Хрустальная певица

Глава 12

Килашандра продуктивно использовала следующие пять дней, заставляя Тик или Так водить ее на прогулку по кораблю, изредка намекая на сложность ее работы и на то, как она будет готовиться к ней. Силикатный паук готовил паутину для пассоверского сна. У нее имелись кое-какие нелестные мысли по адресу Гильдии, главным образом Ланжеки, за то, что ее послали в среду неподготовленных, неинформированных людей, и даже не намекнув на провинциальность Трандомаукса.

Она внимательно прислушивалась к суб-офицерам, когда они расслаблялись настолько, чтобы разговаривать при ней, и к общим разговорам, в основном среди рабочих бригад. Она также многое узнала о короткой и страшной истории системы Трандомаукс и перестала даже в мыслях называть их транди.

Система привлекала много неугомонных людей и авантюристов вроде Пиндла, которые были, пожалуй, по физическим качествам и темпераменту совсем неподходящими для риска. Выжившие быстро размножались, и вновь естественный отбор отсеивал слабых, некоторые из которых могли бы плодотворно работать в сравнительно относительной безопасности в рудниках. Второе поколение, кто выжил в опасном занятии выбрасывать на орбиту куски суб-уранового металла и воспевал свой полезный груз, эти грубые души навсегда сохранили свои адаптированные гены и стали теперь совершенно другим вариантом человека. Эта система была на свой лад так же уникальна, как система Беллибрана, ее требования к входящим были так же строги, а ее рабочие обучались так же сурово.

Трандомауксцы уже развили несколько крепких традиций — ежевечернее торжественное изъявление преданности офицеров системы, поклонение воде, безразличное отношение к смерти, удивительное недоверие к «чужеземному» оборудованию. Наверное, потому они так старательно переделывают интерьер 78-го, думала Килашандра. Посмотрев несколько трехмерных изображений рудничных станций, она поняла: в космическом смысле трандомауксцы постоянно адаптируются к нуждам их враждебного окружения. А с другой стороны, отказываются признать, что какая-либо другая система может предложить им нечто ценное, чего они сами не могут сделать.

Килашандра прислушивалась также к едва уловимым мнениям насчет разумности устройства межзвездных коммуникаций. Кое-кто сомневался, что кристаллы сработают, из-за особенностей системы Трандомаукса, которой было предназначено держать людей в полной изоляции. Другие считали, что это возмутительная трата времени, труда и драгоценных металлов-кредитов. Этот раскол мнений витал в старших группах, среди представителей первого и второго поколений и даже среди инопланетян, работающих по контракту.

Тем временем крейсер приближался по гиперболической траектории к своей родной системе. Аппетит Килашандры, наконец, выровнялся к облегчению как ее самой, так и Пиндла. На Беллибран надвигался Пассовер, как близилось время первой установки Килашандры, Она предусмотрительно хранила стимулирующие таблетки на себе.

Смена тона в хрустальном приводе совпала с ее первой и неожиданной дремотой. Ее разбудил настойчивый стук в дверь. Вошла Тик, ставшая вдруг страшно официальной.

— Привет от капитана Френку, Килашандра Ри, и не пройдете ли вы со мной на мостик?

Килашандра пошла за ней: сон освежил ее, но она ощупывала в кармане таблетки.

Мостик, на корабельном жаргоне называемый пещерой, был полон. Тик отыскала капитана среди тех, кто крутился вокруг измерительного чана, окликнула его, представила Килашандру и удалилась.

— Если вы наблюдаете за чаном, член Гильдии… — начал капитан.

— Если смогу, — ответила Килашандра, и сладко улыбаясь, просунула бедро между двумя мужскими телами, умелым поворотом раздвинула мужчин в стороны, заняв их прежнее удобное место. Она оставила одного офицера между собой и капитаном, одарив удивленного мужчину успокаивающим взглядом.

— О, да, очаровательно.

Она искренне восхищалась, хотя ей хотелось создать впечатление, что она не впервые стоит на мостике и глазеет на измерительный чан.

Крейсер шел мимо орбиты внешней планеты и направлялся к основной. Мерцающий свет указывал главные рудничные станции на поясах астероидов: две крошечные неподвижные точки — две лунные базы.

— Мы спускаемся, член Гильдии. Если вы не обратили внимание на смену тона привода…

— Хрустальные певцы по своей профессии необычно чувствительны к хрустальному приводу, капитан. — Френку скрипнул зубами: он не привык, чтобы его перебивали.

— Мы идем по гиперболическому курсу, который пересечет орбиту двух рудничных станций: они отклонились от своего курса, чтобы встретить нас. Вы должны понять, член Гильдии, насколько плотен график. Мне сообщили, что установка кристалла займет не более шести минут. Нам нельзя терять ни секунды, чтобы доставить вас к этим точкам и обратно, особенно на планете. Вы разбираетесь в пространственных изображениях?

— Все всегда кажется просто, когда делается квалифицированно и умело, капитан Френку. Я уверена, проблем не будет. — Шесть минут. Трег дал ей хороший запас времени. Может, он учитывал летаргию, которая скоро овладеет ею? Она посмотрела на прибор и скромно улыбнулась. Проблема в том, что если она потратит на установку в одной точке меньше шести минут, это не должно реально повлиять на ее прибытие на следующую точку. — Спасибо, капитан. Мне сообщат, когда мы будем приближаться к каждой установленной точке?

— Конечно. Вам дадут восемнадцать минут до отлета челнока.

— Так много? Ах, да, мне же еще надо забрать кристалл из запертой камеры суперкарго. Кстати, капитан, его никто не украдет в пространстве Трандомаукса, и пока все элементы не установлены, он совершенно безвреден. Контейнер можно было бы уже сейчас укрепить в челноке, и вы сэкономили бы время.

Беспокойство капитана Френку по поводу самого кристалла боролось с факторами времени. Он поклонился Килашандре и решительно возвратился к своим приборам.

— Приблизьте первый объект и проверьте отклонение.

— Как далеко до первого объекта, капитан?

— Пять часов, шесть минут и тридцать шесть секунд, член Гильдии.

Килашандра отошла от экрана, и ее место тут же заняли те, кого она так бесцеремонно отодвинула. Она кивнула Тик, и женщина с явным облегчением поспешила проводить ее с мостика.

Килашандре даже хотелось бы остаться и посмотреть, как крейсер спускается к первой рудничной станции — деликатное и утомительное занятие, поскольку включаются сразу четыре измерения, даже пять, если считать навязчивую идею капитана насчет фактора времени.

Шесть минут, за которые навеки зацементируются или изменятся привычки целой системы. Пять раз по шесть минут — это полчаса. Система Трандомаукс уже имеет традиции, и она, Килашандра, добавит к ним межзвездную связь. Это будет величайшим праздником для жителей системы — они смогут общаться друг с другом. Шесть минут — это немного: но она должна показать, что этого достаточно, и о хрустальных певцах станут распространяться совершенно новые слухи.

Пока Крейсер стремился к своему первому назначению — рудничной станции Медная, Килашандра занялась своим туалетом. Черное платье, ведь она понесет кристалл: черное, мягко струящееся по ее телу, в противовес ярко и безвкусно разукрашенным, плотно прилегающим нарядам трандомауксцев. Она пожалела о косметике, которую оставила в своей студенческой каморке на Фьюерте. Ничего, она достаточно высока ростом, и в черном платье и с распущенными по плечам волосами будет выглядеть необычно среди этих космических бродяг с бритыми или коротко остриженными головами.

Шесть минут! Это время беспокоило ее. Она устанавливала поддельные кристаллы в гораздо меньший срок, но настоящий кристалл мог управлять ею. Она может потеряться, прикоснувшись к нему. И она должна надеяться на Френку и его короткие сроки: он разрушит хрустальный транс. Но она не должна впасть в транс. Это испортит образ, который она хотела создать. Образ истинной хрустальной певицы.

Она мучилась над этой проблемой до тех пор, пока не явился Талаф.

— Катер готов и ждет вас, мэм, — сказал он официальным тоном.

— А кристалл?

Талаф откашлялся, отвел глаза, но ей показалось, что молодой человек доволен.

— Суперкарго Пиндл транспортировал контейнер к люку в ожидании вашего прибытия. Все закреплено и находится в целости и сохранности.

И в самом деле, короб охранялся двумя рядами стражей, которые держались настолько далеко от кристалла, насколько позволяли границы люка. Бока и дно короба были для безопасности привязаны к палубе, но верх не был распечатан. У одного стража висела на поясе специальная резинка для снятия печати.

Килашандра шагнула вперед, стараясь не забывать, что ее длинная черная юбка покрывает носки обуви.

— Откройте его, — сказала она, не обращаясь ни к кому, в частности.

Возникло короткое замешательство. Пиндл выполнил ее распоряжение, незаметно подмигнув девушке.

К великому облегчению Килашандры, все пять кристаллов оказались в коконах. Значит, ей не придется держать голый кристалл, пока она не дойдет до пункта установки. Она взяла маленький сверток и ощутила смесь шока и двойного чувства облегчения. Кристалл знал, что она здесь, и, похоже, отказывался подчиняться, но, тем не менее, ждал своего времени. И это был подлинный кристалл — а у нее было мелькнула страшная мысль, не положили ли по ошибке его имитацию.

Она держала сверток перед собой на вытянутых руках, пока шла к входу в катер. И только села на место, все бросились туда с удвоенной скоростью, пристегнули Килашандру и заняли свои места. Ускорение заставило ее откинуться на подушки.

— Мы опережаем время, Талаф? — спросила она.

— Нет, мэм, идем точно по графику.

— Далеко ли от люка станции до помещения коммуникаций?

— Ровно пять минут двадцать секунд ходу.

— В свободном падении? — Свободное падение в этом платье выглядело бы смешным.

Талаф удивился.

— Все, кроме самых малых детекторных приборов, имеет свою гравитацию, мэм.

Они легко вошли в док. Килашандра встала и вышла в первую рудничную станцию. Пять минут двадцать секунд шествия в Медной прошли большей частью в поворотах по извилистым коридорам и перескакивании через охранные сооружения. Килашандра гордилась собой, что ухитрилась ни разу не споткнуться и не потерять равновесия: она ведь держала кокон с кристаллом перед собой, чтобы все могли видеть его. А народу на перекрестках собралось много: всем хотелось хоть одним глазком взглянуть на такое важное событие.

Но какой будет позор, думала Килашандра, если она объявит в коммуникационном центре Медной, что это еще не связь, что ничего реального не произойдет ни здесь, ни на других станциях, пока не будет установлен последний стержень: ведь только тогда связь кристаллов создаст мгновенную цепь.

Направляясь к месту установки, она чувствовала на себе взгляды людей, враждебные и задумчивые. Нужное место являло собой возвышение в громадной комнате — великолепная выгодная позиция.

Она поднялась по ступеням, быстрым взглядом проверила крепления и повернулась лицом к центру помещения. Она сняла с кристалла кокон, подняла тусклый непрозрачный стержень вверх и услышала громкий прерывистый вздох собравшихся: они впервые увидели вещь, для покупки которой отдали в заклад свою систему. Она слышала их бормотание, а кристалл теплел в ее руках и становился матово-черным, что и давало ему его название. Он вибрировал в ее руках, и она быстро, чтобы не впасть в транс, повернулась и вставила кристалл в приготовленное для него место. Установив для поддержки верхние захваты и, держа один палец на все еще темнеющем кристалле, осторожно надавила захваты с обеих сторон. Кристалл стал резонировать вдоль пальца. В горле у девушки пересохло. Она боролась с желанием погладить кристалл, помочь установке своими руками, и, как при ожидании взрыва, отдернула руку от прекрасной хрустальной массы. Она взяла маленький молоточек и постучала по установленному кристаллу.

По внезапно притихшей комнате пронеслась чистая нота.

Высоко подняв голову, Килашандра вышла из комнаты. Талаф бросился вперед, чтобы проводить ее через изгибы и повороты станции к катеру.

Каждый шаг отдалял ее от кристалла, и все ее тело болезненно ныло от этой разлуки. Вот еще одно дельце, о котором никто не говорил ей раньше: как трудно покинуть кристалл, который она вырезала сама.

Быстрый полет к крейсеру облегчил эту боль. А еще и летаргия, которая медленно охватывала ее. Нельзя же, решила она, устать за столь коротенький промежуток времени: значит, это и есть та особая сонливость, о которой ее предупреждали. К счастью, она сумела не уснуть, пока не добралась до своей каюты.

— Тик, если кто-нибудь потревожит меня до того, как мы подойдем к следующей станции, я разорву его на куски! Понятно? Передайте это Пиндлу — просто для гарантии.

— Слушаю, мэм. — Тик была надежна, а Пиндл имел непререкаемый авторитет.

Килашандра улеглась на жесткую койку, натянула на себя тонкое покрывало и мгновенно заснула.

Казалось, не прошло и минуты, как раздался стук и встревоженный голос Тик, вежливо, но настойчиво окликая Килашандру.

— Сейчас выйду. Подошли к следующей станции?

Она проглотила стимулирующую таблетку и, тараща глаза, открыла дверь. На пороге стоял Талаф с подносом. Килашандра отмахнулась.

— Вам нужно подкрепиться. Килашандра, — сказал молодой офицер, решивший отбросить свою прежнюю официальность.

— Мы у следующей станции?

— Я думал, что вам сначала надо поесть.

Она потянулась к ярранскому пиву, стараясь не выказать отвращения, которое вызывал у нее запах ранее казавшейся вкусной еды. Даже пиво было какое-то не такое.

— Я возьму это к себе в каюту, — сказала она, закрыла дверь и задумалась, от чего тошнота: от таблеток, от пива, от симбионта или на нервной почве. Она незаконно воспользовалась питьевой водой, чтобы сполоснуть лицо. Эффект оказался целительным. Без колебаний она вылила ярранское пиво в раковину. Пиндлу знать об этом необязательно.

Талаф снова постучал. На этот раз Килашандра двигалась более проворно: таблетки возымели действие. Она быстро шагнула вперед и под взглядами большей части команды крейсера направилась к люку. Там уже стоял Пиндл с коробом. Он отступил, чтобы она достала следующий кристалл. Держа кристалл в вытянутых руках, Килашандра уже было поздравила себя, как гладко идет дело, но вдруг споткнулась при входе в катер. К следующей остановке надо будет чуть укоротить юбку спереди. Но вроде бы никто не заметил ее маленькой неловкости.

Станция Железная была больше Медной, выглядела совершенно по-дурацки из-за бессистемного переплетения переходов и коридоров.

— Это займет больше пяти минут двадцати секунд, Талаф, — прошептала она жалобно, прикидывая, на сколько времени хватит стимулятора.

— А мы уже пришли.

Бóльшая величина станции отразилась и в бόльшей толпе, заполнившей помещение, Килашандра сняла кокон с черного кристалла, держа его так, чтобы все видели, и ловко установила на место, пока он не отвлек ее своим пением. А может быть, стимулятор противодействовал эффекту кристалла? Но все-таки Килашандра опять испытала боль, когда навеки оставила позади себя потемневший кристалл.

Стимулятор действовал до ее возвращения в каюту. Она любезно приняла от Пиндла ярранское пиво, но, закрыв дверь, тут же вылила его в раковину. Утолив жажду дневным рационом воды, она тут же легла и погрузилась в сон.

На этот раз ей было гораздо труднее проснуться, когда Тик разбудила ее. Одна таблетка держала ее в бодрствующем состоянии по дороге, другая — при установке кристалла. Когда Килашандра вернулась, Пиндл настаивал, чтобы она что-нибудь съела, хотя она с трудом держала глаза открытыми. Она съела немного супу и сочных фруктов, потому что горло пересохло, а кожа как бы прилипла к костям, которые нестерпимо болели из-за кристалла навеки оставленного на безвоздушной луне.

Три следующие таблетки подняли ее для четвертой установки, и еще одну она украдкой сунула в рот, когда ставила кристалл в крепления. Килашандра выполняла свою работу главной жрицы чисто рефлекторно, лишь время от времени замечая расплывчатые лица, следившие за каждым ее движением, и дрожащий вздох, когда в коммуникационной комнате звучала чистая нота кристалла.

Одно было хорошо у трандомауксцев: когда они находили структуру эффективной, они повторяли ее. Все помещения коммуникаций были созданы по одному образцу, так что Килашандра могла бы идти, не глядя. На обратном пути она снова наступила на подол платья, который так и не имела времени укоротить. Тогда Талаф взял ее под руку. Она сосредоточилась на его безмятежной улыбке, когда шла сквозь толпу к катеру, а в катере с облегчением упала на сиденье.

— Вы здоровы, Килашандра? — спросил Талаф участливо.

— Просто устала. Вы не представляете, как трудно расстаться с кристаллом, который сама резала. Он кричит, когда его покидаешь. Дайте мне выспаться, прошу вас.

Килашандра понимала, что из-за этого случайно брошенного замечания Талафа она рисковала подвергнуться осмотру Чейсарта, потому что ее переменные периоды активности и сонливости явно не прошли незамеченными. А было немало противников покупки хрустальных коммуникаций, потому что за эти маленькие неприглядные с виду блоки расплачивались тяжелыми глыбами высококачественного металла.

Поэтому, когда Килашандра оказалась в безопасности в своей каюте, Талаф поговорил с Пиндлом. Пиндл осторожно поговорил с другими, и Чейсарт был вызван по поводу небольшой эпидемии пищевого отравления. Он обследовал двух больных, что потребовало длительных анализов, а потом был вызван на консультацию по поводу серьезного ожога.

Килашандру подняли для более продолжительного полета в челноке на поверхность планеты для последней установки. Продолжительный сон подействовал на нее благотворно, и хотя нервные пальцы Килашандры ощупывали оставшиеся таблетки стимулятора, она решила, что сможет отсрочить их прием. Она съела плод и выпила питье с глюкозой, которое предложил ей Пиндл, хотя предпочла бы воду, пусть даже повторно перегнанную из запасов крейсера. Она чувствовала себя вполне готовой к финальной стадии установки, пока не увидела хрустальный контейнер. Тут она сразу сообразила, что это самый большой кристалл, и покинуть его будет намного труднее. Поэтому она не рискнула держать его на коленях во время путешествия к планете.

— Принесите контейнер на борт. Так будет безопаснее для короля-кристалла, — распорядилась она и вошла в челнок, прежде чем кто-нибудь мог ей возразить.

Пиндл и Талаф поспешно приказали стражу выполнить ее задание, и когда прибыл капитан Френку, контейнер был уже крепко привязан в челноке. Капитан резко остановился, глядя на короб в ярости и шоке, но Килашандра ласково улыбнулась.

— Другие кристаллы вы несли в руке, член Гильдии…

— Но это путешествие более длительное, капитан, и пока этот кристалл не будет надежно установлен в нашем главном коммуникационном помещении, вся моя предыдущая работа потеряет смысл. Как и путешествие вашего крейсера.

— Капитан: факторы времени… — Талаф шагнул вперед с озабоченным видом.

Френку поджал губы, бочком обошел контейнер и направился в хвост челнока. Килашандра подумала, что ей повезло — он не был в настроении пилотировать челнок.

Она предполагала, что не будет спать, но не смогла преодолеть дремоту, из которой ее вывел шум и жара при входе челнока в атмосферу планеты. Она быстро проглотила две таблетки и безмятежно улыбнулась, как человек, вспомнивший что-то приятное.

Челнок полностью остановился до того, как лекарство начало действовать, и она размышляла, не принять ли третью таблетку, когда люк челнока открылся.

Тут же появилась посадочная платформа, и Килашандра со своего места видела громадную толпу, стоявшую по обе стороны широкого прохода, который вел к огромному зданию коммуникаций.

— Кристалл, член Гильдии! — Громкий голос Френку напомнил Килашандре об этом последнем расставании с кристаллом.

Она открыла короб, взяла король-кристалл и стала спускаться по трапу, держа кристалл перед собой. Другие установки были только репетицией перед этой.

Свежий воздух планеты заметно бодрил ее. Она глубоко вдыхала его и не желала спешить в этой церемониальной прогулке.

Френку оказался по одну сторону от нее, Талаф по другую, и оба шептали ей, что надо идти быстрее.

— Как хорошо дышать незагрязненным воздухом! Мои легкие были словно забиты цементом!

— Вы должны идти быстрее, — настаивал Френку. Его щеки сотрясались, когда он нервно улыбался, наблюдая за реакцией огромной толпы людей в открытом пространстве, большем, чем его новый крейсер.

— Поспешите, если можете, Килашандра. Нас поджимает время, — встревоженным голосом сказал Талаф.

— Эти люди собрались здесь, чтобы увидеть кристалл, — возразила Килашандра, но ускорила шаг, подняла кокон над головой и ее захлестнула волна восклицаний, увидела, что стоящие ближе к ней люди подались назад. Интересно, подумала она, они собрались увидеть здесь успех установки кристалла радость или провал? Эта публика не была дружелюбной: Килашандра чувствовала вокруг себя враждебность и страх.

— Мы хотим ускорить установку, член Гильдии, — сказал какой-то мужчина, беря ее под руку, когда она прошла через дверь, — иначе мы не можем отвечать за вашу безопасность.

Она услышала, как тяжелые металлические двери закрылись за ней, а приглушенный шум снаружи стал громче.

— Мне дали понять, джентльмены, что этот проект не все одобряют. Однако одно сообщение, посланное и принятое, рассеет эту… — она указала на толпу, сгрудившуюся вокруг здания.

— Сюда, член Гильдии.

Все они теперь почти бежали, и ей было досадно, что необычность ситуации может разрушить ее спектакль. Смешно даже! Какой-то абсурд — попасть в подобное положение! Тем более сейчас, когда она умирает от желания завалиться спать! Она прижала к себе кристалл одной рукой — все равно в этой спешке никто не оценит театральности ее жеста — а другой быстро сунула в рот еще две таблетки.

Затем ее провели в главную комнату этого огромного здания, где нервничающие техники больше интересовались внешними камерами, чем своими рабочими дисплеями.

— Пожалуйста, поторопитесь с ним, Килашандра, — умолял Талаф, когда она делала последние несколько шагов к платформе и пустой нише, где должен был вмонтироваться король-кристалл.

Нервными пальцами она сдернула пластик и вдруг почувствовала безмятежность, когда обнаженный кристалл ласкал ее кожу, и остановилась.

— Торопитесь! — увещевал ее Френку. — Если эта штука не даст нам сообщения с Медной…

Она неприязненно взглянула на него, но ее недовольство лишь нарушило тонкое очарование ситуации, которой она хотела порадоваться. Теперь она слышала шум толпы, ощущая усиливающееся в людях возбуждение и разочарование. Она не смела больше задерживать монтаж. Но как не хотелось отдавать свой черный кристалл этой системе невежественных дикарей, этому скопищу торговцев металлом, этим…

— Медная — Дому. Медная — Базе Дома!

Килашандра сознавала, что сообщение шло как через кристалл, так и через нее. Она слышала восторженный и одновременно недоверчивый ответ. Для этой цели она вырезала кристаллы, поместила их в разные места и заставила их петь для других. А ей никто не говорил, что они будут петь через нее!

— Килашандра! — кто-то дотронулся до нее, и она вскрикнула. Прикосновение плоти к плоти разрушило ее страшную связь с хрустальной цепью. Она упала на колени, слишком несчастная, чтобы кричать, слишком ошеломленная, чтобы сопротивляться.

— Килашандра! — Кто-то поставил ее на ноги.

Она чувствовала, как кристалл поет позади нее через королевский блок, но она была навсегда отключена от его гипнотического очарования.

— Отведите ее обратно в челнок!

— Ей ничто не грозит?

— Конечно, нет! Линия-то работает! И теперь об этом знает вся Система!

— Через ту дверь, лейтенант. Вам придется обойти кругом. Толпа блокировала дорогу к челноку.

— У нас нет времени идти кружным путем!

— Пробьемся сквозь толпу. Несите сначала ее. Это заставит их расступиться!

— Неужели они испугаются женщины?

— Она не женщина. Она хрустальная певица!

Килашандра сознавала, что ее несут сквозь плотную толпу. Она слышала частый стук и громкие ликующие возгласы, и та часть ее мозга, которая фиксировала впечатления, почему-то соотносила эти звуки с аплодисментами. Столкновение с такой массой народа в подобной тесноте становилось неожиданной пыткой.

— Унесите меня отсюда, — хрипло прошептала она, отчаянно цепляясь за человека, который держал ее на руках.

Он не ответил, но ускорил шаг, прерывисто дыша от напряжения. Он едва оторвал ее от себя, когда второй человек подоспел к нему на помощь.

— Эта отсрочка может сорвать всю передачу.

— Капитан, мы и не представляли, что слух об установке разнесется так быстро. Никто не думал, что здесь соберется такая толпа. Но мы уже почти дошли.

— Если мы потеряем временное окно…

— У нас наготове фрегат…

— Заткнитесь и дайте мне спать. И не трясите меня так.

— Спать? — негодование в голосе Френку вывело ее ненадолго из ступора. Она хочет спать когда…

— Устраивайтесь на сиденье, Килашандра, а я пристегну вас.

— Пить. Чего-нибудь. Воды.

— Не сейчас! Подождите!

— Нет, сейчас. Я хочу пить.

— Капитан, отойдите. Вот вода, Килашандра.

Она жадно пила, зная, что это вода, настоящая, холодная вода, чистая, используемая в первый раз, чтобы она утолила жажду. Несколько капель пролились ей на руки, и она слизнула их.

— Теперь вы в порядке. Килашандра? — спросил Талаф.

— Да. Теперь мне нужен только сон. И не будите меня, пока я сама не проснусь.