Хрустальные мечты

Глава 17

За городом Сара быстро пошла на поправку и через несколько дней почувствовала себя бодрее. Ей нравилось по мере сил помогать Маргарите, впрочем, ее работа была необременительной — размотать шелковые нити для вышивания, погладить кусок ткани с готовыми вышивками и прочие мелкие услуги. Они много и подолгу беседовали. Маргарита, зная, что Сара не сплетница, как-то рассказала ей о нелегкой судьбе Изабеллы, о том, как ее спас Ян ван Девэнтер, а также всю подоплеку события.

— Как жаль, что девушка не согласилась родить ребенка. Я вместе с Томом с удовольствием взяла бы на воспитание малыша, эту несчастную, нежеланную крошку, — горько вздохнула Сара.

— А Том разве согласился бы?

— Думаю, что да. Малыш отвлек бы меня от переживаний и тяжелых мыслей. Ты знаешь, порой меня охватывает такая тоска по дому, так защемит и заноет сердце, что жизнь становится не в радость, а в тягость. Иногда лежишь по утрам в постели и думаешь: опять надо вставать, опять впереди длинный и скучный день. Когда мы жили во Франции, то, по крайней мере, я могла иногда навещать своих родных в Англии, а они нас с Томом. Когда умирала моя мать, то последние дни я провела рядом с ней. А находясь в России, я узнала о смерти отца, когда его уже давным-давно похоронили. Мне здесь так тоскливо и одиноко, все для меня чужие, и я им чужая.

— Почему ты ничего не говорила мне об этом раньше? Я ведь замечала, что с тобой творится что-то неладное.

— Потому что боялась показаться странной и глупой, не хотелось жаловаться на свою никчемность и заброшенность.

— Постой. Но ведь у тебя так много друзей среди английской общины в Петербурге.

— Не друзей, а знакомых. А это очень большая разница. За последний месяц я так часто отказывалась от их приглашений, что теперь они просто забывают приглашать меня, но мне это не обидно. Меня волнует другое. В России мы с Томом как-то удалились друг от друга. Кроме того, в последнее время он стал таким угрюмым и злым, каким никогда не был прежде. Он стал редко бывать дома. Даже когда он работает неподалеку и мог бы легко на два-три дня заехать к себе домой, он почему-то не приезжает.

Маргариту обеспокоило душевное состояние Сары, которая явно страдала от меланхолии.

— А ты говорила с Томом о том, что тебе здесь плохо?

— Говорила, а что толку? Он сказал, что у него много работы, зато зимой мы все время будем вместе. — Сара подняла сложенные вместе, словно в мольбе, ладони. — Боже, как мне хочется домой, в Англию! Я, кажется, не вынесу еще одной ужасной зимы здесь, в России. На прошлой неделе я получила письмо от своей невестки Анны. У нее недавно родился седьмой ребенок. Ах, если бы я только могла быть рядом с ней! Мы ведь с ней подруги с детства. Как было бы здорово, если бы я и Том поселились с ними по соседству. Поскольку мой брат Дэвид часто и надолго уходит в море, я могла бы помогать ей нянчить малышей. — Сара закрыла лицо руками и, всхлипывая, с трудом продолжила: — Как я ненавижу эту огромную страну с ее лютыми морозами и снегами, как мне жаль бедных ее крепостных крестьян, какая у них тяжелая жизнь. Может быть, поэтому я так часто вспоминаю Англию, с ее ухоженными домиками и такой мягкой приятной погодой, где весной так весело желтеет на полях примула и распускаются другие цветы.

Маргарита ласково обняла Сару за плечи:

— Разве Том не догадывается о том, как сильно ты скучаешь по дому?

— Нет. Я боюсь рассердить его. Он вечно чем-то недоволен. Все, что бы я ни сказала или ни сделала, выводит его из себя.

Услышав подобное признание, Маргарита наконец-то поняла, насколько изменились в худшую сторону семейные отношения в семье Уоррингтонов. Она догадывалась, отчего так сильно переменился Том, но надеялась, что время, как лучший врач, все залечит.

— Думаю, что в создавшемся положении было бы лучше всего, если бы ты написала ему и поделилась с ним тем, что тебя так сильно мучит. Уверена, что Том сумеет тебя понять. Мне кажется, он тоже порой сильно тоскует по дому. Наверное, тебе известно выражение: никто так сильно не скучает по дому, как англичанин. Очень возможно, когда летние садово-парковые работы закончатся, он сможет отвезти тебя на зиму в Англию.

Сара сразу воспрянула духом:

— Неужели ты считаешь, что он согласится?

— Том добрый человек. Напиши ему, и поглядим, что он ответит.

В тот же день Сара отправила Тому письмо, в котором просила исполнить ее самое горячее желание — отправить ее погостить домой. Ответ пришел быстрее, чем можно было ожидать. Том не был против, и Сара возликовала.

Константина не обрадовало появление гостьи под крышей его дома, хотя он вел себя безукоризненно вежливо. Однако стал все реже и реже бывать дома. Боясь оставлять Сару ночью одну в загородном дворце, Маргарита стала не так часто, как раньше, бывать в Петербурге, поэтому встречи с Константином на их городской квартире почти прекратились. Константин больше не возобновлял разговор о дворце в Петербурге, который ему обещала подарить императрица, а Маргарита из осторожности обходила эту тему стороной, потому что понимала, что Дашкин разозлится, если она откажется переехать в город, пока у нее гостит Сара.

Том приехал к ним в начале сентября. Увидев его в окно, Сара с радостным криком выбежала ему навстречу. Уоррингтоны вошли во дворец вместе, Том ласково глядел на жену и обнимал ее за талию. Но едва он увидел Маргариту, как лицо его сразу омрачилось.

— Это наша первая встреча после вашей свадьбы, — сухо заметил он и продолжил: — Да, непростую задачу поставила передо мной Сара. Однако, все тщательно обдумав, я решил, что действительно мы вскоре сможем отправиться домой. С делами почти покончено, остается только сложить и упаковать все наши вещи.

Сара вскрикнула от радости:

— Мой дорогой, как это прекрасно! Как я благодарна тебе!

Маргарита тоже не скрывала своего удовлетворения:

— Вы поступили очень благоразумно. Честно говоря, я серьезно беспокоилась за состояние здоровья Сары. Она так сильно тоскует по дому. Даже не представляю, как она перенесла бы еще одну зиму в России.

Том понимающе закивал головой, затем повернулся к жене, но та ничего не могла ответить ему от переполнявшей ее сердце радости.

— Ну что ж, мой визит сюда не просто визит. Скорее это прощание. Больше нам не понадобится дом в Петербурге. Я никогда опять не привезу тебя сюда из Англии.

— О, Том! — еле слышно выдохнула Сара, обнимая его и прижимаясь щекой к его плечу.

— Как это замечательно! Наконец-то мы вернемся домой! — Она закрыла глаза от восторга. — Опять дома!

Пока Том занимался в Петербурге укладыванием вещей, мебели и всего прочего, Сара оставалась в гостях у Маргариты. На дворе стояла осень, прекрасная своей увядающей красотой.

Однажды к дворцу Дашкина подскакал на коне Ян ван Девэнтер. Маргарита, увидав его из окна, поспешила ему навстречу. Ян, оставив свою треуголку и перчатки слуге, уже вошел в гостиную. Его стройная широкоплечая фигура эффектно смотрелась на фоне окна, освещенного солнцем.

— Рада видеть тебя, Ян, — тепло приветствовала его Маргарита, в глубине души обрадовавшись его приезду: она поняла, что Ян не держит на нее зла.

Ян радостно вскинул навстречу ей руки, как будто желая ее обнять.

— Прекрасно выглядишь, Маргарита. Сельский воздух явно пошел тебе на пользу.

«Воздух-то пошел, а вот дворец, скорее всего, нет», — подумала про себя Маргарита.

— Проходи. Давай сядем и поговорим как старые друзья. — Она провела его в гостиную. — У меня гостит Сара Уоррингтон. Не вздумай отказываться, ты остаешься с нами обедать.

Ян с благодарностью принял предложение, придвинул стул поближе к хозяйке и сел:

— Хорошо ли себя чувствует миссис Уоррингтон?

— Да, очень хорошо. — И Маргарита поделилась с ним радостной вестью, сообщив, что Уоррингтоны скоро уезжают в Англию.

Ян одобрительно закивал головой:

— Очень разумное решение. А ты знаешь, что у Изабеллы и Михаила опять все хорошо. Я попрощался с ними только вчера.

— Попрощался?! Неужели ты опять едешь в Голландию?

— Да. Отсюда я поеду прямо на пристань. Корабль отходит завтра в четыре часа утра. Месяца два тому назад до меня дошел слух, что на рождественском аукционе в Голландии будут выставлены два полотна Рембрандта и еще ряд замечательных работ. Мне просто необходимо там быть.

Внезапно он сменил тему беседы, задав неожиданный вопрос:

— Сара едет в Англию, а ты? Ты, часом, не собираешься домой, во Францию?

Маргарита даже рассмеялась от изумления.

— С какой стати? Константин никогда не захочет жить в Париже, да и я привыкла к России. Можно сказать, она стала для меня вторым домом.

— Итак, жизнь тебя полностью устраивает?

— Да, конечно. Скоро будет еще лучше, когда мы приобретем в Петербурге свой дом. Признаюсь, мне как-то не по себе под крышей этого дворца. Даже если не забывать, что это загородный дом, все равно странное ощущение какой-то неустойчивости, какого-то непостоянства витает здесь в воздухе.

— Может быть, — вполне серьезно ответил Ян, не отводя глаз от ее лица. — Вполне возможно, здесь скрыто нечто большее. Я думаю, что это ощущение неуверенности таится внутри тебя, потому что ты до конца так и не свыклась.

Маргарита не стала уточнять, почему, по его мнению, она не свыклась с этим домом, и стала рассказывать о том, как она устроила здесь небольшое ателье, какие новые наряды задумала.

— Кстати, я там повесила твою картину.

— И правильно сделала, — ответил он. — Картина поможет тебе везде чувствовать себя как дома. В ней есть свой глубинный смысл.

«Он прав, — подумала про себя Маргарита. — Один знакомый предмет на чужом месте придает всей окружающей обстановке какое-то родное и близкое звучание».

— Расскажи, что нового появилось в живописи. Кстати, ты продолжаешь рисовать?

Ей было с ним легко, как никогда раньше. Разговор складывался сам собой и тек непринужденно, свободно. Вся накопившаяся в последнее время душевная тяжесть ушла куда-то далеко-далеко. Обручальное кольцо служило надежным талисманом против мужского обаяния Девэнтера, прежнее волнение от его присутствия исчезло, а на его место пришло тихое безмятежное спокойствие, — перед ней был настоящий друг, отношениями с которым она не могла не дорожить.

Сара тоже обрадовалась появлению Яна. Как любезный кавалер, он за обедом поровну разделял свое внимание между обеими дамами, отчего обед принес им невыразимое удовольствие. После еды они все втроем играли в карты, Девэнтер научил молодых женщин новой игре, которая им очень понравилась. Затем Сара по просьбе гостя поиграла немного на клавесине.

Когда Ян собрался в обратный путь, на дворе стояла темная ночь. На черном небе ярко сияли звезды. Подвели лошадь, и Ян остался наедине с вышедшей его провожать хозяйкой дома. Они стояли близко, глядя в глаза друг другу.

— Желаю тебе счастливого пути, — тихо сказала Маргарита. Ей было больно расставаться с ним. — С нетерпением буду ждать возвращения назад. Первый ледоход на Неве станет для меня знаком, что скоро приплывет твой корабль.

Ян ничего не ответил. Он стоял молча и, не отрываясь, глядел ей в лицо. Маргарита поняла, что он хочет поцеловать ее, но у нее не было сил уйти. Он обнял ее и целовал так долго и крепко, как может целовать только горячо любящий человек. Затем Ян отпустил ее и вскочил в седло.

— Береги себя, если ты почувствуешь себя в опасности, то обратись за помощью к графу и графине д’Онвиль. Здесь только они могут действительно помочь, больше никто.

— Не волнуйся. Ничего со мной не случится. Это ты береги себя. Твое путешествие по морю очень опасно. Да хранит тебя Бог, Ян.

— И тебя тоже, Маргарита.

Ян исчез в темноте. Ее не мучили угрызения совести, что она позволила ему поцеловать себя, наоборот, поцелуй доставил ей немалое наслаждение. Вспоминая о том, как ей было приятно в объятиях Яна, она даже тихо напевала себе под нос какую-то песенку, пока поднималась к себе наверх, в спальню. Сара уже спала.

Вскоре пришла пора расставаться с Уоррингтонами. Приехал Том, чтобы забрать Сару. Они втроем вышли из парадных дверей и остановились на площадке мраморной лестницы, широкими ступенями спускающейся вниз. Там на подъездной аллее Уоррингтонов дожидалась карета.

— Не забывай меня. Пиши почаще, — хриплым от волнения голосом сказала Сара, хотя они обе прекрасно понимали, что, может быть, прощаются надолго, если не навсегда.

— Я буду писать, — пообещала Маргарита, и они обнялись на прощание. Сара пошла вниз к карете, а Маргарита повернулась к Тому и подала ему руку.

— Прощайте, Том. Надеюсь, все у вас будет хорошо.

Том долго не выпускал ее пальцев из своей ладони, как когда-то, отчего ей стало неловко.

— Но ведь я вернусь в Россию, — спокойно ответил он. — Конечно, я ненадолго задержусь в Англии, чтобы устроить жену как можно лучше на новом месте рядом с ее невесткой.

— Но ты не должен расставаться с ней! — горячо запротестовала Маргарита. — Ты ведь для нее все.

Том улыбнулся:

— Нет, не все. Как только она очутится среди своих любимых племянников и племянниц, ей будет уже не до меня. Да ведь я не оставляю Сару. Я буду навещать ее так часто, как только это будет возможно. Но неужели ты думала, моя любимая, что я брошу тебя здесь навсегда? Без тебя я не могу жить. Кроме того, я уверен, что тебе не обойтись без моей помощи, когда ты очутишься в беде. Ведь ты вряд ли будешь долго верна своему мужу, которого чаще можно встретить в постели императрицы, чем в твоей.

Он резко повернулся и пошел вниз догонять свою жену, которая уже села в карету. Пораженная сказанными им напоследок словами, Маргарита машинально помахала рукой высунувшейся из окна Саре. Она стояла на площадке, провожая глазами уезжавшую карету и думая о том, что только что услышала. Она не ослышалась, нет, но ведь этого никак не могло быть. Затем ей пришло в голову, что Уоррингтон сказал это со злости, однако она вспомнила, как ровно и даже грустно звучал его голос, в котором не чувствовалось ни малейшей злобы. Он говорил так, как будто нисколько не сомневался, что она знает о супружеской неверности Константина и просто закрывает на нее глаза. Неужели Уоррингтон сказал правду?

Медленно она вернулась домой. Присев на кресло в гостиной, она мысленно стала перебирать разные запавшие ей в память мелкие странности, которым она раньше не придавала значения. Быстрое продвижение Константина по службе — от капитана до полковника. Его уверенность в благорасположении к нему императрицы. Ей припомнились завистливые злобные взгляды как мужчин, так и женщин в день их свадьбы, а также тихое перешептывание придворных дам из-за вееров, когда она бывала во дворце. Теперь причина их таинственного перешептывания стала ясна. Они подсмеивались над наивной и простодушной женщиной, которая не заметила, что ее муж был любовником императрицы и что свадьба нисколько не изменила сложившегося положения вещей. Ничего не было удивительного в том, что Ян пытался остановить их бракосочетание, теперь стало понятным его странное предупреждение накануне его отъезда. До него, как и до Тома, долетали эти неприятные слухи. Старая истина, что жена или муж узнают в последнюю очередь о неверности своей половины, в ее случае оказалась правдой.

Усевшись поглубже в кресло, она припомнила, как Дашкин называл дворец бывшей императорской собственностью. Теперь она поняла почему! Этот дворец — подарок императрицы! Теперь понятно было его стремление держать жену за городом, в этом дворце. Такое положение устраивало его как нельзя лучше, его руки были развязаны, и он в любой момент был готов к услугам Елизаветы!

Ярость застилала ей глаза. Ее щеки покраснели от гнева, на стиснутых на подлокотниках пальцах выступили побелевшие косточки. Нет, она ни за что не останется под крышей этого дома! Она сегодня же переедет в квартиру Девэнтера, которую он когда-то предложил ей в качестве убежища. И не зря. Теперь самая пора воспользоваться его предложением.

Быстро переходя из одной залы в другую, Маргарита отдавала распоряжения двум горничным, какие вещи собирать. Сборы проходили в невероятной спешке, но через час она уже покидала дворец Дашкина, унося с собой свой саквояж, сундук и картину, подарок Яна. Все остальные вещи должны были последовать за ней домой во Францию. Таково было ее непоколебимое решение. Надо было только поговорить с Константином, а затем она уедет. Она ни за что не останется в Петербурге!

Ее не пугали трудности предстоящего путешествия, даже надвигавшаяся зима. Уже была глубокая осень, деревья все облетели, устлав землю разноцветным ковром из листьев. По ночам стояли заморозки.

Она подумала о своих подругах, которых она оставляла. Вряд ли кто-нибудь из них согласится поехать вместе с ней. Софи вышла замуж, Изабелла, похоже, тоже устроила свое будущее. Виолетта жила в снятой для нее генералом квартире и приходила на работу только для того, чтобы не умереть со скуки. Все-таки у генерала была жена, да и служба отнимала немало времени. Что касается Жанны, то она боялась вернуться из-за страха перед своим мужем-мерзавцем, а ее дочь Роза находилась полностью в подчинении у матери, которая следила за каждым ее шагом. Жанна не позволила бы ей уехать, даже если бы Розе этого сильно захотелось.

Быстро добравшись до города, Маргарита поехала вдоль набережной, направляясь к квартире ван Девэнтера. Она приятно удивилась тому, как быстро, едва ли не за лето, воздвигли стены Зимнего дворца. Хотя еще строившееся здание зияло пустыми окнами, а стены не были украшены лепниной, все равно казалось, что выходивший на Неву дворец всегда стоял на своем месте.

Кучер и грум помогли ей внести вещи на верхний этаж. Едва она вошла в квартиру Яна, как почувствовала себя так, словно она у себя дома. Утомленная переживаниями и измученная дорогой, она сразу заснула как убитая. Утром ее разбудил удивленно-радостный возглас Саскии, которая пришла убрать квартиру и обрадовалась, увидев спящую в постели Маргариту.

— Я уверена, что минхер ван Девэнтер будет очень доволен. Сейчас я согрею воду для ванны, а затем приготовлю завтрак.

— Но я ничего не захватила с собой из еды.

— Ну и что, булочная в соседнем доме. Кроме того, у меня кое-что припасено. Мне были даны соответствующие указания на случай вашего появления.

Как только Саския вышла, Маргарита присела на кровать с задумчивым видом, обхватив колени руками. Итак. Ян ван Девэнтер догадывался о том, что если ей откроется правда, то она не захочет больше жить под одной крышей с Дашкиным. Она закрыла глаза, она была благодарна ему за проявленную им чуткость.

Зная, что по утрам Константин на службе в одной из гвардейских казарм, она, не откладывая своего дела, направилась к нему.

Константин, сидя за столом, что-то писал. Увидев ее, он вскочил, весь просияв от радости.

— Ты выглядишь восхитительно. — Он сделал ей комплимент, охватывая ее всю от головы до ног своим взглядом. — Я собирался отправиться за город, но теперь, раз ты здесь, может, отправимся в наше гнездышко? — Он протянул к ней руку, но она отпрянула назад. — Что случилось?

— Я хочу, чтобы наш брак был расторгнут.

От изумления он вытаращил глаза:

— Что такое ты говоришь?

— Мне противно быть второй скрипкой после императрицы. Не хочу больше. Кажется, об этом знают в городе все, кроме меня.

Константин приподнял бровь, хотя его красивое лицо хранило смиренное выражение. Он присел на край стола и пристально посмотрел на нее:

— Чего я всегда боялся, то и случилось. Этот старый слух достиг твоих ушей. Признаюсь, я был одним из ее любовников, но это было раньше, когда я был совсем молод. Но сейчас ничего, кроме моего долга, не привязывает меня к ней. Поверь, ничего больше.

— Не лги мне в лицо! — закричала раздраженная Маргарита. — Ничего не хочу слышать. Я хочу вернуть свою свободу. Для судебных разбирательств это дело не представляет никакой трудности.

Константин скептически прищурился:

— Все не так просто, как ты полагаешь! Выйдя за меня замуж, ты стала российской подданной. Императрица никогда не согласится на такой скандал. Кроме того, она пригласила тебя в Россию, сделала своей личной вышивальщицей, осыпала своими милостями, выдала тебя замуж. А ты хочешь от всего отказаться. В ее глазах твой поступок будет равносилен измене.

— Ты просто невыносим! — воскликнула Маргарита.

— Вовсе нет! Только заикнись об этом, как тебя сразу упекут силой в один из женских монастырей.

— Она не посмеет.

Дашкин вздохнул:

— Ты находишься в руках беспощадной женщины. Ты, должно быть, слышала, как она захватила трон, отправив в тюрьму младенца и законного наследника Ивана. Такая же незавидная участь ждала всех, кто вставал у нее на пути. Неужели ты воображаешь, что в ответ на твою дерзость она вдруг смилостивится и отпустит тебя?

Маргарита побледнела от испуга. Ужас завладел ее сердцем.

— Какой чудовищный образ правления!

Константин понял: дело сделано, ему удалось напугать ее. Жаль, что она узнала правду, но теперь он надеялся без труда уладить возникшее недоразумение.

— Я люблю тебя, Маргарита, — признался он искренне, — веришь ли ты этому или нет. Не надейся, что я позволю тебе уйти от меня, но если ты не оставишь эту мысль, то так и быть, уезжай из России, но только тайно. Если понадобится, я последую за тобой не только в Париж, а на край света.

— Но между нами все равно все кончено. У тебя связь с императрицей!

— Не отрицаю. Но она уже прекратилась. Уверяю тебя! — Он обнял ее за плечи.

Хотя Маргарита оставалась неподвижной, он, не отпуская ее, смотрел прямо ей в глаза.

— Послушай меня, я говорю тебе это глубоко по секрету. Через пару месяцев Россия вступит в войну с Пруссией. Военная мощь Пруссии под властью короля Фридриха Второго сильно увеличилась за последнее время, это представляет угрозу для России, а также для всей Европы. Англия поддерживает Пруссию, а наши союзники — Франция и Австрия. Есть даже вероятность, что в войну вступит Испания. Повсюду идут приготовления. Более или менее тайные. Я говорю тебе все это, чтобы объяснить, почему я так редко бывал в последнее время за городом. Да, мне не нравилось пребывание в моем доме этой никчемной Сары, но, кроме того, у меня было столько дел по службе, и ничего другого! Клянусь тебе!

— Но императрица…

— Ее последней милостью было мое производство в полковники, своего рода свадебный подарок. Как ты думаешь, почему императрица, несмотря на свое пожелание, до сих пор не подарила мне обещанного дома в Петербурге?

— Хорошо бы больше никогда не зависеть от ее милости или щедрости, — горько заметила Маргарита.

Константин видел, что она не только раздражена, но и полна решимости отвечать за свои слова. Тем не менее он перешел в наступление, из обвиняемого превращаясь в обвинителя.

— В последние месяцы ты предпочитала жить за городом вместе с Сарой, — не менее резким тоном начал Константин. — Если бы я попросил тебя переехать в новый дом в Петербурге, ты вряд ли согласилась бы, ведь так? Все это время я терпеливо ждал, чтобы, поговорив с тобой, решить, кто для тебя важнее в жизни — я или какая-нибудь несчастная Изабелла, или Сара, о которых ты будешь заботиться, опять забыв про меня?

Маргарита была и озадачена, и возмущена.

— У меня никогда даже в мыслях не было ставить кого-нибудь перед тобой. Я тебя не понимаю.

— За прошедший месяц у нас с тобой появился свой собственный дом в Петербурге. Это не подарок императрицы. Дом продавался, и я его приобрел. Если ты хочешь жить в нем, то я отвезу тебя туда сегодня вечером.

— У меня есть где жить.

— Неужели опять та маленькая квартирка? А я ведь настоятельно просил тебя забыть о ней и, помнится, даже запрещал тебе появляться там когда бы то ни было.

— Не пугай меня. Я не боюсь.

Константин тяжко вздохнул, поняв, что ни одно из проверенных средств ему не помогло — ни покаянное признание, ни запугивания, ни просьбы и убеждения. Больше ничего не оставалось, как умолять ее остаться.

— Дай мне хотя бы шанс, Маргарита. Я люблю тебя, и надеюсь, что ты опять меня полюбишь так же сильно, как и раньше. — Он грустно улыбнулся. — Неужели ты думаешь, что я никогда не догадывался о том, что ты меня любишь не так сильно, как я тебя? Может быть, это и к лучшему, между нами больше не будет никаких недомолвок и тайн. Теперь можно будет начать все сначала. Больше мы никогда не будем обманывать друг друга.

Маргарита взглянула ему прямо в глаза:

— Ты действительно так думаешь?

— Я не думаю, я желаю этого всей душой. Позволь мне показать тебе наш новый дом. Ты не торопись, все как следует обдумай, взвесь и реши, когда тебе будет удобнее всего переехать в него. А пока можешь жить где тебе нравится. Только не уходи от меня.

Константин пристально вглядывался в ее глаза, ища в них ответ на его мольбу, но выражение ее лица по-прежнему оставалось сумрачным и неподвижным.

— Хорошо, я осмотрю дом, — уступила под конец Маргарита, — но пока я ничего не могу тебе обещать.

Дом поражал своим великолепием, его фасад выходил прямо на Неву, причем с балконов открывался изумительный вид на реку. Его залы были просторны и светлы, паркетные полы блестели, удивляя своим замысловатым узором. Молчаливая прислуга замерла у входа. Приемная зала и ряд примыкающих к ней комнат были обставлены мебелью, которая раньше принадлежала родителям Константина. Недавно купленный дом все еще сохранял не до конца обжитой вид.

Обойдя весь дом, они вдвоем вернулись обратно в гостиную. Константин замер на месте, ожидая ее решения, тогда как Маргарита молча прошла к окну и стала смотреть на улицу.

— Мне нужно время, — наконец вымолвила она.

— Сколько тебе понадобится, я же говорил, что буду задать. Только не лишай меня своей благосклонности. Если хочешь, можешь обставить дом по своему вкусу, за исключением этой залы. Можешь все и везде ломать и переделывать так, как тебе нравится. Если ты все-таки надумаешь переехать сюда, ничто не должно приносить тебе огорчения. Ты должна быть всем довольна, — и тихо и кротко добавил, — в том числе и мной.

Зима тянулась медленно. Как того и хотел Константин, Маргарита занялась переделкой дома, по ее указаниям кое-где что-то перекрашивали и перестраивали, отделывали оконные откосы и заменяли выцветшие шпалеры. Обладая художественным вкусом, Маргарита на свой лад обставляла залы и комнаты мебелью, вешала новые портьеры, причем многое из обстановки, портьеры и ковры привозили из Франции по ее заказу. На стенах висели картины, но они не нравились хозяйке. Если бы это было возможно, она посоветовалась бы с Яном, но Маргарита не хотела рисковать налаживаемым семейным благополучием, еще очень хрупким и шатким.

Скрепя сердце и скрывая уязвленную гордость, Маргарита по-прежнему вышивала платья для императрицы. Как бы ей ни было тяжело, отказаться от работы она никак не могла, боясь вызвать гнев императрицы. Несмотря на это, Маргарита не упускала случая появиться вместе с мужем при дворе, понимая, что он любыми способами, в том числе и таким, старается загладить свою вину, хотя продолжала жить на квартире ван Девэнтера. Наступила весна. Маргарита поняла, что нельзя дольше оттягивать свое решение, пора было выбирать. Она оставила квартиру художника и переехала в дом на набережной, отремонтированный и заново отделанный.

Той же ночью Константин пришел к ней в спальню, н они впервые за много месяцев после ссоры занялись любовью.

Их отношения снова наладились. Константин делал все от него зависящее, чтобы доставить ей удовольствие. Он ни в чем ей не отказывал, дарил драгоценности, украшения, одним словом, покупал ей все, что бы ей ни понравилось. Он словно опять ухаживал за ней. Однако Маргарита не питала иллюзий, она разгадала, что его слабость — страсть к красивым женщинам, что более всего он уязвим, когда речь заходит об императрице. Но разве он не дал ей слово — больше никаких любовных связей. Что оставалось делать бедной Маргарите, только верить. Она прилагала все усилия, чтобы изгладить из памяти прошлое.