Хранитель истории

Глава 22

Разбудило меня недовольное ворчание Аглаи.

– Что же вы тут разлеглись, Вера Павловна, будто своей постели нет. – Оказывается, я вчера так и заснула на диванчике в библиотеке. Не говоря уж о своём непотребном внешнем виде после такой ночки, у меня теперь ещё ныла спина и затёкшая шея.

– Граф уже встал? – Я села, протирая глаза.

– Пока не звали. – Экономка смотрела на меня сверху вниз, уперев руки в бока.

– Злитесь на меня, Аглая? – Я сонно щурилась, но улыбалась. Женщина пыталась выглядеть грозно, но я знала, что за этим фасадом прячется простая обеспокоенность за Сергея.

– Да за что же мне на вас злиться… – Экономка выдохнула, опустила руки, сразу теряя всю свою воинственность. Она поняла, что спрашиваю я вовсе не о нелегальном сне в библиотеке. – Барин рядом с вами будто бы солнышко сквозь тучи в пасмурный день проглядывает. Да только не по-божески это всё.

Аглая принялась взбивать смятые подушки. Я лишь кивнула соглашаясь. Но, не скрою, была довольна эдаким завуалированным комплиментом. Хотела бы я пообещать Аглае, что всё скоро поправиться, да не могу. Так что пришлось тихонечко скользнуть из библиотеки, подальше от строгого взгляда.

Наспех умылась и привела себя в порядок, не переставая каждую минуту позёвывать. Всё же спать на перинах куда приятней, чем на жёсткой кушетке. В этот момент раздался короткий стук в дверь, после которого ко мне вошёл Голицын. Под глазами у него залегли тёмные круги, вертикальная складка меж бровей стала ещё глубже. Не говоря уже о том, что такой бестактности, как ворваться к даме в комнату, он себе раньше не позволял. Я едва успела запахнуть на себе халат.

– Сергей… – Но граф не дал мне и слова сказать. Сделал короткое движение рукой, прерывая, застыл напротив.

– У меня есть ещё два вопроса, верно? – Я кивнула. – Существует ли ещё в вашем времени Российская империя?

Этого вопроса я боялась. Как вместить в короткий ответ всю ту боль, всю кровь и перекройку страны сверху донизу, когда земля стала небом и наоборот. Я сцепила в волнении пальцы, отводя взгляд.

– Империи давно не существует. Видите ли, движение истории сильно перекроило карту мира, спутав не только политику, но и людей, как котёнок клубок. Империи нет, но Россия, несмотря ни на что, существует.

Голицын медленно кивнул, принимая мой ответ. Конечно, он не представлял, что именно я имела в виду, скорее всего, думая о революционной Франции и республике, как способу правления. Но оно и к лучшему. Я не лукавила, когда сказала, что разум человека начала девятнадцатого века не в состоянии выдержать всю правду.

– Мой второй вопрос… – На этот раз настала очередь графа смущаться. Он отвёл взгляд, а я, наоборот, посмотрела на него внимательней. – Помнят ли о Голицыных?

– Конечно. – Я улыбнулась. – Вы одна из тех семей, которые строили империю. Многие из вас остались на страницах истории как меценаты, хранители искусства, политики.

Я видела, как лицо Сергея разглаживается, в уголках рта прячется уже знакомая улыбка. На этот вопрос мне было отвечать легко и приятно. Голицын потёр подбородок, пряча улыбку, но очень быстро снова принял суровый вид.

– Вот что, Вера Павловна. Раз уехать мы из Петербурга не можем…

– Я не могу. – Поправила я Сергея.

– Мы не можем. – Повторил Голицын, заглядывая мне в глаза. – Я тебя одну не оставлю. Не спорь, это не обсуждается. – Я было открывшая рот, тут же его захлопнула, совершенно очарованная этой напористостью. – Значит, надо создать видимость отъезда. Я прикажу собирать вещи, отправлю их в Москву, выедем следом, так чтобы никто не усомнился в том, что в столице нас нет.

– Будем прятаться? – От чего-то шёпотом спросила я.

– Временно. – Кивнул Сергей. – Корабли отплывают через несколько дней. Думаю, это хороший повод, чтобы поговорить с Александром. Уверен, что к тому времени императрица остынет, мы сможем понять друг друга.

Уверенность графа меня успокаивала и удивительно, мне даже не хотелось спорить. Могу я хоть раз решать проблемы не сама, а положиться на чужое, сильное плечо?

– Куда мы поедем? – Тихо спросила я, боясь, что на этот раз нас могут услышать.

– Предоставь это мне. – Сергей аккуратно поцеловал мою ладонь, неожиданно улыбнулся. – Подумать только, я самолично помогаю своей возлюбленной сбежать от меня.

Сказать, что я хотела сгореть от стыда – ничего не сказать. Знал бы он, как мне не хотелось никуда бежать!

– Я вернусь. – Я сжала его пальцы. – Найду способ. Быть может, на это мне потребуется времени, примерно как на то, чтобы совершить кругосветное путешествие. Но я обязательно вернусь.

Было опрометчиво давать такие обещания, но я хотела в это верить, честно и искренне. Сердце моё заходилось тупой болью, когда я думала, что больше не увижу Сергея. И кто я такая, чтобы позволять своей душе так страдать?

Наши фальшивые сборы не затянулись. Пока я с сожалением складывала в сундук своё прекрасное бальное платье, чтобы оно отправилось в Москву, думала о том, стоит ли сообщать о своём плане Николаю. С одной стороны, вдруг на него выйдут первыми? Стоило бы поддерживать связь. С другой, если неожиданно ситуация усугубится, не хотелось бы, чтобы у Уварова были проблемы с властью. Аккуратно укладывая маску дракона, я не удержалась и ласково провела пальцами по отколотому рогу. Будто бы маска была живая и могла почувствовать мою ласку. Но клянусь, мне казалось, что дракон вот-вот глубоко вздохнёт и выпустит пар из ноздрей, благодарный за заботу.

Нет, всё-таки не стоит ничего говорить Николаю. До отплытия экспедиции оставалось каких-то четыре дня. А потом, я почему-то была уверена в этом, Сергей поговорит с императором и всё разрешится лучшим образом – мы вернёмся в особняк с заросшим садом и проведём там столько счастливых дней, сколько нам ещё будет отведено. Два, три, месяц. Или, быть может, до конца жизни.

Когда вещи были отправлены с двумя конюхами, скоро начали прощаться и мы. Аглая и Жерар оставались в Петербурге при моём «кузене», но было видно, что перспективе этой они не рады. Француз крепко пожал руку Голицыну и быстро ушёл в дом, чтобы никто не видел его заблестевшие глаза. Аглая на прощанье крепко меня обняла и погрозила пальцем. И теперь уже чуть не расплакалась я. С Уваровым мы прощались более холодно.

– Вера Павловна, уделите мне немного времени. – С поклоном «брат» подставил мне свой локоть. Я взяла его под руку, и мы отошли подальше от крыльца. Голицын принялся давать последние распоряжения Аглае. – Как только появятся новости, я немедленно напишу. – Тихо заговорил Николай. – Что гораздо вероятнее, «Помощник», наконец оживёт и ты сама узнаешь, что пришло время возвращаться.

Я кивнула. Ага, только он не закладывает несколько дней на дорогу.

– Жаль, что придётся пропустить отплытие кораблей. – Вздохнула я.

– Ничего страшного. – Уваров поджал губы. – Ты и так влезла в достаточное количество всяких событий, чтобы насмотреться.

Я недовольно отвернулась. Вот не мог не уколоть напоследок? Почему-то мне всегда казалось, что мы как коллеги, как друзья по несчастью, должны помогать друг другу. Люди, объединённые общей бедой, как правило, становятся ближе. Но Николай упорно гнул свою линию «правоты» и даже не хотел прислушаться ко мне. С одной стороны, как дочь профессора, я его прекрасно понимала. С другой, его чёрствость меня поражала. Неужели, он ни разу не был влюблён?

Я взглянула на Уварова немного по-другому. Не как на товарища или условного брата, а как на мужчину. Долговязый, сухой, строгий. С жёсткой линией рта и проницательным взглядом. Такие упорно идут к своей цели, если надо, то даже по головам. И, чаще всего, добиваются своего. Но простые человеческие эмоции ему чужды. Эдакий Базаров, который, влюбившись, чуть не сошёл с ума. Нет уж, если Николай когда-то и будет женат, то только на своей работе. И мне стало его просто жаль.

Уже темнело, когда мы отъезжали от особняка. Я с щемящей сердце тоской смотрела на пару сиротливо горящих окон особняка в отдалении. Сергей сжимал мою руку, но я не могла отделаться от странного ощущения, что вижу этот дом в последний раз.

Мы выехали загород и ехали ещё какое-то время по пустой дороге. В итоге остановились посреди поля, где нас поджидал уже другой экипаж. Судя по внешнему виду возницы, простой «ванька». Мы распрощались с кучером и пересели в нанятую коляску, чтобы вернуться обратно в Петербург. Однако теперь путь наш лежал на Васильевский остров.

Мы проехали Меншиковский дворец, где располагался кадетский корпус. Тот самый, в саду которого с запуска воздушного шара начались мои приключения. Казалось, что это было тысячу лет назад, на деле же прошло около двух месяцев. Громадина дворца темнела хтоническим чудовищем в сумерках столичного вечера.

Мы все углублялись и углублялись в прямые, как стрела улицы, чтобы, наконец, высадиться рядом с постоялым двором.

– Накиньте капюшон. – Попросил Голицын, прежде чем мы вошли внутрь. Плащ, который был пошит для поездки на маскарад, неприметного серого цвета, оказывается, отлично скрывал не только костюм, но и просто прятал от лишних взглядов. Капюшон на шляпке выглядел слегка нелепо, но зато никто не мог рассмотреть моего лица.

Пока Сергей договаривался с хозяином о комнатах для нас, я буквально спиной чувствовала любопытные взгляды тех немногих, что сидели в общем зале. Приезжие купцы из тех, что победнее и не могут позволить себе остановиться в центре столицы. Местные, что пришли пропустить по штофу водки или кислого вина. Не самое злачное заведение, но и не то, что ютилось рядом с кадетским корпусом, на дворе которого должна была прятаться моя капсула. Все они, включая хозяина, который мазнул по мне сальным взглядом, думали, что мы любовники, вынужденные скрываться от ревнивого мужа или сердобольных родственников. Отчасти так оно и было.

Комнаты, что нам дали, были в три раза меньше, чем мои покои в доме Голицына. Большая и низкая кровать, нужник, отделённый шторкой, предбанник, он же – кабинет для приёма гостей. Роскошь. Мне было всё равно. Главное, чтобы в кровати не обнаружилось вшей, но хозяин клятвенно заверил, что всех вот как раз недавно потравили.

Когда мы остались наедине, я скинула плащ, шляпку и уселась на край кровати. Интересное выходило путешествие, из дворца генерал-губернатора… сюда. Рядом со мной присел Сергей, кровать под его весом жалобно скрипнула.

– Прости меня. – Я кончиками пальцев коснулась его руки. – Ты не должен был терпеть это всё из-за меня.

– Позволь мне решать, что я должен, а что – нет. – Моей ладони коснулись чужие, горячие губы. – Прости, что привёл тебя сюда, но тут нас точно не найдут.

– Это ведь всего на несколько дней? – Я ободряюще улыбнулась, а Сергей кивнул. – Просто давай сделаем так, чтобы ничто не смогло омрачить это время наедине друг с другом.

Что же, хочется надеяться, что скрипучая кровать выдержит напор нашей страсти.