Хякки Яко (СИ)

Глава 90

Уже больше часа Глава Клана Учиха стоял на краю огромного каменистого плато, чья непоколебимая громада нависала над Конохой с самого её основания.

Макото знал, что молодёжь уже давно облюбовала это место, хотя, справедливости ради стоит отметить, что в основном юные дарования предпочитали околачиваться на вершинах каменных изваяний двух предыдущих Каге. Причём, как подозревал сам Учиха, строжайший запрет и наказания, что ждало любого паршивца пойманного на горячем, лишь подогревали их интерес и жажду действия. На мгновение уже отнюдь не молодого шиноби и самого охватил какой-то детский запал, но он тут же задушил его на корню. Подобные выходки мог позволить себе разве что Кагуя, всё равно его репутация от этого нисколько не изменится, простым же смертным всегда приходиться держать лицо, и Глава Клана Учиха не был исключением из этого правила, скорее уж очередным его неопровержимым подтверждением.

Охвативший его хоровод сторонних и в сущности пустых мыслей, навеянный меланхолией и копившейся многими днями усталостью, мгновенно исчез, стоило лишь цепкому взгляду Макото зацепиться за сверкающее в предзакатных лучах море сочной листвы, бушующее изумрудно-зелёными волнами вдалеке. На это можно было смотреть вечно. Казалось, что неведомый Ками, потакая до конца неясному даже ему самому порыву, обратил каждый листок распустившийся в далёких ветвистых кронах в гранeный драгоценный камень, что отражая ниспадающий с небес свет обрамлял далёкий Лес ореолом зеленоватого пламени. Да что тут говорить, если даже такой упрямый осёл как Хисако не смог не признать красоту и величавость раскинувшейся у самой линии горизонта картины. Вот только… тут старый шиноби невольно поморщился, смахнув пелену наваждения с глаз. Да, не стоит забывать, что отныне этот неземной вид несёт в себе столько же угрозы, сколько и великолепия.

Когда Третий позвал их за собой, никто из Совета толком не мог предположить что же задумал неугомонный Кагуя, но хорошо различимый блеск в глубине зелёных глаз прозрачно намекал, что совсем скоро размеренной и сводящей с ума рутине придёт конец. И степенный Глава Клана Учиха не мог определиться, чего же в его душе больше — опаски или предвкушения? Всё же, кто и как бы не относился к Аловолосому Кагуе, его гениальность, порой граничившую, а в большинстве своём и переходящую любые границы логики и здравого смысла, признавал каждый.

Когда они покинули пределы Конохи, поселившиеся в его душе мандраж и смутное предчувствие надвигающейся беды, переросли в твёрдую уверенность, и вскоре обрели окончательную, завершeнную форму как только Третий Хокаге остановился, очевидно найдя ведомый лишь ему ориентир, ознаменований конец их пути, и приказал всем ждать и не двигаться с места, чтобы не произошло.

На тот момент их импровизированный отряд уже отошёл от селения где-то на полкилометра, но это говорило о планах их Каге ровным счётом ничего. Здесь было пусто. Ни единой души в округе, а до ближайших поселений три часа ходу, и это шиноби верхними путями. Всё чем могла похвастаться эта глушь — густой, заросший мхом и лишайником лес повсюду, кишащий зверьем, разными гадами и гнусом. Но как оказалось этого Кагуе и было надо.

Лёгкую дрожь земли они все почувствовали ещё загодя, но толком не успели опомниться, как едва ощутимые колебания обратились в пронизывающий всю округу гул и рокот, а после твердь, с громогласным рeвом, разверзлась, подняв вверх фонтаны почвы, дeрна и камней, и тут же, прямиком из её широко распахнутой пасти, к небесам устремились тысячи, нет — десятки тысяч побегов. Они прорывались из-под земли, моментально набухая и наполняясь соком, за считанные секунды обрастая ядовито-зелeной плотью, скрываясь за толстыми наростами твёрдой, тёмной коры и устремляясь всё выше и выше к небу.

Макото не раз видел силу и мощь Стихии Дерева в исполнении Хаширамы Сенджу, доводилось ему ощущать противоестественный ужас от Леса Белых Костей Шикоцумьяку, чьи семена Глава Клана Кагуя щедро раскидывал по миру, но это… Подобное выходило за все рамки и представления о возможном! Покорить и развить связь с Улучшенным Стихийным Преобразованием, на чистом упрямстве и мастерстве…

Узор Шарингана вспыхнул в его глазах почти произвольно. Макото отчаянно стремился найти тут подвох, какой-то трюк, что объяснил бы всё, но чем дольше он всматривался разрастающееся зелёное марево, тем отчётливее понимал, что ничего не найдёт. На его глазах, за считанный минуты, вырос исполинский Лес, чьи кроны уже подпирали собой небеса, а стволы напоминали скорее огромные каменные колонны, что Демоны Они вырезали для своих подземных дворцов, на зависть Владыкам Верхних Небес.

Он, да и все собравшиеся, ещё долго бы могли вглядываться в эту невозможную, но с каждой секундой всё более и более неопровержимую картину, если бы её создатель не соизволил сделать шаг в сторону, затем ещё один и ещё. Кагуя шёл так медленно, словно бы тянул за собой всю земную твердь, и судя по тому как вздымалась почва по бокам от него, это предположение не было далеко от истины. Третий Хокаге шёл, а Лес следовал за ним. Медленно но неумолимо эта дикая поросль захватывала всю округу, постепенно разрастаясь вглубь и вширь, и только рокот терзаемой корнями и побегами земли, да скрежет и треск древесины вторил каждому их шагу.

Всё закончилось спустя пару часов, когда Кагуя сделал один полный оборот вокруг Деревни, что отныне действительно была скрыта за тенью листвы. Граница, где вздымающиеся словно горы, величественные древесные великаны соседствовали с крохотными, словно карликовыми деревьями, вполне ясно обозначали владения воплощённого Кагуей чуда. Что, как удалось выяснить вскоре, простерлось аж на три километра вдаль, взяв Коноху в кольцо.

Разумеется, все Главы Кланов тут же пожелали узнать причину, а главное последствия такого соседства, и Кагуя, не иначе как из чистого злорадства, ответил им, да ещё как! Видят Боги, лучше бы ему никогда не знать что за ужасающее творение породил этот безумец, но сделанного уже не воротишь.

Этот Лес, если верить его создателю, был единым живым организмом. Каждая веточка, каждый лепесток и исполинский древесный ствол — всё было частью единого целого существа. Сверхорганизма — как весьма метко окрестил его Аловолосый. И что ещё невероятней, эта тварь… этот Лес… он был разумен. Не так как люди или даже звери, но подобие разума у этой твари точно присутствовало. Иначе просто невозможно объяснить как ветви, трава, листья, побеги, стволы исполинских деревьев, мох и сама земля потянулись к Кагуе, стоило лишь тому вступить на территорию, что оккупировала эта тварь. Тот, впрочем, не подал и виду что чем-то озадачен, а когда вся эта громада, под треск, шелест и гул начала умильно дрожать от каждого его лёгкого прикосновения, тем самым заставив землю в округе вновь ходить ходуном, сомнений не осталось. Их Каге завёл себе нового питомца, как будто мало им было Живого Клинка, но тот хотя бы ползать сам не мог. А эта тварь… она бала повсюду, и очевидно вполне свободно контролировала каждую свою частичку!

Вот только плохие новости на этом не закончились, ведь вдоволь обласкав мечущиеся в разные стороны, словно игривый щенок, громады исполинских крон, Кагуя начал подробно, и с явными горделивыми и самодовольными нотками в голосе, расписывать способности воплощённого им порождения. А их оказалось немало.

Первая была до жути банальна — Мори, как обозвал тварь Третий, ощущал всё и вся, что только вступило на подконтрольную ему территорию, при этом обладал превосходными навыками в сенсорике и свободно оперировал Природной Энергией, что разом делало из него идеального стража границ.

Вторую свою особенность тварь тоже раскрыла сразу. Любая ветка, травинка, самый крохотный листок был подконтролен ему и в любую секунду мог обратиться в смертоносное оружие. Это создание, очевидно, владело чакрой и с лёгкостью меняло, отращивало и дополняло части себя так и где ему было нужно. В любой момент невысокая, зелёная трава могла вырасти незваному гостю по грудь, став при этом острой как бритва, и непрерывно сочась ядами и токсином. Ветви, что на поверку мало чем уступали закалённой стали, могли на лету схватить кунай и отправить запустить его обратно, точно в глаз отправителю, но с куда большим удовольствием эти отростки просто перемалывали свою жертву в кровавое месиво, что стекая к подножию могучих деревьев тут же поглощалось алчными до питательных веществ корнями. И это только то, что им показали, но и дураку было ясно, что стоит Кагуе или его зверушке захотеть, как каждое дерево и куст начнут выделять яды и галлюциногены! А если вспомнить силу стальной хватки здешних ветвей… выбраться из этого Леса Смерти по силам только джонину, либо обладателю крайне специфичных техник, любой другой просто сдохнет на пол дороги.

Третьим козырем твари оказалось не что-нибудь, а самое настоящее гендзюцу! Тот самый перелив изумрудных волн, что так заворожил его, был подобен огоньку свечи, что манит мотыльков на неминуемую смерть. Это губительное сияние завораживало, обольщало приблизиться, зайти под кроны алчного Леса… Какая участь ждала несчастного дальше было понятно и без слов.

И вот, когда суть и возможности сего творения дошли до членов Совета, никто толком не знал что сказать. С одной стороны такая тварь на защите рубежей Деревни дорогого стоит, а с другой… Если ей вдруг вздумается закусить не только пролётной птицей, но и парочкой шиноби Конохи? Что им тогда было делать? Как уберечь свои войска от столь страшного сторожа? И не станет ли он в одночасье узурпатором?

Ответ дал всё тот же Кагуя, что умилённо наблюдал за тем, как уходящий в небеса древесный исполин перебирается с одного места на другое, прокладывая себе путь огромными тёмными корнями.

Как оказалось Кагуя изначально вложил в своё творение ряд ограничений, дабы то знало меру, и первым из них была дорога. Главный Тракт, по которому в Лист добирались просители и торговцы. Живой Лес не имел там власти и обязан был пропускать любого, кто идёт этим маршрутом, правда, по приказу Кагуи, эту брешь в любой момент можно было перекрыть, опоясав Какурезато нерушимым заслоном живого щита, но до тех пор обычным путникам можно было не переживать за свою жизнь… по крайней мере до тех пор, пока они не сходят с тракта.

Вторым и пожалуй самым существенным ограничением твари была, как выразился сам Кагуя, возможность удалённого контроля и отличная память.

Первое представляло собой отросток, простой побег, что тем не менее был связан с общим телом Мори и потому позволял удалённо с ним взаимодействовать. Где именно находится этот росток Кагуя не сказал, обмолвившись лишь что передаст эту тайну Четвёртому Хокаге, вместе с контролем над созданным им чудищем. Сама возможность подобного изрядно облегчила ношу собравшихся, хотя мысль что в руках Тени Огня с каждым новым поколением скапливается всё больше и больше власти неприятно резанула сознание. Но желающих высказать своё мнение и протест не нашлось, а потому Третий продолжил говорить и вскоре развеял последние их сомнения.

Помимо контрольного отростка были ещё, правда эти возможность управлять чудовищем не предоставляли, но зато Мори запоминал чакру и физические данный любого, кто их коснётся, а учитывая что тварь вполне себе разумна, выделить в Белый Список тех, кому разрешён проход сквозь гибельные чащи будет не сложно.

Собственно, так и произошло. Третий довольно быстро рассадил по всей округе ростки своего творения и по прошествии ещё пары дней все шиноби Конохи могли без труда проходить по Лесу Смерти, как быстро его нарекли жители, и не спроста.

Когда Макото обходил новый защитный рубеж их Деревни он не мог не заметить, что во всём Исполинском Лесу не было слышно ни звука. Меж изумрудных крон царила мёртвая, неестественная тишина, а когда зоркий глаз Учихи увидел, как несколько ветвей, в считанные секунды перемололи в кровавую кашу неудачливую пичужку, всё встало на свои места. Это место было сродни огромной венериной мухоловке, чья алчная пасть с одинаковым равнодушие поглотит любого, кому не повезло оказаться в её тисках. И все они были живы лишь потому, что воля её создателя была такова.

Макото продолжал вглядываться в изумрудное сияние и думал. О мире, о войне, о людях и монстрах. Он думал о том, что их ждёт впереди и не окажется ли так, что вскоре на земле останутся лишь подобные этой твари создания — жестокие, бессердечные и ненасытные… Совершенные в своём омерзительном, уродливом естестве.

Данзо до рези в глазах всматривался в предзакатные сумерки, в тщетной надежде заметить меж плясок вечерних теней хоть что-то! Что-нибудь! Хотя бы малую зацепку! Но Мир настойчиво отказывал ему в этом желании.

Уже два дня к ряду его отряд взял наблюдает за местным храмом. Найти его было не сложно. Вести, добытые Хирузеном, оказались правдивы и сюда действительно постоянно стекался тонкий ручеек паломников и монахов. В основном местных, но бывали и весьма далёкие гости.

Религия юному шиноби была чужда, а потому единственное что он сделал прибыв на святое место — приказал обыскать его сверху до низу. Сделать это было просто — всё же парочка монахов, да редкие заезжие крестьяне не те кто может противопоставить себя элитным шиноби Листа. Вот только по итогу их всех ждало разочарование. Тут не было ровном счётом ничего — только разный хлам представляющий хоть какую-то ценность лишь в глазах настоятелей да храмовников. Но место точно было то самое, а потому юный Шимура приказал установить слежку и залечь на дно, опасаясь спугнуть их цель. Но вот прошло два дня, а она так и не появилась.

— У меня плохое предчувствие, — одними губами прошептал ему Хирузен, пристроившийся на толстой ветви соседнего дерева, — Кукудзу прав — пора уходить.

— Нет, — так же беззвучно ответил ему Шимура, — Ещё рано.

— Ты сам прекрасно знаешь, что это не так. Мы уже нарушили приказ. Данзо, нам надо уходить. Сейчас. Пока ещё не поздно. Мне всё это очень не нравится.

— Ты сам привёл нас сюда.

— В этом и проблема. Я не уверен до конца. Второй день размышляю об этом. Но слишком уж всё гладко сошлось. Слишком много совпадений. Слишком много — слишком. Я думаю меня вели. Возможно воздействовали.

— Ты уверен? — чуть нахмурив брови, адресовал товарищу вопрос взглядом молодой джонин.

— Да.

— Почему сказал только сейчас? Ты ведь понимаешь, что это значит.

— Он может быть здесь. Да. И Он знает что мы здесь. А значит и шиноби Травы знают. Надо уходить — немедленно.

— Нет, — почти срываясь на шёпот возразил Данзо, упрямо сверкнув тёмными глазами, — Раз Он здесь, мы не можем уйти. Надо закончить начатое.

— Наша цель — разведка. Не устранение, — отчаянно старался образумить друга Хирузен, — Мы и так нарушили прямой приказ Хокаге. Надо уходить.

— Мы сделаем больше чем от нас ожидают. Докажем что способны на большее. Это наш шанс, Хирузен.

— Шанс на что? — в отчаянии всплеснув руками, поднял глаза к небу молодой шиноби — Провалить миссию? Подставить свою Деревню? Умереть? Или свести счёты? Ты ставишь личные мотивы выше интересов дела! Так нельзя, Данзо! Это неправильно!

— Я думаю только о деле и благе Деревни! — ожёг товарища яростным взглядом юный Шимура, — Неважно, прикончим мы эту тварь или возьмём живьём — Какурезато только выиграет от этого!

— Хаширама-сан этого бы не одобрил, — решил ударить по больному Хирузен, сам невольно сжимая зубы от всей мерзотности своего поступка, но иначе было никак. Им срочно надо было покинуть территорию Кусо, или последствия могут быть непоправимыми.

Услышав это Данзо невольно замер на полуслове, но тут же вскинулся и уже готов был ответить, как вдруг в размеренной картине их двухдневной слежки возникла аномалия.

Он вышел прямо из храма. Вольготной, почти ленивой походкой прошёл меж длинных рядов тории, и замер на границе храмовой земли, явно ожидая чего-то.

Глаза двух шиноби невольно раскрылись в недоумённом изумлении. Они не единожды обыскивали Храм, использовали все доступные способы и все известные методы, и ничего! Ни единого следа! Но… этот ублюдок… это Он… это точно был Он!

Картины минувшего вновь вспыхнули перед глазами. Беспомощность, отчаяние и боль, а после пустота. Они раздирали сердце на куски, требовали свободы, выхода. Ему просто нужно было дать им волю, направить этот поток в один выверенный удар.

Чья-то тяжёлая рука до боли сжала его плечо, вырывая тем самым из пелены кошмаров. Данзо обернулся и увидел Хирузена. Он что-то шептал, но разобрать что именно Шимура не мог. Кровь набатом пульсировала в висках, руки до боли сжимали кунай. Всего один удар. Всего один…

Поворот головы стал последней каплей. Ублюдок сделал то, что делать был не должен, он отвёл взгляд в сторону и более медлить Данзо не стал. Приглушённый, скрытый техниками и рядами печатей очаг в мгновение ока вспыхнул сверхновой, разгоняя по каналам чакру, что тут же наполняла тело силой. Один рывок. Сзади в мелкое крошево разлетается верхушка облюбованной им сосны, оглашая округу протяжным треском, но это уже было неважно. Молодой джонин пробирался к своей цели медленно, через ставший вязким словно кисель воздух. Он прорывался прямо к ней шаг за шагом. Сердце не успело отбить даже один удар, а он уже был на расстоянии удара клинком. Один в горло, один в подмышку, два в живот — поражая печень и селезёнку. Проверенная годами комбинация не оставляла шансов на выживание ни одному шиноби, если конечно в его крови не текла родословная Великих Кланов, или если рядом вдруг не окажется квалифицированный ирьенин. Он отрабатывал её тысячи раз, причём в последние годы исключительно на живых мишенях, и потому сразу же понял, что что-то не так. Догадка пришла мгновенно — кунай слишком легко прошивает плоть, словно прорывается не сквозь слои мышц и тканей, но скользит в податливом жиру. Мгновенно сориентировавшись Данзо попытался перевести удар в плоскость и резко довернул клинок в право, буквально разрезая только начавшее реагировать тело пополам. Но опоздал. Вместо рассечённого трупа на землю упала отрубленная по плечо рука, в то время как её бывший владелец, слишком резво для того, кто только что словил четыре удара по жизненно важным органам и лишился конечности, отпрыгнул в сторону, мазнув по нему взглядом янтарных глаз, в которых напополам с безразличием читалась явная… насмешка.

Размышлять времени не было, и потому Данзо вновь ринулся в атаку, на ходу складывая печать концентрации, но высвободить технику не успел.

На то место, где мгновение назад находилась их цель, обрушился чудовищный удар чёрного посоха с золотым набалдашником, мгновенно подняв вверх целые комья земли и озарив округу громогласным грохотом, но не достигнув главного — белобрысый ублюдок в чёрном плаще увернулся, уйдя с траектории удара в самый последний момент. Однако Хирузен и не думал теряться, на ходу напитывая свой призыв чакрой, заставляя тот удлиняться с немыслимой скоростью. Набалдашник, с хлопком преодолев звуковой барьер, устремился к юркому противнику, но тот вновь смог уйти, просто провалившись под землю. Понимая, что ублюдок может попытаться сбежать, Шимура вновь сложить печати, но его опять опередили. Протоптанная ногами тысяч паломников площадка перед храмом буквально взорвалась аморфным земляным фонтаном, исторгнув из себя белолицую тварь, а в следом за ней показался и третий участник их отряда.

Мешкать Какудзу не стал, потому сразу же активировал Джионгу, тут же покрываясь ковром из тысяч антрацитово-чёрных нитей, что устремились прямо к их цели, норовя погрести тут под собой. Вот только вместо податливого тела они смяли в мелкое крошево лишь одну из храмовых колонн. Их противник воспользовался Техникой Замены, но далеко уйти не смог.

Получив пространство для манёвра Данзо мгновенно активировал режим Мудреца, на ходу зачерпывая в себя Природную Энергию и тут же смешивая ту с собственной чакрой, попутно открывая Первые из Трёх доступных ему Врат. Отчёт шёл на минуты. Их наверняка заметили, а значит шиноби Травы уже должны быть на пол пути сюда. Следовало покончить с этой проблемой, немедленно! Иначе их миссию действительно можно считать проваленной!

Его товарищи, очевидно, были того же мнения. Хирузен, так же как и он мгновение назад, активировал Врата, вовсю накачивая тело сенчакрой. Какудзу Режимом Мудреца овладеть не успел, ровно как и Техникой Врат, зато сполна реализовывал собственное дзюцу, буквально заполонив всю округу своими нитями и различными стихийными техниками, не давая их противнику и мгновение перевести дух, тем самым выигрывал для них время на подготовку. Всё же, они не были Кагуя, а потому для активации Режима Мудреца обоим джонинам требовалось весьма продолжительная подготовка.

Но вот время вышло. Сила заструилась по его телу, наполняя разум обманчивым ощущением всемогущества и абсолютной свободы. Данзо уже привычно подавил эйфорию и приготовился было нанести удар, как вдруг усилившееся многократно восприятие и чутьё заставили его дёрнутся в сторону, пропуская над собой огромный огненный шар, за которым он разглядел разъярённое лицо Кусакаге и его ближников, что стремительно ворвались в завязавшуюся схватку. Дело явно принимало дурной оборот.