Хозяйка Мозеби

- Я – Эйнар , господин, и мой отец Оскар Дан давно покоится в могиле! ВАС я не знаю и попрошу… – голос Эйнара дал- таки петуха..

- Эйдан, я…– снова заговорил ярл, хотя было заметно, как ударили по нему резкие безжалостные слова.

И Эйнар не выдержал: замахнулся, явно собираясь ударить отца, но тут, проявив неожиданную прыть, на его руке повисла всем телом бледная плачущая Ильзэ:

- Неееет, сынок, нет, ты не можешь! Прошу тебя, умоляю, остановись! – женщина мотала головой, выражая взглядом просьбу, мольбу, страх и надежду. – Дорогой, пожалуйста, дай ему сказать… Пойдем в дом, пожалуйста…Тебе надо переодеться, холодно… Пойдём….Ради меня, сынок, ради меня … и себя…Не торопись казнить!

Ярл смотрел на свою обретенную семью и молчал, давая возможность матери и сыну медленно двинуться в сторону дома, потом также медленно пошел за ними. А зрители выдохнули облегченно – вроде, обошлось…

- Так, Нинель, надо отсюда уходить. Пусть поговорят без свидетелей, итак на годы сплетен простолюдинам хватит. Пауль, Асмунд, возвращаемся в усадьбу – скомандовал граф, и все им перечисленные безропотно подчинились.

Буквально через несколько минут на берегу остались лишь местные ребятишки, разбредающиеся редкие соседи Данов (?) (кому повезло казаться утром дома) и прифигевший Янис Йенсен – на яхте…

Глава 56

Вернувшись в Мозеби, Нина не находила себе места, переживая заново картину встречи отца и сына, вспоминая откровения Ильзэ и пытаясь осознать, чем все это грозит ей и остальным…

Ида встревоженно наблюдала за мечущейся по кухне госпожой, пока не бросила:

- Фру Нинель, сядьте и расскажите, что случилось! На Вас лица нет, и гости какие- то растрепанные приехали обратно…Что произошло?

И Нина, плюнув на конспирацию, как могла коротко, описала верной служанке ситуацию…Ида сидела, открыв рот, но не произнесла ни слова, пока Нина не замолчала, выдохшись…

- Ну и дела….– протянула ошеломленная новостями Ида. – И что теперь?

- Не знаю, милая, не знаю…– Нина, выговорившись, немного успокоилась и ощущала себя сейчас измочаленной и выпотрошенной.

Жена Ивера что- то там покумекала и решительно сказала спустя несколько минут:

- Ну, вот и хорошо, что Эйнар дворянин! Поженитесь и будете жить счастливо! Пора бы Вам ребеночка родить!

Нина аж закашлялась от неожиданности!

- Ой, госпожа, ну Вы прям как маленькая! – рассмеялась Ида. – А то мы не видим, что меж вами искры летят! Уж все испереживались за вас. А теперь- то как все ладно повернулось! Ивер про ярла сказал, что мужик настоящий, а что так жизнь пошла – на все воля божья. Однако ж свела их судьба вновь, значит, то были испытания нужные…Так, хватит страдать! Сорен, а давай чего- нибудь эдакое приготовим…Руки займем.

И сметливый домовой притащил КАПУСТУ! Мол, чего время терять, пришла осень – пора квасить! Нина, хохотнув над воспоминаниями о некоем партийном волейболисте из прошлой жизни, повязала фартук и принялась рубить сочные сладкие кочаны.

* * *

До вечера в Мозеби стояла относительная тишина –где и чем занимались гости, хозяйка не интересовалась. Не дети, чтобы за ними приглядывать, сами разберутся!

Действительно: пока Нина сбрасывала напряжение за приготовлением солений, мужики отправились погулять, серых уток пострелять, и на ужин в усадьбе подавали жареных перепелов (Нина была удивлена, если честно –прежде птицу охотники не добывали), отбивные из оленины (мяса хватит на неделю), винегрет (новое блюдо в меню Сорена), отварную картошку и кукурузу на гарнир, традиционные соленья и рыбу, а также снимали пробу с самогонки Ньяла (ну куб- то припер!), настоянной на зверобое.

- Кхм, виконтесса, однако, талантливые у тебя подданные, как я погляжу. Кого ни возьми! Интересно, это потому, что ты у нас – уникум, или тут места такие? – хлебнув крепенькой настоечки, подтрунивал над осоловевшей с первой рюмки попаданкой сиятельный опекун. –Пауль, что скажете?

Расмуссен, наевшись, был благодушен и расслаблен.

- Граф, оставьте девочку в покое! Она устала, понервничала, а вы шутить изволите… Давайте лучше еще выпьем. Неплохо, неплохо… Милая, значит, это наш егерь- невеличка производит?

- Ага, экс- пе- ри- мен- ти- ру- ет, хм, на досуге…– промямлила Нина. –Граф, скажите, что Вы думаете о …– она махнула рукой – обо...всём …этом?

Граф задумчиво посмотрел на рюмку, едоков и, протяжно вздохнув, серьезно пробормотал:

- Искренне надеюсь, что эта история будет иметь счастливый конец…Думаю, стоит рассказать мое видение ситуации…Все равно рано или поздно о ней будут говорить – много и разное…И не всегда –правдивое и лояльное… Таково, увы, наше общество… Искренности чувств в нем почти нет места…Иногда я жалею об этом...

Рассказ герра Хольгера

Я человек абсолютно несентиментальный, рациональный и даже циничный, что не мешает мне иногда испытывать романтические ,хм, чувства. Однако, идти на поводу желаний сердца я никогда не считал правильным, и уж тем более, рисковать ради этого положением, карьерой, связями. Ну, вы понимаете.

Я не один такой, впрочем. Для нашего сословия браки по расчету, направленные на сохранение чистоты крови – норма жизни и определяющий в воспитании подрастающего поколения постулат. Нравится кому- то или нет – это факт: интересы рода, семьи, государства приоритетны перед личными желаниями отдельного индивида, что обеспечивает стабильность и процветание дворянства. Нинель, я же сказал, что циник…

Конечно, случаются и в высшем свете романтические истории, даже свадьбы на почве нежных чувств. Тот же Брагау... Первую жену он взял таким образом из благородной, но обедневшей семьи, чем, кстати, крайне расстроил своего отца, мечтавшего о более подходящей партии для единственного сына. Хм, думаю, сейчас старый Ольгерд должен быть очень доволен, несмотря на сопутствующие обстоятельства…

Да, определённо, второй брак барона можно считать настоящей удачей – с точки зрения и статуса, и финансов, и политики… Его Величество, само собой, понегодует, подуется, но примет… Зато матушка Кристиана уж точно похвалит сына –она страсть как боялась, что он женится на вдове, да еще, не дай Бог, с детьми…

Что- то я отвлекся…Так вот. Поступок Сигурда в то время меня не насторожил: честно сказать, мне, юноше, все эти вздохи, мечты и разговоры о любви до гроба казались красивыми, но фантастичными. Я не придал значения увлеченности друга простолюдинкой, хоть и очень выдающейся по внешним данным – я видел Ильзэ однажды. Думал, поиграется и остынет. Ошибся крепко.

Сигурд отличался от меня тогдашнего…Он вообще от нас, разноязычных дворян – студентов столичного университета, отличался. Иностранец из высокопоставленной семьи, красивый, умный, отличный фехтовальщик, серьезный ученик, внешне выдержанный юноша оказался чрезвычайно одиноким и ранимым внутри.

Будучи вторым сыном (от второй жены) ярла Герарда Сольберга, он не претендовал на преемственность в роде, добровольно отказываясь от мысли и действий против старшего брата, к которым его, как со временем понял Сигги (и я - много позже, увы), исподволь подталкивал отец.

Глава рода делал ставку на здорового, похожего на себя внешне, дисциплинированного и послушного второго сына, лицемерно предпочитая публично старшего, Герхарда – болезненного отпрыска дочери сильной ветви клана Одден, приближённого к конунгу.

Сигурда дрессировали как собаку, натаскивали в науках и придворных интригах, предъявляли крайне высокие требования и нещадно жестоко наказывали за ошибки, при этом держа подальше от родины. Это было испытанием и благом для Сигги. Он вырос самостоятельным и решительным, но с огромным желанием выйти из- под диктата отца любой ценой. И любовь к Ильзе стала ею.

И нет, он не играл. В том смысле, что она стала главной ценностью для Сигурда, а после и Эйдан. Ради них он был готов умереть, а уж отказ от титула возможного наследника и прочего…

Гнев Герарда был страшен, но… Этот тиран и деспот не был бы собой, если бы отпустил бросившего вызов его планам сына просто так. Он следил за ним, тайно, и в нужный момент использовал снова.

Те годы, что Сигги с семьей, непризнанной официально, мотались по континенту, я периодически им помогал. Нечасто – Сигурд был горд, но иногда принимал и деньги, и помощь. Почему они не поженились? Ярл, скорее всего, подал сыну надежду на признание Ильзэ и Эйдана в будущем или шантажировал матерью и сестрой…Он мог.

Как бы то ни было, Герхард неожиданно скончался, следом умер его малолетний сын, сноха уехала на континент и ушла в монастырь. Перед Герардом встала проблема наследника. Он умолил Сигурда вернуться, наобещал с три короба, заставил жену и выданную уже замуж сестру присоединиться, надавил на родовые обязательства…

Сигурд, подзабывший нрав отца, согласился. К счастью, пригласил на встречу и меня, а я, не знаю, каким чудом, встретил в Ослодале, столице Свеи, бывшего там по делам короны графа Ольсена и упросил его поддержать Сигги, несмотря на наши политические разногласия. Видимо, была на то воля Божья, не иначе.

Ильзэ и Эйдан остались в пригороде, где я снял для них комнату, опасаясь ярла. Мы отправились в дом Сольбергов, и Герард устроил представление с плачем, стенанием, покаянием и мольбами…

В обмен на женитьбу по решению конунга (якобы без его, ярла, ведома и под давлением), формальное сожительство до рождения законного наследника, которому и перейдет в будущем титул, а Сигурд останется свободен от каких- либо еще обязательств, Герард в нашем присутствии внес Эйдана в родословную Сольбергов, написал соответствующий меморандум (мы все его подписали), поклялся на Библии перед клановым священником в исполнении договоренностей, и мы с графом, прихватив документ (что не понравилось ярлу, но он проглотил), покинули родовой особняк. Сигурд просил передать все Ильзэ и обещал после свадьбы их увидеть…Наивный..

Ильзэ с Эйданом исчезли… Сигурду сказали, что они уехали добровольно, после чего пригрозили, что они будут в безопасности ровно до тех пор, пока он будет послушен и поучаствует в рождении сына, требуемого старым ярлом. Сигурд стал заложником родовой чести и собственной недальновидности…

Я не знаю, как он выдержал…Дела короны вынудили нас с Ольсеном вернуться в Кёпенхейген, где я отвлекся от чужих дел, каюсь…

О том, что Сигурд стал послом в Москвении, я узнал спустя пару лет…Удивился, написал, извиняясь, и получил короткий ответ, что друг потерял следы семьи, что принял предложение конунга и живет теперь на чужбине, где мысли о пропавших (погибших, вероятнее всего) любимых не так остры. С отцом, женой и вторым сыном отношений не поддерживает.

Поэтому я очень удивился, когда встретил женщину, отдаленно похожую на ТУ Ильзэ, здесь, в Мозеби…Мне стыдно, немного, но я испугался и ничего не написал Сигги, решив положиться на судьбу. Если суждено, они встретятся. И вот они встретились…

Когда Сигурд пришел ко мне в столице и сообщил, что купил у Брагау поместье на Фалькстаре, я почувствовал…Ну, знаете, эдакую прохладцу по спине, подумал, что неспроста это…Сигги же объяснил покупку и воспоминаниями, и, главное, категорическим нежеланием возвращаться на родину – только ради завершения служебных формальностей. Жить там он не хочет, с родней видеться – тоже.

Признаюсь, я потрясен превратностями и хитросплетениями судеб всех троих……Но уверен, что Сигурд найдет способ воссоединиться с ними. Уж, по крайней мере, имя и статус Эйдана он восстановит, и я приложу все силы и средства к этому, поверьте… Помимо наличия давних соглашений, хранящихся у меня, есть еще кое- что.

К Ингеборге Сольберг, что в последние годы активно мутит воду в Свее, торя сыну дорогу к трону, у тамошних дворян имеются определенные претензии. Есть кое- какие данные, которые не понравятся молодому конунгу Магнусу, несмотря на родственные связи с нею…Своя рубашка ближе к телу, так, Нинель ты говоришь?

Кстати, как ты придумываешь столь меткие фразы? Кронпринц всегда интересуется ими. Да, я хотел бы поговорить с тобой об этом, и, помнишь, ты заикалась о…Асмунд, о чем?

Да, точно – экзамены на должность!

Глава 57

После рубки капусты, еще одной порции откровений и выпивки Нина еле доползла до своей кровати, что, несомненно, было к счастью: не успела ни о чем задуматься – вырубилась!

Утро не окрасило нежным взором ни стены далекого Кремля, ни окрестности Мозеби – на острове вновь заморосил дождь! Очевидно, природа решила задержать обитателей усадьбы внутри, дабы дали они отдых умам и телам, ну или телам, хотя бы, поскольку на умы присутствующих у деятельного графа Хольгера были планы…

«Спасибо, дал выспаться, зараза активная!» – бурчала попаданка, одеваясь и причесываясь под щебетание до противного бодрой Айрис.

- Ой, фру Нинель, это ж какие новости нам Янис вечером принес, а? Эйнар- то – сын того красивого пожилого иноземца, да? Ой, я так взволнована! Такая история! И никто ведь не знал… – продолжала делиться впечатлениями горничная, а Нина думала о своем.

«Я её прибью когда- нибудь! Лейс – герой просто...Хотя, у неё много положительных качеств, это я сегодня на взводе…Как там у них дела? Спросить Яниса? Неудобно…Терпи, казак, атаманом будешь! Раз Янис не сказал, что поубивали друг друга, значит, смогли договориться… И это вселяет надежду на…Нет, Нинка, не загадывай! У тебя всегда загад не бывал богат» – виконтесса, наконец, собралась и спустилась в зал, где Сорен уже накрыл стол для позднего завтрака, а гости покидали комнаты, позевывая и медленно двигаясь на запах.

- Доброе утро, господа! –приветствовала хозяйка мужчин.

- Доброе, милая! Судя по постукиванию капель, сидеть нам дома. Но! –поднял вверх палец граф – это соответствует моим ожиданиям. Давайте поедим и за работу!

Асмунд и Пауль усмехнулись, сочувственно поглядев на Нину, и отдались вкушению пышных оладий с медом и сметаной, пшенной каши (не терпела Нина овсянку), холодных перепелов (остались с вечера) и душистого чая. О Сольбергах никто не упоминал…

* * *

Разговор в кабинете…Да какой там разговор? Пытка апельсинами по три рубля кучка, в которой три штучки, а не разговор!

Граф (тоже переживал, догадалась попаданка) был напорист, въедлив, но, как всегда, вдумчив и сметлив: ухватывал мысль, разбирал, адаптировал и оформлял словесно очень четко и практично.

Речь велась об упомянутых как- то Ниной возможных экзаменах для дворян при поступлении на государственную службу, чтобы не просто по протекции шли в аппарат, а хотя бы немного отдавали себе отчет, что и как собираются там делать. Советнику короля очень импонировал такой подход, особенно, в свете случившегося с кланом Ольсенов.

Мозговой штурм чиновников, законника и иномирянки был продуктивен, результативен, но утомителен: вчерне подготовлены варианты тестов (грамматика, арифметика, история, география, законы), определены должностные обязанности по стандартным позициям, намечены требования к руководящему составу… Вымотались изрядно, даже позитивный Асмунд взмолился, требуя отдыха!

Нина заказала кофе и булочки (Ида, как заранее знала, что так будет, подали быстро), и компания немного расслабилась, когда графу приспичило спросить о пословицах и присказках, нравившихся кронпринцу…Вертелась Нина ужом: в ход пошли ссылки на вдохновение, народную мудрость, рассказы незабвенного герра Лунда и его дневники личного характера (не дай Бог Пауль попросит!).

- Ваша милость, я от имени отца прошу у Вас новые истории –затянул любимую песню баронет. – Может, рискнете описать …ну иносказательно, разумеется…Ну, то что произошло здесь…

- Асмунд, не торопи события! Вот когда все хорошо закончится, тогда и будем сочинять романтик! Лучше поговорим о будущем купленного Сигги поместья барона. Нинель, уверен, ты УЖЕ что- то придумала! –граф вольготно развалился на диванчике, опираясь на подушки, которых Айрис нашила достаточно.

- Да, дорогая я тоже чувствую, что в твоей хорошенькой и умной головке есть план. Кстати, мне очень понравилось плавание на яхте, да? Ваша светлость, как Вы думаете, а не построить ли еще одну такую прелесть? Или даже не одну…– вступил в диалог герр Расмуссен, и Нина мысленно застонала… «Началось в колхозе утро!»

* * *

Выдав мужикам в режиме нон- стоп идеи об охотхозяйстве с функцией дома отдыха «Охотник энд рыболов», либо летнего лагеря для дворянских отпрысков в форме полного погружения в жизнь простого селянина или же с элементами военизированной игры типа «Зарница», а также проведение тимбилдингов для чиновников (мероприятие, направленное на сплочение коллектива), попаданка поняла – пора линять!

Герр Пауль, как дятел, долбил тему яхт- клуба, рожденную под впечатлением от сказанного Ниной, Асмунд замучился записывать тезисы обо всем, а графу пришлась по душе упомянутая вскользь тема нейтралитета Дански и превращение родины в банковский сейф для континентальных богатеев…

Взрослые мальчики так возбудились, обсуждая предложенное, что Нина сочла возможным оставить их спорить, фантазировать, рассчитывать коэффициент попадания в суть, а самой пойти заняться ужином, поскольку и она разошлась не на шутку, а в таком состоянии ей всегда хотелось что- нибудь стряпать…

* * *

Ида, Сорен и Нина рискнули налепить пельменей! Мясо лося вместе со шпиком рубил Сорен, Ида месила по указке Нины упругое тесто, попаданка шинковала лук и отваривала капусту, чтобы было по- сочнее.

Когда дело дошло до непосредственной лепки, кухари зависли: непросто, оказалось, вертеть красивые «клецки»! Сорен был наиболее продвинутым пользователем: не долго думая, метнулся к Гуннару, и мастер «золотые руки», вникнув в процесс, как пошел «выдавать на гора» аккуратные, ровные, причудливо- защипанные пельмешки!

- Гуннар, ты талант! Это невероятно! Вот бы к ним майнезику … Сорен, тащи яйца масло, горчицу и уксус, щас сбацаем!

Пока наверху решались проблемы политико- экономические, в кухне команда попаданки, смеясь и шутя, готовила новое блюдо. Ньял притащил разделанную до конца тушу лося и спросил:

- Госпожа, кости на муку?

И тут Нина остро, до слюноотделения, захотела холодца!

- Ньял, ставь большой котел, будем варить холодец! Только это дело долгое, следить надо…

- Госпожа, сегодня дежурит Томсен- старший, он присмотрит, только скажите, как – выступил Гуннар, и вопрос с забытым закусоном был решен.

* * *

Ужинали поздно, но с таким аппетитом, что никто не жаловался. Вареные пирожки, поданные со сметаной, майонезом, уксусом и бульоном под остатки настойки Ньяла (столичные гости выделили крошке- егерю премию в виде шести далеров, чем смутили его и растрогали) легли на желудки благодарно и тепло. Сытые работники всех отраслей уходили спать с чувством выполненного долга и ощущением, что день не зря прожит…Несмотря на так и не появившихся Солбергов- Данов…

* * *

Те возникли на пороге Мозеби в полном составе утром следующего дня, вызвав у обитателей вздох облегчения и последовавшего за ним любопытства –ну, как?

Глядя на Ильзэ и Сигурда, было понятно –счастливы: вокруг пары витало щемяще- трогательное, нежно- ласковое, уютно- теплое нечто… Наверно, это была ЛЮБОВЬ.

Эйнар, вернее, Эйдан, в отличие от родителей, был задумчив, немного скован и смущен…Но улыбался, пусть и растерянно как- то.

Нина поняла, что только сейчас может нормально дышать…

Граф заговорил первым:

- Сигги, все хорошо? – получил твердый кивок и рассмеялся открыто:

- Слава богу! Нинель, завтракать!

Все рассмеялись, Эйдан бросил быстрый выразительный взгляд на виконтессу. «Надо поговорить» – иного смысла этот посыл иметь не мог, и вдруг Нина испугалась…Что он скажет?

Глава 58

Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер

Февраль 1774 года, поместье Мозеби

Эта зима на удивление снежная. Староста Ларс Бор предрекает урожайный год, грозится повторить успех четырехлетней давности – якобы, по его ожиданиям и некоторым приметам, всё должно именно так случиться… Посмотрим, посмотрим…

Пока же все мы в Мозеби, три не- девицы особенно, ждём возвращения уехавших…Да уж, почти как у Пушкина: под окном вяжем, пишем вечерком...И молимся!

Мы – это переехавшая в особняк Ильзэ, Ида и я, почти не- вдова, почти невеста. Надеюсь…

Сейчас, по прошествии месяцев, пока мы тут одни живем, взяться за дневник решилась впервые: раньше боялась не сдержаться, начать мечтать, проигрывать варианты и все такое или, наоборот, страхи описывать…

Мысль материальна, утверждали умные товарищи в той жизни, вот и сублимировала энергию в писательство, работу ручками и бизнес- планирование, а не в изложение всякого, бродящего в голове, на страницах мемуаров…

Только здесь я осознала в полной мере смысл фразы «Самое трудное – это ждать и догонять». Те, кого ждут, заняты движением, новыми впечатлениями, преодолевают препятствия на пути, а ожидающие, оставшиеся в привычном окружении, подобны мухам в меду: вроде и шевелятся, барахтаются, а получается топтание на месте…Вот когда сожаления об отсутствии интернета и телефона с самолетами накрыло меня с головой!

Единственное, что нас троих успокаивало, так это сообщение Ньяла, что до Ослодаля уехавшие добрались…

Как? О, это отдельная история, замешанная на преданности, ответственности и авантюризме крошки- егеря! Спасибо ему…

* * *

Наш с Эйнаром разговор был коротким, сумбурным и тяжелым. Коротким и сумбурным потому, что …не готов он был к долгим речам…Очевидно, сам до конца не разобрался с чувствами в связи с появлением отца, его историей, своим к нему отношением…

А тяжелым…Да поэтому же…

- Нель, я…Мы должны уехать…Ярл…Отец…Мне трудно пока так его называть…Я столько лет забывал и злился! И вот так, в одночасье…Ты понимаешь? – я молча кивнула, видела, что объяснения даются ему с трудом, и не торопила, не настаивала…Но волновалась…

- Он должен предстать перед конунгом, отчитаться…Он планировал оказаться в столице к началу зимы, в крайнем случае, попасть на Рождественский прием, традиция такая, что ли. Неважно, главное, что ярл…отец…считает это хорошей возможностью решить вопрос с …представлением меня правителю и свету…Избегнув оповещения ..ну…той семьи…- Эйнар скривился, как- то весь сжался, поборол себя и продолжил:

- Он настроен решительно, говорит, что конунг достаточно мудрый, несмотря на возраст, поэтому, используя давнее соглашение и свидетельство графа Хольгера…В общем, ярл Сольберг уверен, что мы…получим одобрение правителя. Ну, а с родней…Нель, мне никогда не был нужен титул! Я привык рассчитывать на себя… Я…

Эйнар судорожно вздохнул, его потряхивало от волнения, меня следом тоже начало колбасить, натурально!

- Нель, дорогая! Единственная причина, по которой я готов ехать и бороться за статус – это ты! Я хочу использовать возможность быть равным тебе по положению, чтобы…Да, меня могут признать членом клана без наследования, то есть, я как был нищим, так и буду…Но у меня появится статус и дворянское имя! И я тогда с полным правом приду к тебе, Нель! Не думай, я упрямый и хорошо учился, я не стану для тебя обузой! Эти два дня я почти не спал, все думал…Я могу поступить в университет, я могу строить яхты, я …Нель, прошу, верь в меня!

Я слушала Эйнара и всем существом сочувствовала его переживаниям, сомнениям, боли…Чтобы я там ни говорила, что смогу, достигну и прочее для легализации наших отношений – вариант, подброшенный судьбой был самым выигрышным, не буду лицемерить.

Заработать деньги проще, чем титул, хотя отметать эту затею я не собираюсь. Баронство Мозеби вполне можно выторговать у короля, используя влияние Хольгера и мои прожекты! Лично мне снижение статуса по барабану – в дворянстве останусь и хорошо, а вот если повернуть всё к пользе Эйнара…Стоп, все позже!

- Эйнар, успокойся и поезжай! Наладь дорогой отношения с отцом, за нас тут не волнуйся! Главное – будьте внимательны и осторожны, вернитесь невредимыми, мы будем ждать!

Эйнар посмотрел на меня с такой благодарностью и любовью, что я поплыла…Может, и сочтет кто меня влюбленной дурой, что ж…Но я верю в этого мужчину и доверяю ему! И помоги мне Боже!

* * *

Они уехали спустя три дня после визита в мой дом: столичные гости, ярл, Эйнар, оба Петерсена (Ивер даже слушать не стал, чтобы отпустить свеев одних, и Йорген его поддержал) и Ньял. Вот от кого никто не ожидал решимости пуститься в путь на зиму глядя!

- Госпожа, я ж юркий и опытный! Провожу и вернусь, зато и Вам будет спокойнее, с новостями- то, ну и я разомнусь- побегаю! Томсены и Йенсены справятся, уверен! – будущий признанный егерь только что не подпрыгивал от нетерпения, наставляя Сорена бдить в доме, а Лукаса –снаружи.

Мне было неудобно перед Идой, хотя решение охранников согрело душу и вселило уверенность в положительном исходе авантюры. Моя подруга (я могла ее таковой считать)…не ожидала поступка мужа и деверя, но отпустила без скандала и слез, только просила быть осторожными…Это еще больше укрепило мою привязанность к этим, ставшим по- настоящему близкими, людям!

* * *

В связи со всей этой историей, меня поразили еще три человека – это герр Хольгер, герр Пауль и, не поверите, старый граф Ольсен!

Первый оторвался на всю катушку, используя свое положение в личных целях (я определенно плохо на всех влияю!): в столицу компаньоны попали на военном быстроходном бриге из Стуббьёкинга, что сократило время (и деньги), уговорил короля отпустить его «погулять», вызвав себе на временную замену засидевшегося на пенсии графа Ольсена, и отправился с Сольбергами в столицу Свеи, вроде как, с дипломатическим визитом!

Уж не знаю, что советник посулил королю, но Ольсену достался план кадровых учений и размышления на тему особого статуса Дански в свете моих фантазий. В письме, привезенном Ньялом, граф хихикал над совершенно ошеломленным прожектами старым политиком, вмиг ожившим и вдохновленным. А я намекала Хольгеру на возврат Ольсена в качестве консультанта –негоже пропадать опыту и навыкам господина бывшего советника!

Герр Пауль, по прибытии домой, раздумывал недолго: назначил заместителя ответственным за дела в конторе, экипировался и заявил, что никогда не был в Свее, поэтому составит компанию ярлу и остальным –авось, пригодится!

* * *

Ньял вернулся аккурат к Рождеству – похудевший, заросший, немытый и довольный, как слон, с письмами, бочонком виски, книгами по садоводству и самогонным аппаратом, выигранным в кости у какого- то трактирщика!

По его словам, путешественники, преодолев по суше (пролив Каттгатен между островами Дански уже начал покрываться льдом) до мыса Скайгерк, где наняли лихого капитана, рискнувшего доставить сумасшедших аристократов в Ослодаль по бурному штормящему незамерзающему проливу Скайггерак, за астрономическую сумму, конечно же!

Ньял ждал его возвращения в порту, и только после получения известий о благополучном прибытии в Свею ярла и компании, отправился в обратный путь, не останавливаясь дольше, чем на день!

Слушая одноглазого невеличку, я осознала всю опасность этого путешествия! Вот честно, до этого момента я не предполагала, насколько же авантюрной была эта затея! Молилась я той ночью исстово, благодарила друзей и просила помощи у всех сил небесных, чтобы прошла и остальная часть предприятия максимально благополучно…

В письме Эйнар осторожно упомянул, что возвратятся они не раньше марта, чтобы мы сильно не беспокоились, ждали и желали им успеха…

* * *

Вот мы и ждем…Я пишу как ненормальная – прорвало будто! По вечерам читаю отрывки домашним, что- то правлю, что- то оставляю… Откровенно сплагиатила «Собаку на сене», «Дуэнью» и «Ромео и Джульетту» - с ХЭ, естественно…Девочкам понравилось.

Устаю – начинаю вязать, учу вдовушек разным узорам. Они продвинулись: сами придумывают новое, увлечены очень…Ларс ждет прибавления в лошадином семействе и надеется использовать купленные нами летом усовершенствованные наконечники на плугах в двойном объеме. Трюгве заставил весь обеденный зал горшками с рассадой и колдует над ними с Идой…Скорей бы весна!

Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер

Апрель 1774 года, поместье Мозеби

Март прошел в тревожном ожидании, но мужчин до сих пор нет…Весна же и, правда, дружная: озимые зазеленели, Ларс дал отмашку начинать посевную яровых, Аннегерете стрижет овец и чешет коз.

Жеребенок Фрейи родился благополучно – хорошенький, игривый! Назвали Локи. Отец теперь буквально пашет за двоих, хотя кобыла вполне оправилась и не отказывается от работы. Ильзэ ушла в Хесне –не выдержала больше, сказала, картошку посадить надо, дом промыть, короче, делом заняться…

Я тоже вышла в поля: сад, огород, грядки, рассада –все руки пригодятся, да и когда устаешь физически, день и ночь пролетают…

То ли на фоне ожидания и нервов, то ли божий промысел, но нам с Ильзэ приснился похожий сон…Почти одновременно, как выяснилось позже.

Я видела большой зал, вроде как трон, на котором сидит довольно молодой мужчина с золотым обручем на темно- рыжих волосах. В зале несколько человек, среди них узнаваемы ярл, Эйнар, граф.

Еще присутствуют худой, болезненного вида, неприятный, разодетый в меха старик с посохом (сидит в кресле), какие- то явно придворные с серьезными лицами, юноша невысокого роста, бледный и будто испуганный, богато одетый плотный бородатый мужчина лет шестидесяти, недовольно смотрящий на похожую на него женщину в темном платье, всю в золоте и камнях, что- то яростно то ли доказывающую, то ли обвиняющую кого- то из слушателей – пальцем она тыкает по очереди во всех, но особенно злится на ярла, аж слюна летит в его сторону…

Вдруг граф с легкой презрительной усмешкой передает сидящему на троне …конунгу (?) несколько бумаг, что- то говорит, глядя на женщину и ее соседа слева, потом обращается к старику. Тот поджимает губы и отрывисто бросает фразу женщине…

И она как- то сникает, опускает голову на мгновение, а потом вдруг начинает хохотать, словно сумасшедшая! И смотрит на старика, говорит что- то едкое и неожиданное, отчего присутствующие начинают переглядываться недоуменно, а конунг разворачивает полученные бумаги, просматривает и задает женщине вопрос, лицо его темнеет…

Женщина выхватывает из рук старика посох, проводит по нему рукой, и он превращается в копьё, которое ненормальная поднимает и намеревается бросить в ярла! Она делает замах, что- то кричит, сверкая глазами, все смотрят на это в оцепенении, и вдруг старик рывком встает из кресла и бросается сзади на женщину, они падают , а копье, уже брошенное, изменив траекторию, летит в сторону трона…Крики, к упавшим подскакивают мужчины, конунг резко отклоняется, копье вонзается в спинку трона…

* * *

Я проснулась от собственного крика, в поту и дрожа всем телом. Единственное, что в тот момент смогло утишить рваное дыхание и помочь успокоиться – осознание, что никто не пострадал в этом кошмаре, если он был реальностью…

Ильзэ рассказала примерно тоже, только она больше слышала. Женщина кричала о ненависти к ярлу, Эйнару и, вообще, ко всем, сожалела, что не утопила их еще тогда, на пути к острову, обвиняла старика в том, что он пристрастен, обещала сделать СВОЕГО сына ярлом и конунгом, а когда Сигурд спросил, откуда у неё такая уверенность, Ингеборга (как поняла Ильзэ во сне) ответила, что у ЕЁ Гарольда такие же права на трон, как у сидящего там сейчас Магнуса, потому что он – ребенок предыдущего правителя, чьей любовницей она была до свадьбы…

Мы с Ильзэ пришли к выводу, что неспроста нам снились эти сны, и нужно дождаться наших мужчин, сколько бы на это не потребовалось времени. Главное – там, во сне, они были живы…Господи, пусть так и будет!

Глава 59

Приближалась Пасха: рукодельницы готовили новые модели на продажу во время весенней ярмарки в городе, Сорен и пришедшие на помощь дочери Ларса (повзрослевшие и остепенившиеся) отмывали особняк, Айрис дошивала Нине новое платье (траур закончился!).

Нина с Идой и Трюгве радовались тянущейся к солнцу молодой зелени и активно пололи столь же жизнеспособные сорняки на грядках, когда…

- Госпожа Нинель, там корабль! –задыхаясь от быстрого бега, в сад влетел Мадс Петерсен. – Корабль! Бросил якорь недалеко от Хесне, ребята уже начали лодками груз перевозить! Мама, мама, отец вернулся!

Ида с Ниной так и замерли! Потом переглянулись неверяще и, как были – потные, с грязными руками, в передниках, подорвались навстречу мальчишке.

- Какой корабль? Почему в Хесне? – выпалила Нина.

- Ты видел отца? Он один? – одновременно прокричала Ида.

Мадс, довольный и возбужденный, закивал так активно, что из хвостика на голове рассыпались густые волосы.

- И отец, и дядя Йорген, и дядя Эйнар, и …– пацан перевел взгляд на госпожу. – Тетка Ильзэ как увидела их, давай плакать! Вцепилась в Эйнара и ..ну..отца его, не помню, как зовут…Пока, кричит, не проверю, что вы настоящие, не отпущу! Мне велели сюда бежать, сказать…Там еще какой- то старик и пацанов двое незнакомых…

У Нины сердце стучало так сильно, что того гляди из груди выскочит. Она посмотрела на Иду – та была тоже заметно взволнована: дышит часто, передник мнет…Что делать? – эту мысль женщины видели на лицах друг друга.

Потом опомнились, рассмеялись сквозь брызнувшие слезы, и давай обниматься! Дождались! Забывшись, вытирали слезы испачканными в земле руками, перемазались знатно, развеселились еще больше, после чего, бросив грядки на улыбающегося Трюгве, разбежались в разные стороны умываться и переодеваться: в том, что скоро путешественники будут в Мозеби, никто не сомневался.

Мадс же понесся в конюшню, на ходу сообщая всем живущим о возвращении отца, необходимости запрячь повозку и отправиться в Хесне за грузом. Стражи, уборщицы, Гуннар на каталке громко радовались и развили бурную деятельность по подготовке к приему дорогих возвращенцев, не обратив никакого внимания на упоминание о незнакомых пассажирах корабля…Не до них!

* * *

На что способны люди ради большой власти и больших денег? Риторический, по сути, вопрос, и не потому, что не требует ответа, а потому, что ответ очевиден – на ВСЁ. Конечно, это касается лишь определенной «породы» людей, слава богу! И здесь не важен исторический или пространственный аспект: там, где живут представители человечества, всегда найдутся те, кто не мыслит себя вне этих общественно- материальных категорий.

Продать, предать, убить себе подобных, невзирая на число или степень близости –почему бы нет, если это цена получения желаемого? Кто просил их вставать на пути к могуществу конкретного индивида? Такова их судьба, все просто. И в отношении внутрисемейных трагедий это еще более противоестественно, чем в большой, так сказать, политике.

Нина читала, смотрела, слышала такого рода истории, но сама не сталкивалась, к счастью. Ей было непонятно, как из- за металла или лидерства кровные родственники совершают аморальные поступки по отношению друг к другу.

А еще ее поражало потребительское отношение детей к родителям и наоборот, когда те и другие, в угоду личным желаниям, перестают считаться с мнением противной стороны, требуя, приказывая, шантажируя или как- то иначе играя на слабостях родни с целью добиться нужного для себя результата.

Так, смотря азиатские дорамы, она просто выпадала в осадок от самодурства старшего поколения, вершащего судьбы потомков по собственному разумению, прикрывая этот беспредел якобы заботой о благополучии молодежи: принуждение к учебе и карьере по выбору старших, заключение выгодных браков без учета мнения или симпатий самих вступающих в союз, поддержка одних детей в семье в ущерб другим и прочее…

Но вышеупомянутое происходило либо где- то, либо вообще в виртуале. А сейчас Нина слушала рассказ мужчин Сольбергов и тихо офигевала, можно сказать, повторно…

Сны ее и Ильзэ, оказались, что называется, вещими. Как и почему такое стало возможным, попаданка даже не анализировала – игры высших сущностей и не такое предполагают, уж ей ли не знать!

* * *

Если говорить предметно, то дело было так.

Ингеборга Хеллскьёге действительно была тайной любовницей предыдущего конунга, но поднадоела, поскольку отличалась непомерной требовательностью во всём, патологической ревностью и, вообще, неуравновешенностью.

Он договорился с ярлом Герардом, отцом Сигурда, что тот примет даму Хеллскьёге невесткой в обмен на лояльность правителя к слабеющему клану и приличный кусок лесистой территории на севере страны. Также, в качестве отступного, отцу невесты был прощен какой- то грешок.

Мужики договорились, девушку поставили перед фактом. Она отказывалась, истерила, пыталась даже покончить с собой, потом присмирела вроде, но затаила жгучую обиду. Безразлично- брезгливое отношение к ней навязанного супруга еще более настроило её на месть всем причастным.

На свадьбе конунг не удержался и – напоследок – воспользовался давно забытым «правом первой ночи», против которой старый ярл выступить не посмел, а молодожену было глубоко наплевать: из- за шантажа и угроз со стороны отца и тоски по семье он буйствовал несколько дней, пока Герард не велел избить и запереть непокорного сына в подвале особняка. На церемонию Сигурда вели под конвоем, а сразу после он демонстративно упился вусмерть и был в «состоянии нестояния», какая уж там «брачная ночь»!

Но это было бы меньшим злом, с учетом дальнейших событий, если бы не маниакальность старого ярла. Герард, почувствовав, что вожделенная цель – рождение нового наследника – может не быть достигнута, исходя из настроения «действующих лиц и исполнителей», решил не пускать процесс на самотек и не подсуетился, образно говоря.

Ингеборгу по приказу ярла систематически одурманивали зельями – делить постель с младшим Сольбергом «на трезвую голову» она отказывалась, и Герард, пользуясь сумеречным состоянием невестки и своим ненормальным к ней вожделением, выдавал себя за вечно пьяного сына – трудился над наследником не покладая…рук (не забывая, впрочем, подкладывать бесчувственного мужчину в постель Ингеборги после «всего» – для достоверности, очевидно)!

В результате невестка быстро забеременела, что и требовалось ярлу! Силен мужик оказался или дама уже была «пирожком с начинкой»? Вопрос на миллион…

Слуг, имевших отношение к делу, ярл оперативно устранил, Сигурд, получивший свободу (должность посла по указу правителя), уехал на следующий день после рождения ребенка, проигнорировав и его, и жену...

Ингеборга, пребывавшая всю беременность под действием успокаивающих отваров (во избежание рецидивов и вообще), благополучно убедила себя в том, что ребенок у неё от конунга и имеет право на трон. Пока был жив бывший любовник, Ингеборга не высовывалась, сидя в глуши и воспитывая Гарольда как принца крови, все более погружаясь в мир грез и фантазий и ожидая момента, когда встанет вопрос о передаче короны.

Несколько лет назад она начала потихоньку переписываться с некоторыми представительницами аристократических (и не только) семей, собирая сведения о ситуации в столице и стране, заодно намекая на свою тайну и предлагая объединиться в деле формирования нового порядка, в котором женщинам найдется место во власти благодаря ей, будущей регентше.

Немногие её восприняли всерьез, но нашлись и сочувствующие… «Заговор чепцов» забавлял мужчин, ему не предавали большого значения, хотя кое- кто кое- куда передавал кое- что – так, на всякий пожарный….

Внезапная смерть конунга на охоте застала Ингеборгу врасплох, поэтому коронацию Магнуса, оперативно проведенную еще до пышных похорон предшественника, она использовать для своего демарша не смогла, что ввергло женщину в пучину ярости и гнева.

И тут на сцену вышел Герард Сольберг. Поняв, что невестка не в себе, решил амбициозный ярл рискнуть: подтолкнуть Ингеборгу к активизации действий по формированию оппозиции молодому конунгу через жен и любовниц, подпитывая переписку денежными вливаниями, советами и короткими встречами с некоторыми старыми знакомыми, где намекал на возможные преференции в будущем в случае, если….Ну, вы понимаете...

До чего бы дело дошло, неизвестно: правитель объявил большой Рождественский прием – первый по окончании траура по умершему отцу. Чем не повод заявить о себе, решила Ингеборга и вместе с сыном и свекром прибыла в столицу, где и встретилась с подзабытым мужем и внезапно воскресшим пасынком.

На приеме семья Сольбергов привлекла внимание внезапным возвращением Сигурда, представлением признанного конунгом и , как оказалось, давно занесенным в родословную клана, неизвестного публике старшего внука главы рода, неадекватностью поведения Ингеборги, устроившей истерику и кричащей об ущемленных правах своего сына, и ненормальным смущением старого Герарда. И это не считая незапланированного визита в Свею советника данского короля графа Гёльдерстейн- Маассэ …

Увидев нездоровый интерес подданных к происходящему, конунг Магнус быстро свернул официальную часть и удалился, уведя за собой Сольбергов, Хеллскьёге и графа Хольгера.

Глава 60

Случившееся позже в малом тронном зале мало чем отличалось от представления, составленного на основе снов. Недостающим компонентом трагифарса стало признание ярла Герарда Сольберга в возможном отцовстве и подробный рассказ о событиях пятнадцатилетней давности (в том числе, о срыве всех попыток сына разыскать семью, сознательном замалчивании сведений об их местонахождении, о подкупе Оскара Дана, смене имен и тд, и тп). Заявление овозможнойдушевной болезни Ингеборги, их совместном (по факту) заговоре и прочее стало «вишенкой на торте»…

Что сподвигло главу клана на подобное выступление? Угрызения совести или ответственность перед родом – осталось секретом, потому что откровения старого ярла оказались предсмертными: сердце старшего Сольберга не выдержало рывка, падения и признания, и он, с трудом исповедовавшись, испустил дух, успев попросить прощения у старших отпрысков и милости – для младшего, чьим бы сыном он ни был – у конунга…

Ингеборга, услышав рассказ свекра, впала в прострацию (или кататонию? Короче, зависла), юный Гаральд потерял сознание от страха, Сигурд чуть не убил отца повторно, а Эйдан и остальные пережили неслабое потрясение…

* * *

Молодой конунг повел себя на редкость адекватно: велел провести тщательно расследование казавшейся ранее несерьезной активности родственницы и до его окончания приказал Сольбергам не покидать страну, занявшись делами клана.

Предавать широкой огласке случившееся (нападение, откровения) конунг не стал: Ингеборгу объявили душевнобольной и отправили на небольшой остров в Северном море, где под надзором доживали дни неугодные правительству представители аристократии и опорочившие себя изменой супруги с аналогичным «диагнозом» (такая Канатчикова дача).

Брак между ней и Сигурдом правитель расторг своей волей по той же причине (не придерживались фактические язычники- свеи христианской идеи «любви до гроба в болезни и здравии»).

Определить, чьим сыном был Гарольд, оказалось сложнее – парень был похож и на Магнуса, и на Ингеборгу, и на Герарда с Сигурдом…Типаж такой, скандинавский. По размышлении зрелом, после переговоров с отцом несчастной, самим юношей и Сольбергами, конунг принял решение объявить Гаральда покойником вследствие скоротечной болезни и послать в Англосаксию (или куда подальше) под именем дальнего родственника Хеллскьёге, взяв с отца Ингеборги и с него самого письменные клятвы о молчании в обмен на жизнь.

Было ли это правильным, покажет время, но, по словам ярла Сигурда, оба Хеллскьёге выдохнули с заметным облегчением и сразу же покинули Ослодаль.

Сольберги похоронили Герарда, посетили родовые земли, разобрались с делами, несколько запущенными покойным, и предложили конунгу принять клан и территории под свою руку сроком на четверть века за двадцать процентов доходов в пользу ярла.

Надо заметить, предложение Сигурда поначалу не нашло понимания у представителей клана, но альтернатива выглядела хуже (обвинение Герарда в заговоре и опала для кровников), поэтому, подумав, немногочисленные престарелые Сольберги согласились перейти под покровительство короны, молодые же увидели в этом неплохие перспективы для себя.

На том и порешили: подписали двустороннее соглашение, выбрали управляющего и все такое, после чего отец и сын, наконец- то, смогли отправиться туда, где их с нетерпением ждали – в Мозеби, с твердым намерением не возвращаться.

* * *

Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер

Май 1774 года, поместье Мозеби

Иногда жизнь течет как полноводная река – неторопливо, степенно, размеренно, а иногда несется стремительно, подобно горной речке, не давая возможности смотреть по сторонам –только успевай следить за бурлящим потоком!

Так и в Мозеби происходило после возвращения Сольбергов и остальных из Свеи. Не успела я привести себя в порядок, как на пороге комнаты возник Эйнар. Судя по его виду, он бежал сюда, ко мне…

Я так растерялась и смутилась, что просто смотрела на него, изменившегося, не в силах вымолвить ни слова…

Мне показалось, что Эйнар стал выше, мощнее, старше…Это подчеркивали необычная одежда из богатой ткани, высокие сапоги и накидка с мехом то ли волка, то ли белого медведя, висевший на поясе меч, ясный прямой взгляд, направленный на меня и исходящая от мужчины волна уверенности и желания…

- Нель…Я, Эйдан, признанный сын ярла Сигурда Сольберга, хевдиг Норланд хирда Сольбергов, вернулся! Нинель Лунд, виконтесса Флетчер, прошу тебя стать моей женой! Клянусь Одином, я буду защищать тебя, любить, заботиться о тебе всю жизнь… Подарки на помолвку скоро будут здесь, а мои душа и тело давно принадлежат тебе! Нель, я…

Эйдан сделал шаг и опустился передо мной на колено, протянув явно старинный перстень темного серебра с крупным квадратным камнем бордового цвета…

И пусть меня осудят – я не раздумывала! Кивнула молча, и жених, взяв мою правую руку, надел мне на указательный палец этот символ принадлежности и обещания единства, а потом поцеловал и руку, и меня…

Эйдан (привыкнуть бы!) подхватил мою тушку на руки и закружил по комнате, крича что- то на свейском, а я таяла от нежности и счастья, находясь в его крепких объятиях…На душе было так спокойно и радостно, что ни сомнениям, ни страху не осталось места. Я обязательно буду счастлива с этим человеком!

* * *

Возвращение Сольбергов праздновали с размахом, сообщение о помолвке мои домочадцы и подданные восприняли с таким энтузиазмом, что все ранее сформировавшиеся пары заявили о своих намерениях прямо во время торжественного ужина, поразив и меня, и –некоторые – себя…

Последнее относилось к беспрецедентному выступлению Аннегрете Бьяруп, сделавшей при всех предложение Гуннару Йохансену! Смелый шаг вдовы ошеломил мужчину (и не только его) так, что минут пять в зале царила звенящая тишина: женщина стояла красная от смущения и собственной дерзости, Гуннар сидел в кресле и ловил ртом воздух, наблюдатели ждали, затаив дыхание…

Тишину нарушил спокойный голос Сорена:

- Брат, чего ты боишься? Ты же любишь её! Не позволяй страху и сомнениям победить себя! Неужели из- за ложной стыдливости и гордыни ты лишишь себя и её, эту воительницу, возможности быть счастливыми? Разве, потеряв ноги, ты перестал быть мужчиной? – Сорен, бледный от волнения, оглядел сидящих за столом. – Я ведь прав? Гуннар, причиной отказа может быть только отсутствие чувств, а это не так! Командир, не заставляй меня пожалеть о прошлом, женись и нарожай кучу ребятишек, чтобы я мог с ними понянчиться!

По лицу Гуннара текли слезы, между ним и Сореном велся неслышимый другим диалог…Наконец, Йохансен улыбнулся и сказал:

- Аннегрете, спасибо тебе! Брат прав, сам бы я не решился признаться…Если ты уверена, что не пожалеешь в будущем о таком муже, я согласен! Я сделаю все, что смогу, для тебя, дорогая…

Народ взревел, Аннегрете разрыдалась, Сорен всхлипнул и незаметно покинул зал…Его не остановили, только Ньял выскользнул следом…

* * *

Всеобщее ликование переросло в подготовку свадебного флешмоба, намеченного рачительным старостой на скорую пасхальную неделю. Ярл с Ильзэ тоже решили присоединиться к брачной вакханалии, и вот уже приглашенный Ларсом священник из военного порта проводит обряд над шестью парами во дворе отмытого особняка Курцелитзее.

Ярл и Ильзэ, Аннегрете и Гуннар, Айрис и Лейс, Матиас и Анни, внучка Клауса, Янис и Бирте, дочь Боров, ну и мы с Эйданом –все красивые, нарядные, взволнованные…

Слова священника, наши клятвы вознеслись к небесам, скрепив сделанный добровольно выбор – быть рядом в жизни и смерти, в горе и радости, в болезни и здравии…Я чувствовала, как на душу снисходит покой и уверенность – все будет хорошо, я буду счастлива! Ведь со мной любимый человек, близкие верные люди, молодость, умения и мир, который зачем- то призвал меня… Пусть это звучит высокопарно, но я постараюсь изо всех сил быть достойной дара второй жизни!

Глава 61

Особняк Курцелитзее, расположенный на широкой ровной площадке, окруженный вековыми деревьями, выглядел очень солидно: трехэтажное здание из сероватого камня, с большими окнами (по пять с обеих от главного входа сторон), с широкой подъездной аллеей, небольшим прудом чуть в стороне, остатками заросших клумб и неработающего фонтана, коваными воротами при въезде на территорию, с многочисленными хозяйственными постройками (буквально на все случаи жизни) и несколькими разбросанными в глубине парка отдельными павильонами- коттеджами…

Когда Нина впервые оказалась в купленном ярлом поместье, первое, что пришло ей в голову – «садово- парковый ансамбль», второе (прости, господи) – готовый дом отдыха!

Пока во время подготовки к свадебной церемонии особняк и придомовую территорию отмывали, очищали, Нина все больше влюблялась в Курцелитзее! Впрочем, не только она была очарована окрестностями: Трюгве размечтался о цветах и беседках, даже замахнулся на оранжерею (начитался- наслушался об экзотических фруктах), Ньял загорелся идеей поддерживать лес и популяцию животных, Лейс уселся рисовать пейзажи…И Нина вдруг пожалела о своих словах относительно ведения бизнеса здесь.

«Черт меня дернул за язык! Деньги, деньги…Нет, если и следовать плану, то осторожно – не массовые заезды, а небольшие партии, чтобы эта красота не пострадала…Заказник здесь объявить?» – думала попаданка, бродя по просматривающимся в траве дорожкам, любуясь мощной сенью деревьев и вдыхая упоительный запах разнотравья под переливы птичьих трелей.

* * *

Сольберги вдвоем излазили все дальние коттеджи, ярл выбрал один, напомнивший ему постройки родины, и отец и сын, восстановившие пусть и не столь близкое, но доверительное общение, своими руками привели его в порядок – именно здесь, в некотором отдалении от главного здания, Сигурд предполагал жить с Ильзэ.

- Тут и огородик для неё можно разбить – посмеивался помолодевший ярл. – Сделаем кованую ограду вокруг, чтобы уединение сохранить, баню- сауну у того ключа поставлю и …

Мужчина раскинул руки в стороны, глубоко вздохнул и закричал во всю глотку:

- ….будем жи- и- и- и- и- ить! Эйдан, просто жить, понимаешь?!

Нина, сопровождавшая будущих родственников, тоже рассмеялась, зараженная искренним энтузиазмом ярла.

- Нинель, то, что ты придумала, хорошо…Но! Давай пока отложим эти…Как ты говоришь? Наполеоновские планы? Это грандиозные, как я понимаю? Того, что мы привезли, нам надолго хватит…Знаешь, кусок земли, прилагающийся к поместью, довольно велик, пустим под твою кукурузу! Масло мне понравилось, и остальное… Думаю, охоту устраивать можно, но только для избранных!

Сигурд хохотнул и продолжил:

- Нам повезло, что нынешний монарх не любитель сего занятия… Вернее, он охоч до другой дичи! – ярл снова рассмеялся. – Детишки пусть приезжают, я и сам не прочь поиграть в «войнушку», да? Лучше займемся яхтами! Пауль просто заболел этой затеей! Ох, Нинель, ты действительно умеешь подбирать людей! Перекрестить зануду- поверенного в морского волка – это надо суметь! И регаты…Это ведь гонки на море? Мои предки были прекрасными мореходами, наши драккары покоряли дальние воды…Так что, дети мои, подождем с устройством развлекательного комплекса…Нинель, Хольгер прав – как ты придумываешь эти определения?

* * *

Когда с корабля в Мозеби начали доставлять «приданое», Нина потеряла дар речи: сундуки, тюки громоздились в зале один на одном! Обедать пришлось в кабинете!

Как- то вечером ярл предложил будущей жене и невестке оценить привезенное –любопытство женщин достигло предела. Не жадность, именно интерес!

Ну, посмотреть было на что, определенно! Ярл в Москвении накопил немалые богатства плюс личные (клановый раритет Сольберги принципиально не тронули) сокровища покойного Герарда…Может, на пещеру Али- Бабы наследство не тянуло, но поразить воображение несведующего могло.

Меха, шкуры, моржовые бивни, куски малахита, яшмы, родонита, осколки и обработанные топазы, аметисты, сапфиры, нефрит, горный хрусталь, мешочек речного жемчуга…Отрезы восточных шелков, парчи, украшения, рукописные книги, кубки и подносы из серебра и даже золота, фарфоровые и селадоновые вазы, чайный и обеденный сервизы, монеты, ковры, гобелены, коллекция оружия…Глаза разбегались!

Но больше всего Нину потрясла…хохлома! Целый сундук узнаваемой деревянной лакированной посуды: расписные миски, тарелки, ложки, подносы, баночки…Они чуть отличались яркостью красок и некоторым дизайном, но это был привет из прошлого! И самовар – больше купеческого, прям новенький, с подходящим чайничком и …сапогом для растопки!

- Нинель, я все же настаиваю, что где- то пересеклись твои предки с московитами! Никто так не реагирует на эти предметы и не понимает их предназначение с первого взгляда, как ты! И характер твой…ну очень тамошний…Я рад, что Эйдан встретил тебя! – ярл одобрительно смотрел на будущую невестку, а Нина с трудом сдерживала слезы…Похоже, и ей повезло, что бы кто ни говорил и ни думал.

* * *

Пока свадьба пела и плясала, Эйдан, пользуясь всеобщим гомоном, тихо увел Нину за собой…

- Эйдан, куда ты меня тащишь? Нас потеряют! – смеясь, попаданка пыталась остановить новоиспеченного мужа.

- Я предупредил отца и мать, они всё объяснят, если надо будет. Идем, пока не стемнело окончательно! – Эйдан был уверен и напорист, поэтому Нина смирилась.

Оказалось, тащил он её на яхту, стоявшую на якоре в Хесне! Когда ребята смогли устроить мини- пристань для кораблика, неизвестно, но благодаря их предусмотрительности молодожены, не замочив ног, перебрались на «Скарлетт» и, поймав ночной бриз, вышли в море…

Нина, осознав задумку Эйдана, только рассмеялась. Брачная ночь обещала быть очень необычной!

…Как по заказу, море было спокойным, ночь – теплой и темной, луна и звезды – яркими, а мужчина – горячим! Крохотная каютка, покачивание яхты на волнах, тишина, прерываемая легкими шлепками волн о борт, бескрайнее море, переходящее в такое же бескрайнее небо…

И острое желание близости, толкающее тела друг к другу, столкновение сущностей инь и янь, нежная борьба и нетерпеливая ласка, соприкосновение кожи, губ, переплетение рук и ног, вздохи и стоны наслаждения и освобождения, кратковременная передышка …и продолжение процесса познания истинного смысла взаимной любви мужчины и женщины…

Забрезжившее на востоке утро застало пару в объятиях сна – утомленные, но со счастливыми улыбками на расслабленных лицах, Нина и Эйдан вступили в новую жизнь.

* * *

Все новобрачные нашли себе брачные чертоги по вкусу! Сигурд и Ильзэ ушла в преображенный коттедж, Нина с Эйданом сбежали на яхту, остальные пары предпочли специально приготовленные для них покои в особняке Курцелитзее!

Нина потом отметила про себя, что такой выбор вполне понятен: для простых людей обстановку дома господ можно сравнить с люксовым номером фешенебельного отеля, в котором не каждому удастся побывать хоть раз в жизни!

Странно, но интерьер особняка действительно поражал и меблировкой, и ее состоянием: по сравнению с Мозеби, Курцелитзее просто блистал! Не было ни протечек на потолках, ни обшарпанных ковров, ни потрескавшегося дерева на столах, шкафах, кресла и прочее… Наличествовал даже клавесин (требующий серьезной настройки, но все же!). Либо слуги барона привели обстановку в порядок, либо этому имуществу короны повезло больше, чем доставшемуся купцу Лунду. Впрочем, новые хозяева приняли ситуацию с благодарностью, отплатив предшественнику золотом щедро.

Сельским молодоженам представилась уникальная возможность закрепить свои брачные клятвы в отдельных комнатах хозяйского крыла: на широких устойчивых кроватях с резными столбиками по краям, покрытых чистым новым льняным бельем, под высокими потолками с лепниной и (даже) фресковыми медальонами, в окружении продуманно расставленных красивых тумб, этажерок, изящных канделябров с зажженными дорогими свечами… Незабываемые впечатления!

Осталось дело за малым –продолжить род…И они старались, так старались! К чести старателей скажем, что ни один предмет из господского имущества в процессе работы над увеличением народонаселения Дански не пострадал…

И это было достойно удивления, поскольку, по словам не успевших вовремя покинуть территорию поместья (или не сумевших это сделать по причине чрезмерных возлияний) гостей, накал страстей и пожар эмоций бушевал в покоях особняка знатный, да- с…Даже завидно, черт побери!

Глава 62

Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер

Октябрь 1774 года, поместье Мозеби

Заметила, что записи в дневнике имеют тенденцию повторятся в одно и то же время года…Вроде странно, а вроде – нормально. Осень- сезон подсчета урожая и всего остального. Поговорка не врет!

Это лето пролетело незаметно. Ларс Бор, наш рулевой, был прав: год выдался успешным по всем фронтам! Снова собрали много и разно, заполнили закрома, расплатились по повышенным налоговым ставкам, пробрели новые знания и опыт, а также друзей- товарищей и перспективы.

Последние касаются роста численности населения острова и дальнейшего развития народного хозяйства в плане превращения его в многопрофильное с тенденцией к промышленному.

О, как закрутила! А если конкретно, то свадебный флэш- моб плавно перетек в бэби- бум: забеременели все! Даже я, хоть и припозднилась, по сравнению с остальными.

Перспективы – это масличное производство и постройка яхт, одну из которых планируют выпустить уже на следующий год.

Герр Пауль, действительно, прет в этом направлении как танк. Пока был в Свее, «провентилировал» среди торговцев тему корабельной древесины, прочих составляющих и обзавелся полезными знакомствами в кругу тамошних мастеров. Вернулся и направился прямиком к «самоделкину», то есть, Кнуту Лауридсену, выкупать чертежи яхты. Энтузиаст принял предложение уважаемого поверенного, сожалея, что не может принять участие в процессе, и радуясь, что дело его нашло продолжателей. Герр Пауль запатентовал изделие, определил долю автора и явился в Мозеби – весь гордый и возбужденный!

Я в эти мужские игры не лезу, но, судя по настрою и напористости, ярл, Эйдан и герр Пауль обязательно замутят яхтостроение на Фалькстаре! Флаг им в руки!

* * *

Граф Хольгер приехал нынче уставший и расстроенный поведением короля, все более отстраняющегося от государственных дел при наличии юного наследника, что повышает нагрузку на аппарат и лично на опекуна. Мы его тут, как могли, реабилитировали, за что получили благодарности, кучу политических анекдотов и по мешку кофе, чая, риса (!), мешочек с монетами и свежие выпуски столичного вестника с моими новыми романами. Асмунда Лунге с ним не было – парень готовится к свадьбе.

Несмотря на площади Курцелитзее, тусоваться гости предпочитают в Мозеби!

- Нинель, дорогая, ну не сердись! –канючил как маленький герр Хольгер. – Ну у тебя как- то привычнее и уютнее.

Согласна, но! Тесновато, понимаете, господа? Мы уж тут тасовали гостей как карты: тех – туда, этих – сюда , вы – выезжаете, вы- уплотняетесь…

Почему? Так вернулись- то НАШИ с НИМИ: два подростка Фродо и Олле плюс граф Ольсен в качестве сопровождающего лица, трам- та- ра- рам! По словам двух ГРАФОВ, юноши из числа их близкой родни нуждались в поправке телесного и душевного здоровья вдали от вечно занятых собой непутевых родителей перед началом непростого учебного года в некоем закрытом учебном заведении для самых- самых…

Такую версию выдал мне бывший опекун, когда я, обалдев, увидела его среди выгружаемых вещей в зале Мозеби.

- Фру Нинель, голубушка, прошу прощения за внезапность и бесцеремонность! Простите старика и будьте снисходительны, умоляю! Примите несчастных путников под кровом Вашего гостеприимного дома, да благословит Господ Вас и эти стены! Мы будем признательны, скромны и неприхотливы! Юноши, прошу любить и жаловать эту прелестную женщину, чей ум и таланты нам еще только предстоит узнать, однако весть о которых уже дошла до наших ушей!

Старый интриган заливался соловьем, набившиеся в дом зеваки слушали и прятали улыбки, молодые аристократы(а кто же еще?) краснели и смущались, а я, хоть и злилась немного, не могла сопротивляться харизме постаревшего, но по- прежнему лукавого и велеречивого царедворца- долгожителя.

В принципе, я понимала , зачем он здесь –экзамены, нейтралитет и остальное, что вытянет из меня. И в то же время я видела – дядька хорохорится, но он одинок и расстроен. Да пусть побудут, не жалко! И парни вроде нормальные…

* * *

Мальчики уехали вместе с герром Хольгером, а старик, герр Якоб, как он просил его называть, остался «писать мемуары, Нинель, по твоему совету». Ага! Ему просто не хотелось возвращаться в столицу…

- Мне трудно это говорить и также трудно признавать, уважаемая фролен Нинель (ну вы же молоденькая), но я одинок и несчастен…Вы в курсе случившегося со мной? Да кто не знает о бесславном конце могущественного графа Ольсена…Да, людская память короткая, а истинная благодарность – редкость, особенно в нашем кругу…После того, как я взял на себя вину за проступки родни и заплатил по всем счетам, они быстренько от меня открестились и в прямом смысле разбежались, желая быть от падшего советника как можно дальше –боялись замараться, кхм…

Герр Якоб однажды во время прогулки, на которую пригласил меня примерно через месяц пребывания в Мозеби, завел этот разговор. От меня требовалось выслушать его, что я и делала, пока мы медленно шли в сторону Хесне среди зеленеющей кукурузы и подсолнечника.

- Хольгер прошлой осенью сделал мне шикарный подарок, пригласив заменить его на время…Этим он меня спас, буквально…Ваши же идеи вернули меня к осмысленному существованию: я начал думать не только о своих несчастьях, но и о будущем страны, которой служил всю сознательную жизнь, как умел и как мог…- старик сжал мою руку.

- Вы знаете, мой титул сейчас – простая формальность, дань прошлому. Наследовать будет, если король вообще сохранит его, совершенно никчемный двоюродный племянник –своих детей я, увы, пережил… Все выплаты в казну и компенсации обиженным родственникам – граф едко усмехнулся – существенно подорвали мои финансы, я даже сдал городской особняк в аренду. В принципе, он мне не нужен, конечно, могу снять небольшой домик на окраине…Но, Нинель…

Герр Ольсен остановился и пристально посмотрел мне в глаза.

- Я хотел бы остаться, на острове! Здесь, где меня принимают за бедного старика- дворянина, разговаривают о видах на урожай, пчелах, переменах погоды, судя по ломоте в костях, где я могу просто ходить пешком, вспоминать прошлое и размышлять об ошибках, наблюдать за всеми вами и общаться без постоянного контроля за лицом и словами. Вы – хозяйка Мозеби, Вас и прошу! Я оплачу своё проживание, есть у меня предложение к Вашему мужу…

- Ваша светлость, герр Якоб! Я ценю ваше доверие, поэтому не нужно никакой платы, просто оставайтесь! Если уж Вас не смущает та простота, в которой мы тут живем, я буду рада Вашей компании и все остальные – тоже! Так что, более не волнуйтесь и, действительно, подумайте над мемуарами! Зимой мне обычно хорошо пишется, может, и Вам тоже?

Граф Ольсен улыбнулся, огляделся, кивнул головой в красном колпаке (подарок старосты) и мы пошли дальше.

* * *

Фродо и Олле оказались неплохими ребятками: воспитанные, дисциплинированные, неразговорчивые, исполнительные…После того, как мы их переодели в привычные для местных штаны, рубахи и тилстоппеты, они несколько дней как- то ежились, но взявший их под свою опеку Мадс быстренько развеял смущение гостей …нагрузками по хозяйству, долгими путешествиями по острову, тренировками с отцом и дядями…

Как- то я услышала разговор, вернее, наставление удивительно мудрого для своих лет старшего младшего Петерсена, с которым он обратился к приезжим.

- Вы, парни, пока живете здесь, забудьте свои столичные замашки. У нас тут, как говорит госпожа, кто не работает – тот не есть, усекли? Да не боись, голодными не останетесь! Но! Мы Нильсом заведуем индюшатником, учимся у Эйна…, у дяди Эйдана ходить под парусом, помогаем матери в огороде…На гулянье время тоже остается! Просто видите ли, сейчас у нас… случился этот …Бэби- бум, вот! Догадались? Надо же…Это на англосакском? Короче, не суть! Надо помочь, вот и будем помогать! Вчетвером- то мы быстрее справимся…И покажем вам весь остров, научим плавать, рыбу ловить, за грибами скоро уже…Грибы? Вы не знаете, что такое грибы? Вы много потеряете, если не будете нас слушать!

Так, благодаря «руководящей и направляющей» Мадса, гости влились в хозяйственную жизнь Мозеби: за парнями прочно закрепилось мытье посуды, прополка сорняков под контролем Трюгве, уход за индюшками, стирка (в машинке!), сбор костей по деревням на повозке и позже –грибов со мной, ну и остальное, на что хватало сил и предприимчивости неугомонного Мадса.

К моменту отъезда Фродо и Олле подросли, загорели, возмужали, как говаривала моя мама в той жизни, заработали мозоли на руках и пятках, научились драться «на кулачках» и прикоснулись к жизни простых смертных. Граф Хольгер, приехавший на охоту, забирал, смею надеяться, немного других аристократов, а они прятали глаза, прощаясь, не желая показывать выступающие слезы

Глава 63

Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер

Октябрь 1774 года, поместье Мозеби

Перечитываю и думаю: покажи кому, скажут – не жизнь, а сплошная идиллия! Все такие душки и лапочки, всё работает, все счастливы. Если бы…Просто приятнее вспоминать хорошее…Хотя, все относительно…

Помимо приобретений в виде поголовной беременности молодоженов, которой не избежала даже Ильзэ..Ох, вот в этом я не знаю…Сама подруга- свекровь рада и пребывает в приподнятом настроение, а мы все …

Банальная фраза «В сорок пять – баба ягодка опять» получила подтверждение…Сигурд сначала ликовал, потом ударился в паранойю…Стараемся, конечно, сдерживаться, думать о хорошем, но червячок точит…Страшно!

Другие старородящие уверяют, что все нормально, ничего плохого не случится…Я даже к Фриде тайком съездила, проконсультироваться! Оказалось, что старьевщица чуть ли не первая повитуха в городе! Чего только не бывает…Фрида сказала, что Ильзэ справится, а она сама весной приедет к нам и примет роды у всех, чтобы я не волновалась…Ну, поживем- увидим.

Ида носит спокойно (да, и она беременная, к великой радости Ивера, ждущего дочку), Аннегрете – работает по- прежнему. Айрис, Энни и Бирте вообще не заморачиваются, никаких сомнений… Я пока тоже, только по утрам начинает подташнивать, и Эйдан запретил переутомляться на кухне…

Да, я теперь практически главный повар…Нет, мне нравится, и помощников хватало и хватает, позже Амалия обещалась переехать, если надо… Уборку делают ее дочери три раза в неделю, стирают мальчики, так что справляемся…Почему? Так получилось, и эта та самая ложка дегтя в бочке мёда…Вернее, не совсем, но отношение имеет.

* * *

Беременность Аннегрете привела к двум вещам – уходу Сорена и Ньяла и скандалу с участием ее младшей дочери, приведшей к некоторым переменам в деревне, к огорчению герра Бора и пересмотру мною взглядов на демократию…

Сообщение счастливой жены Гуннара о том, что она в положении, было принято на «ура», но погрузило Сорена, и так отстраненного, в какую- то особую задумчивость, закончившуюся странным разговором наедине.

Я собралась с парнями в лес (почти конец июля, дождики регулярные, пора по грибы), Сорен напросился с нами. Ньял курировал пацанов, мы бродили между деревьев, когда Сорен заговорил.

- Госпожа, я хочу уйти! Подождите, я собьюсь иначе. Гуннар теперь семейный, за ним есть, кому присмотреть. Я счастлив за него и спокоен. Поэтому …Когда я…мы… были на континенте…Я слышал разговоры, что есть на юге, в Иберии, монастырь… Фру Нинель, Вы необычная женщина…Почему- то мне кажется, что Вы поймете…- Сорен опустил глаза и побледнел.

- Я всегда был не таким, как все…Отец меня считал слабаком, отправил на войну, чтобы стал мужчиной…Вышло наоборот…Я смирился, правда! Но в последнее время я как- то странно себя чувствую…- мой домовой запнулся, собираясь, и выпалил – Это так…неправильно и стыдно…невыносимо! Поэтому мне надо уйти, госпожа! Может, там я найду ответы на свои вопросы и смогу победить сомнения…

Никогда прежде мне не доводилось выслушивать ТАКИЕ откровения. Невероятные, болезненные для обеих сторон, и настолько серьезные и важные, что само знание о них ложится грузом ответственности на плечи слушателя…И понимаешь, и неловко, и страшно за того, кто делится тайной…

Мне, честно, поплохело…Нарушение гендерной идентичности и иже с нею, о чем так много трещали в СМИ в той жизни…Для меня такие истории были сущим кошмаром. Не в том смысле, что противно, не совсем так. Страшно было представить, что испытывают люди, подобные Сорену…Ошибка природы, нонсен с реальными чувствами, желаниями и болью. Я про тех, кто не имел выбора, а не про тех, кто его сделал сам. Что я могла ответить?

- Сорен, иди, ищи ответы, ищи свой путь. Мне жаль, что…Скажу одно, поверишь или нет: ты не единственный…такое случается порой, понимаешь? Вряд ли смогу объяснить так, чтобы ты понял… У природы свои причуды, ты не виноват! Не буду ссылаться на бога и его испытания, хотя можно и так сказать. Короче, Сорен – иди! Денег на дорогу дам, если надумаешь вернуться, приму!

…Они, Сорен и Ньял, ушли тихо, оставили письма друзьям…Мы ничего меж собой не обсуждали: то ли мужики раньше догадывались, то ли приняли сердцем…А я встала к плите.

* * *

Никогда бы не подумала, что у обычной беременности счастливой пары будут столь необычные последствия….

Старшая дочь Аннегрете, Аннелиза, прибежала ни свет ни заря однажды в конце августа.

- Госпожа, скорее! Я, я …не знаю, что будет! Мама, Гуннар, они …там

- Спокойно, Аннелиза, не мельтеши …

- Нет, прошу Вас, пойдемте со мной! Там все собрались…Я боюсь…

Ну что сказать? Маленькие детки – маленькие бедки, а вырастут велики — большие будут…

В монастыре, где теперь жили (поближе к овцам и сапожной мастерской) супруги Йохансен, кипели страсти: скандалила младшая Бьяруп, Аннабель. Скандалила по- крупному – с битьем посуды, оскорблениями, насмешками и зрителями.

В центре хаоса сидел в каталке белый Гуннар, рядом, защищая его от летящих тарелок и мата, стояла такая же белая, со стиснутыми зубами и красными от слез глазами, величественная Аннегрете, а перед ними бесновалась похожая на неё лицом и статью молодая девка лет восемнадцати.

- Я тебе еще раз говорю –не встревай лучше и отдай мою долю, иначе я вас всех порешу! Слышишь,мама? Смотреть противно на тебя иэтогобезногого, тьфу! Постыдилась бы, ты же старая! Мало замуж вышла за калеку, хм, так еще и брюхатая! Срамота одна! Думаешь, яего отпрысковнянчить буду? Не дождешься!!! Мне вообще надоело горбатиться на этумилостьпришлую. Добренькую из себя строит, а ты и уши развесила! И сестрица туда же!

Меня (и Эйдана с Ивером, не отпустивших одну) толпа не заметила, и спектакль продолжался. Аннелиза хотела было вступить в диалог, я удержала. Интересно же послушать!

- Какую долю ты хочешь? – дрожащим от гнева голосом просила дочь бывшая вдова. – И зачем она тебе?

- Половину всего! Приданое, я замуж выхожу, за Ноаха- мясника, городского, он меня давно зовет… Я тебя жалела, а ты нас опозорила, дура старая! И мне не стыдно такое тебе в лицо говорить, потому как, вон, люди тоже так думают!

Аннабель с победным видом окинула взглядом толпу селян, каким- то образом оказавшихся в ранний час вдали от дома. Я определила, что в основном это – жители Вайренге, не желающие брать дополнительную землю для работы или задолжавшие мне за аренду имеющейся, и безземельные среди них тоже были, человек пятнадцать, в общей сложности. Что их сюда привело?

Аннегрете охнула:

- Да ты с ума сошла, Аннабель! Ему же больше пятидесяти, у его дети старше тебя, и …Какую половину? А Аннелизе, а я?

- И что? Он – крепкий мужчина, на своих ногах…А дети? Да пусть только попробуют пикнуть! И то, что он жен бил – враки! Меня он любит! Хватит чушь нести, сказала же –отдай моё приданое, скоро мой жених приедет! А ты…Ты же в любимчиках у госпожи, замужем теперь, заработаешь! Сестрица…Да кто её возьмет, корову комолую? Зачем ей приданое?

Аннелиза тряслась рядом, а мне надоело.

- Итак, Аннабель Бьяруп, вы желаете покинуть деревню и выйти замуж в город, правильно? – все повернулись ко мне. – Аннегрете, ты согласна расстаться слюбимоймясником дочерью? Насколько я могу судить, ни родная мать, ни это место девушку не устраивают с некоторых пор…

Гуннар уставился на меня как на чудо, Аннегрете вспыхнула.

- Госпожа Нинель, я…

- Аннегрете, дочь твоя взрослая, выбор сделала, зачем неволить, тем более, если она так добивается свободы? Думаю, тебе лучше не спорить с ней, пусть идет. О, вот и женишок нарисовался!

Во двор въехала повозка с пожилым мужиком, на вид здоровым, мордастым, с непонятным выражением осмотревшим толпу и меня.

- Аннабель, детка, я приехал! Ты собралась? – слезая с козел, мужик елейным голоском, неуместным для такой комплекции, обратился к приосанившейся невесте.

- Дорогой, ты здесь! – засюсюкала девица, проталкиваясь к приехавшему и хватая его за руку. – Они не хотят отдавать мое! Ты должен меня защитить!

Я чуть не закатилась от смеха, так комично смотрелась эта сценка: здоровый хряк и не менее крупная дева, скорчившая жалкую гримаску обиженной цыпы…

- Кто тут её мать? – взрыкнул мясник. – Почему обижаете мою жену?

Толпа охнула, Аннабель стыдливо покраснела…

- Жену? – промямлила Аннегрете.

- Да, мы обвенчались третьего дня, вот бумага…- опять этот голосок!

Я аж прям встрепенулась: нефигово девки пляшут!

- Аннегрете, что скажешь? – подмигнула бригадирше. – Думаю, пора нам разобраться в сути происходящего. Итак, герр…?

- Ноах Мюльтке… А Вы кто будете?

- Нинель Сольберг, виконтесса Флетчер, хозяйка всего этого – обвела рукой округу. – Позвольте документ?

Мужик малёк утих, глядя, как рядом со мной возникают Эйдан и Ивер, а зеваки отшатываются назад. Аннабель тоже как- то сникла…

- Так, понятно...Поздравляю, герр Мюльтке, с законным браком. Так на что претендуете Вы и Ваша дорогая жена? –задала я вопрос, еле сдерживая рвущийся наружу смех.

«Лейс, надо тебе премию выдать за предусмотрительность! Уговорил обеих оформить стадо и прочее как арендованное имущество, иначе сейчас было бы сложнее…Но какова младшенькая?»

Мужик начал перечислять предполагаемое приданое:

- Два акра земли, десяток овец, пять коз, полотна штуку…

По мере называемого Аннегрете бледнела еще больше, Аннелиза подхватила её с одной стороны, Гуннар – с другой, а я злилась и заводилась как мотоцикл.

- Вот всё, госпожа. Меня в лавке ждут, так что надо бы поторопиться, нам еще ехать…– закончил речь мясник и обнял жену.

- Скажите- ка, милейший, Вы вроде торговец, а жене верите на слово? Похвально. Только ошиблась Ваша драгоценная…

- Как …как ошиблась? – запищал натурально мужик и тряхнул женушку. – Ты мне соврала, Аннабель?

- Нет, милый, как я могу? – промямлила та. – Это…

- Все принадлежит мне, герр Ноах! В личной собственности Аннегрете Йохансен, бывшей вдовы Бьяруп, находится дом в Вайренге, при нем пол- акра под огород и пять коз, про утварь я молчу – мелочи меня не интересуют. Остальное – мое имущество, которое находится в аренде у упомянутой фру Йохансен.

Немая сцена из «Ревизора», точь- в точь: все застыли, тишина и полное недоумение на рожицах…

- Теперь, думаю, всё ясно. Аннелиза, выведи пару коз, что- там из носильного…Огород у нас неотчуждаемый от дома, так что надо будет решить вопрос с его продажей. Ну, это не горит…Теперь об Аннабель. Гуннар, принеси бумагу и перо, я напишу отпускную, и пусть молодожены отправляются в светлое будущее.

Пока я писала разрешение на уход крестьянки из деревни (положено так), Аннелиза вывела самых слабеньких козочек, и Эйдан лично погрузил их в повозку, потом туда же последовал сундук с вещами Аннабель и пять далеров, переданных Гуннаром…

Ноах стоял красный, злой, пыхтел, но молчал, Аннабель же бледнела все больше и больше. Я закончила, расписалась, как свидетели, поставили подписи Эйдан (с титулом и оттиском печатки), Ивер, приложила палец и растерянная Аннабель –читала она плохо, писала еще хуже.

- Что ж, на этом, думаю, пора прощаться! Всего наилучшего, герр Ноах, фру Аннабель! Бай- бай! – откровенно издеваясь, помахала ручкой. Блеющие козы, недовольный Ноах, испуганная Аннабель выехали со двора на мясниковой повозке.

А я обратилась к зрителям...

Глава 64

Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер

Октябрь 1774 года, поместье Мозеби

* * *

- А теперь у меня вопрос к вам, уважаемые зрители. Что привело вас сюда? – серьезно спросила я толпу, все еще стоящую во дворе монастыря, после отъезда Аннабель с мясником и козами..

Выяснилось, что их подговорила прийти – для массовки – Аннабель, но товарищи имели и собственный шкурный интерес: они тоже желали покинуть юдоль скорби, в которую превратилось их существование на моих землях.

Будучи в возрасте старше 35- ти, мужчины по действующему закону имели право сменить местожительства, получив от владельца земель такую же отпускную, как я только что написала. Вместе с семьями, они намеревались устроиться на парусную мануфактуру Ольсенов, где их уже ждут.

- Занятно…Ну что же, вольному – воля, спасенному – рай. Подходите, я напишу нужные бумаги. Можете покинуть деревню уже сегодня. За имущество сколько хотите? – я не намерена пускать их обратно, значит, надо лишить надежды на возвращение раз и навсегда.

То ли товарищи не осознали, что делают, то ли рассчитывали на мою прежнюю мягкость, но, получив желаемое и услышав сказанное, немного растерялись.

- А может…– писнул кто- то…

- Не может! Вы же не один день думали? Прекрасно! Аннегрете, сколько, примерно, могут стоить их дома?

- Да не больше пяти далеров каждый, госпожа…– ответила пришедшая в себя скотница. – Там старье одно, потому и хотят уйти…

- Ивер, Гуннар! Тридцать далеров найдется? Отлично! Пишем расписки, что вы получили от меня по десять далеров, довольны, согласны и претензий, как и желания вернуться, не имеете. Всего хорошего! Завтра Ивер приедет проверить дома. Все свободны, ступайте с богом!

Будущие пролетарии как- то вяло двинулись в деревню…Я же думала об их детях…Но не уговаривать же людей, взрослые как никак! Или они именно этого ждали? Ай, к черту все! Не нравится жить по моим правилам – не надо! Кому- то нужен пряник, а кому- то – только кнут...Все познается в сравнении.

Поиграли в любовь народную и хватит! Его пример – другим наука…Но как же противно… Нет, пусть Эйдан занимается хозяйством, я лучше романы писать буду и платки вязать, как примерная жена и образцовая помещица. И идеи подбрасывать при случае…

* * *

Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер

Декабрь 1776 года, поместье Мозеби

О- хо- хо, давненько не брала я в руки шашек! Два годика с лихом…Да уж, закрутила жизня…С чего же начать- то, раз уж взялась? Промежуточные итоги подвести? Новый год на носу…

Как- то не задумывалась я особо в ТОЙ жизни о смысле своего существования…Проживала день за днем в суете, только последние годы очнулась, успела кое- что отхватить- понять, все равно не до конца.

Да я и здесь про смысл этот не думаю, если честно, просто каждый день проходит так, что, вслед за Островским, могу смело сказать – мне не будет мучительно стыдно перед второй (странно- то как) смертью: мои годы на острове прожиты не бесцельно и не зря!

Пусть не все получилось и получается, и, думаю, не все и получится из задуманного, однако то, что сделано, наполняет меня гордостью… Дивлюсь на дело рук (хотя все же больше слов) и тихо радуюсь, что предложенное приносит пользу и людям, и миру.

Это пафос, конечно…Но и реальность нетривиальна. А главное, у меня в этой жизни все хорошо! Прошлое было серым, тусклым, вялым – так оно мне сейчас видится, а настоящее – яркое, многоцветное, бодрое! Каждый день наполнен заботами, открытиями, общением…Не праздные, скучные будни, а маленькое торжество жизни в самых незначительных, на первый взгляд, ее проявлениях…

Символом этого стал мой сын, Эйнар, зеленоглазое золотоволосое чудо, плод нашей любви (пусть это и высокопарно звучит) с мужем! Родился он – и мне казалось, мир заиграл новыми красками!

Я стараюсь не пропустить ни единого мгновения его роста:первый крик, первый глоток молока из моей груди, первую улыбку, первый самостоятельный переворот в кроватке, первый зубик, первый неловкий шажок и первое слово… «Папа!».

В тот момент надо было видеть ошеломленного Эйдана: он так смешно вытаращил глаза, тряхнул головой, подхватил сына и давай его тормошить, требуя повторить! Малыш заливисто хохотал, сверкая жемчужинками зубов, и удовлетворил просьбу, четко выговорив «Мама!»

Наверное, если бы не домочадцы и «старики- разбойники» в лице графов и герра Пауля, стала бы я типичной квочкой типа Наташи Ростовой, носящейся с испачканными подгузниками и махнувшей рукой на остальное окружение! И, слава богу, что не дали!

Одно меня расстраивало: я сожалела о том, что первому сыну, оставленному где- то в другой реальности, я не уделяла столько внимания и любви…То ли молодая была, то ли обстоятельства тому не способствовали, то ли все вместе…После родов я часто плакала, просила у ТЕХ моих родных прощения и у бога для них – мира и счастья…

* * *

У нас в Мозеби теперь целая ясельная группа «на выезде»! Рожали- то дамы по очереди, разница у детишек в два- четыре месяца, и эта точно будущая банда!

Первой на свет появилась дочка Петерсенов, Эллен или Элле, серьезное трудолюбивое (в мать) очаровательное каштановолосое создание, не склонное к авантюрам, но пользующееся всеобщей любовью семьи и всех обитателей Мозеби.

За ней последовали близнецы Лейф и Лиам –крепыши Гуннара и Аннегрете, чье рождение потрясло сдержанного бывшего воина до основания, можно сказать. Аннелиза, смеясь, поведала, что отчим долго молча сидел с каменным лицом, а потом разрыдался…Мужики подкалывали его, что, мол, испугался, что не прокормишь? Конечно, дело было в другом – Гуннар не мог поверить в свое счастье…Несмотря на трудности передвижения, следит и ухаживает мастер на все руки за детьми наравне с матерью и сестрой и очень гордится собой, жалея лишь об отсутствии Сорена.

Разродились и молодые: «детсад на лужайке» пополнился дочками Лейса и Матиаса и сыном Яниса. Айрис напугала меня тогда сильно: никто не ожидал, что у резвушки- горничной ребенок пойдет попкой…Девочка мучилась, и Фрида решилась на отчаянный шаг – попытаться перевернуть плод…

Лейс , по моему, поседел тогда, я и сама боялась так, что не знала, куда себя деть, и только вспоминала наше с ней знакомство, ее болтовню и заботу, свое раздражение по этому поводу и клялась, что не повышу на неё голос никогда впредь, лишь бы егоза справилась…Обошлось, хотя Айрис пролежала в постели две недели…Сейчас все забыто, бегает, как и их прелесть Агнета.

Дала всем прикурить и Ильзэ. Сигне оказалась слишком крупной для немолодой роженицы, у матери началось сильное кровотечение, хотя сами роды прошли на удивление быстро. Фрида не отходила от истощенной Ильзэ, поила какими- то травами, делала обертывания…да много чего. Сигурд тоже не удалялся от жены дальше, чем на пару шагов, пока повитуха не выгнала его заниматься ребенком, с чем он, к его чести, справлялась не хуже медбрата.

Кормили Сигне по очереди все мамочки – молока у Ильзэ почти не было, так, губки дочке помазать. И юная богатырша стала сестрой не только Эйдану, но и всем малышам сразу. Девочка, правда, выше всех ребяток, очень уверенная особа, целеустремленная и деловая.

Ильзэ, придя в себя, залилась слезами, благодарила за помощь и ругала себя за глупость. Но это прошло, она снова суетится на огороде, управляется с мужем и дочерью и обещает вырастить новый сорт любимой картошки!

Да лишь бы ей помогало! *

Глава 65

Из дневников Нинель Лунд, виконтессы Флетчер

Декабрь 1776 года, поместье Мозеби

Что изменилось в отношении хозяйства…Муж аккуратно принял на себя все вопросы экономической деятельности, чему я несказанно рада! Я занимаюсь сыном и немного творчеством, он – остальным .

А, кухня еще…Тут мы с Идой снова делим сферы влияния: на ней хлеб, каши, супы, на мне – соленья и всякие неместные вкусности… Внезапно интерес к кулинарии проявил Нильс Петерсен, тогда как Мадс, прирожденный управленец, все больше составляет компанию Эйдану и Лейсу.

Последний , к моей радости, взял курс на живопись. Ларс Бор губы дует по этому поводу, а я, наоборот, приветствую сие изменение. Талант у парня не только к цифири и обработке информации, но и к рисунку, да такой, что местным не снилось!

Удивительно, но в Данске совершенно не развита живопись – все портретисты (это основной жанр) приезжие и очень дорогие! Дворяне любят «картинки», но не считают это занятие себя достойным, относя к ремеслу, а не искусству. Об этом упомянул в одной из наших посиделок граф Ольсен

«Право слово, идиоты! Надо Лейса «продвигать» – ресурс административный есть, способ – начать с иллюстраций, а там, глядишь, и пойдет» – сделала себе заметку на будущее.

* * *

Вообще, совместные ужины и последующие долгие беседы стали традицией в нашем разросшемся семействе.

Сигурд, герр Хольгер (когда отдыхает весной (!) и осенью), герр Якоб, герр Пауль за рюмочкой настоечки как начнут перетирать историко- политические и иные темы, мы все уши развесим и слушаем!

Много чего узнали, много обсудили…Интересно, познавательно и конечно, продуктивно. Так, например, герр Хольгер, проведя пробный экзамен среди столичных чиновников, сократил по факту аппарат на треть: не прошли испытания некоторые крючкотворы…

Король, знакомясь с результатами тестирования, долго смеялся над глупыми ответами, а потом разозлился и приказал отправить не справившихся с элементарными, даже на его взгляд, заданиями в отставку «без суда и следствия».

Многие ушли сами, сопротивлявшихся понизили или предложили пересдать через год, что также привело к сокращению чиновников, но отнюдь не к снижению работоспособности правительства. Граф и принц, принимавший участие в компании, получили поощрения и «зеленый свет» на дальнейшую работу в этом направлении.

В ходе «спецоперации» выяснился один ньюанс, на который ранее указывал граф Ольсен: законодательство страны требовало пересмотра и обновления. Дело в том, что отвечая на вопросы юридического характера, респонденты давали иной раз ответы, которые комиссии пришлось принять как правильные, поскольку некоторые законы действовали по факту, но знали о них далеко не все!

Король издал указ, повелевавший наследному принцу возглавить процедуру пересмотра устаревших, дублируемых, противоречащих друг другу актов, и в течение года представить на рассмотрение регстага (совета при монархе).

И что бы вы думали? Герр Хольгер не стал мудрствовать лукаво и решил привлечь к этой неблагодарной работе переехавшего на ПМЖ, поближе к яхт- клубу «Расмуссен, Сольберг и сын», друга- приятеля герра Пауля и пишущего мемуары в тиши полей Мозеби герра Якоба! Ну и меня, на всякий случай!

В помощь возмутившимся был обещан десант из студентов столичного университета, подвизавшихся на ниве юриспруденции, во главе с Фродо и Олле, уже ставших своими в моем доме.

На мой резонный вопрос, что по чем, советник отмахнулся, типа, не ссы, цыпленок, не обижу.

- Ваша светлость, за доверие – мерси, как говорится. Да вот только задание- то дали наследнику, мы- то тут при чем? Как- то не хочется потом отвечать не по чину – задала я резонный, на мой взгляд, вопрос.

- Нинель, девочка моя, – начал граф, – прости! Стоило давно признаться…Но все было так хорошо!

«Что- то мне не нравится такое начало» – подумала и не ошиблась.

В общем, этот «продуман» решил познакомить будущего правителя с жизнью подданных методом погружения в естественную среду их обитания, для чего привозил наследника инкогнито в Мозеби последние несколько лет. То есть, я, сама того не зная, принимала за обычного (ну почти) мальчишку без пяти минут Фредерика VIII, гоняла его мыть посуду, за грибами и все такое!

Уже догадавшись, кого имеет в виду граф, все равно спросила:

- Кто? Кто знал? И почему…

- Фродо…Олле – действительно мой племянник – граф смотрел виновато (чуть- чуть). – Знал Якоб, догадались ярл и Пауль. Больше никто, слава богу! Нинель, не сердись, так было лучше! И тайна, все- таки, и тебе спокойнее…

- Нинель, дорогая, Хольгер прав, по большей части…До коронации осталось всего ничего –вступил в диалог бывший советник. – У мальчика не так много возможностей быть собой и быть свободным, а скоро станет еще меньше. Фродо…несчастный ребенок, на долю которого упал груз ответственности за страну в раннем возрасте. Он воспитывался дедом с этой мыслью с детства. Нынешний правитель –наш промах, к сожалению…Покойный Рики слишком любил и оберегал единственного сына, вот и вырос повеса, лентяй и пустобрех, прости господи…

- Предыдущий монарх оставил завещание, по которому престол перейдет Фродо в двадцать лет. Наш король не возражает, слава богу, его обязанности тяготят, он с радостью их скинет. Уже мечтает путешествовать…Я бы и раньше парнишку к тебе привез, но там артачилась королева, баба базарная…Граф, прости, но она такая: крикливая, неумная, капризная! А померла, упокой господи ее душу, мы сразу и приехали…– торопился высказаться герр Хольгер.

- Да знаю, чего уж, коли начали сор выносить…Нинель, пойми и не обижайся, пожалуйста, договорились? Фродо обязательно скажет тебе все сам, уверен. Ты поддержи видимость, ладно? Он очень счастлив здесь бывать, он как- то воспрял, что ли. Да ты и сама это видела… – увещевал меня старый царедворец.

Хоть и злилась, но в целом, я понимала этих интриганов. Смысл в обмане действительно был – я не напрягалась, следом за мной и остальные, а те, кто знал, намеренно держали рты на замке. Не уверена, что была бы в адеквате, если бы узнала сразу… Меньше знаешь – крепче спишь.

Да и Фродо мне нравился, чего уж там. И правда, судьба наследника – не фунт изюма. Для нормального человека, имею ввиду, ответственного и серьезного, а не властолюбца в короне.

Так что подулась и приняла ситуацию… Вот теперь думаю, к весне надо переезжать в Курцелитзее. Здесь, определенно, будет неудобно…

Да, за зиму надо бы закончить оформлять мемуары герра Якоба…Предложила сделать два варианта – серьезный и шутливый, с политико- историческими анекдотами под названием (всплыло в памяти) «Байки из склепа»! Поржали, но приняли, Лейс взялся рисунки сделать…

Еще хочу сподвигнуть на подобное ярла. Он – невероятный рассказчик! Его истории прям живые! Меня даже тоска охватывает, когда он рассказывает про Масленницу, гречневую кашу, клюквенный квас…Может, и тут гречку посадить? Кедр- то, из завалявшейся в сундуке шишки, Трюгве растит – четыре елочки выжили, нянчится садовод с ними как с детьми малыми…И будет в Мозеби кедрач…

Сигурд, помимо речистости, оказалось, рукастый: в Москвении, от нечего делать, освоил плотницкое мастерство, немного ювелирное, в пасеках разбирается…Списался с Брагау, тот летом выслал с кораблем сюда оборудование, накопленное Сигги «непосильным трудом». Теперь мужики в поместье работают над яхтами не на коленке…

Что- то я есть хочу…Надо проверить, как там кочанная капуста… Слюна вожжой, как подумаю…И чего это я раньше так не солила? Забыла, какая она, квашеная, вкусная! Порезать крупно, маслом полить…Ой, а чего это меня потянуло на капусту? Так, так, так, а когда…?

Да ладно?! Е- мое… Это когда же успели- то? Неужели в последний раз на яхте? Так вроде мы…Поплавали под луной, значит… Эх, Нина, Нина, старая ты кошелка, так и родишь между прочим – за делами не заметитьтакое! А ведь была мысля…

Зато…Господи, и кто бы мне сказал, что я, оказывается, довольно раскованная в некоторых вопросах дама, хи- хи! В этой жизни моя супружеская жизнь определенно удалась! То ли я стала свободнее и решительнее, то ли мужчина мне достался именно тот, кто нужен, только прочитанное когда- то воплощается мною в жизнь интимную регулярно и качественно… Ох, так я сейчас заведусь не на шутку…

С другой стороны, а чего это я должна сдерживаться? Эйдан всегда готов поддержать меня во всем, при чем, с огоньком и фантазией! А во время беременности, как ни странно, чувствительность повышается…О, только бы Эйнар сегодня спал крепко и не пожелал составить родителям компанию в их широкой постели…

Как вспомню, как недавно он во сне заехал пяткой отцу в глаз! Фингал был знатный, обхохотались утром! И ведь не накажешь ребенка…Да, надо уже отселять сына из комнаты, хоть и жалко: так он сопит сладко по ночам, аж сердце тает…Прям квинтэссенция счастья – мои мужчины рядом…

* * *

Хозяйка Мозеби закрыла дневник, потянулась, охнула, отругав себя за резкость, погладила живот, улыбнулась счастливо, представив лицо мужа, и пошла на кухню – проследить за приготовлением ужина: Нильс с Идой, наверняка, уже там… И дети тоже – на стульчиках, нравится малышне наблюдать за готовкой! «Сладкие мои, я иду!»

…Высокая стройная женщина поглядела в окно на пустые припорошенные снегом поля, сероватое небо, заметила вдали группу всадников и , чертыхнувшись, ускорилась – едут работники, а она тут размечталась! Делу время –потехе час! И капусточка, ммм…

«Быстренько, но аккуратненько, Нина, давай, давай!»

Глава 66

Поместье Мозеби вместе с присоединенным к нему Курцелитзее (ярл переписал имение на сына) получило статус баронства в 1780 году, по указу короля Фредерика VIII – за особые заслуги перед короной.

Некоторые представители старой данской аристократии высказывались неодобрительно на этот счет, но канцлер, граф Гёльдерстейн- Маассэ, попросил их назвать собственные достижения, позволяющие занимать нынешние места в геральдической иерархии, не ссылаясь на заслуги предков.

- Молчите? Вот и правильно. Тем более, что баронство Мозеби – это только титул, земли у них свои, корона не тратилась и никого не ущемила в этой части, так что, господа, оставьте силы на серьезные вопросы, а не на эти «обижульки». Давайте лучше обсудим представленный на ваше рассмотрение меморандум графа Ольсена о нейтральном статусе королевства. Вам предоставляется возможность поучаствовать беспрецедентном историческом деянии: сделать наше отечество свободным от войн, нападений, гибели подданных и падения экономики, заодно получить статус независимого арбитра в политических вопросах и хранилища ценностей, что также поднимет наш авторитет на международной арене. Детали изложены в бумагах перед вами. Приступим!

* * *

Король Фредерик VIII взорвал мировую общественность заявлением о новом статусе своей монархии, вызвав бурные дебаты политиков разного уровня, как на Континенте, так и за его пределами.

Были попытки усмирить выскочку: были попытки покушений на правителя, в прибрежных водах Дански курсировали корабли соседей, прощупывая оборону и серьезность намерений элиты островного государства…

Однако, монарх не позволил усомниться в себе и своем решении: флот Дански патрулировал морскую границу, пресекая любые провокации, сухопутная граница несколько лет работала в режиме круглосуточной бдительности, грузы досматривались, миграция строго контролировалась (вернее, ее существенно ограничили), мужское население принудительно проходило подготовку на военных ежегодных сборах, но оставалось на родине, военный бюджет не давил на казну…

Короче, уже через пять лет уровень поддержки молодого дерзкого короля и его политики в обществе достиг небывалых высот: Фредерика VIII разве что не боготворили, экономика Дански рванула ввысь и вышла практически на полную самообеспеченность, стали развиваться культура, образование, наука…

В столицу нейтрального государства потянулись представители творческой интеллигенции, дав толчок книгопечатанию, живописи, театральному искусству, тоненькой струйкой потекли и благородные металлы (сейф в виде острова вселял уверенность)…

Союз со Свеей, давно не интересовавшейся делами конфликтного Континента, лишь поднял престиж Дански в глазах соседей, сделав северные государства неприкосновенными для вооруженных столкновений.

И, как и предрекал канцлер Гёльдерстейн- Маассэ, к посредническим услугам дипломатов Дански действительно стали обращаться континентальные государства, предпочитая решать спорные вопросы за столом переговоров, а не на полях кровопролитных сражений.

* * *

Граф Ольсен дождался результатов долгих споров, ругани, обсуждений, протестов и одобрений проекта о нейтралитете Дански, посчитал свою жизненную миссию выполненной и тихо покинул земную юдоль однажды летним днем 1783 года в возрасте 85 лет…

Последние годы он, проживая в окружении членов семейства Сольбергов, был спокоен, доволен и , по его словам, абсолютно счастлив. Его и, по причудливому стечению обстоятельств ставшего ему приятелем старого Клауса- пасечника, нашли Матиас и Мадсен неподалеку от монастырского хозяйственно- складского комплекса: двое пожилых мужчин сидели рядышком на скамье под кустом боярышника за рядами более полусотни ульев, с застывшими на лицах мягкими улыбками, невидяще глядя в голубое чистое небо…

* * *

Граф оставил Сольбергам парусную мануфактуру (с прилежащими землями), и пришлось Эйдану и Нинель приложить немало усилий, чтобы превратить так и не справившееся с проблемой качества предприятие в прибыльное. После тщательного изучения проблемы и обсуждения с иностранными специалистами (Сигурд списывался и со свеями, и с московитами), учитывая снижение потребности в больших объемах парусины и укрепление экономических связей между странами, было решено перевести мануфактуру на мирные рельсы, сократив и перепрофилировав производство на изготовление плотных тканей разного хозяйственного предназначения, в том числе, для пошива ноской недорогой оригинальной одежды …

* * *

Мозеби в агарном плане сделало упор на выращивание и переработку маиса и подсолнечника, присланной из Москвении медоносной гречихи, что увеличила выход меда и, соответственно, воска, из которого местные стали делать свечи – простые и ароматизированные.

Последние были итогом кропотливых усилий садовника Трюгве Хольма: вдохновившись кедрами, бывший вояка убедил господ построить оранжерею (теплицу, вернее) и выращивает там лимоны, мандарины, южные розы и прочие пахучие растения для экспериментов по производству ароматов.

Зерновые не ушли с полей, но их объем сократился – только для удовлетворения внутренних потребностей жителей баронства.

Доход поместья складывается из продажи картофеля (очень успешно), костной муки, растительного масла (усовершенствовали выжимной пресс), меда, жмыха, сенажа, эксклюзивных дорогих яхт (одна в год стабильно) и, как ни странно, вязаных вещей, в изготовлении которых у островной артели «Петелька Мозеби» нет конкурентов на внутреннем рынке!

Смех смехом, но к спицам, видя явную выгоду, пристрастились и мужчины: постепенно носки, шарфы и разные модели шапок стали их сферой деятельности, в то время как женская часть команды сосредоточилась на свитерах, пуловерах и детских вещичках и мягких игрушках. Ну и на мозебикских пуховых платках, разумеется!

* * *

Из дневников Нинель Сольберг, баронессы Мозеби

Июль 1799 года, поместье Курцелитзее

Как же летит время…Вот и вторая моя жизнь клонится к закату…Могла ли я, Нинка Корзун, предположить, что проживу не только больше ста лет, но и две жизни в разных мирах? Господи, это немыслимо…Но факт…Уж не знаю, за что мне так повезло, но благодарности моей к небесам нет предела…

Всяко было, но здесь, в Данске, определенно я получила все, о чем только могла мечтать когда- то: семья, дети, любимый человек, верные друзья, близкие люди, полет фантазии, интересные дела, а главное, мирное небо над головой…

Три сына, у меня три сына! Второй раз, явно по воле божьей, я родила двойню, Эрика и Эвина, кальку с отца и деда! Как так получилось, не ведаю, но рады были все в семье: Эйдан хотел много детей, но возраст- то у меня не юный…А тут –бац, и двое разом!

Мальчики взяли от свейской родни цвет волос и глаз, лица, стать, черты характера…Упорные, рукастые, умные… Надеюсь, и от меня хоть малость тоже перепадет…Эвин, например, сочинять любит, фантазировать, а Эрик имеет склонность к морскому делу (я ж заядлая яхтсменка, ха!).

Эйдан гордится невозможно, носит меня на руках и каждый день повторяет, как он счастлив, что я приехала в Мозеби, приняла его предложение и стала его женой, подарив любовь и семью…Мне даже неловко порой, хотя чувства его взаимны – я благодарю судьбу за встречу с ним.

Надеюсь, что оставленные мной не по своей воле родные ТАМ живут спокойно – это единственное, о чем я не имею даже малейшего представления: ни снов, ни видений…Только молитва.

* * *

Столько лет я не бралась за эту тетрадь…Почему же сейчас? Грустно мне, высказаться надо, но остальным- то не слаще, чего перед ними ныть…

Жизнь такая – не обойтись без потерь. Одно утешает: я теперь знаю, что она продолжится где- то, пусть и не дано большинству об этом знать. А еще… Уход без сожалений и страданий – это ли не награда?

Да, сегодня прощались с Сигурдом, а три дня назад – с Ильзэ…Не захотел он без неё жить, по моему…Умер во сне: пришел с панихиды, лег на её подушку и заснул, чтобы не проснуться…

У Ильзэ был, наверное, инфаркт –просто раз и всё…Она жаловалась недавно, что как- то дышится ей тяжело и тоскливо, аж до слез…И так нас всех жалко…

Я ей еще сказала, что, мол, ты чего, подруга? Смотри, какие дети у нас, дом, жизнь интересная…Она посмотрела на меня, улыбнулась, обняла и говорит: «Как же хорошо, что ты сюда приехала, госпожа! Пойдем, выпьем?»

Выпили, как всегда, попросила анекдотик, потом долго сидела, смотрела на море, улыбалась…А вечером прибежал Сигги белый и слова сказать не мог…Нашел ее на грядке…

Ой, не могу! И понимаю всё, а так больно…Хватит, пойду к детям и мужу…

****

Из дневников Нинель Сольберг, баронессы Мозеби

Август 1799 года, поместье Курцелитзее

Они мне приснились! Вот на сороковой день, аккурат! Велели не плакать, жить счастливо и любить мужа, сыновей, племянницу…Они не могут сказать, где, но они вместе!!! Господи, пусть так и будет! Спасибо!

Ну, а мы продолжим жить здесь, сколько отпущено судьбой… Мироздание причудливо, вдруг встретимся на его просторах однажды, а? Всё может быть…Уж мне ли не знать!

Эпилог

Королевство Данска, о.Фалькстар,

12 июля 1800 г. от РХ

Мой дорогой дон Джеронимо, наконец-то я могу поделиться с Вами впечатлениями от своего путешествия в Данску. Нет, я собрал достаточно материала, чтобы отчитаться по приезде более подробно, но без осмотра острова Фалькстар он был бы не полным, а попасть сюда оказалось весьма непросто. Надо сказать, что этот небольшой кусок суши местные охраняют не хуже, чем стеклодувный Мурано.

Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы получить разрешение королевской канцелярии на поездку и личную встречу с фактическими владельцами острова, баронами Сольберг. Даже не так, с баронессой Мозеби, фру Нинель Сольберг! Я был несказанно удивлен этим обстоятельством, что только подогрело мой интерес к названному месту.

Мы с Вами в преддверии этой поездки обсуждали события не столь уж давнего прошлого, связанного с невероятным решением молодого тогда короля Фредерика VIII о нейтралитете Дански и последовавшим вечным союзом её и Свеи, самоустранившихся от конфликтов на Континенте.

Помните, как радовались одни и негодовали другие, называя обоих северных правителей слабаками и трусами, предрекая соседям стагнацию и потерю авторитета на международной арене?

И как теперь и те, и другие сожалеют о сказанном, наблюдая за не только неуклонным ростом благосостояния обоих государств, мощью их армий, но и несомненными успехами на ниве просвещения, что выражается в техническом прогрессе и привлекательности этого образа жизни для многих жителей соседних стран?

В то время, как мы, континентальные образования, страдаем от непрекращающихся политических разногласий и военных столкновений по любому поводу, в которых гибнут наши подданные и наносится ущерб экономике всех участников противостояния, Данска и Свея спокойно обеспечивают себя всем необходимым для жизни, не нуждаются в притоке дешевой рабочей силы и периодически удивляют остальной мир новинками и оригинальными идеями!

Взять хотя бы эти традиционные уже регаты на острове! Ну кто бы мог подумать, что гонки на яхтах и драккарах будут столь привлекательными для международной общественности?

Смотрите, с каждой следующей регатой число команд, заявивших о своем участии, растет, уже и Першия с Москвенией стали их постоянными членами, так сказать!

Желающие лично посмотреть соревнования отправляют заявки в оргкомитет сразу по окончании регаты и ждут два года, чтобы узнать, одобрена или нет их просьба!

Я ждал четыре! Я, известный кабальеро, дон Себастиан Гуттьерэс, секретарь Его Величества Алехандро Второго, милостию божией короля Иберии и Магриба! А знаете, какая причина была названа в вежливом отказе, присланном мне из Дански?

«В связи с отсутствием в числе участников регаты команды Иберии и большим количеством болельщиков из других стран вынуждены отказать Вам в этот раз. Просим с пониманием отнестись к трудностям оргкомитета (количество возможных зрителей ограничено) и напоминаем, что, согласно правилам регаты, наличие титула или положения не является причиной для особого отношения к гостям и спортсменам, только достижения и следование принципу равенства участников в ходе соревнований. Политике нет места в спорте!»

Я был так зол! Но, по размышлении зрелом, поразился предприимчивости и дальновидности устроителей: без давления и уговоров, такими лозунгами они умудряются повышать популярность соревнований и, как следствие, реноме своих стран!

Ведь гости, пребывая на остров, знакомятся не только с его природой, помимо наблюдения за соревнованием, но и скупают товары, производимые в этой островной стране: сувениры, продукты, книги!

Об этом расскажу Вам лично, но кое- что я приобрел, не мог удержаться, например, новый вид одежды под названием «джинсы», вошедший в моду некоторое время назад благодаря королю Фредерику VIII и его гвардии, носящей джинсовую форму цвета «королевский синий».

Видели бы Вы, дорогой дон, какими глазами таращатся на стройных высоких молодцов в неприлично узких брюках и коротких куртках с металлическими пуговицами (в срамном месте – тоже, к счастью, прикрытом полоской ткани) девицы и матроны! Дамы просто цепенеют от восторга, некоторые повизгивают от чувств…да- с.

К чести портных, должен сказать, смотрится фасон необычно, но, как ни странно, довольно уместно на мужских рослых фигурах. И, признаю, в носке эти брюки тоже удобные, хотя и плотные. Весьма оригинальная одежда, увидите, я и Вам купил.

Да, это меня тоже поразило: шьют джинсы массово, то есть, по неким усредненным размерам, есть узкие (эти, при желании, подгоняют), есть и широкие, для более солидных или возрастных покупателей.

Что- то я отвлекся…Про местное растительное масло, чистый мед, книги с рисунками (для детей – тоже!), вязаные тончайшие палантины и забавную закуску из маиса «поп- корн» расскажу по возвращении, как и обещал.

* * *

Так вот, про мирные сражения на Фалькстаре. Организаторы намерены расширить спектр соревнований и включить в программу регат еще и другие виды физических упражнений, как- то : стрельба из лука, фехтование, метание ядра, «поиск сокровищ», плавание!

Поговаривают даже, что и женщинам будет разрешено участвовать! Немыслимо, но одна команда яхтсменов, возглавляемая дочерью покойного ярла Сигурда Сольберга, Сигне, УЖЕ ходит под парусом и ВСЕ члены ее – свейки!

Ах, мой дорогой дон Джеронимо, я в полном раздрае по этому поводу, а местные не только посмеивались над моим возмущением, но и гордились такими перспективами, приводя в пример вышеупомянутую баронессу Мозеби, с чьим именем народная молва связывает все происходящие в Данске и Свее неординарные вещи.

То, что женщина может быть умна и предприимчива, я могу признать, но мало верил в масштабность ее деяний. Однако, похоже, я ошибся.

* * *

Баронесса приняла меня в поместье Курцелитзее благодаря Вашему письму к Фредерику, как я понимаю, предложила отобедать и, заодно, поговорить. Я, честно, был несколько смущен ее свободной манерой общения, легкостью речи и внешним видом.

Нинель Сольберг – высокая чуть полноватая дама лет пятидесяти (хотя, по слухам, ей много больше) с живым взглядом зеленоватых глаз, приятной улыбкой и просто чарующим голосом.

Пока готовился обед, хозяйка любезно сопроводила меня на прогулке по прекрасному парку вокруг особняка, структурой и ухоженностью дорожек, беседок и клумб напоминающим континентальные сады монарших особ, но при этом имеющим неповторимый шарм дикой природы, лишь немного облагороженной руками человека.

Пение птиц, шелест листвы, ласкающий нос запах разнотравья настроил меня на лирический лад…Я отдыхал душой в этом тихом месте… Мне показалось, я видел косуль или оленей, неспешно жующих зеленые побеги и совершенно не реагирующих на наше присутствие.

Фру Нинель подтвердила, что в баронстве проводится ежегодная охота (дабы поддерживать допустимую для лесного массива острова популяцию животных), но только для избранных, поскольку владельцы предпочитают покой и уединение.