Хозяин таёжного неба

Глава первая, в которой демон совершает несколько выгодных сделок

Перечуй, по Стёпкиной довольной физиономии догадавшись, что всё в порядке, первым делом спросил о магах:

— С ними как дело сладилось?

— Нормально сладилось, — сказал Стёпка. — Больше не будут за мной охотиться. Мне сам князь в том слово дал.

— Князь дал, князь и взял, — усмехнулся Перечуй. — Так что ты, Стеслав, всё одно — поостерегись. И уходи отсюдова поскорее, не мозоль дознавателям глаза, они свой позор так скоро не забудут.

— Вот-вот, — подхватил и Догайда. — Хватай мальцов, и шуруйте до Швырги, от греха подальше. А мы наших старши́х дождёмся.

— Каких мальцов? — не понял Стёпка.

— Да дружки тебя дожидаются. Во двор-то им хода нету, вот и маются за воротами.

И точно — на улице Стёпку дожидались Збугнята с Вяксой. Не утерпели пацаны, пронюхали, куда демон подался, и следом прибежали, ухитрившись как-то проскочить мимо весской стражи.

— Ну что, Стеслав? Ну как? Видал князя? — зачастил Вякса. — А маги что?

— Вы как сюда попали? — спросил Стёпка, уводя пацанов от посадничего дома. — Я видел, в воротах дружинники стоят, никого просто так не пропускают.

— Путя знать надо, — показал клыки в довольной улыбке Збугнята. — Мы на Боярском холме почасту бывам, ведаем, как заставы обойти.

— А если поймают? — поинтересовался Стёпка, вспоминая, как они со Смаклой в замке тоже искали обходные путя.

— Не, — отмахнулся вурдалак. — Не споймают. Турнуть с дороги могут, от воротьев отогнать… Боярин какой, быват, слуг натравит… Мы увёртливые.

— Слышь, Стеслав, что скажем!.. — Вяксу распирало от желания поделиться новостью. — Слышь, что содеелося… Охотники Людоеда изловили ж таки. Насилу совладали с ним, чуть не все теперича покусанные ходют да исцарапленные. Поутру его привезли и в остроге на цепь посадили. Маги-дознаватели, говорят, шибко возрадовались, когда увидали его связанного-то. Из охотников кажного серебром одарили и снадобьями магическими от гнилых укусов… А ты посля поведаешь про князя?

— Поведаю, — соглашался Стёпка. — Всё поведаю. Там такое было… — он говорил, а сам думал совсем о другом. О Людоеде думал, о догадках своих нехороших… И стукнуло ему вдруг в голову, что с догадками этими ему надо раз и навсегда разобраться, потому что иначе ни сна ему не будет ни покоя. И даже то стукнуло, как именно разобраться. Да проще простого, честное демонское слово!

— Так, — сказал он, останавливаясь. — Подождёте меня ещё немного? Мне с магом одним поговорить нужно, спросить у него кое-что. Я мигом.

Он юркнул в ворота, протолкался к крыльцу, махнул успокаивающе насторожившимся троллям, взбежал по ступенькам… Дружинники на него внимания не обращали, встречные маги косились с неодобрением, зачем, мол, демон вернулся, какого беса под ногами вертится?

На выходе в сад ему, можно сказать, повезло: нос к носу столкнулся с Краесветом. Тот встрече, естественно, ничуть не обрадовался, сделал вид, что с наглым отроком незнаком и дел никаких с ним иметь не желает. Но Стёпка смело заступил ему дорогу. Решительный гузгай, словно под руку подталкивал: не трусь, мол, давай, действуй, робких здесь не уважают.

— Отойди от меня, демон, — раздражённо начал Краесвет. — Не испытывай нашего терпения, оно не безгранично…

— У меня для вас есть очень хорошее предложение, — сразу взял быка за рога Степан. — Вам конхобулл нужен?

— Сторговаться надумал? — Краесвет тоже не стал попусту юлить, угадав выгодную сделку. Не зря же он таким жадным взглядом смотрел на оберег, когда Стёпка его князю давал.

— Надумал, — согласился Стёпка. — Я…

— Не торопись, — прервал его маг. — В другом месте потолкуем. Чужих ушей и глаз здесь слишком много. Следуй за мной.

Странно, но Степану даже в голову не пришло, что Краесвет может заманить его в ловушку. Наверное, потому, что главный маг выглядел, как человек не способный на подлость. Внушительно очень выглядел и как-то… основательно. Ему хотелось верить, пусть даже он и весский маг. Вот о Благовиде такого не скажешь, с ним бы Стёпка даже разговаривать не стал.

Пройдя через людную залу и несколько комнат поменьше, они очутились в небольшой угловой горнице с распахнутыми ставнями, круглым столиком на одной ножке и вычурными стульями вдоль стен. Маг сам покрепче притворил дверь, выглянул в окно, затем небрежно очертил раскрытой ладонью широкий круг. Невидимая волна мягко толкнула Стёпку в грудь, и ему показалось, что он вдруг оглох, потому что все звуки как ножом отрезало.

— Теперь нас никто не подслушает, — объяснил Краесвет. Он аккуратно одёрнул полы кафтана, сел, машинально разгладил на столе вышитую скатерть. Руки у него были загорелые, сильные, на длинных пальцах красовались перстни с крупными самоцветами. — Конхобулл выкупить предлагаешь? Не иначе золото демону понадобилось?

— Предлагаю. Только золото мне ни к чему. Мне другое нужно.

— Гоблина мы тебе и так вернём, — сказал маг. — Сглупил Благовид, признаю. Заигрался со своими дознавателями. Или ты?..

Стёпка помотал головой:

— Нет. За гоблином я сам послезавтра в Усть-Лишай поеду. Я не о том… Я на людоеда хочу посмотреть.

Такой просьбы Краесвет ожидал менее всего. И, разумеется, он тотчас заподозрил какой-то подвох. Потому что чего ради призванному из другого мира демону понадобилось смотреть на людоеда да ещё и предлагать за это немалую — с точки зрения магов — плату? Зачем? Непонятно.

— И что тебе с того людоеда? Что сотворить с ним хочешь?

— Ничего. Только посмотреть на него хочу. Интересно мне.

Маг, разумеется, в простой интерес не поверил. Но и другой причины не видел. И, поразмыслив, неохотно согласился:

— Хорошо, демон. Покажут тебе злыдня. Нынче же и покажут. Он в остроге сидит. Отдашь старшему магу-охранителю вот эту пайцзу — тебя и проведут. Но уговор: никакого демонского чародейства… Постой-ка, постой… Он не знакомца ли твоего какого-нито загрыз? Отомстить злыдню возжелал?

— Вот ещё! — фыркнул Стёпка. — У меня кроме Смаклы здесь и знакомых-то нет, а он в Усть-Лишае сидит… незагрызенный.

— Знакомцев нет, а тролли за тебя всей слободой ручаются. К наместнику с тобой пришли, не поленились.

— Так получилось, что я им помог… случайно. А потом и они мне.

Краесвет недоверчиво покивал: знаем, мол, как случайно.

— Вам я тоже помог, — напомнил ему Стёпка. — И князю. И он мне даже слово дал.

— Пронырлив ты больно, демон. Требуешь многого. И кто тебя только призвал? Узнать бы, какого хитроума предки на такое сподвигнули.

— Нет у меня хозяина. Я сам по себе, — Стёпка вытащил из кармана конхобулл, решил вроде как товар свой похвалить. — А если в него посмотреть с помощью магии, то можно увидеть лицо оркимага, который мне его дал.

Краесвет криво ухмыльнулся, знал, видимо, что с помощью конхобулла не только оркимага увидеть можно, в свою очередь извлёк чуть ли не из воздуха — маг всё-таки, не хухры-мухры — обещанную пайцзу.

Взаимовыгодный обмен состоялся незамедлительно. Конхобулл в неизвестно который раз поменял хозяина, серебряная пластинка с оттиском магической печати Чародейной палаты легла в Стёпкину ладонь.

— Спасибо, — сказал Стёпка. Он был вежливый демон.

— И тебе спасибо, — отозвался Краесвет, довольно разглядывая нежданное приобретение. Он тоже бывал вежливым. Иногда.

Пока Стёпка с магом договаривался, его приятели, видно, тоже времени даром не теряли, не то знакомых встретили, не то родственников и теперь что-то очень оживлённо с ними обсуждали. Так Стёпке издалека показалось, когда он из посадничьих ворот выскочил. Голова у него была всецело занята предстоящим визитом в острог, на душе было нехорошо, смурно, как здесь говорили, поэтому он не слишком присматривался и, лишь подойдя поближе, отвлёкся от тягостных мыслей.

Перед Збугнятой стояли три молодых парня, Степану совершенно незнакомых, что было, конечно, не удивительно, потому что у него в Проторе знакомых было раз, два и обчёлся. Тот, что стоял чуть впереди — не иначе боярского роду, если судить по богатому облачению, а двое других — или телохранители или ближники. Оба держались за боярской спиной и одеждой друг от друга почти не отличались. Даже лицами были схожи. Даже хмурились одинаково.

Вурдалак, выпятив грудь что-то задиристо им говорил, юный боярин презрительно щурил глаза, притихший Вякса держался за спиной друга и поёживался. Видно было, что чувствует он себя крайне неуверенно.

Догадавшись, что разговор идёт вовсе не дружеский, Стёпка встал рядом со Збугнятой, спросил, окидывая незнакомых парней оценивающим взглядом:

— Так. И что здесь у нас происходит?

Боярин был старше его от силы года на три. И на полголовы выше. Темноволосый, с неестественно румяными щеками и едва пробившимися усиками, он показался Степану похожим на нарисованного королевича из какой-то детской книжки. Такой же по-девчачьи смазливый и разодетый в пух и прах, весь в рюшечках, висюльках, кантиках; пуговицы на полукафтанчике перламутровые, поясок с золотым тиснением, широкие штаны дорогого сукна, остроносые сапожки узорочьем отливают, сабля на золочёных кольцах висит… Сабля была не игрушечная, самая настоящая, слегка изогнутая, в синих ножнах, элль-фингская, кажется. В общем, королевич этот писаный Стёпке не слишком понравился. И не напрасно, как тотчас же выяснилось.

— Гляньте, други, — ехидно протянул красавчик, уставясь на Стёпкины пыльные сапоги. — Ещё одни заплатник прикопытился. И куда только весские сотники смотрят, на кой ляд таких обносных на боярский холм допускают. Али вы через крысиный лаз к нам пробралися?

Други с готовностью оскалились, и загыгыкали, словно он что-то очень остроумное сказал.

Стёпке бы вскипеть, возмутиться, кулаки сжать, да ответить бы этому… поязвительнее. А его отчего-то смех разобрал. Он с царёвым братом только что на равных разговаривал, главного мага-дознавателя переупрямить сумел, подсылов оркландских разоблачил, а тут какой-то петух расфуфыренный издеваться над ним вздумал при всём честном народе. Ну, так и мы тоже кое-что могём, зря что ли демонами прозываемся.

Стёпка отвернулся от красавчика, словно от пустого места, спросил у Збугняты с нарочитым равнодушием:

— Кто такие?

Вурдалак приоскалил клыки:

— Вечень это. Боярина Неможи сын.

— Ты, вурдалак, не забывай, перед кем стоишь! — зло зашипел красавчик. — Мы с тобой за одним столом не сидели, чтобы ты меня по-сермяжьи величал. Не Вечень, а боярин Вечень, сотник проторской дружины.

Стёпке едва удалось не выдать своего удивления. Сотник? Такой молодой — и уже сотник? Пожилой Склад до десятника едва дослужился, а ведь не чета этому хлыщу. Как он сотней-то командует, кто ему, безусому, подчиняется?

— А от вас ему чего надо? — спросил Стёпка ещё более равнодушно. — Сотню, что ли, свою потерял? Найти, что ли, никак не может, спрашивает, не закатилась ли куда, часом?

— Ты… ты… — Вечень открыл рот, но достойного ответа к немалой досаде своей сообразить сразу не сумел, замялся, и уже иначе взглянув на Степана, с неудовольствием понял, что отрок-то перед ним стоит явно нездешний, и заплатником его он обозвал совершенно напрасно. Чужеземного покроя одежда, лишённая каких-либо украшений, непостижимым образом смотрелась гораздо изысканнее пышного боярского наряда, и даже не шибко догадливым ближникам понятно было, что за такое чужеземное платье, вздумай отрок его продавать, любой купец золотых драков выложит, не поскупясь. И ещё видно было, что боярина этот странный отрок ни в полкедрика не ставит, не боится ничуть ни его самого, ни ближников, и на язык остёр до обидного…

— Кобенится он попусту, — пояснил Збугнята вполголоса. — Не по ндраву ему, понимашь, что мы в их конец заявилися. Чужих, говорит, им здеся не надоть. Вурдалаки, говорит, клыками не вышли на весского князя глядеть.

— А я и не знал, что проторские сотники к весичам в охрану нанимаются, — преувеличенно удивился Стёпка. — За харчи служишь, боярин, али из подхалимства?

И, не давая времени ответить, надвинулся на юного сотника, уставился на него снизу вверх, но так, словно был много выше.

— Почто к моим друзьям цепляешься? — спросил с угрозой. — Заняться больше нечем? А в сотне, небось, кони не поены, мечи не наточены?

Вечень не ожидал такого напора, растерялся, даже попятился слегка, потом боярская спесь ожидаемо взяла свое:

— Да откель ты взялся, выскребень? Да я тебя — в острог велю. В железа кандальные. Батогами засечь…

Прозвучало это жалко и неубедительно. Стёпка презрительно оттопырил губу, отвернулся от боярина, сказал пацанам:

— Пошли отсюда поскорее. А то что-то в этом боярском конце недозрелыми сотниками шибко приванивает. Как бы, часом, не вытошнило.

Он отвернулся. Взбешенный Вечень хотел привычным движением выдернуть саблю, но крестовина зацепилась за какую-то висюльку, и привычного движения не получилось. А когда он всё-таки обнажил клинок, кто-то вдруг весело спросил за Стёпкиной спиной:

— С мальцами воюешь, боярин? Покрепче супротивника сыскать не пробовал ли?

— Сей наглец приблудный позорить меня осмелился, — звонко ответил заметно приободрившийся Вечень. — Вот и мыслю: то ли язык поганый ему усечь, то ли уж сразу и голову вместе с энтим языком. Что присоветуете, бояре?

Вякса со Збугнятой насупились и молча отступили, пропуская двух молодых весичей. Судя по богатым кольчугам, плащам и оружию, это были не простые дружинники, а именно что бояре. Весские бояре, прибывшие в Протору в свите светлого князя Всеяра.

— Наглецов приблудных не клинком благородным наказывать надоть, — сказал один из весичей, в профиль похожий на какого-то часто мелькающего в сериалах артиста. — Порты спустить и батогами от души… Да не своими руками, палач на то в остроге ухватистый имеется.

Всё ещё усмехаясь, он посмотрел на Степана, в глазах его мелькнуло вдруг узнавание, — и улыбка медленно угасла. Он пихнул локтем второго, тот недовольно вскинулся, тоже округлил глаза. На заметно хмельном лице проявилась нездоровая бледность.

— А правду ли говорят, что палачи боярских отпрысков пытать шибко любят? — спросил Стёпка. — У бояричей, мол, кожа нежнее, и кричат они намного громче.

— Вы слыхали?! — торжествующе вскричал юный сотник. — Слыхали? Наглец из наглецов! Бояр пытать?.. Да тебя за такие подлые речи на месте зарубить мало…

— Ты, боярин, саблю бы убрал да и повинился перед отроком, — сказал ему негромко первый весич. — Мой тебе душевный совет.

Вечень так и застыл с открытым ртом. Потом хотел, видимо, возразить или возмутиться, но второй весич взял его под локоть, отвёл в сторону и принялся что-то негромко втолковывать, изредка показывая глазами то на Степана, то поднимая их многозначительно к небу. Вечень стремительно бледнел, его ближники, не понимая, что происходит, мялись в сторонке, косились испуганно на непонятного отрока, за которого вдруг решили заступиться влиятельные весские бояре.

— Не держи зла на недоросля, демон, — попросил первый весич. От него шёл густой яблочно-винный дух. — Не ведал он, с кем ссору затевает. Ежели бы сразу разглядели, что он на тебя руку поднять осмелился…

Похоже, весичи не столько о Вечене беспокоились, сколько того боялись, что осерчавший демон, их самих за неосторожные слова в острог к палачу пристроит. А поверить в такое вполне можно было, памятуя, что сам светлый князь безопасность демону обещал и слово ему в том дал нерушимое при многих и многих свидетелях.

— Да ладно, — отмахнулся Стёпка. — Ничего бы он мне не сделал. И я ему тоже ничего делать не собираюсь. Дурак он и есть дурак. Хоть и сотник. Пусть себе идёт, куда хочет. Да и нам тоже пора.

Весичи с облегчением раскланялись и поскорее ушли. Ушёл и перепуганный Вечень, незаметно так проскрипел узорчатыми сапожками, саблю осторожно придерживая, — и растворился со своими ближниками в неутихающей вокруг посадничьего дома толчее.

— Хорошо быть демоном, — заключил Вякса, когда они без проблем миновали весских дружинников в воротах и пошли по узкой улице вниз с холма. — Демонов все боятся.

— И все на них охотятся, — добавил Стёпка. — Самого князя о защите просить пришлось, а то так и бегал бы от магов по всему улусу.

— Каков он из себя, князь-то? — спросил Збугнята. — Шибко серчал?

— Да он и не серчал вовсе. Обыкновенный он. Князь как князь. Высокий, немолодой… Брюхо над ремнём висит. На охоту он собирался, зверя какого-то травить… Я вам вечером всё про него расскажу, чтобы и Щепля услышал. А то ведь обидится. У меня на него глаз верный.

— А ты, разве что — не уезжаешь нынче?

— Нет, я послезавтра утром с обозом в Усть-Лишай поеду. Там гоблина держат. Освобождать его буду из темницы. Мне сам главный весский маг пообещал, что отпустит его. Дознаватели не хотели, да князь на них прикрикнул. Никуда теперь не денутся.

Пацаны повеселели.

— Энто гораздо весельше выходит! — Вякса запрыгал на одной ноге, взбивая пыль. — Мы тебя тогда на Лишаиху, на ямки завтра сводим. Там такие тальменя стоят. Ух!

— Застуда о тебе справлялась, — сообщил Збугнята. — Где, мол, Стеславчик, да где? Подружкам своим уже растрезвонила о том, что ты с Миряной в Протору приехал.

— А она-то откуда про Миряну узнала? — удивился Стёпка. — Я ей только про Старуху говорил. И то не верила.

Збугнята смутился:

— Дак это… Я слышал, как Швыргина Тихоша мамке моей сказывала… Ну, опосля Застуде и поведал, сдуру-то. Не подумамши. А она тут же к Задрыге поскакала… Ты чевой-то?

— Как ты сказал? — переспросил Стёпка. — К кому поскакала?

— К подружке своей, к Задрыге, к Расчепыговой дочке.

Стёпка не сдержался и захихикал:

— Задрыга… Ой, не могу! Представляю, женится на ней кто-нибудь и будет говорить: а это моя жена Задрыга. Задрыга Расчепыговна! Ой, держите меня!

Пацаны недоумённо переглядывались, ничего смешного не видели.

— Весёлые у вас имена девушкам дают, — сумел, наконец, выговорить Стёпка. — А Чувырлы, случайно, среди подружек нет? Или, например, Чучундры?

— Таковских нет, — на полном серьёзе ответил Збугнята. — Чушка есть. Вяксовой мамки сестра.

Ещё минут пять вурдалак с гоблином вынуждены были пережидать приступ демонического, вернее, демонского веселья. Вякса даже заподозрил, что на Стёпку у князя злобные маги какое-то нехорошее заклятие наложили. А на самом деле это Стёпан так после непростой встречи с князем в себя приходил. Всё-таки нервы у него ещё не железные были. Переволновался сильно, даже колени слегка ослабли, хорошо хоть уже после всего, а иначе бы сиятельный князь совершенно по-другому разговаривал с перетрусившим демоном.

— Слушайте, а как он, Вечень этот недоделанный, в сотники-то выбился? — с трудом отдышавшись, задал Стёпка давно мучавший его вопрос. — Разве ж такие сотники бывают? Он же пацан ещё, почти такой же, как мы.

— Боярина Неможи он наследник, — пояснил Збугнята. — Выкупил боярин место сотника за немалые деньги, ещё когда Вечень мамкину титьку сосал. У родовитых бояр завсегда так.

— Взаправду сотней командует?

— Да кто ж ему, дурню, сотню доверит? Кичится токмо да пыжится. По весне в корчму его занесло, да один был, без ближников, — Збугнята ухмыльнулся. — Слова худого не сказал, к бате со всем почтением, ножкой расшаркивался… А как весичи его в друзья определили — и вурдалаки ему не пара и от гоблинов нос воротит. Ну, да нам он и без того не шибко нужон. Не по чину нам с такими знакомство водить.

— Это точно, — согласился Стёпка. — От такого надутого индюка лучше подальше держаться.

— А как услышал от бояр, что ты демон, до того испужался, что даже румяны у него на щеках побелели, — радовался Вякса.

— Так это румяна у него были? — удивился Стёпка. — Ну ни фига себе! А я думал, щёки только девушки красят.

— Энто у детей боярских блажь такая, из Веси привезённая, лицо малевать и волосья духовитой водой кропить… — отмахнулся Збугнята. — Ты, Стеслав, давеча к месту осадил его: недозрелыми, мол, сотниками приванивает. Его ажно перекосило.

— Теперь он, я думаю, точно приванивает, — сказал Стёпка.

— Почто? — удивился простодушный Вякса.

— По то, что с перепугу он, верно, в штаны свои вышитые от души навалил.

Тут уж заржали все трое. Так, веселясь, и дошли до дома Швырги.

— Что ж так быстро из-за стола выскочил? — удивился хозяин. — Угощение не по нраву, али торопишься?

— Да что вы, дядь Швырга, всё очень вкусно. Спасибо большое. И хозяйке вашей спасибо. Но я вправду тороплюсь.

— Куды, ежели не тайна?

— Людоеда пойду смотреть, — признался Стёпка. — Выпросил у магов разрешение взглянуть на него.

Збугнята с Вяксой ахнули и перестали дышать и жевать. Не знали ещё про Стёпкину задумку, потому и оторопели.

— Что за нужда тебе на злыдня глядеть?

Стёпка замялся, потом пояснил:

— Хочу посмотреть, кто он. Какой из себя. А вдруг это… мой Ванес.

Швырга весело улыбнулся:

— Быть того не могёт. Как этакая блажь тебе в голову стукнула?

— Да уж стукнула, — мрачно сказал Стёпка. Теперь, когда он произнёс это вслух, ему стало немного легче. — Он ведь там, в Летописном замке за людоедский меч хватался. Ну и… И в людоеда превратился… Ненадолго. Мяса требовал, и глаза у него в темноте светились. А Смакла ещё сказал, что исполнилось, мол, древнее пророчество.

— Давно ли это было?

— Дней пять назад… Или шесть.

Швырга похмурился, подвигал густыми бровями.

— Нам про людоеда ещё три седьмицы тому хуторяне сказывали.

Стёпка кивнул:

— Да я знаю, но… Может ведь и так быть, что все думают на того людоеда, а окажется, что они разные… Ну, там тот, прежний, людей крадёт, а здесь — мой Ванес.

— Ладно. Коли надумал, иди. Вяксу вон со Збугнятой в провожатые возьми. А я с выборными назначен коней для ополчения выбирать. Вы после острога опять ко мне приходите, Тихоша, вроде, пироги затеяла с вязигой… Ну и поведаешь про злыдня. Только моё тебе слово: не он это, не он.

Швырга похлопал Стёпку по плечу и ушёл. И понятно было, что все демонские проблемы сразу из головы выбросил, потому как своих хватает. А Стёпке от этого сделалось немного не по себе. Потому что сначала все о нём заботились, волновались, оберегали, а как только убедились, что беда благополучно миновала, тотчас занялись своими делами. И стал он вроде как никому больше не нужен. Никому, кроме пацанов. Ну, ещё и тётка Тихоша заботой не обделяет. Только от неё лучше поскорее уйти, потому что к ней, кажется, соседки со всей улицы в гости напрашиваются, страсть как желают на Миряниного освободителя хоть одним глазом посмотреть. Чего доброго, и в самом деле на клочки порвут.

— Неужто вправду к людоеду пойдёшь? А, Стеслав? И говорить с ним станешь? Страшно, поди?

Стёпка отмахнулся:

— Да ну! Он же в остроге сидит. Это в тайге жутко было, когда мы думали, что он нас выслеживает. А тут… Далеко этот острог?

— Не, тут недалече, — махнул рукой Збугнята в сторону окна. — Ты зараз туда пойдёшь? Так мы тебе покажем. Острог, он в управе. Там и маги весские на постое стоят.

— Маги? — насторожился Стёпка. — Я же их у посадника видел, разве они не там остановились?

— То, верно, начальники ихние, а дружинные и младшие маги в управе стоят. Меня батя посылал, я им кольчужное сало носил. Токо меня за ограду не пустили, неча, говорят, рваному вурдалаку магам глаза мозолить, — Збугнята зло оскалил клыки. — Одёжа им моя не по нраву, а сами ли давно в обносках ходили?

— С чего ты взял?

— Батя говорил, что в маги сирот набирают, которые без родителев. Из голодранцев всяких. В Веси их, бают, много.

— Значит, людоеда тоже маги стерегут?

— Знамо, маги. Нашим-то, проторским дружинникам они не шибко доверяют. Говорят, мол, лапотники таёжные, а не дружинники. А людоеда им кто изловил?

— А давайте я и вас к людоеду проведу, — предложил Стёпка. — Тоже на злыдня посмотрите.

У обоих пацанов глаза тут же разгорелись не хуже людоедовых. Вот это да! Вот это дело! Разгорелись, но сразу же и погасли.

— Не пропустят нас маги, Стеслав. Моё тебе слово, — удручённо сказал Збугнята. — Куды мы такие? — он похлопал себя по рубахе, которая и впрямь не отличалась чистотой и была по низу вся изорвана. Да и штаны у пацанов были ещё те, и босые оба. А у Вяксы на рубахе расплывалось плохо застиранное кровавое пятно и дыра от ножа была наспех перехвачена грубыми нитками.

— А как же вы на Боярских холм такие ходили?

— Вот и сходили, — буркнул Збугнята. — Сдуру попёрлися-то. Не подумамши.

— Да я вас проведу. Скажу, что вы со мной, и всё. Мне сам главный маг позволил на людоеда посмотреть и пайцзу серебряную дал. С ней меня куда хочешь пропустят.

Збугнята отвёл глаза в сторону, Вякса шмыгнул носом:

— Не, Стеслав. Не пропустят нас. Ты один иди. Мы тебя проводим, а ты после поведашь.

И тут Стёпка сообразил. И ему стало стыдно. Его друзьям было просто неловко идти к презирающим их магам в таком виде. Мало того, что упрашивать придётся, чтобы пропустили, так ещё и насмешек не оберёшься и взглядов косых и ухмылок. Хватило им уже Веченя расфуфыренного. А ведь не будешь же собачиться с каждым боярином, которому вздумается посмеяться над безродными оборванцами. Сам Стёпка, разумеется, не видел ничего унизительного в том, что пацаны пылят по дороге босиком, что ноги у них до колена в ссадинах и грязи, что одёжка на них вовсе не княжеская. Но подвергать друзей унижению тоже не хотелось. И вспомнилось вдруг ему, как в Летописном замке он помогал Смакле собираться в дорогу.

— Вот что, — сказал он. — Одежду вы где здесь покупаете?

— Одёжу нам мамки шьют.

— Та-ак, — протянул Стёпка. — Хорошо, спросим по-другому. Если праздник, например, или свадьба — во что вы наряжаетесь? Не в этих же драных штанах за столом с гостями сидите.

— На то у нас справный выход припасён. Рубахи да порты нарядные, неношенные.

— А где вам их покупали?

— Тоже мамка шила. Застуда ещё помогала.

— А у нас Тяпша на эти дела оченно умелая, — похвалился Вякса. — Такие узоры по вороту шелками выписывает — глаз не отвесть.

— Блин! — рассердился Стёпка. — Всё не так, как у нас! А рынок здесь имеется… или эта — ярмарка? Лавки там, палаты торговые?

— На холме лавок много, — обрадовал Вякса. — Да не по нам те лавки.

— И всё?

— В Усть-Лишае торговый ряд богатый, — сказал Збугнята. — Что душа пожелает купить можно. И шелка загорские и бронь справную. Освободишь гоблина своего, вдвоём и сходите.

— Да мне сейчас надо. Такую лавку, где одежду всякую продают.

— Ежели одёжку хочешь прикупить, то лучше сразу к купцам идти. Они у пристани торгуют, — сообщил Вякса. — Третий день уже, как из Веси лодьи пришли с товаром. И нынче ещё ожидают.

— То, что надо! — обрадовался Стёпка. — Пошли на пристань.

— Зачем тебе?

— Затем, — он решил пока не говорить друзьям об истинной цели своего интереса, — Подарок людоеду купить хочу.

— Какой? — испугался почему-то Вякса.

— Хороший. Ведите.

Перед спуском к пристани Стёпка присел на подвернувшееся бревно, стянул кроссовку и вытащил из-под стельки один драк. Збугнята присвистнул, но впечатлила его не монета, а место, где она была припрятана. У демона и обувка оказалась непростой, с магическими ухоронками. — Никак коня себе купить надумал? — догадался Вякса. — Хочешь в Усть-Лишай верхами добираться, да?

— Нет, не коня, — сказал Стёпка. — Другое. Вот что, слушайте меня и не перебивайте. Я к магам один идти не хочу. Князь мне защиту обещал, а они его могут и не послушать. Поэтому мне нужны телохранители. Ну эти… оруженосцы. Ближники, в общем. Чтобы они со мной шли, и всем чтобы было ясно, что я настоящий демон, и чтобы никто не смеялся и губы не топырил. Чтобы боялись и уважали. Вы будете моими оруженосцами. Я сейчас вам куплю одежду хорошую, сапоги и оружие. Чтобы вы не хуже магов были одеты. Понятно? И не спорьте. Всё равно куплю. А если она вам не нужна, потом мне отдадите. Только я сразу предупреждаю, что я её тогда просто первому встречному отдам.

Збугнята с Вяксой переглянулись — и спорить с демоном не стали. Втемяшилось ему золото тратить — пущай тратит. Лишь бы взял с собой на людоеда смотреть. Потому как шибко любопытственно на злыдня своими глазами посмотреть. Будет посля об чём соседским пацанам рассказывать. Обзавидуются небось.

Торговля у пристани шла бойко, торговали в основном лошадьми и ещё каким-то товаром, увязанным в большие тюки. Купцы спорили, покупатели пытались сбить цену, грузчики бегали по сходням, разгружая ладьи… Стёпка посмотрел с высокого берега на эту деловитую суету и вздохнул. Раз уж пришёл, надо попробовать что-нибудь выбрать для пацанов. Дома-то он разве что за хлебом бегал в магазин да игрушки иногда себе покупал или диски с компьютерными играми. А как одежду разную в магазинах выбирают или оружие, он и вовсе понятия не имел. И теперь надеялся на авось да на демонское везение. Вроде бы оно его ещё ни разу не подвело.

Торговцы, когда он проходил мимо, косились на нездешнего отрока безо всякого интереса, полагая, что такой малец едва ли может являться серьёзным покупателем. Из любопытства, поди, в ряды забрёл, безделицу какую прикупить.

К немалому Стёпкиному удивлению никто не торговал детской одеждой. Ну, пусть не детской, а подростковой, всё равно… Странно. Как же тогда одеваются те же студиозусы, да и прочая ребятня? Не всегда же они в дерюжных портах бегают, ещё ведь и зима бывает, когда без тёплой и справной одёжки не то что на улице — в избе замёрзнуть можно. Не может такого быть, чтобы всю одежду им мамки да сёстры шили. Или может?..

Он прошёл из конца в конец, вернулся, недоумевая. Кажется, его задумка не исполнится. Даже приличного оружия тут не продавали, всё больше наконечники для стрел и копий, да простецкого вида мечи, не идущие ни в какое сравнение с теми великолепными клинками, которые ему довелось уже повидать за время странствия по улусу. И не по одной штучке продавали, а целыми связками или мешками. Он видел, как двое весских дружинников, почти не торгуясь, скупили у одного купца сразу все заготовки для стрел, связок десять плотно увязанных заготовок с оперением, но без наконечников. А непонятные тюки весичи загружали на телеги и нанятые для перевозки проторские гоблины тут же правили в сторону боярского холма. Весская дружина активно готовилась к войне, запасаясь провиантом и оружием.

А одежду так никто и не продавал. Зря мы сюда пришли, заключил Степан, уже без интереса окидывая взглядом шумное торжище…

— Что ищет молодой господин? — вкрадчиво, с чуть заметным гортанным акцентом спросил его сидящий перед высоким шатром степного вида торговец. Несомненно, это был элль-финг. От прочих торговцев он отличался и одеждой, и обветренным смуглым лицом, и товаром. На узорчатом ковре перед ним были разложены пёстрые попоны, яркие платки, кожаные ремни, шитые бисером войлочные сапоги… И никакого оружия, и никаких тюков.

Ничего я уже не ищу, подумал Стёпка, но потом спохватился и сказал:

— Хотел одеть моих друзей. И обуть. Получше. А здесь никто таким не торгует.

Элль-финг окинул пацанят внимательным взглядом, что-то сообразил. Сейчас спросит, есть ли у меня деньги, подумал Стёпка. Элль-финг не спросил. Он был купец, у него был опыт, он прекрасно разбирался в людях, он понимал, что без денег такой отрок на торг просто не придёт. Если пришёл, значит, ему есть чем расплатиться.

Вякса дёрнул Стёпку за рубашку:

— Стеслав, слышь, пойдём отсюдова. Это же элль-финг.

— Я знаю, ну и что. Разве у него нельзя покупать?

— Это Косуда, степняк-торговец. У него всё дороже.

— Дороже, значит, лучше, — с видом знатока заявил Стёпка.

Косуда приглашающе повёл рукой, и сам пошёл в шатёр, не оглядываясь. Стёпка тянул за собой пацанов, те вяло упирались, но шли.

Элль-финг своё дело знал. Довольно быстро он подобрал для Збугняты и Вяксы свободного покроя шаровары тёмно-синего цвета, пришедшиеся почти впору. Шаровары завязывались на поясе и на щиколотках ремешками. Затем он извлёк из сундука плотные рубахи без ворота, порылся где-то в глубине шатра и вынес две кожаные безрукавки. Показал Стёпке на ноги, тот кивнул, и пацаны сделались обладателями двух мягких сапог, без каблуков, но с крепкой кожаной подошвой.

— Пояса нужны, — сказал Косуда. — Без пояса бага-элль-тырам нельзя. Саблю куда вешать будут? — И перепоясал новоявленных оруженосцев широкими поясами чёрной тиснёной кожи с кольцами для ножен.

— Ножи, кинжалы, мечи? — спросил он у Степана. — Или сабли?

Стёпка оглянулся на слегка оглушённых обновками друзей.

— Вам здесь оружие носить можно? Ну, мечи там, ножи?

— Можно, — едва выговорил робеющий Вякса. — Токмо у меня нету меча.

— Будет, — сказал Стёпка и кивнул торговцу. — Берём.

В дальней части шатра на коврах было аккуратно разложено разнообразное холодное оружие. Глаза разбегались от обилия сверкающих полированной сталью мечей, изогнутых сабель и отточенных до смертельной остроты кинжалов. Стёпка предоставил пацанам выбирать самим. Не сговариваясь, оба выбрали похожие на короткие мечи охотничьи ножи с тяжёлыми лезвиями, в неброских кожаных ножнах. Косуда одобрительно прищёлкнул языком.

— Да вы не стесняйтесь, — подбодрил их Стёпка. — Выбирайте лучшее. Что вы какие-то простые ножи взяли?

— Они хорошие ножи взяли, — сказал Косуда. — Им такие как раз впору. А сталь у них крепкая, южные мастера ковали.

— Ладно, — не стал спорить Стёпка. — Ваша воля. Сколько с нас?

— А себе молодой господин оружие выбрать не хочет? — спросил Косуда. — Могу предложить очень хороший меч.

— Нет, — отказался Стёпка. — Не нужен мне меч. У меня уже был один, а другого я не хочу.

— Есть очень хороший меч, — с нажимом повторил купец. — Пусть молодой господин сначала взглянет. Если откажется, я не обижусь. Никогда заранее не знаешь, где найдёшь клинок по сердцу и по душе.

Меч был и в самом деле хорош. Почти такой же, как у оркимага, только короче примерно на ладонь и ощутимо легче. У него была изящная слегка изогнутая рукоять, гарда в виде переплетённых листьев и тонкое прямое лезвие, отливающее волнисто-синим. При виде этого меча даже гузгай внутри встрепенулся в жадном восторге, как будто у него когти на такой клинок зачесались. И самое интересное — когда Стёпка взялся за рукоять, ему вдруг показалось, что в мече отозвалось что-то, откликнулось с готовностью, и рукоять так удобно умостилась в ладони, словно всегда там лежала. Меч ждал хозяина и он его дождался.

Но Степан пока не собирался покупать себе оружие. Иметь что-нибудь подобное хотел, а покупать даже и не мечтал. Для чего, скажите, таскать на поясе меч, если не умеешь с ним обращаться? Показывать всем, какой ты крутой? Обманывать и знать при этом, что меч в твоих руках бесполезнее обычной дубины? Надеяться на то, что в случае какой-нибудь очередной неприятности вновь придёт на помощь ничего не боящийся гузгай? А вдруг не придёт? И Стёпка, с сожалением вложив меч в ножны, протянул его купцу. Это было его оружие, отдавать его страшно не хотелось, но он себя пересилил.

— Хороший меч, — сказал он, с трудом отводя взгляд в сторону. — Но я пока покупать не стану. Я подумаю. Вы здесь долго будете торговать?

— Без одного дня седьмицу.

— Если я надумаю, я приду. Сколько я должен?

В общем, самым дорогим приобретением оказались как раз простые с виду ножи. Золотой драк поменял владельца. Стёпку это порадовало, значит, всё же не самое плохое оружие выбрали пацаны, раз за них элль-финг такую цену запросил.

— Благодарю уважаемого купца, — сказал он. — Приятно было иметь с вами дело.

Косуда в ответ положил руку на сердце, поклонился. Трудно было представить себе этого предупредительного, по-восточному вежливого элль-финга скачущим по улицам горящего села, стреляющим по мирным жителям из тугого лука, уводящим в полон захваченных детей и женщин… Возможно, как раз Косуда в разбойных набегах на таёжные земли никогда не участвовал, но другие элль-финги, такие же точно степняки со смуглыми лицами, почти каждый год приходили в Таёжный улус вовсе не торговать. Збугнята, когда они возвращались с покупками в дом Швырги, успел порассказать Стёпке об ужасах элль-фингских набегов, о которых знал по рассказам отца. Корчмарь Зашурыга, оказывается, много раз ходил на кочевников с проторской дружиной, а прошлый осенью даже вернулся пробитый сразу двумя стрелами, счастье, что не отравленными.