Холст

Глава 10 Джош

Торжественное открытие тату салона было месяц назад, и мы трое погрязли в приятной рутине. Шон – ценный и трудолюбивый сотрудник. Его татуировки говорят сами за себя, талант широко признан, и не имеет себе равного. Нанять его в салон – отличное бизнес-решение. Люди приезжают со всех шести близлежащих штатов, чтобы сделать тату у Шона, а женщины практически бросаются на него. Они не могут насытиться его внешностью плохого парня с большим количеством татуировок. Они попадают под его сочные флюиды, а он использует их для безумного флирта.

Мы с Татум находим поведение женщин чрезвычайно занимательным. Она придумала игру, в которой мы с ней делаем ставки, предполагая, как будет вести себя женщина рядом с ним: «облизывательница губ», «любительница наматывать волосы на палец», «любительница прикасаться» или, если она действительно смелая и прижмется к нему своими сиськами – «любительница прижиматься сиськами». Победитель должен купить проигравшему шот виски.

Должен признать, Татум гораздо лучше угадывает, чем я. Я никогда не умел предсказывать, что сделает женщина. Думаю, что моя собственная история отношений доказывает это лучше всего.

– Хорошо, Джош. Как думаешь, какой будет эта? – задает вопрос Татум, толкая меня локтем, чтобы привлечь внимание. Подняв взгляд с телефона, я наблюдаю, как Шон со своей клиенткой подходит к стойке регистрации.

– Номер один, – говорю я, имея в виду «облизывательницу губ». – А ты что думаешь?

Татум задумчиво сжимает губы.

– Хм, – она стучит своими черными ногтями по деревянной столешнице и сужает глаза.

– Я думаю, что она – твердая четверка.

– Думаешь? – я осматриваю фигуристую блондинку. Она не похожа на «любительницу прижиматься сиськами». – Думаю, ты ошибаешься.

Она качает головой, потом с жалостью смотрит на меня.

– О, Джош. Когда ты научишься?

– Татум, ты можешь поговорить с Келли, пожалуйста? Она хотела бы назначить еще одну встречу, – говорит Шон.

Конечно, она бы хотела. У Шона отличное качество: его клиенты женщины, всегда возвращаются.

– Конечно, как насчет четвертого сентября в два часа, это вам подходит? – спрашивает Татум самым профессиональным голосом.

Я проверяю свой телефон и усмехаюсь, но поднимаю глаза, когда Татум ударяет меня ногой. Как раз вовремя, чтобы мог увидеть, что Келли прижимает свои сиськи к руке Шона, когда он тянет руку над столешницей, беря лист с инструкциями по уходу.

Татум протягивает свой кулак, ударяет о мой, а потом разжимает пальцы, издавая звук взрыва, словно я разбился и сгорел. Сукин сын.

– Как дела? – я наклоняюсь и спрашиваю Либерти.

Мы у Тито. В это место мы приходим после окончания рабочего дня. И чаще всего друзья Татум присоединяются к нам. Они классные и с ними легко общаться.

Мы с Либерти много общаемся, становимся все ближе, как друзья, но она хочет большего. Даже я не могу пропустить те сигналы, которые она мне посылает, но не готов к чему-то большему. Многое лежит на кону в связи с открытием студии, а первые шесть месяцев имеют решающее значение. Если я облажаюсь – второго шанса не будет. Сейчас самое главное – сделать так, чтобы «Холст» преуспел.

– Как обычно: учеба и работа, – она пожимает плечами, избегая моего взгляда. Она водит пальцем по конденсату на своем стакане. Я вижу, что ее что-то беспокоит.

– Что сегодня с тобой не так? О чем думаешь?

Она плотно сжимает губы и не отвечает, подтверждая мои подозрения.

– Либерти, выкладывай, – подталкиваю я.

– Почему ты не приглашаешь меня на свидание? – ее голубые глаза пронзают мои. – Со мной что-то не так?

Я улыбаюсь.

– Нет, с тобой все в порядке. Это все из-за меня. Я люблю кое-кого другого.

– Где она тогда? – спрашивает она, нахмурившись.

– Мы не вместе, – я прикладываю край бутылки пива к губам и глотаю прохладную жидкость.

– Это та брюнетка, с которой ты разговаривал на открытии студии?

У меня в голове сразу же возникает образ Эль. Я так ясно ее вижу, от черных шорт на ее длинных ногах до розового блеска на губах, который мне хотелось слизать.

– Да, – мне не нужно описывать ее Либерти. Я уверен, что она могла понять по моему лицу, какая Эль особенная.

Я лишь надеюсь, что Эль не смогла этого увидеть.

– Почему ты не с ней?

– Это длинная история, о которой я не хочу говорить, – мой тон резкий. Я делаю большой глоток пива и задумываюсь над тем, что в этот момент делает Эль.

Она сейчас с кем-то другим?

У нее есть парень?

Блядь.

К черту это. Я потираю грудь в том месте, где обитает вызванная ею постоянная глубокая боль. Хотя, это хорошая боль – напоминание о том, что мы разделили; бесконечный дискомфорт, составляющий мне компанию во время одиноких ночей. Мы можем не стать чем-то большим, но у меня останутся воспоминания.

Молча поднявшись на ноги, я направляюсь в бар. Пиво сегодня не вставляет. Эль вновь проникла в мой мозг, и мне нужно что-то мощнее, чтобы заставить ее уйти.

Застонав от боли в голове, я натягиваю одеяло на лицо и неглубоко дышу.

– Ты в порядке? – голос Либерти неожиданно прорезает тишину утра.

Шокированный и удивленный, откидываю одеяло. Солнечный свет, проникающий через окна, вызывает пронзительную боль. Закрывая глаза, я снова накрываюсь одеялом.

– Что ты здесь делаешь? – говорю сквозь зубы, аккуратно потирая ладонью лоб. Все болит.

– Прошлой ночью ты пригласил меня к себе домой, – отвечает Либерти.

Блядь. Это нехорошо. Посмотрев вниз, я понимаю, что на мне только боксеры, а еще у меня нет воспоминаний о прошлой ночи. Последнее, что я помню – это мысль об Эль, а затем я выпиваю шот.

Еще раз сбрасываю одеяло с лица, и осматриваю Либерти, лежащую рядом со мной. Ее голубые глаза, ясные в утреннем свете, смотрят прямо на меня, руки сложены под правой щекой, как у невинного ребенка. Опускаю глаза, и с удивлением обнаруживаю, что ее груди в розовом кружевном бюстгальтере выставлены на показ. Отведя взгляд в сторону, я закусываю нижнюю губу. Какого черта мы делали прошлой ночью? Почему я не могу вспомнить? Раньше никогда так много не пил, и меня никогда не было провалов в памяти.

Усаживаясь, я кривлюсь от резкой боли, вонзающейся в мои виски.

– Прошлой ночью мы сделали что-нибудь, о чем я должен знать?

– Что ты имеешь в виду? Мы много чего делали, – отвечает она. Ее уклончивый ответ такой же расплывчатый, как и выражение лица.

Сделав глубокий вдох, я провожу руками по лицу.

– У нас был секс или что-то близкое к нему? – я изучаю ее реакцию на мой вопрос.

Она качает головой.

– Нет, мы даже не целовались. Ты сказал, что устал спать один, и попросил меня прийти сюда с тобой.

– Ты уверена? Ты в нижнем белье, и я тоже.

– Да, я уверена. Когда мы займемся сексом, хочу, чтобы ты об этом помнил, и я определенно не стала бы спать с тобой, после того как ты в баре два часа рассказывал об Эль.

– Блядь. Извини, Либерти, – я с отвращением качаю головой. – Прошлая ночь – размытое пятно.

Свесив ноги с края кровати, я поднимаюсь и осторожно пробираюсь в ванную. Закрывшись внутри, я подхожу к раковине. Взглянув на свое отражение в зеркале, замечаю налитые кровью глаза и торчащие в разные стороны волосы. Включив холодную воду, я складываю вместе руки, набираю воду и брызжу ею на свое лицо. Мне нужно просыпаться, черт подери. У меня голова как будто в тумане. Став под душ, включаю воду, меня пронзает холод, а затем вода быстро нагревается. Намылив себя, я вдыхаю бодрящий аромат. Сочетание обжигающе горячей воды и свежего запаха помогает прочистить голову.

К тому времени, как выхожу из душа с полотенцем, обмотанным вокруг бедер, почти чувствую себя самим собой.

Возвращаюсь в спальню. Никаких признаков Либерти, не удивлюсь, если она ушла. Мое поведение прошлой ночью было несправедливо по отношению к ней. Она не должна думать, что когда-нибудь станет заменой Эль, и, если быть честным, никто не может ей стать.

Одев боксеры, беру из шкафа чистую пару джинсов и натягиваю их. За любимой футболкой «Genesis», я направляюсь в прачечную, она в сушилке. Слышу, как Либерти разговаривает на кухне. Она по телефону или кто-то пришел?

Огибаю угол, прохожу в комнату и обнаруживаю Дженни, сидящую за кухонным островком с бутылкой воды. Либерти сидит рядом с ней.

Я улыбаюсь и направляюсь в сторону Дженни.

– Эй, чем обязан этому сюрпризу?

Она медленно поднимается с места, ее спина изгибается под тяжестью огромного живота.

– Сегодня утром мы собирались позавтракать вместе. Не говори мне, что ты забыл, – она с разочарованием сжимает губы.

Я притягиваю ее в объятия и целую в макушку.

– Извини, я забыл. Я только надену рубашку, и мы сможем пойти.

Ее руки сжимаются на моей спине.

– Я скучала по тебе, но понимаю, насколько ты занят с «Холстом». Извини, что мы с Кайлом не пришли на торжественное открытие.

– Я не хотел, чтобы ты приходила. Ой, прости, позволь перефразировать мои слова. Если бы ты не была беременна, я бы взбесился, если бы тебя не было рядом. Но очередь была очень длинной, и был жаркий, душный день. Я рад, что Кайл заставил тебя остаться дома, – я делаю шаг назад, глядя на нее. Она выглядит красивой и счастливой.

– Почему ты так уверен, что это он меня заставил? – она с пыхтением опускается на стул.

Я поднимаю бровь, глядя на нее, затем поворачиваюсь и сделаю несколько шагов назад в коридор.

– Ты действительно спрашиваешь меня об этом? Я знаю тебя лучше, чем ты сама, – я повышаю голос, чтобы она могла слышать.

– Верно подмечено, – я слышу ее ответ, когда копаюсь в одежде в сушилке. Найдя черную футболку, я разглаживаю складки и держу ее перед собой – неплохо для одежды, которой тридцать лет. Это еще одна футболка, которую купила мне Дженни. Она лучше всех знает о моей одержимости музыкой восьмидесятых и футболками с изображением этих групп. Одев футболку, я ищу носки и захлопываю сушилку.

– Ты знаешь, у тебя будет девочка или мальчик? – спрашивает Либерти, когда я надеваю носки, балансируя то на одной, то на другой ноге.

– Нет, мы хотим, чтобы это было сюрпризом. Сначала я хотела знать, но мой муж Кайл – нет. И если бы узнала, то не смогла бы удержать это в секрете от него, – она улыбается, уставившись на живот, а ее рука движется по нему вверх-вниз. – Я не могу долго хранить секреты.

– Вы больше хотите, чтобы родилась девочка или мальчик?

– Мы только хотим, чтобы ребенок был здоров. Но, скажу честно, муж будет в восторге, если родится дочь. Хотя, она, вероятно, будет его ненавидеть в подростковом возрасте.

– Думаю, так будет в любом случае, не важно, сын родится или дочь, если отец – детектив, – напоминаю я, возвращаясь на кухню, и опираясь на гранитную столешницу островка.

Дженни фыркает.

– О, да! Кайл будет проверять подноготную всех подружек или парней нашего ребенка.

Я смеюсь. Трудно поверить, что они женаты и скоро у них будет первенец. Моя жизнь движется совсем в другом направлении. Я начал заниматься татуировками, когда еще учился в колледже. После окончания, продолжал развиваться как татуировщик, но работая и над созданием репутации художника. Теперь большую часть моего времени занимает «Холст». Сейчас отношения, не являются для меня приоритетом.

Странно анализировать то, как сильно изменилась жизнь Дженни за последние два года, с тех пор, как мы расстались как пара. Она в мгновение ока перестала быть студенткой, теперь она – жена, а скоро будет и матерью.

– Я бы поставил на кон любую сумму, что он искал на меня компромат, когда вы двое начали встречаться, – говорю я.

Она убирает волосы за ухо. Это присущее ей движение, когда нервничает или если ей неудобно.

– Да, глядя на тебя, могу сказать, что так и было.

– Проклятье. Ты слишком хорошо меня знаешь.

– Он не хотел быть агрессивным, но хотел убедиться, что ты не будешь психованным бывшим.

– Подождите, – прерывает Либерти, – вы двое встречались?

– Да, год. Лучший год жизни Дженни, – шучу я, подмигивая ей.

Она кивает.

– Это был отличный год, пока Джош не разбил мне сердце.

– Это ты выбила меня из колеи. Обрушилась на меня, говоря, что уходишь.

На ее лице появляется стыд.

– Извини за то, как все произошло.

Я кладу руку поверх ее руки.

– В самом деле? Разве мы не оставили это в прошлом?

Она улыбается.

– Ты прав. Мы это пережили и сейчас в лучшем месте. Мы – лучшие друзья, и это лучше, чем время, когда мы были парой.

– Со временем, все становится лучше. Это закон больших чисел, – я только надеюсь, что это подтвердится в отношении моих чувств к Эль. Независимо от того, что произойдет, мне нужно верить, что результат будет положительным.

– Итак, расскажи мне о Либерти, – говорит Дженни, прокалывая вилкой омлет.

– Мне нечего рассказывать, – я пожимаю плечами, вытирая о салфетку жир с бекона. – Мы друзья.

Она поднимает бровь.

– Друзья с привилегиями?

– Совсем нет, – я делаю глоток кофе, глядя на нее поверх чашки.

– Не оставляй меня в подвешенном состоянии. Почему она открыла твою дверь, пока ты был в душе, если она ничего для тебя не значит?

– Иисусе. Что это… инквизиция? Кайл тебя поднатаскал? – я ставлю чашку и скрещиваю руки на столе.

Она сурово смотрит на меня, сузив глаза.

– Мы действительно только друзья. Она хочет большего, а я – нет. Я был пьян вчера вечером, и она провела у меня ночь, но ничего не было.

– Она кажется милой. Возможно, у вас получится.

Я провел рукой по волосам.

– Она замечательная, и если бы я все еще не был увлечен другой, то набросился бы на нее.

– Ты же знаешь, что не сможешь покончить с Эль, если не будешь с ней видеться. Расстояние совсем не поможет в этой ситуации.

Мои брови поднимаются от удивления. Не могу поверить, что она знает, что я чувствую к Эль.

– Да, я это понимаю, – я не отрицаю своих чувств. Поворачиваюсь к окну и смотрю, как машины проезжают через оживленный перекресток, чтобы успеть на зеленый. – Я не уверен, что что-то может помочь в нашей ситуации. Не знаю, что с ней делать, – мой взгляд возвращается к Дженни.

– Что ты имеешь в виду? Ты либо хочешь что-то предпринять, либо нет. Мне кажется, в этой ситуации выбирают либо черное, либо белое, – она подносит к губам стакан с апельсиновым соком и делает небольшой глоток.

– Это звучит здорово в теории, но для меня это нелегко. Хотелось бы, чтобы все было не так, – я провожу рукой по щетине на подбородке.

– Почему это нелегко? Ты сам выбираешь уровень сложности.

– Эль – как выстрел в небо. Я уже в нее влюблен. Если я позволю себе увлечься ею еще больше, а она не ответит взаимностью, то это уничтожит меня. Умнее держаться на расстоянии, пока я не смогу двигаться дальше.

– Безопаснее, а не умнее. А что, если ты никогда не сможешь двигаться дальше? – спрашивает она, наклоняя на бок голову.

– Я не знаю, что делать. Сейчас я сосредоточен на салоне, что кажется лучшей мерой.

– В жизни есть большее, чем бизнес, Джош. Я очень хочу, чтобы рядом с тобой была женщина твоей мечты.

– Хотя, Эль может ею и не быть.

– Да, может это не она, но ты никогда не узнаешь, если не дашь себе шанса.

Остальное время мы общаемся, и по негласному соглашению больше не говорим на тему Эль. Я скучаю по тому времени, когда видел Дженни каждый день, но теперь мы взрослые, у каждого свои обязанности.

Кладу деньги на стол, жестом показывая Дженни, что не нужно вытаскивать свой кошелек.

– Даже не думай об этом, – мой голос тверд. – Ты знаешь, что я ни за что на свете не позволю тебе заплатить.

Она смущенно улыбается.

– Я думала, что ты позволишь беременной женщине действовать на свое усмотрение.

– Прекрати, пошли отсюда, – взяв ее за руку, я медленно выхожу с ней на улицу. Мы припарковались в квартале отсюда, и солнце так сильно печет, что я беспокоюсь о Дженни. – Хочешь подождать внутри, пока я подгоню машину?

Она хихикает.

– Я в порядке. Беременность не так изнурительна, как ты думаешь. Я двигаюсь медленнее, но все еще двигаюсь.

– Просто проверяю. Не хочу, чтобы Кайл надрал мне задницу. Не могу позволить ему испортить мое прекрасное лицо.

– Я думаю, опасность того, что он набьет тебе морду, давно позади.

– Да, сейчас чувак меня любит.

– Я думала, после помолвки, он перестанет быть пещерным человеком, но ошиблась. Затем я думала, что беременность поможет уменьшить его потребность «помечать территорию». А скоро у нас будет ребенок. Но нет, – она качает головой, – он все еще чертовский собственник. Мы женаты, связаны всеми возможными способами, и этого все еще недостаточно. Однажды он рявкнул на парковщика за то, что тот посмотрел на меня. Бедняжка, вероятно, пыталась понять, как я не падаю с таким большим животом, – она закатывает глаза.

– Ну же. Кого ты обманываешь? Ты любишь эту его собственническую сторону. Не похоже, что тебе приходится сомневаться в том, что он к тебе чувствует. Черт, ради тебя он поставил на кон свою жизнь. Если это не говорит: «я тебя люблю», то не знаю…

Она кривится.

– Он показал, и я надеюсь, что мы больше не окажемся в такой ситуации.

Останавливаемся возле ее машины. Открыв пассажирскую дверь, держу за руку, пока Дженни садиться.

Она мне улыбается.

– Спасибо, добрый сэр.

– Не упоминай об этом, – говорю я, закрывая дверцу. Направляюсь к водительскому сидению и сажусь на него. – Куда едем, мэм? – спрашиваю своим лучшим южным акцентом.

– Было бы идеально, если бы за пять минут ты смог довезти меня к себе.

Нахмурившись, я смотрю на нее.

– Что за спешка?

– Мне нужно пописать, – она нервничает, ерзая на сиденье.

– Спасибо за информацию, которая мне не нужна, и которую я не хотел знать, – говорю я ей, когда встраиваюсь в поток машин.

– Эй, не существует слишком много информации, когда твой лучший друг беременный. Тебе повезло, что я не рассказываю тебе и половину того, что могла бы.

– Хорошо, пожалуйста, не говори. У тебя есть муж, чтобы делиться этим дерьмом.

– И Эль, – говорит она.

– И Эль, – повторяю я, в голове тут же появляется ее соблазнительное лицо.

Теплые карие глаза никогда не впускают меня, даже в моем воображении. Грудь сжимается от тоски. Страстное желание к ней – это ежедневное явление, постоянная потребность, бегущая сквозь меня, как кровь, текущая по моим венам. Я не видел ее с торжественного открытия салона, но ожог тоски, которую я ощущаю, кажется, никогда не уменьшится.

– Куда мы едем? – спрашивает Дженни, когда я заезжаю на небольшую боковую аллею, ведущую к заднему входу «Холста».

– Я везу тебя к заднему входу, чтобы не искать место для парковки.

– Я говорила тебе, как сильно тебя люблю?

Припарковав ее машину, замечаю блестящий, черный «Мустанг» Шона. Он снимает у меня квартиру на третьем этаже, жить над студией более чем удобно.

– В следующий раз, когда придешь, припаркуйся в этом месте. Это дополнительное парковочное место, которое никто не использует – это место для арендатора первого этажа, но поскольку на первом этаже находится «Холст», у моих гостей есть парковочное место.

– Мило. Больше никаких разъездов по кварталу в поисках свободного места. Никакой параллельной парковки. Я тебе говорила о том, как сильно ненавижу параллельную парковку? – спрашивает она, открывая дверь.

Я протягиваю руку и помогаю выйти из машины.

– Черт, да, я знаю, как сильно ты ее ненавидишь. Ты забыла, сколько раз я возил тебя на учебу по вождению?

– О да, – смеется она. – Ты был со мной очень терпелив.

– Я пытался произвести на тебя впечатление, чтобы ты пошла со мной на свидание. Так оно и вышло, не так ли? – я бросаю на нее взгляд.

– Нет, все дело было в танцах.

– Что? Ты ведь шутишь, да? – я поднимаю бровь. – Да, но твоя способность танцевать не повредила моим шансам.

Я вставляю ключ в замок и слышу, как идущая за мной Дженни задыхается.

– Дерьмо, – бормочет она.

Оглянувшись, замечаю выражение удивления на ее лице, и влагу, текущую по голым ногам.

– Иисусе, ты не шутила, когда сказала, что тебе нужно пописать.

– Джош, – раздражается она, – я не писала. У меня отошли воды.

Меня охватывает паника, а затем поглощает полностью, когда осознаю то, что это значит. У нее начались роды!

– Нужно вызвать скорую помощь, – бормочу я, потянувшись в карман за телефоном.

Дженни кладет руку поверх моей руки.

– Джош, успокойся. Мне не нужна скорая. Я сейчас переоденусь в чистую одежду, а потом сама поеду в больницу.

– Ты уверена, что у тебя есть на это время? – спрашиваю я, нахмурив брови, переживая за нее и за ребенка.

– Да. Поверь мне, я в порядке. У меня в багажнике есть сумка со сменной одеждой. Если хочешь мне помочь, то принеси ее.

Я делаю, как она просит. Она на телефоне с Кайлом, рассказывает ему то, что происходит.

– Успокойся, дорогой. Все под контролем, – она закатывает глаза и смотрит на меня с улыбкой. Я стою в нескольких футах от нее, но и отсюда слышу возбужденный голос Кайла. – Нет, у меня даже еще нет схваток. Я сейчас переоденусь, а потом мы с тобой встретимся в больнице, – она замолкает, слушая, а потом продолжает: – Джош меня подвезет, – говорит она ему, посылая мне немой вопрос.

– Проклятье, конечно же, отвезу, – я подхожу к ней и открываю входную дверь, затягивая ее внутрь с палящего солнца.

– Я тоже тебя люблю, – говорит она Кайлу, а затем заканчивает звонок. Глубоко вздохнув, она бросает телефон в сумочку, и следует за мной вверх по лестнице. – Покажи мне ванную, чтобы я могла переодеться, – она кривится и потирает живот. – Кстати, я соврала мужу, когда сказала, что у меня нет схваток.

– Что? – кричу я. – Ванная прямо здесь, – ставлю сумку на пол.

Она поглаживает мою руку, когда проходит мимо.

– Успокойся, Джош. Сегодня тебе не придется принимать роды.

Три часа спустя, и я все еще сижу в зале ожидания, не имея информации о том, что происходит. Пялясь на свой мольберт, я стараюсь сосредоточиться на эскизе татуировки, которую рисую, но мои мысли совсем в другом месте. Я думал, что работа поможет скоротать время, и удержит от беспокойства о Дженни, но это не особо отвлекает меня.

– Джош, как дела? – задыхаясь, спрашивает Эль, быстро направляясь ко мне. Я поднимаю глаза, скользя взглядом по розовому оттенку ее щек, словно делая штрихи карандаша на бумаге.

– Джош, пожалуйста, расскажи мне, что происходит, – она опускается на одно из неудобных голубых пластиковых сидений рядом со мной, сжимая руки на коленях.

Закрыв мольберт, я засовываю внутрь карандаш и кладу его на свободное сидение с другой стороны.

– Я уже несколько часов ничего не слышал. Я привез ее сюда, и нас встретил Кайл. Ее сразу же увезли, он последовал за ней, и с тех пор я никого из них не видел.

– Значит, когда ты ее сюда привез, все было хорошо? – спрашивает она, ее голос пронизан паникой.

– Да, у нее отошли воды, но она отлично справилась

– О, слава Богу, – она закрывает глаза, делая несколько глубоких вдохов. Когда она снова смотрит мне в глаза, то выглядит спокойнее. – И что теперь?

– Теперь мы ждем новостей, – я барабаню пальцами по бедру и несколько раз дергаю коленями. Просто сидя и ничего не делая, чувствую сильное волнение. Я беспокоюсь о Дженни, хотя уверен в том, что она в хороших руках. Если бы кто-нибудь вышел и сказал нам, что происходит, было бы намного легче.

Минуты проходят, молчание растягивается, никто из нас не знает, что сказать. Чем дольше мы избегаем разговоров, тем более неловким все это кажется. Пробежав руками по волосам, я взлохмачиваю их. Когда таким сложным стал простой разговор с Эль? Вспомнив прошлое, точно могу сказать, не было момента, который можно было бы назвать катализатором. Чувства, которые я сейчас к ней испытываю, развивались медленно. Возможно, это случилось тогда, когда Дженни и Кайл нашли друг друга. Может Эль – удобная замена? Ведь я понимал, что мы с Дженни расстались навсегда. Может с помощью нее, я хотел почувствовать себя менее одиноким?

Повернувшись, я внимательно изучаю ее. Эль откинулась назад на тусклую белую стену, распущенные волосы служат подушкой. Глаза закрыты, а нахмуренные брови вызывают вопрос: беспокоит ли ее наша близость; потерялась ли она в подобных мыслях обо мне; задумывается ли она о том, что могло бы произойти, если бы мы только уступили желанию быть вместе и открылись возможностям?

Я не часто позволяю себе размышлять над «что если» и «что могло быть». Жизнь – это то, что есть здесь и сейчас – в настоящий момент. Глядя на Эль, сидящую рядом со мной, я ясно уверен, что она – не «второй вариант» или, не заменитель другой.

Она – единственный выбор.

Протянув руку, прикасаюсь к ее руке, и мои пальцы в медленной ласке двигаются вверх и вниз по ее обнаженной коже. Ее глаза резко открываются, и с удивлением смотрят на меня.

– Не волнуйся, с Дженни и с ребенком все будет в порядке, – успокаивающе говорю я.

Она кивает, и ее губы растягиваются в полуулыбке. Она молчит, но ее глаза кажутся стеклянными от слез.

Проведя рукой по ее предплечью, я осторожно тяну, пока она не разъединяет свои скрещенные руки. Беру ее ладонь, слегка сжав пальцы, кладу наши соединенные руки на свое бедро, мой большой палец медленно скользит по ее гладкой коже, успокаивая.

Мы оба молчим. Никто не желает быть человеком, положившим конец этому временному перемирию, которое мы заключили.

Не знаю сколько проходит времени, пока мы здесь сидим, наслаждаясь друг другом. Для общения нам не нужны слова. Слова только все путают. Если бы мы только могли жить в молчаливом мире, говорить посредством действий. Наши тела определенно знают, как общаться. Воспоминания о том, как она великолепно ощущалась в моих руках, как сладко ощущалась на моих губах, пагубно влияют на здравомыслие. Не думай об этом.

– Ребята, – кричит Кайл.

Открываю глаза. Кайл стоит перед нами, улыбаясь от уха до уха.

Эль наклоняется вперед, разрывая наши руки, и буквально на краю сидения ждет его слов.

Потерев ладонями лицо, я сажусь прямо.

– Как Дженни? – спрашиваю я. Забота о моем лучшем друге – на первом плане.

– С ними обеими все в порядке, – с усмешкой отвечает он. – Поздравляю, у вас, ребята, теперь есть племянница, Лили. Она прекрасна, как и ее мама.

Эль взволнованно визжит. Я вскакиваю на ноги, пожимаю ему руку и обнимаю.

– Поздравляю, мужик. Я рад, что все прошло хорошо, – я отхожу, и Эль кидается Кайлу на шею.

– Поздравляю, папаша. Поверить не могу, что я – тетушка. Мне нравится имя. Лили. Оно прекрасно, – они с Кайлом отстраняются друг от друга, на его лице все еще играет улыбка. Не думаю, что в скором времени она исчезнет.

– Мне нужно возвращаться в палату. Я сказал Дженни, что выйду, расскажу вам новости и вернусь. Если вы немного подождете, то сможете их увидеть. Или можете вернуться попозже.

Взглянув на круглые часы на стене, я замечаю время.

– Сейчас мне нужно идти, но я вернусь сегодня вечером или завтра утором. Ко мне записано несколько клиентов, поэтому мне нужно ехать в салон, – похлопав по карману своих выцветших джинсов, я нахожу ключи Дженни и вытаскиваю их. – Вот, забыл отдать их тебе раньше.

– Да, у меня определенно на уме было совсем другое. Уверен, что тебе не нужна ее машина?

– Я уже договорился, меня подвезут. Но, если хочешь, я могу бросить ее у твоего дома.

Кайл забирает ключи.

– Спасибо, не нужно. Я вернусь к своим девочкам, – его лицо озаряет ослепительная улыбка.

– Пожалуйста, поздравь от меня Дженни и скажи, что я заеду, как только смогу.

– Сделаю, мужик, – мы ударили кулаками.

– Я остаюсь. Не уеду, пока не увижу свою племянницу, – подмигивает Эль. – Приходи за мной, когда можно будет их навестить.

– Так и сделаю, – он разворачивается и спешит обратно к своей семье.

Моя грудь сжимается от счастья за них, и если быть, абсолютно честным, то могу признать, что присутствует еще и немного зависти. У него есть то, что я хочу иметь... когда-нибудь.

Эль бросается мне на шею, удивляя. Ее тонкие руки сжимаются за моей спиной, и неосознанно я делаю то же самое, крепко ее обнимая.

– Не могу поверить, что у нас есть племянница, – говорит она приглушенно мне в грудь.

Одной ладонью поглаживаю ее спину, а другая обхватывает ее затылок сквозь волосы. Их шелк дразнит мои пальцы, и я борюсь с желанием намотать их на руку и оттянуть голову, чтобы заявить права на ее губы.

Она поднимает лицо. Она догадывается, о чем я думаю?

Прислонившись подбородком к моей груди, она пленяет меня своими глазами кофейного с золотыми искорками цвета. Полные розовые губы дразнят меня. Наше дыхание синхронизируется, наши сердца бьются в замедленном ритме. Мы связаны на таком уровне, которого у меня никогда раньше ни кем не было. И как бы сильно я не боролся со своими чувствами к ней, она в моих венах...

Горит...

Пульсирует...

Трепещет…

Изысканная пытка.

Вот что для меня Эль Джонсон.

Как мне сопротивляться, когда она – все, чего я хочу?

Потягиваю ее ближе, опускаю голову. Эль поднимается на носочки, ее пальцы надавливают на шею, подталкивая меня. Ее горячее дыхание на моем лице заставляет мой живот напрячься от желания. Ее веки опускаются, когда я прижимаюсь губами к ее губам. К таким чертовски, теплым и мягким. Хочу быть соединенным с ней так всегда. Ее рот трепещет под моим, она так же жаждет испробовать меня, как жажду и я.

– Джош?

Не сейчас, черт возьми.

– Джош!

Блядь. Вот что значит «не вовремя».

Эль резко отстраняется и поднимает руку к своим губам. Когда она замечает того, кто позвал меня, ее глаза широко раскрываются, как у подростка, пойманного за поцелуями.

– Либерти, – мои глаза устремляются в ее сторону, и вижу, как она изучает Эль, а затем смотрит на меня.

– Ты готов ехать? – спрашивает она, не извинившись за то, что нас прервала.

Взглянув на часы, понимаю, что мне немедленно нужно идти, иначе не успею добраться в салон вовремя.

– Да, готов, – я хочу поговорить с Эль, но у меня нет времени сказать все, что мне нужно. Кроме того, сейчас не то время и не то место для разговора. – Ты будешь здесь позже? – спрашиваю я Эль.

Ее плечи двигаются вверх и вниз.

– Не знаю.

– Увидимся сегодня вечером или завтра, – я смотрю на нее, желая, чтобы она поняла, как сильно мне бы хотелось ее увидеть.

– Может быть.