Прошел месяц после описанных выше событий. Вчера меня выписали из больницы, и я наконец смог хорошо выспаться на своем любимом диване, а не на больничной кровати. Дмитрий, кстати, находился в той же больнице, только в другом отделении. Он приходил ко мне вместе с Владленом Измайловичем. Шеф чтобы поблагодарить, ведь я, как ни крути, спас его племянника, а Дима, наверное, потому что дядя заставил. Когда я немного пришел в себя, первым моим порывом было рассказать отцу о поступке Дмитрия. Но я отбросил эту мысль. Что бы он сделал? Поругал взрослого мужика? На мой взгляд, это глупо и бесперспективно. К тому я окажусь ябедой, которым даже в детстве не был. Рассказывать Владлену мне хотелось еще меньше, чем отцу. Он слишком любит своего племянника, трясется над ним, как над каким-то сокровищем. Заявить в полицию? А какие у меня доказательства?
Я никому не сказал, что он вырубил меня и оставил умирать в штольнях. Врачи, конечно, интересовались раной на голове, но я объяснил ее падением и ударом о камень. Они вроде поверили. Что стало с Арис, я не знал. Скорее всего, скорая ее тоже отвезла в больницу. До сих пор не могу отделаться от мысли, что она очень странная девушка, словно пришедшая из другого мира. Когда я думал о ней, во мне боролось два человека: журналист Макс Невский и обычный парень Михаил Цыплаков. Первый хотел разузнать об Арис как можно больше, в основном из-за событий в «Пьяном карасе», о которых так и не смог забыть. А второй помнил сказанные этой странной девушкой слова о том, что нравится ей. И хоть холод и зуд между лопаток при воспоминании об Арис больше не беспокоили меня, переводить наши отношения во что-то большее, чем обычное знакомство, мне не хотелось. А это непременно случилось бы, прояви я к ней обычную человеческую заботу.
Лежа на больничной кровати, я вспоминал произошедшее со мной, день за днем, как монахи перебирают бусины в четках, пытаясь понять причины тех или иных своих и чужих поступков. Времени для размышлений у меня было предостаточно. Но я так и не смог понять логику некоторых поступков того же Дмитрия. Зачем он вырубил меня тогда? Из детской ревности? А может, из зависти? Теперь я уже вряд ли это узнаю. Неоспоримо одно – это путешествие навсегда оставило след в моей жизни. Мой сосед по палате рассказывал, что ночью я иногда бормочу что-то про Пушка и размахиваю руками. Мой маленький глазастый спаситель действительно часто мне снился. Я облазил весь интернет, пытаясь отыскать такого зверька, но не нашел. Больше всего, как я уже говорил, он был поход на долгопята, только больше размером, ушастый и покрытый бело-серой шерстью. Я уверен, что именно он перегрыз веревку, которой я связал Дмитрия, за что и поплатился, глупышка.
Мое первое утро после выписки началось замечательно: я принял душ, облачился в пушистый банный халат и, как обычно, подошел к окну. На улице стояла прекрасная летняя погода. Ветки кленов и лип практически не раскачивались, дрожали лишь листья, да и то чуть-чуть. Во дворе с криками бегала детвора, которая после пребывания в больнице казалась мне по-настоящему родной, а их крики абсолютно не раздражали. Не хватало только чашечки свежесваренного кофе. Я улыбнулся и пошел на кухню. И тут зазвонил телефон. На дисплее появилась фотография юной девушки с кудрявыми светлыми волосами и забавными веснушками на курносом носу:
– Макс, – раздался в трубке Олин голос. – Я уже выезжаю, через пару часов буду у тебя.
– А что в автобусные баки теперь заливают закись азота, и он теперь не едет, а мчится с огромной скоростью, как гоночный болид? – ехидно поинтересовался я.
– Я на такси, – ответила девушка и тут же обиделась, сообразив, что я сказал. – Ты не хочешь, чтобы я приезжала?
– Очень хочу, – ответил я улыбаясь. Все-таки она такая смешная, когда сердится.
Оля мгновенно успокоилась и продолжила:
– Мне тут твоя мама столько всего для тебя передала…
О да! Матушка так волновалась за меня, что первую неделю не отходила от постели. Даже неудобно было перед соседом по палате. Я ж вроде не маленький уже. Но кто может переубедить или остановить женщину, тем более мать? Они с отцом уехали домой только неделю назад, когда моему лечащему врачу наконец удалось убедить их, что со мной уже все хорошо и через неделю меня выпишут, что, собственно, и произошло.
– Я встречу, – ответил я, – позвони только, когда подъедешь.
– Да что встречать-то? Лифт же работает?
– Тогда зачем позвонила? – улыбаясь, поинтересовался я.
– Ну, чтобы ты готовился… – ответила девушка и неожиданно смутилась.
– Я всегда готов, – я не смог удержаться от широкой улыбки. – Приезжай поскорее.
Светлокожие и рыженькие всегда так забавно краснеют… Продолжая улыбаться, я завершил вызов, положил телефон на тумбочку и отправился на кухню. Только протянул руку за пакетом с кофе, как в дверь позвонили. Да что такое происходит? Сердито бормоча себе под нос, я подошел к двери и, не глядя в глазок, открыл ее. На пороге стояла Арис.
–Ты? – совершенно искренне удивился я. – Откуда? – потом выдержал небольшую паузу и добавил. – Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – девушка перешагнула порог. – Все хорошо. Что делаешь?
Она окинула меня внимательным взглядом.
– Пытаюсь сварить кофе.
– Выходит, я тебя отвлекаю? – среагировала Арис на мои слова.
– Ну что ты… Проходи. Извини, я не одет. – Меня настолько поразил этот неожиданный визит, что в первую минуту о приезде Ольги я начисто забыл. Потом вспомнил, конечно, но ведь она приедет лишь через пару часов. За это время я успею выпроводить Арис. Надеюсь ее визит не займет больше получаса.
– Ничего, так даже лучше, – бросила Арис загадочную фразу. – Ты один?
– Конечно. А к чему этот вопрос?
– Так просто, – ответила девушка, разглядывая гостиную. – Меня кофе угостишь?
– Конечно. Проходи. Я быстро, – и я бросился к спальне, собираясь одеться.
– Подожди, – Арис поймала меня за пояс халата, причем очень ловко, – помнишь наш разговор в штольнях?
– Какой?
Я, честно говоря, уже и забыл, о чем мы с ней там разговаривали. Наверное, о чем-то неважном.
– Я сказала, что ты мне нравишься.
Вот как? Я застыл столбом. Действительно, такой разговор был, но я подумал, что Арис устала, разочаровалась в Дмитрии, вот и попыталась перевести стрелки на меня.
– Я думал, ты пошутила, – ответил я, пытаясь боком проскользнуть в спальню, но девушка снова остановила меня, теперь уже схватив за рукав.
– А я тебе нравлюсь?
Вот мы и добрались до поворотного момента в разговоре. Врать мне не хотелось.
– У меня есть девушка, я же тебе говорил.
– Та рыженькая простушка? – усмехнулась Арис, с прищуром глядя на меня.
– Да, – ответил я, не желая обсуждать Олю с другой женщиной.
– Она не способна дать то, что тебе нужно, – сказала Арис, разворачивая меня и притягивая к себе.
– Ты, кажется, хотела кофе… – я попытался освободиться, удивляясь ее напору и неженской силе.
– Это ты его хотел, а мне нужно кое-что другое. Прости, Макс, но на романтику времени нет. Мне нужно успеть все сделать сегодня.
– Что сделать? – спросил я, немного растерявшись и не понимая, что с ней происходит.
– Зачать ребенка. Сегодня последний день цикла. В следующий раз это произойдет только через десять лет.
– Что? – я попытался оторвать от себя руки девушки. – Какой цикл?
В голове пронеслась мысль: «Она точно свихнулась. Что же мне делать? Не надо было дверь открывать. Сто раз уже говорил сам себе: посмотри сначала в глазок».
– Замечательно! Не сопротивляйся, Макс. Это займет не так уж много времени…
Это что-то новенькое! Никогда еще малознакомые женщины не вели себя со мной так настойчиво и бесцеремонно. Я, честно говоря, был в шоке.
– Арис, тебе надо успокоиться, отдохнуть…
– Я спокойна. Да не тушуйся ты так, Максик…
Это уже был предел. «Максиком» меня никто никогда не звал. Один раз и то это был Дмитрий, племянник шефа. Честно говоря, воспоминать обо всем, что с ним связано, мне неприятно. Стряхнув с себя оцепенение, я аккуратно, но решительно оттолкнул девушку:
– Я сам буду решать, с кем и когда мне заниматься сексом.
В ответ Арис лишь засмеялась и вдруг приемом уложила меня на пол. Я не ожидал и сильно ударился локтем. Тем временем Арис уже оседлала меня и довольно засмеялась.
– Уйди! – я попытался оттолкнуть ее.
– Не веди себя как девственник. Я ведь знаю, что ты не такой.
Выяснять, какой я именно, мне не хотелось. Столкнув ее с себя, я встал на четвереньки и попытался улизнуть, но снова был схвачен. Неужели мне с ней придется драться? Для меня это абсолютно неприемлемо, даже дико. Но что-то нужно делать…
– Я останусь твоим самым ярким и последним воспоминанием, – прошептала Арис, склоняясь к моему лицу. Я с ужасом увидел, как в ее приоткрытом рту появились клыки.
– Один укус, и ты станешь моим покорным рабом, а потом и едой, – промурлыкала девушка.
Что в конце концов происходит? Я дернулся и, стукнувшись локтем о пол, взвыл от боли. Это был словно знак свыше. Я перестал вести себя пассивно, что для меня абсолютно не свойственно, и, оттолкнувшись рукой от пола, попытался встать на ноги. Нужно что-то делать, причем немедленно. И тут входная дверь со стуком врезалась в стену. Точно… Я ведь ее не закрыл. Повернув голову, я увидел… Кого бы вы думали? Александра Шуйского! Честно говоря, я уже и забыл о нем за это время. Следователь из Москвы захлопнул за собой дверь и холодно произнес:
– Вы арестованы!
Похоже, эротический фильм внезапно сменился полицейским боевиком. Я потряс головой, пытаясь прийти в себя и что-нибудь ответить нежданному гостю, но в этот момент Арис зашипела рассерженной кошкой и бросилась на Алекса. Отталкиваясь ногами от пола, я пополз подальше от места схватки. Мне хотелось не просто спросить, а заорать в полный голос: «Что в конце концов происходит?!»
Дальше боевик сменился ужастиком, потому что Шуйский внезапно изменился: его рот стал шире, и в нем появились огромные острые зубы, скорее, даже клыки, а на руках выросли когти, не такие, как у Росомахи, но тоже очень приличного размера. Арис издала неприятный звук, какой бывает, когда железом проводят по стеклу, и тоже преобразилась. Волосы трухой осыпались ей на плечи, глаза стали огромными, как блюдца и, как его… фасеточными, а на внутренней стороне предплечий, прорвав кожу, вылезли шипы.
Два монстра сшиблись в прихожей, вырывая друг у друга куски плоти и окропляя пол кровью, причем у Арис она была зеленого цвета. Я понял, что тот, кто победит в схватке, покончит и со мной (кто же оставляет свидетелей?) и, активно отталкиваясь ногами от пола и не решаясь встать в полный рост, пополз к двери. Словно почувствовав мое движение Алекс с Арис тоже переместились, закрыв мне проход. Я осторожно встал на колени и случайно задел лежавший на тумбочке бубенчик, который упал на пол и покатился, издавая мелодичные звуки. Я наконец встал в полный рост и попытался понять, что же мне делать? В окно прыгать нельзя, слишком высоко, разобьюсь. В дверь выбежать не получится. Меня точно перехватят и убьют… И тут я вспомнил о травмате и бросился в гостиную. С такой жизнью надо покупать нормальный пистолет. К черту все эти безделушки…
Шаря в шкафу, я слышал глухие удары, доносившиеся почему-то с кухни. Вооружившись, я осторожно выглянул в коридор и увидел Шуйского, стоявшего над телом Арис. Весь пол был залит кровью, которая, смешавшись, приобрела коричневый цвет. Лишь на стенах пестрели зеленые и красные кляксы.
– Извини, Макс, – прохрипел он, – она все равно бы убила тебя, как и тех, других. Напившись крови, эти существа становятся в несколько раз сильнее. Я не мог ей этого позволить… Тобой, к сожалению, придется пожертвовать. Ты свидетель, – озвучил он мои собственные мысли.
Я поднял пистолет и спокойно, хотя внутри все дрожало от волнения, произнес:
– Пошел… – Я отправил Шуйского в известном всем направлении и холодно, голосом следователя из детективного фильма добавил: – Мне не нравится такая перспектива.
Алекс хрипло засмеялся и шагнул ко мне. И тут глухие удары сменились треском, а потом и грохотом. На кухне что-то упало, и в прихожей появился Церби. Шуйский (назовем этой фамилий стоявшее передо мной странное существо) поднял перед грудью когтистые лапы. Церби утробно зарычал и вдруг (это у него заняло всего мгновение) из ротвейлера превратился в огромного трехголового пса, от которого жутко воняло серой. Открыв одновременно три пасти, из которых на пол капала похожая на пену слюна, он бросился на следователя. Моя большая по обычным меркам прихожая, как будто мгновенно уменьшилась в размере. Я опустил руку, в которой сжимал травмат и посмотрел на дверь. Соседи, если не оглохли, наверное, прямо сейчас вызывают полицию. Как я буду объяснять, что здесь произошло? Меня если не в полицию, так в психушку точно заберут…
Спустя секунду крики и хруст ломаемых костей стихли, и Церби повернул ко мне морду. Из его пасти на пол капала уже не пена, а кровь. Я выронил пистолет и, скользнув спиной по стене, сел на пол. Пес совсем по-человечески фыркнул, снова изменил форму, став обычным ротвейлером и бросился ко мне. Он уткнулся окровавленной мордой в мой когда-то белоснежный халат, а потом с воодушевлением и щенячьим восторгом стал лизать мою левую руку, поглядывая на меня с таким видом, словно хотел сказать: «Теперь все будет хорошо, не волнуйся». Я с трудом разжал пальцы, отпуская пистолет, и со вздохом прошептал:
– Спасибо. Но что мне теперь делать с этими телами?
Пес обернулся, и тут апофеозом происходящего, вишенкой на торте и, не побоюсь этого сравнения – финальным аккордом разыгравшейся на моих глазах трагедии, стало появление дядюшки Диса. Он вошел в комнату в своем мышиного цвета сюртуке, из рукавов которого были видны манжеты белоснежной рубашки и, смерив меня снисходительным взглядом белых, как молоко, глаз с вертикальным зрачком, щелкнул пальцами. Моя квартира снова наполнилась шорохами. Из кухни дружной колонной полезли слизни. Может, это были не они, так как размер их был просто гигантским, но своим видом они действительно напоминали наших обычных садовых слизней. Они принялись поглощать кровь. Следом появились существа, чем-то похожие на прямоходящих сумчатых крокодилов, запихнули в свои сумки тела Арис и Шуйского и скрылись на кухне, предоставив слизням заниматься своим делом. Я отпихнул морду Церби и медленно, держась рукой за стену, встал на ноги.
– Что это было, дядюшка Дис?
Тот ответил вопросом на вопрос:
– Не хотите угостить меня кофе? – и он принюхался, смешно подергивая длинным носом.
Я вспомнил, что за всеми этими происшествиями так и не успел сварить кофе, и поплелся на кухню. Сумчатых крокодилов и какой-либо другой живности там не было. Зато дверь, в которую я врезал специальный замок, и которая вела в магазинчик Диса, лежала на полу.
– Церби пришлось прорываться силой… – произнес плешивый человек, вытаскивая из нагрудного кармана и водружая на нос очки с толстыми стеклами. Его глаза сразу же изменились, став если не совсем обычными, то вполне приемлемыми для восприятия заурядного человека, такого, как я.
– Минутку, – произнес я, – присаживайтесь, прошу. Я сейчас.
И я выскользнул из кухни. Быстро заскочил в спальню, сбросил на пол запачканный кровью халат и стал одеваться. Я не только уложился в положенные армейским нормативом сорок пять секунд, но даже превзошел его. Уже через тридцать секунд я снова входил на кухню.
– Прошу меня извинить, но пирожных у меня нет, – я достал из шкафчика изящные чашки из костяного фарфора. – Меня только вчера из больницы выписали. Не успел купить…
– Ничего, – вежливо ответил мой гость, устроившись за островом на высоком барном стуле.
– Вам в турке сварить или предпочитаете капучино из кофемашины?
– Давайте из машины, – неожиданно подмигнул мне дядюшка Дис. – Люблю всякие новомодные штучки.
Я не стал уточнять, что кофемашина не так уж и нова. Это и понятно. Я все еще находился под впечатлением от увиденного. Всеми силами я пытался взять себя в руки и, когда ставил перед Дисом полупрозрачную чашечку, мои руки практически не дрожали.
– А у вас хорошо, – антиквар окинул оценивающим взглядом мою кухню. – Светло и уютно.
Я поставил на стол свою чашку.
–Вам бы, наверное, лучше выпить чаю с мятой…
Я послушно встал и понес чашечку к раковине, собираясь выплеснуть кофе.
– Сядьте, Макс, – теперь голос Диса звучал иначе. Сладость и патока исчезли. Их сменил деловой тон.
Я послушно вернулся и устроился на стуле. На полу у моих ног тут же улегся Церби, положив голову на лапы. Я посмотрел на собаку, вздохнул и решил, что пришло время повиниться. А что тянуть? Рано или поздно все равно бы пришлось…
– Я испортил ваш артефакт, дядюшка Дис. Я говорю про «Лассо удачи». Не совсем я, конечно, это сделал, но его больше нет. Что я могу сделать, чтобы компенсировать вам его потерю?
– Вы хорошо держитесь, Максим. А для такого в принципе неподготовленного человека просто великолепно.
– Что? – не понял я, так как ожидал, что разговор пойдет об утерянном артефакте.
– Вы выглядите спокойным, и у вас практически не трясутся руки. Другой бы на вашем месте впал бы в истерику.
Посчитав эти слова комплиментом и почувствовав себя чуть ли не героем, я поинтересовался:
– А можно кое-что узнать?
Дис откинулся назад и засмеялся:
– Журналист, и этим все сказано! Ну спрашивайте, чего уж там. Я, честно говоря, ждал этого вопроса.
Я задумался. Спросить про слизней? А что в них загадочного? Разве что размер… Понятно, что они питаются кровью, которой в моей прихожей сейчас предостаточно. Про жутких прямоходящих сумчатых крокодилов? Их функции в принципе тоже понятны.
– Кто такая эта Арис, и что ей было нужно от меня? – наконец выдохнул я и замер, глядя в стрекозиные глаза Диса.
– Что ей нужно, она сама сказала. А если подробнее… Арис – локустианка. Самый близкий ее родственник – это обычный кузнечик. Народ этот невелик. Живут они в основном в пещерах, в полной темноте, отсюда их облик. Я говорю про светлую кожу и волосы. Мужчин среди них очень мало…
– Амазонки? – не выдержал я, прерывая Диса.
– В какой-то мере. Но если у амазонок матриархат был сознательным выбором, – Дис задумчиво постучал пальцами по столу. – Да, пусть будет так: сознательный выбор. То у локустианцев особи мужского пола вымерли вследствие катастрофы. Но самки нашли выход. Оказалось, что они могут спариваться с человеческими мужчинами. Не со всеми, конечно, а лишь с определенными. Как уж они определяют эту избранность, не знаю, никогда не интересовался. Но если слияние пройдет удачно, они беременеют и рожают ребенка, всегда девочку.
Я спрятал руки под стол, чтобы скрыть снова охватившее меня волнение. Я представил, как занимаюсь сексом с огромным плотоядным кузнечиком, и мне стало не по себе.
– А после слияния они его сжирают… – наконец смог произнести я достаточно громко, чтобы Дис меня услышал.
– Конечно. Надо же как-то восстанавливать силы после такого энергозатратного процесса, – усмехнулся Дис.
– А кто такой этот Шуйский? Оборотень?
– Не совсем. Такие, как он, не могут становиться животными, как те же оборотни, о которых говорится в ваших легендах и фантастических книжках и которых вы, как я понимаю, имели в виду.
Мне бы надо было обратить внимание на слове «ваших», но я пропустил его мимо ушей. Наверное, потому что дядюшка Дис никогда не казался мне «своим».
– Он одноматричный метаморф или по-простому стражник. Такие, как он, должны оберегать существ того мира, в котором в данный момент находятся и несут службу, от убийц-иномирцев, подобных Арис. Они могут менять облик лишь частично. Например, отрастить когти или клыки. Некоторые способны ослеплять или жалить, как змеи.
– Выходит, Шуйский меня действительно спас, – вздохнул я, не столько жалея о кончине московского следователя, сколько просто констатируя факт.
– Вам виднее… – ответил антиквар, поджав и без того тонкие губы.
– Я не то хотел сказать, – поспешил добавить я. – Спас меня конечно же, Церби. – Я опустил руку, чтобы погладить вопросительно глядевшего на меня пса. – Шуйский, судя по всему, следил за Арис и прибежал, чтобы арестовать ее, но не успел.
– Потому что не слишком-то спешил, – неодобрительно заметил Дис, выставив вперед безупречно выбритый подбородок.
Я задумался, пытаясь анализировать то, что узнал от Диса. Архивариус всегда говорил мало, по-видимому, надеясь на то, что остальное я додумаю сам. У меня был такой же преподаватель в университете, есть, как говорится, с чем сравнить. Церби встал и положил мне голову на ногу. Я автоматически потрепал его за уши, продолжая размышлять. Дис деликатно молчал, маленькими глотками поглощая кофе. Я вздохнул, осушил свою чашку и поднял глаза на архивариуса.
– Ну-с, к каким выводам вы пришли? – улыбнувшись, спросил тот.
– Существует несколько взаимосвязанных миров, вполне реальных. И живущие в них существа могут перемещаться между ними. А некоторые, – я вспомнил Маринкину бабушку, – даже подолгу жить, ну, если не могут вернуться назад.
– Интересный вывод, – задумчиво произнес сидевший напротив меня мужчина. – Думаю, вы готовы.
– К чему? – я, кажется, смог справиться со своим волнением. Руки у меня точно уже не дрожали.
– К учебе в академии. Согласитесь, что все это время вы действовали больше интуитивно, чем полагаясь на знания. Но предвиденье у вас развито очень хорошо, физически вы тоже сильны, да и с психикой все просто отлично. Думаю, пора вам переходить на новый уровень, то бишь отправиться в Межмировую академию реликтовых существ. Что скажите, молодой человек?
Я открыл рот, потом закрыл его и опустил глаза. В голове всплывали воспоминания из фильма о Гарри Поттере. Неужели такие магические академии действительно существуют? Не поверю, пока своими глазами не увижу! Страха я не испытывал, а вот интерес ощущал, да еще какой! Церби смотрел на меня преданным взглядом, а потом вдруг вскочил на ноги и громко залаял.
– Пса, так и быть, можете взять с собой, – с улыбкой добавил Дис. Это был «контрольный выстрел». После этих слов у меня отпали последние сомнения, но я решил еще немного «покапризничать». Может, удастся узнать еще что-нибудь интересное.
– Надо бы уточнить кое-какие детали. Кстати, не слишком ли я стар для учебы в академии? И кем я после ее окончания буду? Ведьмаком? Честно говоря – это не мое. Я человек мирный, – закончил я фразу и почему-то вспомнил старую ведьму из Александровки. Не такой уж я пацифист, как только что сказал…
– Возраст студентов не имеет значения. Само собой, мы с вами обо всем поговорим, и вы сможете уточнить все интересующие детали. А сейчас мне пора. К вам с минуты на минуту пожалуют гости. – Дис встал. – Вы поможете мне покинуть вашу квартиру?
Неожиданно я вспомнил о плачущем монстре в С-их штольнях и о животных в глыбах льда. Спрашивать об этом у Диса было как-то неудобно, он ведь сказал, что торопится. Может быть, позже, или в академии узнаю. Усмехнувшись, я покачал головой. Студент… сказать кому – не поверят.
– Макс…
Я опомнился:
– Конечно, помогу. Сейчас…
Вдвоем мы подняли и поставили на место дверь. Я снял со стены ключ и, секунду помедлив, вставил его в замочную скважину и повернул.
– До встречи, Макс. Веди себя хорошо, Церби, – произнес дядюшка Дис, берясь за ручку. В этот момент раздался звонок. Наверное, приехала Оля. Я бросился к двери, но тут же опомнился и обернулся. Загадочного антиквара в огромных очках в комнате не было. Ротвейлер с грустью смотрел на торчавший в замке ключ. Снова, в этот раз настойчиво и по-птичьи заливисто, запел звонок. Я бросился к двери, по пути оглядев сияющую чистотой прихожую. Единственной неуместной вещью здесь был мой лежавший на полу травмат.
Как вы понимаете, на этом история о моем пребывании в С-их штольнях и связанных с ним приключениях закончилась. Ровно через месяц дядюшка Дис открыл передо мной и Церби (куда же я без него) старинную дверь в небольшой домик на берегу океана. Как оказалось, именно там и находилась магическая академия реликтовых существ или коротко МАРС. Точнее, не совсем там, а недалеко от него на маяке, являющемся по совместительству астрономической башней академии. Скажу только, что, несмотря на трудности, время учебы стало самым лучшим в моей жизни. Даже невзирая на то, что меня поселили в одной комнате с троллем, а каменная дорога, по которой мне пришлось добираться до расположенного в море корпуса, на год скрылась под водой, изолировав меня и остальных студентов в стенах этой удивительной академии. Но зато там мне посчастливилось обнаружить артефакт, который спас мне жизнь, а потом помог оказаться в отряде стражей и даже стать его командиром. А что нам с Церби пришлось пережить в Зыбучем лесу! Впрочем, это, как говорится, уже совсем другая история…