Хомячок в наследство

ГЛАВА 2.

— И куда ты такая красивая собралась? — ехидно поинтересовался Зяма.

Я одернула юбку, расшитую по подолу цветами. А то я без всяких хомяков не понимаю, что выгляжу далеко не по столичной моде. Все свои приличные платья, я давно выменяла на продукты. Да и перед кем в Бздыжниках красоваться? Коровам я и такая нравлюсь. Особенно быку. Как увидит меня, так морду к земле наклоняет, рога наставит и таран идет. Природа нелюбви скотины (точнее этого быка и не назовешь) для меня до сих пор загадка.

— На базар, — я в очередной раз повертелась перед зеркалом. — Надо приобрести залог мирного сосуществования с деревенскими.

— Это ты о чем? — заинтересовался фамильяр.

— Вот, — я положила на стол список, который мне подсунул староста перед самым отбытием.

— Красные бусы. Красные бусы. Красные бусы. Да тут одних бус только двадцать штук! — возмутился Зяма.

Я молча развела руками. Там еще были ленты, платки и сладкие леденцы на палочках для детворы. Мужики от себя скромно ничего не вписали, прикинув размер поклажи на квадратуру ведьмы. Или все средства ушли на удовлетворение запросов жен, что тоже не исключено.

Деревня это вам не столица, там, например, слово дивное «равноправие» относится к жуткому ругательству. Как мужик сказал — так и будет. Только сначала ему жена на ухо нужно нашепчет или скалкой вобьет, это уж как повезет с характером благоверной. В общем, ругаться с женским населением Бздыжников никак нельзя.

Я же поначалу совсем неумеха была. Какой огород? Какие соленья? Что такое «доить»? Когда я себе чуть ноги лопатой не отрубила, делая не то грядку, не то яму для перегноя, бабы сжалились и прислали на помощь городской фифе мужиков. Потом научили ведению домашнего деревенского хозяйства. Уж очень в Бздыжниках была нужна ведьма, а добровольно ехать в глушь никто не спешил. Тогда-то я и рассталась с платьями. Одно выменяла на регулярную крынку молока. Другое — на мясо. Третье — на яйца и куриные тушки. Четвертое и последнее — ка долю с деревенского поля. Ну и за работу, меня одаривают местные, то баночкой варенья, то солеными огурцами, то капусткой квашенной.

— Хочешь сладко есть, умей и на забор влезть, — поведала я нехитрую студенческую мудрость, гуляющую в Ведической Академии.

Была у нас особая теплица, где круглый год выращивали яблоки, груши, сливы. И чтобы избежать разграбления вечно голодными студентами, ее обнесли высоким забором. Но когда юные пытливые умы останавливала подобная незначительная преграда на пути к набиванию желудка?

— А что в Академии до сих пор борются за урожай? — приятной удивился Зяма. — Не разломали еще студенты тепличку?

— Да что с ней будет-то заговоренной? — отмахнулась от переживаний хомяка. — Лучше скажи, тебе самому-то сколько лет?

— Вот дурная девка, — восхитился фамильяр. — Я же не живу, а существую. Разницу понимаешь или это слишком сложно для твоего восприятия? Ты бы еще у призрака поинтересовалась, как давно он преставился. Нету для нас времени. Вообще никакого.

— To есть ты очень старый, — сделала я нелестный для Зямы вывод. Но под недовольное шипение пришлось исправиться: — Древний. Долгосуществующий. Реликтовый.

— Так! — хомяк нервно вцепился в огромную тыквенную семечку. — Хватит! Ты куда-то собиралась в своих деревенских обносках? Вот и легкой дороги тебе. Смотри ноги не переломай.

Изначально план был оставить Зяму в комнате, но после таких добрых слов, как я могла бросить несчастного грызуна одного в душном помещении. Только свежий воздух и яркое солнце. А также возможность насладиться выбором разных красных бус в количестве двадцати штук.

Базар нас встретил толчеей, криками и карманными воришками. Один даже пальцы умудрился в клетку сунуть. Зяма не растерялся и показал, что резцы у него острые, несмотря на преклонный возраст.

И почему все торговцы считают, что деревенского вида девушку обурить, как папироску выкурить? Эти наивные люди явно не имели дел с жителями Бздыжников. Сломал ногу парнишка по имени Рил. Как раз была пахотная. Я чин по чину, мазями обмазала и зафиксировала пострадавшую конечность. Родители его сначала благодарили, а когда цену за помощь узнали, сказали разматывать обратно все как было. И даже разрешили еще раз ее сломать, если мази успели подействовать. Пришлось согласиться на мешок картошки, чтобы не калечить парню жизнь. И то сначала пытались половиной отделаться.

Спустя два часа моя корзинка для покупок потяжелела, рука, удерживающая клетку, начала отваливаться, вид я приобрела взмыленный и лохматый, хомяк потрясенно молчал, а торговцы стали люто меня ненавидеть. И именно сейчас мне было просто необходимо для хорошего настроения столкнуться с Люсиндой.

Старшая сестра имела вид весьма плачевный. От прежней красоты не осталась и следа: оплывшая, разжиревшая с серым цветом лица. Она еле волокла неподъемную корзину, забитую овощами. За подол ее нарядного платья, что особенно подчеркивало дурноту, цеплялось пятеро ребятишек и беспрестанно галдели. Впереди процессии вышагивал ее плешивый муж, неся в своих руках исключительно собственное самомнение.

Мы поравнялись. Даже был шанс разминуться, поскольку взгляд Люсинды бессмысленно бродил по лавкам. Но не повезло.

— Иви? — она удивленно моргнула. — Ты что тут делаешь? Разве тебя не сослали в глухую дыру?

Я выразительно выгнула бровь. Мол, ты кто такая, чтобы ко мне вопросы иметь.

Но тут племянники, которые и не подозревали, что они племянники, увидели клетку с Зямой.

— Хомячок! — восторженно пискнула девочка.

— Хочу! — капризно протянул младший пацан.

— Мама, купи! — требовательно топнул ножкой старший.

Я на всякий случай подняла клетку повыше. Но Зяма уже начал нервничать:

— Детей ко мне не подпускать! — он сердито зафырчал. — Знаю я их. Сначала «я только поиграю», а уже через минуту сидишь лысый и без усов.

Глава семейства заметил, что сзади стало подозрительно тихо, и поспешил вернуться:

— Люська, чего застыла? — он пренебрежительным взглядом скользнул по жене. — Нам еще надо успеть купить мои любимые орешки, пока не разобрали. А то провозился я с вами все утро. Ничего без меня сделать не можешь.

— И вам, свояк, доброго здоровья, — я широко улыбнулась. — Я смотрю, у тебя, сестрица, дела идут как по маслу. Прогорклому только.

Теперь уже я удостоилась пристального внимания элементалиста. Затем пронзительный взгляд достался Зяме. Хомяк выразительно фыркнул и повернулся к мужчине местом, где предположительно должен расти хвост. Куцые брови удивленно поползли на сморщенный лоб:

— Люська? Это твоя сестра? Почему я ее раньше не видел?

— Да не слушай ее, — занервничала сестрица. Дети обиженно сопели и копили силы для полномасштабной истерики. — Сумасшедшая какая-то.

— Конечно, — легко согласилась с ней я. — В нашей чудной семейке нормальных-то и нет. А вот ведьм Соврены особенно не любят, — доверительным шепотом поведала мужику.

— Иви, — раздраженно подал голос хомяк. — У нас что больше дел нету, кроме как языком мозоли натирать?

— Ведьма с фамильяром? — окончательно расстроился элементалист. — У вас в семье была ведьма, а мне подсунули пустышку? Столько детей и ни одного с намеком на дар.

Люсинда покрылась красными пятнами. Муж, не стесняясь посторонних, песочил ее в голос. Не то чтобы меня это волновало, да живы в памяти ситуации, когда она в детстве хотела мне косы во сне обрезать, но были же и хорошие моменты. Например, я упала и ободрала колени, а сестра меня леденцом на палочке утешала и дула на раны.

— Вы любезный, свояк, не позорили бы громкое звание мужчины, — я сокрушенно покачала головой. — На весь базар кричать о своей несостоятельности…

— Да прокляни ты его, — в сердцах брякнул Зяма. Сразу видны методы общения с окружающими тетушки Брунгильды. — Да позаковыристей.

— На рудники захотели? — элементалист подобрался и выпятил нижнюю губу. Прямо как обиженная дамочка. — Я же в Ковен жаловаться буду.

— Жалуйся, — легко разрешил хомяк. — Не забудь указать, кем тебе приходиться Иви. Ведьмы из Ковена жуть как семейные дрязги любят. Мы туда сейчас собираемся. Хочешь, послание передадим?

To, что Люсинда не оценить мое заступничество, я предполагала. И оказалась права.

— Дорогой, — она поспешила оттеснить супруга плечо от меня. — Пойдем. Нечего с всякими убогими разговаривать. Орешки твои любимые купим.

Я смотрела вслед удаляющемуся семейству и не смогла сдержать горькой улыбки. Все всегда аукнется, все всегда вернется, как доброе, так и злое. Счастливой сестрица откровенно не выглядела, не удивлюсь, если элементалист ее и поколачивал. Наш отец тоже таким грешил.

— Эм, — вывел меня из задумчивости Зяма. — Нас как бы грабят.

И точно в корзине для покупок обосновалась чья-то определенно чужая рука. Недолго думая, я отмахнулась от наглого покусителя на мое спокойное проживание в Бздыжниках клеткой.

— Итак, — устало вздохнул страж, — снова вы.

Я мило улыбнулась знакомому лицу. И полдня не минуло, как они посетили меня по липовой жалобе. Теперь уже я к ним пришла. Точнее привели. Видимо, судьба. У кого на роду встреча с принцем написана, а у меня по прогнозу сегодня получить штраф.

— Вы обвиняетесь в попытке убийства…, - он заглянул в листок и снова тяжело вздохнул, — клеткой. С хомяком.

— У вас написано «крысой», — дотошно влез Зяма. — Что за жизнь пошла. Люди в городе даже не знают, как грызун выглядят?

Страж отчетливо скрипнул зубами и продолжил зачитывать деревянным голосом:

— Извергая проклятия.

— А? — я недоуменно похлопала глазами. — Чего я там извергала?

— Проклятия! — раздраженно рявкнул страж.

— Но я молчала, — коса сама попалась мне в руки, и я принялась ее теребить. — Точнее, я выругалась. Очень некультурно. Мне стыдно, честное слово.

— Проклятия кричал я, — скорбным тоном признался Зяма. — Просто по привычке. А кто бы не орал, если тобой начали по всяким наглым мордам бить?

Страж прикрыл веки и молчал целую минуту. Мы с хомяком завороженно ждали.

— Вы когда планируете возвращаться, — он нехотя открыл глаза и поморщился, словно надеялся, что мы испаримся, — на свое место службы?

— Как в Ковен зайдем, после и отправимся, — ответил Зяма за меня.

— А давайте, я вас довезу до Ковена, — воспрял духом страж. — А потом помогу с пожитками до ворот. Чтобы быстрее было.

Мда. Раньше только с лекций выгоняли, а тут с целого города. Вот это я расту.

— A зачем нам в Ковен? — тихонько спросила я у хомяка, пока нас трясло в тюремной карете. Похоже, лишения для преступников начинаются прямо с задержания. Я всю чакру себе отбила об жесткое сидение. Или это бравый страж так спешит отделать от нас?

— Ну как же, — хомяк по-деловому зацепился лапкой за решетку клетки, чтобы наслаждение от поездки не стало летальным или летательным. — Припасть к корням, выказать уважение портретам в холле, нижайше поклониться главной ведьме. И зарегистрировать меня наконец-то! Балда. Каждый новый союз с фамильяром подлежит обязательному занесению в реестр. В бюрократическом мире мы живем все-таки.

Мне осталось лишь прикусить язык. В буквальном смысле. И откуда в городе столько ям и ухабов?

Возле величественного здания Ковена с острыми шпилями башен тюремная карета смотрелась очень органично, как символ незыблемости власти и наказания за проступки. Особенно хорошо композицию дополнил пес, поднявший лапу на заднее колесо.

Сегодня определенно ретроградный Меркурий в созвездие Близнецов потеснил Марс, и оно стало Раком. А как иначе объяснить все эти встречи с прошлым?

— Кого я вижу, — расплылась в издевательской улыбке Рона, лучшая ведьма нашего потока. Отличница, спортсменка, красавица и заноза в мягком месте. — Какими судьбами тебя занесло к нам в столицу?

Вот это «нам» было преувеличенно подчеркнуто. Естественно, она в строгом коричневом платье смотрелась на моем фоне как королева рядом с нищим. Еще за годы учебы я хорошо усвоила: главное, не вступать в диалог, а то наслушаешься псевдо острот до язвы желудка.

Но со мной был Зяма, не посвященный в наши тесные дружеские отношения.

— Что ж нам сегодня так везет, — посокрушался он. — Милочка, ваше самомнение перегородило весь коридор. Извольте подвинуться.

Я уже готовилась услышать, как Рона берет верхние октавы, затмевая собой кошку с прищемленным хвостом, но она лишь выкатила удивленно глаза:

— Фамильяр? У тебя фамильяр? У бездарности?

Причем выглядела заклятая врагиня так, словно я на ее глазах побрилась на лысо, а после свернула шейку новорожденному цыпленку. Да Вселенское Зло встречают с лицом попроще. В общем, складывалось впечатление, что я плюнула ей глубоко в душу и сломала мировосприятие.

Тут спящая белая пушистая кошечка на ее руках, на шейке которой красовался лиловый бант, широко зевнула и приоткрыла синие глаза.

— О, мое почтение, — мурлыкнула она прокуренным баском. Милое создание оказалось котом. — Уважаемый Залман, смотрю, вы ведьму сменили. — Надо же — уважаемый. И на «вы». Даже завидно стало. — Хм, судя по виду, она у вас сельская?

— Да! — неожиданно гордо произнес Зяма. — И тебе почтение Форей. Что надоело по мелким поручениям Ковена мотаться?

Кот так выразительно вздохнул, что Рона покраснела.

— Вот идем в архиве убираться. Пыльно там, — фамильяр без зазрения совести сдал хозяйку. — Не то что в глуши, на свежем воздухе… Эх. Небось, у вас и разбойники водятся?

— А как же! — хомяк раздулся от важности. Хотя о Бздыжниках до сих пор имел слабое представление.

Очередного вздоха от кота Рона не выдержала и, прошипев что-то об наглых выскочках, бросилась прочь.

— Слушай, Зяма, — я перехватила клетку поудобнее. — А что это сейчас было?

— Репутация, — сухо бросил фамильяр. — Чего встала? Дуй на второй этаж. Вряд ли в этой богадельни делали перепланировку. Ведьмам на такую ерунду лень время тратить.

И действительно, Зяма привел нас к двери с надписью «Регистрация фамильяра».

А на ручке красовалось объявление: «Закрыто на обед».

— Что это за новости? — удивилась я. — Еще и полдень не наступил.

— Дай открывай, — поторопил меня Зяма. — Мы же не планируем тут до вечера украшение коридора служить? Ты же ведьма, будь наглее.

Как ни странно, но хомяк оказался прав: в кабинете никто не предавался трапезе. Тучная дама, смахивая со щек слезы, жадно вчитывалась в книгу. Роман явно был очень пережевательным, судя по мокрому насквозь платочку в клеточку.

Я, молча с грохотом, водрузила клетку на столешницу, за что и была удостоена недовольного взгляда красных глаз. Разводы черной сурьмы придавали ей сходство с приспешниками Ночного Чудища, который по поверьям непослушных детей крадет.

Занимательное чтиво было аккуратно закрыто и любовно поглажено по обложке. На его месте из стола появилась амбарная книга.

— Медальон, — недовольно проворчала дама и протяжно вздохнула, видимо, вспоминая что-то очень трепетное.

— Нету, — я развела руками. — Он мне по наследству достался в такой комплектации. Привязку делали прямо на фамильяре.

— Да? — тонкая бровь удивленно приподнялась. — Так и запишем: второй хозяин неизвестен.

— Минуточку! — встрепенулась я. — Какой-такой второй? В завещании ни о каких вторых и речи не было.

— Милочка, — позволила себе снисходительный тон дамочка, — что эти человеческие бумажки против магии могут? Обладатель медальона точно также имеет полное право называться хозяином фамильяра. На вашем месте, я бы надеялась на то, что он просто утерян, а не, к примеру, похищен. Жуликов, знаете, везде полно. И они и ведьму не побояться обдурить.

То-то мне вся история с завещанием не понравилась. Интересно, это посмертная шутка тетушки Брунгильды или стряпчий что-то затевает?

— Спокойно, Иви, — нервно хохотнул Зяма. — О чем бы ты ни думала, прекращай. У тебя лицо такое…

— Зверское? — с надеждой спросила я.

— Не совсем, — хомяк деликатно отвел мордочку в сторону, — словно ты по нужде очень хочешь. Уже часа два как.

— Какой хороший фамильяр, — умильно восхитилась дамочка и обмакнула перо в чернильницу. — И как же нас зовут?

— Иви Соврен, — буркнула я погруженная в свои думы.

— Мда, — странно крякнул хомяк, — Иви, размышление это не твое. Пишите, любезная. Фамильяр в шестом поколении Зяма. Перешел по наследству от Брунгильды Элснер. Привязка на крови. Место службы ведьмы: Бздыжники.

Оформили нас в итоге быстро. Расстались дамочка и хомяк довольные друг другом. Только я была загадочна и молчалива. И благодаря этому сдержала порыв рявкнуть прямо в лицо, высочившей из-за угла Роны. Не до всяких скорбных умом девиц мне было.

— Пошли скорей, — зашипела она и вцепилась в мою руку, чудом не заработав уже фирменный удар клеткой. — Тебя моя наставница видеть хочет.

— А имя у твоей наставницы есть? — недовольным тоном поинтересовался Зяма.

— Конечно, — бестолково кивнула Рона, таща меня за собой по коридору. И только через минуту до нее дошло, что хотел узнать хомяк. И вот верь после этого диплому с отличием. — Милена Хортес.

— У-у, — разочарованно протянул фамильяр. — Когда я говорил «припасть к корням», то не имел в виду буквальное общение со старухами. Иви, валим отсюда.

— Чего? — я от удивления чуть носом реликтовый камень на полу не пропахала.

Никто не знает, точную дату постройки здания Ковена, зато все знают, что ремонтом тут себя никто не утруждает. Вот когда собирался большой круг из старших ведьм и прямо в центр ровнехонько упал пласт потолка, они даже не поморщились. Так слеветировали обратно отвалившуюся часть и магией закрепили. Потому что ремонт — зло. Как его начнешь, так все нервы и кончатся. Градоначальник намекал на то, что в здании не безопасно, но ведьмы добрый народ, в миг его успокоили. Теперь он постоянно и всем подмигивает.

Рона взвизгнула, когда я рывком вернула себе способность самостоятельно выбирать направление:

— Ты что творишь?! Чуть мою красоту не обломала.

Мне под нос предъявили пальцы, а на них были ногти. Острые. Красные. Словно она только что кого-то голыми руками разорвала.

— Фу, — высказалась я, брезгливо отодвигая от лица чужую длань.

— Деревня, — с ядовитой усмешкой выплюнула Рона. — Это модно сейчас.

Я представила пудовые кулаки Ули, жены кузнеца, украшенные вот такой красотой, и содрогнулась.

— Валим! — настойчиво повторил Зяма. — Милена и по молодости терпением не отличалась. А то вдруг сама явится.

— И что? — я на всякий случай сделал шаг назад. Так сказать, обозначила побег.

— И все, — веско и развернуто объяснил фамильяр. — И не дождется галантный кавалер, желающий с комфортом выставить нас из города. Ты не представляешь, какая она зануда!

— Ах ты…! — захлебнулась праведным гневом и обидой за свою наставницу Рона. — Крыса! Да ты вообще мышь! Грызун несчастный!

В ее руках стал разворачиваться темный сгусток энергии. Прямо под табличкой «Опасная зона. Колдовать запрещено». И веселенький черепок для облегчения восприятия. Чуть поодаль были расположены две двери. На одном мужчина торчал из кустов, на другом ведьма прижимала к груди горшок. Люблю символизм. Теперь хотя бы понятно, откуда ждать беды. Канализацию здесь тоже только магией латали.

Я выразительно ткнула пальцем в табличку. Отличница Рона тут же побледнела и схлопнула сгусток.

— Вот прямо как эта, — мрачным тоном сказал Зяма. — Сбежать пока мы не дошли не оскорбительно. Вот если при виде ведьмы ты решишь драпать, то тут уже можешь смело рассчитывать на магический пендаль.

Между двух зол нормальный человек (а я скромно отношу себя к ним) выберет самое незначительное. Поэтому я побежала. В спину летели возмущенные крики Роны, но почему-то Зяме я верила. А на кой ему обманывать?

Вылетела я из Ковена красная и запыхавшаяся. Тюремная карета с дремлющими на козлах стражем и возничем скромно стояла в сторонке. Только пегая лошадь удивленно наблюдала, как к ней несется ненормальная с клеткой. Вряд ли за время ее службы в страже, кто-то с разбега запрыгивал в нее и захлопывал за собой дверь, выкрикивая приказ: «Трогай!». От такой наглости возничий чуть не переквалифицировался в наездника, неудачно свалившись. И только стражник простонал что-то о скором избавлении. Надо ему на память обо мне настоичку успокоительную оставить, что ли.

Наше явление на постоялый двор было встречено с радостными криками владельца, которые быстро сошли на нет, когда я предложила прокатиться вместе с нами в черной зарешеченной карете. Обсчитать нас этот жулик пытался аж целых пять раз, но Зяма твердо стоял на охране наших монет. Обозвав нас иродами, мужик плюнул и, наконец, выдал сдачу правильно.