Хранитель Золотых Земель 2

Глава 22

Последний переход до Золотых Земель стал самым лёгким, несмотря на общую усталость. Вид того самого золотого зарева на горизонте действовал на людей лучше любого зелья.

Мы шли почти без остановок, подгоняемые надеждой. И когда мы с рассветом вышли из леса на луг, раздался общий, срывающийся от нахлынувших эмоций вздох.

Ворота в частоколе были распахнуты настежь, а перед нами стояли почти все жители Золотых Земель. В руках у них были караваи хлеба, их лица светились искренними, радушными улыбками.

Но почти никто не смотрел на встречающих. Все взгляды зареченцев, от мала до велика, были прикованы к исполинскому дереву в центре луга.

Золотой Дуб в лучах утреннего солнца сиял так, что было больно глазам. Его листва переливалась живым золотом, изумрудом и бронзой, а от всего дерева исходило ощутимое спокойствие и сила.

Наступила мёртвая тишина, а затем её нарушили рыдания. Но это были слёзы очищения, слёзы от того, что долгий, полный страданий путь наконец-то завершился.

Люди падали на колени, простирая руки к Дубу, кто-то шептал молитвы, кто-то просто смотрел, не в силах оторвать взгляд, с лицами, озарёнными восторгом.

— Добро пожаловать домой! — раздался громкий, тёплый голос Григория Петровича.

Это стало сигналом. Жители Золотых Земель двинулись навстречу новоприбывшим.

Они не лезли с расспросами, не суетились. Они просто подходили, вкладывали в оцепеневшие от усталости и счастья руки зареченцев ломти хлеба, подносили кружки с чистейшей колодезной водой.

— Пей, дорогой, пей… Дошли, теперь всё хорошо будет.

— Держи, малец, угощайся! Видишь, какой хлеб-то у нас мягкий!

— Давайте, поможем вещички ваши донести…

Радостная суета наполнила всё вокруг. Люди из двух деревень смешались.

Я увидел, как Фёдор и Григорий Петрович, два старосты, обнялись как братья, хлопая друг друга по спинам и что-то бормоча сквозь слёзы.

Они и правда были хорошо знакомы, ведь их деревни поддерживали связь.

Меня самого охватило странное чувство глубочайшей радости и лёгкости.

Вторая часть моего обещания была выполнена. Я привёл их.

Новоприбывших стали расселять по освободившимся общинным домам. Наши женщины уже заранее подготовили их, постелили свежие постели, натаскали воды.

Люди из Заречья, всё ещё находящиеся под впечатлением, безропотно подчинялись всем указаниям. Их глаза по-прежнему были прикованы к Дубу, будто они боялись, что он исчезнет, если моргнуть.

Я, наконец, добрался до своего дома. Дверь распахнулась, и на пороге возникли Алёна и Марина. Их лица выражали такую смесь облегчения, радости и беспокойства, что я невольно улыбнулся.

— Живой! Целый! — воскликнула Марина и бросилась мне на шею.

— Мы так переживали, — сказала Алёна, обнимая меня с другой стороны.

За моей спиной стояла Саша. Я почувствовал, как её поза на мгновение стала скованной. Но Алёна, отпустив меня, тут же подошла к ней.

— А ты, героиня наша, иди сюда, — она обняла рыжую. — Спасибо, что была с ним.

— Ничего геройского я не сделала, — пробурчала Саша, но её щёки слегка порозовели.

Марина тем временем уже тащила нас в дом.

— В баню вас обоих, сию же минуту! А потом за стол! Мы тут такой пирог с капустой и грибами испекли!

Баня, растопленная заранее, оказалась лучшим в мире благом. Горячий пар смыл не только дорожную грязь и усталость, но и любые остатки напряжения.

После, в чистой одежде, за столом, ломящимся от еды, я чувствовал себя заново рождённым.

Девушки болтали без умолку, расспрашивая Сашу о дороге, а та, вопреки своему обыкновению, довольно подробно отвечала. Видно было, что подруги действительно скучали друг по другу.

Отдохнув пару часов, я почувствовал, что не могу сидеть без дела. В крови ещё играл адреналин, а в голове роились планы.

Я вышел из дома, оставив девушек дальше беседовать.

Поселение кипело жизнью. На улицах было людно — и знакомые, и новые лица.

Люди строили размеченные мной дороги — утрамбовывали грунт, обкладывали обочины камнем. Над новой гончарной мастерской курился дымок — Артемий явно не терял времени даром. Слышался стук топоров — это возводили ещё один дом на Речной улице.

Меня нашёл Дмитрий. Завидев меня, он широко улыбнулся.

— Владислав! Рад видеть. Как ты, отдохнул?

— Конечно. Полон сил. Как вы здесь справлялись, пока меня не было?

— Докладываю. С дорогой к глиняному карьеру почти закончили. Первые партии глины уже доставлены, Артемий их проверил. Говорит, качество отменное.

— Отлично, — кивнул я. Это была прекрасная новость. — Теперь следующий шаг. У нас теперь много ртов, Дмитрий. И своё зерно есть, и привезённое из Прилесья и Заречья. Молоть его вручную — долго и неэффективно. Нам нужна мельница.

Идея витала в воздухе давно, но сейчас она стала насущной необходимостью. Я отправился к реке, выше по течению от нашего поселения, где поток был сильнее и ровнее.

Место было идеальным — небольшой, но устойчивый перепад высот, крепкие берега.

Я сел на берегу и принялся размышлять. В моей голове, подогреваемой знанием из прошлой жизни и интуитивным пониманием механики, которое дарила Система, начал складываться проект.

Водяная мельница.

Я представлял её себе так. Основой будет прочное бревенчатое здание, стоящее частично на сваях над водой.

Внутри — главный механизм. Водяное колесо, лопастное, насаженное на горизонтальный вал. Вода, падающая на лопасти, будет вращать его.

Вал через систему деревянных шестерней будет передавать вращение на жернова. Верхний жернов, «бегун», будет вращаться, а нижний, «лежак», оставаться неподвижным.

Зерно будет подаваться из ковша-самокола через отверстие в бегуне и перемалываться в муку между каменными кругами. Муку потом нужно будет просеивать через сито…

Да, и нужен будет амбар для хранения зерна и готовой муки, пристроенный к самой мельнице.

Я делал мысленные наброски, рассчитывал приблизительные размеры. Это был сложный, но осязаемый проект.

Вернувшись в поселение, я нашёл Фёдора. Староста Заречья уже успел немного отдохнуть и теперь с интересом наблюдал за работой.

— Фёдор, есть одно дело. Поможешь?

— Конечно, Владислав! Что прикажешь? — он тут же оживился.

— Мельницу будем строить. Водяную. Нужны рабочие руки.

Лицо Фёдора озарилось.

— Мельницу? Да мы все до единого поможем! Слышите, мужики? — он обернулся к группе зареченцев, отдыхавших неподалёку. — Хранитель мельницу водяную задумал! Поможем?

Мужчины не заставили себя ждать. С согласными возгласами тут же поднялись и двинулись к нам. В их глазах горел энтузиазм, усталость как рукой сняло.

Мельница для земледельца — это не просто постройка. Это символ достатка, оседлой жизни и независимости.

Мы вернулись к реке. Я показал им место и создал магический проект.

Зареченцы ахнули, увидев его, а наши плотники только ухмыльнулись. Для них волшебная голограмма была уже привычным делом.

Мужчины сгрудились вокруг, живо обсуждая детали. И скоро работа закипела.

Сначала взялись за фундамент и сваи. Самые крепкие брёвнышки, обработанные смолой для защиты от влаги, были вбиты в дно реки у берега.

Это была тяжёлая, мокрая работа, но люди трудились даже с какой-то одержимостью. Я использовал «Руку созидателя», чтобы укрепить самые ответственные узлы и выверить уровень будущего пола мельницы.

Параллельно другие работники начали собирать главную ось и венец водяного колеса. Это была ювелирная работа — нужно было точно подогнать массивные детали, чтобы колесо вращалось ровно, без перекосов. Стук топоров и скрип пил стоял несмолкаемый.

Я перемещался между группами, помогая то там, то тут. То подсказывал, как лучше закрепить балку, то помогал доработать детали с помощью «Обработки дерева».

Мы не успели возвести стены и крышу до конца дня, но каркас мельницы уже гордо стоял над рекой. А мощное водяное колесо лежало на берегу, готовое к установке.

Люди, уставшие, мокрые и перепачканные глиной, смотрели на результат своего труда с радостью.

Они не просто что-то построили — они творили будущее. Своими руками.

— Завтра закончим, Хранитель! — уверенно сказал старший плотник, стирая пот со лба. — С вашей-то магией к вечеру будет готова!

— Уверен, — улыбнулся я. — Спасибо всем. До завтра!

Возвращаясь домой в сумерках, я чувствовал приятную усталость и лёгкость на душе.

Всё шло так, как должно было идти. Шаг за шагом.

В доме пахло ужином, но было тихо. Марина и Саша, видимо, уже спали.

В спальне горела единственная свеча, и в её мягком свете я увидел Алёну. Она сидела на краю кровати, уже в ночной сорочке, и расчёсывала свои длинные русые волосы.

Увидев меня, она улыбнулась своей тихой, сокровенной улыбкой, которая всегда заставляла моё сердце биться чаще.

— Устал? — спросила девушка шёпотом.

— Немного, — ответил я, подходя к ней.

Я взял у Алёны из рук гребень и сам начал медленно расчёсывать её волосы. Они были мягкими и пахли полевыми травами.

Она закрыла глаза, с наслаждением откинув голову назад. Эта простая близость была для меня дороже многих слов.

Потом её пальцы сами потянулись к застёжкам моей рубахи.

Когда мы оказались в постели, в её прикосновениях не было ни доли неуверенности. Была лишь глубокая нежность и жажда дарить и получать удовольствие.

Ласки Алёны были медленными, доводящими до исступления. А когда мы слились воедино, это было не яростное пламя, как бывало с Мариной, а глубокое, спокойное и бесконечное тепло.

После, когда мы лежали, сплетённые воедино, а её голова покоилась у меня на груди, я чувствовал себя абсолютно счастливым.

Я обнял Алёну крепче, поцеловал в макушку и закрыл глаза. Сон накрыл меня почти мгновенно — глубокий, спокойный и исцеляющий, без снов и тревог.

Впереди был новый день и новые свершения. Но прямо сейчас, в тишине ночи, с любимой женщиной в обнимку, я был всем доволен.