"Ввиду тревожных слухов держать резервы в половинном составе, высылать для обхода районов патрули. В отмену прежней телеграммы возобновить необходимые обыски и облавы. Установить постоянное дежурство комиссара или помощника. О всем происходящем срочно уведомлять по телефону № 5-99-12. Начальник милиции Петрограда Н. Иванов".
Караул известие об аресте Филиппова встретил довольно спокойно, и лишь унтер-офицер разводящий, пытался запротестовать, заявив, что не имеет права без особого приказания коменданта исполнять распоряжения Тер-Арутюнянца. Но и это слабое сопротивление было быстро сломлено. Для предупреждения всяких неожиданностей Благонравов отдал приказ выслать для смены караула арсенала надежный взвод пулеметчиков. Филиппов между тем ушел, дав честное слово удалиться из крепости на квартиру и не выходить из нее до особого распоряжения. После его ухода председатель партячейки Павлов сказал Благонравову, что есть основания опасаться осложнений со стороны местной команды, в которой Филиппов пользовался большой популярностью и которая, будучи недовольна таким поворотом событий и под давлением самого Филиппова, может выступить. Выслушав Павлова, Благонравов недоверчиво покачал головой - уж больно жалким показался ему этот прапорщик, а местная команда просто потихоньку разбегалась по папенькиным гнездышкам. Время летело незаметно. Подошел час собрания. Зал гарнизонного клуба постепенно наполнялся солдатами. Офицеры жались около стола председателя гарнизонного комитета штабс-капитана Янушевского и о чем-то перешептывались. Заметив комиссара, они тут же замолчали. Наконец пришел и сам комендант полковник Васильев. Солдаты не обратили на его приход никакого внимания. Офицеры вытянулись и щелкнули каблуками. Первым взял слово Павлов. После его речи собрание сразу явно разделилось на две части. За Временное правительство - меньшинство, большинство - против. Выступил комендант. Это был типичный военный, старый царский служака с зычным голосом, самоуверенными движениями и пустыми глазами. Офицеры, видимо ожидая какого-то особого эффекта от его выступления, стряхнули с себя оцепенение, в котором пребывали после речи Павлова. Громко, отчетливо сыпал полковник слова о гибнущих в окопах братьях, ждущих помощи, о своих сединах и старых ранах, о том, что представитель Военно-революционного комитета - лицо безответственное. Речь свою полковник закончил призывом всемерно поддержать Временное правительство. В ответ раздались жидкие офицерские хлопки. После выступления Благонравова и речей самих солдат митинг закончился так же успешно, как и собрание пулеметчиков. Несмотря на позднее время, в крепости никто не спал - начали приезжать делегации от заводов, моряков и воинских частей за оружием и боеприпасами. В комнате, где обосновался Благонравов, беспрерывно трещал телефон, принося вести об успехах большевиков на собраниях и митингах по всему городу. Время от времени незнакомый голос сообщал, что на вокзалы прибывают карательные отряды с фронта. Большевики знали цену этим слухам и угрозам. Благонравов только смеялся в трубку, тотчас взрывающуюся визгом и площадной бранью. Господа, названивавшие по телефонам, очень хорошо понимали собственное бессилие.
Телеграмма исполняющего должность командира крейсера "Аврора" командующему Балтийским флотом контр-адмиралу А.В. Развозову, 23 октября: "22 часа 30 минут. Срочно. Сегодня днем председатель судового комитета получил приказание от Центробалта впредь до его распоряжения не выходить из Петрограда. Председатель судового комитета настаивал перед Дыбенко по юзу13 на необходимости выхода крейсера на пробу машин, которую предполагалось произвести в среду, а завтра должны были перейти в Кронштадт. Дыбенко настаивает на том, чтобы крейсер 25-го и 26-го оставался в Петрограде. Председатель судового комитета ослушаться распоряжений Центробалта не считает возможным, о чем и заявил мне. Обо всем донесено минмору. Лейтенант Эриксон".
Резолюция, принятая на заседании полкового и районных комитетов 17-го Сибирского стрелкового полка, 23 октября: "Так как уже истекает восьмой месяц революции и мы, сидя в окопах, терпеливо ждем от Временного правительства тех заветных лозунгов, которые оно обещало нам в первые дни революции, но, увы, они остались на бумаге, обещанный и справедливый мир нисколько не приближается, Временное правительство, по всему видно, стало противником мира, надежды потеряны, а потому требуем: 1) Передачи всей власти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, дабы пресечь всякие соглашательства с буржуазией и ее печатью, дабы водрузить именно защищающую нас власть. 2) Опубликования тайных договоров, заключенных Николаем кровавым с французскими и английскими империалистами. 3) Скорейшего заключения всеми жаждущего мира. 4) Отмены смертной казни. 5) Немедленной передачи царско-помещичьих земель в распоряжение крестьянских комитетов. 6) Конфискации хищнических прибылей капиталистов. 7) Тщательного рабочего контроля над производством и распределением. 8) Освобождения политических заключенных, принадлежащих к левому блоку. 9) Прекращения репрессий к большевистской печати и травли большевиков. 10) Усиленной борьбы с контрреволюционерами и предания изменников суду. 11) Реорганизации армии на выборных началах. 12) Закрытия желто-буржуазной контрреволюционной печати, а типографии конфисковать. 13) Требуем немедленного пополнения рядов наших рот тыловыми частями, потому что ряды наших рот поредели, и мы не имеем возможности отстаивать наши позиции, а вина эта всецело будет лежать на тех, кто не заботится о своевременном пополнении. Пополнение черпать не из Петроградского гарнизона, как защищающего наши интересы и стоящего на страже революции, а есть целый ряд других гарнизонов, из которых и можно пополнять. Ввиду этого протестуем против действий Временного правительства, которое в тяжелое время для революции, когда Петрограду угрожает опасность, пытается вывести Петроградский гарнизон. Заявляем, что будем идти рука об руку с Петроградскми гарнизоном и поддерживать его в борьбе с контрреволюционерами. Председатель прапорщик Головань Секретарь стрелок Стасевич".
С утра 23 октября в Гельсингфорсе большевики вели переговоры с "левыми" эсерами о совместном выступлении. Руководители "левых" эсеров давали уклончивые ответы и продолжали вести переговоры с меньшевиками. Большевик Шейнман, председатель Гельсингфорсского Совета, колебался, поэтому вечером было созвано общее собрание Совета. Меньшевики и эсеры пытались "протестовать", "предостерегать" от "анархии" и "погромов", но возмущенные мзтросы заявили, что это старая песня провокаторов и предателей революции. "Левые" эсеры предложили "компромисс" и пытались завуалированно угрожать большевикам, говоря, что "половина" флота и стоящей в Финляндии армии - за них. Резко против всяких "компромиссов" выступил председатель Центробалта Дыбенко. К концу заседания была оглашена резолюция Центробалта, в которой говорилось, что никаких отступлений от решения съезда Балтийского флота, никаких компромиссов флот не признает. Если даже собрание вынесет обратное решение, фракция большевиков Совета и Центробалт берут на себя ответственность за выступление. Члены Центробалта, в том числе и "левые" эсеры, единодушно проголосовали за эту резолюцию. В ночь на 24 октября были арестованы остатки представителей коалиционного правительства. Перед арестом Набокова был перехвачен его разговор по прямому проводу с князем Львовым, который сообщал, что "в Петрограде начинается анархия. Большевики готовят вооруженное свержение правительства. С фронта вызваны войска". Содержание этого разговора было немедленно передано в Петроград Военно-революционному комитету. Связь с Петроградом целиком перешла в руки большевиков. В Гельсингфсрсе царили полное спокойствие и тишина. Сопротивляться было некому, за исключением анархистов, которые пытались захватить здание матросского клуба, но вызванными с "Республики" патрулями часть их была арестована, остальные разбежались. Город охранялся усиленными патрулями матросов и солдат.
В 5 часов 30 минут 24 октября в типографию "Рабочего пути" ворвались юнкера, разбили стереотипы, конфисковали 8000 номеров газеты и опечатали типографию. Под утро в Смольном зазвонили телефоны. Связные докладывали о перехваченных телеграммах штаба округа, вызывавшего войска из пригородов, сообщали о закрытии газеты "Рабочий путь". Большевики встали перед выбором - или немедленно организовать отпор Временному правительству, или подчиниться и этим поставить под угрозу успех восстания. Утром на заседании ЦК по инициативе Л. Б. Каменева было принято решение о том, что в течение всего дня 24 октября ни один из его членов не имеет права покинуть Смольного без разрешения ЦК.
Воззвание Военно-революционного комитета: "Солдаты! Рабочите! Граждане! Враги народа перешли ночью в наступление. Штабные корниловцы пытаются стянуть из окрестностей юнкеров и ударные батальоны. Ораниенбаумские юнкера и ударники в Царском Селе отказались выступать. Замышляется предательский удар против Петроградского Совета. Газеты "Рабочий путь" и "Солдат" закрыты, типографии опечатаны. Поход контрреволюционных заговорщиков направлен против Всероссийского съезда Советов накануте его открытия, против Учредительного собрания, против народа. Петроградский Совет стоит на защите революции. Военно-революционный комитет руководит отпором натиску заговорщиков. Весь гарнизон и весь пролетариат Петрограда готовы нанести врагам народа сокрушительный удар. Военно-революционный комитет постановляет: 1. Все полковые, ротные и командные комитеты вместе с комиссарами Совета, все революционные организации должны заседать непрерывно, сосредоточивая в своих руках все сведения о планах и действиях заговорщиков. 2. Ни один солдат не должен отлучаться без разрешения комитета из своей части. 3. Немедленно прислать в Смольный институт по два представителя от каждой части и по пяти от каждого районного Совета. 4. Обо всех действиях заговорщиков сообщать немедленно в Смольный институт. 5. Все члены Петроградского Совета и все делегаты на Всероссийский съезд Советов приглашаются немедленно в Смольный институт на экстренное заседание. Контрреволюция подняла свою преступную голову. Всем завоеваниям и надеждам солдат, рабочих и крестьян грозит великая опасность. Но силы революции неизмеримо превышают силы ее врагов. Дело народа в твердых руках. Заговорщики будут сокрушены. Никаких колебаний и сомнений. Твердость, стойкость, выдержка, решительность! Да здравствует революция! Военно-революционный комитет. 24 октября 1917 г."
Утром в Совете Российской республики (Предпарламенте), который даже юридически был всего лишь совещательным органом при правительстве, словесной погремушкой для отвлечения внимания масс (почему большевики и вышли из него), выступал Керенский: - Временное правительство и я (!) предпочитаем быть убитыми и уничтоженными, но жизнь, честь и независимость государства мы не предадим! Эти слова человека, не сумевшего за восемь месяцев придумать ничего нового, кадеты, меньшевики, трудовики и правые эсеры встретили аплодисментами и встали. "Левые" эсеры и мартовцы остались в креслах, но по их лицам было видно, каких усилий их соглашательским душам это стоило. - Дайте фотографию, что эти сидели! - закричал, указывая на них, кадет Аджемов. Ободренный поддержкой, Керенский хотел продолжить свое обычное словоизвержение, как вдруг Коновалов передал ему записку. Это была копия утреннего воззвания Военно-революционного комитета. Керенский зачитал его вслух под дикие крики правых депутатов. - Я требую, чтобы сегодня же в этом заседании, Временное правительство получило от вас ответ, может ли оно исполнить свой долг с уверенностью в поддержке этого высокого собрания. Был объявлен перерыв. Текст речи стали немедленно передавать по телеграфу на фронт, корпусным и армейским комитетам.
Эти часы В. И. Ленин провел на квартире М. В. Фофановой на Сердобольской улице. Он следил за развитием событий и был недоволен недостаточной активностью ЦК и Военно-революционного комитета.
Приказ начальника Петроградского военного округа: " 1. Приказываю всем частям и командам оставаться в занимаемых казармах впредь до получения приказов из штаба округа. Всякие самостоятельнные выступления запрещаю. Все выступающие вопреки приказу с оружием на улицу будут преданы суду за вооруженный мятеж. 2. В случае каких-либо самовольных выступлений или выходов отдельный частей или групп солдат на улицу помимо приказов, отданных штабом округа, приказываю офицерам оставаться в казармах. Все офицеры, выступившие помимо приказов своих начальников, будут преданы суду за вооруженный мятеж. 3. Категорически запрещаю исполнение войсками каких-либо приказов, исходящих от различных организаций. Подписал: Главный начальник округа Генерального штаба полковник Полковников".
Постановление Военно-революционого комитета, 24 октября: "Две революционные газеты "Рабочий путь" и "Солдат" закрыты заговоршиками штаба. Совет рабочих и солдатских депутатов не может потерпеть удушения свободного слова. За народом, отражающим атаку погромщиков, должна быть обеспечена честная печать. Военно-революционный комитет постановляет: 1) Типографии революционных газет открыть. 2) Предложить редакциям и наборщикам продолжать выпуск газет. 3) Почетная обязанность охранения революционных типографий от контрреволюционных покушений возлагается на доблестных солдат Литовского полка и 6-го запасного саперного батальона. Председатель Подвойский Секретарь Антонов".
Утром 24 октября в Смольном прапорщику-большевику Дашкевичу вручили постановление об освобождении типографии газеты "Рабочий путь". Взяв караул - рослых, подтянутых солдат Волынского лейб-гвардии полка, - Дашкевич вывел его на площадь перед Смольным. Здесь он рассказал о предстоящей задаче: - Вот прямо перед нами Шпалерная улица, вон видны казармы и конюшни Кавалергардского полка, справа тянется плац полка, справа же за плацем выходит на Шпалерную Кавалергардская улица. На этой улице - типография газеты партии большевиков. Сегодня ночью Временное правительство запретило выход газеты, опечатало типографию. Приказываю сменить имеющийся там караул. Под вашей почетной охраной редакция и рабочие типографии будут продолжать выпускать большевисткую газету. Ваши караульные обязанности поняты? - Так точно! Поняты! - Разводящий, проверьте караул! Разводящий быстро осмотрел винтовки, патроны, подсумки. Все в порядке. - Караул, за мной!
"Ввиду ряда незаконных действий представителей Петроградского Совета, командированных в качестве комиссаров названого Совета, частям, учреждениям и заведениям военного ведомства приказываю: 1) Всех комиссаров Петроградского Совета впредь до утверждения их правительственным комиссаром Петроградского военного округа, отстранить. 2) О всех незаконных действиях произвести расследование для предания военному суду. 3) О всех бывших незаконных действиях немедленно донести мне с указанием фамилий комиссаров. Главнокомандующий Полковников".
На Шпалерной почти никого - лишь иногда мелькнет штатская или солдатская фигура. В тишине начинавшегося сероватого петроградского дня гулко раздавались гвардейская поступь караула. Дашкевич надеялся на караул, он знал, что волынцы не раз слышали его на митингах в своем полку и других частях, стоят за власть Советов, а газету, которую им сейчас придется защищать, они читали и любили.
"Срочно. Штаб Красной гвардии, районный комитет РСДРП (большевиков) и исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов Выборгского района доводят до сведения всех заводских комитетов, коллективов и отрядов Красной гвардии о том, чтобы все заводы были немедленно приведены в полную боевую готовность. Все рабочие должны находиться при заводах и ждать общих директив от Совета, штаба и районного комитета. Постановление обязательно для всех. Штаб Красной гвардии Выборгского района. Районный комитет РСДРП Выборгский районный Совет рабочих и солдатских депутатов. 24 октября г."
Вот и здание типографии. У ворот толпились рабочие. "Наверно, наши срочно вызвали наборщиков и печатников", - подумал Дашкевич. Караул подошел к воротам. Рабочие оживились, заулыбались, уже зная, зачем пришли солдаты. Кто-то из рабочих сказал, что часовой - солдат 9-го запасного кавалерийского полка охраняет опечатанную дверь в наборное и машинное отделения. Караул стал подниматься по лестнице. За ним шли рабочие. С каждой ступенькой усиливалось напряжение - ведь у большевиков не было ни пропуска, ни пароля. Одиноко и как-то жалко выглядела фигура солдата-кавалериста у двери с сургучной печатью, которую он охранял. Увидев офицера, часовой подтянулся и вопросительно посмотрел на него. - Разводящий, по распоряжению Военно-революционного комитета произведите смену часового!
Из протокола общего собрания рабочих слесарно-паяльной мастерской Арсенала Петра Великого о приведении в боевую готовность Красной гвардии, 24 октября: "...2) Кто имеет оружие, будь револьвер или винтовка, и не умеет обращаться или из-за малодушия, то таковое сдать заводскому комитету, которое и будет возвращено обратно".
Снятому с поста кавалеристу Дашкевич приказал немедленно отправиться в свою часть. Недоумевающий солдат быстро спустился вниз, пройдя среди расступившихся рабочих. Дашкевич сорвал с двери шнурок с печатью. Кто-то сунул ему в руку запасной ключ. Машинное и наборное отделения открыты. Все бросились туда. Машины тоже опечатаны, но исправны. Сквозь ходовые части продеты шнурки с сургучными печатями. Большими редакционными ножницами Дашкевич перерезал шнуры у каждой машины и, попросив отвести караулу помещение, побежал в Смольный, где доложил Подвойскому, что задание выполнено.
Распоряжение штаба Петроградского военного округа начальнику охраны Балтийской железной дороги, 24 октября: "Главнокомандующий приказал Вам ни в коем случае охрану станции не снимать, комиссаров, присланных от Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, на станцию не допускать, так как вы подчинены только штабу округа, который действует в контакте с Центральным Исполнительным Комитетом. Предупредите войска, покушающиеся занять Балтийский вокзал, что с фронта двигаются эшелоны, верные Временному правительству и Центральному Исполнительному Комитету крестьянских и рабочих депутатов. Генерал-квартирмейстер штаба округа Подполковник Пораделов. 24 октября 1917 г".
"Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов предлагает немедленно командировать 150 человек из гвардии Измайловского полка для охраны Балтийского вокзала в распоряжение комиссара Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов тов. Каца. Председатель Н.Подвойский Секретарь Антонов".
Донесение начальника охраны Балтийской железной дороги поручика Синеокова в штаб Петроградского военного округа, 24 октября: Доношу, что на Балтийский вокзал прибыла рота Измайловского полка от Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов для несения совместной службы с охраной, но будет в подчинении у комиссара; кроме того, измайловцы выставляют караулы для захвата телеграфа и телефона. Прошу Вашего распоряжения. Своими силами Балтийский вокзал не удержать. Нахожусь на Варшавском вокзале, где все благополучно. Поручик Синеоков".
Юзограмма Центробалта всем Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, 24 октября: "Петроградскому, Кронштадскому и всем Советам солдатских, рабочих и крестьянских депутатов и всем верным революции гарнизонам и фронту. Балтийский флот зорко следит за центром и колыбелью революции Петроградом. По первому зову Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов наша мощь и наше оружие вместе с вами, преданными революции. Призываем всех товарищей в эти минуты, когда предатели революции во главе с Временным правительством стягивают все свои контрреволюцонные силы к Петрограду, быть истинными стойкими и беззаветными баррикадными бойцами за права угнетенного класса и за передачу власти в руки самого народа, истекшего кровью. Балтийский флот не дрогнет ни перед какими силами реакции врагов революции. Комитет Балтийского флота".
Утром курьер из Смольного привез в Петропавловскую крепость пакет с приказом за подписью Подвойского о том, что Керенский стягивает войска к Петрограду и хочет с их помощью и с помощью юнкеров утопить в крови революцию. Военно-революционный комитет призывал комиссаров частей гарнизона и важнейших стратегических объектов быть особо бдительными и принять все меры обороны. На немедленно созванном совещании Благонравов сообщил о полученном приказе. Тут же был намечен план охраны крепости. Крепостная стена стала принимать боевой вид - на ней установили пулеметы для обстрела Троицкого моста и набережной, вышку Народного дома занял наряд пулеметчиков, к воротам крепости встал усиленный караул, а на прилегающие улицы вышли патрули. Благонравову сообщили, что комендант крепости Васильев часто сносится по телефону со штабом Керенского на Дворцовой площади и, по-видимому, намеревается, опираясь на местную команду и часть самокатчиков, арестовать комиссаров, большевисткую ячейку и "водворить в крепости порядок". Одновременно по телефону из Смольного пришло известие, что в крепость должны прибыть казаки. Распоряжение Благонравова, несмотря на истерику грозного полковника и его крики о том, что с виновниками расправятся по всей строгости военных законов, осуществлялось солдатами быстро и точно - обезоруженный комендант был арестован и заперт в собственной квартире, откуда снят телефон.
Сообщение газеты "Рабочий путь", 24 октября: "Большинство воинских частей Петрограда признало компетенцию Военного-революционного комитета, учрежденного при Совете, и выразило желание подчиняться только его распоряжениям. Между прочим, поступило заявление 9-го кавалерийского полка, что он подчиняется только воле Совета. В Петропавловской крепости Советом назначен специальный комиссар, заведующий складами припасов оружия, без ведома которого никакие предметы снабжения отпускаться не будут ни по чьему требованию. Гарнизон Петропавловской крепости заявил себя на стороне Совета".
Зимний дворец срочно вызвал к телефону коменданта Петропавловской крепости. Благонравова встретил бледный и растерянный начальник канцелярии штабс-капитан Лашков, прикладывавший одну руку к голове на которой не было фуражки, а другой указывавший на стол, где лежала телефонная трубка. Тут же, заметив свое неловкое отдание чести, штабс-капитан еще больше стушевался и отошел в сторону. Комиссар взял трубку. Говорил адъютант Керенского. Ему хотелось узнать, почему не действует телефон на квартире коменданта и что вообще происходит в крепости. Эти сведения, по его словам, были нужны для доклада Керенскому. Прежде всего Благонравов сообщил, что адъютант говорит с представителем Военно-революционного комитета, и неторопливо рассказал обо всем, что происходит в крепости, в том числе и об аресте коменданта. Он попросил передать Керенскому, что крепость теперь исполняет только распоряжения Военно-революционного комитета, с которым он и может в дальнейшем сноситься. В ответ послышалось какое-то бурчание, раздался визг: "Так вот вы как, это восстание! Хорошо же!" и трубка полетела на рычаг. Это было единственное боевое действие, которое смог совершить адъютант министра-председателя.
Предписание Военно-революционного комитета комиссару и полковому комитету гвардии Гренадерского полка, 9 часов утра, 24 октября: (подобные предписания были посланы во все части гарнизона): "Петроградскому Совету грозит прямая опасность: ночью контрреволюционеры-заговорщики пытались вызвать из окрестностей юнкеров и ударные батальоны в Петроград. Газеты "Солдат" и Рабочий путь" закрыты. Предписывается привести полк в боевую готовность и подготовить пулеметную команду к выступлению для охраны Смольного и мостов. Всякое промедление и замешательство будут рассматриваться как измена революции. За председателя Подвойский Секретарь Антонов".
Сообщение газеты "Рабочий путь", 24 октября: "Самокатчики, расположенные в Петропавловской крепости, вынесли сегодня на митинге постановление о присоединении к резолюции Петроградского гарнизона о переходе власти в руки Совета рабочих и солдатских депутатов и об образовании Военно-революционного комитета. За резолюцию голосовало около 2000 человек, против было лишь несколько голосов".
Телеграмма генерала Багратуни командиру Стрелкового полка увечных воинов, 24 октября: "1 час 55 мин Военная. Срочная. Главный начальник округа приказал немедленно полку выступить в полном составе в Петроград. Отдается одновременно с этим распоряжение о подаче эшелонов. Генерал Багратуни".
Телеграмма командиру 1-го Петроградского женского батальона, 24 октября: "Военная. Срочная. Главнокомандуюший приказал немедленно прибыть с батальоном в Петроград в штаб округа. Генерал Багратуни".
Сообшение газеты "Рабочий путь", 24 октября: "В 12 часов дня к Зимниму дворцу прибыл женский добровольческий батальон в полном вооружении. Батальон расположился на площади дворца".
Телеграмма начальника штаба Петроградского военного округа Я.С. Багратуни начальнику 2-й Петергофской школы прапорщиков, 24 октября: "3 часа 15 мин. Главнокомандующий приказал выступить 1-й роте юнкеров в Петроград немедленно. Генерал Багратуни".
Телеграмма генерала Багратуни командиру батареи гвардейской конной артиллерии, 24 октября: "4 часа 30 мин. Военная. Срочно. Главноокр приказал немедленно батарее выступить в Петроград. Багратуни".
В 4 часа дня было созвано пленарное заседание Центробалта и судовых комитетов, где еще раз все корабли заявили о своей полной готовности и потребовали немедленной отправки в Петроград. В 8 часов вечера из Петрограда была получена условная телеграмма: "Центробалт. Дыбенко. Высылай устав. Антонов-Овсеенко". Это означало - Военно-революционный комитет требует от Балтийского флота прислать подкрепления. Флот получил приказ: "Боевым ротам прибыть на вокзал к 24 часам". Узнав о задержке с ремонтом судов, предназначенных для отправки в Питер, Дыбенко вызвал командуюшего флотом и флагманского инженера-механика Винтера. - Будут ли готовы корабли к утру? - обратился председатель Центробалта к адмиралу. Ответил инженер-механик: - Никак нет. Они могут быть готовы только через двое суток. "Что это? Неисполнение приказа?" - на мгновение задумался Дыбенко, испытующе глядя на слегка побледневшего инженера. "Нет, вряд ли. Хотя им и кажется совершено невероятным, все что сейчас происходит, то, что они получают приказы от Центробалта, и то, что мы заживо погребли Временное правительство, они не посмеют не подчиниться. Адмирал сам был очевидцем того, как во время сражения под Эзелем и Даго за неисполнение приказа Центробалта виновные тут же были преданы суду". Дыбенко вызвал механиков и старших машинистов. На вопрос, будут ли готовы корабли к утру, они ответили: - Ровно в 8 часов утра миноносцы покинут Гельсингфорсский рейд. Матросы на них не спят уже третьи сутки. Они сами совместно с финскими рабочими работают день и ночь. Они полны желания как можно скорее закончить возложенное на них величайшее историческое поручение. И они с честью выполнят боевой революционный приказ! После ухода машинистов флаг-механик и адмирал покачали головами: - Невероятно. Этого не может быть. Миноносцы не могут быть готовы к утру! - Вы можете не верить в то, что они будут готовы, но вы отвечаете за командиров, - жестко оборвал их Дыбенко. - Так точно.
Предписание Центробалта командующему флотом А. В. Развозову, 24 октября, 21 час. 40 мин.: "Срочно дать распоряжение выйти в Петроград миноносцам "Забияка", "Страшный" и "Меткий". Председатель П. Дыбенко. Секретарь Логинов".
Телеграмма Центробалта, 24 октября: "Центробалт совместно с судовыми комитетами постановили: "Авроре", заградителю "Амур", 2-му Балтийскому и Гвардейскому экипажам и команде острова Эзель всецело подчиняться распоряжениям Революционного комитета Петроградского Совета. Центробалт. Председатель Дыбенко".
"24 октября 1917 г. Центробалт постановил: комиссарам Центробалта присутствовать при расшифровании всех телеграмм и отдании приказаний. Председатель П. Дыбенко. Секретарь Логинов".
Воззвание команды линкора "Петропавловск" к матросам, солдатам, рабочим и крестьянам, 24 октября: "Товарищи! Совершенная нами революция, пролитая священная кровь наших лучших товарищей, погибших в борьбе за свободу, дали нам возможность увидеть первый светлый луч этой свободы. Но померк этот светлый луч, когда против воли революционного народа и из явно враждебного революции буржуазного класса возродилось контрреволюционное Временное правительство, когда это правительство, издеваясь над нами, издеваясь над революцией, в лице реакционера Милюкова осмелилось нагло заявить о своем желании навязать нам только что свергнутый, насквозь прогнивший, развратный, кровавый царизм. Оно осмелилось заявить нам это тогда, когда еще не остыли трупы дорогих товарищей, павших от злодейской руки палачей этого царизма. Мы видели, как это правительство в лице того же Милюкова свело на нет наше искреннее стремление ко всеобщему справедливому миру. Не воссиял этот померкнущий луч дорогой свободы и тогда, когда ценной неимоверных усилий и новых жертв, принесенных революционными матросами, солдатами и рабочими, были свалены столпы этого контрреволюционного правительства - Милюков и Гучков и их место заняли люди, именующие себя социалистами, выдававшие себя за защитников революции и которые вопреки требованиям революционных масс решительного разрыва с буржуазией пошли на преступное с ней соглашательство и которые в конце концов оказались не защитниками революции, а ее предателями и предателями всего революционного народа. Все как один человек должны громко и грозно крикнуть в стан наших врагов: "Вам вреден и страшен съезд Советов, но мы не допустим вас посягнуть на наши права, на права наших организаций; прочь от них свои кровавые щупальца, иначе гнев революционного народа сметет с лица земли вас и ваши дьявольски хитро сплетенные сети кабалы и рабства". Долой предательское правительство! Долой контрреволюционный предпарламент! Вся власть Советам! Да здравствуют Советы, да здравствует революция, да здравствует класс борьбы! Линейный корабль "Петропавловск".
Предписание штаба Петроградского военного округа командиру роты 1-го Петроградского женского батальона, 24 октября: "С получением сего главный начальник округа приказал выслать на охрану мостов: Николаевского - полвзвода, Дворцового - полвзвода и Литейного - взвод от вверенной вам роты. Задача - содействовать разводке мостов и огнем прекращать всякую попытку навести их снова. Генерал Багратуни".
В 11 часов вечера в Зимний дворец пришла делегация "социалистических групп Совета Республики". Из воспоминаний А. Ф. Керенского: "...Произошло достаточно бурное объяснениие по поводу принятой наконец левым большинством Совета Республики резолюции по поводу восстания, которую я требовал утром. Резолюция, уже никому тогда не нужная, бесконечно длинная, запутанная, обыкновенным смертным малопонятная, в существе своем если прямо не отказывала правительству в доверии и поддержке, то во всяком случае совершенно недвусмысленно отделяла левое большинство Совета Республики от правительства и его борьбы. Возмущенный, я заявил, что после такой резолюции правительство завтра же утром подаст в отставку, что авторы этой резолюции и голосовавшие за нее должны взять на себя ответственность за события, хотя, по-видимому, они о них имеют очень малое представление... Для полноты картины нужно добавить, что как раз в то время, когда мне делалось это замечательное сообщение, вооруженные отряды Красной гвардии занимали одно за другим правительственные здания. А почти тотчас же по окончании этой беседы на Миллионной улице по пути домой с заседания Временного правительства был арестован министр исповеданий Карташев и отвезен в Смольный, куда отправились и члены бывшей у меня делегации вести мирные беседы с большевиками. Нужно признать, большевики действовали тогда с большой энергией и с не меньшим искусство".
Резолюция митинга 4-го гренадерского Несвижского полка: "Товарищи! Мы ждали. Мы терпеливо три с лишним года несли все тяготы войны, покорно принимали на себя ее удары. Три с лишним года кровавого ужаса. Три с лишним года нечеловеческих страданий. Мы ждали. Брошенные в кровавый кошмар бойни прихотью Николая кровавого и аппетитами капиталистов, придавленные к земле страданием ненужности этой бойни, изменами, предательством, очевидностью сознательного истребления нас в целях большего порабощения, мы в феврале воспрянули духом при известии о революции. Свергнут тиран. Народ правит своими судьбами. И нам казалось, что наши отцы, наши братья прекратят эту бойню, найдут способ прекратить кровавое безумие, охватившее мир, выведут нас из положения убойного скота. Мы обманулись в своих ожиданиях. Освобожденный тыл охватило безумие личных интересов, наживы, погони за славой, мелочной, иногда позорной борьбы партий. Мы были забыты. Вопрос о мире оказался в руках буржуазии, которая, несмотря на море пролитой крови, несмотря на груды жертв, несмотря на внутреннюю неурядицу, на обеднение и усталость всего русского народа, считала возможным и нужным продолжать войну, убеждая нас, что войну можно кончить войной; буржуазия, продолжая войну, набивала свои карманы и мечтала о задавлснии революции путем обессиливания нас - армии и народа. Сказав нам, что мир придет только с победой, нас бросали, как ненужный скот, под пули немцев; усталых наших братьев, не выдержавших многолетнего ужаса, страданий, усталости, расстреливали. Нам дали Корнилова, повесили над нами дамоклов меч - смертную казнь. Нас обливали грязью насмешек, клеветы. Вместо прав, возвещенных декларацией, нам дали право умирать, голодать, молчать. Видя все это, мы все-таки продолжали стоять перед лицом врага, надеясь, что тыловые товарищи опомнятся. Мы долго ждали. Ждали бесплодно. Теперь наше терпение истощилось. Настал момент сказать всю горькую правду о нашем положении и потребовать от правительства и демократических организаций вывести нас из него. Мы голодны. Мы раздеты. Мы устали. Дальше не можем. С каждым днем ухудшается наше положение, с каждым днем редеют наши ряды. Обнищавшая, раздираемая неурядицами Россия не в силах без мира ни улучшить наше положение, ни пополнить наши ряды. Дальнейшее продолжение войны преступление, ничем не оправдываемое. Оно - лишняя кровь, лишние жертвы, лишние территориальные потери. В нем величайшие возможности для контреволюции, для темных делишек, набивания карманов и т. п. проявлений тылового геройства. Довольно бойни! Довольно крови! Мир! Необходим немедленный мир! Мир во что бы то ни стало! Только мир может спасти Россию и свободу. Мы требуем - дайте нам мир! Возвратите нас к работе, так необходимой свободной, но обнищавшей родине; возвратите нас к нашим семьям, оставленным без призора, обреченным на голод, холод и нищету. Мы не можем больше ждать! Спешите! Медлительность - преступление. В ней гибель родины и свободы. Несвижцы".
Донесение комиссара гвардии Гренадерского полка А. Ильина-Женевского, 24 октября: "Доношу, что в распоряжение Главного штаба прислан батальон смерти. Есть кавалерия. Всего около 1000 человек. Прошу прислать два, в крайнем случае один грузовик для установки пулеметов. По чьему приказанию разведен Николаевский мост и как другие? Необходимо выставить караул для охраны мостов. Ждем соответствующих распоряжений".
Предписание Военно-революционного комитета комиссару гвардии Гренадерского полка А. Ильину-Женевскому, 24 октября: "Военно-революционный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов постановил: поручить вам всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами восстановить движение по Сампсониевскому мосту. Председатель Подвойский Секретарь Антонова.
Сообщение газеты "Рабочий путь": "В начале 3 часа (24 октября) главнокомандующий Петроградским военным округом предписал в экстренном порядке развести все мосты. Городской инженер, заведующий мостами, приступил к разводке, но встретился с серьезными препятствиями со стороны красногвардейцев, установивших сторожевые посты у мостов. Разводка мостов не была ими допущена. Ввиду этого городское общественное управление обратилось с просьбой прислать воинские наряды для удаления Красной гвардии".
Около 6 часов вечера 24 октября в штабе Петроградского военного округа узнали, что закрытая газета "Рабочий путь" напечатана и распространяется в столице. Это взбесило Полковникова.
Предписание штаба Петроградского военного округа начальнику дежурного отделения броневого отряда в Зимнем дворце, 24 октября: "С получением сего по приказанию главного начальника округа немедленно командируйте одну броневую машину в Мраморный дворец в распоряжение подполковника Германовича для содействия ему по выполнению возложенного на него Временным правительством поручения о закрытии газеты "Рабочий путь". Генштаба подполковник Пораделов".
Сообщение газеты "Рабочий путь": "В 6 1/2 час. вечера 24 октября в помещение типографии газеты "Копейка" явился инспектор милиции вместе с семью милиционерами. Наложив арест на газету "Рабочий и солдат" и три прокламации Военно-революционного комитета, наряд тотчас же приступил к разбитию стереотипов. Ему удалось разбить только один стереотип. Рабочие, сплотившись вокруг своих представителей, вместе с двумя матросами немедленно отбили нагруженный газетами автомобиль. Среди милиционеров произошел раскол. Часть присоединилась к рабочим. В сопровождении отложившихся от Временного правительства милиционеров газета была благополучно доставлена в Смольный институт. Шофер покинул инспектора милиции, и он еле унес ноги, вскочив в автомобиль, и уехал восвояси. Администрация "Копейки" передала управление типографией совету старост рабочих, а Военно-революционный комитет немедленно послал охрану из двух взводов Преображенского полка. Порядок более никем не нарушался".
"В целях предотвращения возможности самочинных захватов автомобилей предлагаю владельцам автомобилей, находящихся в Петрограде, немедленно доставить все принадлежащие им автомобили на Дворцовую площадь в распоряжение штаба Петроградского военного округа. Виновные в неисполнении сего распоряжения будут подвергнуты взысканиям по всей строгости законов. Полковников".
Сообщение газеты "Речь", 24 октября: "По имеющимся сведениям, комиссары, состоящие при частях Петроградского гарнизона и избранные Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов, все время контролируют телефонограммы, передаваемые из штаба округа в части Петроградского гарнизона".
Рапорт комиссара милиции 2-го Выборгского подрайона начальнику Петроградской городской милиции: "В 22 часа вечера 24 октября в помещение клуба "Свободный разум", принадлежащего рабочим завода "Нобель", помещающегося по Финдяндскому проспекту, дом 6, явился подполковник в сопровождении 13 юнкеров, потребовал заведующего клубом и задал вопрос: где находится редактор "Рабочего пути"? Ввиду резко предложенного вопроса подполковником, заведующий клубом сообщил Совету р. и с. д., члены которого прибыли в клуб и с помощью Красной гвардии обезоружили юнкеров во главе с подполковником как лиц, не имеющих документов от подлежащих установлений на право входа в помещение клуба, и после чего были доставлены в комиссариат 2-го Выборгского района, где были оставлены под стражей до 4 часов утра 25 октября, после чего по распоряжению Совета р. и с. д. были препровождены в Петропавловскую крепость. Вышеозначенные юнкера прибыли на 4 автомобилях, которые задержаны Советом. Вышеозначенный подполковник предъявить документы для установления личности отказался. Комиссар по милиции 2-го подрайона Выборгского района Г. Архипкин".
Резолюция Петроградского комитета РСДРП (б), 24 октября: "Петроградский комитет считает необходимой задачей всех сил революции немедленное свержение правительства и передачу власти Советам рабочих и солдатских депутатов как в центре, так и на местах. Для выполнения этой задачи Петроградский комитет считает необходимым перейти в наступление всей организованной силой революции, без малейшего промедления, не дожидаясь, пока активность контрреволюции не уменьшит шансы нашей победы".
Газета "Рабочий путь" об экстренном заседании Петроградского Совета 24 октября: " На заседании присутствовало много делегатов съезда Советов. С докладом о положении дел выступил Троцкий. Изложив историю конфликта со штабом военного округа, докладчик сообщает о целом ряде попыток со стороны Временного правительства подтянуть к Петрограду войска против революции. Но все подобные попытки парализованы Военно-Революционным Комитетом. Мы не боимся брать на себя ответственность за сохранение революционного порядка в городе. Сегодня Военно-Революционный Комитет заявляет населению Петрограда, что "Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов берет на себя охрану революционного порядка от контрреволюционных и погромных покушений". Сегодня нас посетила делегация от городского самоуправления. Делегация спрашивала нас: как мы смотрим на охрану порядка в городе? У правительства нет силы, нет власти - они это видят. Делегация передала даже слух о том, что будто правительство предполагает передать власть городскому самоуправлению. Делегатам городского самоуправления мы ответили, что в деле поддержания революционного порядка готовы согласовать свою деятельность с деятельностью городской думы. Представитель И К Петроградского Совета еще с корниловских дней делегирован в городскую управу. С другой стороны, в Военно-Революционный Комитет входит представитель городского самоуправления. Далее, делегация нас спрашивает о восстании и выступлении. По этому вопросу мы им сказали то, что неоднократно говорилось нами здесь. В этом отношении нам не пришлось менять ни одного слова. Мы ответили делегации: "Вся власть Советами - это наш лозунг. В ближайшую эпоху, эпоху заседаний Всероссийского съезда Советов, этот лозунг должен получить осуществление. Приведет ли это к восстанию или выступлению - это зависит не только и не столько от Советов, сколько от тех, которые вопреки единодушной воле народа держат в своих руках государственную власть. Военно-Революционный Комитет возник не как орган восстания, а на почве самозащиты революции. Когда правительство Керенского решило обезоружить Петроград и вывести отсюда войска, мы сказали, что в интересах защиты революции этого не допустим. Когда в Петрограде это правительство закрыло две газеты, имеющие огромное влияние на петроградский пролетариат и гарнизон, мы сказали, что не можем потерпеть удушения свободного слова, и выпуск газет решили возобновить (аплодисменты), возложив почетную обязанность охранения типографий революционных газет на доблестных солдат Литовского полка и 6-го запасн. саперного батальона. (Бурные аплодисменты.) Есть ли это восстание? У нас есть полувласть, которой не верит народ и которая сама не верит, ибо она внутренне мертва. Эта полувласть ждет взмаха исторической метлы, чтобы очистить место подлинной власти революционного народа. (Бурные аплодисменты.) Когда правительство стало мобилизовывать юнкеров, в это самое время оно дало крейсеру "Аврора" приказ удалиться. Почему, призывая юнкеров, правительство стало удалять матросов? Причины понятны. Речь идет о тех матросах, к которым в корниловские дни являлся Скобелев со шляпой в руках просить, чтобы они охраняли Зимний дворец от корниловцев. Матросы "Авроры" выполнили тогда просьбу Скобелева. А теперь правительство пытается их удалить. Но раз матросы спросили и Военно-Революционный Комитет Совета "Аврора" сегодня стоит там, где стояла прошлой ночью. (Бурные аплодисменты.) Завтра откроется съезд Советов. Задача гарнизона пролетариата предоставить в распоряжение съезда накопленную силу, о которую бы разбилась правительственная провокация. Задача наша - донести эту силу до съезда нерасколотой, неущербленной. Когда съезд скажет, что он организует власть, этим он завершит ту работу, которая проделана во всей стране. Это будет обозначать, что высвободившийся из-под власти контрреволюционного правительства народ созывает свой съезд и создает свою власть. Если мнимая власть сделает азартную попытку оживить собственный труп, то народные массы, организованные и вооруженные, дадут ей решительный отпор, и отпор этот будет тем сильнее, чем сильнее будет наступление атаки. Если правительство двадцатью четырьмя или сорока восемью часами, которые остались в его распоряжении, попытается воспользоваться для того, чтобы вонзить нож в спину революции, то мы заявляем, что передовой отряд революции ответит на удар ударом, на железо сталью". (Бурные, продолжительные аплодисменты.) Отвечая на вопрос об отношении к левым эсерам, Троцкий заявляет: - В бюро Военно-Революционного Комитета из 5 лиц 2 левых эсера, тт. Лазимир и Сахарнов. Работают они там прекрасно, никаких принципиальных разногласий у нас с ними нет. Сегодня вечером нам сообщали, что фракция левых эсеров выходит из предпарламента и посылает своего представителя в Военно-Революционный Комитет. Итак, в борьбе против общего врага - контррреволюции - мы нашли друг друга. (Бурные аплодисменты.) После выступления представителя Московского Совета тов. Аванесова заседание, созванное исключительно с информационной целью, закрывается".
Предложение прокурора Петроградской судебной палаты Корчевского судебному следователю по важнейшим делам Петроградского окружного суда В. К. Чудвиловичу о расследовании деятельности Петроградского Военно-Революционного Комитета, 24 октября: "Срочно. Препровождая при сем получившее распространение воззвание Военно-Революционного Комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, а также номер газеты "Биржевые ведомости" и "Известия Центрального Исполнительного Комитета, Советов рабочих и солдатских депутатов" от 24 сего октября, в которых имеются указания на состав Военно-Революционного Комитета, поручаю Вам приступить к производству следствия по признакам 3-го параграфа закона 6 июля 1917 г. и 108-й статьи Уголовного Уложения. При этой сообщаю, что наблюдение за означенным следствием мною возложено на товарища прокурора Судебной палаты Савойского. Прокурор Судебной палаты Корчевский Секретарь Пальм".
Сообщение газеты "Речь", 25 октября: "Около 11 час. вечера (24 октября) отряд красногвардейцев навел Николаевский мост. По распоряжению штаба округа отряд ударного батальона приступил к разводке моста. Разные мосты на Неве в течение дня неоднократно разводились и затем вновь наводились. Ночью все мосты на Неве, кроме Николаевского, были наведены".
Письмо В.И. Ленина членам ЦК РСДРП9Б0, 24 октября: "Товарищи! Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно. Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс. Буржуазный натиск корниловцев, удаление Верховского показывает, что ждать нельзя. Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т. д. Нельзя ждать!! Можно потерять все!! Цена взятия власти тотчас: защита народа (не съезда, а народа, армии и крестьян в первую голову) от корниловского правительства, которое прогнало Верховского и составило второй корниловский заговор. Кто должен взять власть? Это сейчас неважно: пусть ее возьмет Военно-революционный комитет "или другое учреждение", которое заявит, что сдаст власть только истинным представителям интересов народа, интересов армии(предложение мира тотчас), интересов крестьян (землю взять должно тотчас, отменить частную собственность), интересов голодных. Надо, чтобы все районы, все полки, все силы мобилизовались тотчас и послали немедленно делегации в Военно-революционныц комитет, в ЦК большевиков, настоятельно требуя: ни в коем случае не оставлять власти в руках Керенского и компании до 25-го, никоим образом; решать дело сегодня непременно вечером или ночью. История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя потерять все. Взяв власть сегодня, мы берем ее не против Советов, а для них. Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия. Было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября, народ вправе и обязан решать подобные вопросы не голосованиями, а силой; народ вправе и обязан в критические моменты революции направлять своих представителей, даже своих лучших представителей, а не ждать их. Это доказала история всех революций, и безмерным было бы преступление революционеров, если бы они упустили момент, зная, что от них зависит спасение революции, предложение мира, спасение Питера, спасение от голода, передача земли крестьянам. Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало! Промедление в выступлении смерти подобно".
Сообщение газеты "День" о положении в Смольном 24 октября: "Смольный окружен со всех сторон войсками Петроградского гарнизона. Еще утром пришли две роты Литовского полка, которые расположились частью перед зданием, частью внутри Смольного. К 1 часу дня прибыли на грузовых автомобилях отряды Красной гвардии, которые немедленно заняли все входы и выходы Смольного и установили во всех частях здания пулеметы. Штаб караулов, охраняющих Смольный, расположился в маленькой комнате в первом этаже; там же находится несколько запасных пулеметов, которые, по-видимому, предполагается установить на крыше здания. Днем около 3 часов прибыл к Смольному отряд, посланный 6-м саперным полком, для охраны Петроградского Совета; к вечеру охрана Смольного была усилена, и в здание Совета, кроме членов ЦИК и Петроградского Совета, никто не пропускается. Не были пропущены также и представители буржуазной прессы. Вокруг здания Совета царит большое оживление. Ежеминутно подъезжают к крыльцу автомобили с солдатами и матросами, которые, высадив своих пассажиров, мчатся по направлению к Таврическому дворцу. На площади перед Смольным в различных направлениях проходят отдельные патрули вооруженных солдат. Солдатам раздаются воззвания Военно-Революционного Комитета и газета "Рабочий и солдат". В коридорах оживленно обсуждается характер сегодняшнего съезда и многими высказывается недовольство тем, что съезд, по-видимому, будет отложен или в лучшем случае открыт лишь сегодня вечером. Указывают, что отложить съезд - значит сдать добровольно свои позиции и капитулировать перед Временным правительством".
Сообщение газеты "Речь", 26 октября: "В 9 часов вечера (24 октября) в помещение агентства явился редактор гельсингфорской большевистской газеты "Прибой" г. Старк в сопровождении барышни и вооруженных матросов. Г. Старк заявил, что он назначен комиссаром Военно-революционного комитета, и потребовал, чтобы ему были предоставлены для просмотра все телеграфные сообщения Петроградского телеграфного агентства, сообщенные циркулярно во все газеты. Г. Старк сел в одной из комнат агентства вместе с барышней за письменным столом, положив на стол два револьвера. Директор Петроградского телеграфного агентства С. 3. Раецкий заявил, что он подчинен Временному правительству, но считает своим долгом продолжать деятельность агентства, так как осведомление страны есть дело государственной важности. Поэтому он будет продолжать свою деятельность и, подчиняясь насилию, будет показывать все циркуляры агентства представителю Военно-революционного комитета. Комиссар Военно-революционного комитета просматривал решительно все сообщения агентства".
Вечером 24 октября на квартиру Фофановой, где скрывался В. И. Ленин, пришел Эйно Рахья, связной между В. И. Лениным и ЦК. Он рассказал о событиях в городе и действиях Военно-революционного комитета. - Да, сегодня должно начаться. Ленин ходил по комнате из угла в угол, о чем-то думал. Потом резко остановился и, повернувшись к Рахья, сказал: - Нужно идти в Смольный. Тот стал его отговаривать, доказывая всю опасность такого предприятия. Ленин не согласился с ним и решительно сказал: - Едем в Смольный. Для того чтобы обмануть шпиков Керенского, решили замаскироваться. В меру возможности Ленин переменил одежду, перевязал щеку грязной тряпкой, на голову одел старую помятую кепку. У Рахья были припасены два "пропуска" в Смольный со счищенными резинкой фамилиями прежних владельцев и вписанными вместо них несуществующими членами Петроградского Совета, причем чернила расплылись, так что подделка сразу бросалась в глаза. Около 8 часов вечера Ленин и Рахья вышли из дома и направились к Сампсоньевскому проспекту. Минут через десять у самой остановки их нагнал почти пустой трамвай. Они взобрались на заднюю площадку прицепного вагона и благополучно доехали до угла Боткинской улицы, где трамвай заворачивал в парк. Дальше пошли пешком. У Литейного моста на Выборгской стороне стоял караул красногвардейцев. Здесь прошли беспрепятственно, но, дойдя до середины моста, заметили на другой стороне солдат Керенского. Они требовали у всех проходящих пропуска. Солдат окружала толпа рабочих, возмущавшихся требованием никому не известных пропусков. Воспользовавшись спором и сутолокой, Ленин и Рахья проскользнули на Литейный проспект и свернули на Шпалерную. До Смольного было рукой подать. Навстречу ехали два верховых юнкера. Подскакав вплотную, они скомандовали: - Стой! Пропуска! Рахья шепнул Ленину: - Идите, я с ними сам разделаюсь, - и нащупал в кармане пальто револьвер. Отчаянно ругаясь, Эйно вступил с юнкерами в перебранку. Пьяным голосом он кричал, что никому не известно, что нужны какие-то пропуска. В это время Ленин незаметно отходил в сторону от юнкеров, внимание которых было отвлечено на Рахья. Они угрожали ему нагайками и требовали, чтобы он шел за ними. Рахья в ответ ругался и не трогался с места. Наконец юнкера не выдержали и, решив не связываться с пьяными бродягами, поехали прочь. У дверей Смольного собралась большая толпа, выяснилось, что неожиданно пропуска членов Петроградского Совета, бывшие ранее белого цвета, заменены красными. Это было непреодолимым препятствием для многих, в том числе для Ленина и Рахья, потому что поблизости они не заметили ни одного знакомого работника партии. Столпившиеся у входа люди возмущались тем, что их не пропускают, у каждого было свое какое-то срочное дело, но солдаты и красногвардейцы были непреклонны. Рахья возмущался больше всех, размахивая своими "липовыми" пропусками, он кричал: - Как это меня, полноправного члена Петроградского Совета, не пропускают! На его крики никто не обратил внимания - кричали и без него много, тогда он набрал в грудь побольше воздуха и закричал тем, кто стоял впереди: - Проходите, товарищи! А в самом Смольном разберемся! Навались! Контролеры были отброшены, и в хлынувшем в Смольный людском потоке Ленин и Рахья проникли в здание Совета. На втором этаже, в конце коридора у окна рядом с актовым залом, Ленин вошел в какую-то пустую комнату и послал Рахья за Подвойским. Во время разговора Ленина с председателем Военно-революционного комитета в комнату вошли трое - меньшевики Дан и Либер, эсер Гоц. Подвойский смерил их негодующим взглядом, но это были люди закаленные и смутить их было не так-то просто. Дан вынул из пальто сверток и пригласил друзей закусить, сказав, что у него есть булка с маслом, колбаса и сыр. Сверток они разложили на другом конце стола, за которым сидел Ленин, и, переговариваясь между собой, совершенно не обращали внимания на Подвойского и его собеседника. Пережевывая бутерброд с колбасой, Дан поднял голову и узнал Ленина, несмотря на его грим и повязку. Страшно смутившись, поперхнувшись, он схватил остатки своего пиршества и кинулся вон из комнаты, за ним как ошпаренные выскочили двое его "боевых друзей". Ленин хохотал до слез, несмотря на всю серьезность положения в городе. Через минуту он уже снова был серьезен и сосредоточен. Отныне руководство восстанием перешло непосредственно в его руки.
В ночь на 25 октября на площади перед Смольным зажглись десятки костров. Вокруг них грелись с винтовками за плечами красногвардейцы, матросы и солдаты. На первом этаже института помещался Центральный Совет фабзавкомов. Еще до наступления вечера 24 октября некоторые из наиболее нетерпеливых членов Центрального Совета обращались в Военно-Революционный Комитет с просьбой немедленно дать им любое боевое задание. Им отвечали: "Выдержка и дисциплина. Когда потребуется, мы никого из вас не забудем". Хмурые, огорченные таким ответом, фабзавкомовцы уходили к себе. Ночью пришла их очередь. Войдя в гудевшую от голосов множества сновавших в разные стороны людей приемную Военно-революционного Комитета, член Центрального Совета фабзавкомов Уралов был оглушен громкими возгласами, стуком пишущих машинок и телефонными звонками. Члены ВРК Свердлов, Дзержинский, Урицкий, Подвойский диктовали машинисткам мандаты, приказы и поручения.
В час ночи 25 октября Керенского посетила делегация расквартированных в Петрограде казачьих полков и заверила "главковерха" в своей верности Временному Правительству.
Из воспоминаний А. Ф. Керенского: "В этот момент у меня не было ни малейших сомнений в том, что эти три казачьих донских полка не нарушат своей присяги, и я немедленно послал одного из моих адъютантов в штаб сообщить, что можно вполне рассчитывать на казаков. Как и утром в Совете Республики, я еще раз жестоко ошибся. Я не знал, что, пока я разговаривал с делегатами от полков, Совет казачьих войск, заседавший всю ночь, решительно высказался за невмешательство казаков в борьбу Временного Правительства с восставшими большевиками..."
В первый момент ошарашенный Уралов ничего не мог понять. Увидев, что Подвойский освободился и направился к дверям, Уралов подошел к нему. - А, фабзавкомы. Вот и отлично. Для вас тоже есть дело, - и Подвойский быстро заговорил, положив руку на плечо Уралову: - Вы назначаетесь комиссаром Военно-Революционного Комитета для занятия типографии газеты "Русская воля". Вот вам боевая задача. Поедете в типографию "Рабочего пути", возьмете матрицы. По пути заедете в Семеновский полк и возьмете с собой человек 20-30 солдат на всякий случай: возможно, там засели юнкера. К сведению: сегодня юнкера дважды пытались разгромить нашу типографию. Мы не можем допустить, чтобы партия и рабочий класс хотя бы на один день лишились своего боевого печатного органа. Займете типографию "Русской воли", а также и редакцию, если потребуется, вооруженной силой. Обеспечите организацию печатания и выхода без опоздания газеты "Рабочий путь"... Обождите минуту - сейчас получите мандат. Через несколько минут Подвойский вручил Уралову два мандата: один - с назначением комиссаром в типографию "Русской воли", а другой - на получение наряда солдат из Семеновского полка. Зарегистрировав мандаты, Уралов побежал в транспортный отдел и получил наряд на грузовик. Заехав в типографию "Рабочего пути", где его уже ждали, и забрав матрицы газеты, он поехал в Семеновские казармы. Затягиваясь на обжигающем ветру в кузове грузовика самокруткой, Уралов думал: "Как отнесутся солдаты к приказу? Все ли они верны Советам и Военно-Революционному Комитету? Поддержат ли в решающую минуту? Ведь это бывший лейб-гвардии Семеновский полк, опора самодержавия, усмиритель декабрьского восстания в Москве в пятом году?" На грязных и плохо освещенных петроградских улицах навстречу мчавшемуся грузовику то и дело попадались отряды красногвардейцев, матросов и солдат с винтовками и карабинами за плечами, грузовики, до отказа наполненные вооруженными людьми. Редкие прохожие провожали их долгими взглядами. Вот и казармы. Войдя в канцелярию штаба полка, Уралов потребовал у дежурного офицера немедленно вызвать комиссара полка и выделить 25-30 солдат для выполнения боевого задания Военно-революционного комитета. Поручик ответил, что он не может назначить солдат без доклада начальству. Из соседней комнаты вышел солдат. - Я дежурный член ревкома. В чем дело, товарищ? - спросил он. Уралов подал предписание. Через несколько минут они уже были в казарме. Солдаты готовились ко сну, но были подняты по тревоге. Выйдя на середину зала, Уралов обратился к ним: - Товарищи солдаты! Долгожданный момент наступил. Во всем городе началось восстание под руководством большевиков за переход всей власти Советам. Вооруженные революционные рабочие всего Петрограда и революционные матросы Балтийского флота занимают все важнейшие учреждения в городе. Мне как представителю Военно-Революционного Комитета поручено занять типографию газеты "Русская воля" бывшего царского министра внутренних дел Протопопова. В типографии должна печататься большевистская газета. Возможно сопротивление юнкеров. Мне нужно 25-30 человек. Согласны ли вы ехать со мной? Неожиданно грянуло громовое "ура!". Послышались радостные крики: "Наконец-то! Давно пора! Ура большевикам!" - и посыпались проклятья на голову Керенского и буржуазии. Несмотря на то что нужны были 25-30 человек, все бросились к оружию и выбежали на улицу. Офицеры пытались удержать добровольцев, но они со всех сторон облепили грузовик, а те, кто не поместился, пошли пешком. Помня предупреждение Подвойского, Уралов остановил автомобиль, не доезжая до здания газеты, и расставил караулы. Ворота были на замке. На стук вышел сторож, отказавшийся открывать без "докладу начальству". После нескольких грозных слов вооруженных людей он быстро переменил свою позицию и открыл ворота "без докладу". По всему было видно, что никаких юнкеров в типографии нет. На первом этаже при неожиданном появлении солдат во главе со штатским сбежались рабочие из всех цехов. Уралов обратился к ним с краткой речью о начавшемся восстании. Он знал, что среди печатников было много меньшевиков, за что их профсоюз был назван "желтым", поэтому задал им вопросы: согласны ли они печатать свою рабочую газету и признают ли они власть Советов? В ответ раздались крики: "Ура!", "Да здравствуют Советы!" Прибежали рабочие с других этажей. Многие от радости стали обниматься с семеновцами. Кто-то из меньшевиков крикнул: - А кто нам будет платить за работу? После ответа комиссара, что им нечего беспокоиться, так как на защите их интересов и прав теперь будет стоять рабочая Советская власть, меньшевик под негодующими взглядами товарищей скис. Оставив рабочих обсуждать события и отрядив к ним двух солдат, двинулись дальше. В помещении редакции на третьем этаже обстановка была совсем другой. Здесь кроме наборщиков, корректоров и линотипистов были корреспонденты, литераторы, редакторы. Эти шипели как придавленные змеи. Обступив комиссара со всех сторон с перекошенными от злобы лицами и не давая ему пройти в кабинет главного редактора, они засыпали его вопросами, очевидно надеясь на следующий день рассказать на страницах своей газетенки о "зверствах большевиков". Кое-кто пытался выдавить из себя вымученное остроумие, другие заискивающе улыбались, спрашивая, надолго ли их арестуют и куда отправят. Какая-то высокая как коломенская верста дама вдруг завизжала, что у нее опять "стащат манто". С каменным лицом Уралов выждал, пока они немного утихомирятся, и сказал: - Мы пришли, господа, не для грабежа, ни у кого из вас ничего не пропадет, арестовывать вас тоже пока никто не собирается. А сейчас попрошу очистить проход. Семеновцы сняли с плеч винтовки. Интеллектуальная гвардия буржуазии бросилась врассыпную под хохот рабочих. Добравшись до кабинета редактора и очистив его от посторонних, Уралов по телефону доложил в Смольный, что типография "Русской воли" готова к выпуску рабочей газеты: - Прошу срочно прислать редакторов и остальной персонал редакции. Положив трубку, Уралов потребовал показать печатающийся номер "Русской воли". Бегло просмотрев передовицу, полную злобных и клеветнических выпадов против большевистской партии, ВРК и Петросовета, он швырнул ее под ноги редактору и объявил, что именем революции печатающийся номер "Русской воли" конфискуется, а газета закрывается навсегда. Тут же отдал приказ прекратить печатание, а отпечатанный тираж сжечь и подготовить машины к печатанию "Рабочего пути". Прибыли работники редакции "Правда", и к 5 часам утра центральный орган партии был отпечатан в десятках тысяч экземпляров. Нахлынувшие мальчишки-газетчики "Русской воли" были ошеломлены, когда вместо буржуазной газеты им стали выдавать "закрытую" накануне Керенским большевистскую газету "Рабочий путь". Сколько за одну ночь событий - исчезла "Русская воля", в городе восстание! Они стрелами вылетали за ворота, обгоняя друг друга и крича во все горло, рассыпаясь по улицам и насмерть пугая обывателей.
Предписание комиссару Гвардейского экипажа о занятии Государственного банка, 25 октября: "Военно-революционный комитет при Петроградском Совете р. и с. д. предписывает вам занять к 6 час. утра главную контору Государственного банка на Екатерининском канале. Председатель Н. Подвойский Секретарь Антонов".
В 6 часов отряд Гвардейского флотского экипажа из 40 матросов подошел к ограде Государственного банка. Растерявшийся часовой беспрепятственно пропустил вооруженных матросов. Растолкав спящего начальника караула эсера Булхова, они объяснили ему, что по приказу Военно-Революционного Комитета занимают Государственный банк. Булхов не стал сопротивляться и только покорно кивал головой. Матросы быстро расставили свои посты по всему зданию, у входа в банк и у всех городских телефонов. Взвод семеновцев, несший охрану банка, остался нейтральным. Утром служащие банка с изумлением увидели, что в карауле уже стоят революционные матросы.
"К гражданам России! Временное Правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Военно-Революционного Комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона. Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено. Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян! Военно-Революционный Комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов. 25-го октября 1917 г. 10 ч. утра".
Вечером 24 октября открылось экстренное заседание судового комитета "Авроры" в присутствии всей команды и офицеров. Белышев сообщил о приказе Военно-Революционного Комитета привести корабль в боевую готовность. - Имею совсем иное распоряжение, - раздался голос командира крейсера. - Главный начальник округа предписал всем частям и командам оставаться в казармах. Всякие самостоятельные выступления запрещены. Исполнение войсками каких-либо приказов, исходящих от различных организаций, категорически воспрещается. Матросы зашумели. - Товарищи! - перекрывая шум, закричал Белышев. - Только что мною получено предписание Центробалта - всецело подчиняться распоряжениям Военно-Революционного Комитета Петроградского Совета. - Покажите мне это предписание, - потребовал командир. Белышев передал ему телеграмму. Увидев, что оно обращено к комиссару "Авроры", командир гневно сказал: - Что за комиссар? Посторонние на военном корабле?! - Я комиссар. Вот мой мандат. Предупреждаю вас, гражданин командир, что всякий приказ, отданный вами без моего согласия, недействителен... Корабль привести в боевую готовность! Из Кронштадта подошли буксирные катера с баржей, груженной снарядами. Их быстро спустили в корабельные погреба, и к полуночи "Аврора" находилась в полной боевой готовности. Караулы были удвоены. Возле причала, у главных ворот Франко-Русского завода, у Калинкина моcтa расхаживали матросские патрули. Из Смольного пришел приказ: движение по Николаевскому мосту "восстановить всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами". Судовой комитет решил подвести крейсер к мосту. Отдав приказ: "Поднять пары, прогреть машины", Белышев пошел в каюту командира крейсера: - "Аврора" должна подойти к Николаевскому мосту. - Расчистка Невы в пределах города не производилась с самого начала войны, "Аврора" может сесть на мель, - угрюмо ответил командир. Тогда комиссар отправился в кают-компанию и объявил офицерам, что крейсер нужно вывести в Неву. Господа офицеры отмолчались. Белышев пошел к выходу, повернулся и резко бросил: - Предлагаю не выходить на палубу. Через пять минут у дверей кают-компании и каюты командира крейсера встали часовые. Проверить фарватер ручным лотом вызвался старшина рулевых Сергей Захаров. Затянув на бушлате пояс с кобурой, повесив на грудь аккумуляторный фонарь, заклеенный черной бумагой с едва заметным отверстием, Захаров спустился в шлюпку. Через полтора часа он вернулся, поднялся на борт и, сияющий, вручил Белышеву лист бумаги с нанесенным фарватером. - Пройдет крейсер! - радостно доложил старшина комиссару. Со схемой глубин Белышев опять пошел к командиру корабля. Тот снова отказался вести "Аврору". Тогда комиссар приказал арестовать всех офицеров, а сам с членами судового комитета поднялся на командный мостик. Зазвенел машинный телеграф: - Малый вперед! Буксиры начали отводить "Аврору" от заводской стенки. В непроглядной тьме крейсер выходил в Неву. - Командир желает видеть комиссара! - Веди его сюда. На мостик поднялся командир, подавленный и сумрачный. - Я не могу допустить, - сказал он, не глядя на Белышева, - чтобы "Аврора" села на мель. Я согласен довести корабль до моста. - Ладно... ведите... Усиливался дождь, налетали порывы ветра, беззвучно ощупывали свинцовую Неву прожектора. Крейсер медленно двигался вперед. В 3 часа 30 минут он подошел к Николаевскому мосту, бросил якорь, осветил мост. Один его пролет был разведен. Юнкера, охранявшие мост, увидев крейсер, разбежались. Судовые электрики в шлюпке добрались до берега и привели в действие механизмы разводной части моста. Пролеты сомкнулись, на мост с Васильевского острова хлынули красногвардейские и солдатские отряды.
Телеграмма генерала Багратуни всем комитетам, начальникам станций и заведующим передвижением войск, 25 октября: "7час. Верховный главнокомандующий приказал идущие на Петроград с фронта эшелоны войск направлять в Петроград вне всякой очереди, прекратив, если надо, пассажирские перевозки. Генерал Багратуни".
Телеграмма начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Н. Н. Духонина частям действующей армии, 25 октября: "Вчера, 24 октября, министр-председатель обратился к Совету Республики с просьбой поддержать Временное Правительство для принятия решительных мер против большевиков, действия коих за последнее время, по докладу министра-председателя Совету республики, препятствовали планомерной работе правительства по поддержанию порядка в стране и обеспечению свободы и независимости ее, с одной стороны, и своевременному сбору Учредительного собрания - с другой стороны. Призыв министра-председателя был поддержан громадным большинством Совета Республики. Тем не менее в ночь на 25 октября под влиянием агитации большевиков большая часть Петроградского гарнизона, не желавшая вовремя идти на позиции, примкнула к большевикам; остальная часть этого гарнизона заняла пассивное положение. Возмутившиеся против Временного Правительства части Петроградского гарнизона выставили в городе свои посты. По приказанию главковерха к Петрограду двинуты войсковые части Северного фронта. Общеармейский комитет при Ставке в ночном заседании вынес резолюцию, осуждавшую выступления в Петрограде большевиков, и высказался за поддержку Временного Правительства. Священный долг перед родиной в эти тяжелые минуты, переживаемые ею, требует от армии сохранения полного содействия, самообладания и прочного положения на позициях, тем самым оказывая содействие правительству и Совету Республики по обеспечению неприкосновенности страны и ее свободы, добытой революцией. Духонин".
В ночь на 25 октября члены ЦК, в том числе и В. И. Ленин, ночевали в Смольном, в комнате № 114, охранявшейся караулом красногвардейцев. Здесь на полу и на стульях руководители восстания смогли несколько часов отдохнуть, чтобы потом снова включиться в работу.
Предписание ВРК начальнику тюрьмы "Кресты": "Военно-революционным комитетом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов предписывается Вам немедленно освободить политических заключенных по указанию старосты политических заключенных. Председатель Подвойский Секретарь Антонов 25 октября 1917 г."
В ночь на 25 октября в "Кресты" пришли представители Военно-Революционного Комитета и потребовали от начальника тюрьмы немедленно выпустить всех заключенных большевиков. На рассвете Хаустов, Рошаль, солдаты 176-го и 1-го пехотных полков вышли на свободу, Было обычное серенькое петроградское осеннее утро, но им оно показалось необыкновенно прекрасным. Прямо из тюрьмы они отправились в Смольный, а через сутки Хаустов уже встречал направляющихся в Трубецкой бастион министров.
Два часа ночи 25 октября. Гельсингфорс спал, окутанный ночным мраком. Тихо, без сирен подходили к пристани один за другим катера и буксиры. Бесшумно высаживались с них боевые роты, молча, без команд строились и уверенной поступью шли на вокзал. Здесь не было обычной праздной толпы в разноцветных одеждах - проходили морские роты в черных шинелях. Мерно застучали колеса вагонов, и один за другим под "Марсельезу" полковых оркестров эшелоны пошли на Петроград. Проводив войска, Дыбенко поспешил в Центробалт. В тихом заливе, нагнав пары, его сигнала ждали боевые корабли Балтийского флота. Медленно выравниваясь в кильватерную колонну, один за другим мимо яхты "Полярная звезда", где помещался Центробалт, проходили миноносцы. Их стеньги были украшены красными полотнищами с надписью: "Вся власть Советам". Команды на миноносцах и остающихся кораблях выстроились во фронт на палубах. Оркестры и громовые раскаты "ура" провожали уходящих на борьбу в Петроград. Набережная, залитая утренним солнцем, заполнилась народом. Тысячи ликующих взоров рабочих и недоумевающих взглядов обывателей провожали уходящие корабли. Миноносцы, пройдя Гельсингфорские ворота, прибавили ход. Теперь их ничто и никто не остановит. Они спешили, стараясь не опоздать к решающей схватке революции. Долго еще оставались недвижными моряки на бортах кораблей, оставшихся в порту. На их омраченных лицах был написан вопрос: "А мы? Так и не примем участия в революции?" С "Республики" и "Петропавловска" беспрерывно звонили в Центробалт: - А мы разве не пойдем в Петроград? У нас все готово. Мы ждем приказания. Дыбенко старался успокоить: - Вы - резерв. Потребуетесь, и вас пошлем. Пока будьте наготове. У фальшборта "Полярной звезды" стояли адмирал Развозов и инженер Винтер. Обращаясь к ним, Дыбенко сказал: - Ну, что? Теперь поверите? - Да, это чудо. Совершается невозможное. При таком рвении и силе желания за вами обеспечен успех. В таких условиях приятно и послужить, - ответил Развозов. В комнату, где работала руководящая тройка Военно-революционного комитета, вошел Ленин. Спокойно, но настойчиво он потребовал выяснить, почему ослабло продвижение цепей к Зимнему. Тут же сам стал доискиваться причин. Послал связных с приказом ускорить окружение Зимнего и Мариинского дворцов. С его приходом в Смольный восстание приобрело особую энергию. Ежеминутно в комнату Военно- Революционного Комитета после посещения Ленина стали приходить работники партии: - В помощь... - Владимир Ильич прислал в ваше распоряжение.
Первое продвижение войск к Зимнему дворцу началось в 7 часов утра 25 октября. К этому времени уже были заняты все вокзалы, мосты, электростанции, телеграф. В городе спокойно. В полках наготове дежурные роты, в районах и на заводах дежурили отряды Красной гвардии.
- Товарищи! - Подвойский посмотрел на присутствующих членов Военно-Революционного Комитета. - Поручение от ЦК. Надо разогнать штаб округа и покончить с юнкерами. Выделяется полевой штаб, которому и придется это сделать. Временное Правительство надо будет арестовать. Бубнов, Антонов, Чудновский, Еремеев и я сейчас должны все это быстро обсудить. Имейте в виду, что уже напечатано объявление о переходе власти к Петроградскому Совету.
Разговор по прямому проводу генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующего генерала М. К Дитерихса с генералом для поручений Б. А. Левицким, 25 октября: "Дитерихс. Не можете ли вы как очевидец происходящего дать краткую ориентировку для главкофронта? Левицкий. Даю. Третьего дня ночью Петроградский Совет, давно уже имеющий преобладание большевиков и всеми силами и средствами стремящийся сорвать планомерную работу правительства, выпустил приказ гарнизону не исполнять приказаний штаба Петроградского округа как органа Временного Правительства. Это было следствием отказа Полковникова признавать права контроля над его действиями со стороны Совета. Этот акт призыва к неповиновению органам Временного Правительства заставил министра-председателя ясно и определенно вчера, 24 октября, в Совете Республики разъяснить создавшееся положение и указать линию поведения Временного Правительства. Он называл большевизм своим именем и заявил о неуклонной твердости Временного Правительства и решимости начать борьбу с этим злом. Вслед за этим части Петроградского гарнизона, под влиянием бешеной агитации, с одной стороны, и в глубине души всеми силами стремящиеся не идти на позицию перешли на сторону большевиков, из Кронштадта прибыли матросы и легкий крейсер. Разведенные мосты вновь наведены ими. Весь город покрыт постами гарнизона, но выступлений никаких нет. Телефонная станция в руках гарнизона. Части, находящиеся в Зимнем дворце, только формально охраняют его, так как активно решили не выступать; в общем впечатление как будто бы Временное Правительство находится в столице враждебного государства, закончившего мобилизацию, но не начавшего активных действий. Эта малая решимость большевиков, давно уже имеющих фактическую возможность разделаться со всеми нами, и дает мне право считать, что они не посмеют пойти вразрез с мнением фронтовой армии и дальше указанного не пойдут, но это оптимистическое мое мнение может оказаться и неосновательным, если армия еще более резко не подчеркнет своего мнения, выраженного комитетом Ставки".
"Военно-революционный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов предписывает трем броневикам, достаточно вооруженным, отправиться к Зимнему дворцу. Председатель Подвойский Секретарь Антонов".
В городе ничто не напоминало о восстании. Было хоть и прохладно, но солнечно. По улицам шли люди, проезжали извозчики и автомобили. Еремеев14 подъехал к Троицкому мосту - там стоял караул Павловского полка. В это время прошел батальон юнкеров, направляясь по набережной к Зимнему дворцу. Офицер, шедший с батальоном, что-то спросил караульных на мосту и догнал своих юнкеров. Еремеев поехал к Павловским казармам. Подписав путевку шоферу, он отпустил его, решив, что в Смольном тот будет нужнее. Предъявив мандат часовым, он прошел в канцелярию и спросил комиссара. Комиссаром в полку был Дзенис, которого Подвойский рекомендовал Еремееву как хорошего работника, сумевшего наладить отношения с солдатами. - Хорошо, что вы приехали, - сказал, поздоровавшись, Дзенис. - У нас в полку уже разные разговоры, спрашивают: чего молчит Смольный? Дворцовая площадь занята юнкерами и артиллерией. Ходят патрули, что-то готовится. - Ничего, товарищ Дзенис. Теперь не июльские дни. Какие у вас отношения с преображенцами? - Как будто ничего, но они, кажется, не хотят выступать. - Нехорошо, что у нас такие соседи, но ничего не поделаешь. Вряд ли они будут помогать юнкерам. - Не будут, я уверен. И против солдат не пойдут. Юнкера тут патрули послали, так мы им сказали, чтоб мимо нас не ходили. Теперь ходят только до переулка по Миллионной.
Телеграмма главнокомандующего Петроградским военным округом полковника Полковникова в Ставку и главнокомандующему Северным фронтом, 25 октября: "№ 538/с Секретно. Доношу, что положение в Петрограде угрожающее. Уличных выступлений, беспорядков нет, но идет планомерный захват учреждений, вокзалов, аресты. Никакие приказы не выполняются. Юнкера сдают караулы без сопротивления, казаки, несмотря на ряд приказаний, до сих пор из своих казарм не выступили. Сознавая всю ответственность перед страною, доношу, что Временное Правительство подвергается опасности потерять полностью власть, причем нет никаких гарантий, что не будет сделано попытки к захвату Временного правительства. 10 час. 15 мин. Главноокр Петроградский Полковник Полковников".
Сообщение газеты "Речь": "Ввиду тревожных событий занятия в частных, общественных и правительственных учреждениях 25 октября были прекращены около 1 часа дня и служащие распущены по домам. Были распущены в 12 час. дня все учащиеся средних и низших учебных заведений. Трамвайное движение не прерывалось".
Радиограмма в Стокгольм В. В. Воровскому, 25 октября: "Военно-Революционный Комитет предлагает Вам представлять его в Швеции. Примите меры к самому широкому осведомлению общественного мнения Европы, Англии и Соединенных Штатов о характере и смысле происшедшего в России переворота. Телеграфируйте подробно о впечатлении, произведенном нашей пролетарско-крестьянской революцией на различные классы и партии в Западной Европе".
Патрули, высланные Еремеевым, быстро начали действовать. Остановили несколько автомобилей, привели пассажиров, курьеров, шедших с пакетами. Еремеев просмотрел пакеты - в штаб округа, в Зимний? Нет. Отпустить. Пассажиры автомобилей были не так покорны, как курьеры, повышали голос: - Почему мы задержаны? Что тут происходит? На каком основании? - Дело военное - вас не касается. Будьте любезны предъявить документы. Несколько купчиков, адвокат с дамой, какие-то иностранные коммерсанты. - Можете идти. Автомобили пока будут задержаны. - Как так! Это незаконно! Мы будем жаловаться. Один в штатском оказался полковником. - Вам придется проехать в Смольный. Дадим провожатого. Вошел прилично одетый господин с портфелем. - Товарищ начальник, вот министр, - представил его солдат-конвоир. - Что у вас тут делается? Это безобразие! Меня задержали, я министр Прокопович, еду на заседание правительства! - Вам придется проехать в Смольный. - Что?! Насилие над членом правительства! Это неслыханно, чудовищно! Объясните же, что делается, кто вы? - Член Военно-революционного комитета Еремеев. - Кто вам дал право задерживать члена правительства? Это самоуправство! Вы за это ответите! Я требую, чтобы меня отпустили, мне спешно нужно на заседание правительства!!! - Вы там не будете. Вам придется проехать в Смольный. - Это невероятно! Да понимаете ли вы, что вы делаете?! - Да. Это революция. Ваше правительство не существует. Все разговоры бесполезны - вы поедете в Смольный. С отвисшей челюстью и выпученными глазами министр покорно пошел за конвоиром. Привели управляющего делами Временного правительства. Видимо, уже плохо соображая, он просил отпустить его, так как у него срочные дела. Управляющего делами тоже отправили в Смольный. Все делалось очень вежливо и корректно.
Приказ А. Ф. Керенского главнокомандующему Северным фронтом генералу В. А. Черемисову, 25 октября: "Приказываю с получением сего все полки пятой Кавказской казачьей дивизии со своей артиллерией, 23-й Донской казачий полк и все остальные казачьи части, находящиеся в Финляндии под общей командой начальника пятой Кавказской казачьей дивизии, направить по железной дороге в Петроград, Николаевский вокзал, в распоряжение главного начальника Петроградского округа полковника Полковникова. О времени выступления частей донести мне шифрованной телеграммой. В случае невозможности перевозки по железной дороге части направить поэшелонно походным порядком. Главковерх Керенский".
В полдень Благонравов отправился на бывшем комендантском автомобиле в Смольный с твердым намерением предложить Военно-Революционному Комитету наступательный план действий. На втором этаже его встретил Антонов-Овсеенко и повел в комнату, где у карты Петрограда, покрытой флажками, оживленно разговаривали Подвойский и Чудновский. Предложение Благонравова запоздало. По плану, принятому Военно-Революционным Комитетом, главным опорным пунктом и базой для штурма Зимнего должна была стать Петропавловская крепость, которая высылала связных в соседние части и на "Аврору".
Постановление общего собрания рабочих механического, трубочного и гильзового завода "П. В. Барановский", 25 октября: "Мы, рабочие и работницы завода "Старый Барановский", заслушав доклад товарищей из революционной директории на данном заводе о надвигающихся душителях пролетариата, постановили: 1. Всеми силами, имеющимися у нас, рабочих данного завода, прийти на помощь Всероссийскому съезду Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, и с оружием в руках будем отстаивать свободу и революцию и готовы умереть на баррикадах за великое дело справедливости, брошенной нашими врагами в лужу грязи и попираемой преступными ногами наглецов и изменников корниловцев с Керенским во главе. 2. Приветствуем и выражаем полное доверие образовавшейся на данном заводе временно-революционной директории, которая, как истинный и справедливый борец, приняла на себя руководство силами в борьбе за наши всеобщие пролетарские интересы, а потому мы вместе с ними. 3. Вся власть нашим братьям, Всероссийскому съезду Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые единственно могут выражать наши истинные стремления и нужды. Требуем: мира, хлеба и свободы".
Распределив между собой участки и командование, члены ВРК поспешили на места - тревожные вести о подходе преданных Керенскому казачьих частей приходили все чаще и чаще, каждая минута была дорога. Антонов поехал на "Аврору", Благонравов на автомобиле вместе с Чудновским - в Петропавловскую крепость. У въезда на Троицкий мост они расстались - Чудновский отправился в Павловский полк, которым он должен был руководить при наступлении на Зимний. Чудновский пообещал выслать заставу к Троицкому мосту, а Благонравов решил установить пулеметы для продольного обстрела моста, в случае если юнкера еще раз попытаются его развести. Около бывшего дворца Кшесинской, напротив крепости, было заметное оживление. Дворец после июльского разгрома Временным правительством большевистской военной организации, помещавшейся в нем, был занят ударниками и георгиевскими кавалерами - частями, преданными Временному правительству. Теперь они явно к чему-то готовились. Старший крепостного патруля подтвердил, что у дворца Кшесинской делается что-то подозрительное. По его словам, ночью к ударникам приезжали какие-то автомобили, при проверке предъявлявшие пропуска ВЦИК, группами выходили вооруженные люди. Благонравов приказал выслать разведчиков с заданием во что бы то ни стало проникнуть внутрь дворца и, потолкавшись среди ударников, выяснить их настроение. В крепости он отдал распоряжение выставить на всякий случай на стену пулемет в сторону дворца. Операция эта, намеренно проделанная с большим шумом, привлекла внимание засевших в дворце и, видимо, произвела на них впечатление - во всяком случае до 27 октября ударники оставались пассивными. Началась подготовка к обстрелу Зимнего дворца. Крепость могла стрелять только из пулеметов и винтовок - орудия, грозно стоявшие на парапетах, были не более чем декорацией - стреляла лишь одна пушка, указывающая время. После недолгих поискав на дворе арсенала среди десятков неисправных орудий было найдено несколько трехдюймовых орудий, по внешнему виду казавшихся вполне пригодными. Совместными усилиями их вытащили в лагеря - небольшое пространство между крепостной стеной и Обводным каналом Невы, раньше действительно бывшее местом лагерного расположения гарнизона. Выбирать другую позицию не приходилось, потому что без всяких приспособлений втащить пушки на крепостную стену было невозможно, а поставить орудия внутри крепости было нельзя из-за слишком близкой цели Зимний расстреливать можно было только прямой наводкой. С наступлением темноты орудия должны были быть выдвинуты из-за куч мусора, где их на время установили, опасаясь, что их заметят наблюдатели Зимнего дворца, на заранее выбранные места у самого берега Невы. Небольшое количество снарядов нашлось в арсенале, другая часть была получена с Выборгской стороны из склада огнеприпасов. Хуже было с артиллеристами. Крепостная рота была ненадежной, но выбора не было. В то время как Благонравов поручал наметить артиллеристов, явились делегаты крепостной роты и ее командир - молодой прапорщик. Они заявили, что уполномочены общим собранием роты довести до сведения комиссара, что рота, как и в июльские дни, намерена остаться нейтральной и поэтому отказывается выделять артиллеристов и вообще выступать с оружием в руках на чьей-либо стороне. Положение создавалось критическое - других артиллеристов не было. Немедленно Благонравов и Павлов направились в казарму крепостной роты. Там все были в полном сборе, ждали ответа от своих делегатов. Объяснив собравшимся, что занятая ими позиция не выдерживает никакой критики, Благонравов потребовал именем Петроградского Совета подчиняться его распоряжениям и предупредил, что неисполнение их повлечет для виновников весьма нежелательные последствия.
Разговор по прямому проводу начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Н. Н. Духонина с комиссаром Временного правительства при Ставке В. Б. Станкевичем, 25 октября: "Станкевич. Прошу доложить наштаверху, не желает ли он переговорить со мной по аппарату, и до ответа прошу не включать аппарат и не давать штасева. - Сию минуту, пошли докладывать. - У аппарата наштаверх. - У аппарата комиссарверх. Станкевич. Положение с каждой минутой сложнее. Мариинский дворец занят большевиками, на Неве стоят два крейсера из Кронштадта, попытка занять нашим караулом телефонную станцию при содействии юнкеров окончилась неудачей, так как юнкера были встречены броневиками. В руках правительства лишь центральная часть города, включая штабы и Зимний дворец. Силы правительства: две с половиной школы юнкеров, батарея Михайловского училища и два броневика. Этих сил достаточно продержаться 48 часов, но не больше, и нет возможности без помощи извне предпринять какие-либо активные меры. На улицах внешнее спокойствие, уличное движение продолжается, но очень грозно обстоит вопрос с продовольствием. Временное Правительство перманентно заседает. Генерал-губернатором Петрограда назначен Кишкин. Неизвестно ли вам, в каком положении посылка отряда с Севфронта? Духонин. Здравствуйте, Владимир Бенедиктович. Сведения которые я имею, я сообщил генералу Левицкому. Из них вы увидите, что войск назначено достаточно. По справке, которую я взял сейчас у начвосоверха, самокатные батальоны в ночь на сегодняшнее число со станций Передольское и Битецкая отправлены по желдороге в Петроград. По моим расчетам, они должны бы уже давно прийти по назначению. Неужели нет сведений об их приходе? Мне передавали, что поехали их встречать. Более подробных сведений о других частях нет, ибо Севфронт их еще собирает, но я думаю, что войска продвигаются по желдороге из Ревеля и через Псков и Финляндию. Как только начвосоверх получит данные о месте нахождения эшелонов, я вам тотчас же сообщу. Думаю, что к завтрашнему утру безусловно должно подойти несколько эшелонов. Мне непонятно, почему столь ничтожные силы правительства? Сегодня от комиссара казачьих войск я получил уверение в полной лояльности 1-го Донского казачьего полка, отчасти 14-го и лишь 4-й Донской не внушал доверия. Что делает Константиновское училище, Николаевское кавалерийское? Вероятно, найдутся еще, так что я думаю, что сил достаточно можно найти, необходимо лишь надлежащим образом организовать это дело, а там начнут подходить войска с фронта. У нас спокойно. Комитет общеармейский высказался против выступления большевиков и вошел в связь со всеми комитетами фронтов. Станкевич. Я думаю, что начальникам приходящих эшелонов необходимо давать указания, что если им по приходе в Петроград штаб округа не будет в состоянии дать какие-либо указания, то им следует, оставив охрану на вокзале, немедленно идти к штабу округа и к Зимнему дворцу, хотя бы на улицах им пришлось встретиться с препятствиями. Больше ничего не имею. Буду сейчас говорить с комиссарсевом. Если у вас нет ничего, то желаю всего доброго. Станкевич. Духонин. Я считаю необходимейшим условием высылку навстречу подходящим войскам за 2-3 станции особо доверенных лиц из Петрограда. Об этом я сегодня ночью говорил генералу Левицкому. Кроме того, просил штасев высылать с эшелонами представителей армейских или фронтового комитета. Очень был бы вам обязан, если бы около полуночи обрисовали положение. Сейчас мне докладывают, что по другим проводам, как-то довмин15 и огенквар16, нам не отвечают. Станкевич. Слушаюсь. В 24 часа постараюсь быть у аппарата. Ваши указания не только передам, но, может быть, и сам постараюсь выехать навстречу. Больше ничего? Всего хорошего. Духонин. Видите ли вы А. Ф.17? Станкевич. Нет, он уехал навстречу. Духонин. Меня это беспокоит. Все ли благополучно? Возможно ли было благополучно добраться? Станкевич. Были приняты все меры, и я надеюсь, что ничего не случилось, а оставаться ему здесь было невозможно. Духонин. Я с этим вполне согласен, и самое решение безусловно правильно и наболее рационально в сложившейся обстановке, и, если проезд через город был обеспечен, тогда, значит, все хорошо. Пока до свидания. Станкевич. Очень Вам признателен, что поделились со мной. Духонин. Значит, еще поговорим позже? Станкевич. Так точно. До свидания. Станкевич".
Сообщение газеты "Воля народа", 26 октября: "Вчера рано утром войсками Военно-революционного комитета были заняты Телеграфное агентство, Государственный банк, Главная телефонная станция и другие городские и государственные учреждения. Правительственная охрана была снята, причем солдаты перешли на сторону войск Комитета, а юнкера разошлись. Вся охрана улиц и зданий была взята в руки Милиции, Красной гвардии и патрулей солдат Петроградского гарнизона. В первую половину дня движение на улицах было нормально. До 12 час. дня начальнику милиции не поступило никаких заявлений о каких-либо беспорядках или преступных явлениях в городе".
Главной операцией первой половины дня 25 октября было занятие Мариинского дворца и разгон Предпарламента. В полдень то, что происходило во дворце, еще напоминало обычный "парламентский" день. Члены Совета Республики, журналисты собирались группами, обменивались новостями. Большую тревогу у них вызвало то, что телефоны Мариинского дворца оказались выключенными. Е. М. Кускова рассказывала, как арестовали ее мужа, министра продовольствия Прокоповича. В половине первого фракции начали совещаться в своих комнатах, а в это время во дворец входили солдаты Кексгольмского полка и матросы Гвардейского экипажа. Они выстроились вдоль главной лестницы. У входа встали караулы. Комиссар Чудновский предложил очистить помещение. Часть членов Предпарламента сразу покинула дворец. Председатель Совета Республики Авксентьев созвал заседание Совета старейшин, которое решило подчиниться силе и разойтись, но более ста "парламентариев" все-таки собрались в зале заседаний и 56 голосами против 48 при 2 воздержавшихся постановили закрыть заседание. Караул после четырехкратной проверки документов выпускал членов Предпарламента на улицу. Они долго еще топтались у подъезда, ожидая каких-то дальнейший событий в смутной надежде, что большевики "опомнятся". В это же время матросами были заняты военный порт с радиостанцией и Адмиралтейство, арестован Морской штаб.
В 14 часов 35 минут в Белом зале Смольного открылось заседание Петроградского Совета. Когда на трибуне после почти четырех месяцев подполья впервые открыто появился Ленин, в зале разразилась буря аплодисментов. Никогда прежде Ленин не был таким торжественным и взволнованным, как в тот момент, когда он, дождавшись тишины, сказал: - Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась!
Доклад В. И. Ленина на заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, 25 октября 1917 г. "Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась! Какое значение имеет эта рабочая и крестьянская революция? Прежде всего значение этого переворота состоит в том, что у нас будет Советское правительство, наш собственный орган власти, без какого бы то ни было участия буржуазии. Угнетенные массы сами создадут власть. В корне будет разбит старый государственный аппарат и будет создан новый аппарат управления в лице советских организаций. Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная, третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма. Одной из очередных задач наших является необходимость немедленно закончить войну. Но для того, чтобы кончить эту войну, тесно связанную с нынешним капиталистическим строем, - ясно всем, что для этого необходимо побороть самый капитал. В этом деле нам поможет то всемирное рабочее движение, которое уже начинает развиваться в Италии, Англии и Германии. Справедливый, немедленный мир, предложенный нами международной демократии, повсюду найдет горячий отклик в международных пролетарских массах. Для того, чтобы укрепить это доверие пролетариата, необходимо немедленно опубликовать все тайные договоры. Внутри России громадная часть крестьянства сказала: довольно игры с капиталистами, - мы пойдем с рабочими. Мы приобретем доверие со стороны крестьян одним декретом, который уничтожит помещичью собственность. Крестьяне поймут, что только в союзе с рабочими спасение крестьянства. Мы учредим подлинный рабочий контроль над производством. Теперь мы научились работать дружно. Об этом свидетельствует только что происшедшая революция. У нас имеется та сила массовой организации, которая победит все и доведет пролетариат до мировой революции. В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства. Да здравствует всемирная социалистическая революция! (Бурные аплодисменты!)"
Резолюция собрания рабочих фабрики "Шапошников и К0", 25 октября: "Мы, рабочие фабрики Шапошникова и К0, собравшись утром в 8 часов 25 октября в количестве 1800 человек и обсудив положение текущих событий, всецело идем на поддержку Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, и по первому призыву Советов мы все встанем под знамя революции".
Сообщение газеты "Правда", 27 октября: "Около 5 часов дня (25 октября) отрядом солдат Кексгольмского полка по распоряжению Военно-Революционного Комитета занято помещение Военного министерства (Мойка, 67) с помещающимся там прямым проводом со Ставкой".
Сообщение газеты "Рабочий и солдат", 26 октября: "Вчера на собрании полковых комитетов 1, 4 и 14-го казачьих Донских полков было сделано сообщение о создавшемся положении в связи с падением власти Временного Правительства и о необходимости в интересах государства спокойно ожидать создания новой государственной власти. В ответ на это председатель от имени собравшихся заявил, что 1) распоряжения правительства исполнять не будут, 2) ни в коем случае не выступать против Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Петроградского Совета и 3) готовы нести охрану государственных имуществ и личной безопасности как и при прежней власти".
"От Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабочих и Солдатских Депутатов всем Советам Рабочих и Солдатских Депутатов и армейским комитетам. Товарищи! II Всероссийский съезд Совечов Рабочих и Солдатских Депутатов собрался в момент, когда на улицах Петрограда пролилась уже братская кровь и началась гражданская война, вызванная захватом власти большевиками. Фракции социалистов-революционеров, социал-демократов меньшевиков и интернационалистов и народных социалистов не сочли в таких условиях возможным принимать участие в съезде и покинули его. Вследствие этого Центральный Исполнительный Комитет считает II съезд несостоявшимся и рассматривает его как частное совещание делегатов большевиков. Решения этого съезда, как незаконные, Центральный Исполнительный Комитет объявляет необязательными для местных Советов и всех армейских комитетов. Центральный Исполнительный Комитет призывает Советы и армейские организации сплотиться вокруг него для защиты революции. Центральный Исполнительный Комитет созовет новый съезд Советов, как только создадутся условия для правильного его созыва. ЦИК СР и СД. Петроград, 25-го октября 1917 г."
В то время как Благонравов разговаривал с крепостной ротой, в Петропавловку прибыл Антонов. Вдвоем они составили ультиматум Временному Правительству, дав ему 20 минут на размышление с момента вручения документа, и обсудили план обстрела Зимнего: после того как выяснится готовность к бою всех частей, окруживших дворец, орудия будут выдвинуты на прямую наводку и на мачте крепости будет вывешен красный фонарь-сигнал о начале штурма. После этого "Аврора" выстрелит холостым снарядом. В случае если правительство не сдастся, крепостные орудия откроют огонь. И только если и после этого Зимний проявит упорство, "Аврора" поведет огонь из своих орудий. Пришел катер с "Авроры", и Антонов уехал. Начинало темнеть. Непредвиденное и мелкое обстоятельство поставило план под угрозу - не оказалось фонаря для сигнала. После долгих поисков его наконец нашли, но поднять на мачту так, чтобы он был хорошо виден, оказалось очень трудно. Благонравов пошел к орудиям. Октябрьская ночь вступала в свои права, но жизнь города не замирала - трамваи с резким звоном и лязгом колес вереницей тянулись через Троицкий мост, мелькали автомобили и фигурки пешеходов. Группа артиллеристов стояла у стволов столетних ветел с облетевшими листьями. Невдалеке чернели орудия. Благонравову показалось, что, заметив его, артиллеристы сразу замолчали. Навстречу вышел прапорщик и доложил, что стрелять из орудий невозможно - в компрессорах нет ни капли масла и при первом же выстреле их может разорвать. В голову ударила ярость, рука комиссара неожиданно для него самого метнулась к кобуре, но он огромным усилием воли сдержался. Фейерверкер и артиллеристы в один голос стали его уверять, что все сказанное офицером чистая правда. Благонравов не разбирался в орудиях и был не в силах уличить артиллеристов, если они лгали, но он вспомнил, что председатель ячейки Павлов имел какое-то отношение к артиллерии, и решил поручить проверку ему. Артиллеристы выслушали комиссара спокойно и даже с радостью, прапорщик на прощание сказал: - Вы, конечно, не верите нам, но даю вам слово - стрелять из этих орудий крайне опасно. Между тем со стороны Зимнего послышались ружейные выстрелы - сначала редкие, потом все чаще и чаще.
Письмо штаба Красной гвардии Выборгского района завкомам, 25 октября: "Ввиду того что сейчас почти вся Красная гвардия находится под оружием, неся днем и ночью важную и ответственную работу, очень многие остаются голодными, что вызывает нарекания, трения и недоразумения среди товарищей. Штаб со своей стороны не может содержать на свои средства сотни красногвардейцев ежедневно, так как не имеет большого фонда, и обращается ко всем заводским комитетам и коллективам Выборгского района с просьбой принять все меры к тому, чтобы все ваши товарищи, несущие караульную службу, могли бы получать в ваших столовых довольствие и днем и ночью. Необходимо немедленно принять меры. Штаб Красной гвардии Выборгского района".
Разговор по прямому проводу главкома Северного фронта генерала Черемисова с генералом Багратуни и подполковником Пораделовым, 18 часов 30 минут, 25 октября: - У аппарата генерал Багратуни. - У аппарата главкосев Черемисов. Пожалуйста, сообщите последнее положение дел: где находится Временное правительство, свободен ли Зимний дворец, сохраняется ли порядок в городе, прибыли ли самокатчики? Багратуни. Положение продолжает оставаться очень тяжелым. Временное правительство находится в Зимнем дворце, последний свободен; войсками, верными правительству, занимается площадь Зимнего дворца, которая окружена постами частей гарнизона, которые повинуются Петроградскому Совету. Порядок в городе сохраняется, самокатчики не прибыли. По слухам, они остановлены в семидесяти верстах от Петрограда. Черемисов. Как остановлены? Багратуни. Очевидно, распоряжением Петроградского Совета. Черемисов. Свободен ли для вас доступ в Зимний дворец? Багратуни. Доступ в Зимний дворец свободен, но доступ на площадь и выход из него почти закрыт. Черемисов. Где находится Полковников, какие части занимают площадь Зимнего дворца, а также кто охраняет самый дворец? Багратуни. Полковник Полковников сегодня вечером указом правительства уволен от должности и находится у себя дома. Площадь возле Зимнего дворца охраняется школами прапорщиков, ими же занят и Зимний дворец, сейчас меня спешно зовут, пригласите кого-нибудь другого к аппарату. Черемисов. Кто может мне доложить дальнейшее положение дел, кто заместил полковника Полковникова и кто вообще распоряжается в Петрограде, само правительство или вы? - Там ли? (Здесь генерал вышел и сказал, что сейчас подойдет полковник Пораделов). Пораделов. Настоящее положение наше - безусловный проигрыш. Полковникова заместил генерал Багратуни, но над ним имеются с особыми полномочиями генерал-губернотор Кишкин и его помощники Рутенберг и Пальчинский, такая постановка власти вызвала отозвание комиссаров округа и уход в резерв некоторых чинов штаба. Эксцессов нет, за исключением мелких. Что касается правительства, то известно, что были арестованы Гвоздев и Прокопович, что делается сейчас - сказать невозможно, ибо установить связь очень трудно. Черемисов. Свободен ли штаб округа и может ли Багратуни сноситься с Керенским? Пораделов. Штаб округа свободен, но где в данный момент Керенский, нам неизвестно, хотя и справлялись о нем. Черемисов. Что же делает генерал-губернатор? Если он назначен правительством, то, следовательно, правительство может осуществлять свою власть? Пораделов. В назначении есть нечто непонятное, и имеются даже данные предполагать, что оно состоялось помимо Керенского. Черемисов. Можете ли вы переговорить по телефону с Левицким и узнать, что он сам делает и что у них вообще делается? Живет он в Зимнем дворце? Пораделов. Попробую позвонить, хотя Зимний дворец почти весь выключен из коммутатора. Черемисов. Я буду ждать. Пораделов. Слушаюсь. Сейчас переговорю и вам доложу... - Сейчас найдем, штаб занят войсками Военно-Революционной18. Прекращаю работу, ухожу, ухожу, передайте это главкосеву, покидаем штаб сейчас все".
Протокол допроса подполковника Пораделова Николая Николаевича, задержанного в 7 час. 40 мин. вечера 25 октября. Протокол составлен 27 октября в 7 час. 30 мин. вечера. Подполковние показал следующее: - Я был задержан при следующих обстоятельствах. 25 октября около 7 часов прибыли самокатчики в штаб округа и предъявили ультиматум генералу Багратуни, Кишкину, Пальчинскому и Гутенбергу; содержание ультиматума я не знаю, так как я уже подал к трем часам рапорт об отставке в ответ на отставку Полковникова и назначение Кишкина особоуполномоченным по подавлению беспорядков в Петрограде и в связи с уходом из штаба округа комиссаров ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов. По получении ультиматума Кишкин, Гутенберг, Пальчинский и Багратуни перешли в Зимний дворец, откуда обещали позвонить по телефону и дать ответ на ультиматум самокатчиков, содержанием которого, вероятно, было требование самокатчиков о сдаче штаба и Зимнего дворца. В назначенный самокатчиками срок, на который согласились Кишкин, Пальчинский, Гутенберг и Багратуни, ответа от упомянутых не поступило. Тогда я позвонил Гутенбергу, чтобы получить ответ, но ответа не получил. В это время в штаб уже вошел караул Павловского полка. Мною было приказано никаких мер по обороне не принимать. Я указал павловцам на необходимость несения караула в штабе и на важность постов. Я сам, сделав указание по охране штаба, остался ждать своей участи. Юнкерам я приказал снять пулеметы. Личное мое оружие я сдал комиссару Преображенского полка, подпоручику. В это время раздались выстрелы, судя по звукам, со стороны Гороховой улицы; первым выстрелом было разбито стекло в штабе. Вероятно, выстрелы были провокационные. Пришел член Военно-Революционного Комитета, фамилию которого я не помню. Этот член Революционного Комитета, которому я предложил нас всех арестовать, вызвал команду Преображенского полка, которая нас доставила в Петропавловскую крепость".
Ответа на ультиматум все не было. Войска волновались, не слыша сигнала, и требовали, чтобы их немедленно вели на штурм. В Зимний была послана делегация во главе с Чудновским с последним предложением сдаться. В штабах восстания считали минуты, а парламентеров все не было. Цепи, окружившие дворец, недоумевали: в чем задержка? Ругались: - И большевики начали дипломатию разводить. Руководители революции хотели избежать лишней крови. В это время с "Авроры" сообщили, что парламентеры задержаны в Зимнем. Открывать огонь, пока заложниками у врага находятся боевые товарищи? Чудновский прибыл неожиданно, в разгар перестрелки и без всякого ответа. Оказалось, что Временное Правительство пренебрегло его званием парламентера.
Рассказ Чудновского: - Караульный начальник, прапорщик, к которому меня доставил юнкер, потребовал, чтобы мы отправились с ним во дворец, заявив, впрочем, что моей безопасности ничто не угрожает. Положение было не из приятных, но делать было нечего, и я вынужден был пойти за нашим проводником. В коридорах дворца его поведение изменилось, он обрушился на юнкера с бранью и упреками за то, что он осмелился дать мне слово и гарантировать мою безопасность. В конце концов я вместе с юнкером Киселевым оказался у коменданта юнкеров под стражей. Потом с руганью меня увели представить "генерал-губернатору" Пальчинскому. Мне пришлось прождать минут двадцать, пока тот освободился. Он стоял на темном дворе среди толпы юнкеров и повторял им то, что за десять минут до этого говорил защитникам Зимнего во 2-м и 3-м этажах. Он уверял юнкеров, что на стороне большевиков ничтожная кучка солдат в различных частях войск, что ни одна из них целиком не восстала против Временного Правительства и что они, юнкера, обязаны исполнять свой долг до конца. На его вопрос: "Исполните ли вы этот долг?" - лишь отдельные голоса ответили: "Исполним". Тут же посыпались недоуменные и возмущенные вопросы о причинах малочисленности гарнизона дворца: - Где же Владимирское, где Павловское училища? И Пальчинский лгал в ответ, уверяя, что в Зимнем дворце (где более 1000 комнат!) недостаточно места, чтобы вместить всех преданных Временному правительству защитников Кишкина и Терещенко. Увидев меня, Пальчинский замахал руками: "Арестовать, арестовать!" и своей грубостью заставил меня обратить его внимание на необходимость быть вежливей и приличней даже с арестованными. Это не помешало Пальчинскому три часа спустя, когда я его арестовал, называть меня почему-то "товарищ Чудновский". Под стражей в одном из коридоров дворца я был сейчас же окружен толпой юнкеров, которые явно выражали свое недоверие к сведениям Пальчинского, справлялись о действительном положении дел, выражали свое нежелание оставаться в качестве пушечного мяса в Зимнем дворце и уходили совещаться со своими товарищами. Увлекаемый толпой юнкеров, я подошел к залу заседаний Временного Правительства, от которого введенная в негодную сделку и обманутая молодежь хотела потребовать отчета. Шествие было остановлено тем же Пальчинским. Ненадежный караул был заменен другим, а с бунтующими Пальчинский вступил в переговоры. Юнкера потребовали немедленного моего освобождения, так как моим задержанием наносился ущерб их честному слову. Они потребовали, чтобы их немедленно выпустили из дворца, так как они не желают участвовать в безнадежной игре и кровопролитии. Пальчинский долго пытался образумить мятежных защитников, но стук прикладов о паркет был внушителен, и лица юнкеров не предвещали ничего доброго. - Хорошо, я освобожу его. Но юнкера не сдавались: - Он должен уйти во главе нашей школы! Пальчинский подошел ко мне и сказал: - Вы свободны и можете идти. Но я не мог доверять ему и ответил: - В вашу честь я не верю. Вы арестовали меня, несмотря на честное слово, данное мне юнкером и офицером. Теперь вы прикажете всадить мне пулю в спину из-за угла. Без конвоя юнкеров я не уйду. Прапорщик Миллер, офицер ударного батальона со смертными нашивками на рукавах, внушавший мне доверие своим открытым взглядом, предложил вывести меня на улицу. У меня не было времени ждать, пока соберутся юнкера-ораниенбаумцы. Я попрощался с ними и дал им и юнкерам других школ, бывшим тут же, слово, что те из осажденных, которые уйдут из дворца до занятия его нами, получат немедленный свободный пропуск и конвой для отправления на станцию и домой. Я был выведен прапорщиком Миллером из дворца через баррикаду, с которой солдаты неизвестной мне части вели энергичную перестрелку с нашими солдатами, матросами и красногвардейцами. Час спустя Зимний дворец покинули юнкера школы Северного фронта, ораниенбаумцы, михайловцы, ученики инженерного училища и казаки, как кажется, 14-го полка, всего около тысячи человек.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги