Хроники Неронии. Конец эпохи «Благоденствия». Книга I

Глава 5. Осада. Таинственные события.

Первое таинственное событие за день произошло часа через два после полудня, но вызвало оно у ставших его свидетелями не испуг, а смех.

Из леса выехала деревенская телега, груженая капустой, морковью и прочими овощами. Ее хозяин, находясь в блаженном состоянии то ли легкого сна, то ли опьянения, и, видимо, полностью положившись на знание дороги своей лошадкой, не глядя, въехал в воинский лагерь и только, когда вплотную приблизился к границе города, с удивлением увидел окруживших его дружинников. Что случилось бы потом – оставили бы селянина для допроса, отобрали бы телегу с лошадкой или что еще, осталось покрытым мраком неизвестности. Потому что едва дружинники расступились, чтобы дать дорогу своему десятнику, сначала лошадь, потом передняя часть телеги с мужиком, а потом и вся телега скрылись в призрачном городе, буквально растворившись в воздухе.

Десятник в последний момент вытянул руку, чтобы задержать исчезающую телегу, но не успел и смог только выхватить морковь, свисавшую сзади из ее кузова.

Пока окружающие и сам десятник с недоумением разглядывали захваченный трофей, из воздуха появилась рука, выхватила морковь из латной печатки воина и снова скрылась. В призрачной реальности раздалось хрумканье, которое ясно говорило о том, что вернувшийся к владельцу овощ был пожертвован лошади.

Обстоятельства второго необъяснимого события, или точнее конфуза, постигшего гномов, стали известны вечером, когда командиры отрядов собрались на совет в походном шатре Корвуса, разбитом в самом тихом районе города-призрака. Все-таки бормотания его невидимых жителей сенешаля несколько раздражало.

Не успели участники совещания начать распределять роли своих отрядов в завтрашнем штурме, как в шатер ввалился Гурфольс. В одной руки он сжимал огромный молот с отломанной рукоятью, а на ладони другой у него лежал маленький, меньше монетки в один статим, осколок скалы.

– Ну что, Гурфольс, – обратился к предводителю гномов Корвус. – Сколько проломов в стене будет завтра утром? Мы думаем штурмовать тремя отрядами – два из пяти королевств и один твой. Эльфы поддержат нас стрельбой из луков по бойницам и вершине стены. Никто не высунется, и мы легко ворвемся внутрь.

– Сколько будет проломов? – переспросил Гурфольс, топорща свою еще утром ухоженную, а сейчас растрепанную бороду. – А вот это видели? – он аккуратно, как величайшую драгоценность выложил на стол осколок скалы. – Стена укреплена магией! Это – единственный результат нашей работы! – гном кивнул на осколок. – Мы можем долбить эту скалу еще тысячу лет и, может быть, пробьем проход, в который сможет протиснуться самый тощий кролик, – устало завершил он.

Здесь надо отметить, что в кроликах гномы знали толк. Их разведение было единственным родом деятельности, которым подгорные жители занимались, помимо основных – добычи различных металлов и драгоценных камней и изготовления из них оружия, орудий труда и украшений. Места кролики занимали мало, быстро плодились и давали гномам в изобилии нежное мясо и шкурки для теплой одежды, столь необходимой при работе в глубоких штольнях.

– Ничего страшного, – вдруг совершенно не огорчился от такой новости Корвус. – Завтра враги выйдут из-за стены и дадут нам бой. Он все и решит.

Увидев недоуменные взгляды собравшихся, сенешаль пояснил:

– Я посылал слухачей к ратуше. Ну, к тому месту, где она расположена. Послушайте сами. Позовите слухачей! – приказал он слугам.

В шатер неуверенно зашли два воина, которые при виде столь многочисленного благородного собрания сначала немного смутились, но потом встали на вытяжку перед своим командиром, готовые ответить на любые вопросы.

– Итак, что вы услышали? – спросил их сенешаль.

– Как вы и приказал милорд, – начал один из них. – Мы весь день провели на ратуше. В смысле в ратуше, – тут он опять смутился. – В общем, в том месте, где она расположена.

– Это и так понятно, – прервал докладчика Дормель. – Нас интересует, почему вы уверены, что завтра войска этого проклятого мага выйдут в поле?

– Вот, значит, – подхватил второй разведчик. – Часа два назад у них началось совещание. Обсуждали, что делать дальше, так как мы им мешаем покидать территорию города, а им нужно отправлять людей за сеном, которое уже подсохло в стогах.

– Дальше. И по делу, – не выдержал рассказа о сене один из баронов.

– А дальше, – опять вступил в разговор первый из слухачей. – Один, значит, и спрашивает, что, мол, делать будем с этими, ну, дальше не очень приличные слова были.. А второй ему и отвечает, что ты, мол, переживаешь? Завтра армия господина выйдет из-за стены, и эти, ну, понимаете, опять неприличные слова, разбегутся, как зайцы.

– А тот, – перебил первого второй разведчик. – его опять спрашивает, почему, мол, завтра войска господина выйдут? Вот, а первый, стало быть, и говорит:

«Дурак ты, Мелфус. Послезавтра пятнадцатый день месяца. А это значит, что из-за стены метр Симон должен, как всегда, привести к нам обоз с товаром для продажи. И обоз, ставлю свою бороду против твоих усов, уже подготовлен, а метр Симон не такой человек, чтобы из-за каких-то, ну тут опять те самые слова, откладывать доставку и держать товар на телегах. Значит, он пойдет к господину и попросит разогнать этот сброд. И тот, конечно, ему не откажет. Сам знаешь, как господин, торговлю и нас торговцев уважает. А уж Симона он завсегда, как он рассказывал, в таких делах слушает. Вот так-то…»

– И это не все, – добавил первый разведчик. – Они там приняли решение за ночь сколотить трибуны у северной окраины города, чтобы, значит, горожане могли за два статима посмотреть на битву. И даже доли от продажи мест уже поделили. Первому, значит, две доли будет, так как он доски предоставит, а второму..

– Все! Этого достаточно, – махнул рукой, чтобы разведчики ушли, сенешаль. – Думаю, к утру нужно подготовиться к битве. А если эти торгаши ошиблись, и их «господин» свои войска за стену не выведет, то тогда и думать будем. Совещание окончено. Все отдыхайте. Завтра может быть тяжелый день. Тяжелый, но славный! – завершил он совет.

Но завтрашний день еще только предстоял, а вот тяжелая ночь, как оказалось, уже с нетерпением ждала Корвуса. Старый холостяк, ни разу не рискнувший связать себя узами брака, 53-летний сенешаль провел всю свою сознательную жизнь в походах большой войны. Нет, он не сторонился женского пола и, когда был помоложе, не брезговал посещать следовавших на войском жриц любви. Потом, заняв высокий пост в армии Наймюра, он завел себе двух прелестных служанок, но вот уже несколько лет, как плотские утехи его интересовать почти перестали. И сейчас, растянувшись на своей походной койке, он пребывал в странном состоянии. Приказать переставить свой шатер? Пойти спать к костру вместе с дружинниками? Но ничего этого он в итоге делать не стал. Просто продолжал слушать.

А послушать, было что. Оказалось, что его шатер располагался на месте дома, где сейчас свою первую брачную ночь проводили очевидно влюбленные друг в друга, ненасытные и изобретательные, к счастью, невидимые молодожены.

Сил и задора у юноши и девушки хватило до пяти утра, после чего они, наконец, уснули сами и дали хоть немного отдохнуть старому воину. Встал он в результате такой необычной ночи, разбитый и раздраженный. Правда, справедливости ради и немного забегая вперед, нужно отметить, что проведенная практически в одной кровати с молодоженами ночь впоследствии благотворно сказалась и на самом Корвусе, и на его потомках. Вернувшись домой, сенешаль ушел со службы и женился на небогатой, но миленькой девушке, с которой вполне успешно произвел на свет дочку и сына, через два десятка лет продолжившего род и воинскую славу своего основателя.

А теперь о третьем таинственном событии, о котором никто никогда так и не узнал. Касалось оно Эльмиры. С того момента, как ее иноходец вступил на территорию призрачного города, она почувствовала на себе чей-то заинтересованный взгляд. Сначала не очень внимательный, такой – вскользь, а потом все более пристальный, изучающий. И мало того. У принцессы появилось ощущение, что этот кто-то, следя за ней, решает сейчас ее дальнейшую судьбу, и при этом обладает достаточным могуществом, чтобы свое пока до конца не принятое решение претворить в жизнь.

Из-за этого, не покидавшего ее весь день неприятного и волнительного чувства, Эльмира после совета у сенешаля сначала довольно резко отказалась принять участие в пире, который в преддверии неминуемой победы решил дать всем благородным Дормель, а потом долго не могла заснуть. Тем не менее, в отличии от сенешаля, проснулась она утром отдохнувшей и с каким-то мистическим пониманием, что решение относительно нее принято, и ничего плохого с ней в этот день не случится.