагулин, В. Кузькин, В. Брежнев Э. Иванов, В. Александров, А. Альметов, К. Локтев, братья Б. и Е. Майоровы, В. Старшинов, А. Фирсов, В. Давыдов, В. Якушев, В. Никитин, В. Викулов. Потом настал черед нашего поколения. Места прославленных мастеров постепенно стали занимать В. Третьяк, В. Лутченко, Г. Цыганков, В. Васильев, Ю. Ляп кин, В. Харламов, В. Петров, А. Якушев, В. Шадрин, Е. Зимин, В. Шалимов, братья В. и А. Голиковы, С. Капустин, Ю. Лебедев, В. Анисин, А. Бодунов, X. Балдерис...

Кто-то из моих товарищей, как и я, уже распрощался с большим хоккеем, кто-то еще продолжает играть. Но их уже подпирает новая волна молодых талантливых спортсменов. Вряд ли есть нужда называть их сейчас — они на виду у зрителей. И своей игрой, красивой, мужественной, бесстрашной, такой же, как у их старших товарищей, уверен, еще впишут свои имена в летопись советского хоккея.

Пять побед одержала сборная СССР на зимних Олимпийских играх, семнадцать — на чемпионатах мира, двадцать — на европейских первенствах! Но не только мастерство советских хоккеистов всех поколений ковало эти достижения. Их ковали и наши замечательные тренеры, в разное время возглавлявшие сборную страны: Аркадий Иванович Чернышев, Анатолий Владимирович Тарасов, Владимир Кузьмич Егоров, Всеволод Михайлович Бобров, Борис Павлович Кулагин, Константин Борисович Локтев, Виктор Васильевич Тихонов, Владимир Владимирович Юрзинов. Это их труд, их фанатизм, их безмерная и безграничная любовь к хоккею, которой они заражали и нас, хоккеистов, их настойчивость и требовательность, наконец, педагогическое искусство не раз приводили сборную СССР на высшую ступень пьедестала почета.

В начале этих записок я приводил слова Тарасова которые он сказал о моих первых наставниках. Теперь же, по прошествии многих лет, хочется дополнить сказанное Анатолием Владимировичем. Мне необычайно, удивительно повезло. В пору хоккейной зрелости я играл и тренировался под руководством всех вышеназванных наставников, замечательных учителей и тренеров. Если бы можно было о каждом из них написать, написать о том, что они дали не только мне, но всему советскому хоккею, то, наверное, получилась бы не одна книга. К счастью, такие книги уже написаны. И самими тренерами, и их учениками. И я просто боюсь повториться.

Меня проводили на тренерскую работу. За годы, проведенные в хоккее, я понял истину, что играть самому значительно легче, чем тренировать. Да, я многому научился, работая с крупнейшими специалистами, многое познал, и за это всем им огромная благодарность. Их науку я буду помнить всю жизнь.

Пятнадцать сезонов я провел в высшей хоккейной лиге, тринадцать из них — в ЦСКА. Могу смело сказать: если бы не мой родной армейский клуб, вряд ли бы я достиг таких высот в спорте.

ЦСКА называют академией отечественного хоккея. И в этих словах нет преувеличения. Именно в ЦСКА зарождались и апробировались новые тактические схемы игры, которые затем применяла и сборная СССР. Именно здесь родился поточный метод тренировки. Именно в армейском клубе чаще всего вырастали хоккеисты, по техническому мастерству опережавшие свое время.

Нашей армейской команде столько же лет, сколько и всему советскому хоккею. Из тридцати пяти чемпионатов страны она выиграла двадцать четыре. ЦСКА — многократный обладатель Кубка СССР и Кубка европейских чемпионов. А сколько на счету всех воспитанников ЦСКА золотых медалей чемпионов Олимпийских игр, мира и Европы? Думается, на этот вопрос затруднятся сразу дать ответ хоккейные статистики. Словом, ЦСКА — один из сильнейших клубов мира. Так в чем же его сила?

Ответ на этот вопрос только один: сила ЦСКА — в замечательных традициях, в их преемственности! В нашем клубе (впрочем, как и во всем советском хоккее), воспитывая великолепных мастеров, формируют у них лучшие черты человеческого характера: доброту, отзывчивость, товарищество, инициативу, творческую сметку, бесстрашие, преданность спортивному знамени клуба, уважение не только к друзьям, но и к соперникам. Другими словами, воспитывают настоящего советского человека, патриота своей Родины.

Почти тридцать лет назад в ЦСКА, первом среди клубов страны, был создан тренерский совет, куда входили не только наставники команды, но и ее капитан, наиболее опытные и авторитетные хоккеисты.

Первыми среди клубов создали хоккеисты ЦСКА и комсомольскую группу в своей команде. Тогда ее возглавил Юрий Баулин. А потом вожаками комсомольцев становились Анатолий Фирсов и Виктор Кузькин, Игорь Ромишевский и Владимир Петров, Владислав Третьяк. Последние трое становились одновременно и комсоргами сборной команды. Игорь Ромишевский был членом ЦК ВЛКСМ, а Владислав Третьяк избирался в ЦК комсомола дважды. Конечно, эти факты говорят о том, что комсомольские вожаки армейской команды и сборной — люди авторитетные, уважаемые. Их слова никогда не расходились с делами, они умело вели за собой товарищей в самые трудные минуты ледовых сражений, мобилизовывали коллектив на достижение победы. Они — пример для молодежи.

Хочу сказать, что ЦК ВЛКСМ всегда внимательно следил за деятельностью комсомольских организаций команды ЦСКА и сборной СССР. Евгений Михайлович Тяжельников, тогда Первый секретарь ЦК ВЛКСМ, находил время, чтобы лично побеседовать с игроками, подбодрить перед трудными стартами на международной арене. У нас стало своеобразной традицией собираться в редакции «Комсомольской правды» перед выездом на мировые чемпионаты и Олимпиады.

Нравственный климат в команде армейцев неизменно здоровый. Комсомольцы не терпят зазнайства, распущенности, недисциплинированности. Не всегда дело доходит даже до собрания. Бывает, комсомольцы поговорят с товарищем в небольшом кругу, выскажут ему все, что считают нужным, и этой меры хватает. Помню, был у нас разговор с одним игроком, не буду называть его имени. Мы видели, что по своим физическим данным он мог бы сыграть значительно сильнее, но он как бы жалел себя, играл не в полную мощь. Мы не ругали его, но дали понять, что все видим и считаем, что так в нашей команде играть нельзя. Он резко переменил свое отношение к игре, стал полностью отдавать свои силы в матчах, здорово прибавил в мастерстве, попал в сборную команду. А потом и сам не раз говорил ребятам, которые пытались экономить свои силы за счет других, что так играть нельзя.

Лучших хоккеистов наша комсомольская организация рекомендует в партию. Так рекомендовали и меня. Никогда не забуду тот июньский день 1971 года, когда коммунисты парторганизации отдела спортивных игр ЦСКА принимали меня в ряды КПСС. «Все Борис, — поклялся я тогда сам себе. — Теперь ты это высокое звание должен всегда и во всем оправдывать. Каждый день, каждый час, каждую минуту».

Одной из первых в спортивных клубах у нас в команде была создана партийная группа. Сейчас почти каждый третий игрок основного состава ЦСКА — коммунист. Коммунисты задают тон во всей жизни команды, в тренировочном процессе, в турнирах, в организации учебы, отдыха, а главное — в создании монолитного коллектива политически сознательных, преданных коммунистическим идеалам людей, самоотверженно выполняющих свой долг, достойно защищающих спортивную честь нашей Родины.

Справедливость требует сказать, что команда ЦСКА — это не только ее игроки и тренеры, то есть те, кто постоянно находится на виду у зрителей. Успешная деятельность хоккеистов зависит от многих и многих людей, от их заботы, внимания, от выполнения ими многочисленных задач обеспечения работы клуба в целом.

Командование и политотдел ЦСКА, партийная и комсомольская организации, местный комитет, спортивные специалисты — все они проявляют каждодневную заботу об условиях жизни, учебно-тренировочного процесса спортсменов ЦСКА, о постоянном росте их идейного уровня и профессионального мастерства. Мы всегда чувствуем этот дух высокой требовательности и одновременно доброго расположения старших товарищей к каждому члену клуба, к каждому спортсмену, в том числе и хоккеисту.

В ЦСКА нельзя плохо работать, не отдавать всего себя делу, которому служишь. Таков весь многотысячный коллектив Центрального спортивного клуба армии. Чего бы стоила наша подготовка без хорошего льда, который в течение многих лет готовит коллектив нашего армейского ледового дворца под руководством директора Евгения Владимировича Вареника. Любители хоккея хорошо знают, как преследуют игроков травмы. И здесь на страже нашего здоровья стоят врач команды Игорь Силин (кстати, я считаю, что он лучший специалист в высшей лиге) и массажист Петр Поляков. Нет мелочей в нашем деле. Это хорошо понимает администратор команды Владимир Богач, занимающийся и формой, и клюшками, и даже изоляционной лентой для обмотки клюшек. Петр Поляков, между прочим, умеет отлично наточить коньки. Все это немаловажные «мелочи» нашей повседневной спортивной жизни.

Хочу здесь сказать несколько слов о человеке, который сыграл в жизни хоккеистов ЦСКА, да и не только армейцев, особую роль. Это Олег Маркович Белаковский, боевой офицер, участник Великой Отечественной войны. Работая начальником врачебно-спортивного диспансера ЦСКА, а затем заместителем начальника клуба по медицинскому обеспечению, он бдительно стоит на страже здоровья спортсменов. В течение ряда лет Олег Маркович был врачом сборной хоккейной команды страны. Любую травму, в хоккее их бывает особенно много, он излечивал до конца. Ни себе, ни нам не давал покоя, пока не был уверен, что лечение принесло полный эффект. Бывали случаи, когда Олег Маркович делал, казалось бы, невозможное, возвращая в строй травмированных игроков прямо в ходе ответственных соревнований. И при этом без риска для здоровья спортсмена, иначе бы он на это не пошел. Заботливый, отзывчивый и внимательный к пациенту — таков Белаковский, настоящий врач и человек.

Никогда не забуду случай, происшедший со мной на Олимпийских играх 1972 года в Саппоро. Уже в первой нашей встрече на турнире с командой Финляндии я получил серьезную травму. Олег Маркович определил надрыв внутренней боковой связки левого коленного сустава. Боль была адская. Меня прямо со льда отвезли в гостиницу. По неписаной традиции, когда игрок на подобных турнирах получает серьезную травму, собираются на консилиум врачи всех сборных команд, участвующих в соревнованиях. Собрались они и на этот раз. Приговор был единодушным: ногу в гипс и минимум месяц никаких игр. А Олимпийский турнир в два раза короче этого срока.

И вот приходит в номер ко мне Анатолий Владимирович Тарасов и говорит, что я должен встать на ноги в течение ближайших дней, и не только встать, но и играть! Этого, сказал тренер, требует обстановка. Я не верил своим ушам.

А Олег Маркович и наш массажист Георгий Иванович Авсеенко, великолепный мастер своего дела, «талисман» нашей команды, как любили мы его называть, перенесли меня тем временем в свой номер и стали «колдовать» над моей ногой. Не буду описывать всех процедур, разных уколов, ванн, растираний и прочего — всего, что мне пришлось перенести. Было нестерпимо больно, порою слезы сами непроизвольно текли из глаз. Но на ноги встал. Потом на костылях кое-как добрел до столовой. По дороге несколько раз падал. Не берусь передать выражение лиц ребят, увидевших меня в столовой. Наверное, это было грустное зрелище.

Однако через несколько дней я все же вышел на лед. Сначала попробовал силы в игре против польской сборной. А потом играл в матче с нашим главным соперником — командой Чехословакии. Хорошо помню изумленные лица тренеров, игроков и врача чехословацкой сборной, когда я появился на льду.

Психологический эффект был сильнейший. Именно этого и добивался Тарасов. В том матче мы победили— 5:2 (я даже забросил одну шайбу) и стали олимпийскими чемпионами.

Но вернемся к команде ЦСКА. Как во всяком воинском подразделении, у нас проходят политзанятия, марксистско-ленинская учеба, изучаем боевое оружие, тактику. Правда, мы больше занимаемся хоккейной тактикой, тактикой победы на ледовых полях. И это, думаю, понятно читателям. Иногда стреляем из личного оружия. Конечно, не можем в этом сравниться с нашими коллегами — клубными стрелками, которые спорят в этом умении с признанными мастерами меткого огня в стране и далеко за ее пределами. У хоккейной команды есть шефы — курсанты Московского высшего общевойскового командного училища имени Верховного Совета РСФСР. На полигоне училища мы знакомились с боевой техникой, осваивали различное стрелковое оружие. Есть у нас коллективный договор о соцсоревновании, и каждый из нас стремится показать лучшие результаты в своем деле: курсанты — в учебе и спорте, мы — в чемпионате страны.

Не могу не привести и такой факт. В нашей армейской команде более пятнадцати лет работал... женсовет. Как в любой воинской части. Для чего же понадобилась команде такая общественная организация? Здесь, мне думается, лучше всего предоставить слово автору идеи — Анатолию Владимировичу Тарасову. Вот что писал он в своей книге «Хоккей грядущего»:

«Общеизвестно... что лишь глубокое знание жизни и быта спортсменов, знание их нравственных устоев, их стремлений, надежд и огорчений, знакомство с их семьей позволяет тренеру глубоко разобраться в психологии спортсмена, дает ему возможность правильно определить причину дурного или отличного настроения его воспитанника.

Но дело здесь не только в тренере, не только в том, что он призван превосходно знать того хоккеиста, с кем свела его судьба. Не один лишь тренер воспитывает спортсмена, но... вся окружающая среда: наше общество, товарищи по работе, институту, воинской службе. И семья тоже! Поэтому жена, мать, отец должны знать, насколько сложна н интересна жизнь спортсмена, как тяжело ему изо дня в день упорно, старательно и самоотверженно тренироваться. Родные и близкие хоккеиста должны понимать, в чем значение и существо этой учебно-тренировочной работы, чем в эту неделю, месяц занимается их сын или муж, какие задачи решает, что у него получается и что никак не выходит... Наконец, хорошо, как мне кажется, когда жена, мать, отец знают жизнь хоккейного коллектива, принимают в ней живое и энергичное участие и всячески способствуют расцвету таланта спортсмена, расцвету спортивного дарования молодого человека...»

Целиком и полностью согласен с этими словами нашего выдающегося тренера. Согласен потому, что мне, наверное, было бы гораздо тяжелее жить в хоккее, если бы со мной не разделяла эту жизнь моя жена — Татьяна, долгое время не только входившая в женсовет команды ЦСКА, но и возглавлявшая его. Кстати, именно через женсовет многие жены игроков подружились между собой. Это им помогает во время долгого ожидания мужей, которые находятся то на сборах, то в поездках. Как и хоккеисты, они готовы в любое время помочь друг другу.

И еще есть одна замечательная традиция в ЦСКА. Здесь все учатся. А пример подал еще Анатолий Владимирович Тарасов. Возглавляя долгое время нашу команду, он одновременно вел работу над кандидатской диссертацией, а потом успешно ее защитил. Причем, несмотря на то что наша команда армейская и почти все ее игроки — офицеры, учатся хоккеисты в самых различных вузах, у кого какое призвание. Кто — в технических, кто — в гуманитарных, а кто — в институтах физкультуры. А Владислав Третьяк учится в Военно-политической академии имени В. И. Ленина.

Владислав решил стать в будущем военным политработником. Думаю, что из него получится хороший воспитатель и идейный руководитель коллектива, где бы он ни работал. В труднейших испытаниях духа и воли он закалил свой характер. Знаменитый спортсмен, лучший в мире хоккейный вратарь, он лишен и тени какого-либо самомнения или зазнайства. Он скромен, тактичен, умеет найти общий язык с людьми.

Когда Третьяк стоит в воротах, играешь спокойно, уверенно. Он может пропустить шайбу, но никогда не дрогнет. Может ошибиться, но никогда не подведет. С ним, как говорится, я бы пошел в разведку.

За время выступлений в ЦСКА я окончил два учебных заведения: сначала школу тренеров, а затем Московский областной институт физкультуры. Правда, с учебой у меня поначалу возникла неожиданная проблема.

Когда я только пришел в ЦСКА, то при постановке на комсомольский учет комсорг команды Анатолий Фирсов спросил меня:

— Борис, а почему ты не учишься дальше? Восьми классов маловато.

— А мне врачи не разрешают, — ответил я ему и, увидев неподдельное удивление на лице Фирсова, поведал ему свою грустную историю, о которой расскажу теперь и читателям.

С детства у меня было расширение вен на ногах. Спортом заниматься мне это совершенно не мешало. Ни в юности, ни когда я уже играл за саратовскую «Энергию». Да и врачи тогда не были так строги, как сейчас. Можно привести массу примеров, когда человеку вроде бы по всем показателям его здоровья не то что заниматься, а и думать о спорте было нельзя, а он тем не менее становился выдающимся мастером. Вспомним хотя бы баскетболиста Александра Белова или тяжелоатлета Рудольфа Плюкфельдера, американскую бегунью Вильму Рудольф или конькобежца Бориса Цыбина. Примеры того, как эти спортсмены побеждали недуг, хорошо известны, о них уже неоднократно писалось.

Словом, я продолжал играть в хоккей. А когда уже стал выступать за московский «Локомотив», то решил поступить в Малаховскую школу тренеров. Но на медкомиссии врачи вдруг сказали мне: «Молодой человек, спорт вам противопоказан, вам не тренером надо быть, а искать сидячую работу». И в приеме отказали. Вот об этом я и поведал Анатолию Фирсову.

— Но ведь ты же в хоккей играешь! — воскликнул Анатолий.

— И я им об этом говорил. А они только пожимали плечами...

Фирсов — натура деятельная. В один из свободных дней он вместе со мной отправился в Малаховку. Но ему там сказали то же самое, что и мне. И никакие доводы, никакие примеры и увещевания не подействовали. «Нет» было твердым.

Так прошло три года. И только в 1970 году, когда я вместе с товарищами по сборной уже во второй раз стал чемпионом мира и Европы, был удостоен звания заслуженного мастера спорта, медицина все-таки сдалась. Но зато после окончания школы тренеров меня приняли в институт физкультуры без препон, благо он находился там же, в Малаховке.

Мне не довелось в свое время, как Валерию Харламову, да и многим другим армейским хоккеистам, пройти через все ступени большой хоккейной школы ЦСКА: от детской команды через юношеские до команды мастеров. И все-таки я сейчас... иду этим путем. Иду вместе с моим старшим сыном Андреем. С шести лет (сейчас ему пятнадцать) он занимается в детской хоккейной школе ЦСКА. И поверьте, принят туда не потому, что сын Михайлова. Сначала он мечтал стать вратарем (Владик Третьяк был его кумиром). Но, повзрослев, решил переквалифицироваться в нападающие. Я в дела Андрея особенно не вмешиваюсь. Пусть парень сам ищет себя, как искал свое призвание отец. Может, он со временем и раздумает стать хоккеистом. Но в одном я уверен — человеком он станет, потому что и в детских командах армейцев у ребят воспитываются те же черты характера, что и у игроков команды мастеров...

Как-то один из моих знакомых журналистов спросил у меня, не приходилось ли мне видеть в игре Всеволода Боброва. Ведь когда он заканчивал, я уже был довольно взрослым пареньком.

— Не только видел, — ответил я. — Мне довелось даже играть против Всеволода Михайловича.

...Произошло это в 1961 году. Я уже писал в одной из глав, что именно тогда тренер молодежной команды ЦСКА В. Елизаров приглашал меня из «Локомотива» в свой клуб. И я даже провел тогда несколько тренировок и товарищеских матчей за ЦСКА. В одной из встреч соперниками молодых армейцев были ветераны ЦСКА, которых возглавляла знаменитая тройка Боброва. И именно нашему третьему звену пришлось играть весь матч против этой тройки.

Всеволоду Михайловичу было тогда 39 лет. Но мастерство его от возраста совершенно не потускнело. Да, он уже не так быстро бегал на коньках, как раньше, почти не вступал в силовую борьбу. Да ему это и не было нужно — все компенсировала техника. Я носился по площадке как угорелый, пытаясь отобрать у Боброва шайбу. Однако он умело прикрывал ее корпусом, а иногда и просто перекладывал клюшку из одной руки в другую (обеими он владел одинаково) и становился просто недосягаем. Толкаться с ним было неловко: уважаемый мастер, а силовая борьба у нас, молодых, еще не была принята.

Ветераны победили—13:6, и шесть шайб в наши ворота забросил лично Всеволод Михайлович. А ведь именно мне, молодому, полному сил парню, было поручено опекать его в том памятном для меня матче.

Эта встреча тоже вспомнилась мне, когда я стоял в последний раз на льду Лужников, а на площадку выезжала пятерка совсем юных хоккеистов ЦСКА. Среди них был Миша Бобров — сын первого капитана сборной СССР, знаменитого форварда советского хоккея. Как знать, подумалось мне, может, через несколько лет мне вновь доведется сыграть против Боброва. Только на этот раз уже я буду ветераном, а сын Всеволода Михайловича — моего кумира и одного из моих учителей — молодым, только начинающим свой путь хоккеистом. И как же хорошо, что Михаил, как и его отец, выбрал хоккейную «профессию» форварда. Именно форварда. Ведь хоккей живет атакой!