Холодная тьма

Глава 8

Прошел еще день. Я по-прежнему шел вперед, только медленно, предпочитая больше отдыхать. Туннель, как мне казалось, вел куда-то вверх. По крайней мере, когда на одном из привалов из моей руки выпала свеча, то покатилась назад, туда, откуда я пришел. Это вселяло в меня надежду и заставляло двигаться. Первое время я развлекался тем, что разглядывал своды туннеля. Утверждать не могу, но мне казалось, что он был сделан при помощи инструмента, напоминающего гигантский бур. По крайней мере эти туннели сильно отличались от тех, по которым я шел раньше. Стены на ощупь были гладкими, как стекло. Единственное, что меня угнетало больше, чем голод и жажда, это уменьшающийся прямо на глазах огарок свечи, да и жидкость в зажигалке могла закончиться в любой момент. Когда уже этот туннель выведет меня хоть куда-нибудь? Лучше, конечно, на поверхность…

Если бы не часы, я бы давно потерял счет времени. В штольнях царила вечная ночь. Сначала я старался идти днем, а спать ночью. Потом понял, что это лишено смысла, и засыпал тогда, когда уставал. К сожалению, с каждым днем это происходило все чаще. Семь дней истекли вчера, и я надеялся, что нас уже начали искать.

По ночам я все чаще слышал шорохи, на которые уже перестал обращать внимание, пока один из таких звуков не разбудил меня. Справившись с безразличием и апатией, я вытащил свечу и щелкнул зажигалкой. Оторвал взгляд от огонька, посмотрел туда, откуда доносился звук, и, вскрикнув, выронил свечу. Я увидел то самое существо, которое повстречал в первый день нашего путешествия. Оно, не моргая, смотрело на меня огромными глазами-плошками, практически сливаясь со стеной туннеля. Немного придя в себя, я стал искать свечу, мысленно ругая себя последними словами. Наконец мне удалось ее отыскать. Несколько секунд я размышлял, прислушиваясь, а потом пробормотал: «Чему быть, того не миновать» и с решимостью фаталиста зажег свечу.

Существо не убежало. Оно сидело и смотрело на меня, словно хотело, чтобы я рассмотрел его, чем я и занялся. Монстрик был ростом около метра и из-за огромных глаз напоминал долгопята. Да, именно этого зверька с огромными глазами и почти человеческими ручками, так поразившего меня в детстве. Несколько минут взаимного изучения закончились тем, что я, усмехнувшись, произнес:

– У тебя есть еда? Ты тут хозяин, тебе и угощать.

Долгопят (буду называть его так) моргнул и, сорвавшись с места, исчез. Честно говоря, я огорчился. Не похоже, что это был хищник, хотя точно сказать нельзя, взглянуть бы на его зубы… Я задул свечу и снова лег. Сил, чтобы идти дальше, практически не осталось.

Проснулся я от стука: «Бум-бум». Иногда стук стихал, сменяясь шуршанием. Я снова полез за свечой и увидел странную картину: долгопят что-то тащил, останавливаясь, озираясь по сторонам и снова продолжая тащить. Обнаружив, что я смотрю на него, монстрик бросил свою добычу и убежал. Я с удивлением стал рассматривать то, что он принес. Это был рюкзак, но не современный, а старый, брезентовый. Я взвесил его в руке, потряс, а потом с опаской заглянул внутрь. Затем глубоко вдохнул и, боясь спугнуть удачу, перевернул рюкзак, из которого выпали две жестяные банки, мешочек из плотной непромокаемой ткани и целлофановый пакет, напоминающий кокон огромной бабочки. Я поднял консервную банку, нашел срок годности и с облегчением выдохнул – не просрочено. Обычному человеку было бы глубоко фиолетово, не вздулась банка – и ладно. Но я-то другой. Съесть испорченные продукты, а потом умереть от отравления в мои планы не входит.

В банках была тушёнка, в мешке сухари, а в пакете (я пришел в полный восторг) – свечи. Я сгреб все это в кучу, прижал к себе и заплакал. Нервы, черт их побери… Я ведь практически попрощался с жизнью, а тут такой подарок. И как он догадался, что я хочу есть? Выходит, это существо намного умнее долгопята, с которым я его сравнил. Я сунул за щеку несколько сухарей и вскрыл банку с консервами. Съел, смакуя и жмурясь от удовольствия, ровно половину, хотя хотелось проглотить всё содержимое. Но я остановил себя (это было невероятно трудно) решив, что больше пока нельзя, да и экономить нужно, неизвестно, сколько дней мне еще бродить по штольням.

Снова послышалось шуршание, и я позвал:

– Пушок, иди сюда!

Шорох стих. Я потряс мешочком с сухарями и позвал еще раз:

– Иди сюда! Хочешь сухарик?

Монстрик осторожно выглянул из темноты туннеля. Я закрыл свечу рукой.

– Иди, не бойся.

Он подбежал так быстро, что я не успел заметить само движение, и замер в метре от меня. Я вытащил из мешочка сухарик и протянул его этому странному подземному жителю. Тот осторожно взял его и стал есть, периодически замирая и настороженно глядя на меня. Я тоже съел сухарь и пересчитал свечи: шесть штук! Просто невиданное богатство! Мое настроение улучшалось с каждой минутой. Теперь нужно отыскать воду. Жаль, что у меня не было хоть какой-нибудь емкости, когда я был в ледяной пещере, сейчас бы у меня был запас воды.

Пушок (это слово вырвалось у меня случайно, но оно очень подходило этому пещерному существу, и я решил называть своего спасителя именно так) тоже доел свой сухарик и теперь смотрел на меня.

– Ты проводишь меня? – спросил я, усмехаясь. Насколько прекрасней становится твое настоящее и перспективней будущее, стоит только поесть. Вечером я доел вторую половинку банки и отказался от летучей мыши, которую принес мне Пушок. Судя по всему, рюкзаки с едой у него закончились…

Спать на сытый желудок было несоизмеримо приятнее, да и страх остаться в полной темноте после находки целой пачки свечей практически прошел. Ночью я проснулся, почувствовав, как что-то пушистое и теплое лежит на груди, прошептал: «Пушок…» и снова уснул. Следующее мое пробуждение было не таким приятным: чей-то шершавый язык лизал мне затылок. Я немного подождал и отпихнул пушистого камердинера.

– Ну хватит…

Потом подумал и извиняющимся тоном добавил:

– Извини, я понимаю, что ты хотел помочь. Как там у меня?

Я осторожно прикоснулся к голове. Там была корка засохшей крови. Я вздохнул. Теперь «подарочек» от Димона в виде шрама останется со мной на всю жизнь, если я, конечно, выберусь отсюда. Я горько усмехнулся и тут же одернул себя: надо верить в лучшее. Мрачные мысли (куда же без них) еще ни одному выживальщику не помогали, скорее, наоборот. Утолив голод, я немного воспрял духом и перехотел героически умирать. Мне нужно найти воду, а лучше – выход из этого подземелья. И тут мне в голову пришла интересная мысль. Вчера Пушок принес мне летучую мышь. Есть ее я не стал. Я вообще брезгую есть мышей и крыс, но дело не в этом. Летучие мыши – охотники. Они должны вылетать из штолен в поисках еды. А что это означает? Только то, что где-то здесь есть выход, и мыши помогут мне его найти.

– Пушок! – позвал я. – Где живут летучие мыши? Помнишь, ты приносил мне одну такую? – и я помахал руками, делая вид, что лечу. Зверек моргнул и …убежал. А я вздохнул, напоминая себе, что нужно правильно формулировать мысли. Пещерный монстрик двигался так быстро, что за ним и глазами трудно уследить, не то что попытаться его догнать…

Засунув сухарик в рот и повесив на плечо полупустой рюкзак, я пошел за ним, периодически окликая: «Пушок! Пушок!». Зверек появился еще пару раз, сверкнул на меня желтыми глазищами и исчез. Ночь мы опять провели вместе, прижавшись друг к другу. Утром я доел мясо из второй банки и побрел дальше. Я шел, держа свечу в руке, как какой-нибудь паломник. Пушок иногда появлялся далеко впереди и снова исчезал. Я уже понял, что ему не нравится даже такой слабый свет. И вдруг я почувствовал, как воздух изменился, повеяло влагой. Собрав все силы, я ускорил шаг и скоро понял, что туннель расширяется. Держась рукой за стену, чтобы не упасть, я шел вперед, окрыленный надеждой. Появившись в очередной раз, Пушок возбужденно застрекотал. Я понял, что место, куда он вел меня, совсем близко.

Часто бывает, что ты ждешь чего-то очень долго, думаешь, а когда оно приходит, ты оказываешься к нему не готов. Я так долго блуждал в темноте, страдая и впадая в отчаянье, что когда вышел из туннеля в огромную пещеру, то не испытал ни радости, ни облегчения. Потолок похожей на гигантский шатер пещеры терялся в темноте, и я повыше поднял свечу, чтобы его рассмотреть. Удивленное восклицание слетело с моих губ. Потолок напоминал пушистый шевелящийся ковер. Я повел свечой справа налево, и на ковре жемчужинами засверкали огоньки. «Глаза, – понял я. – Сколько же здесь летучих мышей? Десятки? Сотни?» Пушок коснулся моей ноги лапкой, привлекая внимание. Я сел на корточки, чтобы быть с ним одного роста. Зверек посмотрел вверх, потом не меня и замер. Он словно хотел сказать: «Ну вот, я тебя привел, что теперь собираешься делать?» Честно говоря, я не знал. Пугать мышей, чтобы найти выход, было страшновато. А вдруг они, защищаясь, станут атаковать меня? Хотя я где-то читал, что если себя вести спокойно и тихо, не делать резких движений и не шуметь, мыши не будут вести себя агрессивно. Главное – их не пугать. Я еще раз осмотрел стены пещеры. Здесь непременно должен быть выход. Летучие мыши питаются насекомыми, причем поглощают их в огромных количествах. Куда же они вылетают, чтобы охотиться?

Я встал в центре пещеры, высоко держа свечу. Следующий за мной по пятам Пушок громко чирикнул, а потом вдруг как трековый велосипедист пронесся по стенам и снова оказался возле моих ног. Я не успел даже рот открыть, как встревоженные им мыши слетели со своих мест и заметались по пещере. Я сел прямо на пол и накрыл голову рюкзаком, периодически выглядывая из-под него. Покружившись, растревоженные мыши вернулись на свои места. Несколько из-за всеобщей суматохи упали вниз и были с аппетитом съедены Пушком, который, выплюнув крылья, смотрел на меня, ожидая, что я буду делать дальше.

– Мне кажется, несколько штук исчезли вон там, – я ткнул пальцем в потолок. – Я попытаюсь забраться туда и посмотреть.

Мой глазастый помощник ничего не ответил. Расценив молчание как согласие, я полез на стену, в душе надеясь на то, что он не будет больше пугать мышей и меня с ними заодно.

К счастью, стены пещеры не были гладкими, и мне было, за что уцепиться. Забравшись на горизонтальную полку, обнаружившуюся под самым потолком, я пополз к темнеющему пятну. Одна из мышей пролетела совсем близко, черкнув крылом по голове, и скрылась в темноте. Я еще больше уверился, что проход находится именно там. Двигаясь очень осторожно, я наконец добрался до нужного места и убедился, что не ошибся. Там находился лаз. Очень узкий для меня, но просто огромный для юрких ночных летунов. Отвлекшись, я сильно наклонил бутылку со свечой, и горячий парафин обжег мне руку. Ойкнув, я выронил свечу, которая огненной искрой полетела вниз, шлепнулась на пол пещеры, моргнула и погасла. Я выругался. Я не Пушок, в темноте не вижу. Что же мне делать? Я приподнялся на локтях, вглядываясь в темноту, и вдруг увидел свет. Я замер, не веря своим глазам.

Знаете, я мало чего боюсь. Каких-то жутких фобий у меня нет, пожалуй, кроме одной: я не люблю тесные пространства и не понимаю людей, которые ловят кайф, ползая по ним, как червяки. Этот проход, в котором мелькал свет, был очень узким, и, если я в нем застряну, он станет моей могилой, а вся эта пещера склепом для сотен мышей, которые не смогут из нее вылететь. Хотя, если честно, за себя я больше переживаю.

Лежа на животе, я расслабился, улегшись щекой на камни. Что же мне делать? Понятно, что ползти вперед. Но как же это страшно, как жутко… Мне хотелось капризничать, но не перед кем, да и взрослый я уже. Я вдруг представил лицо мамы, когда ей скажут, что я умер, и застонал от бессилия. Ладно, надо взять себя в руки и решить, что делать? Однозначно ползти вперед. Там свет, значит, там или выход, или люди, которые мне помогут. Во время блужданий по штольням я думал о смерти и не раз. Но сейчас эта мысль превратилась в реальность. Я не буду есть мышей, как Пушок, и не хочу, чтобы мой скелет стал достопримечательностью этой пещеры… Я домой хочу! Вздыхая и чувствуя, что из глаз текут слезы, я сел и стал раздеваться. Прибежал Пушок (я понял это по деликатным прикосновениям и мягкой шерстке) и стал мне что-то совать. Как оказалось – упавшую бутылку. Я зажег свечу и притулил в небольшой расщелине. Со светом дело пошло быстрее. Я перестал бояться, что упаду с полки. Через несколько минут я остался в одних трусах, сложил вещи в рюкзак и привязал его за лямки к ноге. Теперь я не зацеплюсь одеждой за шершавые выступы в камнях. Конечно, есть шанс поцарапаться о камни, но застрять в узком каменном проходе я боялся гораздо больше. Что будет, если лаз окажется слишком узким для меня, я старался не думать.

– Спасибо, Пушок, – я погладил пещерного монстрика. – И прощай. Не сверкай глазищами, это я так, на всякий случай.

Зверек, как мне показалось, насмешливо фыркнул и первым забрался в лаз.

– Тебе-то хорошо, – продолжал ныть я, – вон ты какой маленький и шустрый.

Песни я пел, стихи читал, осталось только молиться. Вздохнув и бормоча «Отче наш», я полез в узкий проход.